Два в одном. Под чужим именем

– Артем, там эта девка… – он стал тыкать пальцам на крышу, – поджечь… сеновал… хочет.

– Какая девка? – спохватился Артем.

– Да та, что ограбить обоз хотела и удрала. Быстрее, Артем, а то сгорим.

– Где она?

– У самого окна с факелом притаилась.

Артем поднялся и стал красться к окну. Сено под ногами шуршало и выдавало его, но ему ничего другого не оставалось, как осторожно двигаться к окну. В окне мелькнула голова девушки. Подкравшись поближе, он увидел, что она пыталась с помощью кресала выбить огонь. Между ее ног был зажат факел.

Ему повезло, что девушка была занята тем, что тщетно пыталась высечь огонь из старого, стертого кресала. Искры были слабыми, и трут не хотел загораться. Она дула на челку, что спадала ей на лицо, и так увлеклась своим делом, что не замечала ничего вокруг.

«Вот же неугомонная», – подумал Артем и, быстро протянув руку, ухватил ее за волосы. Девушка вскрикнула, выпустила факел и стала отбиваться. Артем сильнее потянул за косу.

– Попалась, дрянь! – радостно закричал он. – Теперь никуда не убежишь!

Но девушка ловко извернулась и вцепилась зубами в руку Артема. Взвыв от боли, он вынужден был ее отпустить и затряс рукой. Девушка, получив свободу, долго не размышляла. Она покатилась по крыше прямо во двор. Артем понимал, что если ее не поймать, то с ее талантами беды не оберешься, и прыгнул в окно вслед за ней. Он тоже покатился и у края крыши постарался сгруппироваться. Ему повезло, он удачно упал на бок. Девушка уже была на ногах и, не дожидаясь, когда ее поймают, хромая, припустила прочь. Под руку Артему попалась палка. Он что есть силы запустил ее вслед беглянке и – о чудо! – попал по ногам. Девушка запнулась и упала.

Артем не мешкал. Вскочил, догнал поджигательницу, ухватил ее сзади за кофту и дернул на себя. Беглянка резко перевернулась на спину, пнула его ногой в пах, отчего он согнулся, и неожиданно и очень быстро полоснула ножом, метя в горло. Артем выставил руки, защищаясь, и вынужден был упасть, избегая смертельного удара. Быстро откатился подальше и зажал глубокий порез на руке. Девушка нападать на раненого не стала, вскочила и умчалась что есть мочи за ворота. Ее силуэт растворился в темноте.

«Опять удрала, – огорченно покачал головой Артем. – Вот шальная… и везучая».

Во двор вошли мужики, ведя за собой лошадь.

– Вон он, охальник! – радостно закричал один из них, показывая горящим факелом в сторону Артема. – Держи его!

На шум и крики стали собираться люди. Они окружили Артема и крестьян.

– Ну что, лекарь-пекарь, попался? – засучивая рукава, проговорил худой.

– А в чем проблема? – спокойно отозвался Артем. Он продолжал зажимать руку, из которой текла кровь. Рана была глубокой, но при всех он лечиться не хотел.

– В чем проблема? – повторил за ним мужик. – А в том, что ты обещал вылечить мою кобылку, а вместо этого, колдун недоделанный, она убила моего брата.

– Этого, что ли? – Артем кивнул на исцеленного, который пристроился рядышком и молчал.

– Этого! Этого! – в запале закричал мужик.

– Так он вроде живой, – насмешливо ответил Артем. – Или мне кажется?

Стоявшие вокруг люди засмеялись.

Ферод стушевался и растерянно заморгал. Он с жалким видом оглядывался на людей, не зная, как быть.

– А кобылка моя? – наконец вспомнил он о лечении.

– А что кобылка? Вон она, рядом с тобой. И не хромает. – Артем видел, что лошадь шла спокойно, не хромая и даже как-то игриво.

– Точно, Ферод, Лешака твоя уже не хромает, – поддержал Артема другой мужик и, покачав головой, хмыкнул. – Чудно. И брат твой жив, и лошадь не хромает.

Раздвигая толпу широким плечом, в круг вошел Маркуй.

– Что здесь происходит? – спросил он властно. Увидел кровь у Артема и схватился за меч. – Кто так тебя, Артам?

Он сурово оглядел собравшихся, и многие попятились.

– Это, Маркуй, та девчонка, что сбежала. Я спал на сеновале и услышал шум. Выглянул в окно, а она там пыталась зажечь факел и спалить сеновал. Увидела меня и испугалась. Бросилась бежать. Я бросился за ней. Но она вот ножом меня полоснула и скрылась за воротами. А потом эти пристали: убил брата! Убил брата!

– А ты его убивал?

– Да вон он, – показал Артем на мужика кивком головы.

Маркуй хмыкнул:

– Хм, ладно. А факел где?

– У сеновала должен лежать, и кресало там же.

Маркуй огляделся, увидел своего охранника и приказал:

– Лавер, сгоняй, посмотри там у сеновала. Если девчонка точно хотела сжечь его, то сгорело бы все, и обозы тоже. Тут бы ничего не осталось, только пепелище.

– Я мигом, – ответил тот и скрылся. Через минуту прибежал с факелом. – Вот, самодельный. И кресало старое тоже там было.

Арингил удовлетворенно выдохнул – его подопечный удачно прошел перекресток, назначенный Артамом. Теперь их судьбы стали переплетаться, и выбор одного оказывал воздействие на судьбу другого. Только Артам вечно попадал в неприятности, что сулило в будущем много неизвестных исходов. Это раздражало Арингила, выбивало его из привычного состояния уравновешенности, заставляя чувствовать свое бессилие. На помощь тифлинга он особо не надеялся. Агнесса существовала в мире между мечтами и маникюром. Она мечтала выйти замуж и занималась тем, что постоянно холила и красила свои ногти. При этом показывала их Арингилу с неизменным вопросом: «Тебе нравится?»

От размышлений его отвлек шум. Рядом с ним раздался легкий хлопок, и появилась Агнесса. Она подошла к ангелу, чмокнула его в щеку.

– Привет, дорогой, – сказала она и показала руки. – Смотри, у меня новый цвет ногтей. Тебе нравится?

Арингил обреченно вздохнул и мысленно взмолился: ну за что все это ему?

– Агнесса, ногти замечательные…

– Правда?! Тебе в самом деле нравится? А как ты думаешь, этот цвет не слишком бордовый? Посмотри, он подходит к моим глазам? – И, не дожидаясь ответа, весело продолжила щебетать: – А я еще покрасила ногти на ногах. Сейчас покажу. – Она уселась и стала снимать высокие сапоги. – Ой! – Она уставилась на черные чулки. – Подожди, я сейчас чулки сниму.

Агнесса, смущаясь, стала стягивать кожаные штаны, плотно облегающие ноги и зад. Арингил вытаращился и, покраснев как варенный рак, отвернулся.

Агнесса наблюдала за ним одним глазом. Это баба ее научила показать Арингилу не ногти, нет, это был предлог. Они с ушлой и опытной, повидавшей жизнь тифлинг сходили в магазин белья и выбрали шикарное, как сказала баба Крыстя, белье. Чулки на липучках и трусики. Хотя какие это трусики, так, ниточка сзади и треугольник спереди из тонкого кружева. Увидев их, Агнесса всплеснула руками:

– Я такое не надену.

– Наденешь, моя милая, – твердо сказала баба Крыстя. – Ты же хочешь этого мальчика! – Она лукаво посмотрела на внучку.

– Хочу, – нахмурившись, созналась Агнесса. – Но как я покажусь ему в таком виде? – Она повернулась кругом, разглядывая себя в зеркале.

Баба Крыстя критически посмотрела на внучку.

– Ты права, дорогуша, в таком виде нельзя. Бери бритву и иди в мыльню брить ноги.

Агнесса удивленно посмотрела на свои ноги.

– Зачем?

– Не там смотришь, внучка. Выше посмотри, там такие заросли, что любой ангел в них затеряется. Ищи потом. Короче, все, что лезет из трусов, удаляй, – решительно заявила она. – И потом удалим волосы с рук.

– Тоже брить?

– Нет. Я разогрею воск, – усмехнулась баба Крыстя.

Если бы Агнесса с самого начала знала, что с ней будет делать баба, она осталась бы с Арингилом. Она не только устроила ей пытку выдирания волосков с рук застывшим воском, но и заставила камнем очистить пятки.

– Это что еще за копыта ты отрастила, дорогая? – проговорила она, осматривая обнаженную внучку. – А ну, марш чистить пятки.

– Да кто меня в сапогах увидит? – пыталась слабо сопротивляться Агнесса.

Но баба Крыстя была неумолима:

– Ты сегодня покажешься своему ангелу во всей красе.

– Это как?! – затаив дыхание, в страхе спросила Агнесса. – Голой?

– Зачем голой! Не все мужики клюют на голых баб. Ты будешь раздетой до белья. А уж фантазия твоего паренька, поверь мне, дорисует остальное.

И сейчас Агнесса, сильно смущаясь, претворяла в жизнь план охмурения. Баба так и сказала: «Будем охмурять твоего ангелочка». Но Арингил, как назло, отвернулся. Но у бабы Крысти и на этот случай был рецепт: «Мы накрасим ногти на ногах, и ты их ему покажешь. При этом он будет видеть тебя во всем твоем великолепии».

– А если он смотреть не захочет? – капризно спросила Агнесса.

Баба Крыстя задумалась.

– Вполне возможно, дорогая моя. Кто знает этих ангелов? Но ты тогда применишь оружие номер два. Оно всегда действует безотказно.

– Это что еще такое? Я должна буду его убить?

– Нет, сразить ты должна будешь его своим видом. Но, чтобы он обратил на тебя внимание, нужно будет расплакаться. И в слезах выговорить ему, что он черствый, грубый. Ты так старалась для него… И главное, он должен почувствовать себя виноватым. Они, мужики, очень не любят быть виноватыми. Расплакаться сможешь? Или научить?

– Смогу.

– Вот смотри, – радостно проговорила Агнесса, сидя и протягивая ему свои длинные ноги.

Арингил взглянул и поперхнулся, покраснев еще сильнее.

«Хотя куда уж больше», – подумала тифлинг. А ангел еще сильнее вытаращил глаза. Он смотрел не на ноги, а на ее трусики.

– Посмотри, красиво смотрится, когда хожу? – Она вскочила, прошла, покачивая бедрами, мимо него, приподнимаясь на цыпочки. – Что скажешь?

Агнесса делала вид, что не замечает смущения Арингила. Тот хотел что-то сказать, но лишь захрипел. Схватился руками за горло и, не выдержав, отвернулся.

– Ты совсем на меня не смотришь, – недовольно произнесла с упреком в голосе Агнесса.

Арингил сглотнул, откашлялся, но это не помогло, и он хриплым голосом произнес:

– Агнесса! Ну разве можно так…

– Как так? Не поняла. Ари, ты о чем?

– Ну это… так… это самое в общем…

– Что ты бубнишь? Я просила тебя оценить цвет ногтей на ногах.

– Это самое… хм… короче… нельзя так оголяться, – все тем же хриплым, срывающимся голосом ответил Арингил. Несмотря на то что он отвернулся, видение почти обнаженной тифлинг стояло у него перед глазами.

– Я не оголилась, Арингил, ты что выдумал? – Агнесса была готова расплакаться по-настоящему. Она так старалась ему понравиться! Стоически выдержала эпиляцию, бегала по магазинам, выискивала самое красивое белье – и все это для него, для этого иномирного дурня. Ей это и на фиг не нужно. А он, он…

– Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее. Засадил своего подопечного в тело моего и теперь еще указываешь, что мне можно, а что нет. А ты меня спросил тогда, как я со всем этим жить буду? А? Спросил? – Она разрыдалась. Ей уже не хотелось показывать ему ногти, свое молодое стройное тело, о котором вздыхали втайне многие тифлинги.

Арингил услышал сначала всхлипывание, потом плач девушки. Ее упреки были справедливы, и он почувствовал себя виноватым. Стойкое желание как-то изменить ситуацию, объясниться и примириться нахлынуло на него, захлестнуло и подстегнуло его к действию. Он поднял голову, подошел к Агнессе и обнял за плечи.

– Прости, Агнесса, – голосом полным раскаяния проговорил он. – Я был не прав. Покажи свои ноготки. – Он сильно смущался, обнимая обнаженные плечики тифлинга, и потел.

Агнесса дернула плечом, желая освободиться:

– Не надо делать мне одолжение! Не хочешь смотреть, так и скажи.

Но сказать такое сейчас Арингилу было не под силу. Это было сродни тому, чтобы совершить плохой поступок и оправдать себя. На такое ангел пойти не мог. Он чувствовал огромную вину перед этой девушкой, надо отдать ей должное, неглупой и очень красивой. Да, она подводила глазки, выщипывала брови и красила ногти, но в остальном она была весьма достойной девушкой, и он знал, что на нее можно положиться.

– Почему не хочу? Хочу. – Арингил взял ее ногу и приподнял, чтобы лучше рассмотреть. «Какие стройные и красивые ноги у нее». – Он невольно залюбовался ими.

– Ты что творишь! – почти взвизгнула девушка. Она почувствовала его теплые руки, обхватившие ногу, и ее охватила дрожь, странная, доселе не испытанная, но сладостная. Агнесса влепила ангелу пощечину. – Ты почему меня лапаешь?! – возмущенно выкрикнула она, пытаясь освободиться из объятий Арингила.

Тот не ожидал подобного, отпустил ее и растерянно пробормотал:

– Я не лапал. Я хотел посмотреть ногти.

– Не лапал он! Мог бы попросить, я сама показала бы тебе их. Все вы, мужики, одинаковые. Если что…

– Да я ничего… – стал оправдываться Арингил.

– Если девушка нравится, то надо сразу лапать?

– Да не нравишься… – в запале оправданий поторопился сказать Арингил и прикусил губу.

– Ах так! – Агнесса вскочила, пылая негодованием. – Не нравлюсь, значит!

– Да нет, почему не нравишься…

Агнесса пошла на ангела:

– Так да или нет?

– Да!

– Что да? Не нравлюсь?

– Нет!

– Не нравлюсь?

– Нравишься, да. – Арингил совсем запутался.

– Не врешь?

– Честное слово, не вру. – По тону девушки Арингил понял, что гроза миновала, и вздохнул спокойнее.

– Если я тебе нравлюсь, почему не делаешь мне предложение? Или, – она грозно сверкнула очами, – хочешь просто поиграть со мной и бросить?

– Нет, что ты! И в мыслях не было.

– Так, значит, у тебя со мной все серьезно? – Агнесса, что называется, ковала, пока горячо. Она видела, баба была права. Арингил почувствовал себя виноватым и поплыл. Ей самой нравился этот скромный и ответственный парень. Он всегда знал, что делать, и был собран. «С таким как за каменной стеной, – вспомнила она слова матери. – Держись его».

Арингил не знал, что ответить. Сказать, что у него не было никаких намерений по отношению к ней, значило обострить скандал, а он этого не хотел.

Сказать, что у него серьезные намерения? Он сам не знал, как относится к тифлингу. Они вроде не ангелы и не демоны, а что-то среднее. Девушка испытующе на него смотрела.

– Агнесса, – начал он осторожно, – давай не будем торопить события. Мы вместе будем делать одну работу. Получше узнаем друг друга. По сути, мы обречены быть вместе и сопровождать наших подопечных. Может, ты сама не захочешь со мной остаться.

Агнесса почесала усыхающие рожки. Ангел был прав, торопиться не следует. Но и отдавать его другим прохвосткам она не хотела.

– Ладно, Ари, прощен, – проговорила она и стала одеваться. – Как подопечные?

– Да вроде все нормально.

Артем залечил руку и под утро уснул. Артам больше не вылезал, и он смог несколько часов отдохнуть. Утром была обычная суета, и снова караван двигался по пыльной дороге. На этот раз они остановились на ночлег в небольшом городе Ультран. Городок был без крепостных стен, но окружен широким рвом, заполненным мутной и зеленой водой. На поверхности плавала ряска, воняло болотом, и квакали лягушки. Караван под равнодушными взглядами стражи проехал по опущенному мосту и остановился у первого постоялого двора. Артема уже не ставили сторожить повозки, и он решил прогуляться по городу. Он как губка впитывал новые впечатления и информацию.

От постоялого двора дорога вела, как ему сказали к рынку, и дальше к центру, где разветвлялась на узкие улочки, утопающие в зелени садов. Город был тихий, сонный и какой-то до странности уютный. Дорожки, мощенные камнем, скошенная трава у заборов ласкали своей опрятностью невзыскательный глаз Артема.

Глазея по сторонам и заглядывая в лавки, он дошел до трактира с вывеской, на которой был нарисован толстяк с кружкой в руке. Толстяк был очень похож на бравого солдата Швейка, каким того изобразил иллюстратор книги Ярослава Гашека. Обвислые щеки, нос картошкой… Артем засмотрелся на нелепую вывеску.

– А ну, посторонись, сопляк, – услышал он грубый голос и получил тычок в плечо.

Артем сделал шаг в сторону и увидел двух мужиков с хитрыми, цепкими глазками. Они только притворялись пьяными, пошатываясь и надвигаясь на Артема. Артем отступил еще на пару шагов, увеличивая дистанцию, а мужики продолжали переть на него.

– Ты смотри, Орхип, мальчишка нас не уважает, – с деланым возмущением проговорил сутулый, с жилистыми руками кожемяки мужик.

Актеры они были никудышные, и Артем это хорошо видел. Но почему они прицепились к нему? Он отступал под арку между двумя двухэтажными домами.

– Конечно, вижу, Торс, – отозвался другой. – Он, наверное, думает, что приехал в чужой город и может не уважать его жителей.

– Верно, Орхип, непорядок, – согласно ответил в тон товарищу сутулый. – Проучим его.

Артем уже понял, что разойтись миром им не удастся. Уговаривать их или спрашивать, почему они пристали к нему, только время терять. Он отступал в серую тень между домами и лихорадочно думал, как поступить. Ему стало все ясно в тот момент, когда он увидел, как появилось под аркой удовлетворенное лицо девчушки, что ранила его ножом. Она скорчила зверскую рожу, жестом показала, что перережет ему горло, и скрылась. Дальше Артем ждать не стал. Он шагнул навстречу мужикам. Артем хотел только подраться, но он сам не помнил, как в его руке появился костяной нож. Нож кровожадно запел свою торжественную песню, и рука землянина совершила два коротких взмаха. Мужики еще стояли, не поняв, что уже умирают, а Артем прошмыгнул мимо них и выскочил на дорогу.

Он нос к носу столкнулся с девушкой, толкнул ее руками в грудь, и та, не ожидавшая такого поворота событий, рухнула на землю. Артем не мешкая схватил ее за ногу и, не обращая внимания на задранный подол, потащил ее в подворотню под аркой. Девушка пыталась лягаться, но сильный удар ногой по ребрам вышиб из нее дух и желание сопротивляться. Уложив ее рядом с убитыми, Артем прижал ее грудь коленом и обшарил бандитку. Вытащил из левого рукава ее старой шерстяной кофты острый кинжал и сорвал с груди увесистый кошель. Девушка не сопротивлялась и только с ненавистью глядела на парня.

– И что теперь, урод, ты убьешь меня так же, как и их? – Она плюнула ему в лицо. – Я не боюсь умереть, сволочь.

Артем вытер лицо рукавом и ухмыльнулся.

– Зачем мне тебя убивать? И этих парней я не убивал. – Он рассмеялся, увидев сильно вытянувшееся от удивления лицо худышки. – Это ты их убила и ограбила. А я проходил мимо и все видел. Потом задержал тебя на месте преступления. – Он подкинул и поймал кошель, который сорвал с ее шеи. – А вот и деньги, которые ты у них забрать успела.

От такого поворота девушка ненадолго онемела.

– Ты не посмеешь, – прошептала она, но, увидев взгляд Артема, поняла: этот сможет.

Он все свалит на нее. Вырваться не получится, этот толстяк оказался очень ловким и сильным. Как же он изменился за последнее время. У нее задрожали губы, и она, не сдержавшись, расплакалась.

– Ты… ты не знаешь… – зарыдала она. – Ты не знаешь, как я жила. Меня продала родная мать в бродячий притон, и с детства я должна была услаждать разных грязных тварей. Я ополчилась на весь свет и решила мстить всем мужикам. Поэтому я прицепилась к тебе. Ты отказал мне, и меня это задело… Отпусти меня! – Она с жаром ухватила его руку. – Отпусти, миленький! Забирай деньги и отпусти! Я уеду отсюда и никому не скажу про убийство. Я же вижу, ты такой же одинокий, как и я. А хочешь, давай уедем вместе. Я буду тебе верной подругой. Я… многое умею… Вот увидишь, ты не пожалеешь…

Артем задумался. Он не собирался сдавать ее страже. Он просто пугал ее. И, видимо, напугал сильно. Ишь как ее проняло. Да и как могло быть иначе. Караванщики опознают в ней поджигательницу и ведьму, и тогда девчушку передадут инквизиции. Он не жалел ее, но и на сожжение отдавать не хотел.

– Обещаешь, что не будешь преследовать меня?

– Обещаю, миленький! – зашептала девушка. – Обещаю!

В ее глазах Артем увидел надежду. Он убрал колено с ее груди и встал. После чего быстро покинул темную подворотню.

– О Хранитель! – воскликнула Агнесса и застонала, упав на спину. – Ну каким нужно быть идиотом, чтобы отпустить эту мразь! Он бы сразу решил две проблемы: снял с себя подозрение в убийстве и сдал властям ведьму.

Арингил молчал, он не знал, что делать и правильно ли поступил Артем. Землянин опять стоял на распутье двух дорог, и эти дороги терялись в тумане неизвестных исходов.

– Ох, Артем, Артем… – тихо пробормотал он.

Артем вернулся на постоялый двор, исследовать город он уже не хотел. Молча поел, купил пирогов, отварной баранины и отправился на сеновал. На сеновале у самой крыши он позвал Свада.

– Сунь Вач Джин, – шепотом произнес он, – вылезай.

Тот, сонно щуря глазки, выглянул из сумки, увидел еду и оживился.

– А вот это ты молодец, Артем, что позаботился о своем наставнике, – в предвкушении потирая руки, произнес он и стал вылезать из сумки.

Погруженный в свои мысли Артем не обратил внимания на треп Свада о наставнике. Предстояла еще одна беспокойная ночь. И что она ему приготовила? Этого он сказать себе не мог. Но и спать в ожидании того, что неугомонный сожитель что-то вытворит, он не хотел. Подождав, когда Свад слопает принесенную еду и оближет пальцы, он со вздохом сказал:

– Вяжи меня, Свад.

– Что, опять? – нахмурившись, спросил коротышка.

– Да, Свад, я не переживу еще одной бурной ночи Артама. Я его или себя убью.

– Эй, дылда, ты полегче там. Не надо бросаться такими словами, – озабоченно проговорил Свад. – Давай веревку. А-а! – махнул он рукой. – Я сам знаю, где она лежит. – Он по пояс залез в сумку, полазил там, вытаскивая разную мелочовку, и наконец нашел то, что искал.

– Лежи смирно! – приказал он Артему и стал сноровисто опутывать землянина.

Артем подергался и, почувствовав, что не сможет развязаться, спокойно закрыл глаза. Сон пришел сразу.

Свад уселся рядом и стал соломинкой ковыряться в зубах. Но вскоре это занятие ему наскучило, и он отправился на кухню трактира. Свад знал, как получить свою законную порцию. Все эти людишки, по его мнению, были глупы и суеверны. Они принимали Свада за домового, чем он и пользовался. Люди оставляли ему миску с едой. Под печью. Если еда не нравилась, то Свад ногой переворачивал миску, и тогда обслуга трактира – обычно это были поварихи – клали ему мясо, колбасы и пироги. Все это Свад забирал и уплетал с огромным удовольствием. Он не скучал по дому и уже стал привязываться к дылде, как он называл Артема, такому же иномирянину, вызванному из другой вселенной. Свад считал, что общая беда их сблизила. Единственное, чего он не мог понять, как этот иномирянин меняется. То нормальный парень, то становится полным дурнем и зовет себя Артамом.

«Странная у них вселенная», – подумал Свад, вылезая в окно сеновала.

Глава 5

Артам проснулся как-то неожиданно резко. Он почувствовал толчок и открыл глаза. «Опять сено», – недовольно подумал он. Острый конец соломинки неприятно уколол его в щеку. Артам попытался убрать соломинку из-под щеки, но не смог. Его руки и ноги были связаны. Он покрутился и, не в силах развязаться, запаниковал. Только он хотел открыть рот и позвать на помощь, как появился карлик с железкой в руках. Он сурово поглядел на связанного, и Артам притих.

– Попробуй только крикнуть, пьянь беспросветная, – злобно прошипел карлик и пригрозил круглой железякой. – Я вот тебя…

Правда, он не уточнил, что Артаму сделает, но и этого было достаточно трусливому ученику магической школы. Он зажмурился и даже постарался почти не дышать.

– Вот так-то лучше, – пробурчал коротышка. – А то и поесть из-за тебя, дармоеда, некогда.

Раздалось шуршание, и наступила тишина. Артам продолжал лежать связанным, не предпринимая попыток освободиться или позвать на помощь. Он дрожал под впечатлением проклятия из сумки. Это был тот же самый коротышка, которого он увидел в первый раз, когда проснулся связанным. Лучше его не злить, решил Артам и попытался уснуть. Но сон не шел. Устав бояться, Артам немного осмелел. Он давно уже не общался с тем, кто в него подселился, и решил осторожно того позвать:

– Артем… друг… ты спишь?

Артем не отвечал.

– Ну, Артем, ответь. Ответь, пожалуйста, – заканючил Артам.

– Чего ты прицепился? – недовольно отозвался Артем, после неизвестно какой по счету попытки с ним связаться. Артем просто устал слушать его нудный призыв.

– Спасибо, Артем, что ответил, – уже веселее произнес Артам. – Ты не скажешь, почему я связан?

– Скажу. Тебя связал великий мастер проклятий Сунь Вач Джин.

– Это кто такой? – со страхом спросил Артам.

– Ты что, не видел коротышку?

– Видел, Артем. В прошлый раз он вылез из моей сумки. Что ему надо?

Артем задумался. Может, из этой ситуации выйдет что-то дельное?

– Артем, ты где? – напомнил о себе Артам. – Что нужно этому мастеру проклятий?

– Он хочет получить твою душу, Артам.

– Душу? А зачем ему моя душа?

– У него есть свинья, и она при смерти, – недолго думая ляпнул Артем. – Вот он и хочет получить твою душу и засунуть в свинью.