Полная версия
Теория относительности
Экспертизы почерковедческой проводить не надо было, здесь сомнений быть не могло. Так, как писал Влад, не писал никто ни из старых друзей-однокурсников, ни из новых знакомых коллег. Смесь неряшливых букв, закорючек и символов, которые покрывали лист слева направо равномерным слоем, даже за почерк принять можно было с натяжкой! Ни к стенографии это не имело никакого отношения, ни к тексту. Зато, на спор, Влад мог практически дословно в течение полутора часов записывать, как магнитофон, речь лектора, не коверкая, не интерпретируя и фальсифицируя её. Правда и разобрать эти записи впоследствии мог только он сам! Чтобы доказать, что спор он выиграл, Владу приходилось уже по-человечески переписывать, расшифровывать текст. Свой текст переделывать в общечеловеческий. Сейчас записи на листах как раз и были выполнены тем, только ему знакомым почерком. Ещё со студенческой скамьи им самими и выработанным. Однокурсники даже конспекты его для подготовки к зачётам и экзаменам никогда не просили – смысла никакого не было, не могли разобрать практически ничего. Хотя диплом с отличием, полученный Владом по окончании института, вроде бы и давал ответы, что качество конспектируемых лекций должно было быть высоким. Ответы-то ответами, но почерк… Если бы Влад сам бы всего этого не понимал, произошедшее пару часов назад показалось бы ему чьей-то глупой шуткой или умным розыгрышем, лучше сказать. То, что это писал он лично, было бесспорно. Но Влад думал, что это был сон! С какой бы стати он подскакивал ночью, задолго до рассвета, чтобы написать что-то несуразное… Про тётю Глашу? «Тётя Глаша вышла из дома…» Шизофрения? Начало или уже заматеревшая стадия болезни, неизлечимая форма? Влад убрал исписанные листы в стол и стал одеваться. Дел было много… Он застыл на мгновенье и чуть не чертыхнулся – прямо, как у тёти Глаши! Неужели у всех в деревне дел было много? Но он же сюда вроде отдохнуть приехал, сбежав практически спонтанно из сумасшедшей, жаркой до невозможности, Москвы, чтобы хоть недельку отдышаться, а заодно и отоспаться, напиться парного молока, покупаться и половить рыбу! Дел много… Да уж, много! Как у…
Влад тоскливо посмотрел на ящик стола, где спрятал то, что написал ни с того, ни с сего ночью. Надо было выкинуть это из головы, не дай Бог, кто-нибудь когда-нибудь прознает про сей скорбный факт психической ущербности Влада, навеянного, без сомнения, резким переходом к размеренной и экологически чистой деревенской жизни…
Деревеньку с затрапезным названием Изотово Влад приметил ещё несколько лет назад, мотаясь по делам фирмы по всему Подмосковью. Изотово представляло собой очень даже далёкое Подмосковье, даже, скорее всего, Подмосковье не представляло. Влад в то время продвигал проект Белорусской говядины по предприятиям быстрого и не очень быстрого питания где-то поближе от Москвы, где и люди попривычнее к такому питанию были, и транспортные расходы отпечаток на цены в конечном счёте не накладывали. Попал он в Изотово по запарке, просто перепутав дороги, поленившись лишний раз заглянуть в Атлас автомобильных дорог. Дело было под утро, ночь Влад частенько использовал для передвижения, успевая поспать пару часов уже на месте, поработать, подоговариваться с начальством, даже заключить договор – другой, если повезёт, и – дальше, к следующему городу, населённому пункту, предприятию общепита, к очередному директору. Иногда он проезжал за ночь 50 километров, иногда ─ 400. Круги вокруг Москвы всё увеличивались и расширялись, в ту пору каждый новый договор был весьма интересен в плане денежной компенсации за бессонные ночи и ночную рулёжку.
Уже отъехав приличное расстояние после последнего поворота, съехав с трассы, обманутый вполне сносным асфальтом, ставшим через 20 километров не совсем сносным и вообще закончившимся через такое же количество километров, Влад даже не стал лезть в старый испытанный Атлас автомобильных дорог советских времён, где хоть и не было кое-чего, зато остальное было вымерено и выверено многими поколениями автомобилистов, заставляя его принять. Атлас уже был не нужен, и без него стало ясно, что Влад заблудился. И ехать дальше сейчас, в серое предрассветное время, когда небо сливалось с землёй и звёзды терялись вверху, было опасно и глупо. Влад свернул с широкой полосы, изображавшей дорогу, подальше на обочину и приткнулся к беленькому столбику, почти ткнув его бампером. Всё равно надо было поспать эти дежурные 2—3 часа, а теперь и для того, чтобы вернуться на запланированный раньше маршрут, нужно было время.
Заглушив двигатель, Влад откинул спинку сиденья и мгновенно уснул. Возможно, через эти самые 2—3 часа именно тишина его и разбудила. За неделю рысканья по общепитовским точкам, успев проехать пару тысяч километров точно, Влад привык просыпаться под грохот проезжающих мимо длинномеров, под рёв двигателей, изрыгающих вонючий воздух, пропитанный серой и углекислым газом. Сейчас было подозрительно тихо и пахло свежим кислородом. Кислород, оказывается, имел собственный запах кислорода, странный и пьянящий, не похожий на запах любого из цветов, не похожий ни на что! Кислород и тишина…
Влад вылез из машины и потянулся, одновременно оглядываясь. Бампер машины оставался в миллиметрах от столбика – указателя, вверху которого и была белая прямоугольная полоска, по краям обрамлённая чёрной чертой, с названием населённого пункта – «Изотово 1,5 км». Деревня с названием «Изотово». Полтора километра. Куда шла главная дорога, Влада уже не интересовало, если он уже приехал в Изотово. Решительно сев за руль, он свернул в сторону и, проехав эти полтора километра, оказался в таком месте…
Тогда Влад, пробыв в Изотово целый день, перезнакомился со всеми её немногочисленными обитателями, не ведавшими ни сном ни духом о бигмагах, гамбургерах и чизбургерах, пасущих свой собственный, не Белорусский скот и даже сыр делающих свой собственный, а не Голландский или Пармезанский. Переночевав на сеновале, как и положено летом в деревне, хоть хозяева и уговаривали не выпендриваться и остаться в доме, безуспешно попытавшись заплатить им за приют и ужин из молока и картошки со своим, выпеченным в печи, хлебом, Влад понял, что теперь он и эта деревня породнились. С той самой поры и стал Влад наведываться в Изотово время от времени, сокращая эти перерывы в визитах. И летом приезжал, и зимой. И уже даже не всегда, проезжая где-нибудь близко, по делам командировочным, а вот так, как сейчас, убежав от всех и от себя в том числе. Обычно заезжал он в Изотово на день-другой, но изредка, если удавалось, оставался и на неделю. Сегодня с утра был как раз четвёртый день этого побега. Офисный народ ждал его возвращения из Новосибирска, но до этого скорбного момента можно было спокойно ловить рыбу, нарубить дров деду Мити, поправить заборчик бабке Пелагее, упиться парным молоком от коровы Зины, сравнивая его с молоком от коровы Рябушки, даже помочь тёте Лене убить петуха, чтобы угоститься потом настоящим куриным бульончиком…
Оставалось ещё три дня до конца командировки в Сибирь, придуманной самим Владом и волна энергии, захлёстывающая его всегда по приезду в Изотово, затопила все чакры, делая всё тело невесомым, с сумасшедшими мыслями. Ночной нервный срыв Влад всерьёз не воспринял, но исписанные мелким почерком листы почему-то не выбросил и не сжёг, а прихватил с собой, когда настало время возвращаться домой, из Новосибирска. Лето проходило и работать приходилось всё активнее. Народ к сентябрю повозвращался из отпусков, с морей и курортов, посыпались заказы, предложения и проекты. Влад теперь и времени не находил даже предполагать – планировать, а не то, чтобы отправиться в Изотово хоть на денёк. Казалось, что в ближайшие 2—3 месяца выехать туда и не удастся, жалко было хоть толику бизнеса терять, Москва была зубастая и пустоты не терпела! Фирм, готовых занять освободившееся место Влада, было хоть отбавляй! Так казалось. Но уже через пару недель Влад понял, что если он не предпримет что-то экстренное и неординарное, получит реальный шанс сойти с ума. Или же получит подтверждение психиатра о наличии у него обычной городской болезни – шизофрении! Может, москвичи все, без исключения, слышат голоса, но тщательно это скрывают?
– Влад, ты что в последнее время такой дёрганный стал? – Отвёл друга в сторону Николай, когда его, по сути, штатный начальник ни с того, ни с сего накричал на бухгалтершу, просто физически не успевшую вчера заехать в банк, выполнявшая какое-то не очень и спешное поручение, – Случилось что?
– Да нет, всё так же! Скучно, может, осень…
– И листва пожухла… Ты, случайно, стихи не пишешь?
– Что? – Поднял глаза на друга Влад, только теперь начав прислушиваться к разговору.
– Да… ─ Понял правильно заминку и вопрос коллега. – Осень… Меланхолия?
– Слушай, Коля, тебе что, делать нечего? Решил меня достать?
– Тише, тише, я же так, просто… Слушай, а что-то всё-таки случилось! Я в таком состоянии… Взвинченном, что ли, даже не помню, чтобы тебя видел! Влюбился? Да нет, те не такие. Не так себя ведут. Те радуются жизни! И людям. А ты на всех бросаешься! Колись, что случилось?
Влад беспомощно посмотрел на друга. У него в дипломате, с которым Влад не расставался практически никогда, сегодня лежал очередной «шедевр», написанный ночью. «Шедевр» литературы, надиктованный кем-то монотонным голосом и дословно, как он умел это делать, записанный Владом, с использованием своих закорючек и символов. 8 листов формата А4, покрытые этими закорючками с двух сторон, как орнаментом, мелкими, ровными строчками, сегодня выбили Влада из колеи окончательно. Приступ деревенской шизофрении неожиданно повторился, когда уже думалось, что тот сбой нервной системы был вызван только дикой жарой и усталостью.
– Говори! – Увидел глаза Влада Николай.
– Мне к психиатру надо! – Неожиданно не только для Николая, но и для себя признался Влад. – Я по ночам слышу чей-то голос, он быстро говорит, я знаю, что он хочет. Он хочет, чтобы я это всё, то, что он говорит, записал. Вроде рассказа, романа… Не знаю! Отрывки какого-то текста. По содержанию – полная хрень, детский сад! Вроде… Ну, как в школе сочинения пишут, ты можешь себе это представить? И я пишу, пишу, пока он не перестанет диктовать. Потом только, когда он перестанет диктовать, спать можно дальше. Как во сне! Просыпаюсь, почти не помню ничего, а листики исписанные рядом лежат!
Николай молча и внимательно смотрел на Влада. Не перебивая, но начисто не веря.
– Пошли! – Теперь уже Влад не скрывался.
Зайдя в свой кабинет, он достал из дипломата листочки.
– На, смотри, сегодня написал.
Николай работал с Владом уже несколько лет в одной фирме, Владом же и организованной, был не столько коллегой и хорошим сотрудником, сколько близким товарищем. И повелось это сотрудничество – товарищество не с работы, а с того самого института, где на лекциях и совершенствовал Влад свои умения писать быстро и непонятно. Коля тоже конспекты его пытался читать, но безуспешно.
– Да… ─ Бегло пробежав листочки глазами, Николай вернул их Владу. – Ночью, говоришь?
То, что первая запись была сделана в командировке, в Сибири почти, Влад признаваться не стал. Не во всём же, совсем уж, признаваться?!
– А я об этом читал недавно…─ Вдруг заявил Николай. – Автоматическое письмо это называется. Только немного не так там было, вроде бы… Там вдова поэта какого-то, имя и фамилию уж точно не вспомню, после его смерти, тоже ночью, сразу штук 30 стихотворений записала. Сразу все! Потом эксперты, ну литературоведы, не знаю, как их там, определили, что это именно его стихи, того, мужа и поэта покойного. Его стиль, манера, метафоры. Короче, стихи его, но написаны после его смерти! Может и с тобой что-то похожее произошло…
– Коля! Иди уже… У меня, слава Богу, нет родственников умерших из поэтов и писателей! Да и это, что написано, к литературе как-то малое отношение имеет! Спасибо…
Коля, пожав плечами вышел, не посоветовав, однако, обратиться к врачу. Даже гримасу весёлую скорчил, выходя, что совсем уж означало, что происшедшее с Владом он лично считает пустяком. Зазвонил телефон и Влад, бросив листочки обратно в дипломат, поднял трубку. Этого звоночка он давно уже дожидался, клиент зрел медленно, но был очень важен и нужен – готовилась крупная сделка. Всё прочее как-то отошло на задний план, клиента надо было дожимать, заинтересовывать, настойчиво уговаривать. А на следующее утро, невыспавшийся и злой, Влад опять держал в руках листки с рассказом о каком-то идиоте учёном, что-то пытающемся изобрести, исследовать новыми способами и прославиться. Рассказ был фактически нелепым, тот, кто его придумал, понятия не имел о предмете повествования. Кое-как просидев в офисе до обеда, будто отбывая каторжный срок, грубя всем подряд и коллегам, и клиентам по телефону, Влад, дождавшись у дверей библиотеки конца обеденного перерыва, шагнул в читальный зал. Необходимо было кое-что выяснить.
– Мне нужна литература, имеющая отношение к потустороннему миру. К понятию «автоматическое письмо».
Короткий и чёткий заказ женщине средних лет профессорской внешности, принимая во внимание строгое чёрное платье и очки в золотой оправе, понравился.
– Пожалуйста, присядьте!
Она кивнула в сторону столиков с лампами под зелёными абажурами.
– Кажется, я смогу Вам помочь, совсем недавно я такую подборку делала. Дайте мне буквально 5 минут, просмотреть картотеку.
Влад отошёл к указанным столикам, облокотился о спинку стула. Значит, кто-то подобную литературу читает, значит, происходящее с ним – не единичный случай! Или совпадение просто…
– Молодой человек! – Негромкий, но сильный голос не дал домыслить, да и материала для этого домысливания не хватало. – Вот, этого Вам должно пока хватить!
Стопка журналов, брошюр и книжечек была внушительной, женщина справилась с заданием очень быстро.
– Спасибо!
– Если что конкретно захотите узнать, то пожалуйста, задавайте вопросы! – Любезно отозвалась профессорша, склонившись над ящичками с картотекой книг, подготавливать следующий заказ.
Утащив увесистую стопку на выделенный столик, Влад поудобнее уселся и открыл первую книжицу, вытащив почему-то её из середины. Автоматическое письмо…
Через 2 часа Влад был в курсе всей проблемы, вернее вопроса. Теперь он сам мог бы прочитать чуть ли не лекцию в каком-нибудь обществе любителей паранормальный явлений об этом письме, с примерами и иллюстрациями. Но что ему самому теперь со всем этим делать, так и не понял. Достав из обязательного дипломата ночные записи, он углубился в свои закорючки и символы, бегло перечитывая рассказ об учёном ─ идиоте. Оказывается учёный работал в институте ядерной физики! В Новосибирском Академгородке! Влад усмехнулся, вчитываясь, легко разбирая свои значки. На огромном современном синхрофазотроне! Влад ещё раз прочитал строчку – то, что он не ошибся, записывая слова под диктовку, было понятно. Это уже автоматизм – писать всё дословно. И так, как говорят. Именно так!
– Синхрофазотрон… ─ Молча и досадливо прикинул Влад, морщась. – Идиот полный…
– Что Вы сказали? – Мужчина за соседним столиком, рассматривая что-то в газетных сшивах, поднял голову.
Влад мог бы поклясться, что не проронил в ватной тиши зала ни слова, потревожив покой остальных читателей, обозвал учёного… Нет, писателя, мысленно! Не разжимая губ!
– Синхрофазотрон. Ускоритель элементарных частиц…
– А…
Мужчина понятливо улыбнулся и снова опустил голову, удостоверившись, что обращался Влад не к нему. Через секунду Влад стоял у его столика.
– Вы меня слышали? Извините…
– А… Вот как! – Теперь и мужчина всё понял. – Да. Я думал Вы ко мне обратились!
– Со словом «идиот»? – Не отступал Влад, натянуто-вежливо улыбаясь. – Похоже, сейчас я как раз и похожу на идиота!
– Не совсем. Знаете… Эмоции сильные слишком, их чувствуют… Я посмотрел краем глаза, Вы читаете… Вот возьмите! – Мужчина, достав визитку из кармана пиджака, протянул её Владу. – Если интересно что-то выяснить, то приходите на сеанс. Пожалуйста!
Влад взял визитку и отошёл к своему столику, не став больше досаждать… Валерию, как значилось на визитке, мастеру оккультных наук. Телефон и адрес на карточке были, позвонить и прийти на сеанс можно было запросто. Тем более, что Владу просто необходимо было выяснить!
Сеанс у мастера Валерия стоил недорого. То, что Валерий услышал его в читальном зале, было уже сверхъестественно, поэтому Влад был готов к любому откровению, готов был поверить всему, что услышит. В гипнотический транс Влад не входил, но Валерий, похоже, к этому и не стремился.
– Вы за городом были, когда голос посторонний услышали?
– Да…
– Мужской голос или женский?
– Не знаю. Непонятно было. Монотонный какой-то, без эмоций.
– Как он сказал тогда, синхрофазотрон?
– И да, и нет, он сказал «синхротрон». Это потом, уже в городе было.
– Синхрофазотрон… Это ускоритель элементарных частиц…
– Ускоритель. Он говорил об Академгородке, я там учился когда-то. Говорил об институте ядерной физики. Там есть такой, ИЯФ называется. Около него и стоит ускоритель этот, огромный, овальный такой. Синхрофазотрон – ускоритель элементарных частиц. Он его назвал синхротроном…
– А в первый раз, когда Вы писали, о чём он говорил?
– О тёте Глаше какой-то… Это как раз в той деревне было, в Изотово…
– Где?
– В Изотово!
– Да нет, где именно Вы были в это время? В этот момент?
– Был? Спал я… На сеновале я спал! Там что-то вроде лежанки у них оборудовано, у хозяев. Кровати нет, матрац, тумбочка такая маленькая даже была, типа прикроватной. Ну, сарай просто большой, где сено свалено, на зиму запас для коровы! Пеструшка корову их зовут…
– Он не хочет со мной говорить…─ Убрал руки, которые держал всё время над головой Влада, Валерий. – Боится, что ли… Это ребёнок, Влад! Мальчик, лет 12-ти, думаю. А в школе, в его возрасте, про эксперименты с элементарными частицами не говорят. Это он уже от Вас нахватался, дети всё на лету схватывают!
– Так он что… – Заикнулся Влад, но Валерий его понял.
– Да, его уже нет. Но он ещё здесь. Неупокоенный, как у нас говорят.
– Весело… Так это не шизофрения?
– Я же Вас в библиотеке услышал? – Парировал вопрос Валерий. – Вот и Вы его слышите. Со мной он не хочет говорить, что-то всё-таки пугает его…
– Ну и что мне теперь со всем этим делать?
– Что делать, что делать… Писать он хочет… В школе, что ли учился, или на кого-то насмотрелся, кто пишет… Может, писателя настоящего знал… Узнать бы Вам, кто он, откуда он вообще взялся? В деревне, говорите, началось всё?
– В Изотово. Это вообще-то далековато, за тридевять земель…
– Да, да… Он, Влад, не может понять, что произошло. Вот и пишет свои сочинения. Про всё, что знал, видел, что от Вас узнал.
– Из меня выудил. ─ Мрачно заметил Влад.
– Выудил, да. Что-то выудил, какую-то информацию. О том же ускорителе. Учиться бы ему! Подсказать бы, что учиться надо!
– Он же…
– Ну и что? – Валерий философски произнёс: – Учиться никогда не поздно!
– И… Когда он уйдёт?
– Уйдёт. Когда – не знаю, но уйдёт. Все уходят. И он уйдёт. Может, когда поймёт, что писателя из него не получится. Может, он до сих пор и здесь, что думает, писать легко. Видишь – и пишешь!
– Понятно…
Влад поднялся с видимым облегчением. За этот сеанс он был готов заплатить в 10 раз больше, если бы Валерий сегодня же избавил его от этого писателя. Но и того, что удалось узнать, хватало, чтобы хоть что-то понять. И, возможно, самому постараться исправить…
– Миша, Коля!
Два соратника ждали указаний.
– Меня нет неделю. Пока – неделю! Миша за главного. Сам потом найдусь, искать не надо.
– Это как-то с шизофренией связано? – Развязно спросил Николай, не обращая внимания на округлившиеся глаза временного начальства – Миши.
– Да, ─ не стал уточнять Влад. – Голоса…
Миша дипломатично промолчал.
Машина мчалась по трассе, нарушая и скоростные нормы, и все остальные ограничения и правила. Милиция сегодня, почему-то, в дела Влада не вмешивалась и до развилки, съезда с федеральной трассы на обычную, асфальтовую дорогу, удалось добраться без обычных разборок с дорожниками, на этих дорогах «пасущихся». Скоро показался и такой знакомый столб с указателем – «Изотово 1.5 км»
– Дед Митя, привет! – Радуясь солнечному деньку, с хорошим утренним настроением, Влад обнял старика.
– Здорово, здорово! – Обрадовался тот нечастому, но непривередливому и всегда готовому помочь в любом деле постояльцу, с которого-то и денег не брал ни разу за всё время. – Теперича-то надолго к нам?
– Да поживу пока. Там же можно, на сеновале?
– А чего ж? Можно, ясно. Да дожди ж уже пошли, глянь! Может, всё же, в избе заночуешь? Что ж на сеновале-то? Да и прохладно уже на сеновале-то поутру-то! Осень на дворе!
– Ну, дед Митя! Ты же знаешь, что я всё равно там спать буду! Не уговаривай даже!
– Ладно, ладно, как хочешь.
– Дед Митя, а ты какого года рождения?
– А хотел-то чего?
– Ага, скажешь тебе, так ты всей деревне раструбишь! Тайна это!
– Да я партизанил! Да я такие тайны знал, что тебе и не снились! – Рассвирепел от такого недоверия, став даже выше, косматый, заросший старик, выпрямившись во весь свой, метр с кепкой, рост.
– Понял! Значит, военные тайны хранить умеешь? – Хитро прищурился Влад.
– Да уж… ─ Поняв, что сейчас к тайне его всё-таки допустят, старик поуспокоился и стал внимательно слушать.
– Про китайский календарь слышал?
– Про китайский… ─ Старик вопросительно посмотрел на бегущие облака, но там молчали.
– По их календарю каждый год посвящается какому-нибудь зверю. Буйвол, змея, тигр и так далее. Год кролика есть! И те, кто родился в этот год, чтят этого животного, своего! В общем, я подарки на Новый Год приготовить хочу всем! Сколько уже я к Вам в гости приезжаю? Молоко-мёд ем-пью, а денег вы с меня брать отказываетесь наотрез! Вот и хочу я Вас, деревенщину, обмануть – отблагодарить подарочками! И хитро отблагодарить каждого – что-то в память о его годе, по китайскому календарю! Но чтобы тайной это было, дед! Узнает кто – вся затея пропадёт! Имею я право подарки дарить, раз деньги не берут?
– Ну, дак это… Это можно! – Улыбнулся, наконец, дед Митя. – Дари! Подарки – можно!
– В тайне сохранишь? До Нового года?
– Сохраню! – Уже серьёзно кивнул дед. – Я же в партизанах был, да и потом уже, при Сталине, когда за что угодно могли… Я – могила! И в партизанах…
– Понял я, дед, понял! Мне бы паспорта всех ваших посмотреть, одним глазком! Я бы переписал даты рождения и отдал бы! А?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.