Теория относительности

Теория относительности

Фантастика. Сборник рассказов №1

Влад Эмир

© Влад Эмир, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Теория относительности

Вибрация… Частота собственных колебаний… Башни эти загадочные, вроде как с маятником, точнее, с вращающимся ротором со смещённым центром тяжести… Е=мс 2… Альберт Эйнштейн не сошёл с ума, сжигая черновики в огне, свою вторую часть теории относительности…

Который раз вот так он просыпался под утро, уступая напору обрывочных видений, кадров, которые и снами-то назвать можно было с сильной натяжкой, Владимир уже и сказать не мог. Число таких, не очень желательных, побудок давно перевалило за сотню. За последние четыре или пять лет? И не дело, несомненно, в заполночных играх в сети, погоня за монстрами вместе со своими друзьями, которые и живут-то вообще неизвестно где, русскоязычное население давно уже освоило всю планету, а расспрашивать, кто твой товарищ и соратник по одной команде, сражающийся с другими, людьми, созданными ими помощниками – образами и компьютерными монстрами, было как-то не принято. Можно было по времени появления в игре кого-нибудь из узнаваемых героев – лучников, рыцарей, кентавров, предположить, что этот вот персонаж – с Дальнего Востока, может, Япония, Корея, если не наш, из России, этот латник с мечом – Европа, однозначно. Каждый день появляется в одно и то же время, опаздывая на 2 часа, да и не сидит в сети долго, два часа – стандарт, потом свои дела. Но аккуратно приходит, минута в минуту. Может, прибалт? А этот отморозок, больше на зверя похожий, чем на человека, дерзкий и бесшабашный, может и из Америки, в наше дневное время он спит, в ночное, похоже, работает, разница по часам большая. И урывками в игре появляться, может где-то и в офисе своём успевает поиграть-пострелять! Команда, с которой давно уже сдружился-сыгрался Владимир, была в игре среди лидеров, слыла трудным и опасным соперником, отвоёвывая себе широкое пространство день за днём, громя и монстров, и их создателей. Просидев полночи перед монитором, успевая пообщаться со знакомыми игроками, скрывающимися за никами, и провести пару блестящих, в плане тактики, операций, захватив ещё один какой-нибудь остров, виллу, уровень бесконечной игры, Володя не прочь был и выспаться перед рабочим днём, к девяти надо успеть добраться до института, а здесь эти сны…

Частота собственных колебаний… Ультразвук… Генератор частоты… А этот, американец, со своими каменными глыбами весом в десятки тонн? Метр ростом, один… Вибрация? Звуковые вибрации? Не совсем это то, что занимало Владимира последние пять лет. Вибрация и время… Почему этот Тесла с башнями… И кандидатская диссертация к этим снам отношения не имеет… На работу надо к девяти, спать хочется… Частота колебаний… Время…

– Вовик, ты что в такую рань подскочил?

– Да не спиться что-то… Жарко!

– А ты бы дверь не закрывал! Конечно, жарко будет, воздух на одном месте стоит, ты же дышишь! А форточку открывать бесполезно, на улице не холоднее!

Поучение и разъяснение, даваемое обстоятельно и детально бабушкой, учителем, воспитавшей не одно поколение людей, сейчас были не очень кстати. Голова побаливала, хотелось элементарно спать, но это просто бы не получилось…

– Вовик, таблетку дать?

– Нет, ба, потом! После завтрака…

– Чай будешь пить?

Для чаепития время было тоже не самым удобным – шесть утра! Может, от жары и бабушка проснулась в такой неурочный час, по залу побродить, подышать чуть охлаждённым сплитом воздухом. Охлаждать воздух сильнее сплит-систему не настраивали, простудиться летом, в тридцатиградусную жару, было слишком просто. Но и эта разница в пять-семь градусов просто спасала, давала возможность выжить, проклиная глобальное потепление и климатический коллапс планеты. Высокий и худощавый мужчина потянулся, легко достав руками потолок четырёхкомнатной «хрущёвки». Четырёхкомнатной квартира на пятом, последнем, этаже считалась по числу каморочек, длиною и шириной чуть больше роста мужчины, который и подпирал сейчас, как один из Атлантов, небо, потолок одной из них, этих каморочек. Каморка имела окно, узкий бельевой шкаф в углу, шифоньер для одежды вдоль стены, широкую кровать и тумбочку с телевизором. Свободного пространства каморка не имела. Как, впрочем, этого пространства было в дефиците и у всех оставшихся каморок – комнат, самой просторной, то есть чуть пошире, из которых был зал, куда из каморок имелись выходы с дверями. Зал был оборудован сплит – системой, что делало его оазисом среди пустыни и местом сбора всего живого населения квартиры. Кроме бабушки, Тамары Александровны, в квартире проживала ещё и мама мужчины, Ирина Васильевна. Тоже учитель, тоже знаток и специалист в своём деле, тоже получающая за каторжный труд в школе деньги, которых всегда не хватало на оплату даже коммунальных услуг. Правда, до школы идти было всего полчаса времени, тратить денег на поездки в общественном транспорте не приходилось. Вове, сыну, было похуже. После университета, по некоторым, чисто финансовым причинам, не став аспирантом, он работал младшим научным сотрудником на одной из кафедр престижного института, где и девушки, и друзья… Как одеваться и на чём ездить в институт, где проводить вечера, с кем знакомиться, о чём разговаривать… Да и кандидатская диссертация, статьи в научных журналах, серьёзная работа… И студентки посматривают оценивающе – вибрация… Зачем-то и о семейном положении нет-нет да и спросят! И зарплата учителя-подсобника! Нет, подсобник на стройке больше получал, глобально больше! Тогда – зачем университет, пять лет и красный диплом? Зачем и для чего эти горы тетрадей в тумбочке, на рабочем столе в кабинете, мегабайты информации, найденной с таким трудом, перемешанной с собственными мыслями, на жёстком диске компьютера? Зачем и для чего, наконец, эти толстые папки, на которых вместо названий и подписей-надписей, выведена аккуратно одна лишь формула – Е= мс 2? Зачем нужны были эти годы, когда о будущей зарплате не думалось?

– Вовик, иди чай пей, я уже налила! Или тебе принести?

Бабушка и мама, две домашние феи, палочки-выручалочки и спасительный оберег…. – Не, ба, не надо. Я приду сейчас!

Владимир быстро натянул на себя спортивные штаны, прикоснулся рукой к верхней папке с надписью «Е= мс 2», формула Эйнштейна была так близка и понятна! К теме диссертации она отношения не имела, но зато имела прямое отношение к тем секундам, неделям, годам, что он провёл, перелистывая тысячи страниц в библиотеке, просиживая сотни часов за компьютером, рыская в интернете, исписывая килограммы бумаги формата А4, сейчас ровными пачками лежащие у кровати, аккуратно связанные, по разделам. И, кажется… Кажется, кажется! Нет, не кажется! И сны эти, как подтверждение догадки… Странной такой, всё соединяющей и пронизывающей насквозь догадки Эйнштейн? Он ведь тоже догадывался? Он, великий человек, не мог не догадаться! Проверил? Должен был обязательно проверить! Посчитать и проверить! Тогда, в его годы, практически это было сложно. Нет, даже, вероятно, невозможно…

– Ну, Вовик! Остывает же чай! Может принести?

Бабушка была настойчивой, нет, как все учителя… Настырной! Влить кружку чая внутрь утром, хочет он этого или не хочет, для неё как теорему в классе перед доской доказать – объяснить, просто и за пятьдесят пять лет учительской практики привычно и элементарно. Внук и не поймёт, откуда у него внутри взялась эта кружка чая… Эти знания…

– Ба, мама спит?

– Спит, конечно! Это ты вон вскочил! Ей сегодня ко второму уроку, пусть выспится. Вчера еле заснули, душно так было… Крыша, наверное, как сковородка раскалённая была! Какой там кондиционер, нас уже можно было из пожарных машин тушить…

Чай был сладким и в меру горячим, как и любил Владимир. Бабушка, вырастив и маму его, и своего сына, брата мамы, знала их вкусы не хуже своих.

Спасибо!

– Ты до скольки сегодня?

– Две пары, потом на кафедре. Да ничего сегодня нового нет, поковыряюсь там часов до пяти и приеду. Ба, мне Дима работу же предлагал.

– Помню, ты рассказывал.

– Я думаю, соглашусь. А?

– Вовик, ты конечно смотри сам, но там не наука! Это же всё, что ты раньше делал, уходит! Уходит в никуда! Потом оттуда уже не вернёшься!

– Не вернёшься… ─ Повторил автоматически Владимир и как-то странно посмотрел на бабушку.

– Не вернёшься? Ты чего?

Учительская интуиция сработала первой – сейчас будут спорить и протестовать! А спор в классе недопустим, это – табу, запрет! Учитель всегда прав! Даже если он не прав! А Земля стоит на трёх слонах, которые стоят на трёх китах, которые плавают в море! И – точка!

– Спасибо!

Внук быстро встал и ушёл в свою спальню, оставив суровую Тамару Александровну в готовности к отражению атаки молодого учёного, вознамерившегося опровергнуть истину о трёх слонах. Отсутствие битвы означало её выигрыш и пожилая женщина, победно выпрямившись, взяла чашку – мыть посуду даже после чаепития единственному мужчине в доме не доверяли!

Е = мс 2… По каким-то ему одному известным признакам, Владимир вытащил из стопки папок с одинаковым названием-формулой сверху, ту, что была нужна. Открыв её где-то посредине, он перелистнул несколько страниц, стал вчитываться. Потом, достав из тумбочки чистый лист бумаги, стал что-то чертить, высчитывать. Так продолжалось минут двадцать. Выпрямившись, наконец, с усталой улыбкой, Владимир пробежал глазами написанное и, сложив листок вдвое, засунул его в верхний ящик тумбочки. Убрав на место папку, он начал одеваться. В институт опаздывать он не хотел и не любил, чтобы не произошло! А уже что-то произошло… Оно и раньше, похоже, произошло, у Эйнштейна… Во второй части теории относительности… Григорий Перельман подтвердил гипотезу Пуанкаре. Во времена Альберта Эйнштейна не было интернета. И пять лет занятий в Университете, работа в институте за гроши, жизнь в «хрущёвке» со сплит – системой, работающей на износ, что-то должны стоить? Нобелевская премия, известность, научное признание и восторг всего мира! И – новые исследования, научные открытия, работа в научных центрах, где нет этих студентов, желающих получить зачем-то дипломы о высшем образовании…

– Владимир Александрович! Вот Вы мне вчера в курсовой написали, что логарифмы…

Девушка с претензией на внешность фотомодели явно поспешила с выбором факультета. Институт иностранных языков, может, даже, журналистики… Хотя, там тоже, должно быть, чему-то учиться надо…

Е= мс 2. И время имеет самое прямое отношение к энергии! Квинтэссенция почти последних сумасшедших лет, когда статьи, которые, возможно и читали, но весьма немногие, узкий круг узких специалистов, а о журналах, в которых эти статьи печатались, эта первокурсница с карими глазами даже догадаться не смогла бы, что он вообще с таким названием существует… И всё это вылилось в написании формул и нескольких ключевых слов, объяснивших всё! А вчера, в этой компьютерной игре, в сети, где можно было уйти от настоящего, побыть и пожить не собой, не младшим научным сотрудником, а своим персонажем, Тором, под этим самим же им и придуманным именем!.. Сильным и смелым, рубящим в куски чудищ, искусно обходящим ловушки, поставленные соперниками, также жаждущими овладеть чужими мирами и пространствами… А Временем? В игре не было сражений за время! Те, кто разрабатывал эту компьютерную игру с весьма, кстати, хорошей графикой, о Времени не знали. Вернее, знали в том же объёме, как и все! Ну, почти, как все…

Владимир закрыл глаза, представив глаза Эйнштейна. Почти, как все…

– Владимир Александрович!

Девушка отчаянно добивалась его внимания, опешив от такого к себе отношения. Пусть даже она на первом курсе, едва только поступила, но как же… Лёгкое платьице, вполне даже приличное для жаркого, побившего все рекорды климатических рамок, сентября, даже для фотомодельной фигурки, годящейся для любых перипетий студенческой жизни, даже к съёмкам на обложки журналов, даже к флирту с молодым преподавателем, даже…

– Я здесь! Здесь…

– Я же была вчера у Вас на курсовой…

Теперь девушка сбилась, главное оружие, всегда и во всём помогавшее ей до сих пор, не сработало.

– Владимир Александрович…

Трагический голос был уже издыхающим. Атака сорвалась и пропуск, по всей видимости, останется в журнале. А это… Что это значит и чем грозит, девушка ещё не знала, но боялась всё равно ужасно. Первый курс, а вдруг выгонят! И так поступать было страшно, все такие умные собрались… Математики, физики… Ну зачем ей сдалась эта математика! Пятёрка в школе… Конкурс, правда, много меньше, чем везде… Позарилась, дурочка! Вот и попробуй теперь договориться с этим… А нужно как-то…

Изменение частоты собственных колебаний тела, безусловно, меняет его массу. Всё просто, надо отойти от обычного понятия массы и перейти на атомный уровень вещества. То есть, тела. Нет, лучше будем говорить, объекта! Девушка вдруг осеклась и застыла от неожиданности – несговорчивый, почти не слушающий её преподаватель, довольно даже симпатичный, если отбросить его учёность и занимаемую какую-то должность в институте, на кафедре, заметил, наконец, её груди! Почти не дыша, студентка смиренно опустила ресницы. Пусть смотрит… Подольше бы, подольше бы смотрел… Там же есть, на что посмотреть! Это же все знают… Что уж таить-то…

Изменение массы ведёт к изменению энергии. И наоборот. И всё упирается, в конечном счёте, во время! Относительно массы и время может меняться! Относительно… Два одинаковых пространства могут существовать в разном времени, не сливаясь, не поглощая друг друга… Груди… Две разные величины…

Владимир вздрогнул, взгляд стал осмысленным. Девушка, стоящая совсем близко, глубоко вздохнула. Запах тонких духов, горячий воздух…

– Что Вы хотели?

– Нет… Да… вчера же я была у Вас на подготовительном занятии к курсовой? Баталова моя фамилия, Наташа Баталова! Я же была? А в журнале – пропуск! А я была, просто сидела сбоку… Можно… Пропуск этот убрать?

– Ладно, Наташа, я уберу!

Преподаватель быстро повернулся, уходя в свою страшную преподавательскую, оставив в коридоре довольную, но так и не понявшую причину победы Наташу. Положив руку на эффектно торчащую из разреза платьица грудь, она посмотрела вслед преподавателю и медленно побрела в противоположную сторону, упрятав белые прелести глубже под платье. Явно, это не они…

Всё взаимосвязано! Мы ощущаем себя только относительно чего-то другого. Всё, абсолютно всё в мире, в жизни, во Вселенной – относительно! Листок с формулами лежит в верхнем ящике тумбочки, в спальне. В маленькой каморке, в «хрущёвке». В четырёхкомнатной квартире пятиэтажного дома, общей площадью чуть больше сорока квадратных метров. Четыре комнаты, кухонька, коридорчик и санузел – всё вместе чуть больше сорока квадратных метров! Это даже не точка относительно Вселенной! Этого вообще нет! И не будет скоро, потому что относительно времени… Стоп, ещё не перешли ко времени! Пока – пространство! Квартира, каморка – это всё пространство! Но листик в тумбочке – там расписан процесс перехода ко времени. Не объект относительно другого объекта, не пространство относительно другого пространства, не временной интервал относительно другого временного интервала, а материальное тело относительно нематериального времени! Масса… У времени нет массы? Значит у массы нет времени?

Е = мс 2… Эйнштейн был первым… Первым ли был Эйнштейн? А если… Нобелевская премия, признание, слава… Девочка Наташа… Или как её там, Белова? Баталова! Наташа Баталова! Первый курс, ну да, всего боится. Кому там нужно проверять, была она на этих подготовительных занятиях к будущей курсовой работе или нет? Он даже думал, что на эти занятия к нему вообще никто не придёт, журнал посещения взял просто так, для солидности, да чтобы тем, кто пришёл-таки, показать, что пришли не зря. А девочка эта… Вообще-то и на вертихвостку не похожа, раз так забеспокоилась за отметку в журнале. Кто-то из группы сказал, что отмечать будут! Прилетела… И глаза карие! И так, фигурка, ничего себе… Поступила, экзамены, конкурс…

Зайдя в преподавательскую, Владимир Александрович поздоровался с заведующим кафедрой, профессором Шелестовым, к которому относился не очень подобострастно, как тому, очевидно, хотелось бы, иначе объяснить такую тянучку с защитой несчастной кандидатской диссертации было невозможно. Проходя мимо крайних столов, кивнул Петрову и Скороходову, которых за глаза называли Петровым и Водкиным и к которым, вообще, никак не относился. Петров и Водкин были точно такими же научными сотрудниками. Но дела с диссертациями у них, вследствие значительно большего благосостояния и финансовых возможностей, что было просто секретом, были намного лучше. Свой стол в углу сравнительно большой комнаты, отведённой под преподавательскую кафедры, Владимир не любил. Сколько диссертаций и начинающих учёных уже погибло на этом столе, никто не знал, но текучесть молодых кадров в институте была очень серьёзной проблемой. Научный мир не очень-то благосклонен к конкуренции! Несколько книг, какие-то бумаги, десяток ручек были небрежно сдвинуты в угол стола, чтобы дать возможность добраться до клавиатуры допотопного компьютера, куда совсем недавно Владимир вставил серьёзную видеокарту, добавил оперативку и, пользуясь безлимитным скоростным доступом к интернету, хоть что-то полезного, кроме зарплаты, получая от института, влез в сеть, найдя свою игру. Времени оторваться от действительности и стать самим собой, Тором, было немного, максимум тридцать минут, но этого должно было хватить, чтобы забыть карие глаза, почему-то мешающие думать. До сих пор думать не мешало ничто, даже тряска в переполненном автобусе по дороге в институт, на работу и домой, вечером. Толчки автобуса, людей, плохая погода – ничего! Последние пять лет – ничего не мешало думать! Думать, даже когда он спал… Спал? Сегодня утром он так и понял, что спал… Когда, вскочив ни свет, ни заря, заметался по квартире, по своей каморке, разбудив и бабушку, не показавшую вида, что проснулась только из-за его шагов, за тонюсенькой стенкой, приготовив ему чай, рассказывая что-то, поучая и воспитывая!… Как обычно! Но сегодня не всё было как обычно! А как же всё просто оказалось! Всё гениальное – просто! Как же до этого великие не додумались? Ведь это происходит на каждом шагу, надо только…

Стол стоял прямо у стены, вдоль неё, в метре. Самая идеальная позиция, чтобы видеть всех из-за экрана монитора, зная, что подсмотреть твои манипуляции, работу на экране никто не сможет. Кнопки клавиатуры Владимир нажимал автоматически, казалось, на экран мог бы даже не смотреть. Возможно, кто-то из коллег, так и подумал – печатает молодой учёный что-то, быстро так печатает! Умеет же! Тор бегал по горам и долинам, отбиваясь, нападая, помогая друзьям и убивая монстров. Тор был великолепен и непобедим! Тор был в команде признанным авторитетом, враги его опасались, предпочитая от боя уклоняться. Но врагов было много! Фабрика выращивала роту за ротой, работая в дикой спешке, время сейчас играло не на их стороне. Тор только что вернулся с Акриловых скал, где, в паре с Янгом и Людвигом был изрядно вымотан и помогал только советами и анализом обстановки, чтобы противостоять целой орде пришельцев, напавших вероломно и внезапно, в самое неурочное время, когда центральная часть России, её сердце, стучит в рабочем ритме. Большинство из друзей Тора и тех, кого можно было отнести к дружественным отрядам, определяя это, возможно, просто интуитивно, изредка перекидываясь парами фраз, работало в офисах и на предприятиях в Москве и тех районах, где было московское время. Сейчас эти «снайперы», «рыцари», «борцы», «Акбарсы» находились на работе, где к игре подойти возможности были далеко не у всех. Сам Тор за последние две недели вошёл в игру днём второй всего раз! И сразу – на скалы! Где какая-то, договорившаяся и объединившаяся явно именно для этого команда, попыталась захватить несколько стратегических объектов, днём охраняемых только компьютерными ловушками и слабым подобием солдат, вылепленных командой Тора из той же грубой компьютерной графики, просто так, вроде пугал огородных. Ловушки были серьёзными, но за два часа, с утра, противник взломал их почти все, углубившись, добравшись почти что вплотную к объектам, больше уже ничем не защищённых. Как всё-таки вовремя Тор появился! И ведь никто не предполагал даже, что такое молниеносное нападение возможно! А среди нападавших были явно незаурядные хакеры, ловушки могли составить серьёзную конкуренцию защите информации Пентагона…

– Янг! Как ты?

– Норма!

Янг был русскоязычным, судя по тому, как он печатал на кириллице, сразу было понятно кто он.

– Россия?

– Нет!

Как-то неприлично настаивать на ответе, если собеседник сразу не раскрылся…

– Людвиг! Как ты?

– Устал…

Людвиг умудрился целый час держаться на грани физических сил и нервного срыва, пока Тор и Янг не вошли в игру. А хакеры из нападения пытались и до него дотянуться, это понятно! Убрать защиту одного из группы, тогда без помех можно было и компьютеры взломать!

– Молодец!

– Отключаюсь… Спать я…

Людвиг явно не из России, мелькнула догадка у Владимира – Тора, построение фраз, когда человек выдохся, мозг устал, неправильное, как бы сказать… не российское! Возможно, родился в России, но долго уже живёт где-то за рубежом… Ничего, сейчас наши проснутся, с работы поприедут… Где же Вика? Раммос? Султан, наконец? Каждый вечер они… А до вечера ещё долго! Если бы было время восстановить защиту на Акриловых скалах! Там, в скалах, в тайнике, вся информация, все файлы с исходными данными и оружием группы, в которую объединились десятка три выдуманных людьми персонажей, сами люди, их опыт и их компьютеры. Там – штаб, без которого группа развалится. А собирать её возможности уже не будет! Будет, конечно, другая группа, каждый, в том числе и Тор, примкнёт к кому-либо. Дружественные команды, похоже, из самой Москвы, примут его, Тора, охотно. Но своей команды уже не будет! Это – позор, потерять штаб! Информационное гнездо! Время! Нужно время! Просто некому опять поставить защиту! Перепрограммировать ловушки, создав новые, восстановить то, что успели вскрыть и расшифровать хакеры противника! Пароли, кодовые слова – за пять лет нахождения в команде Тор успел узнать почти всё. Но – время! И…

– Вова, ты чай будешь? – Петров держал в руках чайник, – Сколько воды наливать?

Петров был изумительный человек. Ну, поставь полный чайник, он же всего на одну минуту дольше закипать будет! Нет, Петров лучше потратит эту минуту для того, чтобы выяснить, не экономнее ли будет согреть воды на одну кружку меньше!

Буду! Грей! – Отозвался Владимир, не представляя теперь, как быть. И ведь никого в игре! Никого из наших! Напряжение нарастало. Враг явно перегруппировался, возможно, заключил с кем-то соглашения, временные союзы. Вдвоём с Янгом они смогут продержаться неделю! Если бы ловушки были невредимы, Тор не стал бы и беспокоиться. За час-два их не вскрыть никаким хакерам, пусть они хоть десяти пядей во лбу. Те, кто эти ловушки готовил и расставлял, тоже не лыком шиты! МГУ, МФТИ, НГУ, лучшие компьютерные умы России, если уж не считать тех, кто в команде числился, в самой России не проживая и не отучившись в её ВУЗах. Говорили, то есть писали, на русском, но с такими иногда ошибками! И совсем не орфографическими, их-то как раз компьютер и исправлял…

Петров воткнул вилку чайника в розетку, поставил рядом, на столик, три кружки. Ясно, Водкин тоже чаю хочет, но поленился приподнять свой зад со стула, времени не хватило! Времени… Уже минут через 10 надо будет идти на очередные посиделки с этими вновь поступившими… Сегодня, как раз повторение для той группы, вчерашней. А, так поэтому, так беспокоилась девочка эта, кареглазая? Смотаться хочет, а два прогула боится! Жалко, девочка хорошая… Как же быть?

Чайник закипал, начав шипеть чуть громче. Е = мс 2. У Эйнштейна не было компьютера. Там, в игре, тоже своё время и своя жизнь. Там живёт Тор! А интересно, если… Как там, на листочке? Листочек остался в тумбочке, дома, но каждый символ, каждая формула навсегда отпечаталась у Владимира в памяти. Пять лет! За пять лет столько было этих формул, значков, книг, журналов, газет, интернет-погружений… Забыть это было невозможно! Если время… А чем, собственно, там и здесь отличается? Как у Наташи этой, два пространства… Симметрия! Частота собственных колебаний… Там нет массы… Её можно создать! Какая разница… Всё относительно… Е = мс 2… Масса и время…

Владимир схватил листок и стал быстро писать, почти не исправляя, формулы. Через минуту он улыбнулся и защёлкал кнопками «клавы». Чайник свистнул и выпустил струю пара, заставив, Петрова чуть вздрогнуть от неожиданности, хотя он именно этого свистка и ожидал, сидя рядом с заварочным чайником в руке. Поставив, наконец, чайник на столик, рядом с закипевшим электроагрегатом, Петров ловко налил воду, заполняя фаянсовую ёмкость почти до горлышка и присел рядом, удовлетворённо вздохнув.