Не властью большинства. Принятие решений без голосования в Религиозном обществе Друзей

Но вернемся в 1661 год. Из-за высокой заметности Друзей и попыток правительства подавлять их активность в первые годы после реставрации монархии возникла понятная тяга к появлению какой-нибудь структуры общенационального уровня. Но гонения были столь жесткими, что даже те регулярные региональные собрания, которые Фокс сумел создать в период с 1656 по 1660 год, перестали проводиться регулярно в лучшем случае или полностью исчезли – в худшем.

Однако местные сообщества преуспевали несмотря на гонения. В то время, когда другие прятались, Друзья были настойчивы в открытости проведения своих молитвенных собраний в каждый Первый день (воскресенье). В некоторых случаях, когда все родители из собрания оказывались в тюрьме, их дети продолжали ходить на собрания как обычно. Кристофер Хилл пишет: «Одной из самых важных причин выживания квакеров была их стойкость под тяжестью гонений, которую отмечали даже их враги».

Угроза Перрота, 1661—1666 гг.

Но в среде всех этих ставших опять изолированными общин возникла одна старая проблема. Хотя Джеймс Нейлер в 1660 году умер раскаявшимся и вернувшимся в лоно движения, его ранняя ересь проявилась заново в крайне обаятельном Джоне Перроте. Некоторые авторы были до такой степени сбиты с толку на первый взгляд ничтожной природой расхождений Перрота с Фоксом, что отстранились от этого случая как от незначительного или даже обвинили Фокса в чрезмерной жесткости по отношению к сравнительно безобидному нарушителю.

Поводом этого знаменитого «спора о шляпах» было водительство Перроту во время молитвы о том, что ему не следует снимать свою шляпу, когда он (или кто-то другой) проповедует вслух на молитвенном собрании. Это было вдохновением, «которое я получил, выполняя заповедь от Господа Бога небесного». Причиной, по которой позиция Перрота не была расценена как пустячная, служит то, что она прямо напоминала действия Нейлера. Фокс пишет: «Но Джеймс Нейлер и иже с ним, могли не вставать на собрании, а шляпы их были надеты, когда я проповедовал. И они были первыми, кто подал этот плохой пример среди Друзей». В этой привычке Нейлер не был одинок. В осуждении (1681 г.) тех, кто не снимает шляп, Фокс отмечает, что эта традиция была отличительной чертой рантеров: «А также все такие же, как вы носят шляпы, когда возносят молитвы, и пребывают в давней дрянной привычке рантеров, которые устроили это ношение против власти бога».

Как можно было ожидать, Перрот занял нишу, которая подходила Нейлеру и рантерам, укрывшимся в квакерстве, и среди своих энтузиастов он наблюдал «большинство тех, кто когда-то был с Джеймсом [Нейлером]». В основе всего этого лежит представление о том, что отдельному Другу следует поступать в соответствии с собственными водительствами, не обращая внимания на то, чего придерживаются другие, даже если его водительства прямо противоположны соглашениям Друзей. Перрот верил, что: «Господь во мне более достоин внимания и подчинения, чем голос любого посредника возле меня; и поэтому пока я слышу голос Бога во мне, хотя я слышал трубный зов у себя, мне следует оставаться в покое и ждать определенных знаний, эхом проходящих через долину моей души, как найденных ответов Божьего мнения во мне».

Из этой доктрины происходило анархическое мнение, что молитвенные собрания не должны планироваться по расписанию, но они должны происходить, только когда участники сообщества чувствуют позыв вместе провести молитвенную службу. Помимо этого Перрот подражал Нейлеру, отрастив бороду как у Иисуса и потворствуя некоторым женщинам выказывать ему почтение, граничащее с почитанием. Под видом достижения спонтанности он организовал среди лондонских Друзей отдельные вечерние молитвенные встречи. В сложившихся условиях Фокс недвусмысленно осудил Перрота, чья популярность возрастала. За этим последовала война памфлетов 1661—1665 годов.

Возможно самое ясное изложение основных угроз, которые несли взгляды Перрота, было представлено в критической статье Ричарда Фарнсворта от 1663 года. Фарнсворт указывал, что Перрот, во-первых, полностью разделил внешнюю и внутреннюю сути человека, утверждая затем, что внутреннее Божественное учение касается только внутренней сути человека. Таким образом, внешней жизни нет необходимости быть выражением внутренних убеждений. Для прежних рантеров это означало свободу от необходимости соблюдать внешнюю мораль по причине того, что их внутренняя жизнь была обновлена. Для Перрота и его последователей это означало, что человеку будет достаточно подчиняться «внешнему» религиозному закону восстановленного и не-квакерского короля, но не подчиняться ему в душе. Это было слишком привлекательной уловкой, чтобы избежать «гонений страдающих за истину».

Вероятно, хорошим примером внешнего проявления принципов Перрота будет его собственное решение в 1662 году отправиться в добровольное изгнание на остров Барбадос взамен продолжения отбытия срока заключения в Ньюгейтской тюрьме. После согласия на это он сразу же известил квакерских поселенцев на Барбадосе, что собирается приехать «для проповеди Евангелия» среди них.

Для Фокса поездка Перрота в Новый Свет не носила признака религиозной миссии. А для Перрота этот зазор между внутренней жизнью и ее внешней стороной казался вполне допустимым. Оказавшись на Барбадосе, он поделил свое время между миссионерскими поездками и выполнением таких не-квакерских (но доходных) видов деятельности, как обязанность королевского переговорщика с соседними испанскими владениями (пост, подразумевавший ношение шпаги) и работа клерком в суде, где Перрот с готовностью приводил других к присяге.

Глава II. Усиление централизованного принятия решений

Предыдущая глава охватила период возникновения квакерства и краткий пересказ его истории в годы первоначального пыла и гонений. Автономность местного собрания установилась как основной фактор благодаря тому необычайному факту, что религия Друзей основывается на ощущаемом опыте. Организационная надстройка функционировала нерегулярно и строго как консультативный орган по отношению к самостоятельным местным собраниям. Само существование такой структуры в большей степени зависело от необходимости во внутренней дисциплине как способе защиты от поступков, подобных тем, что совершил Нейлер, который явился для Друзей причиной публичного позора и навлек на них гонения. Под действительно жестким давлением со стороны правительства только что восстановленной монархии эта хилая система встреч уровня выше местного практически разрушилась, а опасный вариант «нейлеризма» – учение Джона Перрота – серьезно раздробил местные сообщества.

Данная глава исследует рост постоянного и эффективного управления, направленного на местные собрания, что постепенно сделало местную самостоятельность скорее теоретической и менее актуальной. Все это началось с настойчивых усилий противостоять влиянию Перрота.

Постоянная структура поверх местных собраний, 1666—1670 гг.

Джон Перрот умер в начале сентября 1665 года. Однако движение, порожденное им, не останавливалось и привлекало многих людей. Причиной было то, что он ставил личное водительство прежде группового и допускал внешнее подчинение религиозным декретам правительства – действительно, удобная доктрина. Фокс, который противостоял Перроту в течение нескольких лет, опять оказался в тюрьме. Одиннадцать видных Друзей специально собрались в мае 1666 года в Лондоне и утвердили энергичное послание Друзьям, написанное Ричардом Фарнсвортом. Основной мыслью этого письма было следующее: «Если в церкви возникают какие-либо другие точки зрения, … мы объявляем и свидетельствуем, что церковь, совместно с Духом Господа Иисуса Христа, имеет власть, не соглашаясь с такими доктринами и практиками, услышать и определить вышеупомянутое».

Уильям Брейтуэйт мастерски резюмирует, описывая воздействие, оказанное этим письмом: «Очевидно, что оно является обозначением важной стадии в квакерской истории. Личное водительство ставится в зависимость от группового сознания Церкви, которое трактуется как достижение авторитетного мнения среди крепких в вере старейшин. Сообщество все еще зиждется на общем опыте духовной жизни, но согласие с одобренными практиками и принципами, которые появляются из этого опыта, также обязательно».

Говард Бринтон соглашается, замечая: «Это письмо, действительно имея в виду подчинение индивидуального водительства духу собрания в целом, обозначило важный шаг в развитии квакерства».

Однако Брейтуэйт и Бринтон не обращают должного внимания на одну вещь – драматичность и критичность ситуации, при которой появилось это письмо. Во-первых, никто из тех, кто подписал заявление 1661 года об отказе от насилия, не значился в числе тех одиннадцати человек, которые писали это письмо. Тюремные заключения, дальние путешествия и кончины возможно и являются причинами такого отсутствия, но авторитетность этих одиннадцати, что подписали письмо 1666 года, остается под вопросом.

Надо признать, все одиннадцать были видными старейшинами или проповедниками. Но у них не было официальных полномочий, специально выданных для создания такого письма. Ну и ко всему, в лагере Перрота можно было обнаружить очень много в равной степени видных квакерских проповедников и старейшин.

Мы не знаем, как письмо старейшин распространялось в течение первых месяцев после его появления. Но мы знаем, что Джордж Фокс сразу же после своего освобождения, случившегося тремя месяцами после обнародования письма, отправился в поездку и посетил большое количество мест, в которых проводил особые собрания по примирению и организации месячных деловых собраний для мужчин и женщин, где они не действовали. Фокс сообщает: «Но я настолько ослаб за три года тяжких и жестоких тюремных заключений, мои суставы и тело мое были настолько оцепенелыми и окоченевшими, что я едва мог забираться на лошадь. А также я не мог преклонять колени, едва мог поддерживать огонь, не мог есть теплое мясо – так долго я был лишен его… И хотя я был очень слаб, тем не менее я ездил повсюду в служении Господу».

Зачем кому-то в подобном состоянии обременять свое тело таким изнурительным путешествием продолжительностью в несколько месяцев? Принимая во внимание размеры партии Перрота, можно предположить, что Фокс ощущал серьезную опасность для всего своего движения. Он искал способы примирения и создавал структуру, которая могла бы упорядочивать внутреннюю дисциплину, обеспечивать организационную координацию между местными группами через квартальные собрания в каждом регионе. Эта работа увенчалась созданием годового собрания, которое в первый раз было проведено в рождественские дни 1668 года.

В этот четырехгодичный период лихорадочных передвижений мы встречаемся с неким парадоксом. Джордж Фокс удержал движение от развала и преуспел в примирении диссидентов силой своей собственной абсолютной преданности и своей вдохновенной проповеди. Но результатом его харизматичного присутствия и его «побуждений от Господа Бога» проповедовать и учреждать стала двухуровневая формализация боговдохновенности.

Во-первых, происходило подчинение всех личных водительств контролю со стороны сообщества, укреплялась вера в то, голос Духа в собранном сообществе был более достоверный, чем голос Духа в ком-то одном. Это официально закрепило то, что уже было стандартной практикой среди проповедников, которые постоянно проверяли свои водительства, вверяя их другим проповедникам для «прояснения», и в какой-то степени в общем среди Друзей, которые знали, что их поступки находятся под бдительным оком попечителей местных собраний. Такая деятельность была не просто заменой харизмы формализацией. Строго говоря, это можно описать как замещение индивидуального боговдохновенного решения групповым боговдохновенным решением.

Вторым уровнем формализации было учреждение регулярных квартальных и годовых собраний. В действительности процедура на них соответствовала правилам принятия решений в местных собраниях, и их решения всегда носили рекомендательный характер. Но сама их регулярность и деловитость вскоре вознесли их на доминирующую позицию.

Фокс проявляет откровенность и прямоту на выбранном им пути. Он не создавал атмосферу политической конфронтации и внутренних раздоров с целью введения организационной структуры, которая формализовала бы его собственное первенство. Тот особый статус, которого он достиг, происходил от величины его преданности своим сообществам, преданности, явным образом проявленной в том, что он совершал поездки при таком плохом здоровье и в таких исторических обстоятельствах, при которых многие из других «первых глашатаев Истины» либо умерли, либо оказались в тюрьме. Личный харизматичный авторитет Фокса ясно выражен в высокой, уважительной оценке, которую дал ему Уильям Пенн:

И действительно я должен сказать, что хотя Бог наделил его святой привилегией и авторитетом, само его присутствие, в самом деле, выражало религиозное величие; он никогда не злоупотреблял им, но занимал свое место в Церкви Бога с великой кротостью, обаятельной скромностью и сдержанностью. Во всех событиях, как и его святой Учитель, он был служителем для всех, выполнял роль старейшины с той невидимой силой, которой он был наполнен, с почтением к Господу и заботой о Его пастве, и воспринимался только в таком духе и власти Христа, как первый и главный старейшина своего возраста; он был удостоен двойной чести по той же причине верующими людьми своего времени, потому что его авторитет был внутренним, но не внешним, и он воспринимал его и берег его любовью Бога и силою бесконечной жизни.

Я пишу то, что знаю, а не что услышал; и свидетельство мое – правда, потому что я был с ним недели и месяцы вместе в разных делах, в самых волнующих и трогательных ситуациях, и ночью и днем, на море и на земле, в нашей и других странах; и я могу сказать, что я никогда не видел его не на своем месте или же неуместным в какой-либо службе или положении.

Потому что во всем он держался как мужчина, да, сильный мужчина, обновленный и благочестивый человек, святой, естественный и одаренный всем от Всемогущего Бога.

Нельзя сказать, что Фокс не допускал ошибок или что каждый раз проявлял исключительную тактичность, когда его личные водительства не принимались сообществом. Яркий пример недовольства Фокса необходимостью подчиниться своим собственным установлениям проявился десятилетием спустя, когда в 1676 году проповедники «мужского утреннего собрания Второго дня [понедельника, – прим. пер.]» отказались разослать его острые, полемичные записки. Фокс писал: «Я не для того был подвигнут создать это собрание, чтобы оно отдавало приказы против чтения моих записей». К 1676 году и харизма Фокса тоже была под организационным контролем.

Благодаря активным поездкам Фокса с 1666 по 1670 годы зарождается устойчивая система управления. И благодаря успешному продвижению Фоксом письмо одиннадцати старейшин от 1666 года стало шагом к решению будущих конфликтов между личными и групповыми водительствами.

Индивидуальное распознавание и личная непогрешимость

Для того, чтобы более ясно понять, что такое водительства, о которых шла речь, нам, возможно, придется уделить несколько страниц исследованию концепции духовного распознавания. Духовное распознавание – это способность отделять достоверные водительства от недостоверных.

Джордж Фокс говорит, что в своей ранней духовной жизни он получил два отдельных дара. Первый – «духовное распознавание вошло в меня, из-за чего я распознавал свои собственные мысли, стенания и вздохи, и что было тем, что склоняло меня, и что было тем, что открывало меня». Позднее он получил дар распознавания духовного настроя других людей, «благодаря чему я видел ясно, что когда многие люди говорили о Боге, змей-искуситель говорил в них. И молва разнеслась обо мне, что я молодой человек, распознающий дух». Эти два дара являются примерами благодати в новозаветном смысле – сильного, беспричинного присутствия в человеке качества, которое позволяет строить христианское сообщество.

Сила распознавания Фокса, его чтение Внутреннего Света были основой его апостольского принятия решений. Он полагал, что его распознавание безошибочно и непогрешимо. «Я был призван развернуть людей к внутреннему свету, духу и благодати, … которые, как я безошибочно знал, никогда никого не обманут». Заявление Фокса о своем непогрешимом знании было совместимо со взглядами его предшественников. Сикеры, например, верили, что в апостольские времена «всё управлялось под помазанием Духа, ясно, точно, безгрешно», не как во времена вероотступничества. Поэтому «они ожидали Апостола или кого-то с видимой славой и силой, способного в Духе явно продемонстрировать, что он есть посланник». И для многих Фокс был как раз таким человеком.

Вера Фоксу была безгранична. Эдвард Барроу, один из лидеров глашатаев Истины, писал: «Суждение об этом вопросе [ереси] должно быть от Духа Христа, который безгрешен и дает безгрешность суждений и распознание во всех случаях и вещах».

Квакерская вера в непогрешимое наитие от Духа было причиной колкостей со стороны противников. Эти критики пытались сосредоточивать внимание на слабых аргументах в квакерских трактатах, утверждая, что каждая такая ошибка доказывает отсутствие боговдохновенности квакерских водительств. В 1674 году один из таких критиков в споре пришел к заключению: «Ваши книги должно быть ложные; и, следовательно, не от безгрешного Духа, хотя вы и хотите, чтобы мир верил в это».

Современные поборники Общества Друзей время от времени пытаются приуменьшить эту сторону квакерских истоков. Генри Ван Эттен, например, утверждает: «Следует помнить, что он [Джордж Фокс] не использовал слово „Истина“ в каком-то особенном смысле, и что он никогда не считал себя непогрешимым». На самом же деле Фокс полагал, что безошибочное знание Божьей воли – это такой широко распространенный дар, что он даже появляется в трактате 1663 года о бракосочетании, который он написал совместно с Томасом Лоренсом. Когда его спросили, будет ли для супружества «абсолютно необходимыми освобождение от всякого греха и непогрешимая уверенность в Божьей воле», он ответил: «Абсолютно необходимо иметь непогрешимую уверенность, [что] есть свобода от всякого греха, томиться голодом и жаждой, добиваясь этого, свидетельствовать усилению этого, быть искренним в душе с полной верой в Бога».

Собственная уверенность Фокса в боговдохновенности была столь полной, что вела его гораздо далее чисто религиозных вопросов. Выше мы отмечали его короткое увлечение медициной как результат промелькнувшей у него мысли о внутренней природе сущностей. Уильям Брейтуэйт предполагает, что подобное вдохновение кроется за попыткой Фокса продемонстрировать правильность употребления «ты» при обращении к одному человеку и «вы» – к нескольким. «Казалось, он в какой-то степени расценивал себя как обладателя духовных аналогов человеческим знаниям, что ставило его выше и где-то за пределами обыденного».

Та же самая убежденность в непогрешимости своего вдохновения рационально объясняет его поведение, много лет спустя, в Личфилде, характер которого Кристофер Хилл называет «необычайно неубедительным».

В более общем виде, пишет Брейтуэйт, эта вера в непогрешимость вдохновения вела к «упорству с добавкой неосознанных заблуждений [у квакерских последователей раннего периода], например, уверенное проповедование перед лицом гонителей, но с этим и нетерпимость, неодобрение ценности интеллектуальных дарований, часто экстравагантность в поведении. Часто использовавшаяся вспыльчивая речь указывала на недостаток милосердия, что могло быть оправдано только тем, что говоривший так квакер был убежден в своей непогрешимой правоте».

Моральное падение Нейлера впервые вызвало серьезные сомнения в личной непогрешимости. Это совпадало с принципами церкви, которая столь явно обманывалась, подвергнув Друзей осмеянию. Однако какого рода контроль должен использоваться для проверки боговдохновенности так, чтобы не все не свелось к полному отрицанию?

Проверка водительств: крест

Представляется, что самой ранней основной проверкой водительства было то, достигает ли человек креста в своих побуждениях. Фокс писал: «Говорить об истине, когда вы подвигаемы, это крест к желанию; если вы живете в истине, которой вы говорите, вы живете на кресте своих собственных желаний». В 1652 году Ричард Фарнсворт также писал, что «вы убедитесь в распознавании, отличите истину от ошибки, как в себе, так и в другом», если последуете за крестом, который будет «противоречить и распнет то, что соответствовало бы человеческой мудрости и разуму». И, таким образом, «то, что от мира сего, телесное и плотское, будет отринуто в вас».

Десятью днями позже Фарнсворт увещевал только что обращенную Маргарет Фелл «держись креста, и чистота возрастет; самый надежный способ – с крестом: восходи на крест каждый день; заботься о том, чтобы быть ведомой тем, что противоречит твоим собственным желаниям, и это приведет каждое праздное слово, мысль и поступок к здравому смыслу в тебе; вследствие того дьявол будет распят, с влечениями и похотями».

Пригодность этой проверки для водительств особенно понятна, если вспомнить, что квакерам нужно было дистанцироваться от распущенных рантеров, которые «избегали креста». Поэтому же действия от настоящего Духа всегда виделись Друзьями как противоположность своеволию.

Но как положительный знак святого водительства присутствие креста оставлял желать много лучшего. Оказалось, что Друзья оправдывают множество неблагоразумных поступков «частью из-за сильного зова, под влиянием которого происходили действия, но главным образом потому, что они противоречили естественным предпочтениям Друзей и поэтому влекли за собой реальное принятие креста».

Соответственно, символическое хождение обнаженными – что последний раз наблюдалось у мюнстерских анабаптистов – не вызывало отрицания у квакерских лидеров. В 1654 году Джеймс Нейлер говорит, что Друзья, поступающие таким образом, действовали против своей собственной воли. Вернон Нобл рассказывает о реакции от свидетеля такого рода действий в Оксфорде.

Эти две молодые девушки из Кендала… поступили неправильно, решив обратить буйных учащихся университета, и были за это крепко биты. Элизабет Флетчер, изящная девушка 17 лет, сбросила свои одежды и пошла по улицам «вопреки ее собственному желанию или намерению, в подчинение Господу». Ее описывали как «очень скромную, серьезную молодую женщину», и такое поразительное поведение должно было явиться знаком того, что Бог будет срывать с людей их лицемерие.

В конце 1672 года интеллектуал Роберт Баркли, автор «Апологии», призвал город Абердин раскаяться и в знак этого пройтись по трем главным улицам в одеждах из мешковины и измазавшись золой. Критерием такого выбора было то, что сам он так не хотел бы поступать.

Проверка водительств: Писание

Хотя можно было бы предположить, что Писание окажется полезным в разборе некоторых водительств ранних Друзей, тому нет соответствующих свидетельств. Например, те, кто ходили голышом в Мюнстере, обращали внимание на библейский отрывок от пророка Исайи, шесть месяцев ходившего голым и свидетельствовавшего таким образом о скорой гибели Иерусалима. Можно было бы цитировать другие отрывки из Писания, которые поучают скромности или избегать соблазнов, но кто же должен говорить, какая из частей Писания более уместна?

Как замечает Уильям Фрост, Друзья, как все другие христианские сообщества, имели свои собственные акценты при чтении Писания. Они понимали буквально предписание Матфея «не клясться вовсе». Но «хотя они верили в необходимость благотворительности, они не откликались на совет Христа богатому молодому правителю „все, что имеешь, продай и раздай нищим“». И снова:

Друзья отказывались кланяться; когда их оппоненты упоминали, что Авраам кланялся детям Хета, а Лот двум ангелам, Баркли отвечал, что поведение патриархов было не таким, как сейчас, иначе и многоженство должно быть разрешено. Однако, так как в Ветхом Завете было сказано о запрете родственных браков гораздо определеннее, чем в Новом Завете, Друзья использовали как прецедент отрывок из Бытия, где исполины стали грешными потому, что брали в жены дочерей земли, а Иаков обрадовал своих родителей, женившись на одной из колена Исаакова, в то время как Исав огорчил их, взяв в жены дочерь Хеттейскую.

В известном смысле проблема, с которой столкнулись квакеры, была даже более существенной. Другие протестантские сообщества – не важно, как они решали вопрос с пониманием Писания – стояли на том, что Писание само по себе является основополагающим. Для Фокса, его товарищей и последователей только Дух Бога – Внутренний Свет – был основополагающим.

Святой Дух, а не Писание, был «пробным камнем и судьей, которым должно испытывать все доктрины, религии и мнения и прекращать все разногласия». Фокс отмечал, что он достиг своих собственных ранних водительств исключительно побуждением Духа, а не от Писания. Только впоследствии он вернулся к Писанию, конечно, всегда находя возможность толковать его значения в соответствии с собственным учением. В связи с этим он отмечал: «Однако у меня не было особого почтения к Святым писаниям, а что Господь открыл мне, как затем оказалось, было в согласии с ними». Не готов был Фокс и ограничить эту полноту понимания и по отношению к самому себе. В 1658 году он писал: «То, что может быть известным от Бога, явно есть в людях. Тебе не нужно никого, чтобы учить тебя».