Икосаэдр Земли. Книга первая. Консилиум на каникулах

– Да какая там охота, – улыбнулся космобиолог. – Они же вообще никого не боятся, сами в руки идут, инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Мечта индейца!

– Эх, ты! Я тут перед Ванькой в кои-то веки похвастаться решил успехами в охоте, а ты – ручные! Не выйдет из тебя, Илюха, путного рыбака! – сокрушался химик.

– Интересно, а как ты свинобараном собирался удивить человека, который брал шипокрыла голыми руками? – потешался над химиком космобиолог. – Да, Вань, не удивляйся, я за вашей бригадой и ее трофеями давно наблюдаю, жаль, полосатика еще не успел посмотреть, но слышал, что ты привез. Красивый?

– Само совершенство, – ответил я.

– Представляю… Пригласишь к себе на планету? Обещаю никого не есть! – спросил Илья.

– С удовольствием, если помнишь ее название. Все равно, ты мою планету в Гостерры уже не запишешь, запатентовано раньше! – сказал я.

– Знаю, частная собственность неприкосновенна даже для Правительства Двенадцати, таков Закон! А название твоей планеты я помню, Янтариус! Рассвет там в горах, говорят, увидеть и умереть!

– Так говорят те, кто не видел там закат, можно только ради этой картины там жить! – задумчиво произнес я, вспоминая чудесные пейзажи и великолепную игру света в сумерках на Янтариусе.

– Тогда я тоже хочу! Меня возьмете? Где это? Далеко? У меня контракт в июле заканчивается, визу получу на вылет за Порог и вперед! – загорелся химик. – Чё я, лысый что-ли? Люди как люди живут, бороздят вселенную, на разноцветные закаты любуются, драконов приручают, а я им сижу здесь на Земле и топливо для кораблей совершенствую… Блин, тссс… Тайна это! Вот балабол! Чего это я так разоткровенничался? Вроде бы ничего, кроме бражки, из этой плесени не пили!

– Конечно, возьмем, я даже тебе официально предлагаю гражданство своей планеты, – заверил я друга. – Нам толковые химики позарез нужны! А то наши ключницы совсем водку не умеют делать. Надо, кстати, туда бы и Лагентусов этих захватить, шашлыка хорошего там мало, из чего приготовить можно.

– Сыворотка правды. Мы этот эффект давно заметили, еще когда первый раз из серебряной плесени компотик сварили, – сказал космобиолог. – Вань, подержи-ка ему руки, я вопрос ему один задам. Лёха, не сопротивляйся, пожалуйста.

Химик не сопротивлялся, вытянул руки вперед и дал себя связать. Так мы проверили позже и остальных. Выходило, что все свои, но бдительность терять нельзя.

Мы шли по пещере все глубже и глубже, удаляясь от корабля, пока не оказались посреди огромного зала с колоннами и зеркалами на стенах. Гипсовые фрески изображали диковинные фрукты и необычных животных, ангелов, мифических и сказочных существ. Пол был выложен из мозаики, но казалось, что под ногами настоящая трава, ручеек, пригорок, слышалось пение птиц, шум ветра, смех маленьких фей и эльфов. А посередине зала, на троне восседал… я ахнул! Полосатик! Полосатый шипокрыл из черно-белого мрамора!

– Илюха, ты хотел видеть мой последний трофей? – спросил я. – Так вот он, на троне, собственной персоной!

Вход в пещеру со страшным скрипом закрыла огромная железная дверь, как только я дотронулся до статуи шипокрыла. Мы оказались в клетке, хоть и красивой, выполненной со стилем и величием знаний, но клетке.

– Вот гадство! Второй раз за два дня в КПЗ попадаем! – попытался я оправдать возмущением свою оплошность. – Видать, нагрешили где-то!

– А может не надо просто трогать руками всё, что ни попадя, а потом философствовать о бренности мира? – ни с того, ни с сего взвился на меня Лёха. – А давайте, братцы, его свяжем, на всякий случай!

– Химик, ты чего? Апатитов объелся? Вроде у тебя не было клаустрофобии в прошлый раз… – начал я сопротивление.

– Нет, просто вспомнил, как ты меня в прошлый раз убить хотел в такой же ситуации, вот и предохраняюсь. А ну-ка, Пашка, дай-ка мне свою трубу ненадолго, – он попятился к историку.

Странное чувство, все как будто застыли на месте, никто его не останавливает, да что же такое происходит? Заколдовали их что ли? Двинулись на меня… как зомби, ей Богу! Капитан начал заходить сбоку. Следующие несколько кадров этого острого сюжета словно кто-то вырезал. Сознание вернулось, когда я оказался возле стены. Передо мной химик с трубой, еще пара шагов, и он будет на дистанции удара, хоть бы подмигнул, упырь, коли шутит. Что у меня за спиной? Зеркало, хорошо. Холодное, блин и мягкое, черт! Труба летит в меня, как не вовремя, закрываю лицо руками и инстинктивно отклоняюсь назад, проваливаясь в зазеркалье…

Я летел на головой вперед, лежа на спине, по какому-то разноцветному тоннелю. Боли не было, промахнулся что ли, Чингачгук хренов, или убил? Надо бы перевернуться, мало ли что там в конце, вдруг не мягко, а скорость приличная. Среда вокруг оказалась такой плотной и упругой, что перевернуться не удавалось. Ну да ладно, будем надеяться, что так и задумано. С этой мыслью я влетел в холодные воды какого-то озера. Ага, так вот, что значит «вовремя смыться»! Я всплыл на поверхность, огляделся и погреб к берегу, благо до него было недалеко. Силы начали резко покидать меня уже на берегу. Проваливаясь в небытие, я увидел, как мои друзья один за другим падали в озеро, вылетая из невидимой трубы, как из рога изобилия. В голове возникла картина первых дней нашего круиза…

Глава 6. Тени прошлого

«Там за еловым лесом,

В котором тоска удавилась,

Услышу я грустную песню

О той, что когда-то мне снилась.

Увижу за лесом болото,

Возьму себе посох в подмогу

И будет мне лучшей работой

Искать сквозь болото дорогу…

Чего я ищу не знаю,

Мне омуты скажут ответы,

И я подойду тогда к краю

И лучик поймаю света…»

Записки Янтарных Охотников/2035 г.

Круизный лайнер «Жюль Верн», несколько часов назад отчаливший в свое первое путешествие, плавно и величественно бороздил просторы бескрайнего моря. Часы в моей скромной каюте показывали 1 час 15 минут, 15 февраля 2037 года. Бутылка рома печально глядела на нас с капитаном пустым донышком. Через два часа после отплытия он передал вахту старпому и решил заглянуть в мою каюту, чтобы отблагодарить за помощь в поиске клиентов.

– Ох и забористые же у тебя истории! Всё у вас, писателей, не как у людей! Гиперболы, аллегории. Душу наизнанку выворачивает, я слезу три года не пускал, каракатицу мне в камбуз! Ты еще спать не собираешься? – спросил Витя.

– Да какой там сон! Прикалываешься? – ответил я.

– Тогда жди здесь, я сейчас, мигом туда и обратно! – заинтриговал меня капитан.

Витя вернулся через двадцать минут, когда я уже начал засыпать. Надо было все-таки выйти и подышать немного свежим морским воздухом. Улыбка на его лице была малость придурковатой, но несла в себе гордое ожидание восторга от полагавшегося мне сюрприза.

– Вот! – торжественно сказал морской волк и выложил на стол три белых прямоугольника с надписями. – Теперь пузырь с тебя!

Я молча достал из сумки бутылку своего самогона из плодов одного интересного дерева, растущего только на определенной высоте горных вершин Янтариуса, и, выставив ее на стол, провел глазами по надписям. На первой карте было написано «Елена», капитан откупорил бутылку и наполнил наши рюмки. Вторая карта была обозначена именем «Вика», третья – «Марина».

– Это их имена? – зачем-то спросил я.

– Нет, мои, я в каждом порту под псевдонимом! Конечно их! Но это не финиш, на обратной стороне их фотографии с камер наблюдения в коридоре. Только уговор, открываешь по одной карте и рассказываешь о ней, а я за это наливаю, по рукам?

Вот так задачка! Не поверите, самому интересно, аж жуть! Отец рассказывал мне в детстве одну историю про математическую задачу. Он долго, но безуспешно бился над ней. Потом, посмотрев в конце задачника ответ, сразу нашел решение. Надо будет еще раз посмотреть на письма, возможно и остальные имена подходят под подсказку. Хотя, стоп! Зачем смотреть? Ведь слов в зашифрованной фразе было пять! Латинская цифра V означает победу, Викторию! Мне вспомнился загадочный конверт с изображенным на нем парусником, сражавшимся с огромными волнами. Морская картина – Марина! Ну что же, возможно, подсказка вовсе не в тексте! Итак, любое из этих имен может принадлежать той, о ком я сам себе писал. Я закрыл глаза, протянул руку и наугад перевернул фотографию с надписью «Марина». На меня смотрело незнакомое красивое лицо с красными волосами.

– Осечка, блин! Витя, руку даю на отсечение, но не знаю я ее или не помню. Может период нашего знакомства пришелся на момент моего Юпитерского забвения? Ничем порадовать не могу.

– Что ж, очень жаль, но я был к этому готов, тебе штрафная! И не разочаруй меня в следующий ход, а то ведь я подумаю, что ты скрытный малый и жульничаешь! – пригрозил капитан.

Надо будет быстренько придумать какую-нибудь историю, если что, а то Витёк и вправду обидится! В этот раз я глаза закрывать не стал и перевернул «Елену». Придумывать не пришлось, я знал эту девушку! Но как? Почему она здесь? Проклятый Юпитер со своим облаком! Как бы я хотел сейчас вернуть себе память!

– Твоя взяла, капитан! Есть у меня история знакомства с этой девушкой! Но не жди от меня простого рассказа!

– Не томи уже, от таких прохиндеев, как ты, нормальные ребята простоты и не ждут! Повествуй давай! – подбодрил меня Витя.

– Представь себе человека, просидевшего 17 лет в темнице, – начал я. – С самого рождения он не видел Солнца. Его хорошо кормили и одевали, у него было много друзей, таких же как и он сам. Игры, учеба, книги, так пролетело детство. А книги описывали Солнце во всей красе и разнообразии его лучей. Сначала было интересно, заманчиво, потом, откуда ни возьмись, в душу пробралась тоска. Ему говорили добрые надзиратели о том, что те, кто будет хорошо учиться, по достижении 17 лет, вылетят навстречу Солнцу навсегда из этой темницы. Человек глушил тоску новыми и новыми книгами и знаниями. Шел лишь к одной цели. Билет на свободу он заработал за несколько месяцев до заветного дня и начал ждать. Тоска не покидала его, и он боролся с ней как мог. И вот этот день настал. 22 июня 1994 года. Особенный день. В этот день человека и его друзей, заслуживших билет на волю, поздравляли все от мала до велика! Родители, учителя, друзья… Все гуляли, танцевали, пили, ели и веселились! Человек тоже гулял и веселился, но в душе желал, чтобы этот день поскорее кончился и наступило свободное Завтра. И тогда он увидит Солнце и миллионы его лучей. В самый разгар праздника человек вдруг решил ненадолго уединиться и зашел в одну из пустующих комнат. Неожиданно из потолка выпал камень и в комнату стремительно ворвался лучик света! Как же он красив, подумал человек, не подозревая пока, что влюбился в него с первого взгляда. Не знаю почему. Может, потому, что слишком долго его ждал, а может от неожиданности, потому что Сегодня, а не Завтра, а может потому, что лучик был прекрасен…

– Круто! Кажется я понимаю теперь, что она чувствовала… – капитан, казалось, ненадолго ушел от моей истории и погрузился в чью-то другую.

– Кто, «она»? – не понял я.

– А, да, это я о своем, не обращай внимания, продолжай… – замешкался капитан. – История у тебя слишком какая-то, ну вроде как для многого подходит. Я тут аж историю одну вспомнил.

– Ну так расскажи! – предложил я.

– Да не, я так красочно не умею, да и очередь твоя. А я потом, как-нибудь, если получится. – отмазался Витя. – Ты лучше свою расскажи так, как на самом деле было, без своих вот этих аллегорий.

– Хорошо, без аллегорий, так без аллегорий. Поселок, в котором я родился, был небольшим, и все друг друга знали с детства. Как и везде в таких местах обычному пацану в любви ловить было нечего. Девушки поголовно влюблены в одного старшеклассника, либо самого сильного, либо самого красивого. Изредка попадались новенькие, но их сразу расхватывали. Некоторые могли себе позволить встречаться с девушками из соседнего поселка или города, как вариант. Я был обычным парнем, звезд с неба не хватал, поэтому основной целью на ближайшее время выбрал для себя побег из этого курятника при первой возможности. Поступил я в институт еще до выпускных экзаменов по олимпиаде и тупо ждал 1 сентября 1994 года. В нашей школе выпускные проводились на два дня позже городских – 22 июня. Когда торжественная часть закончилась и начались танцы, мы с одноклассниками забурились за угол и откупорили бутылку шампанского. Чуть позже, слегка под шафе, мы вырулили из-за угла и двинулись «свиньей» к уличной танцплощадке возле спортзала. Нам хлопали и пропускали вперед, как главных виновников торжества. И тут я увидел ее. Незнакомая красивая девушка. Она скромно сидела рядом с музыкантами. Никогда во мне не было столько решительности, сколько возникло в тот момент! Я распихал своих товарищей и двинулся в ее сторону, конкуренты дышали мне в затылок, но надо было сохранять достоинство и не переходить на бег. Музыканты заиграли медляк, что мигом определило план действий и прибавило мне шагу. «Можно Вас пригласить на танец?» – спросил я. Она улыбнулась и протянула свою руку. Нас закружило, люди как будто исчезли, была только музыка и наш разговор. О том как друг друга зовут, о том откуда она, о том что я уже выпускник, а ей еще до этого два года. Музыка закончилась, я поблагодарил ее за танец. Ко мне подошли друзья с расспросами, я сказал, чтоб искали приключений в другом месте и за угол с ними больше не пошел. Я бродил по танцплощадке, натыкаясь то на друзей, то на родню, что-то весело отвечал на их вопросы и ждал следующий медляк. Надо отдать должное музыкантам, они играли его почти через раз. Мы танцевали снова и снова. При попытке пригласить ее в четвертый или третий раз меня грубо окликнули. Их было двое, из соседнего поселка, на год или два старше меня. «Эй, дай другим с девушкой потанцевать!» – сказал один из них. Я остановился чтобы что-то ему сказать в ответ, а его друг уже подскочил к ней и закружил. Это было что-то среднее между «обокрали» и «ограбили». В обычный день я бы не стал с ними связываться, но сегодня был мой праздник! После короткого разговора, тот, кто меня окликнул, позвал товарища еще до конца танца, и они куда-то ушли. Хотя потом периодически все же появлялись, но нас не трогали. А мы продолжали танцевать и разговаривать. Вечер заканчивался поездкой в город на набережную для встречи рассвета по старой школьной традиции. С нами поехать ей не разрешили, как я ни старался уговорить ее родственников, которые меня хорошо знали, к которым она и приехала в гости.

– Да, эти взрослые вечно все портят! Какое могло быть продолжение! – перебил меня капитан. – Хотя по моим подсчетам ей лет пятнадцать было, я бы тоже не отпустил. Ну и что дальше-то было?

– Мы поехали встречать рассвет всем классом, но без нее. Набережная была пуста. Мои друзья пили, играли на гитаре, курили и веселились. А я бродил в стороне от них, погруженный в свои мысли, пока не взошло Солнце и нас не погрузили в автобус. Ощущения непередаваемые. Приехав домой, я лег в кровать и заснул только в обед. Проснувшись поздно ночью, я узнал от брата, что наши музыканты вечером на площади играли еще один концерт. Она была там, а я, получается, проспал. Лена уехала в родной город через несколько дней, мы так и не встретились больше. Потом у меня началась студенческая жизнь. И я увидел много-много других лучиков.

– Да, красивая история, а ты не пробовал ее найти потом, узнать адрес, написать? Или другие лучики покрасивее были? – спросил капитан.

– Дело не в лучиках, дело в том, что смелость моя осталась в том дне, и я опять стал обычным парнем. Но история на этом не закончилась!

– Да ну на фиг! Давай выпьем, и продолжишь!

– Давай! – сказал я и опрокинул рюмку. – Ну так слушай дальше. Как бы не была весела моя студенческая жизнь, но с приближением лета… Короче, через год я снова пришел на выпускной в тот же день и час. Мы встретились с бывшими одноклассниками, выпили, начались танцы и я снова увидел ее. И мы снова танцевали весь вечер. А на следующий день она уехала, не оставив мне адрес, да я почему-то и не спросил.

– Жесть! Ну ты и мазохист!

– Еще через год я снова пришел к школе. Начались танцы. Но ее не было! Меня вдруг осенило! Сегодня же у нее самой выпускной! Как бы она приехала?

– Ну да, облом! И что ты сделал? – спросил капитан, отрешенно кусая бутерброд.

– Да ничего, встретил двух своих бывших одноклассниц с бутылкой шампанского в руках и хотел было с ними выпить, но в этот момент, при входе в школу столкнулся с Леной. Она вбегала в школу с огромной сумкой в руке.

– Слушай, а зачем она вообще туда приезжала? – спросил Витя.

– Музыканты и были ее родственниками, – ответил я.

– А, ну тогда это многое объясняет!

– Я стал постарше и в этот раз подготовился получше, нашел телефон ее родственников и собирался ей позвонить на следующий день. Мы, конечно, опять танцевали весь вечер и я узнал, что этой зимой она даже училась пару месяцев в нашей школе. Но я-то в это время жил в городе! Итак, на следующий день после выпускного, я решил позвонить ей вечером и предложить прогуляться немного. В обед мы с друзьями отправились на пруд. Искупались, и я с одним товарищем поехал домой на мотоцикле. По дороге, навстречу нам, ехала машина. Я узнал за рулем ее дядю. Обернулся и увидел на заднем сидении копну длинных белых волос. Старая «Паннония» дернулась резко вперед при переключении передач, и я свалился на землю. Товарищ даже этого не заметил, оставив за собой столб пыли. А я порвал штаны и содрал коленки. Это меня не остановило, я поднял руку навстречу проезжающей попутке и вернулся на пруд. Ее семья заняла место под деревьями. Лена сидела от них в сторонке. Я подошел, она пересела на край покрывала, приглашая меня за свой стол. Родственники выделили нам какой-то закуски и бутылку красного игристого вина. Мы пили вино, болтали, смеялись и купались. Под вечер все отправились домой на разных машинах, а мы с ней договорились погулять через часик. Дома я переоделся, и пошел к ней. Мы немного погуляли и настало время прощаться. Уже в подъезде, обменявшись фотографиями, мы договорились писать друг другу. А на прощанье мы первый и последний раз поцеловались!

– Ну наконец-то! А то я думал никогда этого не произойдет! – сказал капитан. – Давай выпьем!

– Да, хорошо, что НЭЧ не позволяет ужраться в хлам, а то бы мы уже под столом валялись! – ответил я.

– Ну вы хоть переписываться начали?

– О, этому тоже есть история! Мы договорились, что она напишет первой, на конверте будет ее обратный адрес. Так она и сделала, но отправила письмо не почтой, а через тётю. Тётя оказалась невесть каким почтальоном и умудрилась сделать страшное! Ящики в нашем подъезде крепились снизу и сверху к деревянным брускам. Сзади ящика, как и спереди, непонятно зачем, была щель для писем. Вот она и умудрилась засунуть письмо так, что оно вошло в одну щель и вышло в другую, упав между стеной и почтовым ящиком!

– Блин, мистика какая-то! Ты это не придумал, случайно?

– Разве можно такое придумать? В страшном сне не приснится! Сколько писем не получал, ни разу такого не было. Я очень ждал этого письма, но его всё не было. Что я только тогда не передумал! Каких только эмоций не пережил!

– Представляю, еще бы! Я даже начинаю теперь верить в твою историю про ангелов-разлучников, которую ты мне до этого рассказывал! – кивнул головой капитан.

– Не поверишь тут! Но долго ли коротко, а о моей кручине, через мою сестру узнает ее тётя и клянется, что письмо было! Я быстренько обежал соседей, но безрезультатно. Что меня дернуло засунуть руку между ящиком и стенкой, не знаю, но я это сделал! Письмо было на месте. А через день пришло и другое, в котором она писала, что ей сообщили о потере первого и моих по этому поводу переживаний. Мы начали переписываться. Она писала о том, как ей нравятся мои письма. Но что-то мешало мне быть с ней откровенным и признаться в своих чувствах. А потом наступила осень, Лена уехала в другой город учиться. У нее началась новая жизнь. Она прислала мне свой новый адрес, но на мои письма перестала отвечать. После третьего безответного письма я перестал ей писать. Гордость что ли, или просто понял бесполезность всего этого. Уже не важно. Я начал искать новую любовь и вскоре ее нашел. А весной получил от нее письмо, в котором говорилось о том, что ящики у них там как-то не так работают, что моих писем она не получала и рада будет общаться дальше. Я ответил, но переписка опять заглохла.

– А ты не пытался ее найти потом, когда появился интернет и социальные сети?

– А вот этого я уже не помню…

– Ладно, пора уже спать, последнюю карту откроем завтра! – сказал Витя, пряча в карман оставшуюся фотографию.

Ночью мне приснился белоснежный офис одного из филиалов службы ангелов-разлучников.

***

Толстый краснощекий ангел с подпаленным крылом орал на троих своих сотрудников лихого вида так, что стены обители содрогались. Головы недотеп были опущены и придурковатого выражения лиц видно не было.

– Как? Как я вас спрашиваю? – вопил начальник. – Как могло получиться такое, что три дебила, наблюдающие за одним человеком, подпускают к нему сразу трех антипаров, да еще и в такую располагающую обстановку? Вы что, специально?

– Никак нет, сэр! – отрапортовал один из них. – Причины на самом деле две. Во-первых, вчера был «День всех влюбленных» – работы непочатый край! Эти люди лезли отовсюду со своими валентинками не туда, куда надо!

– А во-вторых? – ехидно спросил «сэр».

– А во-вторых, мы только неделю назад прибыли из командировки по обмену опытом в Техасе. Их начальник придерживается мнения, что лучше немного напрячься позже и исправить нежелательную встречу, чем постоянно «пасти» клиента. Все равно мы видим сигнал. Ведь бывают же дни, когда мы спим и антипары встречаются с клиентом.

– Ага, так вот откуда эта идиотская привычка называть меня «сэром»! – Егор Иванович разразился новым громом. – Слушайте сюда, недоумки! Мне глубоко плевать, как там халявят в Техасе, и какими силами потом всё это разгребают, но здесь такого бардака не будет! Вы хоть раз дежурили на следующий день после Сна, салабоны? Значит так, всех своих клиентов передаете Климу, втроем отправляетесь на борт «Жюля Верна» и делаете там такую красоту, которой даже в учебниках нет! Включаете мозги, или что там у вас вместо них, и работаете! Докладывать мне ежедневно! Накосячите там – до конца «срочки» херувимам нимбы натирать будете!

– Да, сэр! То есть… Будет исполнено, Егор Иванович!

– Еще раз кто-нибудь меня «сэром» назовет, получит хороший пендаль! Исполнять! Вера, тот недотепа, который химика проморгал, в коридоре? Давай его сюда!

Головы ангелов-разлучников резко поднялись, обнажая суровые каменные лица. Отдав честь командиру, бойцы невидимого фронта развернулись на каблуках и вышли из кабинета.

Глава 7. Ягоды Страха

«Разбудит вас какой-то тип

И пустит в мир, где в прошлом войны, боли, рак.

Где побежден гонконгский грипп

На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?»

Владимир Высоцкий/1973 г.

– Ну и здоров же ты дрыхнуть! – услышал я голос химика. – Вставай, похлебай ушицы! Ну и напугал же ты нас! Кстати, маленький тест. Почему собаку Электроника звали Рэсси?

Я открыл глаза и немного приподнялся. Улыбающееся лицо химика вселяло надежду. Рядом были остальные, все живые, нормальные, капитан разливал по тарелкам уху, хохмачи ржали, сидя у костра, историк чертил своей трубой что-то на песке, физик накручивал на палку какую-то проволоку, космобиолог что-то искал в траве метрах в пятидесяти от нас, на краю леса.

– Не понял? – спросил я химика. – Что там произошло? А РЭССИ, это аббревиатура. Редчайшая Электронная Собака, Страус И так далее. В фильме она не трансформировалась в других животных, а в книге превращалась в страуса для быстрого бега.

– Вопросов больше не имею! – ответил Лёха. – А произошло следующее. Ты дотронулся до статуи того дракона на троне, вход зашторило, а ты впал в транс и уверенно пошел к зеркалу. Мы пытались тебя остановить, да где там! Потом ты провалился в зазеркалье, а мы, недолго думая, нырнули следом.

– Спасибо, что не бросили, – поблагодарил я друзей.

– А куда нам деваться? Все равно не знаем куда идти. Лучше вместе всем держаться, а то потом собирай всех вас по лабиринтам! Да и вдруг ты полезным окажешься? Держи тарелку! – подошел к нам капитан.

– О, Витек! А у тебя шишка на лбу прям как у меня. Я так полагаю 1:1? – засмеялся я.

– Смейся, смейся, – улыбаясь пробасил он. – Я ведь тоже влиянию этих бесов подземельных подвержен, так что посмотрим, какой счет к концу путешествия будет.

– Предлагаю пари! – развеселился химик. – Эй народ! Давайте все сюда! Будете свидетелями! Ну и ставки, конечно, делайте. Предлагаю в случае ничьей устроить где-нибудь на Марсе двенадцатираундовый бой между капитаном и писателем! А что вам-то? Все равно бессмертные будете.