Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек

Лара бросилась к окну, но оказалась в кольце крепких рук того же охранника. И как бы она ни вырывалась, всё было тщетно.

– Пустите!

– Ваша милость, неужто мы проделали такой долгий путь ради этого мальчонки? – раздалось над её макушкой.

Канцлер покачал головой, не сводя с Лары торжествующих серебристых глаз.

– Не мальчик это, Хансен, а могущественная ведьма.

Лара почувствовала, что держать её стали чуть более деликатно.

– Она опасна? – уточнил охранник.

– Пока нет. Мне давно не встречались ведьмы подобной силы. Таких беречь надо.

– Не надо меня беречь! – закричала Лара. – Не ведьма я, не ведьма!

Неожиданно Йорг Хольдт простёр к ней ладонь… и потрепал по щеке.

– Тише, кисонька. Я знаю.

– Знаете?!

– В отличие от Крэха Мецгера на тебе нет клейма, – широко улыбнулся канцлер, после чего, к полнейшему изумлению Лары, вытянул руку в сторону хозяина таверны. – Ши-рва-ци-ас-ту-цу-пор.

Глава 8

От инквизиции необласканным не уходит никто

– Вы что… колдун? – пролепетала Лара.

Ей никто не ответил – все были заняты замороженным толстяком. Два охранника пытались поднять его, как статую, и, судя по их напряжённым лицам, вес он имел примерно такой же.

– Тяжёлый, собака, – простонал один из них.

– Отнесите хозяина в комнату, сотрите ему память о последнем дне, а потом разморозьте, – распорядился канцлер.

– Да, ваша милость.

– Подождите, – выдохнула Лара. – Вы все… колдуны?!

Вместо ответа сталеглазый кивнул молодому человеку за её спиной. Едва тот освободил Лару, канцлер взял её под локоть и повёл вниз по лестнице.

– Не будешь ли ты так любезна со мною поужинать?

Лара в ужасе оглянулась на двух следующих за ними охранников.

– Отказаться можно?

– Нет, – тепло улыбнулся канцлер.

Около таверны стояла уже опостылевшая чёрная карета. Кучер открыл перед ними дверцу.

«А в моём сне это делал лакей…» – подумала Лара и, вспомнив о лошади, заявила:

– Без Адской Тьмы я никуда не поеду!

Рука на её локте сжалась крепче.

– Возможно, я показался тебе излишне вежливым, – заметил канцлер. – Виноват, переусердствовал. – С этими словами он силой затолкал её в экипаж и опустился рядом.

Напротив них уселись два охранника.

– Позвольте мне забрать свою лошадь! – воскликнула Лара.

Карета тронулась с места.

– Не беспокойся, мы с тобой всего лишь отужинаем и побеседуем.

– Зачем мне вас слушать?

– Потому что я могу заткнуть тебя одним заклятием. – Сталеглазый выдержал паузу. – Но не прибегну к колдовству, если ты будешь вести себя достойным образом.

Почему она вспомнила Андреаса и его претензии к её поведению? Лара не знала. Только чувствовала, что всё повторяется: на пороге её жизни вновь объявился мужчина, грозящий расправой. Неважно как – с помощью магии или физической силы.

– Выходит… вы искали меня не для того, чтобы отправить на виселицу?

Канцлер почти не изменился в лице, но Лару обдало таким холодом, что захотелось укутаться в плащ.

– Ты в самом деле полагала, будто правая рука курфюрста станет разъезжать по империи, чтобы наказать сбежавшую ведьму?

– Ну, мои жертвы достаточно знатные…

– Никто бы тебя не повесил, – вздохнул канцлер. – Своим побегом ты лишь усложнила жизнь себе и мне. Утром перед казнью я собирался подменить тебя другой преступницей и увезти с собой. Но ты удрала, и спасать стало некого. Судья приказал вывесить на ратуше объявление – городской суд заплатит пять талеров тому, кто тебя приведёт.

– Всего пять талеров?! – возмутилась Лара и фыркнула: – Даже моя лошадь стоит больше.

– Ведьмы нынче не в цене, слишком много их развелось.

Несмотря на опасность своего положения, она почувствовала, как в ней разгорается любопытство:

– Но они все ненастоящие, правда? Уж вы-то должны это знать.

– Ты ведь читала колдовскую книгу? Опытная ведьма или колдун умеет стирать память и подчинять своей воле. Человека с такими способностями крайне трудно арестовать и тем более предать суду. Разве что связать ему руки за спиной, прежде чем он начнёт колдовать.

«Как же запугана была бабушка, если боялась инквизиции, даже зная всё это!»

– Никакая ведьма не даст себя связать, – согласилась Лара. – Значит, вы тоже служите Библиотекарю?

Йорг Хольдт наградил её прохладным взглядом.

– Мой отец – гончар. Как бы я стал вторым человеком в курфюршестве, пойдя заурядным путём? Кто-то продал совесть, а я – душу. Нельзя так высоко подняться без потерь.

«Не похоже, что он собирается меня убить, – размышляла Лара. – А вот использовать – наверняка. Если он и его охрана умеют колдовать, бежать пока бесполезно. Послушаю, что он скажет. Быть может, и убегать не придётся».

Лошади замедлили шаг, и карета остановилась.

Обычные путешественники снимают для проживания комнаты или подвалы. Канцлер снимал целый особняк – из тёмного кирпича, с венецианскими окнами[9] и покатой крышей. Когда старый лакей открыл парадные двери, сталеглазый, взяв Лару под локоть, проводил её в переднюю, а затем в гостиную.

Даже её наколдованный особняк уступал этому дому в роскоши. Полы были выложены мраморными плитами. Главным украшением гостиной были три скульптуры, изображающие полуобнажённых нимф, а яркая люстра придавала им мягкий золотистый цвет. Между двумя диванами, обитыми тиснёной кожей, притаился столик из вяза. Той же кожей были обиты четыре кресла с мягкими спинками и подлокотниками, окружавшие стол с майоликовой столешницей.

Вдруг Лара застыла, вынуждая канцлера повернуться к ней.

– Это же… это же… гамбургский шкаф! – Она с восхищением показала в угол гостиной.

– Что, приметила себе очередной шкаф для кражи?

– Да нет, я просто смотрю, – честно ответила Лара.

– Садись. – Канцлер отодвинул ей кресло.

Сев за стол, Лара увидела, что он расписан птицами и грифонами. За её креслом тут же встали два охранника.

– К слову сказать, епископ был в бешенстве, – изрёк сталеглазый, садясь напротив неё.

Лара пожала плечами и сняла шляпу.

– Он заслужил.

– Ваша милость, не похожа она на могущественную ведьму, хоть режьте, – обронил охранник, который держал её в таверне, а теперь стоял позади.

Лара взглянула на него исподлобья. При свете он оказался ослепительным блондином с красным рябым лицом и бесцветными ресницами.

– Довольно болтать, Хансен. Лучше справься об ужине. – Канцлер махнул рукой, будто его прогоняя.

Но Лара не сразу поняла этот жест и успела вздрогнуть. Заметив её нервное движение плечами, Йорг Хольдт слегка улыбнулся и молвил:

– Я не буду применять к тебе магию, пока ты не дашь повода.

– Откуда мне знать, что для вас повод?

– Непослушание.

Отвращение – вот что пронзило всё её существо. Вроде бы канцлер не сказал ничего особенного, но как же Ларе стало противно… Как противен ей всякий, кто пытался ограничить её свободу.

Сталеглазый будто уловил её состояние, потому что улыбнулся теплее.

– Расслабься, Лара, тебе ничего не грозит. Мы поедим, побеседуем, и я расскажу тебе о своём предложении.

Слуги принесли ужин. Он был не так же роскошен, как интерьер, но Лара, съевшая за день всего одну жареную камбалу, была довольна и этим.

Около её тарелки поставили чашу с водой, которая пахла ромашкой.

– Это для омовения рук. – Йорг Хольдт обмакнул длинные пальцы в свою чашу. Лара последовала его примеру.

Во время трапезы канцлер налил себе ячменного пива.

– Росток славится своими пивоварнями. – Он отхлебнул из кружки, однако Ларе предложить не догадался.

– А мне? – отозвалась она.

– Обойдёшься. Тебе нужна ясность ума. Вернее, ясность того, что зовётся умом у тебя.

Лара цокнула языком и, подумав, спросила:

– Почему колдовская книга не спасала меня от головной боли?

– Если ты владеешь книгой, она не позволяет болеть, за счёт чего ты лучше выглядишь и дольше живёшь. Мне, например, пятьдесят четыре, а выгляжу я лет на сорок. Если ты всего лишь держательница, книга даёт жизненные силы, бодрит, повышает сосредоточенность, но головную боль она почти не лечит.

– Тогда как быть с вашей лысиной?

Сталеглазый так похолодел, что мог, пожалуй, заморозить не только заклинанием, но и взглядом.

– Это не болезнь, а наследственная особенность.

– И вам никогда не хотелось использовать магию, чтобы обзавестись густой шевелюрой? – Лара показала на макушку.

– Зачем? Ничто так не делает привлекательным, как власть. Когда ты участвуешь в управлении страной, тебе нет нужды нравиться и услаждать чей бы то ни было взор.

– А как же…

– Ты задаёшь слишком много вопросов, – отрезал канцлер.

– Вы обещали, что мы будем беседовать, – напомнила Лара.

– Хорошо. – Он сделал глоток. – Продолжай.

– Это правда, что наш курфюрст невообразимый пьяница?

– Курфюрст не пьяница, он просто очень много пьёт.

Лара усмехнулась уже без нервозности. Она понемногу возвращала себе власть над обстановкой, и это новое чувство ей нравилось.

«Если хочешь, чтобы я тебя слушала, сначала я выведаю от тебя всё, что сумею», – мстительно подумала Лара.

– Моя бабушка с первого взгляда понимала, что ведьмы, которых казнили, ненастоящие. Что их выдавало?

– Колдуны и ведьмы видят клеймо дьявола даже сквозь одежду, – терпеливо ответил Йорг Хольдт. – Оно пылает, как крохотное пламя. Подобное пламя я видел у Крэха Мецгера, но не видел его у тебя.

– То есть вы знали, что Крэх – колдун, и позволили его оправдать? – осенило Лару.

– Кому нужен колдун без магических способностей, но с проданной душой? Если бы судьи поверили, что он не безумен, им пришлось бы признать, что ты говоришь правду. А мне было важно, чтобы тебе вынесли смертный приговор.

– Почему? – удивилась она. – У вас ко мне личная неприязнь?

– Ничуть. Просто доведённая до отчаяния ты бы скорее мне покорилась и служила с бульшим усердием.

Лара расширила глаза, не способная вымолвить и слова.

– Тебе известно, что сейчас происходит в Мюнстере и Оснабрюке? – осведомился канцлер.

– Э-э… Делегаты разных стран и княжеств пытаются договориться о мире.

– Верно. Сей конгресс длится добрых четыре года. Я – один из представителей курфюрста. Но также я верен империи и помогаю нашему союзнику, императору Фердинанду III. Моего прибытия в епископство Оснабрюк, где собрались представители шведской королевы, императора и германских князей-протестантов, ожидали ещё неделю назад. Ты поедешь со мной под видом племянницы.

– Зачем?!

– Чтобы околдовать других послов в интересах Иоганна Георга и Фердинанда.

– Я не смогу! – запротестовала Лара. – Вы забыли о моей памяти?..

Канцлер поднял руку, чтобы она замолчала.

– Тебе достаточно выучить всего два заклинания – как заставить человека говорить правду и как внушить ему нужную мысль. Твоя помощь понадобится, когда делегатов будет больше трёх, с тремя я справлюсь и сам. Твоя цель – заставить сразу несколько послов думать так, как выгодно курфюрсту, чтобы они согласились на наши условия.

– Это ведь немые заклинания в семь чёртовых строк? – возмущённо спросила Лара.

– Разумеется. Простое заклятие для подчинения воли здесь не годится – оно действует всего три часа. Нам необходимо, чтобы дипломаты верили, будто внушённая идея – их собственная, и убедили своих королей и князей в том, что она самая верная.

– Я не справлюсь!

Но канцлер был неумолим:

– К тому времени, как мы доедем до Вестфалии, справишься.

– Неужели кто-то допустит меня на ваши собрания? – недоумевала Лара. – Мне ведь придётся вытягивать руку… Люди сочтут меня сумасшедшей!

– Никто не посадит тебя за стол переговоров. Ты будешь стоять за гобеленом, откуда сможешь видеть дипломатов и околдовывать их.

Лакей принёс две дымящиеся чашки.

– Ваш кофе, ваша милость.

Вторую чашку поставили перед Ларой.

– Что такое кофе? – заинтересовалась она, вглядываясь в коричневую жидкость с тёмным ореховым ароматом.

– Восточный целебный напиток, который варят из кофейных зёрен. Мне его привозит венецианский купец.

– В книге нет заклинания для этого напитка?

– Увы, пока нет.

Она осторожно взяла чашку и сделала глоток. Вкус оказался горьким, но приятным. Когда канцлер вытянул руку, Лара в волнении отставила чашку.

– Что вы делаете?

Тот и не думал отвечать. Чуть помедлив, он опустил руку и спросил:

– Какие заклинания ты знаешь?

Лара почувствовала острейшее желание быть откровенной.

– «Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях» и «Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх».

Сталеглазый кивнул.

– Что вы со мной сейчас сделали? – прошептала она.

– Заставил говорить правду.

Вместе с ужасом пришло осознание: «На что я вообще смела надеяться, если этот прохиндей в любой миг может залезть ко мне в голову?!»

– Вы обещали, что не будете…

– Я ничего не обещал, – перебил канцлер и, как ни в чём не бывало, отпил из чашки странного напитка. – Ну что, кисонька, готова послужить на благо родины?

– Той родины, что намеревалась меня повесить и сжечь? – уточнила Лара.

– Не тревожься, я о тебе позабочусь, – более мягким тоном уверил Йорг Хольдт.

– А за вашу заботу я должна пойти в ведьмы? Не бывать этому!

– Тебе не надо продавать свою душу, за книгу давно заплачено. Всё, что от тебя требуется, – это слушать меня.

– Неужто люди, умеющие превращать несколько человек одновременно, так редко встречаются?

– Очень, – вкрадчиво сказал канцлер. – Несмотря на усердные поиски, такую, как ты, я искал пятнадцать лет.

Лара вспомнила их первую встречу.

– Вы с самого начала знали про мои способности?

– У меня не было оснований предполагать, что в исчезновении трёх дворян повинно колдовство. Все были убеждены, что их взяли в плен военные. Я вызвался поехать в Кемниц, ибо мне как колдуну легче дознаться до правды. Заметив в твоих руках колдовскую книгу, я понял, что ты – случайная ведьма, получившая доступ к магии, не продав свою душу. Иногда на процессах я выявляю таких, как ты. О твоих способностях я узнал благодаря рассказу молодых дворян. Но то, что поведал мельник о десяти заколдованных кирасирах, превзошло все мои ожидания.

«Если бы я знала, к чему приведёт моё геройство… стала бы я спасать тех крестьян? Может быть, и не стала бы…»

– И тогда вы решили меня завербовать? – погрустнела Лара.

– Ты будешь не единственной, кто мне служит. – Йорг Хольдт показал на охранников за её спиной. – Мои служебные ведьмы и колдуны выполняют различные поручения государственной важности.

– Курфюрст об этом знает?

– А кто, по-твоему, снабжает меня жертвами для жертвенной бездны?

Перед внутренним взором встало огненное озеро, в которое один за другим падали люди, и Лару едва не затошнило.

– Выходит, наш курфюрст борется с колдунами и в то же время пользуется их услугами?

– И не только наш.

– Учёных ведьм и колдунов так много?

Канцлер сделал неопределённый жест рукой.

– Я могу лишь догадываться, как обстоят дела в других странах. В Германии владельцев колдовских книг немного, далеко не все готовы продать свою душу и приносить человеческие жертвы раз в шесть лет. Ещё меньше тех, кто собирает вокруг себя помощников, которым позволено касаться книги и колдовать в интересах хозяина.

Лара вспомнила чехарду превращений с Андреасом и спросила:

– Вы не боитесь, что вас предадут? Неужели никто из ваших слуг не пытался вас перехитрить?

Сталеглазый засмеялся, что поразило её не меньше всех полученных сведений.

– Ты говоришь с точки зрения одарённой ведьмы. Мои помощники знают меньше заклинаний, чем я, и умеют заколдовывать лишь одного человека.

– А вы?

– Не теряя сознания, я могу заколдовать двоих. Троих – если прежде выпить кофе.

Лара тут же сделала глоток.

– Верно ли я понимаю? – продолжила она. – Вы определяете колдунов на глаз и при этом хладнокровно допускаете инквизиторские процессы и казни над невиновными…

– Публичные казни необходимы, чтобы остужать народный гнев. В противном случае королям и князьям придётся искать другого козла отпущения.

– И вы никого не пытались спасти?

– Я пытался спасти тебя, – улыбнулся сталеглазый.

«Только потому, что я вам полезна!»

Лара резко поставила чашку на стол.

– Я не хочу участвовать в этой грязи.

– Поверь, народу всё равно, будешь ты в ней участвовать или нет, – чуть жёстче отозвался канцлер. – Ты мало изменишь чужую судьбу, зато можешь изменить свою.

– Сколько же продлится моя служба?

– Недолго. Послужишь мне лет десять, потом выдам тебя замуж за любого дворянина, на которого сама укажешь. Жениться на моей племяннице сочтёт за счастье даже придворный, невзирая на твоё плебейское происхождение. В крайнем случае внушишь ему мысль о женитьбе. Иногда я буду обращаться к тебе за помощью, но твоей семейной жизни это не помешает. Неплохая карьера для пастушки, не находишь?

Лара помотала головой.

– Мне это неинтересно. У меня свои заботы. Граф, обвинявший меня в колдовстве, похитил моего друга и грозится сдать его своему дяде епископу второго октября. Я соглашусь вам служить лишь при условии, что вы вернёте мне Андреаса целым и невредимым.

– Айхельштарк похитил твоего кота-любовника? – перефразировал канцлер.

– Да, – вздохнула Лара, решив его не поправлять.

– Зачем?

– Затем, чтобы мне отомстить, – легко соврала она, радуясь, что заклинание больше не мешает ей лгать.

– До второго октября осталось одиннадцать дней. Даже если я сию же минуту отправлю в Кемниц человека, он доберётся до графа не раньше двадцать седьмого сентября. Обратная дорога займёт ещё дней шесть. Так долго ждать нельзя, нам необходимо отправиться в Оснабрюк не позднее чем через три дня, а ехать туда пять дней.

– Вы ведь колдун. Придумайте, как добраться быстрее.

– Это слишком опасно и хлопотно, – чуть поморщился сталеглазый.

– Тогда поедемте в Кемниц вместе со мной, – настаивала Лара.

– А это ещё опаснее и хлопотнее.

– Нам никак нельзя опаздывать в Оснабрюк?

– Никак. Твои поиски отняли у меня непростительно много времени.

– Очень жаль, но я не стану вам помогать, пока не увижу Андреаса живым, – процедила Лара.

– Ты можешь надеяться только на то, что мой человек вызволит твоего любовника и привезёт в Оснабрюк. И даже это стало бы апогеем моей щедрости.

Лара посчитала сроки.

– Но… к тому времени мы будем участвовать в делегации уже несколько дней! Вы предлагаете мне работать на вас, не получив оплаты? Откуда мне знать, что вы меня не обманете? Зачем вам расплачиваться за работу, которая выполнена?

– Я ведь могу вообще с тобой не расплачиваться, – сказал вдруг канцлер. – Одно моё слово – и ты сегодня же познакомишься с местными инквизиторами. О, здесь трудятся такие женоненавистники, что епископ из Кемница покажется безобидным старичком. Тебя ведь даже не пытали, верно? Как изволил выразиться господин дознаватель, тебя спасло «изрядное количество доказательств». Поверь, душеспасители не так деликатны, как законники… От инквизиции необласканным не уходит никто.

«Он прав», – вспыхнула Лара.

– Вы не боитесь со мной ссориться? – спросила она надтреснутым голосом.

– Нет. Ты всего лишь служебная ведьма.

– Разве моя сила не чересчур ценна, чтобы отправлять меня на костёр?

– Ценная служебная ведьма, – милостиво улыбнулся канцлер. – Смирись, ты всё равно будешь мне служить, добровольно или под давлением. Мне безразлично, что именно заставит тебя работать – патриотизм или пытки. Это вопроствоего отношения.

Лара нервно сглотнула.

«Я не в том положении, чтобы ставить ему условия!»

– Хорошо, я согласна, чтобы ваш человек привёз Андреаса в Оснабрюк во время конгресса.

–Я уже не согласен. Хансен, уведи её.

– Прошу вас! – закричала Лара.

– Через три дня, кисонька, ты будешь проситься в Оснабрюк, не то что соглашаться.

– Бестолочь! Бестолочь! – поносила себя Лара, когда её заперли в комнате на третьем этаже.

Точно так же Лару кляла покойная бабушка. Это воспоминание заставило горько усмехнуться.

«Как и канцлер, бабушка продала свою душу за книгу. Но как по-разному они распорядились этой колдовской силой…»

Она быстро прошлась по комнате и положила шляпу на столик. Сапоги утопали в пушистом ковре с восточным рисунком. На широкой кровати пламенело покрывало из красного атласа. Окна, конечно, были забраны решёткой, но они, по крайней мере, были.

На дворе уже темнела ночь.

«Адская Тьма осталась в таверне одна, – волновалась Лара. – Я заплатила за два дня. Ещё день о ней позаботятся, а что потом?.. Проклятый канцлер, чтоб ты провалился!»

Будто явившись на зов, в комнату вошёл сталеглазый.

– Сядь, – скомандовал он.

Лара села на кровать. Канцлер грузно опустился в стоящее напротив кресло.

– Запоминай: ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.

Она нахмурила лоб.

– Ур… что?

– Это заклятие для усыпления живого существа на сутки. Повторяй за мной: ур-рэв-во.

– Ур-рэв-во, – без тени энтузиазма сказала Лара.

– Дор-куц-та-ин, – медленно произнёс Йорг Хольдт.

– До-куц-та-ин.

– Господи помилуй. Как ты выжила с такой-то памятью?

– Я развивала логику, – оскорбилась Лара.

– Ещё раз. Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.

– Ур-рэв… Я не запомнила.

В следующий миг рука сталеглазого сомкнулась вокруг её запястья и сжала.

– Пустите, мне больно!

– Тебе будет больно, пока ты не выучишь. Ур… рэв… во… дор… куц… та… ин, – невозмутимо отчеканил канцлер. – Повторяй.

Однако все мысли Лары сосредоточились на боли.

– Немедленно пустите!

– Ур-рэв-во… – Он сдавил ей руку ещё крепче.

– Моя память не станет от этого лучше! – закричала Лара.

– Ур. Рэв. Во.

Звериная сторона одержала верх. Лара настолько разъярилась, что не поняла, как вонзилась зубами в жестокую руку канцлера. Этот порыв закончился новой болью – он хлестнул её по лицу, заставляя откинуться на спинку кровати.

«Боже, как больно!»

Она прижала истерзанную руку к пульсирующей щеке и замерла, боясь, что дальше будет хуже. Канцлер даже не встал.

– Я не применил к тебе магию исключительно для чистоты эксперимента. Но в другой раз пощады не жди.

«Эксперимента?»

Её оглушила страшная догадка.

– Запоминай слова на мотив какой-нибудь песенки. Ур-рэв-во.

– Ур-рэв-во… – еле слышно прошептала Лара. Теперь ещё и челюсть ныла.

– Дор-куц-та-ин.

От ужаса и боли хотелось рыдать.

– Дор-куц-та-ин…

– И вместе с песней: ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.

– Ур-рэв-во… дор-куц-та-ин, – на мотив деревенской песни «Может быть, я на полпути к раю» повторила Лара.

– Молодец.

– Зачем вы меня мучаете? – с трудом двигая челюстью, спросила она.

– Разве это мучения? – удивился канцлер и, поднявшись с кресла, приблизился к ней.

Лара попыталась слезть с кровати, но Йорг Хольдт уже направил в её сторону руку и прочёл какое-то труднопроизносимое заклинание. Боль исчезла и в челюсти, и в руке. Даже нервы немного успокоились.

– Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин. Напевай, пока эти слова намертво не отложатся в твоей пустой голове. Очень скоро они тебя пригодятся.

– Но ведь я не касалась колдовской книги…

– Наберись терпения.

Канцлер снова её запер. Когда шаги удалились, Лара обежала комнату в поисках какого-нибудь выхода.

«Ничего! Ничего! – Она бросилась на постель. – Остаётся только разбить окно и позвать на помощь, но это не раньше утра…»

Панель внизу двери сдвинулась в сторону, образуя окошко.

– Подойди! – грянул из-за двери мужской голос.

– Не хочу, – сипло ответила Лара.

– Подойди, не то я выстрелю!

Плечи дрогнули, и, стиснув зубы, она сползла с кровати на ковёр. В окошке мелькнула чья-то тень. Но заглядывать в него не было никакого желания.

– Протяни руку, – велел тот же голос.

– Чтобы мне её отрубили? – вырвалось у Лары.

За дверью послышалась тихая брань.

– Ничего дурного с тобой не случится. Просто вытяни руку, упрямая ты ослица.

Когда Лара боязливо просунула пальцы в окошко, её схватили за запястье и потащили вперёд. Она упала с корточек на колени, чувствуя, как её рука утыкается в твёрдую гладкую поверхность. В тот же миг Лара ощутила себя сосудом, в который вливают живительную силу. Тело расслабилось, сознание прояснилось…

«Книга», – с восторгом поняла она.

Запястье освободили, и панель задвинулась обратно.

«Теперь я могу колдовать!»

Лара лихорадочно соображала, что бы предпринять, зная всего три заклинания. Ни одного заклятия, подходящего для побега, память не подсказывала.

Она в отчаянии стукнула себя по лбу.