Седьмая ведьма

И Фирузе как-то странно засветилась вся, словно вокруг неё образовалась какая-то защитная оболочка. Она потянулась к неизвестному мне потоку и в ее руке появилась маленькая искорка. Она медленно пустила её по кругу перед собой, потом еще одну, и еще. Через минуту к ней присоединились ее три друга, с кем она постоянно работала в лабораториях, и, создав «круг» из четверых, они стали проделывать то же самое.

– Что это? – не удержалась я от вопроса.

– Это? Заряженная частица, – и, не отвлекаясь на меня, она продолжила их аккуратно создавать и раскручивать.

– В смысле? – не поняла я. – Объяснишь? И желательно так, чтобы я поняла.

Фирузе вздохнула.

– Ну, ты же слышала про электромагнитные поля, про такое понятие, как магнитная аномалия?

Я отрицательно покачала головой.

– Ты же знаешь, физика – это не моё, я далека от этого.

– Ну, если в двух словах, то мы создадим некое особое магнитное поле, не совсем приятное для наших незваных гостей.

Один из магов в этот момент хохотнул, но тут же собрался и снова стал серьезным.

– Пожирателю не то, что не получится открыть к нам портал, он вообще не захочет к нашему миру и близко подходить. Мы усилим уже имеющуюся защиту над нашим миром этим полем, и оно будет, как искажать реальность для Пожирателя, так и создавать очень неприятное для него излучение, что он не сможет находиться рядом. Единственный минус во всем этом, что это поле будет нестабильно и через какое-то время оно исчезнет. И я не могу сказать точно, сколько оно просуществует. Так что в случае сегодняшнего успеха, нам со временем придется либо его повторить, либо придумать что-нибудь другое. Давай, Далия, уходи уже отсюда, – Фирузе с теплотой посмотрела на меня. – И предупреди всех, что на какое-то время может стать нехорошо, но это продлится недолго. Все должно получиться, – немного задумчиво произнесла она.

– Все непременно получится, мы же все рассчитали, – подбодрил её один из друзей.

– А вы? Как же вы здесь останетесь, если мне опасно?

– Защита, – сказал маг, что сидел рядом с Фирузе и указал на мерцание вокруг своего тела.

Я посмотрела еще минуту и вернулась в свое тело.

– Что там? Ко мне подбежали Пол и отец Фирузе.

– Как обычно, сплошная физика и их эксперименты. Создают какое-то особое поле, но вы же знаете, я ничего в этом не понимаю.

–Ты не одинока, – усмехнулся Илиас и посмотрел на свою дочь.

Её вместе с магами удачно скрывал небольшой холм и парочка молодых сосенок.

– Она просила подготовиться, сказала, что может стать нехорошо, но это продлится недолго.

Мужчины дружно кивнули и с тревогой посмотрели в потемневшее небо на набирающую свою силу воронку. Оставалось совсем недолго до раскрытия портала.

И через какое-то время мы все почувствовали это. Меня согнуло пополам и вырвало. Мне было так дурно, что казалось, я сейчас потеряю сознание. Взяв себя в руки, я поднялась и огляделась по сторонам. Кого-то рвало, кто-то еле стоял, а кто-то уже лежал на земле и не мог подняться. И тут в пространстве перед собой я увидела непонятное марево, мерцающий слой в воздухе, что медленно поднимался от земли, колеблясь и искажая горизонт. Я улыбнулась и покачала головой. Это могло быть только её творение, она же предупреждала. И чем выше поднималось это поле, тем легче становилось нам всем. Я закрыла глаза и проверила Фирузе. Она сосредоточено поднимала это поле все выше и выше, раскручивая и распределяя его в пространстве, стараясь растянуть и покрыть им все небо над нами. И вдруг она вздрогнула и застыла. Маги тоже вздрогнули и с тревогой посмотрели на Фирузе.

– Фирузе! – закричал один. – Не теряй концентрацию, с ума сошла?

Но Фирузе словно не слышала его, а закричала:

– Пол!

Я вышла из измененного состояния и посмотрела на Пола. На нем не было лица.

– Что случилось? – спросил Илиас.

– Филипп, – только и сказал Пол и исчез в переходе.

И в это время открылся портал, и оттуда понеслись первые Солдаты. Мы с Илиасом собирались оставаться рядом с Фирузе и охранять ее тело и тела магов, поэтому переглянулись, выпустили огненные мечи и приготовились к сражению.

–Ты поняла, что произошло? – спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

– Святой Источник, что могло случиться с моим внуком? – взволнованно произнес Илиас.

–Понятия не имею, – ответила я, отслеживая каждое движение приближающихся к нам Солдат, а после нам уже было не до чего. Началась жестокая битва.

Потом их старая соседка Салли рассказывала, что как только все перенеслись на территорию будущего вторжения, к дому Фирузе заявился Харон с двумя магами. Дома был только одиннадцатилетний Филипп и двухлетний Николас, а этому негодяю больше никого и не надо было. Он знал, что Фирузе почует смерть своих детей и таким образом решил ее вызвать. Но он немного просчитался. Матерью Филиппа была сама Фирузе и она его с малого возраста натаскивала всяким магическим премудростям. Поэтому, несмотря на то что Филиппу было всего одиннадцать лет, и как маг, он был еще слаб, он все же кое-что умел. И вот уже как тридцать минут он держал оборону, создав защитное поле вокруг дома, и отбивался от этих монстров фаерболами. Рядом стоял маленький Николас и, еще не до конца понимая, что делает его брат, подражал ему.

– Николас, уйди в дом, – кричал Филипп и отталкивал его от себя внутрь дома.

Салли кричала, чтобы они оставил детей в покое, что они не должны отвечать за дела родителей, но ее никто не слушал, а как маг она не представляла никакой угрозы. На тот момент ей было 194 года и в ней совсем не осталось магии. Филипп отбивался от их ударов как мог, а те игрались с ним, как кошки с мышкой, пока Харон не приказал подбить пацана, но пока не убивать. И один из магов пробил защитное поле Филиппа и серьезно ранил его в руку. Филипп вскрикнул. Этот момент и почувствовала Фирузе, но она не могла остановить начатое, на кону стояло слишком много жизней.

Когда один из подельников Харона решил подбить Филиппу огненным зарядом и вторую руку, словно ангел смерти из портала вылетел Пол, он одним ударом отбросил мага от сына и создав более мощное защитное поле вокруг дома, приготовился к обороне.

–Ты молодец, сынок, настоящий мужчина, – похвалил он. – Сильно болит? – Пол указал на руку.

– Да пустяки, царапина, – ответил Филипп.

–Я так и подумал, а теперь, забери, пожалуйста, Николаса, и спрячьтесь где-нибудь в доме. Хорошо?

Филипп молча, здоровой рукой подхватил брата и исчез с ним в глубине дома.

– Какого черта тебе здесь нужно, Харон? Ты настолько отчаялся и обессилил, что решил сразиться с одиннадцатилетним пацаном? А, погоди, ты не обессилел, то просто стал ничто, верно? Пришел мстить через детей чужими руками? Это подло даже для тебя!

– Где твоя женушка, Пол? Опять делает из тебя дурака? Ты уверен в том, чем она там занимается в подпространстве с тремя магами? – игнорируя его вопросы начал Харон. – Скользкая она у тебя дамочка, никогда не поймешь, что в ее кудрявой головке!

– Ты это заслужил, подлый предатель! – зло сказал Пол.

На это в него полетел мощный фаербол. Пол только и успел отвести его от себя, как тот пробил защиту и поджег стену дома.

–Никчемный ты маг и за что она полюбила тебя? Не понимаю…– рассуждал Харон. – У нее могло быть все! Власть, я, целый мир, а она предпочла предать меня, и вернуться в это дыру к тебе! Я поражаюсь женщинам! Их подлости и коварству! И она поплатится за это! И не только она.

А дальше в Пола полетели огненные заряды один за другим, но тот держался как мог, сохраняя защитное поле на доме и атакуя в ответ. И когда Полу показалось, что сил совсем не осталось, в атаку вступил Филипп, удачно подбив двух магов одновременно. Не смертельно конечно, но те словно взбесились!

– Филипп!!– заорал Пол. – Уходи отсюда!

–Я не оставлю тебя!

–Филипп!!!

–Нет, папа!!!

Один сильный удар мага Харона, и Филипп сломанной куклой упал на пол.

***

Фирузе закричала так громко, что маги, сидящие рядом с ней, и пытающиеся поднять поле выше, потеряли концентрацию. Я, наблюдавшая иногда за ней, периодически перестраивая зрение и попутно держа с Илиасом оборону их тел, полностью перешла в подпространство и кинулась к ней.

– Фирузе, что случилось? – я потрясла её за плечи.

Но та не говорила, просто смотрела в пустоту и по её щекам текли слезы.

– Фирузе, соберись, умоляю, иначе нам всем конец! – кричал один из магов. – Мы без тебя это все не поднимем и не раскрутим!

– Далия! – заорал ее отец.

Я вернулась в тело и увидела его! Тэн двигался с огромной скоростью, и двигался определенно на нас. Я приготовилась, выдохнула и взялась за меч двумя руками. Мой прыжок, удар мечом, поворот, ушла от его удара и снова напала, но Тэн увернулся, больно врезав мне локтем так, что я кубарем покатилась по земле. Адреналина в крови было столько, что я сразу же вскочила, почти не замечая боли и сплевывая землю, которой у меня был полный рот, снова приготовилась напасть, но тут на Тэна напал Илиас. Я видела его уверенный и четкий взмах мечом, и Тэн, быстрый словно молния, казалось, снова ушел от удара, но как бы не так! Илиас все же достал его, серьезно распоров ему плечо. Тэн зашипел от ярости и боли. Его последующее движение было настолько быстрым, что я даже не успела отследить, как он одним резким молниеносным ударом пробил Илиасу грудь насквозь и тот, с удивленным взглядом, еще не до конца понимая, что произошло, медленно осел на землю. Я же застыла, словно изваяние, и в диком ужасе смотрела на это и не верила своим глазам. Такого просто не может быть! В горле клокотало и хотелось зарыдать и заорать одновременно, но было нельзя. Я должна была собраться!

Мы кружили вокруг друг друга и наносили попеременные удары мечами, высекая сноп искр. Я была для него чем-то вроде надоедливой мухи, которую он никак не мог прихлопнуть. Вот его резкий выпад, я не успеваю увернуться, и он распарывает мне щеку и немного шеи. Больно, очень больно. Кровь тяжелыми тягучими каплями стекает мне под рубаху на грудь, и все тело становится липким и красным. Кожу жжет так, словно кто-то её просто содрал с моего лица, но я стараюсь не отвлекаться на это, ведь от меня сейчас зависят четыре жизни, чьи тела лежат немного в стороне за холмом, но он найдет, если захочет. Вот его очередной выпад, я парирую удар, и снова его резкий замах, и мой поворот, и ответный удар, и тут я вспоминаю урок Фирузе:

– Обмани его! Ты же можешь менять силу и длину меча! Ты это знаешь, он – нет!

– Но как? – не понимала я. – Я же потеряю при этом достаточно энергии!

– Зато, возможно, выиграешь жизнь, – отвечала она.

И я сделала так, как говорила она: резкий замах мечом с разворота на приличном расстоянии от горла Тэна и в момент подхода меча к его горлу, я удлиняю огненное лезвие настолько, что оно перерубает ему шею. И его высокомерная ухмылка сменяется полным непонимания и удивления взглядом красных глаз, и вот его голова катится по земле.

– Вот так-то! – сказала я гордо вслух и меня слегка пошатнуло.

Не увидев больше рядом желающих умереть, я рванула к Фирузе за холм, перешла в подпространство и застыла в ужасе. Такого я еще никогда не видела за всю свою жизнь! Фирузе буквально поделилась надвое. Одна ее часть вместе с магами медленно, но раскручивала и поднимала искрящееся от напряжения поле, зависшее в нескольких метрах от земли, а другая её часть у меня на глазах отделилась и исчезла в пространстве.

– Что происходит? – в изумлении прошептала я, глядя на одного из магов.

Глаза Фирузе были закрыты, а все лицо было залито слезами.

– Мы не понимаем, что происходит, она не говорит и ни на что не реагирует. Пока мы держим поле, но если Фирузе не соберется …– он замолчал на полуслове, но всё и так было понятно.

Я тяжело вздохнула, еще раз посмотрела на подругу и вернулась в реальность. Там я была не помощник.

***

Пол словно озверел! Казалось, он превратился в сгусток бешенной, разрушающей всё на своем пути энергии, ему хотелось разорвать их, уничтожить, стереть с лица земли! Ярость кипела в его крови. И несмотря на то, сколько силы уходило у Пола на защиту дома и оборону от их ударов, а маги, что пришли вместе с Хароном, во много раз превосходили его по силе, он все же смог ранить Харона и убить одного из магов.

Пол тяжело дышал, его силы были на исходе, но он продолжал держать защиту дома. И, может быть, он и сам бы спалил этот дом, а остатки своих сил направил на то, чтобы уничтожить этого гада, но где-то там, в глубине комнат, прятался маленький Николас, и Пол должен был продержаться как можно дольше. Он не мог допустить гибели еще одного сына. А дальше…Пол не знал, что будет дальше, но тут он почувствовал и увидел ее. Мерцающим белым облаком ее образ опустился рядом с Филиппом, и она нежно погладила его по личику и голове.

– Сынок…

Фирузе встала рядом с мужем и, отдавая ему часть себя, зло прошипела:

–Убей скотину!

Пол, до этого оставаясь почти без сил, почувствовал вливающуюся в него энергию…

Второй маг, защищавший Харона, оказался сильным, очень сильным по сравнению с Полом. И даже сила, которую отдала Полу Фирузе, не спасла его. В том поединке он серьезно ранил того мага, но и его ответный удар был такой силы, что пробил защиту Пола и убил его. Держась за грудь, он сполз по стене дома и последние его слова к Фирузе, которая не оставляла его ни на минуту, были:

– Николас в доме…

После смерти Пола защита дома пала и маг Харона несколькими фаерболами поджег его как спичку. Фирузе белым мерцающим призраком метнулась вглубь дома, судорожно ища Николаса. Она нашла сына в подполе, куда его спрятал Филипп. Он же, узнав свою мать, молча, протянул к ней ручки. Но Фирузе не могла его обнять – она была эфемерна, не могла ничего сказать – слёзы душили её, и она сделала то единственно-верное в той ситуации – защитила своего ребенка. Приложив палец к губам, чтобы он не заплакал, она аккуратно, остатками своих сил погрузила его в стазис. Затем черпанула еще своих сил и почувствовала, как застонали маги. Она укутала Николаса таким защитным коконом, что пробить его не смогли бы все архимаги мира. Поцеловала его на прощание и вернулась в подпространство.

Маги видели, что ей плохо, и не только морально. Она была истощена энергетически, но промолчали, а ведь еще нужно было поднимать поле, которое они поддерживали из последних сил, и оно забирало неимоверное количество энергии. Фирузе не нужно было это объяснять, она знала, о чем они думают и без лишних слов.

– У меня последнее дело, и я все сделаю, не переживайте, – сказала она им.

Но маги уже и не переживали, они были на грани обморока, но держались – сильные ребята.

***

Я сражалась с Солдатом и срубая ему голову, посмотрела на тела магов и Фирузе. У двоих из носа текла кровь. Плохо, это очень плохо. И тут я услышала голос Фирузе у себя в голове. Это было настолько неожиданно, что я вздрогнула и чуть не пропустила удар от очередного напавшего на меня Солдата.

– Погоди, – прохрипела я, задыхаясь, уходя от удара и отрубая голову еще одному темному выродку.

Я кинулась за холм, закрыла глаза и перешла в подпространство.

Передо мной стояла Фирузе. Она вложила мне в руку золотую нить и сжала её.

– Позаботься о нем, пожалуйста. Не бросай его. Ты найдешь его по этой нити. Не рви, просто аккуратно размотай. Ты поймешь как. Она тебе поддастся. Папа тебе поможет.

И Фирузе передала мне образ, где она ставит защиту на Николаса. Что она делает? Зачем это всё? – подумала я, и еще не до конца понимая, что происходит, кивнула и осторожно сказала:

– Его больше нет, Фирузе, мне очень жаль.

Она только как-то обреченно кивнула в ответ и с грустью прошептала:

– Я люблю тебя, береги себя, – и вернулась в свой круг магов.

А дальше начался такой гул, словно сотни тысяч пчел налетели на эту четверку и эти частицы, что они создавали, начали с такой огромной скоростью вращаться, что меня снова стало подташнивать. Поле искрилось, трещало, гудело, и я в каком-то оцепенении и в то же время с восхищением смотрела на все происходящее.

Один из магов, перекрывая этот гул, заорал на меня:

– Уходи, бестолочь, какого черта встала?

Но я не могла пошевелиться и как завороженная смотрела на то, что творила Фирузе. Поле все выше и выше поднималось, уже каким-то искрящимся голубым маревом. Вскоре трое магов просто отключились, видимо потеряли сознание от потери сил, и тут я увидела, как начала задыхаться Фирузе. Я рванула к ней, а она, посмотрев на меня какими-то неживыми глазами, не своим голосом произнесла:

– Уходи!

Выходя из подпространства, я оглянулась и увидела, как ее истинная сущность растворяется в этом поле. Тогда я не понимала, почему она так поступила, зачем она это сделала, но после, когда узнала всю историю, то поняла: чтобы одной сделать то, что они задумали, ей буквально пришлось отдать всю себя, без остатка. Слишком много силы было потрачено на то, чего не должно было случиться. И Фирузе не оставалась ничего другого, кроме как повторить историю Найроми, ведь той тоже, чтобы отправить в портал, созданный ей огромный огненный заряд, пришлось пожертвовать собой, ей немного не хватило силы.

И я поняла – это все, конец. Я никогда больше ее не увижу. Вернувшись в свое тело, я посмотрела на небо. Поле медленно, но верно поднималось к порталу. А потом я почувствовала дикую слабость. Почувствовала, как кто-то забирает мою энергию и не только мою. Это была Фирузе. Видимо в том состоянии она не могла поступить иначе, она черпала силу отовсюду, откуда могла её взять и я с радостью отдавала ей свою энергию. Слезы душили меня, но я, как и раньше, ничем не могла ей помочь, кроме как отдать ей хотя бы частичку себя. Я видела, как падают обессиленные вампиры, маги и оборотни, изумленно глядя на поднимающееся поле, видела, как корчатся в агонии ранее уверенные в своем могуществе Солдаты и Тэны. Я не знала, как и почему это с ними происходит, но зрелище меня бесконечно радовало. Видела, как поле мерцает и покрывает все пространство над нами, закрывая нас как щит от портала. Как трепещет, теряет силу и искажается сам портал. Видела, как шипит и выгибается, выпуская черный туман, и переходит в какое-то иное, не физическое состояние сам Аббадон, который собирался выйти из портала. Я наблюдала, как это поле искрящимся маревом растянулось от горизонта до горизонта, как растаял портал, словно его и не было. Сквозь пелену слёз я видела, как маленькое серебристое облачко опустилось передо мной прощаясь, а я попыталась подняться и улыбнуться ему, явно понимая кто это. Как оно взмыло вверх, и ее слова у меня в голове:

– Мы всё сделали неправильно…

***

– А дальше я потеряла сознание.

Далия грустно посмотрела на меня. А я сидела, вытирала слезы и не знала, что сказать, все слова казались пустыми и очевидными. Трисс протянула мне платок.

В голове крутилось: «Как бы могла сложиться наша жизнь, если бы бабушка не пошла на тот прием, если бы не влезла в то дело с Хароном, если бы не месть Харона, если бы не вторжения Пожирателя». Столько если… И я никогда не узнаю, как могло бы быть по-другому.

– Как ты нашла папу? – сквозь слезы спросила я.

– Очнулась я в палаточном госпитале глубокой ночью вполне здоровой и полной сил, не считая того, что какой-то недоучка сделал мне уродливый шрам через всю щеку. Я потом неоднократно обращалась в человеческие клиники, чтобы они мне его сделали более привлекательным, и сейчас ты наблюдаешь лучший его вариант, – пошутила она и удрученно покачала головой.

– Придя в себя, я сразу потянулась за нитью, что вручила мне Фирузе. Пробежалась по ней легонько пальцами, и дождавшись предрассветного времени, когда все уже точно легли спать, я прошла порталом по ней и вышла к обугленному дому Фирузе. Почти ничего не осталось на месте дома – всего пара обугленных опор, да стена, но нить не обрывалась и вела меня куда-то вглубь. Так я и нашла Николаса, а увидев его, сразу поняла, что Фирузе погрузила его в стазис. Я взяла его на руки и резко обернулась на какой-то шорох за спиной – это к дому подошла старая Салли. Она-то мне и рассказала всю историю, что случилась. Мы не знали, где в настоящее время Харон и его маг, но тогда решили, что на какое-то время мы с Николасом спрячемся у нее. Уже у Салли дома я осторожно размотала кокон вокруг него, сняла стазис, и Николас вздохнул всей грудью и засопел. Твой папа спал, словно ангел. С Салли я взяла клятву, да она и сама бы никому не рассказала о том, что Николас выжил. Мне необходимо было срочно попасть к королю. Я знала, что угрозы Харона – это не пустые слова и Николас нуждался в защите. Мне некого было просить о помощи, кроме как у короля. Да и кто бы мог помочь лучше, чем сам король? Фирузе столько сделала для королевства, он не оставил бы нас, и я не ошиблась.

Тогда у власти стоял король Малик, отец нынешнего короля Ратмира, и он очень помог нам. Он безоговорочно поддержал мое решение перебраться в мир людей, пока не найдут и не накажут Харона и всех магов, связанных с ним. Под покровом ночи нас с Николасом переправили сюда, на Сицилию, и у нас началась совершенно другая жизнь. На деньги, что дал мне король, я открыла маленькую булочную и купила этот дом, здесь, в Таормине. Я сразу решила, что жить мы будем с Николасом на Сицилии, мне всегда нравился этот Итальянский остров. И до семи лет твой отец жил и рос тут, в этом доме. Он рос настолько умненьким и сообразительным, что мне даже не приходилось объяснять ему, что можно делать и показывать при других людях, а что нельзя. Я знала, что ему обязательно нужно учиться, и когда ему исполнилось семь, мы вернулись в мир магов, в Западное королевство.

О Хароне тогда ничего не было слышно, он пропал, словно его и не было никогда, поэтому Николас, как и другие детки-маги, смело пошел в начальную магическую школу. Я же очень полюбила Сицилию, да и вообще эту страну, итальянцев, свою жизнь на острове, что не смогла отказаться от всего этого и умудрялась жить на два мира. Видимо, это я виновата, что привила Николасу такую любовь к миру людей и его последующие смелые высказывания в магическом обществе, ты же читала его дневник. Королю это очень не нравилось, смешение крови и все такое, но его не трогали. В этом, может, и было рациональное зерно, но никто не был к этому готов. Так прошло много лет, Николас вырос, выучился, женился. Лара тогда была в положении, когда начались первые нападения, мы были просто уверены, что это дело рук наемников Харона. Чтобы уберечь свою семью, Николас ушел в мир людей. Там найти вас было сложнее, чем в мире магов. Родилась ты в Америке, в Нью–Йорке. Пару лет вы прожили здесь, в этом доме, а потом Николас с Ларой опять переехали в Штаты, а потом и в Россию. Я же пожила некоторое время в нашем мире, а затем окончательно перебралась сюда, в Таормину.

–Так никто до сих пор не знает, где Харон и кто ему помогает?

– Нет, – Далия покачала головой. – Во всяком случае, Николас никогда не посвящал меня в эту информацию. Я первое время спрашивала, а потом поняла, что правду он все равно не скажет и спрашивать перестала, а потом я потеряла связь с ним. Он пропал. Я даже не знала, у кого мне поинтересоваться про него.

– А Пожиратель? Он… Трисс говорила, что он как-то чувствует рождение девочек нашего рода, значит, он знает, что я родилась и… – ком встал у меня в горле, и я не смогла закончить фразу.

– Ну-ка послушайте меня, юная леди, – строго произнесла Далия и взяв меня за руку, перетащила к себе на диванчик. – Никто, слышишь, никто не посмеет причинить вред моей внучке! Ни этот подлец Харон, ни Пожиратель! Никто! – и она обняла меня.

Я обняла ее в ответ и расплакалась.

– Но я ведь по логике тоже должна умереть, все умирают. Я должна спасти мир и умереть. Фирузе хотела жить, она все продумала, но судьба распорядилась по-другому. Она не стала исключением. Чем же я лучше них? Почему я достойна жить?

К нам подсела Трисс и тоже обняла меня.

– Пока живы две таких старухи, как мы с Далией, с тобой ничего не случится, слышишь? И ты не смотри, что я без магии, я еще ого-го, и на многое способна и без нее. Помнишь про зенитки? – шутливо произнесла она и подмигнула мне. Я же в ответ покачала головой и грустно усмехнулась.

–Я пойду, прогуляюсь. Я недолго.

– Иди, конечно, – Далия еще раз обняла меня. – Не заблудишься? Я отрицательно покачала головой.

Выйдя из дома, я не захотела идти в шумную толпу туристов, а свернула к обрыву. Мне хотелось просто постоять у него, побыть одной, но, среди зарослей маквиса, я разглядела узенькую тропинку, что шла вниз к морю и я пошла по ней. Медленно спускаясь и наслаждаясь красотами этого места, я четко понимала, что люблю этот мир и совершенно не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Люблю людей, не всех, конечно, но я вспомнила подруг из университета, Майкла, Трисс, Далию, Маргарет и Боба, своих родителей. Мои родители – за них я бы отдала свою жизнь, не думая, и, если бы встал вопрос: я или они – это был бы вообще не вопрос. А остальные? Смогла бы я вот так, не задумываясь, отдать за них жизнь? Даже зная, что они так дороги мне – я не знала ответа.