Сердце Хищника

Эйми Картер

Сердце Хищника

Моему папе

Aimée Carter

Simon Thorn and the Wolf ’s Den

Copyright © 2016 by Aimée Carter

First published in the United States of America in February 2016 by Bloomsbury Children’s Books

Illustrations by Frauke Schneider © Verlag Friedrich Oetinger, Hamburg 2018

© Чамата Т. А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

1

Блинчики с голубями

Тук-тук. Тук-тук-тук.

Саймон Торн распахнул глаза. Он лежал в постели, тяжело дыша и щурясь в свете раннего утра. Всего мгновение назад ему снился сон, и чем дольше он силился его вспомнить, тем быстрее тот ускользал. Но в нём было что-то важное. И хотя Саймон не помнил, видел ли лицо матери, он был уверен, что ему снилась именно она.

Тук. Тук-тук-тук.

Он перевернулся на бок; от недосыпа голова отказывалась соображать. В тесной нью-йоркской квартире его дяди пахло блинчиками, живот скрутило. Сегодняшним утром наступил первый день седьмого класса, и даже блинчики с шоколадом не могли сделать его лучше.

Тук. Тук-тук. Тук-тук-тук.

Голубь, сидящий на подоконнике, вновь забарабанил клювом по стеклу. Саймон застонал:

– Ты слишком рано. Давай попозже.

Голубь продолжил стучать, с каждым разом становясь всё настойчивее. Ничего необычного в этом не было. Саймону давно было известно о всеобщей грубости и раздутом самомнении голубей. Вот только из-за нервно скачущих мыслей Саймон не мог уснуть практически до полуночи, а голубя волновало только одно – а именно…

– Еда! – проворковал пернатый, стоило Саймону открыть окно. На пожарную лестницу приземлился ещё десяток голубей. – Еда! Еда! Еда!

– Нет у меня ничего, – буркнул Саймон.

– Есть, есть. Я чую, – возразил первый голубь. Он влетел в комнату и уселся на тумбочку. Остальные столпились на подоконнике, отвоёвывая свободное место. – Еда! Еда!

– Да отвяжитесь вы от меня! – Саймон попытался прогнать голубей, но их становилось только больше. В любой другой день он бы не стал возражать. Саймон любил животных. Их не волновало, что он ниже и тоньше своих двенадцатилетних сверстников, часто они были рядом, когда ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Но сегодня утром ему и без голодных голубей было о чём волноваться.

– Если останетесь, придёт дядя, а вы знаете, что он делает с голубями, – сказал он.

Его слова быстро привели их в чувство, и они принялись нервно переглядываться.

– Мы – еда? – спросил первый голубь.

– Ага. Дядя обожает блинчики с голубями, – отозвался Саймон. – Чуете, как пахнет тестом?

Первый голубь распушил перья и косо глянул на открытое окно. Насколько Саймон знал, дядя Дэррил на самом деле ни разу не тронул ни единого живого существа (помимо пауков, прячущихся в углах коридора. А ведь Саймон много раз предупреждал, что когда-нибудь Дэррил их заметит). Но всю свою жизнь Саймону приходилось соблюдать одно неизменное правило:

«Держись от животных подальше».

Долгое время Саймон следовал ему безо всяких проблем. Животных он любил, но заводить питомца не хотел, а дядя обычно внимательно следил за тем, чтобы в квартире не завелись насекомые и крысы. Но год назад всё изменилось: однажды утром Саймон проснулся под звуки чьих-то голосов и сначала решил, что сосед громко смотрел телевизор. Но, к его удивлению, оказалось, что дело было не в телевизоре – разговаривали голуби, сидящие на пожарной лестнице за окном. И не только он сам понимал, о чём шла речь, но и они понимали его в ответ.

Но на голубях странности не закончились. Саймон мог говорить с уличными котами, разгуливающими по переулкам, с крысами, роющимися в мусорках, даже с комарами, от которых он отмахивался летом. Он думал, что сходит с ума, и до сих пор не был уверен в своей вменяемости. Животных тянуло к Саймону, и скрывать секрет от Дэррила становилось всё сложнее.

К счастью, его дядя был высоким широкоплечим мужчиной – Саймон даже не надеялся вырасти настолько сильным и устрашающим; большинство животных и так его боялось, так что Саймону не приходилось прибегать к пустым угрозам. Он не особо понимал, почему дядя Дэррил так ненавидел животных, но был уверен, что это как-то связано со шрамами, которыми было испещрено его тело, включая алую полосу, бегущую по левой щеке. Но сколько бы Саймон ни спрашивал, дядя никогда не рассказывал, откуда они.

– Еда будет позже, – сказал Саймон голубям. – Не сей…

Неожиданно налетел ветер, и несколько голубей, закурлыкав, разлетелись. Но не успел Саймон обрадоваться, на освобождённое ими место приземлился орёл.

Саймон застыл. Он ещё ни разу не видел орла вживую. Его взъерошенные перья торчали под странными углами, как будто он только выбрался из стычки, а ещё не хватало одного глаза.

Оставшиеся голуби нервно заёрзали, и Саймон нахмурился.

– Слушай, да нет у меня ничего. Если вернёшься через полчаса…

– Еда меня не интересует, – произнёс орёл благородным голосом.

– Тогда чего ты хочешь?

Орёл повернул голову, чтобы посмотреть на Саймона здоровым глазом.

– Ты в смертельной опасности, Саймон Торн. Если сейчас же не отправишься со мной…

– Саймон? – окликнул из-за двери хриплый голос дяди Дэррила. – С кем ты разговариваешь?

Саймон поспешно закрыл окно, перебив объяснения орла. К сожалению, из-за этого первый голубь оказался запертым в комнате. Саймон кинулся к двери и подпёр её ногой, чтобы дядя Дэррил не смог открыть её полностью. Голубя в комнате он, может, и объяснит, но орёл на пожарной лестнице – совсем другое дело.

– Что там такое? – спросил дядя, откидывая лезущие в глаза длинные тёмные волосы, чтобы оглядеть комнату. Голубь на тумбочке Саймона пододвинулся ближе к окну.

– Ничего, – с колотящимся сердцем ответил Саймон. – Просто собираюсь в школу.

Парочка голубей за окном закурлыкали, и Саймон дёрнулся. На скулах дяди Дэррила заиграли желваки, а мышцы массивных рук напряглись.

– Ты снова их кормил?

– В субботу забыл закрыть окно, – признался Саймон. – Они украли половину бутерброда. – Он не мог рассказать дяде Дэррилу правду: на самом деле он отдал бутерброд раненому голубю, у которого не хватало сил найти пропитание.

Дядя заворчал:

– Вот сколько раз тебе говорить? Покормишь один раз…

– И они будут возвращаться, пока не сгниют их глупые голубиные мозги, – процитировал Саймон. – Знаю. Прости.

Дядя Дэррил снова осмотрел часть комнаты, которую видел через дверной проём, и Саймон готов был поклясться, что услышал рычание.

– Просто не открывай окно. Завтрак будет на столе через десять минут. Энергия тебе сегодня понадобится.

Чтобы пережить сегодняшний день, Саймону нужна была не просто энергия. Скорее, маленькое чудо.

– Сейчас приду.

Как только шаги дяди отдалились, Саймон поспешил к окну, но орёл уже улетел. Он закусил губу. Что орёл имел в виду, сказав, что Саймон в смертельной опасности? И откуда он знал его имя?

Он приоткрыл окно, давая оставшемуся голубю возможность выбраться.

– Я бы на твоём месте улетел подальше, пока дядя действительно не приготовил из тебя завтрак.

– Подальше, подальше, – передразнил голубь, расправляя крылья и взлетая. Несмотря на все доставленные им проблемы, Саймону было жаль смотреть, как он удаляется. Может, голуби и были грубыми, но они почти всегда были готовы составить компанию, когда хотелось поговорить.

– Расскажи Дэррилу про орла, – пискнул голосок поблизости.

Саймон застонал.

– Сегодня и так плохой день. Если дядя Дэррил узнает, что я ему соврал, он месяц меня из дома не выпустит.

По штанине пижамы Саймона вскарабкался коричневый мышонок.

– Лучше так, чем оказаться в смертельной опасности, что бы это ни значило.

– И как мне объяснить это дяде? Сказать, что птичка напела? – Саймон взял мышонка на руки. – Я буду осторожен, Феликс. Не волнуйся.

Привстав на задних лапках, Феликс потёр передние.

– Давай я сегодня пойду с тобой. Кто-то должен за тобой присмотреть.

– Я в тысячу раз больше тебя. Скорее, это я буду следить, чтобы ты не стал орлиным обедом.

– Но…

– Никаких «но». Если что-то случится, я сразу пойду домой. – Саймон усадил Феликса на подушку. – И не смотри телевизор, пока меня нет. Когда-нибудь дядя Дэррил придёт домой пораньше и поймает тебя, и ты прекрасно знаешь, что он с тобой сделает.

Феликс фыркнул, и Саймон направился в ванную чистить зубы. Оголодавшего до полусмерти Феликса он нашёл в шкафу восемь месяцев назад, а когда выходил его, мышонок окончательно поселился в их квартире. Они заключили сделку: Саймон кормил Феликса, а тот не попадался на глаза дяде Дэррилу. Пока что всё шло хорошо, хотя Саймон постоянно волновался, что дядя его обнаружит.

Закончив с умыванием, Саймон попытался привести в порядок копну каштановых волос. Уже пора было стричься, и мальчик ждал этого момента, как домашней работы по математике. Дядя, конечно, старался, но из-за больших рук он управлялся с ножницами неуклюже, отчего конечный результат всегда получался неровным. И хотя самого Саймона особо не волновала его причёска, она волновала ребят из школы, а терпеть бесконечные насмешки всегда тяжело.

Саймон считал, что, помимо странной стрижки, выглядел вполне обычно. Голубоглазый, с веснушками, излишне худой, с немного большеватой для тела головой, но не полный уродец. Он не понимал, почему одноклассники так любят его доставать. В прошлом году его лучший и единственный друг Колин Хартвуд сказал, что всё дело в том, как Саймон иногда говорит с животными – так, будто они его понимают. После этого он перестал это делать, по крайней мере на людях. Но что бы он ни делал, насмешек становились только больше. Даже Колин начал отстраняться, отчего сегодняшний день становился только хуже.

– Вот, бери, – сказал дядя Дэррил, когда Саймон вышел на кухню. Он передал ему тарелку с кучей бекона и кривоватыми шоколадными блинчиками. – Обед я тоже собрал. Арахисовое масло с вареньем ведь не вышло из моды, а?

– Понятия не имею, – сказал Саймон, садясь за деревянный стол, занимавший большую часть кухни. На первом же блинчике живот воспротивился, и ему пришлось силой воли сдерживать завтрак в себе.

– Волнуешься? – спросил дядя Дэррил, и Саймон пожал плечами. – Не стоит. Всё будет хорошо.

– Не будет, если с прошлого года ничего не изменилось.

Стул протестующе заскрипел под присевшим дядей.

– Нам неподвластно то, что думают о нас другие, но только мы решаем, кто мы на самом деле. Пока ты остаёшься собой…

– Проиграть не можешь. Знаю, – пробормотал Саймон, втыкая вилку в блинчик. – Колин сказал, что запишется в команду борьбы, потому что так мы можем попасть в компанию популярных ребят.

– Держать врагов близко – неплохая стратегия.

– Плохая, если из-за неё нас можно ежедневно бить. – Всё лето Саймон надеялся, что проведёт седьмой класс невидимкой, никем не замеченный и нетронутый. Но учитывая, что Колин его избегал, единственной надеждой не потерять друга было присоединиться к компании. – Отборочные будут на следующей неделе. На всякий случай советую купить замороженного гороха, буду прикладывать к синякам.

– Вот покажу тебе пару приёмов, и горох понадобится им, – нахмурился дядя Дэррил. – Этот год пройдёт лучше, Саймон. Поверь. Знаю, в последнее время тебе было несладко, особенно из-за мамы, но…

Саймон резко поднялся. Ему было тошно и без упоминания матери.

– Пойду собираться. Спасибо за блинчики. Доем в комнате.

– Саймон…

– Всё в порядке. Правда.

Не обращая внимания на протесты дяди Дэррила, Саймон унёс завтрак в комнату. Закрыв дверь, он поставил тарелку на стол и опустился в кресло. На стене висели сто двадцать четыре открытки, которые мама прислала с момента, как оставила его с дядей Дэррилом. Они приходили раз в месяц из разных городов страны с красочными изображениями всевозможных животных – волков, орлов, гремучих змей, пчёл, медведей, дельфинов, – всех, кого только можно было представить. Он наизусть помнил слова, написанные на оборотах витиеватым почерком, который он знал лучше лица матери. Она работала зоологом, поэтому в основном писала о животных, изображённых на открытках. Но время от времени она говорила, как сильно по нему скучает. Такие открытки он любил больше всего.

Саймон с Дэррилом никогда не говорили о маме. Из-за работы она постоянно путешествовала, поэтому бросила Саймона с дядей в городе, и Дэррил практически заменил Саймону отца. Иногда мама приезжала домой на Рождество и на день рождения Саймона, но лишь на несколько часов, и постоянно казалась рассеянной. В последнее время её визиты становились всё реже. Последний раз Саймон видел её год назад, через неделю после того, как узнал, что может говорить с животными.

Больше всего на свете ему хотелось, чтобы она вернулась домой. Была бы она рядом, и он бы смирился со всеми насмешками и издёвками. Он был готов всю жизнь обедать в одиночестве, если бы мог поужинать с ней. Она бы поняла его странную способность общаться с животными.

Не сочла бы его сумасшедшим.

Растеряв весь аппетит, Саймон кинул под стол Феликсу кусочек блина и бекон, а остатки выкинул на пожарную лестницу, где ждущие голуби принялись драться за остатки еды, пока он оцепенело собирался в школу. Орёл так и не вернулся.

Когда Саймон вышел из спальни, дядя Дэррил передал ему обед, сложенный в плотный бумажный пакет.

– Если хочешь, у меня есть время пройтись с тобой перед работой.

Саймон даже не знал, что может быть хуже, чем идти в седьмой класс в сопровождении дяди.

– Я пойду с Колином, – сказал он. По крайней мере, он так думал. В прошлом году они всегда ходили в школу и домой вместе.

К счастью, дядя Дэррил не стал спорить. Вместо этого он опустился перед Саймоном на колено и поглядел на него; по шраму на щеке побежали морщинки. Его дядя был таким большим, что они оказались практически на одном уровне.

– Ничто не длится вечно, что бы ты ни думал. Просто не забывай, когда-нибудь ты станешь таким же, как я. И тогда никто не будет тебя задирать.

– Но сегодня не «когда-нибудь», – пробормотал Саймон.

– Да, ты прав. Но пока что постарайся оставаться собой. Всем бывает тяжело. – Он встал и колюче поцеловал Саймона в лоб. – Давай, малыш. Не подведи меня.

Саймон запихнул обед в рюкзак, вышел из квартиры и молча спустился по лестнице. Их дом располагался напротив Центрального парка, и Саймон рассматривал тянущиеся вдоль улицы деревья, пока стоял на углу, где они с Колином встречались год назад. Но тот всё не появлялся и не появлялся, и волнение Саймона росло. Обычно опаздывал он сам.

Саймон глянул на часы. Десять минут. Если Колин не придёт через десять минут, значит, не придёт вовсе.

Он старался выглядеть буднично: прислонился к дорожному знаку, делая вид, будто ладони не потеют; вновь глянул на часы. Осталось девять минут и тридцать секунд. Колин жил дальше Саймона – чтобы попасть в школу, ему нужно было пройти мимо его дома.

От пронзительного визга, разнёсшегося по улице, волоски на шее встали дыбом, и с мгновение Саймон был уверен, что орёл вернулся. Он заглянул за край тротуара. С десяток крыс рвали когтями нечто, что Саймон принял за скомканную газету, которую они вытащили из мусорки. Но потом комок завизжал повторно, и Саймона прострелило ужасом. Крысы напали на голубя.

– Эй, прекращайте! – выкрикнул он, выпрыгивая на дорогу. – Не трогайте его!

Крысы замерли. Поглядев на Саймона, они бросились к канализации, оставив раненого голубя на тротуаре. Саймон опустился рядом с ним на колени, чувствуя на себя взгляды людей, стоящих на переходе. Но он не мог оставить голубя умирать.

– Ты в порядке? – спросил он.

Голубь слабо закурлыкал.

– Надо лететь, – сказал он и, с усилием расправив крылья, поднялся в воздух. Саймон выпрямился, пытаясь проследить, куда направился голубь, но потерял его из виду, как только тот скрылся за поворотом.

За следующие восемь минут Саймон успел увидеть ещё несколько драк между голубями и крысами: один раз несколько голубей напали на одинокую крысу, второй раз крысы снова были в большинстве, а в третий целая голубиная стая столкнулась с большой группой крыс, заняв половину тротуара и вынуждая всех обходить их стороной. Саймон старался унять стычки, как мог, но в одиночку мало что получалось. Кажется, никто больше не замечал странного поведения животных, и в мыслях вновь мелькнуло предупреждение орла. Может, ему всё же стоило остаться дома.

Наконец, десять минут истекли, а Колин так и не появился. На сердце лёг камень. Может, он пошёл в школу пораньше, рассудил Саймон, переходя улицу. А может, Колин ждал его в Центральном парке.

Парк дядя Дэррил ненавидел практически так же, как и животных, и категорически запрещал Саймону ходить туда без него – а значит, Саймон сбегал туда так часто, как мог, особенно летом, пока дядя работал. По телу пробежала нервная дрожь, стоило только ступить на тропинку, которая срезала целых десять минут пути до школы. От шороха деревьев, зелёной травы и запаха влажной земли настроение улучшилось, а поскольку по тропе практически никто не ходил, Саймон даже рискнул поприветствовать пару уток, блуждающих по парку.

– Вижу, ты не внял моему предупреждению, Саймон Торн.

Саймон резко обернулся. На ветви над его головой сидел тот же орёл, что прилетал на пожарную лестницу.

– А что мне надо было делать? Сегодня первый день в школе.

– Бывают куда более важные вещи. – Орёл слетел вниз и устроился на скамье с бронзовой мемориальной табличкой. – Ты должен немедленно отправиться со мной, Саймон, ради твоей же безопасности.

– Если ты не заметил, у меня нет крыльев, – сказал Саймон. – И откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Оттуда. Мне рассказала твоя мать.

Из всех возможных ответов этот Саймон ожидал меньше всего.

– Ты… ты знаком с мамой?

– Именно, – ответил орёл. – Если пойдёшь со мной…

Где-то поблизости раздался громкий рык. Испугавшись, орёл взмыл в воздух, и Саймон выругался.

– Стой, вернись!

Но орёл уже исчез. Пробурчав что-то себе под нос, Саймон оглянулся на кусты в поисках источника звука. Но не успел ничего заметить, как за его спиной раздались смешки.

– Снова болтаешь с животными, Шизик?

Кровь Саймона застыла в жилах. Брайан Баркер и его шайка восьмиклассников. Они были самыми сильными и злыми ребятами в школе, а Брайан, широкоплечий и высоченный, появился ниоткуда два года назад, и среди них он был самым сильным и самым отпетым гадом. Разумеется, он моментально стал капитаном команды по борьбе – Колин потому и рвался туда, он хотел ему понравиться. Лично Саймон считал, что Брайану не мог понравиться никто.

Не оглядываясь, Саймон спешно пошёл дальше, надеясь, что от него отстанут. Но шаги становились всё громче, и он чувствовал, как его нагоняют. Как бы быстро он ни бежал, они были быстрее, а попытайся он оторваться – только дал бы повод для лишних тумаков.

– Отвечай, Шизик. – Саймон ощутил, как что-то врезалось в его рюкзак – камень или палка. – Или ты забыл человеческий язык?

Двое ребят забежали вперёд и остановились, отсекая путь к бегству. Он резко обернулся.

– Если не пустите, мы все опоздаем…

Из-за спины Брайана выглянул бледный круглолицый мальчик, и Саймон поперхнулся.

– Колин?

Он единственный из семиклассников был ниже Саймона. На его носу красовались толстые очки, а из-за высоко посаженных на лбу бровей казалось, что он настолько же удивился встрече с Саймоном, насколько Саймон – встрече с ним. Однако он ничего не сказал, просто уставился в землю.

Саймона не волновало, что его окружили четверо самых крутых ребят школы. Все мысли были только о том, что его предполагаемый лучший друг даже не смотрел ему в глаза.

– Я думал, мы встретимся на углу.

– Правда, Колин? Что, у вас с Шизиком Саймоном роман? – поинтересовался Брайан, и остальные ребята расхохотались. Колин густо покраснел.

– Мы… Мы даже не друзья, – пробормотал он, запинаясь. – Он чокнутый.

Слова Колина оказались подобны удару под дых. Именно этого Саймон и боялся. Колин подтвердил его худшие страхи, и мир пошатнулся, а в горле встал ком, который пришлось с усилием сглатывать.

– Не реви, Шизик. Крысам-то ты точно всё ещё нравишься, – съязвил Брайан. Старшеклассники гадко рассмеялись и прошли мимо, по очереди толкая Саймона. Но он не сопротивлялся. Просто смотрел на Колина, который поплёлся за остальными, таща на себе пять рюкзаков.

– Колин… – начал было он, но Брайан Баркер спародировал звуки поцелуев, и Колин покраснел сильнее.

– Прости, – буркнул он и ушёл.

Больше не волнуясь за опоздание, Саймон стоял, не в силах пошевелиться, пока смех не утих. Хотелось бы думать, что Колин изменит мнение, как только поймёт, насколько Брайан ужасный, но он и так всё знал. Они оба знали. И теперь Саймон остался один.

Наконец он заставил себя пройти остаток пути, но насмешки продолжили всплывать в мыслях. Он вновь и вновь пытался убедить себя, что они были ему безразличны. И Брайан тоже. И Колин.

Вот только это была ложь, и Саймон втянул голову в плечи, поднимаясь по безлюдной бетонной лестнице. Наверное, к этому времени уже половина учеников знала о произошедшем в парке, и в школу идти не хотелось. Но подумав о том, как расстроится и разочаруется дядя Дэррил, он миновал последние несколько ступеней. Он не мог поступить так с дядей. Когда-нибудь Брайан Баркер о нём забудет, а если и нет, то хуже уже не станет.

– Саймон!

Шум улицы прорезал пронзительный клёкот, от которого волосы встали дыбом, и Саймон обернулся. На дорожном знаке неподалёку восседал орёл, сверлящий его взглядом.

Саймон сощурился. Это орёл был виноват в том, что случилось в парке. Если бы он сразу отстал от него, Брайан Баркер бы не подслушал их разговор, и тогда Саймон мог бы надеяться на хороший год.

Он повернулся к орлу спиной и зашёл в школу. Если орлу что-то нужно – вернётся попозже. А пока Саймона волновало лишь то, насколько плохой день его ждёт и как его пережить.

2

Животный инстинкт

К концу первого урока у Саймона сложилось впечатление, что все семиклассники средней школы имени Кеннеди слышали о произошедшем в парке. В коридоре над ним посмеялись даже шестиклассники, а один из них подставил ему подножку. Саймон пошатнулся, едва избежав падения.

– Смотри, куда прёшь, – сказал мальчик. – У меня новые ботинки.

– Так не лезь под ноги, – огрызнулся Саймон. Не успел мальчик ему ответить, как он бросился бежать.

С каждым часом Саймон чувствовал себя всё ничтожнее и ничтожнее, как самое настоящее пустое место. К обеду он не мог шагу ступить без преследующих его воздушных поцелуев и в столовой занял единственный свободный столик рядом с мусорками. Он достал книгу, развернул бутерброд, который сделал ему дядя, из-за столика Брайана Баркера донёсся взрыв хохота. Саймон глянул в их сторону, заметив сидящего рядом Колина, заглядывающего Брайану в рот. Закусив губу, Саймон перевёл взгляд на книгу, стараясь не обращать на них внимания.

И тут, даже не поздоровавшись, на свободный стул рядом с ним опустилась девочка с длинными тёмными волосами. Саймон замер. За другими столиками – да и за его тоже – было много свободных мест, но она села так близко, что он чувствовал запах её волос, перебивавший аромат арахисового масла на бутерброде.

Саймон начал медленно сдвигаться вбок. Но не успел он отползти подальше, как девочка вытащила из рюкзака книгу. Точно такую же, что читал Саймон. Открыв её на закладке, она принялась читать.

Саймон помедлил. Она что, новенькая? Он точно раньше её не встречал. К тому же никто в здравом уме не стал бы с ним садиться – это смерть для репутации. По-хорошему, нужно было отодвинуться, чтобы Брайан не заметил их вместе, но после тяжёлого утра Саймону не хотелось упускать возможность поговорить с кем-нибудь, кто не считал его сумасшедшим. Поэтому, не успев передумать, он обернулся к ней.

– Привет! Я Саймон.

– А я читаю, – не поднимая глаз, ответила девочка.

К щекам прилила кровь.

– Прости. – Видимо, она всё-таки о нём знала. Но когда он принялся отрывать от бутерброда корочку, она вновь заговорила:

– Я Уинтер, но я всё ещё читаю.

Она бросила на него мимолётный взгляд, и Саймон заметил, что глаза у неё светло-светло-зелёные – такого оттенка он ещё не встречал. Он хотел сказать что-нибудь ещё, показать, что они читают одну и ту же книгу, но не хотел её спугнуть. Поэтому решил промолчать.

Открыв собственную книгу, он заметил вставленную между страниц бумажку, которая оказалась запиской от дяди Дэррила. Раньше тот никогда не писал ему записок, а сейчас она лежала прямо перед ним, исписанная знакомым угловатым почерком.