Зарядить Вселенную

– Пошли, – Тэхён выставил руку, приглашая Уджу идти вперёд. Он не удостоил Ёнсока вниманием, никак не отреагировал на громкие крики, что сыпались из его поганого рта. Всё, что его волновало, так это состояние Уджу: «Она совсем на себя не похожа». Кан молча шла рядом, так и держась за плотную ткань мужского пиджака. Её взгляд словно направлен в пустоту, а разум временно покинул тело. «Уж лучше бы она и дальше меня игнорировала и хмурила лицо. Каким же уродом нужно быть, чтобы так запугать собственную сестру?»

– Малыш, остынь, Ким не будет стоять в стороне, когда подобные тебе вредят окружающим, – спокойно произнёс Пак, и в следующую секунду отпусти парня. Тот развернулся и хотел ударить, но Джунки ловко схватил кулак в свою ладонь и открыто засмеялся. – Открою тебе одну тайну, – Пак чуть подался вперёд и понизил тон голоса, – у нас есть фото и видео, где ты пытаешься ударить Уджу и угрожаешь ей, – сказав это, Джунки отодвинулся обратно. На лице победная ухмылка, а пальцы всё сильнее сжимаются на кулаке Ёнсока. – Терпеть не могу шестерок, – сквозь оскал добавил он и выкрутил руку, причиняя невыносимую боль. – Надеюсь, больше не встретимся, – Пак плюнул в сторону и, убирая руки в карманы, вальяжной походкой обошел стонущего парня.

Ким и Уджу наведались в медкабинет и отпросились с уроков, как ни странно, доктор всерьёз принял состояние девушки и с нескрываемым беспокойством попросил Тэхёна позаботиться о ней. Ким сам забрал из класса вещи: сначала забежал за своими, а потом сумку Уджу прихватил, после чего вместе с Кан покинул территорию школы. Уджу всё ещё молчала, но пугающая бледность сошла с лица – и это не могло не радовать. Тэхён старался вести себя непринуждённо, болтал на посторонние темы, задавал странные вопросы и как всегда слышал лишь тишину.

– Говорил тебе, она дикая, – подал голос Джунки, что неприметно следовал за другом и странной девчонкой.

– Джунки? – немного удивлено повернулся на голос Ким. Пак ухмыльнулся, насмешливо отсалютовал и, убрав обратно в карман свободную руку, откусил мороженое. – Сомневаюсь, что ты отпрашивался, – усмехнулся Тэхён. Джунки пожал плечами и поравнялся с другом. Его взгляд мимолётно коснулся безэмоционального лица Уджу.

– Он тебя не тронет, так что прекращай загоняться и обрати внимание на людей вокруг себя, – не свойственно серьёзно сказал Пак, смотря куда-то вдаль и непринужденно поедая лакомство на палочке. Тэхён изумлённо уставился на друга, от которого вообще не ожидал поддержки: Уджу однозначно не нравилась ему.

– У меня мурашки по коже побежали, – наигранно воодушевлённо произнёс Ким. Он убрал рукав рубашки и наглядно показал вставшие дыбом волоски, на что Джунки закатил глаза и толкнул плечом в плечо.

– Отвали, – буркнул Пак и выкинул деревяшку в урну.

– Спасибо, – тихо подала голос Уджу. Две пары глаза мигом уставились на девушку. Ким был крайне удивлён и одновременно счастлив, услышав знакомый голос. А Паку просто стало интересно посмотреть на ту, что волнует его друга.

Кан много думала над случившимся. Она прогоняла воспоминания о прошлом, прятала их глубоко в подсознании, ведь просто забыть не получалось. Она не хотела больше бояться, но дрожь никуда не уходила, а голос брата звучал слишком отчетливо. Тело помнит всё, каждый удар, каждое мерзкое прикосновение, от которого тошнит и хочется как следует проблеваться. Унижением пропиталась кожа, но душа всегда знала, где прятаться: за сердцем, и раз оно бьётся, значит, силы есть, а вместе с ними и надежда. Уджу осторожно подняла взгляд на Тэхёна: «Он обеспокоен. Растерян и напуган, а всё из-за меня. Он ведь всё поймёт? Не отвернётся, правда?». Глаза изучают лицо напротив, просят ответа на немые вопросы. А Ким грустно улыбается, потому что не знает, что делать дальше, почему на него так пристально смотрит та, что всегда игнорирует.

– Я – Кан Уджу, давай дружить, – Уджу останавливается на месте. Еле заметная улыбка касается женских губ, худая ладошка неуверенно тянется вперёд, а взгляд с каким-то глубоким волнением и страхом смотрит в удивленные мужские глаза.

Три человека встали посреди улицы. Прохожим приходится обходить странных школьников. Пак важно ждёт чуть в стороне, наблюдая за глупым поведением друга, что стал похож на неудачника, с которым никто раньше не разговаривал, а тут раз – и девушка поздоровалась. Ким обомлел: хлопает глазами, а в душе взрывы эмоций: «Подпустила. Мы будем друзьями. Она сказала, «дружить». Тэхён немного странно начинает улыбаться, точно эмоционально нестабильный подросток, а Пак отрицательно мотает головой: «Идиот он, а не Ромео. Сейчас «промухает» возможность и опять психовать будет».

– Буду только рад, – протягивая ладонь навстречу, Тэхён ощутил слабую дрожь в женских пальцах и лёгкую прохладу. «Совсем переволновалась», – он осторожно пожал руку и поспешил отпустить Уджу, ведь помнил о её неприязни к прикосновениям. Со стороны послышались редкие хлопки: «Наконец, свершилось». Тэхён осуждающе взглянул на улыбающегося друга и сам хмыкнул в улыбку. – По такому случаю купим тортик? – обратился он к Уджу.

– Как ребёнок, – фыркнула она и невозмутимо двинулась вперёд. «Где-то неподалёку я видела кондитерский магазин».

– Тебя отшили, – усмехнулся Пак, повисая на плече обреченно понурого друга.

– Я рано обрадовался, – устало выдохнул Ким, смотря в след уходящей девушки, но затем мягко улыбнулся. «Но это однозначно важный шаг, да, Уджу?»

Джунки сопровождал ненормальною парочку: в лице своего друга и «дикой» девушки, до первой автобусной остановки, где он, распрощавшись, сел на нужный автобус и уехал подальше от них. Школьники не торопливо зашли в магазин, купили торт и сладкой воды, после чего двинулись дальше к новому дому Уджу. Ким, не переставая, болтал и радостно поглядывал на спутницу, а Кан недовольно косилась в ответ, не желая вот так сразу отвечать на все вопросы друга: уж очень многое он хотел узнать, чего сама Кан о себе не знала.

Квартира встретила ярким светом лампы и тишиной: Хосок находился на своём рабочем месте и раньше двенадцати ночи его точно не стоило ожидать. Тэхён со знанием дела открыл обувницу и достал оттуда пару тапочек. Сняв уличную обувь, он отставил её и нырнул в домашнюю. Уджу озадачено наблюдала за его действиями, не решаясь даже пошевелиться.

– Я же говорил, что бывал у Хосока дома, – улыбнулся Ким, замечая неприкрытый ступор подруги. Она недоверчиво нахмурилась и, сняв обувь, обогнала его.

– Жди на кухне, скоро вернусь, – бросила Уджу, не оборачиваясь к Тэхёну, что всеми силами старался сдержать смех.

– Забавная, – произнёс он в пустоту. Губы растянулись в детской широкой улыбке. С такой Кан было весело, с такой Кан было уютно. Ким поднял пакеты, которые оставлял лишь для того чтобы достать обувь, и двинулся в сторону кухни. Он разложил продукты, поставил греться электрический чайник и подготовил блюдца с чайными ложками. Когда Уджу присоединилась к парню, красиво украшенный торт стоял на середине стола, а рядом лежал нож. – Всё почти готово, – повернул голову Ким, доставая с верхних полок две чашки. – Чай или сок? – поинтересовался он и поставил посуду на стол.

– Чай, – коротко ответила сердитая девушка. Уджу обошла Тэхёна и уже самостоятельно продолжила начатое им: заварила себе чай, а ему в кружку налила сок. Она пыталась выглядеть гостеприимной хозяйкой, хотела отплатить ему за доброту, а Ким, пока она оставляла сумку и переодевалась, порушил все планы. – Какой кусок? – Уджу бросила взгляд на торт, помогая Тэхёну понять, о чём спрашивает. Ким сдержался, хотя очень хотел рассмеяться вслух.

– Начнём с маленького, – делая серьёзное лицо, ответил он. Ким мечтательно наблюдал, как девушка нерешительно берёт в руки нож и подносит к сливочному угощению. Она с волнением и какой-то предельной осторожностью отрезает кусочек, затем осторожно поддевает его и несёт к блюдцу, но в последний момент торт падает, теряя свой презентабельный вид. С губ Уджу срывается обречённый вздох, а глаза с грустью смотрят на содержимое тарелочки. – Спасибо, – благодарит Тэхён и с очаровательной улыбкой тянет блюдце к себе.

– Но… – хочет возразить Кан, чувствует вину, за испорченную еду, но Ким отрицательно мотает головой, продолжая улыбаться. – Ребёнок, – хмуро бросает и демонстративно отрезает ещё один кусок, что опять же переворачивается, стоит поднести его к посуде. «Что за невезение…»

– Да-да, однозначно неуклюжая, – нарочно подначивает Тэхён, оставляя чайную ложку у себя во рту. Уджу сильнее сдвигает брови, напоминая ему об их первой встречи: холодная и угрожающая странная школьница, что не умеет общаться с другими людьми. «Я и подумать тогда не мог, что мы действительно сможем подружиться. Нет, я конечно к этому стремился, но всё равно не верится, что момент настал». Ким смотрит по-особенному, запоминает день и не может отрицать факта, что сердцу совсем капельку тесно в груди.

– Ещё раз спасибо, – произносит Уджу, сосредоточив взгляд на сладости. Не может взглянуть в лицо, ей кажется это неправильным, нечестным и эгоистичным: прятаться за ним, подставлять под удар, а самой оставаться целой. «Сколько раз он уже помогал, сколько пачкал руки из-за меня».

– Спасибо, – неожиданно произносит Ким. Уджу напрягается, не понимает, почему он благодарит, хмурит лоб, пытаясь найти ответ, но тщетно: в голове не единой мысли – ему не за что её благодарить. – Спасибо, что доверилась и стала другом, – ласково дополняет он, а у Кан глаза от удивления округляются.

«За такое разве благодарят?» – она поднимает голову, смотрит на счастливое лицо парня и теряется в теплоте, что окружает его.

– Ты не против, если я буду периодически тебе писать? – немного неловко спрашивает Ким. Он чешет скулу указательным пальцем, на несколько секунд отводит взгляд, ведёт себя непривычно неуверенно, из-за чего даёт себе мысленную пощечину и возвращает взгляд к девушке.

– Не против, – собравшись с мыслями, отвечает Уджу, – но я могу быть занята, не жди, что всегда смогу ответить, – добавляет она слегка холодным тоном.

– Почему-то я другого не ждал, – необдуманно озвучил свои мысли Тэхён, а потом прикрыл рот ладонями: «Блин, вслух сказал». Злость огоньками вспыхнула в карих глазах и тонкие губки чуть сильнее сомкнулись. «Язык – враг мой», – отругал себя Ким и неловко засмеялся, чтобы хоть как-то смягчить обстановку.

Однако усилия Тэхёна вывести Уджу на дружеский разговор рассыпались, словно бусинки порванного ожерелья – собрать все обратно на леску не было возможности. Ким скучающим видом уставился в телевизор, а Уджу уткнулась в учебники, выполняя устные задания. Но все мысли девушки были сосредоточенны на брошенных Тэхёном вопросах. Как на них ответить она не знала, ведь никогда не ходила в парк аттракционов, чтобы сказать, какая карусель больше всего пугает, а какая нравится. Она не находила ответа на вопрос о фильмах, ведь никогда и не с кем их не смотрела, а кто такие «Мстители» даже представить сложно. Уджу понятия не имела, какой вкус молочка в баночках ей нравится, ведь всегда брала лишь воду в бутылке. Кан было стыдно, неуютно и даже грустно оттого, что она ничего не может о себе рассказать, ничего, кроме боли. Именно поэтому она старательно прятала глаза за книгой и всячески игнорировала Кима на другом конце дивана.

«Да ну почему же с ней ТАК сложно?!» – хотел бы взвыть Тэхён, да вот только боялся, что его тогда Уджу вообще близко не подпустит.

Дверь прихожей щелкнула. Чон осмотрелся и сразу приметил мужскую пару обуви. Он насторожился: не думал, что Уджу приведёт кого-то в дом, да ещё и на второй день после заселения. Хосок повесил верхнюю одежду и тихо двинулся вглубь: разговоры из телевизора становились всё слышнее. Ещё несколько шагов – и Чон видит двух школьников: Ким насупился и без интереса уставился в экран, а Кан сосредоточенно читала учебник, совершенно не обращая внимания на окружающие звуки. Оба сидели на разных концах дивана и не видели, что за ними наблюдают.

«Эти дети никогда не научаться ладить. Но меня не перестаёт поражать настойчивость Тэхёна. Да и Кан вроде подпустила его ближе».

– Я дома, – оповестил Хосок о своё появлении. Две пары глаз машинально перебрались к его персоне. Уджу растерянно поклонилась, будто прося прощения за то, что впустила Кима в дом, не предупредив и не спросив разрешения. А Ким радостно улыбнулся и поднялся с дивана. – Каким ветром? – спросил Чон, пожимая крепкую ладонь младшего.

– Провожал Уджу домой и решил чуть задержаться, – Тэхён коротко взглянул на Уджу, что не слышала их разговора, но подозревала, что речь идёт о ней. – Нужно поговорить, – серьёзный шёпот и тяжесть в глазах не ускользнули от Хосока. – Увидимся завтра, – махнул Ким подруге и, осторожно похлопав Чона по плечу, первым покинул гостиную.

Оказавшись за пределами квартиры, Чон и Ким вышагивали по ночной улице: Чон вызвался отвезти друга домой, ведь в столь позднее время общественный транспорт не ходит. Они оба вдыхали полной грудью запах города, всего на несколько секунд отвлекаясь от неизбежного разговора. Двери машины хлопнули с обеих сторон. Ким пристегнулся и сжал пальцы в кулак, так сильно, что сухожилия стали заметны. Ноздри раздулись, а глаза ищут жертву, которая, скорее всего, нежится в своей кровати и не признаёт ошибок.

– Так и почему ты меня ждал? – задал вопрос Хосок, выруливая со стоянки на практически пустую дорогу.

– Думаю, ты прав, – начал Тэхён: злость в нём закипала, как вода в чайнике. Ему безумно хотелось переломать пальцы надменному парню, что посмел угрожать Уджу. В ушах до сих пор звучали его слова: «На колени», и если бы не напуганная Кан, он бы точно пересчитал ему зубы. А факт того, что они оказались родственниками, увеличивал гнев в тысячу раз. Тогда Ким и понял, как к девушке относятся дома. Оставался лишь один вопрос – причастны ли родители или же брат единственный, кто причиняет Кан боль? – Я сегодня встретил брата Уджу, когда тот летел на неё с кулаками. И он точно не планировал останавливаться. Поймал его руку практически возле её живота, – Ким зарычал, словно он снова находится в школе на заднем дворе и заново переживает момент. – Он угрожал, даже после того, как его поймали. Кан больше трёх часов молчала. Видел бы ты её состояние, – тон смягчился, стоило заговорить о девушке. В голосе скользит сожаление, а горечь огромным комом подступает к горлу. – Как можно так обходиться с девушками? Как можно обижать родную сестру? Что же он делал с ней, если от одного его присутствия она трясётся и теряет дар речи? Хосок, ты оказался прав, такие люди существуют, они ходят по одной земле, под тем же голубым небом и даже учатся в одной с нами школе.

Машина остановилась во дворе возле дома Тэхёна. Чон сдержанно выдохнул и перевёл взгляд на поникшего парня, что кажется потерял нечто светлое: ему показали тьму, глубокую и непроглядную, в которой день за днём жила Уджу. Ким не был наивным и не считал, что все люди невинные ангелы. Знал, что зла и несправедливости полно в мире, однако сейчас как-то ближе и глубже всё воспринимал.

– Не опускай голову. Отвратительных и ужасных людей достаточно в нашем обществе. Никому не пожелаешь с ними столкнуться. Но разве не здорово, что ты можешь ей помочь, – Чон замолчал. Он ожидал, когда Тэхён сам придёт к нужному выводу. – Ты сам сказал, что не можешь отступить, что уже протянул руку. Ещё не знал, какой жизнью она живёт, но пытался помочь. Так не отказывайся от своих слов. Прошлого мы не можем изменить, а что случится в будущем точно не знаешь, но настоящее… настоящее – то, что мы можем чувствовать и видеть, – Хосок коротко улыбнулся задумчивости Кима. – Покажи ей яркое и теплое настоящее, пусть тени прошлого станут максимально незаметными.

Глава 15 – Дорогой человек.

Хосок вернулся домой после полуночи. Слова младшего плотно засели в голове, но Чон не торопился выяснять подробности или выводить Уджу на личный разговор. Он прекрасно понимал, какую боль могут доставить воспоминания. Сейчас Кан живёт с ним, выглядит живее и здоровее, а это большой плюс.

Хосок тихо передвигается по дому, боясь потревожить сон девушки, но, зайдя в гостиную и увидев свет под дверью, останавливается. Он медлит, сомневается в правильности дальнейших действий, но всё же подходит и коротко стучит. С той стороны слышится «да», поэтому Хосок осторожно надавливает на ручку двери и проходит в женскую спальню.

Кан сидит за столом среди книг и тетрадей: она доделывала письменные задания, и, поставив точку в предложении, повернулась к хозяину квартиры. До этого Чон молча ждал внимания, наблюдал со спины, бросая короткие взгляды на записи: «Почерк осторожный, никаких помарок и, судя по всему, она очень внимательна». В женских глазах Хосок выглядел уставшим и немного пугающим, из-за чего Уджу начала нервничать: периодически отводила взгляд и сжимала пальцы на коленках.

– Увидел свет, вот и решил проверить, уснула или же бодрствуешь, – начал диалог Хосок, прекрасно зная, что девушка немногословна и редко когда может начать первой.

– А? Простите. Я сейчас же выключу свет, – заволновалась Кан. «Он, наверное, зол, что трачу электричество. Надо бы быть осторожнее и экономнее. Они бы уже ругались…» – Уджу потянулась к выключателю на настольной лампе.

– За что извиняешься? – хмуро уточнил Хосок и, когда Кан выключала свет на своём столе, включил общую лампу. – Ну так чего? Что за извинения? – строгий взгляд гулял по девичьему телу, ловя каждый жест, подмечая даже с какой частотой она дышит. – Коммунальные услуги у нас общие. Нужно сидеть допоздна и заниматься – значит сиди и занимайся, захотелось принять душ в обед – пошла и приняла, если меня там конечно нет, – более шуточно закончил Чон, издав подобие смешка. – Мы ведь обговаривали правила. Ты разве их нарушила? Очень сомневаюсь. Так за что извиняешься? – Уджу подняла голову точно загнанный зверёк, который внезапно вместо хищника увидел спасителя. – Спать со светом сложно, по себе знаю, поэтому и заглянул. Никакого другого смысла в моём появлении не было, – доходчиво пояснил Чон и совсем слабо улыбнулся. Кан положительно кивнула, будто подтверждая, что всё поняла и сожалеет. – Доброй ночи.

– Доброй, – смотря на Чона, тихо произнесла Уджу. Дверь в комнату закрылась. Кан повернулась к столу, сложила вещи в сумку и, выключив свет, улеглась на мягкой кровати. «Верно, мистер Чон неплохой человек. Я зря себя накручиваю. Наверное, его расстроили мои слова. Ах… глупо было надеяться, что страхи и привычки так просто оставят меня. Ненавижу их».

***

Кан нерешительно вышагивала с подносом еды по столовой. Внешне нечитаема и холодна, словно вся создана изо льда. Она приблизилась к столу, за которым уже сидели парни, слабо прикусила внутреннюю часть губы и с напускным равнодушием осмотрела удивлённые лица. Тэхён с секунду находился в ступоре, напрочь забыв о шутке, которой недавно поделился Джунки. Сам Пак недоверчиво и даже немного враждебно выгнул бровь: несомненно, появление Уджу его удивило, но он, в отличие от друга, крепкий орешек: его расположение так просто не получить. Джунки молча наблюдает за переглядками и скучающим видом отправляет обед в рот.

– Можно? – спрашивает Уджу. Тон безразличный, взгляд незаинтересованный, словно откажи ей – и она спокойно уйдёт. Пак толкает Кима носком обуви в ногу, чтобы тот уже отмёрз и начал вести себя нормально: «Харэ» тупить».

– Конечно, – нервно отвечает Тэхён и почти подрывается с места, чтобы отодвинуть стул, но вовремя себя одергивает. «Да что со мной?! Возьми себя в руки, прекрати вести себя как дурак!» Джунки качает головой, не скрывая своего разочарования в друге. А Ким косится на него и незаметно ударяет кулаком в бок: «Заткнись и не слова об этом».

Уджу подглядывает за парнями, крутит в руках ложку и не знает, что делать дальше. Как ведут себя люди, когда обедают с кем-то? О чем они общаются? Стоит ли вообще разговаривать за столом? «Им точно было весело до моего появления. Может, я поспешила? Может, не стоило мне подсаживаться к ним за столик? Эх, совершенно не понимаю, что делать. Лиён всегда была инициатором наших посиделок и разговоров».

– Уджу? Эй, Уджу, где витаешь? – машет перед лицом Тэхён, с любопытством заглядывая в женское лицо. Кан так сильно задумалась, что позабыла о парнях: она смотрела в одну точку и не слышала, что у неё спрашивали. – О, вроде, вернулась к нам, – очаровательно улыбается Ким, удобнее усаживаясь на своём стуле.

– Закончила ловить сигнал с Марса? – ухмыльнулся Пак. На шутку Уджу не отреагировала, как смотрела равнодушно, так и продолжила. – Ну точно… дикая, – раздражённо добавил он и снова получил удар от друга.

– Не слушай этого грубияна, он просто с девушками никогда не общался, – беззлобно подшутил Ким, а Пак недовольно хмыкнул и поджал губы: «Сам тогда с ней общайся, бесите только». – Какие планы на вечер? – поинтересовался Тэхён, переводя внимание к Уджу, что так и не притронулась к еде.

– Работа, – коротко ответила Кан.

– У Хосока? – также живо задал он следующий вопрос.

– Да.

Пак практически взвыл: уши в трубочку сворачивались из-за подобия разговора, он устал от этого недокино и, взяв пустой поднос: он-то ел пока «парочка» пыталась общаться, свалил от них. «Надеюсь это незаразно», – нервно передёрнул он плечами, опустив поднос на стол для грязной посуды.

– А ты? Какие планы? – смотря точно в глаза, спросила Уджу. Она сильно волновалась, но внешне не показывала, по крайней мере, надеялась, что у неё хорошо получается скрывать истинные эмоции.

– Планирую позаниматься в одном приятном кафе и немного понадоедать подруге, – без стеснения признался Ким, растягивая губы в самой широкой и счастливой улыбке. Кан насупилась, сразу понимая, о чём и о ком идёт речь. – Не-не, меня этим не проймёшь, – отрицательно замотал головой Тэхён, точно зная, что девушка пытается снова его оттолкнуть. «И когда она поймёт, что на меня это не действует? Тем более мы стали друзьями и поводов для встреч стало больше». – Я точно приду сегодня в кафе, скажу даже больше – мы пойдём туда вместе. А теперь кушай, обед скоро закончится, – указал он глазами на поднос.

– Ребёнок, – буркнула под нос Уджу и, не переставая хмуриться, принялась за еду.

Как и обещал Тэхён: после уроков он увязался за Уджу и вместе с ней направился в кафе друга. Дорога до работы ничуть не изменилась: Ким задает вопросы и болтает без умолку, а Кан отмалчивается и изредка бросает косые взгляды.

– Неужели тебе нечего мне сказать? – открывая дверь кафе и удерживая её, чтобы Кан прошла первой, задаётся очередным вопросом Ким. Уджу скользит под рукой, как-то грустно смотря на мужское лицо.

– Нечего, – сухо произносит она и удаляется: Кан идёт в помещение для персонала, а Ким, провожая её спину, направляется к Хосоку, чтобы поздороваться.

– Опять будешь отвлекать и мешать работе? – вместо приветствия, грозно произносит Чон. Он протирает кофейные чашки и смотрит на Кима с неким осуждением, каким родители смотрят на непослушных детей.

– Не буду, – серьёзно отозвался Тэхён, отвечая другу тем же взглядом: «Сплошное разочарование. Я ведь не маленький, тебе ли не знать, Хо».

– Волновался, что её могут выловить по дороге на работу? – не стесняясь, интересуется Чон, заранее зная, что прав. Ким невозмутимо отводит взгляд в сторону, но уже поздно что-либо скрывать: Хосок давно всё понял. «И когда этот балбес признается сам себе, что дорожит Уджу больше, чем просто другом? Взрослый он, ага, как же». – Можешь сесть за мой стол, там удобно и не так шумно, – спокойно говорит Чон, отворачиваясь от младшего брата друзей.

– Спасибо, – радостно благодарит Ким и бодро двигается к всегда заваленному бумагами столу: Хосок не любит запираться в кабинете в тишине и одиночестве, работать в зале, в немного суетливой обстановке ему нравится куда больше.

Уджу выходит спустя десять минут, проходит короткий инструктаж от начальника и с предельной ответственностью приступает к работе. Кан, пока нет новых посетителей, читает, как готовить тот или иной кофе, а когда слышит звон колокольчика – встаёт за кассовый аппарат. Тэхён отвлекается от уроков, часто засматриваясь на улыбку Уджу. Пусть она ненастоящая, но сердце начинает трепетать. Желание задержать взгляд чуть дольше на женском лице возникает неожиданно и не поддаётся контролю. Вот только Кан на него не смотрит, она не видит его, совсем не замечает, всецело поглощённая работой.

В итоге, к концу работы кафе, Ким и половины домашней работы не сделал. Он собрал тетради и книги обратно в рюкзак на одно плечо, мысленно устало выдыхая: «Блин, опять не спать ночью…». Спустя пять минут, посетителей, как и персонала, поблизости не оказалось. В окнах здания темно, а дверь закрыта на замок.

– До встречи, – первым прощается Тэхён, когда все они оказываются у автомобиля Хосока. Чон пожимает протянутую ладонь, а Уджу, превозмогая желание отмолчаться, еле слышно говорит: «Пока». Ким уходит под взгляды двух человек и не желает оборачиваться, чтобы убедиться, что Кан села в машину друга: он подсознательно боится почувствовать колющее чувство обиды.