Королевство Хатуту

Королевство Хатуту

Дмитрий Владимирович Романовский

© Дмитрий Владимирович Романовский, 2015

© Владимир Дмитриевич Романонвский, иллюстрации, 2015

Корректор Владимир Дмитриевич Романовский

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Copyright © by Author

Глава 1. Пал-Пол

Было полнолуние.

Это плохо: в ярком свете луны далеко видно.

Но с другой стороны это хорошо. Пал-Пол сразу это понял, как только увидел Ол-Мэй, выходящую из зарослей бамбука, совсем обнаженную. При свете луны четко выделялись ее маленькие груди, а слегка выпуклый треугольник внизу живота сходился к низу в очаровательную точку. На шее Ол-Мэй – ожерелье из белых кораллов. Днем она носила красные кораллы. Пал-Пол понял, что это ожерелье она надела для него: при луне белые кораллы светились, будто излучая свет. Они быстро пошли, почти побежали друг к другу и одновременно остановились на расстоянии шага. На голове Пал-Пола красовался головной убор из перьев чаек и кистей камыша, выкрашенных соком ягод колючего кустарника – яркий красный цвет. Но в лунном освещении кисти камыша казались черными. Из дома он вышел только после того, как убедился, что Соу-Най и Тав-Чев крепко спят. Тем не менее, он не побежал сразу к бамбуковым зарослям, а направился к сточной канаве, куда впадал ручей, и которая вела к океану. Иногда он выходил ночью поссать. Около дома это было делать нельзя: земля завоняет. Все пользовались сточными канавами. На этот раз ссать не хотелось, но он все же поссал в канаву, потом вернулся к дому, прислушался. Было попрежнему тихо. Пал-Пол обогнул дом, стал спускаться по откосу мимо соседних домов, стараясь держаться тени деревьев. Миновав последний дом, он вышел на знакомую с детства тропу, освещенную луной, и быстро побежал к бамбуковой роще, где они уговорились встретиться. Здесь пришлось немного подождать: Ол-Мэй жила в деревне, расположенной в долине, и ей следовало пересечь всю бамбуковую рощу.

Теперь они стояли, глядя друг другу в глаза. И больше никого не было, только ночь и луна.

– Это правда, что ты говорил? – спросила Ол-Мэй.

– Что – правда?

– Что тебе снится девушка.

– Правда. Мне часто снилась одна девушка. Я никогда ее раньше не видел. А когда я тебя увидел, я понял, что ты и есть та девушка, которая мне снилась. – Пал-Пол провел рукой по ее волосам, подвязанным на затылке гибким стеблем лунника, тронул пальцами тонкую шею. Ол-Мэй отступила, сказала поучительно:

– Тебе нельзя вот так встречаться с девушками. Для тебя такой закон.

– Это плохой закон, – сказал Пал-Пол. – И ты сама согласилась прийти сюда.

– Ты сказал, что хочешь поговорить со мной, когда никого нет. Вот я и пришла сказать тебе, что тебе нельзя встречаться с девушками, когда никого нет.

Ол-Мэй приняла смущенную позу. Пал-Пол схватил ее за руки.

– А ты знаешь, – спросил он, – кто посылает людям сны?

– Знаю. Чомга.

– Чомгу нельзя видеть, – стал объяснять Пал-Пол. – Но Чомга видит всех. Он все знает. И когда он посылает сны, он говорит людям, что нужно делать.

– А ты мне тоже снился, – призналась Ол-Мэй. – Сразу после того, когда я первый раз тебя увидела.

– Вот видишь! – подхватил Пал-Пол. – Это Чомга велел, чтобы ты вот так со мной встретилась. Когда никого нет.

– Но тогда во сне ты был с другой девушкой, – возразила Ол-Мэй, пытаясь вырвать у него свою руку. – Ты сидел с ней рядом на берегу. Так мне сказал Чомга.

– Та другая девушка была ты сама, только в другом виде, – сказал Пал-Пол.

– Нет, это была другая девушка, – настаивала Ол-Мэй. – Ты сидел с ней рядом.

– Нет, это была ты. Только в другом виде. Ведь не может же человек присниться сам себе в таком виде, как он есть! – Он обнял ее за плечи, повел вниз к берегу. – Вот мы сейчас и сядем рядом, как ты это видела во сне.

Ол-Мэй покорно пошла рядом с ним: поверила Чомге. У обрывистого берега лес отступал, образуя узкую поляну, поросшую высокой травой. Днем в безветренную погоду здесь стоял постоянный гул от летающих пчел. Теперь же, ночью, насекомые спали. Пал-Пол подвел Ол-Мэй к хлебному дереву, одиноко стоящему посреди поляны. Это дерево, открытое ветру со стороны океана, почти не давало плодов. Но крона его была достаточно густой, чтобы скрыться в тени от лунного света. Стоящих под деревом трудно было разглядеть со стороны, зато отсюда еще издали хорошо можно было заметить каждого, кто мог появиться на поляне. Пал-Пол сел в траву, обняв ноги Ол-Мэй. Она тотчас присела на корточки. Он провел рукой по ее спине, подвел ладонь под ее упругие ягодицы. Она села, придавив его ладонь к земле. Он пошевелил пальцами, спросил игриво:

– Ты не хочешь отпустить мою руку?

– А вот и не отпущу, – ответила она в тон ему и слегка поерзала ягодицами, как бы вдавливая его руку в землю.

Свободной рукой он обнял ее за тонкую талию, потом отвел в сторону ее колено и приподнял ее бедро, освобождая из-под нее руку. Она провела своей узкой ладонью по его груди, животу, коснулась пальцами напряженного члена. Не в силах больше сдерживаться и продолжать любовную игру, он развел ее бедра, навалился на нее грудью, опрокидывая на спину и уперевшись локтями во влажную землю. Она спросила вдруг жалобным голосом:

– Нам Чомга это велит?

– Да, так велит Чомга. Разве ты этого не чувствуешь?

– Чувствую, – ответила она еще более жалобным тонким голоском.

Ночь была тихой и безветренной. Отчетливо слышались влажные чмокающие звуки при каждом ритмичном ударе его бедер. Ол-Мэй безвольно пролепетала:

– Чомга так хочет…

Вероятно, она уже не сознавала того, что говорит. Пал-Пол подтвердил:

– Да, да. Чомга велит, чтобы нам было хорошо. Тебе хорошо?

– Хорошо, – ответила она тоненьким голосом и тихо простонала.

Когда ее стоны усилились, Пал-Пол, не прекращая ритмичных движений, выгнул спину, пригнул книзу голову, пытаясь, не меняя позы, дотянуться губами до ее рта. Это было трудно: она была на голову ниже его. Она всё поняла, вытянула шею. Он прижался губами к ее стонущему рту, приглушая звук ее голоса.

Предосторожность оказалась не лишней. Когда Пал-Пол, тяжело переводя дыхание, поднял из травы голову, он увидел в дальнем конце поляны двух мужчин. Одного из них он сразу узнал. Это был Тибу-Тов, двоюродный по матери брат Соу-Най, самый сильный из молодых мужчин деревни.

– Нас выследили, – быстро прошептал Пал-Пол.

Ол-Мэй гибким движением резко поднялась на четвереньки, но ослабевшая от только-что испытанного оргазма, покачнулась, и Пал-Пол галантно поддержал ее за локоть.

– Ползем к лесу, – шопотом скомандовал Пал-Пол. – А там до бамбуковой рощи.

Они, как два солдата, попавшие в засаду, быстро на четвереньках поползли вниз, к обрыву. Здесь трава была выше, и в ней легче было скрываться. Когда они доползли до колючего куста с красными ягодами, Пал-Пол, воспользовавшись тенью от куста, высунул голову из травы и увидел Тибу-Това, быстро приближающегося к дереву, под которым они только-что лежали. Наклонив вперед широкий, почти квадратный торс, Тибу-Тов шел с видом охотника, выслеживающего горную козу. За ним шел другой мужчина. На краю поляны показались еще двое мужчин. Ол-Мэй устала от непривычного бега на четвереньках, но Пал-Пол настаивал:

– Быстрее. Они знают, что я здесь. Главное, чтобы они не узнали тебя.

Ол-Мэй, ползущая впереди, уже задыхалась, но подчинилась тихому, но командно жесткому голосу Пал-Пола и поползла быстрее. Они доползли почти до леса. Пал-Пол обернулся, подняв голову из травы, и увидел, что мужчины остановились под деревом. Видны были их слившиеся силуэты. Один из них нагнулся, что-то поднял из травы. Пал-Пол посмотрел на Ол-Мэй.

– Твое ожерелье! – шопотом воскликнул он. – Они нашли его.

– Я обронила, – почти плача, задыхаясь сказала Ол-Мэй. – Теперь они узнают, кто я.

– Не узнают, – шопотом успокоил ее Пал-Пол. – Все девушки твоей деревни носят такие же.

Они уже доползли до леса. У крайнего дерева они поднялись на ноги. Скрытые тенью листвы, они хорошо могли видеть мужчин, собравшихся на поляне, что-то тихо обсуждавших. Мужчины были голые. Разбуженные тревогой, которую, очевидно, подняла Соу-Най, они выбежали из своих домов, даже не надев свои традиционные головные уборы, и тут же пустились на розыски Пал-Пола. Тибу-Тов вышел из тени дерева. В его руке поблескивало в свете луны ожерелье Ол-Мэй. Мужчины, сговорившись, направились в разные стороны поляны. Тибу-Тов держал ожерелье перед собой, будто оно могло указать дорогу к незаконным любовникам. Пал-Пол бросился в глубину леса, увлекая за собой Ол-Мэй. Они побежали по краю леса, выбирая затененные места, по направлению к бамбуковой роще. Первым их увидел Катога.

– Вот они! – завопил он. – Оба! – и побежал к ним, вытянув вперед указательный палец.

А ведь Пал-Пол считал его своим другом.

Остальные мужчины устремились вслед за ним. Впереди оказался Тибу-Тов. Он бежал наперерез беглецам. Ол-Мэй споткнулась о корень дерева, Пал-Пол успел подхватить ее под мышки, крикнул на ходу:

– Беги быстрей! В бамбуки!

А сам неожиданно повернул навстречу Тибу-Тову. Неимоверно широкий в плечах и груди, Тибу-Тов отличался мускульной силой. Если бы они столкнулись при таком быстром беге, Пал-Пол просто переломал бы кости о могучее тело Тибу-Това, но Пал-Пол был значительно ловчее. Перед самым столкновением он слегка отклонился в сторону и, резко пригнувшись, ударил головой в живот Тибу-Това. Сам Пал-Пол отскочил назад от толчка, как отскакивает камень, брошенный о ствол дерева, упал на бок, перекувырнувшись через голову, но тут же вскочил на ноги. Тибу-Тов остановился, не упал, а только слегка качнулся, схватившись за живот, а потом яростно набросился на Пал-Пола. Но тот отскочил в сторону, давая остальным мужчинам добежать до него. Необходимо было задержать их, отвлечь от Ол-Мэй. Мужчины знали, что Пал-Полу и так никуда от них не уйти, а вот девушку следовало поймать, или хотя бы увидеть, чтобы узнать ее в лицо. Последним бежал Катога. На бегу он кричал:

– Девушку! Девушку ловите!

Пал-Пол уже отбивался кулаками от подбежавшего к нему первым мужчины. Это был Пао-Токо, ровесник Пал-Пола. Остальные мужчины замешкались, не зная хватать ли Пал-Пола, или бежать за девушкой. Это и спасло Ол-Мэй. Она успела добежать до бамбуковой рощи, в которой знала все проходы между густыми купами бамбуковых стволов. Даже днем трудно догнать человека в бамбуковой роще, не зная узких извилистых проходов. А ночью при лунном свете, когда тени от тонких стволов путаются с самими стволами, уже за несколько шагов человек становится невидим в сетке бамбуковых стволов и теней. Еще двое людей, Пал-Пол не видел кто, схватили его сзади за руки, скручивая их за спину. Гигант Тибу-Тов захватом одной своей руки ухватил оба запястья Пал-Пола. Дальнейшее сопротивление было невозможно. Тибу-Тов повел перед собой Пал-Пола, держа его скрученные за спиной запястья. Мужчины, преследовавшие Ол-Мэй, вернулись. Она ушла от них, как уходит в океан рыба сквозь прорванную рыбачью сеть. Они только мельком увидели девушку, когда она бежала через лес вместе с Пал-Полом, но так и не опознали ее.

И теперь они возвращались в свою Большую деревню. Пал-Пол с ненавистью искоса поглядывал на идущих рядом мужчин. А у них были веселые довольные лица. В погоне за Пал-Полом участвовало около десяти мужчин. Почти все они имели постоянных жен, а некоторые так и по две жены. Измены женам не считались для них преступлением. И только один Пал-Пол мог иметь одну единственную жену, и измена этой жене была для него строгим табу. У Пал-Пола было много преимуществ над всеми жителями деревни, и многие мужчины завидовали ему. Теперь же, когда он нарушил свое индивидуальное табу, мужчины откровенно злорадствовали и гордились единственным, но таким важным над ним преимуществом.

Почти все жители деревни высыпали навстречу позорно ведомому Пал-Полу. Еще издали они начали приветствовать мужчин, ведущих его, веселыми громкими криками. Здесь были и мужчины, и женщины – всех возрастов – кроме детей. Детям при таких событиях присутствовать запрещалось. В толпе женщин, конечно же, была и Соу-Най. Она одна не кричала и не торжествовала. В лунном свете гневно посверкивали ее глаза. Пал-Пола привели на площадь, расположенную посреди Большой деревни. В других деревнях таких площадей не было.

Это было место общественных собраний. Земля здесь была хорошо вытоптана. На некоторые, особенно торжественные, многолюдные собрания сюда приходили люди из других деревень.

Но теперь здесь были только свои – жители Большой деревни.

Участники поимки Пал-Пола начали добросовестно излагать событие. Каждый ркассказывал свою версию: то, что он видел сам. Говорили одновременно, и жители деревни перемещались от одного рассказчика к другому. Конечно, такой способ передачи событий был несколько сумбурным, но поскольку каждый рассказчик, окончив рассказ, начинал рассказывать всё сначала, картина произошедшего проявлялась всё более четко. При каждом повторном рассказе обнаруживались новые детали, так что самому Пал-Полу стало понятно многое, чего он еще не знал.

Оказывается, Соу-Най не спала, а притворялась спящей. Накануне женщины ей рассказали, а этим женщинам рассказали мужчины, что во время похода мужчин за форелью на горное озеро Пал-Пол заговаривал в долине с несколькими девушками. Поэтому Соу-Най и притворялась, подозревая, что Пал-Пол мог назначить встречу с какой-нибудь бесстыдницей из Долинной деревни. Когда Пал-Пол ночью, крадучись, вышел из дома, Соу-Най проследила за ним и, убедившись, что он пошел к сточной канаве поссать, снова улеглась на циновки. Она видела через полуоткрытую камышовую завесу над входом, как Пал-Пол вернулся к дому, но не вошел в него, а направился в другую сторону. Соу-Най тотчас выбежала наружу. Спавшая у порога дома Ниуфат, женщина, в обязанности которой входила слежка за порядком в семье Соу-Най, тотчас проснулась и выбежала следом за Соу-Най. Женщины увидели бегущего к берегу Пал-Пола и побежали за ним. Однако он бежал куда быстрее женщин, и тогда они бросились к дому Тибу-Това, двоюродного по матери брата Соу-Най. Тибу-Тов быстро поднял на ноги сонных мужчин из ближайших домов, стараясь вызывать тех, кто быстрее бегал. Направление было ясным каждому преследователю: Пал-Пол побежал к берегу океана, где была хорошо протоптанная тропа. По этой тропе можно быстро добежать до бамбуковых зарослей, за которыми расположена Долинная деревня. Навряд ли Пал-Пол назначит встречу с девушкой среди самих бамбуков. Жители Большой деревни не знают тропинок в бамбуковой роще. Обычно они ходят в Долинную деревню окружным путем. Значит, встреча с девушкой назначена где-нибудь вблизи бамбуковой рощи, а не в самих бамбуках. Такая цепь логических рассуждений и привела преследователей к месту преступного свидания. Мужчины продолжали повторять свои рассказы, а люди стали задавать вопросы, заодно делясь друг с другом своими соображениями. Тибу-Тов, повторяя свой рассказ, потрясал коралловым ожерельем, показывая его каждому.

Канига, абсолютно лысый высокий мужчина, старейшина Большой деревни, поднял, наконец, раздвинутые в стороны руки, и все притихли. Канига заявил, что Намикио, король Земли, испытывает недомогание, поэтому он и не вышел из своего дома. Но королю уже доложили о происшедшем, и он будет завтра присутствовать на площади во время наказания преступника, нарушившего табу.

Пал-Пола отвели в клетку – дом из вбитых в землю кольев, переплетенных стеблями бамбука. Это была тюрьма, куда запирали преступников до их наказания. Помещение размером четыре на четыре шага. Пал-Пол уже не раз побывал в клетке, и всё по поводу нарушения того же табу.

Пребывая в самом мрачном настроении, он размышлял о несправедливости наложенного на него табу. Ни одного мужчину в деревне не посадили бы в клетку за измену жене, потому что измена не считается преступлением. Это проклятое табу тяготело только над Пал-Полом, и всё потому, что его жена Соу-Най была дочерью короля Намикио. Старейшин выбирают, у королей же власть наследственная. Если у короля нет сыновей, а только дочери, следующим королем становится его внук, поэтому дочь короля должна выбрать мужа только при согласии и одобрении совета всех старейшин и самого короля. И этот муж должен быть единственным, чтобы ни у кого не было сомнений, кто является отцом будущего короля. По этой же причине исключались какие-либо измены мужу со стороны дочери короля. Для этого и не требовалось особого табу: к дочери короля была приставлена опытная женщина Ниуфат, обязанностью которой было следить за каждым шагом Соу-Най.

Но какое отношение к этому имел муж королевской дочери?

Под строгим наблюдением Ниуфат королевская дочь может родить ребенка только от собственного мужа – независимо от того, изменяет он ей или нет. На этом логика закона кончалась. Пал-Пол не знал, существовало ли раньше такое табу на мужа королевской дочери, или его придумали старейшины, когда он женился на Соу-Най.

Возможно, это табу придумала для него сама Соу-Най. Избалованной королевской дочке было обидно, что муж будет изменять ей с кем попало, а она не будет иметь такого же права. Намикио обожал свою дочь и мог заставить старейшин принять такое табу. Пал-Пол вспомнил, как злобно сверкали глаза Соу-Най, когда мужчины привели его в деревню. Она была красивой молодой холеной женщиной, но теперь Пал-Пол чувствовал к ней ненависть. И тут же вспомнилась совсем юная Ол-Мэй из Долинной деревни. Голос Ол-Мэй был нежным, она растягивала слова с жалобной, а иногда капризной интонацией, и эта медлительность речи подчеркивала ее плавные движения. И как она красиво умеет закидывать за голову руки, так что приподнимаются вверх ее аккуратные груди. Фан-Фао, девушка из Большой деревни, тоже красива, но ей далеко до Ол-Мэй. У Фан-Фао слишком узкие бедра и отвислые груди. Это из-за нее Пал-Пол сидел прошлый раз в этой же клетке.

И тут он почувствовал такую тоску – от унизительного заточения и от предстоящего позорного наказания, что судорожно вытянулся на циновке и, запрокинув голову, протяжно завыл. А в деревне стояла тишина. Люди, удовлетворенные зрелищем поимки Пал-Пола, крепко спали, чтобы утром проснуться бодрыми для другого увлекательного зрелища: наказания Пал-Пола.

Луна, опускаясь к западу, скрылась за верхушками деревьев. Пал-Пол присел на корточки, сквозь переплетенные стебли бамбука стал смотреть наружу. Клетка была в тени, но часть площади освещалась луной. Мелькнула чья-то тень. Еще не разглядев маленькую гибкую фигурку, Пал-Пол понял, что это его сын Тав-Чев, будущий король Земли. И тут же раздался такой знакомый мальчишеский оклик:

– Па! – Мальчик старался говорить тихо, но тем не менее голос его звучал как всегда звонко. – Ты не спишь?

– Нет, – отозвался Пал-Пол.

– Хочешь пить?

– Хочу. – Только теперь Пал-Пол почувствовал жажду. Мальчик снаружи водил пальцами по переплетенным прутьям, ища подходящую щель. Нашел. Сквозь щель он просунул тоненькую трубочку стебля камыша. Сквозь другие щели Пал-Пол видел, что Тав-Чев держит в руке калабаш из скорлупы кокосового ореха. Пал-Пол взял конец просунутой трубочки в рот. По другую сторону стены мальчик поднес калабаш к другому концу трубочки. Пал-Пол стал втягивать в рот душистую влагу. Это был сок манго. Когда калабаш был осушен, Тав-Чев спросил:

– Хочешь еще?

– Хватит. Мать знает, что ты ушел из дома?

– Нет. Она пошла с Ниуфат к ручью мочить лицо. Она не хочет, чтобы ты знал, что она плакала. Она мочит лицо, чтобы глаза не были распухшие.

– Она злая?

– Сперва была злая. А потом плакала.

– Ладно. Беги домой, пока она не вернулась.

– Можно ей сказать, что ты заболел?

– Нет. Я учил тебя не врать. И это всё равно не поможет.

Мальчик повернулся, быстро побежал краем площади к дому. Ему было десять лет. Пал-Пол каждый год делал зарубки на столбе входной двери. Годы считать легко: сезон дождей и сезон засухи – это год. Десять зарубок. А своего возраста Пал-Пол точно не знал. Один год из его возраста был под сомнением.

Он рано женился. Редко кто из мальчиков женится в таком возрасте. Получилось так, что Соу-Най сама выбрала его в мужья. Она тогда спросила:

– Сколько тебе лет?

Ему было тогда не то двенадцать, не то тринадцать лет. Один год под сомнением. Но он твердо ответил:

– Тринадцать.

– А мне четырнадцать, – с гордостью сказала она и растопырила длинные тонкие пальцы на руках – десять, а потом взмахнула рукой и показала еще четыре пальца. Десять и четыре.

Это было солнечным утром. Они сидели рядом на камнях у самого океана. Поодаль сидела Ниуфат. Соу-Най так привыкла к ее постоянному присутствию, что не обращала на нее внимания и говорила с Пал-Полом, будто они были только вдвоем.

– Ты хочешь быть моим мужем? – спросила Соу-Най.

Она была дочерью короля, и Пал-Пол твердо ответил:

– Хочу.

– Муж должен быть сильным. Давай бороться, кто кого положит на спину.

Она поднялась с камня. Он тоже поднялся. Они были одинакового роста. Соу-Най была длинноногой девочкой с очень тонкой талией. Тут Пал-Пол понял, что он намного тоньше ее и в бедрах, и в плечах, и в груди. Он был очень худым, как все быстро растущие мальчики. Пригнувшись, они ухватили друг друга за предплечья, стали бороться. Пал-Пол завел ногу за ноги Соу-Най и со всей силы качнул ее вбок, как он это делал в борьбе со своими сверстниками. Но Соу-Най устояла на своих длинных ногах. Пал-Пол попытался обхватить ее талию, но она быстро сменила положение руки и сама обхватила его. Он опять завел ногу за ее ноги, и это была его ошибка. Удерживаясь на ногах, она резко наклонила его в сторону, так что для равновесия ему пришлось высоко задрать ногу. Тут уж ей ничего не стоило повалить его на песок. Правда, они повалились оба, но Соу-Най, падая, надавила на его плечи, и он упал на спину, прижатый ею к земле. Она тут же с торжеством вскочила на ноги.

– Я сильнее тебя, – сказала она.

– Это потому, что ты старше на год, – пояснил Пал-Пол, тоже вскакивая на ноги. – Я расту и через год буду выше тебя и сильней.

– А я тоже расту, – возразила Соу-Най.

– А я расту быстрей, потому что ты уже кончаешь расти, – не сдавался Пал-Пол.

Соу-Най села на прибрежный песок. Пал-Пол сел рядом. Подошедшая во время их борьбы Ниуфат снова отошла и присела на камень. Соу-Най нахмурилась.

– Отец говорит, что мне должны выбрать мужа в этом году.

– А ты сама не будешь выбирать? – спросил Пал-Пол.

– Может и буду, – тут Соу-Най как-то странно посмотрела на Пал-Пола и сказала: – А у меня груди растут. – И она провела рукой по груди. – Вот потрогай. – Пал-Пол прикоснулся пальцами к ее маленькой выпуклой груди. – Да ты не бойся, сильней потрогай, – сказала она.

Пал-Пол слегка сжал ладонью ее грудь, потом стал пальцами водить по мягкому торчащему соску. Ниуфат тотчас поднялась с места, подошла ближе, остановилась. Пал-Пол отвел руку. Не обращая внимания на Ниуфат, Соу-Най спросила:

– А тебе приятно трогать у меня грудь?

– Приятно, – признался Пал-Пол.

– Мне тоже, – сказала Соу-Най и вздохнула.

Теперь Пал-Пол сам удивился, что так хорошо запомнил этот разговор из далекого детства, когда они с Соу-Най впервые уединились от людей, не считая Ниуфат. Король Намикио уступил своей упрямой дочери и на совете старейшин настоял на том, чтобы отцом будущего короля стал Пал-Пол.

Свадьбы в семьях вождей и старейшин, а тем более в королевской семье, происходят при участии всей деревни.

От площади до королевского дома по земле были расстелены пальмовые и банановые листья, на которых были расставлены в тыквянных и кокосовых калабашах, а то и в мисках из обожженной глины, всевозможные яства и напитки. Были дудки, барабаны и пляски, и был шум веселящейся толпы. Пал-Пол добросовестно старался сохранять независимый и довольный вид, как и положено жениху, отвечал улыбкой на приветствия и поздравления, а то и грубоватые шутки, возбужденных напитками и едой жителей деревни.

Присутствовали и представители других деревень. И каждый из гостей считал своим долгом повторять свои поздравления, как только встречался глазами с Пал-Полом и Соу-Най, так что улыбаться приходилось почти постоянно. Соу-Най держалась великолепно, как и положено дочери короля. Ослепительная улыбка не сходила с ее лица. Вся она с головы до ног была украшена гирляндами цветов, как впрочем и многие девушки и женщины, присутствовавшие на свадьбе.

С наступлением темноты принесли зажженные факелы. Мужчины размахивали факелами, рассыпая вокруг искры, и женщины восторженно визжали. Всё это уже не веселило Пал-Пола, потому что предстоял заключительный обряд.

Существовал обычай, по которому несовершеннолетний мальчик, беря в жены девушку, должен был продемонстрировать перед людьми мужского пола эрекцию, чтобы доказать свою мужскую дееспособность. Обычай распространялся на мальчиков до четырнадцати лет. После четырнадцати лет эрекция подразумевалась сама собой. Пал-Полу было тринадцать лет, а может, и двенадцать, один год под сомнением. Ему, как и другим детям, уже приходилось подсматривать половые акты взрослых людей, и при этом Пал-Пол чувствовал естественное возбуждение.