Голоса Бессмертия. Книга воспоминаний армянских ветеранов Великой Отечественной войны

Когда умер Аршак, его сыновья и сыновья погибших братьев Гюлумянов поставили могильный камень с фотографиями. Он стал местом воинской памяти, на которое каждое 9 мая с цветами приходят дети, внуки и правнуки Гюлумяна. И ничего, что там покоятся лишь Степан и Аршак, один из нескольких солдат Гетика, похороненный в родной земле, главное – память, дань уважения и благодарность за мирное небо.

История одной судьбы и одного письма

Французы из отряда Сопротивления были отправлены на отдых. Наших тоже отправили – в Колыму…

Высшее германское командование предложило Сталину обменять сына на фельдмаршала Фридриха фон Паулюса, взятого в плен в 1942 году. Официальный ответ Сталина, переданный через председателя шведского Красного Креста графа Бернадота, гласил: «Солдата на маршала не меняют».

Эта история для нас обрела новые краски, когда мы познакомились с письмом из архива семьи Гегама Григоряна и Земфиры Минасян. Гегам Самсонович – известный журналист, долгие годы работал заместителем редактора газеты «Коммунист». Земфира Давидовна – бывший секретарь Совпрофа Армении, сейчас на пенсии. Так вот, письмо это не простое, а от внука Сталина Евгения Джугашвили, интересовавшегося воспоминаниями о трагических днях в концлагере Маутхаузен, которые его отец Яков Джугашвили провёл вместе с Давидом Минасяном.

Случилось это в начале 70-х годов, когда по приглашению Союза журналистов Грузии Гегам Григорян повёз группу районных редакторов в братскую республику. В программе значилось посещение Музея Сталина в Гори. Экскурсовод всё показывала, рассказывала, дошла до фотографии Якова, на которой он был изображён вместе с немецкими офицерами. Гегам Григорян заметил, что его тесть Давид Минасян сидел в концлагере вместе с Яковом. Экскурсовод всполошилась и попросила одну минутку, скрывшись за дверью. Потом появилась в сопровождении нескольких человек, явно не музейных работников. Те долго расспрашивали, что-то записывали, потом тепло, по-грузински попрощались…

По возвращении в Ереван семья Минасянов получила письмо от Евгения Джугашвили, который писал книгу о своём отце. В письме он обращался к Давиду Минасяну: «Я хочу просить Вас, поскольку судьба однажды свела Вас с Яковым Джугашвили в трагичные для вас обоих дни, подробно, как только это возможно, описать Ваши наблюдения и даже Ваши думы по этому поводу. Меня интересуют, конечно, строгие рамки времени, когда Вы видели Якова, и место. Было бы очень ценно, если бы Вы смогли вспомнить «обычные мелочи», такие как походка, манера разговора, выражение глаз и т. д.».

Офицер Давид Минасян действительно близко знал Якова Джугашвили – волею судьбы он оказался с ним в немецких застенках. По его рассказам, Яков неплохо владел армянским – общение с тифлисскими армянами не прошло бесследно. Они часто перекидывались словами на незнакомом всем языке. Яков тщательно скрывал свою личность, пока однажды в разговоре с кем-то не проговорился… Продал его один из заключённых, говорят, за буханку хлеба. На следующий день в лагере поднялся тарарам. Приехавших и прилетевших высших немецких офицеров было не сосчитать. Тогда и был составлен текст обращения к советскому народу: «Я, Яков Джугашвили, сын Иосифа Виссарионовича Сталина, призываю вас не оказывать сопротивления, так как немцы несут свободу и демократию». Но Яков отказался подписаться под этими словами, за что был избит до полусмерти. Установлено, что он скончался от истощения в день, когда американцы освободили концлагерь, вопреки свидетельствам, что покончил жизнь самоубийством или был застрелен немецким офицером. Якова убили измором. Это было в апреле 1945 года.

Давид Минасян сидел с генералами Карбышевым, Алавердяном, Микитиным. Был очевидцем того, как Карбышева в лютую стужу облили водой, и он за ночь превратился в ледяную фигуру. В бараках были щели, сквозь которые заключённые смотрели на происходящее. Немцы выпустили несколько очередей, что для некоторых обернулось смертью. Через некоторое время партизаны французского Сопротивления организовали побег из лагеря, среди беглецов оказался Давид Минасян.

В 1944 году образовался Первый советский партизанский полк во Франции, состоящий исключительно из армян, который участвовал в движении против фашистских оккупантов. Давид был начальником штаба полка. За освободительную деятельность он получил высшие правительственные награды Франции, которые сейчас хранятся в Историческом музее. Это орден «Крвад Герб I степени» с Золотой Звездой и орден «Крвад Герб II степени» с серебряной медалью «Волонтёр». Всех французов из Сопротивления их правительство наградило медалями, двухмесячным окладом и отдыхом в санатории.

Первый Советский партизанский полк во Франции

После взятия Берлина и праздничного парада в городе Ниме армянский полк возвратился на родину. Французские власти разрешили им оставить при себе боевое оружие. Ждала их «награда» после возвращения и от родного советского правительства – отдых в «санатории» под названием «Колыма»…

Старший офицерский состав сразу не тронули – им придумали «награду» поизощрённее: конфисковали все ордена (оружие они добровольно сдали по прибытии), долго пытали в подвалах КГБ и приговорили к расстрелу. Но потом это наказание заменили бессрочным пребыванием в лагере.

Нелегко им пришлось. Солженицынские описания лагерей повествуют лишь о малом, выпавшем на долю заключённых. Как-то уголовники-армяне наблюдали, как измождённые, еле стоящие на ногах политзаключённые в лютый мороз грузили трупы на машины. Жалко им их стало – прислали огромную кастрюлю похлебки с мясом. Политзаключённые набросились на еду – мяса они годами не видывали. И вдруг командир Александр Казарян вскочил, побежал в угол, где его обильно вырвало. Оказывается, уголовники, чтобы как-то поддержать собратьев, сварили труп – Казарян увидел среди кусков мяса человеческий палец.

Этот «отдых» мог бы продлиться ещё дольше, если бы не приезд в Москву секретаря компартии Франции Жака Дюкло. Он попросил Н. Хрущёва о встрече с героями Сопротивления, проживающими в Армении. В просьбе было отказано ввиду того, что они находятся на «отдыхе». Однако в том же 1956 году всё руководство партизанского полка и участники Сопротивления были освобождены из советских концлагерей и полностью реабилитированы.

В 1973 году Гегам Григорян вместе с дочерью Давида Минасяна Земфирой побывали во Франции. В один из вечеров они сидели в кафе и беседовали. Вдруг к ним подошёл приятный старичок и спросил: «Вы русские?» – «Нет, мы армяне!» – ответила чета. Этот факт старичка ещё больше обрадовал. Он, всплеснув руками, воскликнул: «У меня был друг армянин – Давид Минасян! Мы вместе с ним были в Сопротивлении».

Старик разволновался ещё больше, когда узнал, что перед ним дочь Давида Минасяна, побежал за вином. В тот вечер толком поговорить не удалось, договорились на завтра. Но на утро армянских гостей переселили в другую гостиницу. Так им больше не удалось встретиться с человеком, который так много хотел рассказать о Давиде Минасяне.

Кстати, тогда Давид Минасян ответил Евгению Джугашвили – все подробно описал в объёмном письме, но вышла ли задуманная книга, неизвестно…