1972. Возвращение

– Я тоже рада, Миша – мило улыбнулась Уланова, когда я оторвался от ее руки – Я слышала о вас, и мне было бы интересно с вами пообщаться! Спасибо, что пригласили.

– А это, Мишенька… – Раневская сделала жест в сторону мужчины, но тот ее перебил и довольно мне подмигнул:

– Старушка, дай я сам представлюсь! (Раневская фыркнула, и укоризненно помотала головой на «старушку») Никита!

– Богословский – я с удовольствием пожал руку композитору, и чуть-чуть не рассчитал от полноты чувств. Богословский сморщился, ойкнул, и я тут же начал извиняться:

– Простите! Это я от неожиданности! Великий композитор, интересный человек – и ко мне? Да сегодня у меня просто пир!

– Пир духа! – тут отреагировала Раневская, и хохотнула – Никита сам напросился, Миша! Поймал меня по дороге и криками, угрозами заставил признаться, куда я иду! Говорит – хочу поглядеть на этого монстра, про которого читал в газете!

– Ну все сдала, старая! – печально протянул Богословский, будто не замечая фырчания Раневской – Ладно, я тебе отомщу!

– Пойдемте, пойдемте в комнату, пожалуйста! – заторопился я, чуя, что знакомство слишком уже затянулось.

– Только мы с пустыми руками, Мишенька! – Раневская развела руками – Положено на новоселье что-нибудь приносить, а мы вот как придурки какие-то – без ничего!

– Ой, ну что вы говорите? – досадливо отмахнулся я – Лучший подарок – это вы у меня в гостях! Будет что вспомнить! Вот как-нибудь окажусь в компании, и чтобы произвести впечатление на людей, так и скажу: как-то раз это сидели мы за столом с Раневской, Улановой и Богословским, а я и говорю… Все так и попа́дают!

– Наш человек – ухмыльнулся Богословский – Я думаю, Миша, мы с вами подружимся.

– Очень на это надеюсь, Никита Владимирович! – ответил я, и снова пригласил – Пойдемте, пойдемте!

– Миша, зовите меня просто Никита, ладно? – попросил Богословский, устремляясь за мной следом, но пропуская вперед женщин – А то я чувствую себя древним мамонтом!

– А кто ты есть? – тут же парировала Раневская – Мамонт и есть! Все прикидываешься юнцом! Рубашку вон какую надел – всю в цветах! Как кубинский танцор! Перед дамами выпендриться решил?

– Почему бы и нет? Я молод душой, Фаина Георгиевна! Я еще юноша… ох! Вот это красотка!

Богословский замер на пороге комнаты, увидев Ольгу. Та выглядела и правда шикарно – она умудрилась переодеться, и теперь в своей белой блузке, черных чулках, юбке в обтяжку и на высоких каблуках смотрелась просто потрясающе. Но вот к чему она нацепила драгоценности, которые я ей подарил? Чтобы защититься от авторитета двух великих дам? Мол, и мы не лыком шиты? Я даже немного подосадовал. Но глянул на Уланову, и понял – все в порядке. Та тоже надела драгоценности – кольца на пальцы, золотой медальон с камнями на шею, на руках золотые браслеты и золотые же часики – вроде и скромные, но с бриллиантами. Светская дама, чего уж там!

– Разрешите вам представить! – сказал я, глядя на разрумянившуюся Ольгу – Это мой секретарь, переводчица, машинистка, и… просто подруга – Ольга. Ольга Фишман. Оля, Это…

– Спасибо, Михаил Семенович, я знаю, кто эти великие женщины! – улыбнулась Ольга – Фаина Георгиевна, Галина Сергеевна! Я счастлива вас видеть! Мечтала о личном знакомстве с вами! Никита Владимирович, какой вы молодец, что пришли! Великий композитор! Я обожаю ваши песни!

– Хорошая девочка – констатировала Раневская, которая, как я знал, очень любила, когда ее узнавали на улице. А еще больше любила, когда ее хвалили. Ну что сказать… пусть себе радуется! Она заслужила!

– Красотка! – довольно констатировал Богословский, окидывая Ольгу опытным взглядом – Если бы я был помоложе, и не боялся вашего злобного и сильного мужчины… ооо… точно бы увел вас от него!

– Да куда тебе – фыркнула Раневская – Тоже мне… ходок! Только и можешь, что пакости друзьям подстраивать!

– Присаживайтесь, пожалуйста! А я сейчас еще один прибор принесу! Как замечательно, что вы пришли!

Гости расселись, и Ольга убежала за тарелками. А я взял бутылку шампанского и стал аккуратно освобождать горлышко от предохранительной сетки, она же – «мюзле». Хлоп! Пробка покинула бутылку, и над горлышком заклубился белый парок

– Видали, как ловко? – кивнула на меня головой Раневская – Умеет! Я думала, сейчас обольет нас всех шампанским! Разливай, Миша! Кстати, ничего, что я тебе тыкаю и так, по-простому?

Ага… вопрос с подвохом! Вишь, как хитро поглядывает! Проверка на проверке! Мол, тот ли он, кем кажется? Может, гонору полны штаны?!

– Да ну что вы, Фаина Георгиевна! Конечно! И всех остальных прошу называть меня только по имени! И можно на ты! А я уж вас уважительно, по имени отчеству, ладно? Кроме вас, Никита, вы же просили.

– Да! Тогда уж давай и мы с тобой на ты, ладно? Я хотя и великий композитор, спору нет! Величайший! Но прост в обращении, как пастушья свирель! Кстати, Миша, ты играешь на музыкальных ирструментах? На пианино?

Я оглянулся на пианино красного дерева, стоявшее возле окна, и с сожалением помотал головой:

– Увы… не играю! А это пианино досталось нам случайно… в общем – было здесь, когда мы сюда заехали.

– Да? – слегка удивился Богословский, и снова посмотрел на пианино – Хороший инструмент. Жаль, что не умеешь.

– Да я бы может и поучился играть, но все времени не было – усмехнулся я – А если бы стал учиться, то скорее всего на гитаре. Пианино с собой таскать как-то не очень удобно, а вот гитару… повесил за спину, и побежал. Опять же – парней с гитарой все девушки любят!

– Ха ха ха… – Богословский расхохотался – Заверяю тебя, парней с пианино девушки тоже любят! Правильно, Галина Сергеевна?

– Девушки любят умных, красивых, интересных…

– И богатых! – закончил за балерину Богословский – Кому нужен умный и красивый, если он нищий?!

– Ну, кому-нибудь, да нужен – улыбнулась Уланова – Никита, ты слишком много значения придаешь деньгам в отношениях между мужчиной и женщиной. Не все упирается в деньги!

– Не все, но упирается! – усмехнулся композитор – Красивые женщины у богатых мужчин! Вот вы, Оленька, положили бы глаз на вашего… хмм… шефа, если бы он был нищим комбайнером?

– Фи, Никита! Какой моветон! – скривилась Раневская – Извини, но ты сейчас просто пернул изо рта! Оленька, не слушайте его! Херню городит, старый дурак!

– Не такой уж и старый, и не такой уж дурак! И Оленька не дура, она прекрасно понимает, о чем я говорю! – парировал Богословский, пока Ольга ставила перед ним тарелку – Скажите, Оля, вы бы стали иметь дело с нищим работягой, а не с всемирно известным писателем и спортсменом?

Ольга села на свое место, задумалась:

– Я не могу сказать. Когда мы познакомились с Михаилом Семеновичем, он уже был всемирно известным писателем. А что касается денег… я ему и тогда сказала, и сейчас скажу – я бы работала на него и бесплатно.

– Оля незаменимый для меня человек – улыбнулся я, разливая шампанское по бокалам – Она печатает быстрее, чем я говорю. Это феномен! Притом печает без ошибок – абсолютно. А еще знает несколько языков. Потому у меня и получается писать книги так быстро. Ну, давайте выпьем за наше знакомство?

– Нет! За хозяев квартиры! Чтобы жилось им в ней хорошо! – провозгласила Раневская, и мы сдвинули бокалы. Я отпил ледяной газированной жидкости, и подумал про себя, что или я ничего не понимаю в винах, или «Советское шампанское» ничуть не хуже «Вдовы Клико».

– Кстати – спохватился я – а может кто-нибудь хочет покрепче? У меня виски есть! Блек лейбл, ред лейбл! Попробуете?

– Давай свой американский самогон! – улыбнулся Богословский – Будем пробовать!

Ольга сбегала за бокалами для виски, принесла и льда (он был наморожен в специальных ванночках с гнездами, все предусмотрела «кровавая гэбня»!). Я открыл бутылку с черной этикеткой, разлил, и все гости с интересом принюхались к содержимому своих бокалов.

– Да нет, никаким самогоном не пахнет! – заключила Раневская – Придумываешь ты все, Никита! Болтун!

– Это настоящий виски? Оттуда? Или из «Березки», сделан в Болгарии в сарае возле моря? – Богословский посмотрел бокал на свет, а я поспешил его заверить:

– Самый что ни на есть настоящий. Джон Уокер! Куплен в Вашингтоне несколько дней назад. Вот, Оля и покупала – перевел я стрелки на девушку.

– Ладно, будем пробовать! А лед класть не будем! Ибо не по-русски! – Богословский встал, и провозгласил тост:

– Вот теперь за нас, за великих! Ну и за хозяев квартиры тоже! Хе хе…

Мы стукнулись бокалами, я немного отпил. Уланова пила совсем немного, Богословский сразу хлобыстнул до дна, Раневская тоже допила до дна, и взяв с тарелки бутерброд с черной икрой, откусила кусок. Прожевала, выдохнула:

– А хорошо пошло! Пусть это и непатриотично, но лучше нашей водки! А ты, Миша, чего не пьешь? И Оля?

– Да мы почти не пьем. Фаина Георгиевна – усмехнулся я, и снова разлил виски. Глянул на Уланову, спросил – А может вам еще шампанского, Галина Сергеевна? Как вы смотрите на шампанское?

– Немного. Спасибо, Миша – Уланова взяла себе веточку винограда и стала ее тихонько ощипывать. К сервелату и бутербродам с икрой даже не притронулась. Заметила мой взгляд, улыбнулась:

– Привычка, Миша! Я вечером практически не ем. Только фрукты. Да и днем… бульончик, супчик, и снова фрукты. Много лет в балете, желудок делается как у котенка. Миша, можно вас спросить…

– Как ты влез в эту квартиру! – громогласно закончил Богословский, и замахал руками, будто отгоняя мух – А чего, чего так на меня таращитесь! Вы бы сейчас ходили вокруг да около, а впрямую бы и не спросили! Всех в этом доме ужасно занимает, с какой стати этакому молодому человеку дали такую квартиру! Народ голову сломал, думавши!

Уланова укоризненно помотала головой, но взгляд ее был насмешливым и острым. На самом деле Богословский и правда озвучил то, о чем стеснялись спросить интеллигентные женщины. Как говорится, самый близкий путь к сердцу – через быстрый кинжальный укол. Путь к истине – тоже примерно таков.

И тут вмешалась Ольга:

– Это награда Михаилу Семеновичу от правительства СССР за его заслуги в деле укрепления дружбы между народами, и еще за другие заслуги. И еще ему вручили орден Ленина и звезду Героя!

– Да ладно?! Ты Герой Советского Союза?! Не Герой Труда, а Герой Союза?! – брови Богословского поползли вверх – Тогда ты шпион! Точно – шпион! Расскажешь нам, как работал во вражеской стране?

– Кхмм… – я аж поперхнулся, и укоризненно посмотрел на Ольгу. Та смутилась, и это не укрылось от Раневской и Улановой. Дамы многозначительно переглянулись и улыбнулись.

– Да не шпион я никакой! И вообще – шпион, это тут, у нас. Они крадутся во тьме, делают пакости – например, писают в лифтах. Строят козни советским гражданам. Вот это шпионы. А разведчики – это героические ребята, которые похищают секреты у толстых буржуев, чтобы передать их доблестным работникам органов. А я ничего не похищал. Я просто жил и работал в Штатах. Ну, как-то вот так.

– Ага… и за то, что ты жил в Штатах, тебе дали высший орден страны и звание героя! – саркастически хекнул Богословский – Вот заливает! Ладно, ладно – нельзя говорить, значит, нельзя! А то еще за границу больше не выпустят, если ты мне тут расскажешь.

– Миша, а что за история с президентом? – вдруг тихо спросила Уланова – Я читала в газете, что вы встречались с Никсоном, а после того сразу исчезли. И вроде как американцы считают, будто вы причастны к покушению на их президента. Это правда?

– То, что причастен, или то, что встречался? – сразу посерьезнел я, и Богословский радостно потер руки:

– Попался! Он пытался убить вражеского президента! Вот он, простой советский разведчик! Наш герой! Так чего не добил? Промазал, что ли?

– Миша… Михаил Семенович никакого покушения не делал! – запальчиво возмутилась Ольга – А Никсон очень приятный дядечка! Очень обходительный, культурный! Только ест странно – он все кетчупом поливает. Даже творог! Представляете? Сладкий творог с острым кетчупом!

– Забавно! – негромко пробормотала Уланова – Творог с томатным соусом? Надо как-нибудь попробовать. А то мне творог за мою жизнь так уже надоел!

Женщины рассмеялись и снова переглянулись. Они прекрасно понимали друг друга без слов.

– Оля права… никого я не собирался убивать… никакого президента – вздохнул я – И Никсона мне искренне жаль. Не скажу, чтобы мы с ним так уж подружились – он президент страны, которая считается потенциальным противником моей страны. Тем более что я всего лишь писатель, русский… советский писатель, а он – Президент США! Чувствуете разницу? Ну и вот… Но у нас сложились хорошие отношения. Он хотел вскорости приехать в страну, но после смерти Брежнева отложил поездку. А я посоветовал ему не откладывать. Ехать надо, и разговаривать с нашим руководством. И вот те, кому не понравилось, что их президент решил говорить с товарищем Шелепиным – попытались устроить переворот. И приплели меня – чтобы как следует замазать нашу страну. Мол, я причастен к этому покушению! Это советы все устроили! И мне пришлось бежать. Нас с Ольгой пытались убить, мы отбились и… теперь сидим здесь. Простите, подробностей нашего бегства я вам рассказать не могу. Это уже государственная тайна. А что еще касается покушения и нашей встречи с Никсоном… я думаю, скоро будет пресс-конференция, на которой я открыто расскажу всему миру, что творят в США так называемы «демократы». Никсон, вы наверное знаете – он республиканец. Так вот демократы, его противники, как у нас их называют – «ястребы». Это те, кто хочет войны, кто развязывает войны. В демократах – оружейные дельцы, именно в их интересах развязываются все войны. Оружие надо делать! И сбывать его тоже нужно! А куда? Если нет войны? Вот и разжигают, мерзавцы.

– Знаешь, а сразу видно, что ты давно не был на родине – усмехнулась Раневская.

– Откуда видно? – слегка удивился я.

– Ты, к примеру, отдаешь честь не так, как наши – усмехнулась она – Да, да, я заметила. На американский манер! Потом – ты все время сбиваешься русский-советский. Советские люди никогда бы не сказали «русский». Они бы сказали – советский. А еще – часы у тебя на руке. Что за часы? Импортные?

– Швейцарские… «Ролекс» – пожал я плечами – У меня и советские есть. Даже двое. Но эти противоударные, водонепроницаемые, да и ходят очень точно.

– И стоят дороже, чем машина! – подхватил улыбающийся композитор – Точно ведь?

– Ну… смотря какая машина – снова пожал плечами я – Честно говоря, не задумывался. Мне нужны были хорошие часы, захотелось – вот я их и купил. А сколько стоят – не помню. Тысяч восемь. Или десять.

– Ух ты! Восемь тысяч рублей?! – восхитилась Раневская.

– Долларов, моя дорогая, долларов! То есть – умножай на пять! – хохотнул Богословский – А изумрудное ожерелье на прекрасной шейке его подруги стоит еще раза в три дороже! И колечко с бриллиантом! И браслетик! Мы имеем дело с миллионером, девочки! Я же говорю – интересная личность, этот наш Миша! Сознавайся, Миша, ты миллионер?

– Я миллионер – усмехнулся я – Но только теперь не знаю, миллионер ли. Смогу ли добраться до моих буржуйских капиталов? Неизвестно.

– И сколько ты стоишь? Как говорят буржуины! – не отставал Богословский, наслаждающийся ситуацией. Ему явно было «по-кайфу» вгонять в краску воспитанных дам, которые притащили его в гости. И меня тоже – «миллионера-героя». Только меня трудно так просто загнать в угол! Я склизкий, как угорь!

– Примерно четверть миллиарда долларов – безмятежно пояснил я, глядя в глаза Богословскому.

– Сколько?! – ахнул тот – Да ты заливаешь!

– Может, и побольше – пожал я плечами – Точно не знаю. У меня наемный бухгалтер занимается моими доходами и моими налогами. Только за бой с Мохаммедом Али я получил сорок миллионов. А еще доходы за трансляцию. Кроме того – я делал ставку у букмекеров – на себя самого. И выиграл. Часть контор расплатились, часть зажали деньги под благовидными и неблаговидными предлогами. Я нанял юридическую контору, и теперь они воюют с негодяями. Кроме того, я один из учредителей продюсерского центра «Страус и Карпофф», который сейчас занимается съемками нового шоу. Это шоу выйдет на Эн-Би-Си, и уверен, будет иметь успех. Кроме того, я креативный директор компании «Уолт Дисней», где сейчас по моей книге снимается многосерийный фильм. И мне принадлежат сто миллионов акций этой компании, довольно-таки крупный кусок. А как директор, я получаю миллионн долларов в месяц, плюс премии за выгодные сделки, совершенные по моему проекту. Например, сейчас «Уолт Дисней Компани» ведет переговоры о приобретении одной выгодной компании, которая озолотит Диснея. У меня двухэтажный дом в городе Монклер, штат Нью-Джерси, и вилла у океана в городе Ньюпорт-Бич, это недалеко от Лос-Анджелеса. Ну вот как-то так!

– Ну, Миша… – Богословский даже не сразу нашел слова – Ну ты, Миша, даешь! Вот это сила!

– Ах да, забыл… я же еще пишу книжки! – рассмеялся я – И забыл – снимается еще один фильм по моей серии романов. Многосерийный фильм «Нед». Вот теперь точно все. Я ответил на твой вопрос, Никита?

– Еще как ответил! – Богословский уже не улыбался – Даже не ожидал. Мультимиллионер! У нас! А я-то думаю, и за что этому молодому человеку такое богатство?! Квартиру такую! Да она для тебя – как конура! В сравнении с тем, что у тебя есть!

– Не совсем так. Я очень ценю тот факт, что государство оценило мои заслуги, что меня наградили. И эта квартира великолепна. И кстати – это я там мультимиллионер, а тут… тут у меня только то, что дало мне государство, и то, что у меня на сберкнижке. Заработанные мной деньги. И кстати сказать – я все это заработал сам. Своей головой, своим трудом. И спасибо государству, что дало мне это заработать. Если бы мне не позволили издаться… не знаю, что бы тогда со мной было.

– Я читала вашу историю – вдруг вмешалась Уланова, которой разговоры про деньги явно прискучили – Вы ведь тот человек, что потерял память, так? И сколько вам сейчас лет?

– Пятьдесят два – усмехнулся я – да, я старше, чем выгляжу.

– О господи! Чудо-то какое! – ахнула Раневская – А я и не знала! Галочка, ты почему мне не рассказала?!

– А еще, я читала в газетах фельетон о том, что вы, якобы умеете предсказывать будущее. Мол, русский писатель дурит головы своим читателям, рассказывая о том, что умеет предсказывать будущее! В зарубежных газетах, само собой.

– Скажите, а что писали обо мне в наших газетах? – вдруг заинтересовался я. Мне пришло в голову, что я и в самом деле не знаю – что именно писали обо мне в газетах. Ругали? Хвалили? Ни разу даже и в голову не пришло узнать – что на самом деле обо мне писали.

– В наших? – Уланова задумалась – Помню прочитала, что писатель Карпов живет в США, и я удивилась – как это вам позволили, и не отняли гражданство. Еще прочитала, что вы победили Мохаммеда Али. Удивилась – как это так? Боксер – и вдруг писатель?! Спросила знакомых – мне рассказали, что вы загадочная личность, и что ходят слухи – вы умеете предсказывать будущее. А потом и сама прочитала, по-моему в английской газете, когда была на гастролях. Ну вот, почти и все.

– И ты мне не рассказала! – укоризненно помотала головой Раневская – Я со скуки сдыхаю, мне только и развлечения, что Богословского обматерить, а ты мне такую новость не рассказываешь! Галочка, Галочка…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.