Не властью большинства. Принятие решений без голосования в Религиозном обществе Друзей

Вес решений, принимаемых при таком положении, необычайно высок. Во второй части этой книги мы попытаемся выявить особенную мотивацию подчиняться тому, что построено на правилах принятия решений коллектива, стремящегося к единству. Здесь же давайте акцентируем внимание на увеличении чувства правомочности, которое появляется, когда группа считает, что ее решение гарантируется присутствием Божьей силы. Неподчинение означает не действие против группы, а грех перед лицом самого Бога. Даже если по прошествии нескольких месяцев после принятия решения участник не видит в нем большой мудрости, он всё еще чувствует значительную обязанность его выполнять. Подчинение обязательно – независимо от того, видит ли участник причины для этого – и должно продолжаться до тех пор, пока группа не отменит это требование, обновив, таким образом, божественное водительство ввиду новых обстоятельств.

Личное вдохновение

В связи с этим мы переходим к вопросу о квакерской вере в целом. Получается, что если Божественный дух говорит с собранием, то он вещает и через отдельных лиц на собрании. Нет причины думать, что голос Духа можно услышать только лишь на происходящем собрании. Давайте посмотрим, как вдохновение иногда проявлялось у отдельных лиц, и как затем это приводило к решительным изменениям в сообществе.

Типичным образцом является зов Мармадьюка Стивенсона:

В начале 1655 года я был на пашне в восточной части Йоркшира, … и когда я шел за плугом, меня переполнила любовь и присутствие живого Бога, … слово Господа пришло ко мне в спокойном, тихом голосе, который я совершенно отчетливо слышал, и который сказал мне в тайне моего сердца и совести: «Я рукоположил тебя в сан пророка для народов».

Стивенсон внял этому призыву к миссионерскому служению. И «Господь сказал мне немедленно через Духа Святого», что Он позаботится о жене и детях Стивенсона. С этим уверением Стивенсон и Уильям Робинсон убыли в Американские колонии. Как оказалось, это был зов не только к миссионерству, но и мученичеству: 27 октября 1659 года они оба были повешены в Бостоне, став первыми квакерами, казненными согласно Массачусетскому акту 1658 года против «зловредной секты» квакеров.

Откровение как причина гонений, 1647—1649 гг.

Может создаться впечатление, что опора на личное вдохновение, как видно по склонности к миссионерству и примеру мученичества Мармадьюка Стивенсона, имела свои подводные камни. Это хорошо иллюстрирует и ранний опыт откровений самого Джорджа Фокса. Например, где-то около 1648 года Фоксу «открылось», что «верующие в Бога, в силу и свет Христа возвратятся в то состояние, в котором был Адам до своего падения, в котором восхитительные труды творения, а, значит, и добродетели будут познаны через Слово Господа с его мудростью и силой, которым они были сотворены».

Здесь делаются два важных утверждения. Первое – грешный человек способен на внутреннюю святость, даже совершенство. Второе – человек в таком состоянии райской святости может получать прямое и надежное божественное откровение о природе и качествах всего мироздания. Фокс был так уверен на этот счет, что даже задумывался над тем, «нужно ли мне будет постигать искусство врачевания для блага человечества, видя, что природа и достоинства творений открыты предо мною Господом».

Такой взгляд является основой для двух долговременных проблем. Во-первых, утверждалось, что совершенство возможно для человека; это утверждение разделялось общими баптистами, фамилистами и другими сектами. Однако Фокс сделал это утверждение в стилистике рантеров, аморфной группы бесправных людей, печально известных своим аморальным поведением. Рантеры просто развили идею Фокса о восстановлении святости чуть дальше. Если воскрешение Христа возвращает верующего в состояние Адамовой безгрешности, то любой поступок верующего – будь то пляски, богохульство или же блуд – не греховен! Однако в 1651 и 1652 годах рантеры навлекли на свои головы гнев Английской республики, их вожди были отправлены в тюрьмы, а паства растворилась среди теологически схожих религиозных групп «непослушных людей» английского общества. Квакеры более чем на десятилетие оказались в роли подозрительных для государства людей, совершенно «схожих с рантерами».

Вторая долговременная проблема, вытекающая из упомянутого открытия 1648 года, более фундаментальна. Выдвигаемая Фоксом теория прямого божественного вдохновения необычайна охватом всех деталей – Бог показал ему внутренние процессы всего сущего. Это божественное озарение не зависело ни от Писания, ни от человеческого поведения, а значит, обычные средства независимого подтверждения его правильности были недоступны. Фокс потратил десятки лет в попытках справиться с последствиями, вытекающими из этого мистического опыта. Он вскоре обнаружил, что отдельные духовные озарения, по крайней мере, когда они ограничены людскими понятиями и словами, могут различаться и даже противоречить друг другу. Однако у него не нашлось соответствующего стандарта для оценки их правильности. Религиозное сообщество, опирающееся на такие, иногда противоречащие одно другому «открытия», часто оказывается неустойчивым. В первый раз Фокс столкнулся с этой ключевой проблемой в случае со скандальными эксцессами Джеймса Нейлера.

Кризис, связанный с Джеймсом Нейлером, 1656 г.

Конечно, зов к миссионерству и мученическая смерть Мармадьюка Стивенсона явились свидетельством укрепляющегося сообщества. Но предположим, водительство Друга создает затруднения. И предположим, что Друг является человеком, занимающим видное положение. Джеймс Нейлер как раз был таковым. Он был хорошо известен своими вдохновенными и привлекающими внимание изложениями верований Друзей. В период с 1652 по 1656 годы сам Джордж Фокс рассматривал Джеймса Нейлера как самого замечательного квакера. В официальном изложении Лондонского годового собрания объясняется, что послужило причиной возникновения кризиса:

В 1655 году Нейлер отправился на юг, чтобы помочь с работой в Лондоне, где его окружили льстецы, которые вели себя в неподобающей манере: поклонялись ему, становились перед ним на колени, пели при его появлении песни. Он пошел в Бристоль, и тамошние Друзья убедили его встретиться с Фоксом, который в то время находился в Лонсестонской тюрьме, но по дороге его схватили и заключили в тюрьму в Эксетере. Его освободили в октябре 1656 года, а несколькими днями позже он въехал верхом в Бристоль, окруженный своими последователями. Они расстилали перед ним одежды и пели «Святой, святой, святой Господь Бог Израиля». Власти задержали его и отправили в Лондон, где после долгих обсуждений парламент приговорил его к порке плетью, выставлению к позорному столбу в Лондоне и Бристоле, клеймению за богохульство, прокалыванию языка и тюремному заключению.

Жаркие дебаты в парламенте наглядно показали серьезность проблемы, причиной которой неожиданно стал Нейлер. В эту эпоху религиозного подъема были и другие мессии, такие как Уильям Франклин, Эрайз Иванс, Тороджон. Всеми ими занимались местные мировые судьи, присудившие короткие сроки заключения. Но Нейлеру кромвелевская палата общин посвятила шесть недель бешеной злобы. Ужасы, которые Нейлер в итоге испытал, были попыткой унять тех, кто требовал смертного приговора. Почему такие различия? Другие мессии были малозначительными людьми без серьезного числа последователей. Нейлер же был лидером крупного движения, которое быстро распространялось, перетягивая к себе многих последователей антипарламентски настроенных левеллеров и аморальных рантеров.

Неожиданно ходатайства в квакерских памфлетах о социальной справедливости начали выглядеть как проповеди политической революции. Одно издание 1653 года возвещало, например, что «земля принадлежит Господу, а, следовательно, всем. Он дал ее сынам людским в общем, а не некоторым высокопоставленным, которые повелевают на ней своими братиями». Другое издание пророчествовало напасти «вам, высокопоставленные, кто много получили от созданного в руки свои… и стали господами над братиями своими».

«Бог против вас, – говорил сам Нейлер, – алчные, жестокие тираны, угнетающие бедных и нуждающихся». Он также сетовал: «Кто мог бы поверить, что Англия произведет не лучшие плоды, чем эти, теперь после такого освобождения, которого не смог испытать ни один народ?»

Как мог бы предположить читатель, дело Нейлера повлекло усиление гонений против Друзей и отчетливое ощущение незащищенности квакерского сообщества от крайностей отдельных лиц. Для того чтобы понять значение реакции квакеров на эту двойную угрозу, читателю предлагается рассмотреть квакерские организационные структуры до дела Нейлера, а затем сравнить их с изменениями, которые Фокс почувствовал необходимыми ввести вследствие этих событий.

Организационное устройство у ранних квакеров, 1649—1656 гг.

Сообщая о происхождении квакерских деловых собраний, Джордж Фокс замечает: «Первое месячное собрание такого рода было проведено на севере… Мы встретились с мыслями о бедных и чтобы увидеть, что все идут в соответствии с истиной, перед тем как нас назвали квакерами, примерно половина народа из Ноттингемшира и Дербишира, и часть из Лестершира, где было великое уверование».

Во всех этих районах к концу 1648 года Фокс нашел группы приверженцев, за два года до того, как судья Беннет окрестил секту квакерами. Из-за того, что нет записей собраний, проводимых среди этих групп, мы должны обратиться к записям о традициях, бытовавших среди северных сикеров, привлеченных Фоксом в 1652 году.

В Вестморленде и в Восточном и Западном Рединге Фокс обнаружил группы сикеров, которые уже собирались с регулярной последовательностью в три-четыре недели, чтобы организовывать помощь своим беднякам и дисциплинировать «беспорядочных бродяг» из своего круга. В 1653 году Уильям Дьюсбери, за год до этого организовавший собрание Восточного Рединга, написал общее послание, побуждая к тому, чтобы выбирались «один или два Друга, наиболее способные и преуспевшие в жизни, с чистым распознанием Истины» дабы «заботиться и наставлять паству Бога» как духовные смотрители.

В том же самом году от имени Фокса было разослано послание, рекомендующее различные моменты правильного порядка на местных деловых собраниях. Секретарю следовало вести запись всех «страданий», о которых при случае можно было бы поделится с другими Друзьями на собраниях регионального уровня. Безделье не одобрялось. Друзьям с финансовыми затруднениями при возможности следовало помогать из фондов, собранных и управляемых на местах. Ясно, что Фокс и те, кто общался с ним перед составлением письма, имели большое влияние на местные собрания. Но так же ясно, что Фокс направлял веские предложения группам, которые были автономными и самоуправляемыми. Все время поощрялось решение проблем на местном уровне. Однако были предусмотрены меры предосторожности в виде особых региональных встреч, например, для тех случаев, когда Друзья не могли решить проблемы на местах. Но сама нерегулярность таких региональных встреч свидетельствует, насколько велико было главенство местных собраний.

Выясняется, что деловые собрания не проводились на регулярной месячной основе во многих округах вне упомянутого региона. Вместо этого встречи могли созываться только в случае необходимости. Однако с усилением гонений появилась нужда проводить такие встречи более регулярно. С одной стороны, попавшие в тюрьму и их семьи нуждались в попечении, как и те, кто потерял работу из-за присоединения к Друзьям. С другой стороны, должны были выправляться любые намеки на аморальность, которые могли бы оправдывать обвинения со стороны гонителей в том, что Друзья – «тайные рантеры». Собрания занимались выявлением таких «беспорядочных бродяг», затем они либо заявляли в письменной форме, что обсуждаемое лицо не было членом их группы, либо получали от виновного письменное публичное признание, что его поступок противоречит «Принципам Друзей», вместе с обещанием исправиться. Оба подхода описывались как действия для «очищения Истины». Например, в своем «Дневнике» в 1655 году Фокс отмечает, что «Кристофер Аткинсон, этот низкий человек, не выполнил своих обязанностей и покрыл бесчестьем Истину Господа и свое имя; но он был осужден и отвержен Друзьями, а затем был обнародован документ с осуждением его греха и порока».

Однако к 1654 году Фокс понял, что регулярное проведение местных деловых собраний важно для выживания сообщества, и поставил задачу «выравнивания» тех квакерских групп, где не придерживались принципа регулярности.

В том же самом году Фокс собрал приличную группу постоянно странствующих проповедников, которые, как и он сам, где бы ни путешествовали, распространяли квакерскую благую весть о Внутреннем Свете Христа, основывая и затем укрепляя небольшие группы товарищей по вере. «Отважные шестьдесят» или «первые глашатаи Истины», как они известны в квакерских анналах, предлагали вероучение, которое кратко может быть передано в четырех основных принципах. Они таковы:

1. В каждом человеческом существе есть нечто божественное по происхождению, «то, что от Бога», «Внутренний Свет Христа».

2. Всеобщая милость Господня.

3. Всеобщий призыв к моральному совершенству и религиозному единению с Богом.

4. Постоянно продолжающееся откровение Божественной воли во все века.

Основной упор был не на особые доктрины о Боге, Христе или же об искуплении, а на образ жизни, который должен вести тот, кто ощущает в своей жизни Божественное проявление. Британский историк Дж. М. Тревельян пишет: «Прежде всего, общая сущность необычного учения Джорджа Фокса и деятельных возрожденцев, которые и являлись его первыми учениками, заключалась, несомненно, в следующем: личные качества христианина значат больше, чем христианские догмы».

Важно заметить, что в тот самый ранний период Фокс не делал почти ничего для объединения своего братства на уровнях выше местного. Собрания поддерживали связь друг с другом через редкие и неформальные контакты «отважных шестидесяти» или других путешествующих Друзей. Ничто не указывает на то, что Фокс или его последователи имели на этот счет какие-либо точные планы. Как может увидеть читатель, любое развитие организационного устройства на уровнях выше местного неизменно представляется вынужденным шагом, связанным с необходимостью защищать Друзей от действий правительства или же от тех крайностей внутри самого движения, которые вызывают реакцию правительства. И это устройство всегда моделируется таким образом, чтобы достичь максимального эффекта при минимуме добавляемых структур.

Попытки Фокса защитить квакерские общины, 1656—1660 гг.

В момент наказания Нейлера Джордж Фокс освободился из тюрьмы, проехался по стране и обнаружил, что Друзей стали чаще наказывать за такие типичные для них провинности как отказ платить десятину, отказ произносить клятву, отказ снимать шляпу для выказывания уважения официальным лицам. Выразительное объяснение усилениям гонений дано Фоксом в его высказывании: «Протектор Оливер начал ожесточаться».

Первым делом Фокс попытался восстановить порядок в различных сообществах Друзей, отвратив их «от порочного духа, … который увел Джеймса Нейлера и его последователей от Истины, чтобы втянуть Друзей в жаркие споры об этом человеке». Он написал три послания Друзьям. Одно убеждало в том, что их «терпение должно одержать победу и ответить тому, что от Бога в каждом, должно привести каждого к этому, и отвратить их от противного». Это можно интерпретировать как призыв к внутреннему примирению и, возможно, к меньшему «накалу» публичного свидетельствования. Второе и третье послания касаются усиления чувства присутствия Духа («силы Господа») на молитвенных собраниях и любящего, но настойчивого водительства, которое следует осуществлять более зрелым Друзьям по отношению к тем, кто возможно «вышел за пределы чувства меры».

С этой совершенно ясной точки отсчета Фокс приступил к усилению чахлых структур разрозненных общин. Там, где их еще не было, организовывались месячные собрания мужчин – основные места для выявления «беспорядочных бродяг» и работы с ними. Ежегодно в Скиптоне проводились специальные общие собрания, включающие одного-двух представителей от каждого графства; их задачей было сплотить на период обновления и для совместных решений обычно изолированные местные группы. Широко распространялись «заслуживающие доверия» книги. По всей стране были учреждены региональные собрания, собиравшиеся четыре раза в год (квартальные собрания).

Фокс не использовал эпизод с Нейлером для установления чрезмерной личной власти. Однако его ответом на кризис стало создание устойчивой, хотя и очень маленькой надстройки над уровнем местных групп. Местные группы оставались первичными, а надстройка служила для связи и консультаций на постоянной основе. Этого не могли добиться путешествующие проповедники – первые глашатаи Истины – с их бессистемными поездками.

Функция теперь уже регулярных встреч путешествующих проповедников и старейшин местных собраний была ясно обозначена – консультации. Сомнений в суверенитете местных собраний не возникало. Прекрасной иллюстрацией того духа, с которым новая структура подходила к своей задаче, явилось послание 1656 года «братии на севере», которое было отправлено от специального собрания старейшин, встретившихся в Балби. Так как они писали в тот момент, когда случай с Нейлером обсуждался в парламенте, их наставления о внутренней дисциплине и самоограничении, включая надзор со стороны местных старейшин, вполне понятны. Но эти Друзья из Балби дополнили свои предписания постскриптумом, который задавал тон для следующих регулярных встреч старейшин.

Дорогие, любимые Друзья! Все это мы не навязываем вам, как правила или как жесткую форму, которым нужно строго следовать, но вы, освещенные чистым и святым Светом, можете быть ведомы, и так, пребывая в Свете, действуйте в Духе, а не по букве, потому что буква убивает, а Дух животворит.

Значимость поездки Фокса по Англии становится более понятной, когда мы видим консультативный характер послания из Балби и его предписаний. Встречам уровня выше местного могло быть дано право большего контролирования при чрезвычайных случаях, но выполнение рекомендаций оставалось за местными собраниями. Если предложениям из Балби еще предстояло возыметь эффект, сильное харизматичное присутствие Фокса периодически бывало решающим. Мягкие, но настойчивые попытки Фокса оказались адекватными и позволили заново объединить и дисциплинировать сообщество после фиаско Нейлера. Можно отметить, что этому же значительно поспособствовало смиренное раскаяние самого Нейлера и его возвращение в лоно сообщества.

Что касается оппозиции правительству, не совсем понятно, вполне ли прав Кристофер Хилл в своем широко распространенном суждении о том, что «как только случай c Нейлером сломал радикально-политическую сторону квакерства, состоятельные люди почувствовали себя в безопасности от рисков, в окружении которых они пребывали с 1647 года». То, что тюремные приговоры для квакеров продолжились, не вызывает сомнений. Умерило ли это их поступь, трудно сказать.

Кажется очевидным, что поток памфлетов, выходивших из-под пера квакеров, продолжал подталкивать социальные реформы. Энтони Пирсон отстаивал освобождение от десятины, как способ облегчения жизни бедноты. Уже в 1658 году Джон Одленд проповедовал немедленную священную ярость против аморального Бристоля, что многозначительно, ибо это тот самый город, куда двумя годами ранее Нейлер явился как мессия и где спустя год был выпорот плетьми.

Реставрация монархии и возобновление гонений

Бурное время, непосредственно предшествовавшее реставрации монархии в 1660 году, породило массу квакерских политических трактатов, призывавших парламент «освободить угнетенный народ». Руководителей армии обвиняли в вооружении анабаптистов и квакеров, дабы попытаться предотвратить реставрацию.

Коллапс парламентского правления привел Фокса к личному разочарованию в области политики. Незадолго до падения республики он выпустил нехарактерный для него памфлет, в котором выражал неодобрение демократии как таковой. Его длинное название выражает тему памфлета: «Несколько простых слов для рассмотрения теми в армии или другими, кто хотел бы иметь парламент, избранный голосами народа, для управления тремя странами. В котором им показано в соответствии с Писанием Истины, что парламент, так избранный, не пригоден к правлению для Бога и блага его людей». Это явно антидемократическое сочинение все же призывает к освобождению от десятины, реформе законов и религиозной терпимости. Оно также является первым знаком разочарования в политике, которое постигло Фокса и его движение в 1660 году.

Когда реставрация произошла окончательно, гонения против квакеров со стороны представителей Карла II были особенно ожесточенными. (До апреля 1659 года из-за преследований умер 21 квакер. В период Реставрации умерли более трехсот.) Следует помнить, что квакеры были среди наиболее заметных целей для роялистов в их попытках защитить королевскую власть от сторонников парламента и «непослушных людей», которые вступали в армию и иным образом поддерживали парламентские силы.

Восстание «пятой монархии» против нового короля в начале января 1661 года подтолкнуло правительство к массовым арестам квакеров, как его возможных участников. Фокс говорит, что в январе «несколько тысяч» Друзей были посажены в тюрьмы королем и его Советом.

В этот момент Фокс и Ричард Хабберторн составили декларацию против «заговоров и войн» для представления королю. Она была конфискована и уничтожена еще на этапе печати. Друзьями была составлена вторая версия. Она вышла из печати под авторством Фокса, Хабберторна и десяти других видных квакеров, которые писали «от имени всего избранного народа Божия, называемого квакерами». Королю говорилось: «Все кровавые принципы и деяния мы, что касается нас самих, совершенно отвергаем, и все внешние войны, и борьбу, и сражения плотским оружием, с любой целью или под любым, каким бы то ни было предлогом. И это наше свидетельство сему миру».

Это любопытный документ. Дюжина видных Друзей взяла на себя декларирование того, что пацифизм – центральный квакерский принцип. Однако мы знаем, что по крайней мере двое из подписавших его, Хоугил и Хабберторн, защищали использование силы совсем недавно, в 1659 году. И сам Фокс, хотя и отказался от поступления на армейскую службу в 1651 году, все же в 1657 году ощущал себя вправе призывать «младших офицеров и солдат» армии завоевать Рим. Но, как оказалось, состояние находившихся в заключении Друзей было столь тяжелым, что эти двенадцать склонились к тому, чтобы установить принцип квакерской веры с безусловностью, нехарактерной для этого движения. Потому что их поступок – в сочетании со своевременным отрицанием лидерами «пятой монархии», непосредственно перед их казнью, квакерского соучастия – стал причиной отказа от массовых арестов Друзей и, кажется, не вызвал немедленных возражений со стороны квакерских общин, разбросанных по всей Англии.

Но такой поступок подчеркивает слабость той позиции, в которой находились Друзья. Оппоненты рассматривали их как группу национального масштаба с возможной склонностью к революционным выступлениям. Однако у них не было постоянного организационного элемента общенационального уровня, который мог бы авторитетно высказываться от их имени. Так до какой же степени декларация двенадцати Друзей – пусть даже двенадцати видных Друзей – была определяющим заявлением принципа веры всего сообщества?

Вообще теоретически более интересно, даже если не брать именно то время, как мог любой орган, представляющий местные сообщества, авторитетно высказываться за них всех? Местная автономия, которая была первостепенной для квакерских общин, подразумевала неделегируемую власть принятия решений на местах. Старейшины в Балби в 1656 году продвинулись настолько далеко, насколько не-местный орган мог бы продвинуться, просто давая настойчивые советы местным собраниям. Прокламация 1661 года, подписанная двенадцатью ведущими Друзьями, объявляла правительству о свидетельстве пацифизма, которое не только не было утверждено всеми местными сообществами, но которое даже не совпадало с недавними заявлениями некоторых из его авторов. В явно чрезвычайной обстановке, под нависшей угрозой массовых преследований, эти двенадцать человек допустили необходимость стать квакерским руководством. Их поступок открыл Друзьям дверь для превращения из секты независимых сообществ местного уровня в церковь с централизованным организационным устройством. Этот переход включал замену местного религиозного руководства центральным.

Для других сект такая замена хотя и была трудной, но не стала фундаментальной, потому что она не сказалась на общем наборе доктрин, которых эти секты придерживались. Но с Друзьями все вышло не так. Квакерство – это религия, которая старается обходиться без доктрин. Вместо них есть общий опыт, ощущаемая деятельность Бога в проводимом собрании. На личном опыте принятия решений, который происходит от этого ощущаемого присутствия, Друг получает уверенность, что это решение действительно «от Бога», и поэтому оно взывает его или ее к подчинению. Преобразовать эту «власть от ощущаемого опыта» во «власть от внешних директив» – это как пересадить дерево, обрубив его корни. Фактически же Друзья никогда не совершат успешное собственное преобразование из секты в церковь. Региональные или общенациональные органы управления – не важно, каково их предназначение в теории – на практике де-факто остаются в напряженных отношениях с теологическим основанием из опыта, которое делает местные собрания изначально полновластными.