Ева. Крепость

Ольга Николаева

Ева. Крепость

Пролог

– Ева, Ева, очнись. Ну, давай, приди в себя. – Надрывный незнакомый голос бесцеремонно ворвался в мой сон. – Она не просыпается! Малышка, прости! – произнес голос и… треснул меня по щеке. Я резко открыла глаза. Где это я? Как здесь очутилась? Как же раскалывается голова! Да что голова? Все тело будто один болит нещадно.

– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнул голос рядом со мной. – Как ты себя чувствуешь?

Он еще спрашивает. А кто треснул меня по лицу? Действительно интересно, кто? Я попыталась вглядеться в этого человека. Почему здесь так темно? Парень. Парень? Молодой, короткостриженый, наверное, красивый, хотя я не особо что знаю о мужской красоте. Но почему он обращается ко мне по имени? Так… ласково. И где Аня? Моя голова!

– Ева, почему ты молчишь? Ты как? Можешь встать? – снова участливо спросил человек.

Я попыталась ему ответить, но во рту было так сухо, что язык просто отказывался ворочаться. Словно прочитав мои мысли, парень взял мою руку и со словами «Пей, это вода» вложил в нее небольшую фляжку. Я жадно припала губами к горлышку и пила, пила, пока не осталось ни капли. Кажется, что вода не попадала в мой организм уже неделю.

– Кто ты? – наконец смогла выдавить я из себя слова, которые терзали меня последние несколько минут. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что я могла разглядеть не только самого человека напротив, но и его эмоции. Страх, паника, злость и отчаянье – да этот парень, кто бы он ни был, совершенно не умеет держать себя в руках, про такого говорят «у него все на лице написано». Хотя я такая же.

– Ева, я Андрей, твой муж. Ты не помнишь меня? – он почти шептал, и казалось, что ему так больно, что он просто физически не может говорить громче. Но что он сказал?

– Кто? Муж? – я рассмеялась. – Какой такой муж? У меня нет мужа и быть не может, – молодой человек молчал. Я смотрела на него, и чем дольше он молчал, тем больше начинала злиться. – Кто ты? Спрашиваю, кто ты? – не выдержала я и руками оттолкнула его от себя так сильно, что парень, сидевший возле меня на корточках, от неожиданности свалился на спину. – Что тебе от меня нужно?

– Что здесь происходит? Ева, ты чего кричишь? – я обернулась на еще один незнакомый голос. Он стоял в дверях, еще один с мужской половины. Высокий, стройный, он был явно озабочен моим поведением. На всякий случай я примолкла. Теперь, когда дверь была открыта, я смогла лучше оглядеться по сторонам. Кажется, нахожусь в каком-то амбаре или сарае. На полу везде сухая трава, а на улице, видимо, ночь и очень холодно. Света от открытой двери стало не намного больше, а вот мороз я почувствовала сразу. Наверное, эти двое меня похитили, предварительно ударив по голове.

– Ева ничего не помнит. Они добились того, чего хотели, – ответил своему приятелю первый парень, потом тихо встал с земли и, не отряхиваясь, отошел к стене. Интересно о чем он говорит? Кажется, он действительно верит, что является моим мужем. Муж! Да, быть такого не может. В Крепости нет жен и мужей уже больше пятидесяти лет. Но почему я ничего не помню? Ни как я сюда попала, ни почему у меня болит все тело. Каждая клеточка. И живот, и грудь, и голова! – Герка, что теперь делать? Что? – зло спросил Андрей у своего приятеля и ударил кулаком в стену.

Парень со странным именем в три прыжка преодолел расстояние между нами и схватил мои руки. – Ты и меня не помнишь? – спокойно спросил он.

– Нет. А ты что, тоже мой муж? – усмехнулась я.

– Ну, по крайней мере, чувство юмора тебя не покинуло, – скривился незнакомец. – Нет, не муж, я твой брат, родной, близнец, если точнее. – Не успела я фыркнуть на его слова, как он достал фонарик, включил его и показал мне мое же запястье на левой руке. Моя татуировка, две параллельные линии по бокам и две параллельные линии сверху и снизу. Она у меня с рождения. Всегда хотела знать, что она означает. Ни у кого из моих знакомых такой татуировки не было. Вдруг Гера поднял свою левую руку и посвятил фонарем уже на свое запястье. Та же татуировка. Прежде чем я успела что-то осмыслить, он посвятил себе на лицо. Светло, слишком светло. Глаза только что привыкшие к темноте, не хотели вглядываться в этот луч света. Но я заставила их. Я смотрела на парня долго, не отрываясь, и чем дольше смотрела, тем больше понимала, что в его словах может быть какая-то правда. Нет, он не был моей копией, но цвет волос, разрез глаз, черты лица. Он похож на меня! Сильно. Да просто мужская версия меня самой, – мелькнуло в моей голове.

– Похож, да? – усмехнулся «братишка». Ладно, обо мне ты уже задумалась. Теперь давай вернемся к нему, – сказал Гера и кивнул в сторону парня у стены. Он схватил мою правую руку и направил свет фонарика на ладонь. Кольцо! Кольцо на безымянном пальце. Кажется. старинное. Я схватилась за него другой рукой. Сняла, надела обратно. Мое. Не понимаю, когда и как оно очутилось на моей руке, просто не помню, но точно знаю, что оно мое. Ни с того, ни с сего, у меня хлынули слезы! – Я уткнулась в плечо незнакомому человеку и зарыдала. – Почему, почему я ничего не помню? – всхлипывала я. – Кто это со мной сделал? Что еще я забыла? – И тут меня осенило! Я отстранилась от плеча названного брата, посмотрела на фигуру у стены и стала ощупывать свое ноющее тело. Грудь, живот. Мой взгляд снова устремился к стене, но первого парня там уже не было, в момент он оказался возле меня. Я смотрела то на одного, то на второго, а они на меня. Казалось, они ждут этого момента, момента озарения, возвращения памяти. Но этого не происходило. Нужно рассуждать логически. Муж, брат, изменившаяся я. Возможно ли это? Может быть, я сплю? Нет, у меня все слишком болит, а во сне не должно быть физической боли. Может это розыгрыш? Какой муж, какой брат? Ерунда какая-то. Но кто из моих знакомых мог меня так разыграть? Я задумалась. Нет, таких смельчаков не найдется. Да и у моих знакомых нет в знакомых молодых парней. Тогда…

Я еще раз посмотрела на этих двоих. Я всегда гордилась тем, что умею хорошо разбираться в людях. И сейчас, в эту минуту, глядя на совершенно незнакомых мне людей, я отчетливо осознала, что они не врут, эти двое не врут мне. Они действительно те, кем представляются. Я вижу участие в их глазах, боль, страх, надежду и любовь. Любовь! Какая-то теплая ниточка этого чувства пробежала по моему телу. Единственное, кого я люблю в своей жизни – это свою подругу, мы с ней родные души, моя любовь взаимна и в ее глазах я ежедневно вижу тот же огонь по отношению ко мне. Но неужели я теперь люблю кого-то еще?

– У меня есть ребенок? – спросила я у Андрея. – Он взял меня за руку, но продолжал молчать. У него такие теплые руки, подумала я, но вырвала свою ладонь из его «оков», – Спрашиваю, у меня есть ребенок? – теперь я обращалась уже к ним обоим, хотя зачем обращалась. Ведь и так уже все поняла.

– Да, – наконец, произнес Андрей. – У нас с тобой есть ребенок. – Я почувствовала, что меня окунули в бочку с ледяной водой. Ответ вроде уже и знала, но до конца не могла осознать. Я не могла поверить в происходящее. Еще вчера у меня никого не было, а теперь куча родни и ребенок. Смесь непередаваемых чувств захватила меня.

– Где? Где он? Почему ты здесь, а его нет? – жестко спросила я, схватив Андрея за плечи. Он опустил голову.

– Ева, ребенок в Крепости, – прошептал Гера. – Прости, у нас ничего не вышло. Ты и он… Мы могли вытащить только одного. Но мы вернемся за ним, как только ты оправишься, и все немного утихнет. Слышишь? – Я смотрела на «братишку», видела, что он шевелит губами, пристально всматриваясь мне в глаза, что-то обещает, но я уже не понимала, что он говорит, и не хотела понимать. Кое-как встала на ноги. Парни попытались посадить меня обратно, но я отбилась от их рук и пошла. Куда? Я просто стала кругами ходить по сараю, в голове вертились сразу миллионы мыслей. Муж, брат, ребенок, Крепость. Интересно, у меня мальчик или девочка? Хотя какая разница? Иногда я останавливалась и смотрела на моих спутников, вглядывалась в их лица, пыталась вспомнить. Ничего. Муж, брат, ребенок, Крепость. Как я могла все забыть? Ладно, мужа, брата, но как я могла забыть, как была беременной, как рожала, как я могу не помнить часть себя? А может это все же сон? Такого не может быть на самом деле? Хотя почему не может? Значит, сыворотка! Вот как она действует.

– Андрей, уже светает. Я пойду, посмотрю, что там снаружи. Думаю, нам скоро нужно будет уходить. – Это были первые слова за последние пару часов, которые я смогла четко осознать.

– Я никуда не пойду, пока вы не расскажете мне все. С самого начала. Хочу вспомнить, понять – сказала я, повернувшись к новоиспеченным родственникам.

– Ева, это не так просто. Тебе вкололи препарат забвения. Думаю, что доза была недостаточной, чтобы лишить тебя воспоминаний навсегда, однако сейчас ты должна просто довериться нам. Нужно уходить, нас могут преследовать.

– Довериться? Ну, уж нет. Я вышла замуж, нашла брата, родила ребенка, бросила его. В это тяжело поверить. Хотя ладно, допустим, я верю, что ты мой брат и что он отец моего ребенка, но ни за что не поверю, что бросила Аню, малыша и сбежала с вами, – я взглянула на Андрея и увидела, как он снова опустил голову. – Или я не сбегала? Вы меня похитили?

– Герка, давай я ей все расскажу, а ты пока прогуляйся по окрестностям. Может ей, и правда это поможет? Не силой же ее тащить?

– Ладно, – слегка поколебавшись, согласился «брат». Пойду присматривать за территорией, а ты Андрей, начни с ее прошлого. То, что она наверняка помнит и сейчас. Ева, какой день ты помнишь последним? День посвящения? – Я призадумалась.

– Да. А сколько времени прошло?

– Через несколько недель будет год ,– ответил Андрей.

Год… Я не помню год своей жизни. Невероятно. Может это все ложь? Или какой-нибудь виртуальный тест? Я снова ущипнула себя за руку, а потом еще раз. Нет, все по правде.

– Ладно, Андрей, слушай инструкцию. Начни с того, что Ева рассказывала тебе о себе, о детстве, о подругах, об Ане, – тут Гера запнулся, что-то не так. Но не успела я спросить про нее, как «брат» продолжил. – Потом переходи ко Дню посвящения и дальше по порядку. Но старайся, как только скажешь что-нибудь значительное из забытого, возвращайся к какому-нибудь моменту, который она помнит и сейчас. Может под давлением мозг перестанет разделять воспоминания на забытые и остальные и выдаст всю линейку событий жизни. Будем надеяться, что это так. Я пошел, а вы начинайте. У вас не больше часа.

– А что будет потом? – вдогонку спросила я, но Гера уже вышел за дверь.

– Потом нам придется уходить. Возможно, здесь небезопасно. Но не волнуйся, нам есть куда идти, – грустно улыбнулся Андрей.

– Заинтриговал. Я думала, что кроме Крепости ничего нет. Но как я поняла, мы за ее стенами? – Андрей кивнул. – Ладно, сейчас это неважно, начинай, – сказала я и приготовилась вспоминать.

– Ты была одной из двенадцати девочек в комнате, – начал говорить Андрей и я погрузилась в воспоминания.

Глава 1.

Я была одной из двенадцати девочек в комнате. Шесть двухъярусных кроватей, по тумбочке с каждой стороны и один большой общий шкаф со множеством вешелок. Все мы были не просто одногодками, все мы родились в один день. Почему-то умники Крепости уверены, что люди, родившиеся в один день, лучше ладят между собой, они одинаково мыслят и у них приблизительно одинаковый уровень интеллекта. По мне так это полный бред. Например, я совершенно не похожа на Лизку или ее подружек, весь мир которых вертится вокруг причесок, маникюра и выбора цвета глаз на сегодня. Наверное, они и пару себе будут выбирать по «хайеру», хотя кто им даст самим выбирать?!!. Ну, или допустим Аня – она моя лучшая подруга, но при этом мы совершенно разные по характеру. Она спокойная, молчаливая, рассудительная и очень умная. К Анютке можно подойти с любой проблемой и не для того, чтобы просто порыдать у нее на плече, а потому, что она хороший советчик. Подруга всегда знает что сказать, как помочь и как исправить уже содеянное. А ведь помогать исправлять приходится часто, так как я полная ей противоположность. Главная моя беда – неумение держать язык за зубами. Честность и прямота в Крепости не в почете, а я не умею любезничать, лебезить и кланяться в пояс тому, кто мне не нравится. Еще одна моя ненавистная всем педагогам черта – это любознательность. И дело касается не столько стремления к знаниям научным, а больше к знаниям мироустройства, точнее крепостиустройства, если можно так выразиться. Вот, я от корки до корки прочитала книгу одного из основателей Крепости Александра, но так и не поняла, почему именно его труд стал основополагающим в новом мире. Мне кажется, другие основатели писали не хуже, а некоторые даже и лучше, и интереснее. Например, у Петра – Основателя, очень подробно описан тот период, когда на Земле все люди жили кланами и почему, по его мнению, нельзя было избежать Великой Войны. А ведь если бы не случилось той войны, люди бы, наверняка, до сих пор жили семьями и у каждого ребенка были мама, папа, дедушка, бабушка, сестры, братья, а не соседи по комнате. Я снова посмотрела на свою татуировку на запястье. Сколько я себя помню, столько и пытаюсь понять, что же она означает. В Крепости не делают татуировок детям, да и вообще любые рисунки на теле подлежат строжайшему контролю со стороны правительства. Хотя чему удивляться? Не только рисунки, да все подлежит контролю, слова, действия, маршруты передвижения, даже знания. О да, как же я была однажды удивлена, когда у нас с Аней отобрали книгу о древнейшей истории человечества, а библиотекарю, выдавшему нам этот манускрипт, было, вынесено строгое предупреждение с занесением в личную карточку сотрудника. Самое интересное, что эта книга не относится к запрещенным к прочтению, а является учебным пособием, но изучать мы ее должны были в следующем семестре, а библиотекарь недосмотрела и выдала нам ее раньше положенного. И вот из-за такой ерунды был скандал на всю школу. Как вспомнишь, так вздрогнешь. От смеха!

– Чего ты ухмыляешься? Опять что-то задумала? – с укором спросила меня Аня, прервав тем самым мои воспоминания.

– Боишься? – подмигнула я ей.

– Конечно. Завтра День посвящения, самый важный день в нашей жизни, а ты снова разглядываешь свою руку и явно думаешь не о том.

– Да все о том я думаю. А ты не занудничай. Уже весь мозг мне вынесла со своим посвящением. Завтра будет завтра, вот завтра об этом и подумаю. И, кстати, я в отличие от тебя не считаю этот день самым важным в жизни, не хочу все важное сводить лишь к одному дню.

– Ты невыносима, – резюмировала Анютка и легла на свою полку-кровать.

– Как ты думаешь, я когда-нибудь выясню, что означает этот знак на руке? – спросила я еле слышно.

– Не знаю, – выдохнула Аня и замолчала.

– Мне кажется, он очень важен, но почему-то никто мне не говорит, как он появился и что означает. Вспомни, сколько раз я спрашивала о татуировке у директора школы, главы надзора за детьми и воспитательниц. А еще, – я стала говорить еще тише, – у меня недавно появилось чувство, будто где-то видела подобный знак, просто не обратила на него внимания, а теперь вот эта мысль не покидает меня. А, может, я уже выдаю желаемое за действительное? Эй, Анька, ты меня слышишь или спишь уже? – крикнула я в тишину, свесившись с кровати.

Она не спала, а лежала, уткнутая в одну из своих умных книг о природе человека и эволюции видов.

– Чего молчишь? Я ведь с тобой разговариваю.

– Знаешь, вдруг посмотрела на меня подруга каким-то странным отрешенным взглядом. А ведь ты права. Я тоже где-то видела твой знак. Вот ты сейчас сказала и я вспомнила. Но где? Нет, кажется, он был не совсем таким, но похожий. Подожди, подожди. – В сущности, я никуда и не спешила, время было уже позднее, комендантский час давно настал, а Анюткина мозговая деятельность давала мне надежду на разгадку самой значительной тайны в моей жизни.

– Нет, не помню. Может и правда ты мне настолько часто показывала свою татушку, что она мне уже мерещится? В общем, давай спать, – оборвала мои надежды Аня и повернулась на бок. Ну, вот. Сон – дело святое, а завтра важный день, – ее не растолкать с проблемой, которой уже скоро семнадцать лет. Придется и нам спать – сказала я странному знаку на своей руке, но все равно еще долго не могла уснуть.

Утро всегда дается мне тяжело. Семь утра, все уже бегают, суетятся, готовятся к посвящению. Похоже, только мне сегодня все равно, чем закончится этот день. Хотя я сама себя обманываю. Конечно, мне не все равно. Просто, еще слишком рано думать о будущем, о нем ведь можно подумать и часа через два. И я снова закрыла глаза.

– Ева, хватить дрыхнуть! – больно толкнула меня в плечо Катька – хвост Лизаветы. – У тебя остались желтые тени? Лиза хочет накрасить глаза в тон своему платью.

– Она хочет накрасить веки желтым цветом? – удивилась я. Вообще желтые тени были мной приобретены на языческий праздник красок «Холли», когда все разукрашивали себя всевозможными цветами, но вот додуматься накраситься этим цыплячьим тоном в День посвящения могла только Лизка. Хотя чего это я? Это же в последний раз, пусть сегодня даже самые страные мечты сбываются.

Я нехотя слезла с кровати, нырнула в тумбочку и немного в ней порывшись, откопала тени.

– На, это мой прощальный подарок, может не возвращать, – сказала я Кате так громко, что Лизка, стоящая в паре метров от меня и следящая за каждым движением, непременно услышала. Прощальный, – подумала я и застыла от неожиданного осознания. А ведь действительно, сегодня последний день, когда мы живем в таком вот составе. Семнадцать лет я делила с этими девчонками одну комнату, одну ванную, одни вечера. Так странно будет проснуться завтра утром и не увидеть всю ту же Лизку. Мне кажется, я даже буду по ней скучать. Я улыбнулась этой мысли. Нет, вряд ли.

– Ева, ты чего опять застыла? Давай собирайся. Через два часа начнется, – ткнула меня в бок Анюта. Со стороны казалось, что она совсем не тревожится, но я то знаю, как сильно подруга волнуется перед церемонией. Вон как бьет указательным пальцем по бедру.

– Да, пожалуй, пора! – сказала я и направилась в ванную комнату, точнее пошла занимать очередь.

Спустя несколько часов я была полностью готова к началу новой жизни. Ярко зеленое платье, туфли-лодочки, длинные волосы, стянутые в хвост обычной резинкой, и ни грамма косметики. Ты и так очень красива! – улыбнулась я своему отражению в зеркале. Оглянувшись по сторонам, увидела, что девчонки тоже уже все собрались, сгруппировались по кучкам и ждали часа икс.

– Как ты думаешь, что нас ждет? – спросила меня Лена, вечно беззаботная пухленькая блондинка, подойдя к одному со мной зеркалу. Как странно именно от нее слышать подобный вопрос. Похоже удивление было написано на моем лице, потому что Ленка весело рассмеялась и добавила. – Да, я тоже иногда умею беспокоиться о будущем. Ведь все изменится, и мне придется меняться тоже.

Я улыбнулась. Совершенно не представляю эту девушку серьезной и задумчивой, вообще не помню дня, чтобы она грустила или была чем-то озадачена.

– Нас ждет прощание с детством, а в твоем случае, наверное, это будет очень тяжело. Но думаю, Крепость учтет твой характер и тебе не придется меняться слишком координально.

– Главное, чтобы меня не затащили в какой-нибудь архив и не похоронили там заживо со всем тем барахлом, что в нем хранится.

Я рассмеялась.

– Нет, тогда уж лучше пусть эта учесть достанется Лизке, так и представляю себе ее накрашенной, при прическе среди пыльных бумаг и книжных червей. – Лена тоже засмеялась этой мысли.

– Так девушки, все готовы? – грубый голос воспитательницы Розы 2018 неожиданно прогремел над моим ухом. Тут же с правой стороны ко мне подбежала Анька и со всей силы вцепилась в мой локоть.

– Ева, я боюсь, – тихо прошептала она. Я посмотрела на нее и увидела две крупные слезы, наполнившие глаза.

– Не волнуйся, мы же договорились, что навсегда вместе. Я пойду туда, куда и ты. Наши с тобой оценки должны дать нам преимущество окончательного выбора. Не зря же я старалась на тесте. Все будет хорошо, – приободрила я ее и немного разжала пальцы Анютки на своей руке. Кажется, останется синяк.

– Девушки, пожалуйста, послушайте, что я сейчас скажу. Девушки! Тише! – прикрикнула Роза, подождала несколько секунд, пока не наступила тишина и только затем продолжила. – Сегодня самый важный день в Вашей жизни. Уже завтра вы не просто станете взрослыми женщинами, а настоящими членами нашего общества. Я была с вами на протяжении 10 лет, вместе мы отмечали праздники и грустили в дни памяти, вы делились со мной секретами, а я слушала и давала мудрые советы. – Интересно, кто эти ненормальные, кто делился с ней секретами? – шепнула я Ане в ухо, на что подруга хихикнула и привлекла внимание Розы. Воспитательница неодобрительно посмотрела на нас, но не отвлеклась от своей речи. – Каждая из вас – настоящее сокровище, вы талантливы, умны, дальновидны, и Крепость, несомненно, выиграет от таких жителей. Вы – моя личная гордость и самая большая награда для меня – видеть вас сегодня, быть рядом, провожать каждую во взрослую жизнь, – Кажется, Роза пустила слезу. Интересно – это действительно от избытка чувств или по сценарию? В этот момент она достала белоснежный носовой платочек и промокнула им глаза. О, чудо, глаза вновь приобрели обычный стальной блеск. Значит, все же сценарий. – Девочки, я буду очень по вам скучать. Пусть не со всеми мы стали подругами… – это отклонение от заранее заготовленного монолога явно относилось ко мне, вон как «зыркнула», – но я каждой из вас, без исключения, желаю счастья и той жизни, которую вы хотите. Возможно, с кем-то из вас мы станем коллегами, – Вот уж увольте, – кажется, вслух произнесла я, – а кого-то я вижу сегодня в последний раз, – и вновь отступление было по мою честь, но от последнего озвученного Розой развития событий я явно не откажусь. – В любом случае, знайте, что в Крепости есть человек, который всегда помнит о вас и гордится Вами.

Все. Речь закончена. Аплодисменты, обнимашки. Даже мне досталось сухое трепание плеч, но все же, какая-то часть меня, кажется, сожалеет о расставании. Ведь и правда десять лет она была рядом, у нас были сложные взаимоотношения, но, в конце концов – «Кто старое помянет» – словно прочитав мои мысли, сказала мне Роза. – «Спасибо Вам за все» – ответила я и искренне улыбнулась.

– Ну, все девушки, теперь точно пора! – объявила женщина и скомандовала «За мной!».

Мы шли парами по длинным темным коридорам нашей школы. Электричества в коридорах не было, зато старинные канделябры висели через каждые три метра. Однако света даже от такого количества свечей было недостаточно, и коридоры школы казались не только не освещенными, но и зловещими. Массивные колонны и угрюмые толстые стены давили на все мое существо сегодня даже больше обычного. За десять лет пребывания в школе я всего лишь несколько раз покидала ее стены. Но, даже учитывая количество лет, проведенных здесь и мое любопытство, постоянную тягу покорить неизведанное, я уверена, что не была и в половине комнат этого здания. Вот и сейчас мы идем по коридорам мне незнакомым. Да, они все похожи, но и все отличаются. Здесь даже воздух другой, более густой, тяжелый. Я читала, что зданию школы уже несколько сот лет, трудно представить, что раньше здесь было настоящее поместье. Кажется, оно принадлежало богатому купцу и меценату, который жил в конце 19 начале 20 веков.

– Думаю, мы ходим кругами, – шепнула мне на ухо Аня. Но я точно знала, что это не так, поэтому только покачала головой и снова сосредоточилась на происходящем. Девушки шли ровным строем, молча и задумчиво. Каждая из нас знала о чем думает другая, все всё понимали без слов.

– Ну, вот пришли, – мы остановись возле ничем непримечательной двери, такой же, как десятки других. Неужели это она? Дверь зала посвящения? Я ожидала чего-то более величественного. Моему разочарованию не было предела. Все готовы? – вопрос Розы был скорее риторическим, так как, даже не попытавшись дождаться ответа, она распахнула дверь и, рукой пригласив нас следовать за ней, уверенно вошла внутрь.

Яркий свет ослепил меня. Какое-то время я могла смотреть на все вокруг, только хорошенько сощурившись. Огромный зал, практически стадион на тысячи приглашенных. Все эти женщины были такие нарядные, веселые и аплодировали нам. Восторженность зрителей перекликалась с восторженными возгласами посвящаемых. А посвящаемых были сотни, кажется, я насчитала двадцать одну группу по двенадцать-тринадцать человек, получается больше 250 девушек. Что ж неплохая конкуренция на хорошие специальности.

Нас всех усадили на первый ряд по всему периметру овального зала, так чтобы все могли видеть сцену и стоящих на ней. Зазвучала торжественная музыка и вышла директор школы Анна 12101. Пока она толкала речь подобную той, которую мы слышали от Розы получасом ранее, я оглядывалась по сторонам. Великолепие вокруг было потрясающим. Никогда в жизни не видела столько скульптур, невероятных по масштабу картин и такой небывалой хрустальной люстры, висящей под потолком в центре зала, размеры которой я даже передать не могу.