Ева. Крепость

Шли минуты три, не больше, но этого хватило, чтобы полюбоваться городом. Все-таки улицы Крепости – это совершенство. Здания, дорожки, парки все продумано с толком, ухожено и невероятно красиво. Главные деревья – это вишни и рябины, каждое из растений радует жителей в свою пору. Вдоль пешеходных дорожек стоят множество резных скамеек, а иногда и беседок, стенки которых обвивают всевозможные сорта винограда. Однако больше всего мне нравятся клумбы у домов, которые в большинстве своем состоят не из цветов, а из клубники, земляники, ежевики, морошки и других маленьких ягод и каждый, абсолютно каждый, может подойти и попросить у садоводов стаканчик любимой ягоды с понравившейся клумбы. Специалисты знают, какую ягодку можно снять, а какая еще не дождалась своего часа. Однако жители Крепости не злоупотребляют объедать клумбы в страхе, что красота, которую ягоды создают, померкнет. Несколько лет назад на праздник детства нас вывели в город на карусели, и мы шли мимо одной вот такой клумбы. Ежевика! Еще был не сезон, и начинающий садовник очень долго искала для меня ягоды. Ждала вся группа, всем не терпелось попасть на карусели, но я знала, что если на клумбе есть хоть одна спелая ягода, то по закону я имею на нее право, поэтому и не двигалась с места. Минут через тридцать измученная девушка вынесла мне неполный стаканчик ягоды, я поблагодарила ее и пошла счастливая на карусели. Однако на обратном пути я вновь обратила внимание на ту клумбу и поняла, что если бы каждый ребенок останавливался и требовал ягод, то их бы значительно поубавилось, и вся композиция из-за этого видоизменилась.

– Вот мы и пришли. Это клиника для женщин, – объявила Наталья, и я взглянула на дом. Белое здание было небольшим, гораздо меньше, чем я ожидала. Два этажа, один вход и длинные узкие окна.

– Клиника такая маленькая! – воскликнула я.

Наталья засмеялась.

– Оглядись по сторонам. Это только первый блок. – Я послушалась и стала медленно поворачиваться всем телом по часовой стрелке. И тут до меня дошло, что пока я рассуждала о красоте улиц и вспоминала детство, мы оказались в своеобразном городке внутри большого города, окруженным внушительным забором. Я насчитала около пятнадцати одинаковых по архитектуре домов, различающихся между собой по цвету и нумерации. Перед каждым домом стояла большая вывеска с перечислением врачей, которые принимают в этом здании.

– Не понимаю. Это все клиники для беременных и потенциально беременных? – продолжала любопытствовать я.

– Нет, Ева. Правильно запомнила твое имя? – я кивнула, – Только первые пять блоков предназначены для цели воспроизводства населения. – Остальные блоки – это хирургия, терапия, стоматология, клиника грудничков, одна лаборатория, административный блок и другое. Думаю, что со временем ты во всем разберешься, а пока нам пора. Мы уже выбиваемся из графика.

– Почему тебе все надо знать? – сердито фыркнула на меня Аня.

– А почему тебе не интересно? Как же твоя любознательность?

– Она спит, потому что хозяйка ужасно боится, – я посмотрела в Анюткины глаза и только сейчас поняла, насколько действительно сильно она переживает. Сосуды в глазах полопались, на виске без передышки пульсировала маленькая венка, а кожа была мертвецки бледной.

– Да, ты чего? Не мы первые, не мы последние. Все через это проходят. Но у нас есть преимущество – мы вместе, а значит сильнее, и справимся значительно легче, чем все остальные, – я пыталась успокоить подругу пока мы все шли на второй этаж здания. Я говорила, подбадривающе улыбалась и сжимала ее руку до тех самых пор, пока мы не подошли к одной из двери небольшого коридорчика.

– И так, в группе 21 человек. Номера с 1 по 7 включительно остаются у этой двери и по очереди заходят к женскому доктору. Номера с восьмого по четырнадцатый – ваша дверь соседняя. Номера с 15 по 21 повернитесь на право, ваша дверь прямо. Первыми по своим дверям идут номер один, номер восемь и номер пятнадцать и далее по порядку. Один выходит, следующий заходит. Затем меняемся кабинетами. Все, шагом марш! Врачи вас уже ждут. Номер один, Алла, – мельком заглянув в свой список, куратор назвала девушку по имени, – не волнуйся, все будет хорошо. Вы ведь уже были у таких врачей, только они приезжали к вам в школу, а теперь вы пришли к ним. Смелее.

– Алла вздохнула, легонько постучалась и вошла в дверь.

– Я следующая! – сказала Аня и плюхнулась на одну из скамеек, стоящую напротив двери.

– Да, девчонки, что-то мне не по себе, – шепнула Лена, присаживаясь рядом с Аней.

– Держите себя в руках, вы чего раскисли? Наталья правильно сказала, мы уже были у таких врачей. Конечно, ничего приятного, но надо, так надо. Думайте о хорошем, например, о доме моды и центре красоты.

– А что хорошего в центре красоты? Сегодня одна беременная за столом сказала, что самое ужасное – как раз там, – выдала Елена.

– Как так?

– Не знаю, она только сказала, что из приятного там только последние несколько минут, а до этого она даже вспоминать не хочет.

– Странно, – протянула я, – думала, что центр красоты – это здорово!

– Вечером узнаем, – резюмировала Анька и встала со скамейки. Было видно, что она настроилась, морально и физически, вся подобралась и… как только дверь открылась практически забежала в кабинет, не дав бедной девушке даже выйти.

Как только Алла вышла, к ней сразу подошла Наталья и увела в сторонку. На девчонке не было лица. Интересно, что с ней такое там делали?

– С кем ты живешь? – спросила я Ленку, чтобы хоть немного отвлечься.

– С Мариной, конечно. Мы нормально ладим, не как вы, конечно, но для соседки она в самый раз. Тоже любит поболтать, повеселиться и посмотреть фильмы на ночь. Вы уже смотрели телевизор?

– Нет, мы вчера просто опустошили Анюткин холодильник и проболтали допоздна.

– А мы смотрели фильм. Потрясающе! Сюжет скучноват, конечно, но актеры, актеры! Ты не поверишь, раньше в фильмах и мужчины, и женщины снимались, и вместе. И некоторые сцены такие…

– Можно я с вами присяду? – к нам незаметно подошла Алла.

– Садись, конечно, – воскликнула Ленка, и было видно, что она хочет завалить девчонку расспросами. Я быстро схватила ее за руку и покачала головой, давая понять, что надобно оставить девушку в покое. Лена недовольно пожала плечами, и приготовилась было уже дальше рассказывать мне про фильм, как дверь открылась и вышла Аня.

На лице было все тоже каменное выражение, с которым она кинулась в кабинет, но руки немного подрагивали, а шея практически была погребена под плечами. Увидев меня, Анька выдала некое подобие улыбки и двинулась ко мне. Но не успела она сделать и шага, как Наталья перекрыла ей движение и отвела в сторону. Минуты три она о чем-то беседовала с подругой, та кивала, поддакивала и лишь изредка что-то говорила.

– Ты в порядке? – первым делом спросила я, как только Анюта подошла к скамейке.

– Кажется. Просто очень больно и немного стыдно.

– Стыдно?

– Ну, да. Этой женщине нужно рассказать о себе все, дать пощупать везде. Ева, она не просто смотрит, она что-то вставляет, крутит, вертит внутри, потом записывает. В общем, это гораздо хуже, чем было в школе, намного хуже.

– Ты меня пугаешь, – искренне воскликнула я.

– И меня! – отозвалась Ленка.

– Ничего, как сказала Наталья, к этому просто надо привыкнуть. Без этого никак, – подала голос до сих пор молчавшая Алла.

– Здорово! Хороший совет. Хотя… Боль действительно можно и потерпеть, да и со стыдом мы как-нибудь справимся. Да, Ленка?

– Ага.

– Ева! – услышала я голос куратора. – Вперед. Твоя очередь.

Уже? Я медленно встала и двинулась к двери. Так, спокойно. Анютка цела и в принципе нормально себя чувствует, значит и со мной все будет хорошо.

– Здравствуй! Меня зовут Ульяна 598. С этого момента я твой врач. Как тебя зовут? – спросила женщина в белом халате. На вид ей было около 40-45 лет, но одного взгляда на руки хватило понять, она гораздо старше.

– Ева 1111.

– Хорошо, Ева. Прошу разденься полностью от пояса и ниже и садись на кресло. – Я быстро сняла с себя одежду и вскарабкалась на страшную махину. Быстрее бы все закончилось.

Все, что было потом, я даже вспоминать не хочу. Аня была права. Стыд и боль. В моем случае именно в такой последовательности. Минут пять врач изучала мое тело как под микроскопом, из ее рта постоянно доносилось только «Так», «А тут?», «И тут!». Потом еще минуты две она задавала мне вопросы относительно моего цикла и общего самочувствия и что-то записывала в свою тетрадку и, наконец, сказала мне «Одевайся!». Слезть с кресла оказалось куда труднее, чем взобраться на него. Низ живота ужасно болел, и я чувствовала себе как половая тряпка.

– Ну, чтож, Ева. Все отлично. Твои органы внешне здоровы и готовы к зачатию. Я взяла у тебя несколько проб для анализа, через три дня мы снова увидимся и уже там определимся с дальнейшим ходом наших действий. Заведем тебе личную карточку и подготовим к зачатию и родам.

– Замечательно, – сквозь зубы выдала я, и, попрощавшись, вышла за дверь, где меня перехватила Наталья.

– Так, дыши ровно и глубоко. Посмотри на меня. Все хорошо? – кажется, она действительно, искренне мне сочувствует. Хотя этого сейчас мне совсем не нужно, хочется просто куда-нибудь присесть.

– Я кивнула.

– Живот болит? Пройдет. Это нормально. Сейчас поболит еще минут пятнадцать, потом станет легче. Перед сном выпей обезболивающее из домашней аптечки, препарат называется «БО», оно безопасное и хорошо действует.

– Ты, правда, в порядке?

– Да, – выдавила я из себя. – Только хочется присесть.

– Конечно, конечно. Иди, на скамейку и дыши. – Наталья похлопала меня по плечу и я, еле шевеля ногами, пошла к Ане. Плюхнувшись рядом с ней, мне значительно полегчало.

– Живая? – участливо спросила подруга.

– Спроси через пятнадцать минут, – ответила я, почувствовав новую волну боли. Анюта приобняла меня и я как будто провалилась в туман.

– Ева, Ева! – голос Натальи и слабые шлепки по щекам привели меня в чувство.

– Что случилось? – еле вымолвила я.

– Кажется, ты потеряла сознание, – ответила куратор. – С тобой такое бывает?

– Нет, но мне еще и никогда не было так больно, – ответила я и потрогала свой живот.

Кажется, боль все же утихает.

– Я что действительно была в «отключке»? Долго?

– Не знаю, минуты две, может больше – ответила Аня. Я с тобой разговаривала, спросила лучше ли тебе. А ты молчишь.

– Теперь лучше, – ответила я и посмотрела на дверь, из которой как раз выходила желтая Ленка. – Все бледными выходят, а эта цветная! – хихикнула я.

– Да, ей определенно лучше, – констатировала Наталья и побежала к Лене.

– Ты меня напугала! – шепнула мне Анютка.

– Ничего, это просто был шок. Организм тоже бывает в шоке! – успокоила я подругу. – Сейчас уже легче. А ты как?

– Нормально, почти не болит.

– Надеюсь, диетолог и специалист по психам в нас ТАМ копаться не будут.

– Скажешь тоже, – улыбнулась подруга.

– В норме? – спросила я подошедшую Ленку.

– Живот болит жутко, аж рыдать хочется.

– Скоро станет легче, у меня вот уже совсем не болит, – откликнулась Алла. – Только как-то тянет немного, а так все в порядке.

– Девушки, – обратилась к нам Наталья. – Те, кто уже хорошо себя чувствует может передвигаться к соседнему кабинету. Ева?

– В порядке, – снова подтвердила я и в доказательство этому встала и пошла к кабинету диетолога. Каждый шаг отзывался болью в животе, но я сильная и больше в обморок не хлопнусь. Сев на скамейку уже напротив следующего кабинета, мы стали наблюдать за девушками, столпившихся у кабинета понимающего доктора и не решающихся пойти к женскому врачу. Все ясно, они увидели нас, таких еле ходячих, измученных и держащихся за животы, что теперь им страшно.

– Девушки, третья группа. Давайте сюда, – крикнула им Наталья. – Нечего там трястись. – Пятнадцатый номер, бегом.

Часть столпившихся отсоединилась и неохотно побрела к куратору. В этот момент из кабинета диетолога вышла последняя девушка из второй группы и Алла, на этот раз намного смелее, отправилась к врачу.

В кабинет диетолога я попала минут через тридцать. К этому моменту чувствовала я себя уже гораздо легче, а вышедшие из кабинета до меня девчонки были вполне довольны визитом. В общем, в комнату к доктору я зашла уверенная, спокойная и не ожидавшая подвоха. Женщина приятной наружности, ухоженная и при этом очень стройная, подтянутая (про такую ни за что не скажешь «сапожник без сапог») встретила меня очаровательной белозубой улыбкой.

– Так, ты у нас … – выжидательно посмотрела на меня врач.

– Ева, Ева 1111.

– Хорошо. А меня зовут Валентина 4573. Прошу тебя снять обувь и встать на весы, – Валентина рукой указала в угол, где на полу лежало плоское как блин электронное многофункциональное устройство. Быстренько скинув туфли, я встала на весы. Некоторое время устройство сканировало меня, после чего начало говорить.

– Девушка. Вес – 55 килограммов, рост – 170 сантиметров. Костная масса – 2,4 килограмма. Содержание жира – 14 процентов. Уровень висцерального жира – в норме. Содержание воды в организме – 78 процентов.

– Тааааак, – протянула Валентина 4573. – Все вроде бы хорошо, только вот воды в организме многовато. Тяжело ходить будет.

– Куда ходить? – не поняла я.

– Я хотела сказать носить, то есть вынашивать ребенка. Большое содержание воды может привести к отечности ног, например, а это не хорошо, ни для тебя, ни для ребенка, – уточнила диетолог и задумалась.

– Воды много пьешь? – неожиданно спросила Валентина после некоторого молчания.

– Нормально, – непроизвольно пожала плечами я.

– Сколько? Я имею в виду чистую жидкость, именно вода, чай, кофе… Супы в расчет не берем, – не унималась врач.

– Да, не знаю. Чая – чашки 3-4 в день, кофе – чашки две. Люблю соки. Литр запросто могу в день выпить. Ну, и воды… Может еще литр. Не ставила перед собой цель вымерить количество поглощаемой жидкости, – я начинала нервничать. Уже и пить нельзя.

– Тогда давай поступим следующим образом. На неделю ты отказываешься полностью от кофе, сокращаешь количество потребляемых сока, чая и воды до двух литров в совокупности. И не больше. Я передам рекомендации твоему куратору, но относительно воды – тебе самой нужно следить, сколько ты пьешь. Лучше пей часто, но по глотку-два. Поняла?

– Да, – ответила я, и собралась было уходить.

– Постой, ты куда? Мы еще не закончили. Присядь на стул.

Я села напротив врача и замерла. Началось измерение пульса и давления.

– Давление немного пониженное, но это ничего. А вот пульс у тебя учащенный. И даже сильно. Может, ты нервничаешь? Какая частота сердцебиения была у тебя при последнем посещении терапевта в школе?

– Кажется, 90 в минуту. Тогда врач тоже сказала, что многовато.

– Мда, плохо, плохо. Пониженное давление, учащенный пульс. Тахикардия. Тебе нужно показаться кардиологу и как можно скорее, ты у понимающего доктора уже была?

– Нет, после вас пойду, – честно говоря, я уже стала беспокоиться за свое здоровье.

– Скажи ей про учащенное сердцебиение, может она тебе какие техники посоветует?

– Техники? – переспросила я.

– Да, для успокоения. Ты, видимо, очень активная и эмоциональная, учащенное сердцебиение свойственно экстравертам, однако за этот месяц нам нужно привести тебя и твой организм в расслабленное умиротворенное состояние. Это очень важно. Ладно, завтра сдашь анализы крови, и через три дня встречаемся снова. К этому времени я разработаю для тебя рацион питания, а ты не забывай о сокращении количества потребляемой воды. Все поняла?

– Поняла. А есть пока все можно?

– Пока да, но не переусердствуй. Теперь можешь идти. Пусть следующая заходит.

Я вышла в ужасном настроении. Давление низкое, тахикардия, много влаги… Боль в животе опять вернулась. Даже не знала, что я такая болезненная. Осталось только понимающему доктору у меня найти какую-нибудь психическую болезнь и выгнать за ворота Крепости. Но нет, через некоторое время, когда я попала к последнему врачу, мои ужасы развеялись. Молодая женщина лет 25, представившаяся Еленой 2514, выслушав в моем пересказе беспокойства диетолога, заставила долго следить за огоньком из маленького фонарика. Затем врач показывала мне какие-то странные картинки и вызывала тем самым у меня ассоциации к ним. Далее она попросила сделать меня пару движений руками, покрутиться вокруг себя, постоять на одной ноге и еще много чего странного. Минуты через две мне стало казаться, что она просто шутит надо мной и в тот момент, когда я уже хотела разозлиться, Елена заговорила.

– Ева, ты импульсивная, видимо, вспыльчивая, но вполне здоровая. Думаю, что не стоит волноваться за твое сердце, оно бьется в нужном ему ритме. Конечно, к кардиологу лучше обратиться, чтобы исключить все вероятности, однако по моей сфере ты полностью здорова. Я даже не буду прописывать тебе никаких упражнений, думаю, когда ты забеременеешь, ты сама по себе немного успокоишься, станешь заботиться о благополучии ребенка внутри тебя и тем самым найдешь свое душевное равновесие.

– Ну, хоть так, – искренне выдохнула я и со словами «большое спасибо» вышла из кабинета. Анька, отмучавшаяся еще раньше меня, с нетерпением ждала моего возвращения.

– Ну, что? Что сказала врач? – кинулась она в атаку, как только я села с ней рядышком возле кабинета.

– Сказала, что здорова, – ответила я.

– Ну, вот видишь, а ты волновалась и меня заставила волноваться. Надо же было такое подумать, что тебя изгонят из Крепости!

– Нет, я не думала, что до этого дойдет. Однако случается и такое.

В голове сразу всплыл образ одной из наших первых учительниц Глафиры 18. Ей было около 45 лет. Может чуть больше. Она преподавала нам довоенную отечественную историю и я могла часами слушать ее рассказы о людях, живших сотни и даже тысячи лет назад. Разные эпохи, разные правители, разные страны: Владимир – Красное солнышко, Иван Грозный, Генрих VIII (иногда она отвлекалась от Отечества), Екатерина Великая – рассказы о них завораживали и заставляли задуматься об утерянном человечеством. Глафира преподавала у нас ровно год, потом неожиданно появилась замена – молоденькая Вера 873 и сколько я не ждала старая учительница так и не возвращалась. Через некоторое время я спросила Веру о Глафире, подошла к ней в тот момент, когда все вышли из класса, и мы остались наедине. Вера не была готова к подобному вопросу, замялась. Было видно, что в ней борется желание рассказать правду и страх перед администрацией школы. Я поняла, что это серьезно и решила, что не уйду ни при каких обстоятельствах, пока не получу ответа, о чем прямо и заявила самой Вере. Еще немного посомневавшись, учитель все же приняла решение рассказать мне правду, встала из-за своего стола, подошла к двери и плотно ее заперла.

– Глафиру вывели за пределы Крепости, – выпалила она, как будто боялась, что кто-то не даст ей договорить.

– Что? – воскликнула я. Тогда мне было лет двенадцать и я, с детства зная только одно, что за стенами Крепости жизни нет, не могла поверить, что можно кого-то оставить там.

– Видишь ли, Глафира помешалась на своей истории, приставала ко всем с рассказами о тех временах, когда на Земле была самая гармоничная система жизнеустройства. Она писала администрации о том, как неправильно жить вне семей и что мужчины, женщины и дети не должны жить раздельно. Еще через какое-то время Глафира стала открыто выступать на улицах в пользу возвращения режима семей. А закончилось все тем, что она пришла на прием к одной из секретарей в Главной башне Крепости и ударила ее за то, что та, припомнив клановые войны, резко раскритиковала ее позицию. В общем, был суд, где Глафиру обвинили в подстрекательстве к революции и нанесении увечий представителю власти. В результате суда старейшины вынесли решение, что она опасна для нового поколения и не может продолжать жить в обществе, которое не принимает, критикует и призывает уничтожить. В конце концов, у администрации не осталось других решений кроме как изгнать Глафиру за ворота.

– Но неужели нельзя было простить ее или хотя бы где-нибудь запереть, чтобы она больше никого не била? – спрашивала я Веру, не понимая, как люди могут просто так выгнать человека за стену, зная, что он там умрет.

– В крепости нет тюрьмы или других мест, куда бы можно было отправить Глафиру. Понимаешь, Ева, в Крепости нет преступлений, нет насилия и быть не должно! Зато есть правила, законы и устоявшийся порядок, которые позволили лишь небольшой группе людей из 7 миллиардов некогда населявших Землю, выжить и построить новую цивилизацию. И если вдруг люди начнут сомневаться в правильности режима, может начаться анархия, ну, то есть режим безвластия, возврат к дикарству. Все это приведет к новой войне и на этот раз человечество может уже не выжить совсем.

Даже сейчас, когда прошло около пяти лет, я помню каждое слово сказанное Верой. Я благодарна ей за то, что она решилась рассказать маленькой девочке о судьбе учительницы, но при этом я до сих пор не знаю, кто же больше был прав: Глафира, призывавшая к возврату старого мироустройства, существовавшего тысячелетиями, семьям, домам, или Вера, заботившаяся о мире и покое людей, обо всем оставшемся немногочисленном человечестве в целом. Умом я была согласна с Верой, но сердце, а ему я доверяю больше, всегда было на стороне Глафиры.

– Что же, дамы? Первый этап пройден. Проголодались? – спросила Наталья, вновь собрав всех девушек группы у кабинета женского врача.

– Есть немного, – ответила Лена и в доказательство своих слов даже облизнулась.

Наталья засмеялась.

– Тогда на обед! Не него у вас не больше получаса. Так что в темпе, девушки, в темпе. Сегодня насыщенный день и надо многое успеть.

Мы вышли из здания, и направились в столовую. Пока мы шли по территории клиники, я обратила внимания на некоторых беременных с животами. Что-то в них было не так, но я никак не могла понять, что именно меня смущает. Но через несколько мгновений меня как громом поразила догадка.

– Аня, – шепнула я подруге, – взгляни вон на ту пару беременных, тебе не кажется, что они старше нас, намного старше.

Аня пристально посмотрела на женщин.

– Думаю, ты права. На вид им около 26-27 лет. Наверное, это повторные, – не задумываясь, ответила Аня.

– Какие такие повторные? – удивилась я.

– Ева, ты что, как маленькая! Ну, подумай сама. Ведь для того, чтобы численность населения Крепости увеличивалась, недостаточно родить одного ребенка. Два – заменят по численности родителей, и только с третьего начинается прирост.

Я открыла рот и не могла вымолвить не слова. Аня права, да еще как права. И почему я сама об этом не подумала?

– И давно ты знаешь? – подперев руки в бока, спросила я у подруги.

– Несколько лет назад я задала свой вопрос женщине, которая рассказывала нам, как и когда мы будем способствовать увеличению численности населения Крепости. Я спросила, как же способ «один ребенок от пары» сможет привести к расширенному воспроизводству?

– И что она ответила?

– Сказала, что есть добровольцы, которые выполняют функцию деторождения больше одного-двух раз. Потом она быстро добавила, чтобы я сейчас об этом не думала, так как знать это еще рано.

– Почему я этого не помню?

– Не знаю, может, не слышала, может, не хотела слышать. В сущности, много она и не сказала, а слово «доброволец» тогда меня успокоило.

– Это да, ладно, поживем-увидим. Пошли скорее, мы отстали от группы, – ткнула я Аньку в плечо, указывая на то, что куратор с девушками удаляются от нас все дальше и дальше.

– В столовой опять было много народу. Публика весьма неоднородна. Конечно, весь наш выпуск. А вот остальные… Девушки с пузиками, девушки без пузиков и дамы с огромными животами, единственное, что я заметила – это возраст присутствующих. В столовой не было ни одной беременной заметно старше нас, таких беременных, как тех, что мы видели на территории клиники.

– Ты обратила внимание… – начала, было, я, но Аня меня быстро перебила.

– Да, вижу. Наверное, их от нас держат на расстоянии, не хотят, чтобы мы лишний раз пересекались. Не понятно только почему?

– Мне тоже интересно, почему, – подтвердила я. – Вряд ли они все просто обедают в другое время и на завтраке никого из повторных не было видно.

– Ты права, – протянула Аня. – Об этом стоит поразмыслить. Впрочем, у нас на это еще много времени, поэтому давай пока пообедаем.

– Отличная мысль! – вдохновилась я словами Анюты, и мой желудок радостно заурчал в предвкушении еды.

Так, чтобы выбрать? Пожалуй, возьму томатный суп с креветками (такого я еще не пробовала, но выглядит аппетитно), картофельное пюре с курицей и грибным соусом и стакан чая – думаю, достаточно.

Обед прошел без новых знакомств и каких-либо открытий, но с пользой для организма и восторгом от супа. Он действительно был превосходный, кажется, в моем списке любимых блюд пополнение.