Так поступают мужчины

– Доброе утро.

Глория поправила макинтош и взяла из машины сумочку и зонтик.

– Я ее оставлю на сегодня. Возможно, она мне понадобится завтра. Если не трудно, нельзя ли ее почистить?

– Да. Я распоряжусь.

Она повернулась и посмотрела на машину:

– Классная тачка, верно?

– Обалденная.

– Доводилось такую водить?

– Нет.

– Ты должен как-нибудь попробовать. Летит как птица, а разгон такой, что дух захватывает.

– Я бы с удовольствием.

Она взглянула на длинные ноги Тима, торчащие из-под машины. Затем посмотрела на меня и, приподняв брови, в сторону офиса.

– Если мы пройдем в офис, я все запишу в журнал учета.

Она улыбнулась и шаловливо подмигнула.

Когда мы оказались в офисе, Глория закрыла дверь и прислонилась к ней.

– У тебя в гараже не очень-то уединишься. Верно, Гарри?

– Не обращай на Тима внимания, – хрипловато ответил я, даже не заметив, когда мы перешли на «ты».

Она взглянула на потолок, затем на меня.

– Она ушла за покупками.

– А ты быстро соображаешь. – Глория рассмеялась и наморщила нос. – Не собираюсь разводить таинственность, но некоторым женам не нравятся девушки, беседующие с их мужьями.

– Энн не из таких.

Я ощутил, как волоски у меня на шее приподнимаются, точно шерсть на загривке кота при виде собаки.

– Извини. Я не хотела допустить бестактность. – Она сунула руки в карманы макинтоша, улыбаясь мне. – Я хочу, чтобы ты приехал ко мне на вечеринку в субботу вечером. Там будет человек, который, возможно, сумеет тебе помочь. У него бизнес, связанный с радио, и мне пришло в голову, что тебе будет полезно с ним познакомиться.

– Радио? Я мало что смыслю в радио.

– А это тебе и не понадобится. Он мне сказал, что ищет агентство, которое смогло бы хранить для него запчасти. И это агентство должно находиться в западной части города. У тебя здесь много свободного места. Ты можешь складировать его детали. Будешь иметь дело с торговлей. Если торговцам понадобятся запчасти, они будут приезжать за ними к тебе. Как по-твоему, хорошая идея?

Я сразу понял, что идея хорошая.

– Я ухвачусь за этот шанс, если он согласится сделать меня своим агентом. Но согласится ли?

Она улыбнулась:

– Думаю, согласится. Я могу на него немного влиять. Приходи и познакомься с ним в субботу. У тебя есть смокинг?

Я едва не ответил, что смокинга у меня нет, но вовремя осекся.

– Это будет одна из таких вечеринок?

– Конечно. – Глория приподняла брови. – Если хочешь, приходи с женой. Или ты считаешь, что нам лучше сделать это деловой встречей? Жены могут оказаться помехой.

– Я приду без Энн.

Глория кивнула и посмотрела на свои аккуратные туфли из телячьей кожи, а потом опять на меня:

– Значит, договорились? Приходи ко мне. Моя квартира на втором этаже, над ювелирным магазином Кенвика, на полпути по коридору направо. В доме есть боковой вход. Приходи часам к восьми.

Я неожиданно вспомнил, что Билл пригласил нас с Энн в кино в субботу вечером. Я быстро отыскал решение. Я могу увильнуть, а Билл пусть сходит в кино с Энн. Так она не останется вечером одна.

– Можешь оказать мне услугу?

– Конечно. Какую?

– Позвонишь мне около семи в субботу? Просто набери номер, а когда я отвечу, повесь трубку.

Ее темные глаза смотрели на меня в упор.

– Готовишь себе алиби, Гарри?

Меня бросило в жар.

– Какая разница? Так сделаешь или нет?

– Сделаю, – кивнула она.

Мне хотелось, чтобы она ушла, пока не вернулась Энн. Я шагнул к двери.

– Кто этот забавный мужчина, с которым ты только что разговаривал, Гарри? – небрежно поинтересовалась она, взяв со стола сумочку.

– Это Билл Йетс. Мы с ним давние приятели.

– Он что, почтальон?

– Пока да, но он получил повышение. С понедельника он станет охранником.

– Охранником? А разве в почтовых отделениях есть охранники?

– Они сопровождают фургоны с ценной заказной почтой.

– Правда? А я и не знала. А он симпатичный на вид.

– Он действительно симпатичный. Он мой лучший друг.

Глория прошла со мной к выходу.

– До свидания, Гарри.

– До свидания и спасибо.

Когда она выходила на улицу, в гараж торопливо вошла Энн, укрываясь под зонтиком. Они прошли настолько близко друг от друга, что смогли бы соприкоснуться, вытянув руки. Я заметил, как Глория бросила взгляд на фильдеперсовые чулки Энн и ее поношенные полуботинки, а потом зашагала по улице.

Энн ее не увидела из-за зонтика.

Я неожиданно заметил голову Тима, торчащую из-под машины. Он посмотрел на Энн, затем на меня. И я ощутил себя карманником, пойманным за руку.

Глава четвертая

В пятницу днем, около трех часов, я сказал Тиму, что иду в магазин Уарда на Чаринг-Кросс-роуд: мне нужно было купить побольше запасных лампочек для фар.

Купив лампочки, я зашел к «Братьям Мосс» и взял напрокат вечерний костюм. Я обналичил чек Билла и поэтому расплатился без проблем. Мне также дали чемоданчик, куда уложили смокинг, рубашку и аксессуары. Я отнес его на вокзал Чаринг-Кросс и сдал в камеру хранения.

Не думайте, что меня радовала эта уловка. Вовсе нет, но я не мог заставить себя сказать Энн, что Глория пригласила меня на вечеринку и я отправляюсь туда один.

Со дня нашей свадьбы я впервые шел на подобное мероприятие без Энн. Более того, собирался провести время с другой женщиной. Я продолжал мысленно твердить, что это будет деловая встреча и что такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Я убеждал себя, что стану полным дураком, если откажусь от предложения Глории. И все-таки меня мучила совесть: я поступил неправильно, я должен был настоять на том, что пойду вместе с Энн. Но я не мог себе даже представить, как сообщу жене о приглашении Глории. Да еще к ней домой! Причем уже после того, как Энн напрямую спросила, не была ли Глория причиной нашей размолвки.

Если я все расскажу Энн, как я буду смотреть ей в глаза? Кроме того, я знал, что она не пойдет – просто не сможет. У нее не было вечернего платья. И я избрал легкий путь решения проблемы: ничего не стал ей рассказывать.

После недели дождей в субботу установилась прекрасная погода. Днем Энн готовилась к ужину, потратив на это какое-то время. Она выгладила свое единственное приличное платье. Наш совместный с Биллом поход в кино был великим событием: мы уже полгода не ходили в кино. И я все больше мрачнел, видя ее возбуждение и зная, что не пойду с ними.

На ужин Энн испекла пирог с крольчатиной (Билл его обожал) и около семи пришла в гостиную и сообщила, что все готово.

Глаза у нее сияли, и даже в простеньком платье Энн смотрелась прелестно. Глядя, как она стоит и ждет моего одобрения, я ощутил в глубине души угрызения совести.

– Ты выглядишь потрясающе, Энн.

Я встал и обошел ее вокруг:

– Кто говорит, что я женился не на прекрасной девушке?

– Я хорошо выгляжу? – Она протянула руки, и я ее поцеловал. – Все готово. Надеюсь, Билл не опоздает.

– Еще без десяти. Он будет вовремя. Доверься Биллу. Он ни за что не пропустит пирог с крольчатиной.

– Кто тут говорит о пироге с крольчатиной? – спросил Билл, стоя в дверях.

Он надел свой лучший синий костюм, а его красное лицо было свежевыбрито. Войдя в комнату, он со смущенной улыбкой протянул большой букет садовых гвоздик:

– Держи, Энн. Наверное, они долго не протянут. Купил у одного из спекулянтов на углу.

Я еще больше помрачнел, увидев, как просияла Энн, взяв цветы. Я как будто оказался на распутье: идти к Глории или нет? Никогда еще Энн не казалась мне такой прелестной. Даже Билл, прежде не замечавший подобных вещей, нашел слова, чтобы сделать ей комплимент:

– Знаешь, Гарри, ты женился на красавице. А я это впервые заметил.

Энн рассмеялась:

– Успокойся, Билл. Это совсем не похвала. Пора за стол. Мы ведь не хотим опоздать.

Мы сели за стол около семи. Теперь в любую минуту позвонит Глория, и этот звонок потянет за собой цепочку вранья, которая может тянуться и тянуться бесконечно.

От этой мысли у меня испортился аппетит и мне стало стыдно.

Билл был слишком занят пирогом и не заметил этого, но Энн быстро увидела: со мной что-то не в порядке.

– У тебя все хорошо, Гарри? – спросила она немного неуверенно.

– Все прекрасно. – Я изобразил улыбку. – Пирог замечательный. Верно, Билл?

– Еще какой! Если я когда-нибудь женюсь, заставлю жену научиться готовить такой. Но могу поспорить, что она не сумеет испечь так же хорошо, как Энн.

И тут раздался звонок. Энн приподнялась, чтобы подойти к телефону.

– Сиди, я отвечу, – сказал я и бросился к двери.

Меня охватила паника при мысли, что Энн меня опередит, и я в спешке опрокинул стул и смахнул на пол вилку и нож.

Открывая дверь, я успел заметить удивление на лице Билла. Энн замерла, в ее глазах неожиданно появилась тревога.

Я спустился по лестнице в офис и поднял трубку:

– Алло?

– Ты просил меня позвонить, Гарри, и я позвонила.

От хрипловатого голоса Глории у меня по спине пробежали мурашки.

– Спасибо, – прошептал я в трубку. – Я приеду сразу после восьми.

– Жду тебя. Все в порядке?

Мы опять были заговорщиками.

– Да. Пока до свидания.

– До свидания, Гарри.

Я медленно положил трубку. Постоял несколько секунд возле стола. Никто не принуждал меня лгать Энн. Я мог пойти наверх и сказать, что звонила Глория и попросила приехать к ней, чтобы встретиться с тем человеком. Я мог рассказать Энн про агентство и возможную сделку. Но я знал, что не смогу смотреть в лицо Энн и Биллу, ведь этот звонок подразумевает нечто большее, чем просто деловую встречу.

Я подошел к двери офиса и посмотрел в глубину темного гаража. Я пытался набраться храбрости, чтобы пойти наверх и покончить с этим.

– Гарри? Что там?

– Старый Льюис. У него опять сломалась машина. Мне надо ехать, Энн.

Слова вылетели у меня изо рта быстрее, чем я успел подумать.

– О Гарри! Ты не можешь ехать сегодня!

Я медленно поднялся на второй этаж.

– Мне жаль, дорогая, но такова жизнь, – ответил я и, подойдя, обнял Энн и прижал к себе, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Мне надо ехать. У меня слишком мало клиентов, чтобы ими разбрасываться.

– Что случилось? – спросил Билл, вставая из-за стола.

– Поломка в Эджвере. Надо ехать. Он мой старый клиент. Слушай, сходи с Энн в кино. Я вернусь, как только смогу.

– А ты точно должен ехать, Гарри? Проклятье! Он что, не может найти другого автомеханика? – спросил Билл. – Этот Эджвер где-то у черта на куличках.

– Он, конечно, может найти другого автомеханика, но, если он так поступит, я его больше не увижу. Он мой лучший клиент, Билл. Придется ехать.

– Гарри, я не хочу идти в кино без тебя, – сказала Энн.

Я похлопал ее по руке:

– Ну нет! Ты должна пойти. И у меня нет времени спорить. Надо переодеться в комбинезон и вывести грузовик из гаража. А ты иди с Биллом.

– Нет. И я уверена, что Билл поймет. Я поеду с тобой, Гарри.

Такого я не ожидал, и это на миг вывело меня из равновесия.

– Не глупи, Энн. Ты мне будешь только мешать. Иди с Биллом.

Едва я это произнес, как понял, что не мог сказать ничего хуже. Энн напряглась, и лицо у нее стало пунцовым.

– Извини, Гарри. Ты совершенно прав, я повела себя глупо. – Она повернулась к Биллу. – Ты не против пойти со мной, Билл? Я очень хотела бы сходить в кино.

– Конечно пойдем, – сказал Билл.

– Я могу сделать что-нибудь еще, чтобы ты смог уйти быстро, Гарри?

Энн сказала это, не глядя на меня. Если бы она дала мне пощечину, мне и то было бы легче.

– Все хорошо. Доедайте ужин. А я пойду переодеваться.

Входя в спальню, я поймал взгляд Билла: он явно заподозрил меня во лжи. И он не ошибся. Когда я доставал из гардероба чистый белый комбинезон, у меня дрожали руки.

Я спустился, открыл двери гаража, завел грузовик и выехал на улицу. Потом снова поднялся на второй этаж.

Сидя за столом, Энн ничего не ела. Билл уплетал фруктовый салат, как будто ничего не случилось.

– Ну, я поехал. Приятно вам провести время.

Они посмотрели на меня, но я уже выходил из комнаты. Чтобы ни с кем из них не встретиться взглядом, я закурил.

– Надеюсь, ты справишься без проблем, – негромко сказала Энн.

– Я ее починю. Хорошего вечера.

– Пока, Гарри, – сказал Билл.

– Пока.

Я спустился и сел в грузовик, чувствуя себя так, как будто совершил самый грязный поступок в жизни.

Я поставил грузовик на стоянку возле Стрэнда и дошел до вокзала Чаринг-Кросс, где взял чемоданчик из камеры хранения.

В туалете на вокзале я ополоснулся и переоделся, сложив одежду и комбинезон в чемоданчик. Его я снова сдал в камеру хранения.

Когда я вышел из здания вокзала, было без пятнадцати восемь. У меня оставалось время, поэтому я зашагал по Бонд-стрит. У дома, где жила Глория, я был в начале девятого.

Входить в квартиру нужно было со двора. Дверь, выкрашенная в ярко-красный цвет, ящики с геранью и лобелией на окнах придавали дому нарядный континентальный вид. Неподалеку стояли три машины: «кадиллак», «хамбер» и «бьюик» 1939 года, который я уже видел.

Я остановился в нерешительности, поглядывая вверх на окна. Мне все еще трудно было сделать выбор: позвонить или уйти.

Я позвонил.

Через пару минут дверь открылась.

– Привет, Гарри.

Я шагнул вперед и остановился. На Глории было черное вечернее платье с таким глубоким декольте, что трудно было оторвать взгляд от ложбинки между ее грудей. В свете фонарей ее плечи смотрелись белыми, как фарфор; лампа в прихожей освещала бриллианты по вырезу ее платья, а большая заколка со стразами так и переливалась в волосах.

Я в жизни не встречал настолько восхитительной и чувственной женщины. Один ее вид пробуждал во мне настолько мощное влечение, что это меня пугало.

– Боже! Да ты сегодня красавчик. – Она взяла меня за руку. – Другие парни позеленеют от зависти.

– А ты смотришься так, как будто только что вышла из фильма.

– Правда? Это первый комплимент, сделанный мне за сегодняшний вечер. Я надела это платье специально ради тебя. Нравится?

– Сногсшибательное.

– Ладно, пойдем наверх, познакомишься с остальными.

– Он уже здесь?

– Да. Его зовут Дикс. Эд Дикс. Когда вечеринка разогреется, я найду возможность дать вам поговорить.

Глория провела меня по крутой лестнице, которая вывела нас в длинную комнату с низким потолком, полную табачного дыма. Шторы были задернуты и отсекали тускнеющий вечерний свет, а на стенах горели небольшие лампы с пергаментными абажурами.

– Друзья, познакомьтесь с Гарри Коллинзом, моим новым приятелем, – объявила Глория, стоя в дверях.

Это меня удивило, но тут я ничего поделать не мог. Я дал ей вывести меня в центр комнаты.

– Слева направо, – быстро продолжила она, – Бетти, Конни, Паула и Мэдж. Не позволяй им запустить в себя их коготки. А вы, девочки, помните: он – моя собственность.

Все девушки, три блондинки и рыжая, были дорого одеты и ярко накрашены. Ни одна из них не показалась мне привлекательной. Я слегка поклонился каждой, а Глория взяла меня под руку и посмотрела мне в глаза настолько ревниво, что я даже смутился.

Девушки улыбнулись. Рыжая Паула подмигнула, а Мэдж, одна из блондинок, закатила глаза.

Глория слегка потянула меня за руку и развернула, чтобы познакомить с мужчинами. Трое были в смокингах, а четвертый в жемчужно-серой пиджачной паре, скроенной на американский манер, и в расписанном вручную галстуке с лошадиными головами на желтом фоне. Высокий, крепкого сложения, лет двадцати пяти или шести, с маленькими черными глазами, смотрящими сквозь меня, небольшим красным ртом и массивной челюстью.

– Эдди, познакомься с Гарри Коллинзом.

Значит, это и есть Эд Дикс. Я невзлюбил его с первого взгляда.

– Привет, как поживаешь? – спросил он, медленно и вразвалочку подходя ко мне. Говорил он с четким американским акцентом.

– Прекрасно. Рад познакомиться.

Он насмешливо улыбнулся:

– Правда? Вот и замечательно. Познакомься с парнями: Джо, Берри и Луис.

Каждому в этой троице было лет двадцать семь или двадцать восемь. Берри – невысокий и коренастый, с бледным суровым лицом и ярко-рыжими волосами. Джо – крупный, почти столь же мощный на вид, как и Дикс, с помятым лицом боксера или бойца. Луис оказался смазливым и женственным, с тонкими прямыми усиками и гвоздикой в петлице.

Никто из этой троицы не понравился мне больше Дикса, но они были явно настроены дружелюбно и поочередно пожали мне руку, улыбаясь.

– Ну, теперь ты со всеми познакомился и тебе надо выпить, – сказала Глория и повела меня через комнату к вычурной барной стойке. Она зашла за нее и спросила: – Что будешь пить? Виски?

– Спасибо.

Я опять уставился на ее полуприкрытые груди.

Пока Глория возилась со льдом и с шейкером, одна из девушек включила радиолу и поставила пластинку. Вскоре все четыре пары уже танцевали. Глория прислонилась к стойке бара, наблюдая за ними и время от времени поглядывая на меня.

У меня появилось время осмотреть комнату, в которой я находился. Она была обставлена современной дорогой и эффектной мебелью. Полированный паркет, вдоль стен большие гнутые кресла. В углу стоял телевизор – я таких больших никогда не видел.

– Не хочешь потанцевать со мной, Гарри?

– Я сейчас не очень-то в настроении танцевать.

Она вышла из-за бара:

– Не хочешь попробовать?

Я обнял Глорию за талию, и она прижалась ко мне. Я ощущал ее мягкую грудь и аромат духов от ее волос. И у меня опять возникло то чувство, разрывающее меня изнутри.

Танцевать с ней было все равно что танцевать самому. Когда-то мы с Энн много танцевали, но с тех пор, как я купил гараж, на танцы времени не осталось.

Вскоре я обнаружил, что не такой уж я и неуклюжий, каким себя представлял, и через два танца Глория улыбнулась и сказала:

– Кто говорил, что не может танцевать? Ты столь же хорош, как и Эд.

– Это комплимент?

– Еще какой! Нет ничего, что Эд делает плохо. Совсем ничего.

Дикс танцевал с Мэдж. Похоже, его устраивало, что он стоит с ней в углу и покачивается в ритме музыки, не шевеля ногами.

Лишь когда пластинка кончилась и все подошли к бару за выпивкой, я внезапно подумал об Энн.

Я был рад и испытывал облегчение, что не пришел с женой. Она оказалась бы совершенно неуместной среди этих холеных и расфуфыренных девушек. Разглядывая их при более ярком освещении возле бара, пока они наперебой требовали выпивку, я с тревогой задумался, не проститутки ли они: у всех был циничный взгляд, резкий голос и легкая фамильярность ночных бабочек высокого уровня. Эта мысль испугала меня.

Разглядывая мужчин, я теперь увидел, что и они не относятся к высшему обществу. Берри мог быть наводчиком, продающим информацию букмекерам, Джо – посредственным боксером, а Луис и вовсе кем угодно – например, жиголо.

Место Дикса в этой компании я определить не мог. Сразу было ясно, что он американец. Что-то меня в нем настораживало, он мог оказаться опасен. Когда он стоял со стаканом виски в руке, прислонившись к стойке бара, жуя резинку и искоса поглядывая на Глорию темными блестящими глазками, то напоминал мне типичного киношного гангстера.

– Гарри танцует божественно, – объявила Глория. – Эд, тебе надо опасаться за свои лавры.

– Неужели? Придется о них позаботиться. – Он обернулся, прислонившись к бару, и посмотрел на меня. – Я тебе покажу нечто такое, чего ты сделать не сможешь, приятель.

Дикс направился от стойки бара к камину и взял тяжелую стальную кочергу.

– Эд собирается похвастаться, – сказала Глория и рассмеялась.

Дикс взял кочергу, мощными руками согнул ее в кольцо, а потом без видимых усилий выпрямил.

– Так ты не сможешь, верно, приятель?

Я покачал головой:

– На такое нужна сила.

Дикс бросил лязгнувшую кочергу в камин и вернулся к бару.

– Бога ради! – раздраженно воскликнула Глория. – Неужели нужно было портить мне кочергу, чтобы похвастаться? Мы и так знаем, что ты самый сильный мужчина в мире.

Глаза Дикса вспыхнули злобой.

– Молчи, если тебя не спрашивают, всезнайка, или тебя отшлепают там, где это больше всего пойдет тебе на пользу.

Лицо Глории окаменело, но она выдавила из себя смешок:

– Что за тон! Ты все еще живешь в пещере, Эдди?

Он поймал ее за запястье, развернул и шлепнул по заднице – и все это проделал одним быстрым движением. Громкий шлепок прозвучал как пистолетный выстрел. Глория вскрикнула.

Я ощутил, как к лицу прилила кровь. Кулаки сжались, и я уже захотел ударить его, но тут между нами торопливо вклинился Джо – спиной ко мне и лицом к Диксу.

– Слушай, Эд, так с дамами не обращаются, – мягко произнес он, переместившись вправо, когда я попытался обойти его, и опять становясь между мной и Диксом.

– Забудь, – буркнул Дикс, разглядывая меня поверх головы Джо. – Она слишком любит умничать.

– Да заткнитесь вы все! – воскликнула Глория. – А ты ничуть не лучше обезьяны с кулачищами, Эд. – Она потерла ушибленное место и поморщилась. – Готова поспорить, что у меня будут синяки от твоих пальцев.

– А я спорю, что нет, – заявил Дикс, неожиданно ухмыляясь. – Давай посмотрим.

– Это уже слишком, Эд! – Она повернулась к Луису. – Поставь пластинку, и давайте танцевать.

Напряжение понемногу снизилось, и все начали танцевать.

Глория прильнула ко мне, и я отвел ее в сторону.

– Он сделал тебе больно?

Она рассмеялась:

– Не обращай внимания на Эда. Он иногда распускает руки, но не потому, что злой. А у тебя был такой вид, как будто ты хотел полезть в драку.

Я все еще не остыл:

– Я собирался его проучить.

– Никогда этого не делай, Гарри. Он слишком сильный и быстрый. В Америке он выходил на ринг против таких знаменитостей, как Бакси и Маурелло. И не мечтай, что сможешь с ним справиться. Даже Джо – а ведь он был профессионалом – не станет с ним драться.

– Все равно, если он опять тебя ударит, я его тоже ударю.

Она посмотрела на меня, глаза у нее блестели.

– Я тебе верю, Гарри, но он это не со зла.

Мы выпили, потанцевали, опять выпили.

Берри немного перебрал. Я тоже чувствовал, что хмелею. Я не привык пить виски, и всякий раз, когда заканчивалась музыка, для меня на стойке бара стоял очередной стакан виски.

Неожиданно в углу вспыхнула ссора между Берри и Мэдж. Она тоже была пьяна, но не настолько, как ему, похоже, хотелось. Берри пытался затащить Мэдж в другую комнату. И тут Глория увидела, что происходит:

– Эд! Пожалуйста, подойди и разними их. Мне все равно, что он с ней делает за пределами моей квартиры, но будь я проклята, если он займется этим в моей спальне!

Дикс лениво ухмыльнулся:

– И что с того? Оставь мужчину в покое.

– Если ты их не разнимешь, то это сделаю я!

Он пожал плечами и подошел к Берри.

– Когда он выпьет, то становится просто животным, – шепнула мне Глория и поморщилась.

Дикс что-то сказал Берри. Тот отпустил Мэдж и сел, хмурясь. Дикс вернулся к бару.

– Эд, не пора ли тебе поговорить с Гарри?

– Ладно. Пошли в другую комнату, Гарри.

– Только прошу тебя, не ложись на кровать, как в прошлый раз, – попросила Глория.

– А для чего нужна кровать, если на ней нельзя лежать?

Дикс кивнул мне, и я пошел следом за ним. Когда я проходил мимо Берри, тот ехидно улыбнулся.

– Собрались припудрить носики, девочки? – спросил он.

Дикс развернулся, с молниеносной быстротой оказался возле Берри и влепил ему пощечину так быстро, что тот даже не успел поднять руку и защититься. Удар оказался сильным, и Берри свалился с пуфика.

– Эд! – завопила Глория.

Другие девушки быстро попятились и прижались к стене, подальше от Дикса. Луис и Джо застыли на месте. Луис выглядел испуганным, а Джо ухмылялся, сунув руки в карманы.

Дикс наклонился к Берри, который лежал на боку, глядя на него снизу вверх. Одна щека на его белом лице стала пунцовой.

– Что ты сказал, дерьмо? – осведомился Дикс обманчиво спокойным голосом.

– Я ничего не говорил, – ответил Берри, не шевелясь.

– Тогда заткнись и молчи.

Дикс шевельнул под пиджаком массивными плечами и повернулся ко мне:

– Пошли поговорим.

Не оглядываясь, он прошел в другую комнату. Я последовал за Диксом и закрыл дверь, все еще напряженный и немного потрясенный невероятной скоростью, с какой он пересек комнату, чтобы ударить Берри.

Я оказался в роскошно обставленной спальне, в декоре которой преобладали синева и серебро. Возле стены расположилась двуспальная кровать со стеганым изголовьем из голубого атласа. Другую стену закрывал встроенный шкаф из ореха. Бо́льшую часть третьей стены занимали огромное зеркало, окаймленное лампами-полосами, и туалетный столик, заставленный бутылочками с лосьонами, флаконами духов и коробочками с кремами.