Дао за горизонт

– Как он прекрасен! – подумала Гэлари.

Следующий солнечный шар был тускло-красным и раздутым до гигантских размеров. Внутри него Гэлари рассмотрела Ангела с яростным выражением на лице. Казалось, что одеяние его соткали из языков багрово-алого пламени. Душа поежилась и быстро прошмыгнула мимо, решив, что, наверное, ему надоело сидеть в своей сфере, и он в любой момент может «взорваться». Вскоре Гэлари подлетела к золотистому шару, внутри которого восседал на янтарном троне смуглый Ангел с высокой сверкающей короной на голове. Его одеяние переливалось и текло переплетающимися струями расплавленного червонного золота. Как будто почувствовав, что на него смотрят, Ангел приподнял веки, и на Гэлари взглянули глаза, сияющие, будто две сапфировые звезды. Смутившись, что отвлекает его от медитации, Душа отпрянула и отправилась дальше.

– Да, трудная у них работа! – размышляла Гэлари.

– Вот так сиди всю жизнь в медитативном состоянии, поддерживая психической энергией равновесие в своей солнечной системе! А ведь жизнь у них не сравнима с человеческой. Пока Ангел моргает, на Земле проходят тысячелетия.

Гэлари приближалась к самому центру Галактики, где окутанная синими всполохами, висела абсолютно черная сфера. Так Душе показалось вначале, но когда она поняла, что это вовсе не сфера, а огромная «черная дыра», было уже поздно. Ее настиг магнитный вихрь и повлек в огромный непроницаемый «глаз» тьмы. Душа обхватила себя крыльями и понеслась в неизвестность. Время и пространство исчезли, да и сама Гэлари, казалось, перестала существовать, растворившись в Пустоте, которой даже нет названия. Но все когда-то заканчивается. Наконец, Душа вылетела в оранжево-желтое сияние, и судорожно взмахнув крыльями, чтобы не потерять равновесия от резкой остановки, выпала из света и оказалась на крыше какого-то здания. Позади нее в метре от поверхности крыши плавала, постепенно тускнея, огненная сфера. Вскоре она превратилась в большой шар из стекла янтарного цвета. В этом мире стояла ночь, небо было усеяно крупными звездами, складывающимися в незнакомые созвездия.

– К нам гости? – Услышала Гэлари позади себя удивленный возглас.

Оглянувшись, она увидела молодого человека при шпаге, задумчиво глядевшего на нее.

– Не ждали! Ну, раз уж ты здесь, то добро пожаловать! – Сказал незнакомец. Сквозь его загорелую кожу словно просвечивало внутреннее пламя.

– А впрочем, может быть, это всего лишь отблеск на коже от стеклянной сферы. – Подумала Душа, не отрывая зачарованного взгляда от глаз незнакомца, чьи ярко-желтые глаза горели, словно два факела на смуглом лице. В удлиненном разрезе крупных, слегка раскосых янтарных глаз, просматривалось что-то кошачье, хотя зрачки были обычные – круглые. Гэлари заглянула в эти бездонные черные зрачки, и у нее закружилась голова. Два зрачка слились в один и превратились в колодец черной дыры, висевший в центре золотистой сферы. Она поняла, что еще мгновение и ее затянет в его глубину. Почувствовав ее состояние, незнакомец резко отвернулся. Гэлари судорожно вздохнула, приходя в себя.

– Гэлари, ты в порядке? Услышала она обеспокоенный голос и осторожно взглянула на незнакомца. Его глаза больше не светились желтым пламенем и выглядели вполне обыденно. Хотя цвет у них был все-таки необычный, цвета темного янтаря.

– Меня зовут Корвин. Я – король. Мое королевство называется Королевством Светоносного Кристалла, а люди Земли, откуда ты, как я понимаю, явилась, именуют его Янтарным Королевством. А город, куда ты попала, называется Кристлан.

– Один из землян даже книгу обо мне написал! – Хмыкнул Корвин.

– Читал, читал. Ничего, мне даже понравилось, хотя не все там правда…. Да и откуда вам знать, правду-то.

– Иди, посмотри на мое королевство сверху. – Сказал Корвин и подошел к балюстраде, идущей вдоль периметра крыши.

4. Мистика. моей жизни. Явление духа Янтаря

Обретя новые способности, я теперь иногда по вечерам брала в руки карандаш или гелиевую ручку и рисовала. Появился творческий азарт и интерес:

– А что сегодня выйдет из-под моей руки? – Я заранее не продумывала ни тему, ни сюжет рисунка, просто садилась перед чистым листом бумаги и начинала «творить». Рисунок появлялся как бы сам собой.

Вот и сегодня меня опять потянуло взять карандаш и сесть рисовать. Я не противилась этому чувству, зная, что вновь напряглась невидимая нить, соединяющая мою земную часть души с Высшей Ипостасью, обитающей далеко в пространстве и времени. В такие моменты власть материального мира ослабевает, и возникает возможность проникать в иные измерения и улавливать информацию из других сфер бытия: видеть – невидимое, слышать – неслышимое, получать знания ниоткуда и понимать знаки, на которые не обращаешь внимания в суете дня. Это как пробуждение ото сна, когда мир становится ярче, многограннее и звонче.

Я водила карандашом по чистому листу бумаги. Вот прорисовались брови, глаза. Но глаза странные, не человеческие. Перестав рисовать, я в недоумении стала их рассматривать. И вдруг… на бумаге проявилось лицо и совместилось с нарисованными мной глазами. Оно было как тень, упавшая на белый лист. Пораженная и озадаченная, я разглядывала необычный портрет, выполненный в серых тонах разной интенсивности, не в силах понять, что же произошло. Через несколько секунд лицо исчезло. Схватив карандаш, я по памяти быстро его нарисовала, точнее дорисовала. Теперь нужно было раскрасить портрет, но, не понимая, кого, же изобразила, я понятия не имела, какой цвет выбрать.

Но этот контакт, этот прорыв готовился давно. Просто мы на Земле живем, как глухие и слепые, не обращая внимания на знаки. И поэтому невидимым силам до нас трудно достучаться. А ведь еще две недели назад я зачем-то достала из ящика трюмо, давно купленные мной, янтарные бусы. Они были сделаны из крупного необработанного янтаря темно-золотистого цвета. Бусы я не ношу, но эти приобрела из-за какого-то солнечно-медового свечения, которое, казалось, от них исходило. Положив бусы в секретер, я брала их в руки каждый раз, откидывая крышку, крутила, рассматривала, порывалась убрать подальше, но почему-то не убирала. Сейчас меня как будто что-то толкнуло изнутри. Я взяла в руки бусы и… совершенно отчетливо увидела свой рисунок в красках. Теперь я знала, кто изображен на рисунке: это Дух Янтаря. Я пошла в спальню к дочке, нашла краски с кисточками и стала раскрашивать изображение. Хотя это был мой первый акварельный рисунок, на удивление он получился, и получился именно таким, каким я его увидела внутренним зрением.

Дух Янтаря – солнечный дух. Он зарождается в недрах деревьев, которые питаются энергией солнца. Разогреваясь на солнце, деревья потеют смоляными каплями. А время превращает их в прозрачные твердые камни, с заключенной в них капсулированной, солнечной энергией. В каждой разновидности минерала обитает свой дух. Дух янтаря решил проявить в материальном мире свой лик. Зачем? Кто знает! Мало найдется людей равнодушных к этому солнечному минералу! Может быть, искреннее восхищение людей янтарем и спровоцировало его материализацию в виде рисунка. Когда я начала писать маслом, то перенесла свой странный рисунок на холст.

Амбер – начало мира, янтарное яйцо.И в нём всплывает снова знакомое лицо.Знакомое до боли, с морщинкою у глаз.И сердце замирает, как в самый первый раз.И вновь я вижу всадника в янтарной пелене,Летящем чёрной птицею на вороном коне.Знакомая эмблема сияет на плече —Серебряная Роза – застёжкой на плаще.Сквозь Отраженья всадник в безмолвии скользит.К Земле через Реальности далёкий путь лежит.И отблеск Лабиринта горит в его глазах…Кто прошёл сквозь пламя – тому не ведом страх.

Это стихотворение написано мною к роману Роджера Желязны «Хроники Амбера». «Амбер» в переводе с английского означает янтарь. И в то же время его содержание совпадает с сюжетом рисунка. Позже я заметила, что некоторые мои стихи идут как дополнение к картинам, выполненным маслом, хотя стихотворение могло быть написано раньше, чем картина, или, наоборот, значительно позднее. Как будто одна и та же информация проявлялась одновременно в двух аспектах – в поэзии и в живописи. Стихи – это звуки, а картины – цвет. То есть одна и та же информация «звучит» на разных вибрациях. Все в мире вибрирует и излучает энергию. Человек имеет пять органов чувств, и каждый орган считывает информацию на определенной длине волны. Поэтому и мир воспринимает по-разному: глаза видят всю его многокрасочность, уши слышат его многоголосие, язык пробует мир на вкус, нос ощущает его запахи, а нервы помогают определить на ощупь его температуру и форму. Человеческий мозг, улавливая в тонких мирах информацию, преобразует ее в музыку, живопись, поэзию, инженерные решения, то есть материализует. Наверное, в этом и есть предназначения человека – воплощать в материи божественные идеи, которые «витают в воздухе».

5. Странствия души. Лабиринт Единорога

Гэлари подошла вслед за Корвином к балюстраде и посмотрела вниз. Замок стоял на высокой скале, вокруг которой были рассыпаны дома. Их кровли, освещенные лунным светом, казались голубыми жемчужинами. Среди домов мерцали желтые звезды фонарей, а за ними серебрилась безбрежная гладь моря. С одной стороны море подступало прямо к скале, и от ее подножия к набережной тянулась лента беломраморных ступеней. В ночном небе висел огромный лунный диск, на котором проступало дымчато-сизое изображение Шивы. Оно было слегка расплывчатым, как будто его закрывала тонкая пелена тумана.

– Тебе нужно отдохнуть, так как завтра ночью я должен присутствовать на ритуальной битве Богини Созидательного Пламени с Хаосом, которая происходит один раз в Цикл. Цикл равен 1460 земных лет. Приглашаю тебя посмотреть на это незабываемое зрелище, которое состоится в Лабиринте Единорога. – Сказал Корвин.

– А в следующую ночь мы будем праздновать победу сил Порядка над Энтропией на Бале Полнолуния.

– Бал начнется ровно в полночь в Жемчужном Зале моего дворца. – Промолвил Корвин.

– Будет много приглашенных. Возможно, встретишь кого-нибудь из своих знакомых.

– А как же моя подопечная Гел? Я не могу здесь долго оставаться. – Сказала расстроено Душа. Корвин бросил быстрый взгляд на тонкий серебристый шнур, выходящий из спины в районе сердца Гэлари и исчезающий в стеклянной сфере.

– Не беспокойся. Здесь нет времени, оно равно нулю. Мой мир находится в статичном поле, где все стабильно и вечно, а жители моего королевства не стареют, они бессмертны. Сколько бы ты не пробыла тут, а вернешься в свой мир в тот же момент, в который его покинула.

Успокоившаяся Гэлари спускалась вслед за королем по узкой мраморной лестнице, ведущей с крыши дворца в помещение, расположенное рядом с покоями Корвина. У него были прямые черные волосы до плеч. Время от времени по ним пробегали красные сполохи. Так остывающий лавовый поток покрывается черной коркой, сквозь которую, то там, то тут прорывается раскаленный багрово-красный расплав.

– Это проявляет себя его огненная сущность! – Подумала Гэлари.

– Интересно, как он выглядит на самом деле? Ведь «лава» пластична и может заполнить любой образ, вылепленный воображением Корвина.

В том, что его сущность – огонь, она не сомневалась. Корвин проводил ее в покои и ушел, пообещав прислать ужин. Гэлари осмотрела спальню и примыкающую к ней небольшую уютную комнату с камином, большим креслом перед ним и множеством старинных остекленных шкафов с книгами. Перед креслом лежала шкура неизвестного зверя с длинным золотистым мехом. Вскоре слуга принес на серебряном подносе легкий ужин. Он, молча, поставил его на небольшой столик рядом с креслом и, поклонившись, удалился.

– Да, странные здесь жители. – Размышляла Душа, устроившись в кресле и потягивая через соломинку сок из хрустального бокала. Из каких фруктов он был сделан, она так и не определила. Вспоминая облик слуги, она никак не могла придти к однозначному выводу – к какому виду существ данный экземпляр принадлежал. Его сморщенное лицо с черными круглыми глазами напоминало обезьянье, а костлявые руки с длинными когтистыми пальцами походили на птичьи лапы. Птичий облик придавали ему и длинные раздвоенные фалды черного смокинга, почти волочащиеся по полу. Мысли текли все медленнее, и наблюдая за изменчивым танцем языков пламени в камине, Гэлари вскоре заснула.

Утром ее никто не тревожил, и она встала поздно. Уже знакомый молчаливый слуга проводил ее в обеденный зал, где Гэлари позавтракала вдвоем с Корвином. Так как до полночи было еще много времени, молодой король предложил своей нежданной гостье прогуляться по набережной. Дворец был огромный, с множеством пересекающихся коридоров, комнат, холлов с фонтанами и настоящими деревьями, лестниц и бесконечных поворотов. Настоящий лабиринт. Стены и пол были отделаны белым, отливающим легкой голубизной, мрамором. По стенам стекали вертикальными столбцами то ли письмена из золотых иероглифов, то ли просто орнаменты из непонятных знаков. Корвин, заметив, что Гэлари их разглядывает, пояснил:

– Это изречения Звездных Странников, написанные на их языке, который помнят только в нашем вечном мире. В остальных мирах он давно позабыт. Его помнят еще, пожалуй, Черные Единороги из странной и древней расы Открывающих Пути. Они когда-то давно пришли в нашу Галактику и стали спутниками Звездных Странников, перенося их между мирами и измерениями. Когда Странники покинули наш мир, они ушли вместе с ними. Хотя ходят слухи, что некоторые из них остались, чтобы помогать представителям молодых цивилизаций при переходе в высшее измерение, который происходит в праздник Последнего Луча. Душа промолчала, решив, что раз Единороги не хотят, чтобы о них знали, то ей не стоит говорить о своем знакомстве с одним из них.

Они миновали несколько коридоров с рядами деревянных дверей по сторонам, украшенных резьбой, спустились по двум лестницам с необычными полукруглыми ступенями и оказались в просторном холле с высокими арочными окнами, сквозь которые было видно светло-янтарное небо. Маленький черноволосый слуга услужливо открыл им дверь на улицу.

– Интересно, это один и тот же слуга, или все они клоны? – Задумалась Гэлари, выходя с Корвином на площадь перед замком, выложенную все теми же белоснежными мраморными плитами.

– Похоже со строительными материалами здесь проблема! – Хмыкнула про себя Гэлари.

Замок стоял на высоком основании, представляющем из себя ступенчатую пирамиду со срезанной вершиной. Спустившись по ступеням и пройдя по дорожке из беломраморных плит до лестницы, спускавшейся зигзагами к основанию скалы, утопающей в оливково-серебристой растительности, Гэлари оглянулась и замерла, очарованная увиденной картиной. Белый замок с хрустальными шпилями, казалось, парил над скалой в сиянии золотых небес.

– Странно! – Подумала Гэлари.

– А где же солнце?

Солнца не было, впрочем, как и облаков! Янтарно-золотистое сияние излучалось всей поверхностью небосвода. Гэлари, в который уже раз подивилась чудесам необычного мира. Когда они спустились к набережной, Гэлари еще раз отметила про себя, что в Королевстве Светоносного Кристалла превалируют два цвета: белый и золотой, как бы подчеркивая, что это мир света, чистоты и истины. Этот вывод подтвердил и Корвин, рассказав Гэлари о своем уникальном королевстве, находящемся в центре мироздания. Все остальные миры есть лишь саморазвивающиеся копии, которые являются отражениями, подобиями истинного мира. Первая копия имеет мало отличий от оригинала, следующая копия, произошедшая от первоначальной копии, имеет уже больше отличий от истинного мира. И так далее. День прошел быстро. В одиннадцать часов вечера Корвин, Гэлари и несколько сопровождающих сели на набережной в большую лодку с высоким загнутым носом, которой управлял худощавый старик в бархатном зеленом камзоле. Бесшумно скользя по поверхности, она через полчаса доставила пассажиров на большой остров, а затем растворилась в сумерках. Гэлари вместе с остальными поднялась по ступеням, вырубленным прямо в скале наверх, и осмотрелась. Дорожка из каменных плит вела к непонятному сооружению вдалеке, окутанному мерцающим голубым туманом, который придавал окружающей траве и листьям деревьев серебристый оттенок. Когда они подошли ближе, Гэлари увидела, то, что она приняла за туман, на самом деле был неяркий свет, исходящий от высоких квадратных колонн, вырубленных целиком из незнакомого минерала, испускающего бледно голубое свечение. Колонны образовывали большой круг, сверху на них лежали блоки из такого же камня, соединяя ажурную конструкцию в единое целое. Все сооружение было таким огромным, словно его построили великаны. В центре круга, образованного колоннами, находилась белая усеченная пирамида высотой чуть больше метра. В центре пирамиды был установлен золотой жезл со свисающей с него конструкцией, похожей на сплющенный колокол. Все расселись на каменные сиденья, окружающие пирамиду. Их было двенадцать. Тринадцатым был жрец в длинном белом одеянии, на котором при ходьбе извивались расшитые золотом драконы и единороги. Жрец поднялся по ступеням на пирамиду и ударил своим металлическим витым жезлом по странному предмету. Раздался вибрирующий низкий звук. Гэлари почувствовала, как в ответ принялась пульсировать энергетическая нить, соединяющая ее с миром Гел, а саму ее охватывает оцепенение. Окружающее стало видеться резче и объемнее, воздух, казалось, заполнился мелкими мерцающими искорками света. Желтый диск луны, висящий над вершинами деревьев, окружающих поляну, пополз к центру неба, увеличиваясь в размерах. На нем барельефом выделялась замершая фигура Шивы. Столбы и перемычки исполинской «ограды» разгорались, наливаясь синим свечением, а пирамида в этом освещении, превратилась в синий кристалл необыкновенной красоты. Между столбами заискрились разряды молний, в воздухе запахло озоном. Наконец, распухший круг луны замер на месте. Жрец снова ударил по висящему предмету, но теперь два раза. Вибрирующий гул заполнил пространство, воздух загустел. Шива на лунном диске вдруг зашевелился и принялся танцевать. Его одеяние развивалось, словно полупрозрачные струи светящегося газа, золотые украшения нестерпимо сверкали. Гэлари отвела от него взгляд и с удивлением обнаружила, что на темное небо накинута дымчатая ячеистая сеть. Затем перевела взгляд на пирамиду, та значительно увеличилась в размерах, да и находилась теперь дальше от нее. Ее грани потеряли четкость, очертания расплывались и искажались.

– Что-то на этом острове не в порядке с перспективой! – Подумала Душа.

Камень, из которого была сделана пирамида, расползся и превратился в густой туман, пронизанный синим светом. И в этом тумане что-то происходило – внутри него разливалось белое сияние, и двигалась тень, принимающая все более четкие контуры непонятного существа. Вокруг стало неестественно тихо, будто все, затаив дыхание ждали, что сейчас произойдет что-то необычное. Гэлари с любопытством наблюдала за колеблющимся в тумане светом. Наконец из синевы показалась изящная удлиненная голова, изо лба которой торчал прямой, закрученный в винт, рог. Вслед за головой из туманной пирамиды появился и весь Единорог. Это было грозное и, в то же время, очаровательное создание. Несмотря на изящество и видимую хрупкость, в нем чувствовалась сосредоточение невообразимой мощи. Казалось, что тело Единорога состояло из концентрированного сгустка света, который истекал наружу мягким белым свечением. Даже падающий от гигантской «ограды» густой синий свет не способен был замутить это кристально чистое сияние. Мир Корвина стал первым истинным миром, который проявился в царстве Хаоса, но сердцем этого мир являлся белый светоносный Единорог. Он был тем импульсом, который инициировал создание Кристалла Света. Пританцовывая, Единорог с гривой, развевающейся, словно белые протуберанцы, не спеша принялся кружить вокруг туманной пирамиды, с каждым кругом все, более удаляясь от нее. Там, где его копыта касались земли, появлялась широкая огненная тропа, полыхающая синим пламенем. Постепенно стал проявляться спиральный лабиринт, в центре которого находилась пирамида.

– Он открывает портал! – Ахнула Гэлари.

– Портал для двух мощных сил мироздания. Сил, которые все создают и все разрушают по окончании Космического Цикла. Сил, которые постоянно борются друг с другом, но которые могут существовать, только сохраняя равновесие. Сил, которые являются полюсами одного целого, Единого и неделимого, потому что разделение есть только иллюзия, Майя, ткущая изменчивое полотно Жизни. А Свет Единорога, та энергия, которая соединяет эти два вечных животворящих источника. Сейчас, она призывала две силы Мироздания на бой, который должен восстановить равновесие, нарушенное во время прохождения Цикла.

6. Мистика моей жизни. Магия синего цвета

Есть слова и понятия, на которые мой разум реагирует неадекватно. К ним относятся: звезда Сириус, страна Египет, минерал сапфир, личность Мерлина и некоторые другие. По знаку Зодиака я Лев, поэтому мой камень – рубин. Мне доставляет удовольствие смотреть на минералы, будь то амазонит или астраферрит, аметистовая щетка или эвдиалит – «лопарская кровь», янтарь или хризопраз. Смотря на красивые «камни» я испытываю спокойное восхищение. Да, это красиво! Так сказать, констатация факта. Но когда я встречаю где-нибудь в тексте слово «сапфир» или смотрю на кольцо с сапфиром, мое эмоциональное состояние скачком меняется. Я ощущаю перемену, но не могу объяснить ее причину. Дело здесь не в красоте камня, это что-то другое, внутреннее, лежащее в темных пучинах подсознания.

Недавно я прочла книгу Дугласа Монро «Утерянные книги Мерлина», затрагивающую данную тему. В ней автор рассказывает о друидах во времена короля Артура и его учителе Мерлине. Вот что он пишет:

– «Все мы рождаемся с духовными предпочтениями – привязанностями к конкретному пути, камню, цвету, пище, типу личности, растению, животному и т. д., которые мы должны осознать и проработать, если хотим полностью реализовать свой потенциал. На современном языке это называется «нахождение своего истинного Я».

Подобное высказывание есть и у Кеннета Медоуза в книге «Магия рун»:

– «Наши прошлые жизни тоже не ушли безвозвратно. Каждая из них является гранью нашего целостного существа и обитает в другом отрезке Времени». Значит, не только я столкнулась с проблемой, берущей начало в далеком прошлом. Рождаясь в новую жизнь, мы теряем память обо всех прошедших жизнях. Но они никуда не исчезли. Они всегда с нами, спрятанные в наших генах, в нашей крови. Если когда-то давно произошло событие, оставившее в душе неизгладимый след, то даже одно слово может послужить кодом, открывающим канал во времена, когда оно имело место. Или, по крайней мере, всколыхнет душу, ведь она-то ничего не забывает, и рябь информационного поля достигает недоумевающий физический ум. Инстинктивно он реагирует на информацию из подсознания, меняя пульс, пытаясь расшифровать непонятные сигналы. Когда я произношу слово «сапфир», в памяти возникают неясные тени из прошлого. Высвечивается то сумеречная просторная пещера с большой черной пирамидой у стены. В полированных гранях пирамиды отражается свет синего кристалла в виде карандаша, светящегося на ее срезанной верхушке. То шествие людей в высоких головных уборах, сверкающих золотом, одетых в голубые и белые одежды. Конечно, при первой возможности я купила себе кольцо с сапфиром.

Мэнли П. Холл в книге «Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии» пишет о сапфире следующее: «На вершине горы Синай Моисей получил от Иеговы два камня, на которых были пальцем самого бога Израилева начертаны „Десять Заповедей“. Эти камни были сделаны из божественного сапфира Шетия, который Высочайший, отломав от собственного трона, бросил в Бездну, чтобы они стали основанием, порождающим миры. Этот священный камень, образованный из небесной росы, разделился дыханием бога, и на двух его частях черным огнем были начертаны буквы Закона. Моисей мог читать горящие буквы с обратной стороны, поскольку огромный драгоценный камень был прозрачным. Десять заповедей – это десять сияющих драгоценностей, брошенных Святым в сапфирное море Бытия, и в глубинах материи отражения этих сокровищ видны как законы. Как представлявшие силу, сформировавшую низшую сферу, сферу Демиурга, скрижали из камня были посвящены Иегове». Интересное высказывание о кристаллах нашлось у Кеннета Медоуза, знатока рун: «Кристаллы и самоцветы считались вместилищами энергии, поскольку их энергетические вибрации замедленны, и находятся в инертном состоянии. Они жестко и неизменно удерживают энергетические вибрации каждой руны».

Читая книгу Дугласа Монро о друидах, я как будто окунулась в знакомый мир. Вот тут-то и выяснилась причина магии синего цвета. Оказывается, синий свет открывает порталы перехода в иные миры и способствует более легкому перемещению между ними. «Синий свет – пороговое устройство. Он делает тоньше барьеры между мирами» – пишет Дуглас Монро.