Шаг в бездну

Беляки сбавили темп и теперь приближались намного медленнее, как бы предвкушая мгновения пиршества. К этому моменту молодая пара оставила тщетные попытки открыть дверь и теперь уставилась на монстров, которые, шипя, всё приближались.

– Сейчас я погашу фонарь, – сказал тихо Проводник, – и по моей команде вы рванётесь вперёд, так быстро, как сможете. Не успеете – они сожрут вас живьём. Ясно?

В ответ Кирилл и Света нервно кивнули. Погас свет.

Шипение и шарканье десятков ног стало ближе. Рядом с Проводником раздавалось судорожное дыхание Светы, что-то шепчущей на выдохе. Шарканье теперь было всего в каких-то паре метров от людей, которые уже могли слышать хриплые вдохи некоторых беляков. Раздался пронзительный визг, предшествующий пиршеству монстров и в этот же миг ярко вспыхнул фонарь, выплеснувший белый ослепительный свет, повисший в глазах людей цветными зайчиками и заставивший тварей отпрянуть назад.

– Сейчас! – раздался громкий голос Проводника, и все трое бросились вперёд, словно участвовали в соревнованиях по бегу. – Быстро! Бежим к подъёмнику!

Они ловко проскочили через образовавшуюся брешь в цепи тварей и, что есть духу, бежали к спасительному подъёмнику. Позади них снова раздался душераздирающий визг, наполненный досадой и злобой. Беляки бросились следом. Те считанные минуты, что отделяли их от подъёмника, оказались самыми напряжёнными. Беляки не отставали и постепенно догоняли людей, издавая свои жуткие звуки.

– Внутрь, быстро! – скомандовал Проводник, когда они добежали до дверей подъёмника.

– Но он же не работает! Электричества нет! – в ужасе завопила Света.

– Не задавай вопросов! Внутрь я сказал!

Трое людей втиснулись в небольшую щель в массивных дверях подъёмника, который в своё время перевозил какую-то технику.

– За мной!

Проводник подбежал к стене напротив дверей и повернул рычаг в небольшой квадратной нише. Раздался скрип и с глухим «бух» из стены выдвинулись металлические перекладины, образовавшие лестницу наверх. Проводник полез вверх. Для остальных приглашения не потребовалось. Они быстро добрались до потолка и уперлись в закрытый люк, ведущий в шахту подъёмника.

– Он откроется? – спросил Кирилл, то и дело посматривая вниз, где всё отчётливее слышалось шипение.

– Да, – ответил Проводник, откинул крышку люка и полез дальше.

Люк вывел их на крышу массивного подъёмника. Вверх уходили несколько толстенных тросов, способных выдержать десятки, если не сотни тонн груза.

– Сюда, – указал Проводник на углубление в стене шахты, где располагалась лестница.

Вскоре они поднялись на нужный этаж, а беляки прекратили преследование, по-видимому, потеряв интерес к добыче. Выбравшись из шахты, они попали в сеть просторных коридоров, делящих этаж наподобие сетки. Высота потолков не отличалась от обычных, вполне привычных глазу городского человека. По коридорам шли металлические двери, порой сменяющиеся прямоугольными окнами. Внутри этих помещений располагалась различная аппаратура, столы и стеллажи с прозрачными резервуарами, очень похожими на тот цилиндр, что попался недалеко от перехода, только в несколько раз больше.

– Чёрт, Свет, посмотри! – в восторге выкрикнул Кирилл. – Здесь просто уйма оборудования и электроники! Нам не вынести всё это и за двадцать ходок!

– Зачем нам столько? Нам нужно только несколько разных образцов, чтобы было что показывать. Давайте возьмём несколько здесь…

Света указала на ближайшую дверь.

– Попробуем войти? – она улыбнулась Кириллу и подошла к двери.

На двери не было привычных ручек или каких-то других вещей, за которые можно было взяться. Дверь представляла собой один большой и ровный кусок металла. Рядом с ней в стене было небольшое углубление, где располагался такой же, как и снаружи, маленький дисплей с кнопками.

Света наугад нажала первую попавшуюся. Кнопка с иероглифом подсветилась мягким оранжевым светом и издала тихое «пик». Под дисплеем что-то тихо затрещало. Запахло гарью, из-под кнопок пошла тонкая струйка дыма, а в стене послышался глухой щелчок отпираемого замка. Дверь не сдвинулась ни на миллиметр.

– Потрясающие навыки работы с электроникой, – язвительно заметил Проводник. – Чувствую, вам от всего этого дерьма за дверью будет столько же проку, как и от этой двери.

– Не спеши с выводами, приятель, – ответил Кирилл, – давай лучше попробуем её сдвинуть.

– Пробуй.

Кирилл ругнулся и подошёл к двери вплотную. Схватиться было не за что. Он упёрся в дверь руками и попытался толкнуть её, затем попробовал сдвинуть её вбок, в стену. Ничего не помогло. Дверь намертво застыла в своём проёме.

– Ну ладно, – сказал он и уперся руками в бока, – что нам делать, всезнайка?

– Я бы предложил тебе попробовать разбить окно, но сомневаюсь, что у тебя что-то получится. Уповай на удачу и надейся найти рабочую дверь… но здесь всё уже давно не работает и потихоньку выходит из строя, так что нечего удивляться.

Проводник замолчал и прислушался. Посветил фонарём вдаль коридора, назад, затем подошёл к ближайшему перекрёстку коридоров и тоже осмотрел. Вернувшись обратно, он продолжил:

– Вы хотели попасть сюда, я привел вас. Хотели электронику – вот она. Остальное не мои проблемы. Меня волнует только то, чтобы поскорее отсюда убраться, поскольку у нас мало времени. – Он посмотрел на часы. – А точнее, семнадцать минут.

– Как это остальное не твои проблемы? – рявкнул Кирилл. – А кто тут провожатый, я или ты? Мы тебе деньги платим, так что будь добр, отрабатывай их!

– Я тебе не мальчик на побегушках. Что ты хотел, то и получил. Остальное, я повторяю, не мои проблемы. Хотите залезть в чёртово логово? Пожалуйста. Но без меня. Предварительно оплатив мою работу.

– Работу мы тебе оплатим по завершению! И не раньше!

– Дорогой, – мягко сказала Света, взяв Кирилла за руку, – успокойся. Мы сами найдем способ получить то, что нам нужно. Оставь его в покое.

Кирилл уставился на неё в недоумении.

– Ты что, его ещё и защищаешь? За что мы ему деньги платим, за разговоры что ли?!

– Немедленно прекрати! И не смей на меня кричать!

Ещё несколько минут Проводник молча наблюдал их перебранку, смысл которой сводился к определению кто прав, кто виноват.

– Прекратите это, – отчётливо сказал он. – Немедленно!

– Ты что себе возомнил, что я твоя собственность?! – не унималась Света, сверля глазами своего приятеля. Казалось, парочка вообще не видела и не слышала Проводника.

– Что? При чём тут это! Я говорю вовсе не об этом, – разводил руками Кирилл, – я про то, что кое-кто не выполняет своих обязанностей!

– Да я тебе вообще ничем не обязана!

– Хватит этого! – повысил голос Проводник. – Вы привлечете лишнее внимание!

Но они его не слышали. Они полностью ушли в выяснение собственных отношений, позабыв обо всём. Ещё пару мгновений Проводник стоял молча, наблюдая за ними, а потом заорал:

– МАТЬ ВАШУ, ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ НАКОНЕЦ!!!

Пара истериков замолчали и удивлённо уставились на Проводника.

– Ты… – прошипел он сквозь зубы, глядя на Кирилла, – идиот! Если тебя не волнует собственная шкура, ладно, мне плевать! Но меня волнует моя шкура, а поэтому я ещё раз говорю вам обоим: заткнитесь и немедленно!

– Да пошёл ты, Сусанин хренов! – ответил Кирилл, показав средний палец.

Проводник вскипел от ярости. Ему казалось, что из ушей вот-вот повалит пар. Не в состоянии больше себя сдерживать, он бросился на Кирилла, схватил его за горло и повалил на пол. Света от неожиданности взвизгнула. Несколько секунд Проводник нависал над Кириллом, сдавливая тисками рук его тщедушную шею. Внезапно лицо Проводника искривилось, и он издал протяжный вопль, закрыв уши руками. Кирилл столкнул его с себя и, поднявшись, с каким-то садистским упоением пнул в лицо.

Проводник корчился на металлическом полу и орал, зажав уши. Света непонимающе посмотрела на Кирилла.

– Что с ним? Что ты сделал?! Как мы вернёмся без него!

– Я ничего не сделал! Просто хорошенько ему врезал, чтобы не зазнавался, всего-то делов!

Проводник начал было вставать, но новый приступ неведомой боли поверг его на колени, вырвав из груди очередной крик. Он встал на четвереньки и пополз прочь, издавая какие-то нечеловеческие завывания и стоны.

– Да что за хренатень тут творится?! – выкрикнул Кирилл. Он вдруг почувствовал, как что-то проникает в его голову, какие-то немыслимые образы и непонятные голоса. Это накатывало волнами, пронзая голову сотнями игл, проникая в сознание и изменяя его. Боль наплывала частыми и мощными волнами, ломая любую волю, подавляя любые попытки противостоять ей. На следующей волне Кирилл не выдержал и закричал от пронзающей его боли, схватившись обеими руками за голову, будто это было его единственным спасением. За ним последовала Света, упав на металлический пол и забившись в конвульсиях.

Коридор заполнился протяжными криками затмевающей боли. Трое людей корчились в агонии, не в силах что-либо сделать. Разум помутился и не был способен адекватно реагировать на происходящее.

Собрав всю свою волю и превозмогая боль, Проводник закричал во всю мощь своих лёгких:

– ЗА МНОЙ! УХОДИМ!

Он не пробовал подняться, поскольку знал, что идти не сможет, равно как и его спутники. Он полз вперёд. Ему было наплевать, что может ждать за любым углом коридоров, было наплевать, что они попадут не туда, куда нужно, плевать на всё, лишь бы уйти от боли, спрятаться от неё. Кирилл пополз было следом, но остановился, пробуя хоть как-то зацепить Свету.

Она всё ещё тряслась. Её глаза закатились, из ушей шла кровь. Кирилл схватил её за ворот комбинезона и потащил за собой.

– Оставь её! – крикнул Проводник. Лицо его покрылось испариной, глаза дико вращались. – Она не жилец!

– Мне плевать!

Проводник отвернулся и пополз дальше, освещая фонарём бесконечный коридор, предоставив этих двоих самих себе. Слишком много хлопот и трудностей они доставили. Главным сейчас было уйти от источника, пока не стало поздно. Что он и делал.

Света затряслась сильнее и издала какое-то утробное бульканье. Глаза вернулись в обычное положение, но были пусты, как стеклянные муляжи. Она зарычала и набросилась на Кирилла, стала рвать ему волосы, раздирать лицо ногтями. Он как мог отбивался, отталкивал её, но толком не мог освободиться, как и не мог больше терпеть эту жуткую боль, вгрызающуюся ножами в его голову.

Света совсем взбесилась и уже грызла его, разодрав зубами рукав его комбинезона, пытаясь откусить кусок плоти. Проводник был уже далеко и не слышал, а может, и не хотел слышать его призывов о помощи. Когда Света вцепилась зубами в его другую руку, он закричал от боли и ярости и, не колеблясь, ответил ей ударом. Он попробовал сбросить её с себя, но вместо этого перевалился на неё. Каким-то странным образом боль в голове трансформировалась во всеобъемлющую ненависть, придав силы и подавив голос разума.

Проводник уже смог подняться и ковылял прочь от злополучного места, не обращая внимания на крики тех двоих. Они всё равно обречены. Всё что мог, он сделал – остальное не его проблемы. Он даже не хотел думать, чем всё это кончится, хотя знал исход. Один убьёт другого, а после будет искать новую жертву. Чёртово отродье! И потянуло же его сюда! Всё деньги, деньги… зелёненькие, нажива. А потом что? Дрянная жратва, выпивка и опять нажива, опять зелёненькие… А для чего?

Мысленный поток прервал протяжный крик позади. Дело сделано – пожалуйте в катафалк. Этот звук подогнал Проводника, придав ему скорость. Времени осталось мало. Проводник ускорял шаг, несмотря на головокружение и рябь в глазах. Боль ушла, но оставила напоминания. Он посмотрел на часы – осталось восемь минут. Если он не успеет, ему конец.

По коридорам пронесся низкий ровный гул, от которого заложило уши. Пол под ногами затрясся и дёрнулся, как автомобиль на кочке. Проводника повело в сторону, он запнулся за свою же ногу и растянулся по полу, разбив фонарь.

– Твою мать!

Злобно выругавшись, он поднялся и пошёл на ощупь. Где-то здесь должен был быть путь наружу – вентиляционная шахта. Но как, чёрт бы её подрал, найдешь эту шахту в кромешной тьме?

Гул усилился, болезненно отозвавшись в ушах. Внутри здания что-то начало происходить: послышался натужный скрежет ржавых механизмов, расположенных в самом низу, какой-то грохот, глухие удары где-то наверху, пиликание и щелчки электронных замков дверей. За толстыми стёклами стали вспыхивать огни ламп, мониторы, из небольших контейнеров начали лезть какие-то паукообразные механизмы. Казалось, всё здание ожило, не желая отпускать пожаловавших гостей.

Пол всё трясся и плясал, гул не стихал ни на секунду, грозя повредить слух. Огни в комнатах за стёклами вспыхивали, окрашивая тёмные коридоры голубоватыми вспышками. Яркий свет бил по глазам, но Проводник был рад этому: хоть какой-то свет. Сквозь гул он услышал протяжный вой сирены как при воздушной тревоге. Конец приближался. Проводник бежал, что было сил. Пробежав мимо очередного соединения коридоров, он резко остановился и вернулся к перекрестку. Во вспышке ламп он увидел в стене большой квадратный щит, закрывавший вход в шахту.

Он подбежал к щиту, чуть отодвинул его в сторону и с грохотом уронил на пол. Перед ним открылся зияющий чёрный люк с лестницей ведущей вниз. Не раздумывая, он нырнул в люк и как можно быстрее стал спускаться по лестнице. Пока он лез вниз, сверху то и дело падал какой-то мусор, винтики, гайки, какая-то вонючая грязь, в обилии осыпая его голову. Где-то наверху Проводник услышал крик, человеческий крик, полный злобы и ненависти. То кричал Кирилл, высунувшись в люк, оставшийся наверху.

Проводник спускался так быстро, как мог. Разбитый нос кровоточил и не давал нормально дышать. Падающие болтики постоянно били его по голове, грязь и пыль попадали в глаза, вызывая нестерпимое жжение, а где-то наверху за ним спускался с воплями и руганью Кирилл. Гул всё не прекращался и болезненно отзывался в ушах и голове, грозя свести с ума, если это не прекратится. Сирена разрывалась всё громче, терзая уши Проводника не хуже этого жуткого гула.

Его ноги коснулись дна шахты. Всё было погружено в темноту. Он как можно быстрее двинулся на ощупь по низкому коридору, надеясь только на удачу, слыша, как вопли Кирилла приближаются. Он остановился и, замерев, вгляделся вперёд, во тьму. Впереди он увидел тусклое свечение – спасительный выход. Проводник рванулся вперёд, больше не нащупывая дорогу, наплевав на все предосторожности, стремясь к единственной цели: как можно скорее выйти из этой могилы и успеть добраться до перехода.

Кирилл уже спустился и ничего не видя несколько раз ударился о стены шахты, словно заводной медведь, бросаясь проклятьями и ругательствами. Проводник добежал до решётки ведущей наружу и несколько раз с силой ударил её плечом. Решётка не поддалась. Он зарычал и стал биться об неё, словно дикий зверь. Ржавые винты стали поддаваться. Кирилл услышал борьбу Проводника с решёткой и с воплем бросился на звук.

Проводник всё сильнее бил решётку плечом, которое уже ныло от ударов. Решётка издавала противный скрип, расшатываясь всё сильнее, готовая вскоре вылететь наружу. На Проводника набросился Кирилл, схватил его за голову и несколько раз ударил о решётку. Удары отдались звоном как в голове, так и в решётке. Проводник с силой двинул локтём по рёбрам Кирилла и когда тот схватился за бок, шумно выдохнув воздух, с размаху обрушил кулак на его шею, повергнув на колени. Проводник схватил обезумевшего Кирилла за волосы и ударил его коленом в лицо. От удара тот повалился на спину. Проводник развернулся и снова ударил решётку несколько раз, выбив её наружу.

Вой сирены на открытом воздухе звучал оглушительно. Казалось, что сирена имеет гигантские размеры и оповещает всех намного дальше пределов видимости. Снова заложило уши. Проводник бежал в сторону перехода, откуда они пришли. Кровь стекала с виска тёплой струйкой и капала на иссушенную землю, которая с жадностью её впитывала, почти не оставляя следа. Нос распух и не давал дышать. Гул всё также терзал слух и грозил разорвать голову. Земля ходила ходуном, некоторые здания разваливались с грохотом, который поглощал вой сирены и гул. Небо покрылось чёрными тучами, из которых начал изливаться такой же чёрный, обжигающий дождь. Ветер бил в лицо мощными порывами, поливая едкими чёрными каплями, сорвал капюшон. Проводник чувствовал, как плавятся и слезают с его головы волосы, но не придавал этому значения – всё, что имело сейчас значение, это выход.

Переход был впереди. Ещё немного и он начнёт закрываться. Проводник бежал, не оглядываясь и не смотря по сторонам, он смотрел лишь на дыру, зависшую в воздухе, дыру, которая вернёт его домой. Он увидел, как она стала уменьшаться. Медленно, очень медленно, будто издеваясь.

Кто-то схватил его за ногу, и он упал лицом прямо в пыльную землю. Песок и пыль попали в глаза. Он ничего не видел, пытался протереть глаза от песка, которые начали слезиться.

– Хрен ты свалишь, мудила! – захохотал Кирилл, запрыгнул на Проводника и стал ритмично его избивать.

Удары градом посыпались на него, не давая прийти в себя и что-либо сделать. Проводник закрылся руками и попробовал сбросить Кирилла с себя. Не вышло – тот вцепился в него как психопат в припадке бешенства. Проводник, не глядя, сделал удар и его кулак угодил прямиком в пах Кириллу. Тот взвыл, повалился в сторону и скрючился, хватая ртом воздух. Проводник, пошатываясь, встал. Всё плыло, в голове шумело. Из разбитого носа и губы текла кровь, один глаз вообще не открывался и дергался в каком-то идиотском тике. Он подошёл к Кириллу и пару раз ударил его в лицо, вложив в удары всю силу своих ног. Носок ботинка со стальной вставкой сломал нос и выбил все передние зубы, превратив лицо Кирилла в кровавую маску.

Ещё раз пнув его для верности, Проводник повернулся к переходу, который уменьшился уже в половину, и поковылял к нему. Всё тело ныло, но больше всего сводил с ума этот чёртов гул и вой сирены. Проводник, шатаясь, подошёл к переходу и ступил ногой на ту сторону. Он услышал какой-то хрип за спиной, и затылок пронзила боль. Он повалился вперёд, на ту сторону, скатился по небольшому склону и врезался в иссохшее дерево.

Его поглотила темнота.

Проводник пришёл в себя. Над ним по чистому голубому небу безмятежно плыли облака, пряча за собой сияющее солнце. Вокруг было тихо, разве что тишину нарушал шелест сухой травы, которой играл ветер. Тело ныло, голова раскалывалась. Лицо распухло, ни бровей, ни волос не осталось – всё, что о них теперь напоминало, были небольшие комья непонятной материи, забившейся за ворот его комбинезона. Кожа на голове безумно чесалась.

Он медленно поднялся, опёрся о дерево и огляделся. Никого. Кирилл, должно быть, остался там. Что ж, туда ему и дорога. Проводник пощупал затылок – на рассечённой коже была запёкшаяся кровь, рана чесалась не меньше кожи на образовавшейся лысине. Он вздохнул.

– Пора завязывать, – хрипло сказал он себе, посмотрев на мёртвый овраг. Ещё немного постояв, он пошёл прочь.

Шаг в бездну

На маленький городок медленно опускалась ночь, рассыпав крошки звёзд на темнеющий бархат неба. По пустым, плохо освещённым улицам редко проходили люди. Внезапными порывами ветер поднимал дорожную пыль и опавшие листья, то просто заставляя их перелетать с места на место, то кружа их в маленьких вихрях. Чёрные стволы деревьев тянулись голыми ветвями к ночному небу. Не обошла стороной осень и траву: все газоны давно пожелтели, превратившись в шуршащую сухую щетину. Местами трава приобрела серый металлический оттенок, отчего стала походить на разбросанные мотки тонкой проволоки. Где-то вдалеке послышалось завывание патрульной машины, затявкал «матюгальник». Слова невозможно было разобрать, но, судя по интонации говорившего, ничего хорошего это не предвещало.

Вдоль полутёмной улицы неслышно пробежала кошка. Горели лишь некоторые фонари – остальные давно перестали работать, но никто за этим не следил. Так же, как и за многими другими вещами: брошенными магазинами, полупустыми домами, разрушенными газетными киосками. Ещё реже на улицах встречались ржавеющие остовы автомобилей без стёкол и колес. Ветер беспрепятственно бросал внутрь пыль, сухие листья и обрывки газет.

Кошка спешно перебегала от одного фонаря к другому, таща за собой тягучую тень. Добежав до выбоины в асфальте около дорожного знака, кошка резко остановилась. Спина её выгнулась дугой, шерсть поднялась дыбом, а хвост превратился в напряжённую, дрожащую палку. Животное издало длинный, протяжный звук, разразилось шипением. В тусклом свете соседнего фонаря в выбоине показалось что-то чёрное. Оно было совсем небольшим, но ни формы, ни чего-то другого разглядеть было невозможно. Чёрная масса зашевелилась; что-то тонкое и длинное молнией рванулось из выбоины и так же быстро уволокло четвероногое дрожащее существо обратно. Казалось, кошка провалилась в чёрную лужу, скрывшись в ней почти целиком. Лапы судорожно молотили по поверхности, но чернота не разбрызгивалась, а наоборот, становилась всё гуще. Лапы шевелились всё медленнее, а вскоре скрылись в чёрной массе и они. За этим последовал резкий хруст, будто кто-то сломал несколько сухих веточек… и еле уловимое хлюпанье.

То, что произошло здесь несколько лет назад, необратимо сказалось на небольшом городке, некогда бывшем ЗАТО. Свердловск-72, а ныне – Горный преобразился до неузнаваемости: когда-то цветущий, живой и ухоженный город стал мрачным призраком, мёртвым и пугающим, словно отражение истлевшего трупа в зеркале зловонной топи. Хотя центральные улицы и уцелели, многие дома по-прежнему хранили память о прошлом: для одних этим стали обшарпанные и оцарапанные стены, для других же – огромные трещины, буквально делившие постройки надвое. Центр города по-прежнему был жилым, как и когда-то, отталкивая подступавшую тьму ночными огнями фонарей, желтыми квадратами окон девятиэтажных домов и витринами нескольких магазинов, что ещё работали и не успели закрыться на ночь… чтобы утром вновь открыть свои двери для тех малочисленных покупателей, какие здесь ещё были. Изредка по улицам проезжали патрульные машины, но и они не могли создать ощущение жизни в городе. Несмотря на те жалкие её остатки, что ещё теплились в центральной части, сам город умер уже давно, а сейчас просто разлагался, словно забитое, никому ненужное животное.

Из десяти тысяч человек, живших в городе, осталось только четыре сотни, да и то большая часть из них – наёмные рабочие и военные. Прежние жители покинули город почти сразу, а оставшиеся были слишком увлечены изучением огромного количества материала. Те же, кто успел уехать до объявления военными карантина, сюда уже не вернулись. И не вернутся уже никогда.

Ко всему прочему, усиленные отряды военной полиции постоянно патрулировали город и его окрестности. На въезд или выезд обязательно требовалось разрешение властей: несмотря на снятый статус ЗАТО, всё было как при нём, только лишь с небольшими нюансами. Впрочем, при должных связях всегда можно было попасть в город… но вот выехать из него (главным образом, для его жителей, чем для приезжих) задачей являлось не такой уж тривиальной.

Но, невзирая на это, сюда тянуло всё больше исследователей и просто искателей приключений (разумеется, только тех, которые были готовы раскошелиться) – именно все те вещи, которые портили здесь жизнь, манили их, заставляя забыть о времени, опасностях и деньгах. Единственным процветающим заведением в городе, пожалуй, была небольшая забегаловка – Гном – где в основном и собирались эти личности, чтобы пропустить стаканчик горячительного и нанять кого-нибудь из местных. Хотя приезжих всегда было немного: мало кто вообще знал, что тут происходило раньше и что творилось теперь.

Может, оно и к лучшему.

Внутри «Гнома» царил запах пережаренного мяса и лука, а сигаретный дым висел плотной завесой, в которой мутно светили дешёвые лампы. Из небольших колонок прикреплённых к стенам играл какой-то заунывный мотивчик. То и дело раздавался хохот подвыпивших мужчин, сидящих за круглым столиком у стены напротив барной стойки. Входная дверь отворилась, и в прокуренное помещение вошёл человек. Одет он был неприметно – простые джинсы и куртка, чем, собственно и не привлёк ничьего внимания. Он подошёл к стойке и перекинулся парой слов с Михаилом. Мрачный бородач покивал, что-то ему ответил и указал на столик в дальнем углу.

Человек подошёл к указанному столу и обратился к сидящему за ним мужчине:

– Не возражаете?

– О чём речь, – ответил тот и сделал приглашающий жест.

Человек в куртке сел за стол и посмотрел на этого мужчину. Он был почти лыс, на обветренном лице несколько мелких шрамов, а спокойный взгляд излучал какую-то холодную сосредоточенность. Опрятная, чистая рубашка, кожаная куртка висела на спинке стула. В целом, его вид вызывал впечатление спокойного и адекватного человека, несколько потрепанного судьбой.