Седьмая ведьма

Ольга Ланских

Седьмая ведьма

Глава 1

Поллин

Начало ноября. Мокрый снег с сильным ветром буйствовали в городе с самого утра. Ну что за погода? – ворчала я. Можно подумать, что я до сих пор живу в России, а не на Северо -Западном побережье США. Такая погода здесь редкость, особенно в это время. Настроение было паршивым. Сегодня уже было третье собеседование за последние две недели, и мне опять отказали. Я знала, конечно, что будет непросто найти работу студентке четвертого курса, но кто бы мог подумать, что это будет настолько проблематично! Всем нужен был работник на целый день, и никто не хотел принимать меня на полставки. И вот что мне теперь делать? Мне нужна работа! Расстроенная я шла по улице и размышляла об этом, не замечая, собственно, куда иду. Я порядком замерзла и промокла, когда решила остановиться и понять, где вообще нахожусь. Подняв голову и прикрывая рукой лицо от ветра, я огляделась. Куда меня занесло? Я уже должна была быть рядом с домом! Сама того не замечая, я забрела на какую-то незнакомую мне улочку, на которой за все шесть лет моего проживания в Сиэтле я ни разу не была. А я-то думала, что знаю в округе все! Ладно, для начала нужно где-нибудь немного согреться, а потом я вызову такси. Сегодня явно не тот день, когда на нем можно сэкономить.

Прямо передо мной приветливо светилась неоновая вывеска – «Книги и сувениры мадам Бейкер». Маленький магазинчик аккуратно вписался в эту улочку и занимал, предположительно, весь первый этаж небольшого двухэтажного дома из белого кирпича. Дверь и два больших витражных окна были выполнены из стеклянной мозаики и выглядели очень симпатично. Недолго думая, я смело толкнула дверь и вошла в магазин. Звякнул колокольчик, и я замерла на входе. Это было самое необычное место, которое я когда-либо видела. Комната, скорее, напоминала большой кабинет с личной библиотекой, чем лавку по продаже книг. У этого места, определенно, была душа и, возможно, своя история. Магазин занимал, как оказалось, два этажа, и сейчас здесь было пусто, тихо и тепло. Приглушенный свет в комнате компенсировали расставленные повсюду зажженные свечи. У деревянной резной лестницы, ведущей на второй этаж, стоял уютный диванчик с разбросанными на нем подушками. Напротив него располагался газовый камин, в котором сейчас плясали чуть голубоватые лепестки пламени, а между ними стоял небольшой журнальный столик. Я развязала шарф и решила пройтись мимо высоких старинных стеллажей, что тянулись с двух сторон комнаты вглубь помещения, попутно рассматривая остальной интерьер магазина. У самого входа стоял массивный деревянный стол, он был завален всевозможными бумагами и тетрадями, поверх которых лежал новенький ноутбук. И только большие старинные часы, висящие на стене позади стола, нарушали этот покой, тихо отсчитывая ход времени. Я вернулась к книгам и стала рассматривать заинтересовавшие меня. Дойдя до конца стеллажа, на одной из полок на уровне моих глаз я увидела его. Сердце забилось, словно птичка в клетке, и я осторожно потянула на себя толстый ежедневник в коричневом кожаном переплете. Его бы я не перепутала ни с чем, узнала бы из тысячи таких же ежедневников. Я медленно, дрожащими руками открыла его, непрошеная слеза скатилась по щеке и упала на исписанную страницу. Это был ежедневник моего отца.

Воспоминания мгновенно унесли меня на 8 лет назад, когда я, будучи тринадцатилетней девчонкой, тайком читала этот ежедневник и пыталась разобраться, о чем вообще пишет тут мой отец. Узнав о моем интересе к его записям, папа стал прятать его от меня, но чем больше он его прятал, тем интереснее мне было его искать. А находила я его легко, каким-то одной мне ведомым чутьем. Так было всегда, когда мне что-то было очень нужно, я сосредотачивалась, прислушивалась к себе, и моя интуиция направляла меня по нужному следу. Пара пустяков. Для меня это была просто игра, отец зря тогда беспокоился, я все равно почти ничего не понимала в его записях и через какое–то время потеряла ко всему этому интерес. Правда, правильнее было бы назвать этот ежедневник дневником. В нем отец много и обо всем размышлял, анализировал, собирал интересные статьи о достижениях в области нейробиологии и психологии. Вообще, он был человеком широких интересов, о чем говорил и род его деятельности. Он был ученым, исследователем, доктором медицинских наук, нейробиологом, психиатром, психологом и бог знает кем еще. Физика, квантовая психология, исследования в области развития мозга и способностей человека – вот чем была занята его голова большую часть времени. Но, несмотря на свои разносторонние интересы и постоянную работу, он всегда находил время для нас с мамой.

Я очень любила своих родителей и сейчас держала в руках частичку из моей прошлой жизни, воспоминание о семье, которая у меня была. Я пролистала дальше. Дневник был исписан весь. Когда я видела его последний раз, в нем оставалась неисписанной добрая половина листов. Продолжая листать ежедневник, я зацепилась за фразу: «Если люди не остановятся в области исследования человеческого мозга, то, возможно, лет через сорок-пятьдесят они достигнут такого же уровня развития своих возможностей, которые есть у нас. Возможно, они даже превзойдут нас! Человек – это намного больше, чем мы привыкли думать, и в нашем многовековом противостоянии мы уже не будем так одиноки. Каждый раз с большим трудом мы сдерживаем очередные атаки, несем большие, невосполнимые потери. Для некоторых из нас эти раны не закроются никогда. Мы не должны одни нести ответственность за судьбу мира. Нас становится все меньше. Суммарный коэффициент рождаемости в нашем мире очень низкий из-за особенностей нашего вида. Возможно, нам нужна новая «кровь», но: что Король, что весь Совет Четырех отрицательно смотрят на смешение родов, да я и сам не уверен, что это выход».

О чем это он? Я перечитала отцовские записи еще раз: «…возможностей, которые есть у нас». У кого у нас? Что за противостояние? Кому? Ничего не поняла. Если бы я не знала своего отца, то подумала, что это записки сумасшедшего.

–Что-то заинтересовало?

Я вздрогнула, с шумом захлопнула ежедневник и повернулась к той, кто задала вопрос. Передо мной стояла женщина лет пятидесяти – пятидесяти шести, её черные волосы были уложены локонами и слегка небрежно подняты наверх. Эта женщина, несмотря на свой возраст, была стройной и подтянутой, невысокого роста, а темно-карие, почти черные глаза с легким прищуром в настоящий момент пристально меня изучали. Ее нельзя было назвать красавицей, но она производила очень приятное впечатление.

– Добрый вечер!

– Добрый, – вежливо произнесла она и улыбнулась мне.

– Скажите, сколько стоит этот ежедневник?

– Он не продается.

– Да? Но он был на полке с книгами… и я подумала…

– Он не продается, – повторила она.

– Но зачем вы тогда его выставили?

Женщина с интересом продолжала разглядывать меня.

– Это случайность, что он оказался на полке, его не должно было быть там.

И, чуть подумав, спросила:

– А что? Нашла что-то интересное в нем для себя? Чем он тебя заинтересовал?

Я не могла сказать, что это дневник моего отца. Вопрос, что он вообще делал в этом книжном магазине, я тоже не могла задать. Я ничего не могла спросить. Иначе пришлось бы рассказывать все, а я не собиралась этого делать. Что бы такое придумать?

– Я просто учусь на психолога, а тут много всяких интересных моментов, размышлений. Другой взгляд на мир, понимаете? А у меня реферат, – врала я. – Наличие точки зрения как проблема современного общества и IT индустрии, – выдумывала я на ходу. – Тут многое можно почерпнуть, привлекает неординарность мышления автора, понимаете меня? Кто это написал? – решила я идти ва-банк до конца.

–Да ладно? – с иронией спросила она и рассмеялась. – Интересных моментов? Изучить? Она покачала головой и пошла к своему столу.

Я не знала, что на это сказать. Если она читала дневник моего отца, а она читала, то для почти 21-летней девчонки там было мало интересных моментов, скажу больше, там было все очень сложно и непонятно. Во всяком случае, для меня. Я стала застегивать пальто и заматывать шарф вокруг шеи, судорожно соображая, какие доводы привести, чтобы забрать у нее дневник. Он был мне нужен, пусть не для изучения, а хотя бы просто как память.

Я посмотрела в окно. Мокрый снег не прекращался ни на минуту. От одной мысли, что мне придется снова выходить в этот осенне-зимний кошмар, становилось дурно, даже если этот путь займет секунды, чтобы добежать до такси.

– Ты мне кого-то напоминаешь, – задумчиво произнесла она. – Как тебя зовут?

– Поллин, – ответила я.

– Поллин значит, – повторила она, внимательно разглядывая меня.

– Скажите, а вам помощница не требуется? – я решила сменить тему и попытать удачу с работой еще раз за сегодня.

–Так тебе ежедневник нужен или работа? – удивилась она моему вопросу.

– Вообще-то и то, и другое.

Она молчала, явно думая о чем-то своем, глядя в окно на беснующуюся непогоду.

– А что ты в такую погоду делаешь на улице? Как оказалась здесь?

– Случайность, – пожала я в ответ плечами. – Шла с собеседования, задумалась и свернула не на ту улицу.

– Случайности в этом мире не случайны, – как-то задумчиво произнесла она и посмотрела на меня. – Значит, тебе нужна работа?

–Да, очень нужна, правда, на полставки. Я просто еще учусь на факультете психологии в Вашингтонском университете.

– Это я уже поняла. Ну, что же, хорошо, мне нужна помощница. Нужно будет вести клиентскую базу – регистрировать новых покупателей, заниматься рассылкой по новинкам, заносить в базу новые поступления книг и помогать мне в инвентаризации. Также нужно будет встречать и заниматься покупателями, когда меня не будет в магазине. Она назвала мою зарплату и вопросительно посмотрела на меня, а я счастливо улыбнулась и энергично закивала, соглашаясь со всеми условиями работодателя.

Даже такой ужасный день может закончиться хорошо, – подумала я.

– Как-то все у нас неправильно. Меня зовут Беатрисс Бейкер, – представилась она и протянула мне руку. – Но можешь звать меня Трисс, без всяких там мадам и миссис, к тому же я никогда не была замужем. Просто Трисс.

– А меня – Поллин Бомовски, но друзья зовут меня Полли, – представилась я в ответ и крепко пожала ее руку.

Беатрисс застыла, словно увидела привидение, и удивленными глазами посмотрела на меня. Я же определенно точно видела ее первый раз.

– Рада познакомиться с тобой, Полли, – обескуражено произнесла она.

Я вызвала такси и через каких-то пять минут была дома. В тот вечер я была абсолютно счастлива. Наконец-то, я нашла работу, к тому же рядом с домом! Но когда восторги поутихли, я начала анализировать случившееся. Как дневник отца оказался том магазине? О чем он писал? Мой отец не был сумасшедшим, но то, что я прочитала, никак не укладывалось в рамки моего восприятия мира. В нашей жизни всегда было место загадкам, но «Король, Совет Четырех, наш вид», – это меня немного пугало. Я вспомнила удивленное, даже немного растерянное лицо Беатрисс, когда она услышала мою фамилию, и ее слова, что я кого-то ей напоминаю. Кого я ей напомнила?

Единственное, во что я верила в своей жизни, что никогда меня не подводило – это моя интуиция. «Слушай себя и доверяй себе», – говорил мне отец, и сейчас мой внутренний голос твердил мне, что я там, где должна быть, и Беатрисс мне не враг. Что ж, посмотрим, к чему это приведет.

***

В магазине «Книги и сувениры мадам Бейкер» я работала уже целых пять месяцев. Мы подружились с Трисс. Она жила там же, где был ее магазин, но на втором этаже. Я никогда не поднималась на этот этаж, хотя Трисс не запрещала этого и часто оставляла меня одну, просто я для себя решила, что это не мое дело, это ее личное пространство и не стала любопытничать. Трисс оказалась умной, мудрой, доброй, наблюдательной и немного таинственной женщиной. Рассказывала она про себя мало, но любила послушать меня. Я же с удовольствием делилась с ней, как прошло у меня утро, что было в университете, или могла обсудить с ней университетских парней, но у меня всегда было такое чувство, что она ждет от меня какого-то другого рассказа. И я, возможно, поделилась бы с ней своей историей, но не знала, как начать, и что это откровение в итоге мне даст. Размышляя обо всем этом и забивая в программу очередные поступления новых книг, я не заметила, как в магазин зашел мужчина, и только звонок колокольчика на двери вывел меня из задумчивости.

–Добрый вечер, – поздоровалась я с потенциальным покупателем.

–Ээм…здравствуйте, юная леди.

Мужчина был удивлен, увидев меня при входе, и явно ожидал встретить Беатрисс. Выглядел он довольно импозантно: яркий шарф вокруг шеи, что сразу бросался в глаза; дорогое длинное темно-серое пальто из шерсти; шляпа, которая сейчас была у него в руках; начищенные туфли. Его русые волосы были идеально уложены. Мужчина был гладко выбрит и имел правильные черты лица. На вид ему было около сорока лет. Он был ухожен, богат, слегка высокомерен и явно не собирался покупать ни сувениры, ни книги.

– Могу я вам чем–то помочь? – предложила я.

–А Беатрисс Бейкер, она….

–Джордж! Дорогой! – услышала я с лестницы. Трисс быстро спускалась со второго этажа. – Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами?

Джордж выдохнул почти с облегчением и расплылся в своей белозубой улыбке.

– Трисс! А я уж думал, ты продала магазин и сбежала с каким-нибудь знойным итальянцем на Сицилию! Помнишь того, как его звали? Альфонсо?

–Альфредо, дорогой, его звали Альфредо, и это было очень давно, тогда я еще была молодой и красивой!

–Ну-ну, Трисс, не выдумывай, годы и отсутствие….

В этот момент Джордж запнулся и посмотрел на меня, а я с большим интересом наблюдала эту встречу и улыбалась.

– Годы тебя только красят, Трисс, – продолжил он. – Значит, у тебя теперь есть помощница? Джордж задумчиво рассматривал меня. – Она мне кого–то напоминает, общие знакомые? – спросил он, не сводя с меня взгляда.

Трисс закатила глаза.

– Не выдумывай. Ну, ты, наверное, по делу? – Она взяла его под руку. – Ты редко заходишь просто так!

И она подмигнула мне, уводя своего гостя в дальний конец комнаты, туда, где был диван.

Интересно, что надо этому щеголю от Трисс? Разговаривали они недолго, и только в конце, когда Джордж нервно вскочил, Трисс громко заявила:

– Нет, нет и нет!!!! И не проси меня об этом! Как ты можешь вообще просить меня об этом после всего, что произошло??

– Значит, отказываешь мне?

Тут Джордж резко развернулся и зло прищурив глаза, пристально посмотрел на меня. Я вздрогнула. Он медленно, словно хищник, вышедший на охоту, подошел ко мне и стал с жадностью рассматривать мое лицо.

– Джордж, она здесь ни при чем, перестань! – напряженно сказала Трисс и подошла следом.

Но он продолжал буравить меня взглядом, словно у меня на лбу были написаны ответы на все его вопросы.

–Да быть такого не может! – словно догадавшись о чем-то своем, пробормотал Джордж.

– Это же… – он запнулся и посмотрел на Трисс.

–Джордж, прекрати, – явно нервничая, произнесла она.

–Это же можно проверить, так Трисс? – не успокаивался он. – А что будет, если об этом случайно узнает Барнабас, или какая-нибудь птичка долетит до министра и напоет ему, что, возможно, видела… Но, ты же ведь этого не хочешь, да? Решила поиграть в защитницу? – с усмешкой произнес он и кивнул в мою сторону.

– Ты забываешь одно, что БЫВШИЙ министр очень не любит слово «возможно», а глава тайной канцелярии проверит не только меня, но и узнает, о чем просил ты! Так что, прежде чем что-либо делать, советую три раза подумать.

– Посмотрим, – Джордж хмыкнул, надел шляпу, развернулся на каблуках и быстрым шагом вышел из магазина.

Беатрисс тяжело выдохнула и медленно опустилась на стул.

–Трисс, что происходит? – озадаченно спросила я.

–Закрой, пожалуйста, дверь, хватит нам на сегодня покупателей. Пойдем, нам нужно поговорить с тобой, – и Трисс, поднявшись со стула, пошла в сторону дивана. Я, не понимая, что происходит, пошла за ней.

Удобно разместившись на диване и поджав под себя ноги, я внимательно посмотрела на Трисс и совсем не ожидала того, что она спросит:

– Где твои родители, Полли? Я не спрашивала раньше, потому как, собственно, это не мое дело. Думала, возможно, со временем, когда мы узнаем друг друга получше, ты все сама о себе расскажешь, но Джордж…он может быть опасен. И я должна понимать, что мне делать дальше, как я могу защитить тебя. Поэтому для начала мне нужно знать, где твой отец, Полли? Где Николас?

Я настолько не ожидала такого поворота событий, что несколько секунд просто озадаченно смотрела на нее и не могла произнести ни слова.

– Не знаю, – в конце концов, произнесла я.

Трисс удивленно посмотрела на меня.

–Что, значит, не знаю?

–Откуда ты знаешь моих родителей? – вопросом на вопрос ответила я.

–Мало кто не знает Николаса и Лару Бомовски, – хмыкнула Трисс. – Мы, к сожалению, не лучшие друзья, но знакомы.

– Погоди! – произнесла Трисс таким тоном, словно ее только что посетило озарение. – Ты ведь знаешь, кто ты такая? Кто мы такие?

Я удивленно подняла брови.

– И кто я? С утра вроде была человеком.

– Я так и знала…. –Трисс озадачено потерла лоб. – Что же ты натворил, Николас? Хотя, если подумать, может, оно и к лучшему, – задумчиво произнесла она.

–Трисс, я уже совсем ничего не понимаю, прекрати говорить загадками!

–Ты маг, Полли. Ведьма, если хочешь. Сильная, могущественная, потомственная ведьма.

Сейчас я не могу ни работать с потоками, ни видеть магию, но зато могу очень хорошо ее чувствовать, и я знаю, что на твою магию наложен блок, достаточно сильный, но другим распознать его вот так сразу, увидеть силу, запертую в тебе, практически невозможно.

–Не можешь видеть магию? – пребывая в шоке и не до конца понимая, о чем она вообще говорит, переспросила я.

–Не могу, – подтвердила она. – Много лет назад меня лишили моей силы, я совершила преступление, и с тех пор я не могу ни видеть, ни колдовать, но чувствовать… Чувствовать магию я еще могу. Когда лишаешься одних способностей, то обостряются другие, – грустно произнесла она и чуть улыбнулась.

– Расскажи мне, что с вами произошло? – попросила она. – Я должна знать, чтобы понимать, что делать дальше, если угрозы Джорджа окажутся не пустыми.

Я смотрела на Трисс удивленными глазами и не хотела верить, что она сумасшедшая. Мы почти полгода работаем вместе, я могла смело назвать её своим другом и никогда она не проявляла признаков безумия. Ни намека на сумасшествие.

–Ты ведь шутишь, правда? – осторожно спросила я.

Она укоризненно посмотрела в ответ.

–Я знаю, знаю, принять это будет тяжело, но просто поверь мне. Я – не выжившая из ума старуха.

Я на мгновение прикрыла глаза и потерла лоб, пытаясь «переварить» информацию, а перед глазами встал дневник отца и его записи. Тот точно не был безумцем, хотя, он был ученым, а они все немного не в себе.

Но, кто бы говорил! Я сама была немного со странностями. О себе я знала три необычные вещи, то, что я ни разу не встречала у других людей: моя интуиция – мой внутренний голос, который ведет меня по жизни, мои необычные медитации и моя способность прятаться на видном месте. Первый раз это случилось в детстве, мне, наверное, было лет семь – восемь. Мы играли с ребятами в какую-то игру, и я спряталась. Помню, мне было очень важно победить, чтобы меня не нашли, и когда один мальчик практически нашёл меня, я сосредоточилась, зажмурилась и представила, что меня нет. Тогда он прошел мимо и не заметил меня, я же была практически как на ладони! Тогда это так поразило меня! Потом такое повторялось еще несколько раз, и каждый раз я мысленно сливалась с каким-нибудь предметом и представляла, что меня не существует.

Я сама хотела когда-нибудь рассказать всё Трисс о себе, о своих родителях, о том, как оказалась в Сиэтле. Но как-то не было подходящего случая, и я молчала, а Трисс и не спрашивала. И вот, кажется, лучшего момента нельзя и представить, Трисс сама просит все рассказать, так почему бы и нет? К тому же, мне как-то нужно успокоить мысли и бесконечные вопросы в моей голове. Я все должна узнать постепенно, никакого хаоса!

–А лучше расскажи все о себе с самого начала, – попросила Трисс. – Откуда себя помнишь.

–Ну, хорошо.

Я посмотрела на огонь в камине и погрузилась в воспоминания…

Глава 2

–Я родилась в Америке и до шести лет жила тут, в Штатах. Мы немного помотались с родителями по разным городам, но последний год жили в Сиэтле. Отсюда, по неизвестным мне причинам, мы уехали в Россию, и в свой первый класс я уже пошла в Москве. Родители с раннего детства учили меня нескольким языкам, и я в совершенстве владею английским, русским и немецким языками. Рано научилась читать и писать и вообще была одаренным ребенком, пока в семь лет не перенесла какое-то сильное простудное заболевание. Помню, я три дня лежала с высокой температурой, а мама с папой «колдовали» вокруг меня. Отец что-то шептал надо мной, то меняя примочки на лбу, то давая какой-то горький травяной отвар. На четвертый день я встала как новенькая, но внутри было какое-то странное чувство, что-то было не так, как будто во мне было что-то такое, необычное, а потом меня этого лишили. Но со временем всё это быстро забылось и, кажется, сейчас я начинаю понимать, что это было.

–Да, скорей всего, твой отец именно тогда поставил на твою магию блок, раньше было опасно, ты была совсем маленькая. Видимо он не желал, чтобы ты навсегда осталась без своей магии, поэтому он дал ей сформироваться в тебе, а потом, чтобы она к семи годам не начала явно проявляться, заблокировал ее в тебе. А поскольку силы в тебе много и начало формированию было положено, то твой организм тяжело перенес такую блокировку. Все-таки бабка твоя была не просто маг, она была сама Фирузе!

–Мою бабушку звали Фирузе? Какая она была?

–Позже я все расскажу тебе. Ты продолжай.

– Сначала все было хорошо, я ходила в одну из лучших школ Москвы, у меня были подружки и в целом веселая беззаботная жизнь. Мама была настоящей красавицей, – стройной, с изумительными карими глазами, копной каштановых волос, шикарной фигурой и высшим медицинским образованием в довесок. Отец был тоже хорош собой, – высокий подтянутый брюнет с серо-зелеными глазами. Глядя на него, и не скажешь, что это ученый червь, который сидит за книжками. Они были видной парочкой. Ну, ты, наверное, помнишь? – спросила я.

– Да, точно, – подтвердила Трисс. – Именно такими я их и помню.

– Отец вел свою частную психиатрическую практику. Он удивительно быстро адаптировался в новом городе, завел новых знакомых из своей сферы деятельности и иногда его даже приглашали в МГУ читать лекции. Мама занималась домом, мной. Помимо того, что она была грамотным медиком, не знаю, кстати, почему она не стала работать по профессии в новом городе, она была еще и талантливой травницей. Мы почти каждые выходные ездили в лес. Отец говорил, что это нужно, чтобы очиститься и набраться энергии, а мама собирала травы, из которых потом делала настойки и отвары. Я помню, как многочисленные соседки приходили к нам и покупали мамины эликсиры. Отец, несмотря на свою занятость, никогда не давал мне расслабляться. Он муштровал меня в знании языков, заставлял бегать с ним по три-четыре километра почти каждое утро. Еще у меня в расписании были тренажерный зал, боевые искусства, приемы самообороны. Папа учил, как уходить от преследования, и много чего еще. Иногда у меня было чувство, что он хотел из меня сделать Лару Крофт. Кстати, так же звали и мою маму – Лара, ну ты знаешь.

Трисс улыбнулась и, подтверждая, кивнула.

– Так все продолжалось вплоть до моего пятнадцатилетия. Накануне своего дня рождения моих спокойных и любящих родителей словно подменили. Отец стал очень нервным, а мама украдкой постоянно плакала. Я не понимала, что происходит и приставала к ним с расспросами, пока в один день отец не посадил меня напротив себя и не сказал, что нам нужно срочно уезжать. Я попыталась было возразить, что, мол, имейте совесть, у меня тут подруги, день рождения через несколько дней, учеба, экзамены, но зашла мама и сказала, что основные сумки собраны, чтобы я положила себе в рюкзак только самое необходимое, и завтра с утра мы уезжаем. В этот момент я поняла, что случилось что-то серьезное, и мне стало страшно. Поздно вечером, когда родители думали, что я сплю, отец долго говорил с другом нашей семьи – Майклом. Они что-то полушепотом обсуждали, а мама стояла рядом, обхватив себя руками, и иногда вытирала бегущие по щекам слезы. Я видела, как отец обнял ее, и она разрыдалась, а он гладил ее по спине и приговаривал, что он обо всем позаботится, что никто не посмеет причинить вред его семье. Меня разбудили в шесть утра. Был конец октября, на улице еще не рассвело, и моросил мелкий противный дождь.