Икосаэдр Земли. Книга первая. Консилиум на каникулах

– Ну что ж, поели, пора и в путь-дорогу, – сказал я, медленно вставая со стула. – Откройте дверь! – хором закричали мы. За спиной химика плавно отъехал в сторону кусок круглой стены.

– Слышь, химик, а ты куда выйти-то хотел, на свободу или в туалет? – спросил я, обнаружив, ЧТО было за дверью. – Хотя тоже неплохо, вполне цивильный гигиенический отсек. Похоже мы здесь надолго, раз такие удобства.

Мы помыли руки, привели себя в порядок и завалились на появившиеся по нашему желанию кровати.

– Чем-то мне это зоопарк напоминает, кормят, все условия для существования, но держат взаперти, – размышлял химик.

– Вряд ли, много чего не сходится, в зоопарке тебе бы постарались создать естественную среду обитания, шесть соток земли с деревянным домиком и фруктовыми деревьями, раздели бы наголо, и вместо меня была бы та загадочная брюнетка из 36-й каюты, которая не дает тебе покоя.

– А что тогда нашим похитителям надо от нас? Изучают? Так, судя по тому, что они знают чем мы питаемся, изучили нас уже давно и очень хорошо.

Мне стало немного не по себе. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем мы тут со скуки или сказанных невпопад слов, или от внезапно вспыхнувшего приступа ненависти поубиваем друг друга. Может это и хотят выяснить заточившие нас? Так зачем тянуть?

– Слышь, химик! Ты – дурак и шутки у тебя дурацкие, а нос тебе вчера походу не зря разбили…

– Эй, ты это чего? Ты это сейчас шутишь или серьезно? – насторожился Лёха, поглядывая на то, как мои руки берут за ножку металлическую табуретку.. Он попятился назад и свалился с кровати, лицо его побелело от ужаса… Я медленно подходил к нему, занося табурет для удара.

– Ладно, шучу, – сказал я и опустив табурет сел на него.

– У кого еще шутки дурацкие… – Лёха не успел договорить, как часть противоположной стены отъехала в сторону и на пороге оказался… капитан Витёк собственной персоной! Да еще и с физиком.

– А что мне оставалось делать? – оправдывался капитан.– Вы с химиком идёте на меня с протянутыми руками, как зомби, воете как ненормальные, зрачки белые, волосы дыбом, первый раз такое вижу, сам чуть не обделался. Я-то уже тогда понял, что перестал быть бессмертным. Пришлось вас маленько того, остановить и кинуть в корабельный карцер. Мы решили за вами понаблюдать на безопасном расстоянии, пока не убедились, что вы в норме, шутите вон даже…

– А почему ему в лоб, а мне в нос? – не унимался химик.

– А вот я еще целиться буду! Ну хочешь, я и тебе в лоб закатаю? – отшучивался капитан. Кроме него и физика в кают-компании спал космобиолог, как потом оказалось, он не просто спал, его нельзя было разбудить. Два хохмача с телевидения не могли разговаривать, но все понимали, они сидели в углу с расширенными от ужаса глазами.

– А где остальные? – спросил я капитана.

– Все пассажиры и экипаж корабля живы, но спят каким-то непробудным сном. Историк только пропал куда-то. Мы перетащили всех, кто был на палубе в жилой отсек на всякий случай. А нам похоже кашку эту расхлебать придется, раз уж заварили…

– Где мы? -спросил химик.

– Не знаю. Сначала нас накрыло туманом, начало затягивать в воронку, я едва успел перевести лодку на подводный режим, нас тянуло вниз со страшной силой, мощности сопротивляться не хватало, все, что я успел, это уйти в бок при первой возможности и через минуту сел на мель. Это какая-то глубинная пещера с запасом воздуха. Там, метров через триста – суша, но тьма хоть глаз коли. В другую сторону чудовищный водопад, из которого мы выскочили. Что делать, ума не приложу. Мысли есть?

– А можно мне водки? – спросил Лёха.

– Ладно, то, что остальные спят, не так уж и плохо, – сказал я. – Паники нет. Можно спокойно подумать. Надо бы сначала найти способ их будить, вдруг нам подмога понадобиться или идти придется, не тащить же их на спине, и бросать нельзя… А пока надо разобраться, что в этом треугольнике к чему, может тут выход запасной имеется.

На том и порешили. Каждый из нас глубоко задумался о чем-то своём…

Я сидел в размышлениях уже около получаса, что-то не давало мне покоя. Капитан рассказал еще, что во время падения отключились все, кроме него и физика. После тщетных попыток кого-либо разбудить физик предложил применить электрошок. От этой идеи пришлось потом отказаться, так как хохмачи после пробуждения пребывали в шоковом состоянии и не могли разговаривать. Нас с химиком разбудили используя ультразвук. Я боялся представить какие еще знания о способах разбудить человека роятся в загадочной башке этого последователя Ньютона…»

– Слышь, Вась! – спросил я нашего физика. – А ты более гуманных способов не пытался найти? Ну поцелуй любви, к примеру, или что-нибудь из «Арии» вместо ультразвука?

– Была такая мысль, но я химиков и писателей не люблю по-настоящему, вряд ли сработало бы. Можно было бы попробовать на той блондинке из 117-го номера, но она бы нам весь мозг вынесла, если бы проснулась, а нам тут без нервов надо.

– Не, ну по крайней мере один способ побудки мы знаем, ультразвук и потом сразу правый прямой в голову от капитана. Эй, химик, ты кроме водки еще какой-нибудь раствор животворящий знаешь?

– Знаю! – Лёха вскочил так, как будто изобрел способ превращения свинца в золото. Он забегал по кухне, смешивая и кидая в кастрюльку какие-то приправы и жидкости, напоминая старую сутулую ведьму с молодым лицом. Только поставив кастрюльку на огонь, наш химик удовлетворенно опустился на стул и опрокинул рюмку водки.

Еще пару часов мы спорили, ругались, выдвигали различные гипотезы, даже немного выпили. Животворящий раствор химика разбудил космобиолога, правда, он потом долго не выходил из санузла. Но это мы посчитали вполне гуманной расплатой за сладкий сон, в то время как остальные работают на пределе мысли.

К хохмачам речь так и не вернулась, даже после химической смеси, но из состояния шока они вышли и в письменном виде объяснили физику, что он нехороший человек и у него есть 24 часа для того, чтобы сделать так, чтобы они смогли обматерить его своими чудными голосами телеведущих, иначе физик будет наказан физически.

Но мы были даже немого рады, что эти пустомели помолчат немного.

– Надо бы кое-что проверить, – сказал я, взял нож и подошел к мирно спящему у дверей в рубку матросу. С легким нажимом я провел лезвием по его руке. Кожа осталась целой. Тогда я попытался воткнуть ему в ладонь острие – тот же эффект. – У спящих НЭЧ работает. Это уже лучше. Протянут до нашего возвращения!

Мы разбудили старпома и двух матросов. Капитан быстро описал им ситуацию и проинструктировал на все случаи жизни.

На корабле, где пассажиры были бессмертными не оказалось даже обычных гидрокостюмов с комплектами для подводного плавания. Поэтому, захватив с собой кто что может из вещей и снаряжения, а также запасы еды и воды, погрузившись в шлюпку, наша команда двинулась в сторону пещерной суши…

Мы плыли в лодке к неизвестному берегу, к неизвестной темноте. Что ждало нас там? Об этом ли думали остальные? А что мы вообще хотим, найти выход поскорее и вернуться назад к веселой и беззаботной бессмертной жизни или узнать тайну этого места? Может, если бы мы были бессмертными здесь, я бы не задавал себе таких глупых вопросов в жажде великих открытий. Но в душу постепенно закрадывадся СТРАХ, первобытный, вызванный инстинктом самосохранения, как же мы отвыкли от него!

– Витёк, слушай, странно как-то, почему мы провалились в бездну? Ведь какой бы глубокий колодец не был он должен был быть заполнен водой, – прервал мои размышления подвыпивший и воодушевленный химик.

– А ты что-нибудь слышал о «лёгкой воде» в своей химлаборатории? – влез в разговор физик. – Так вот, в морях и океанах существуют такие же ямы, как и на суше из-за разности плотности воды, а есть такие места, где вода как пенка пивная насыщена кислородом. Плотность обычной воды единица, морской 1,3, а лёгкой может достигать 0,1, короче, для химиков поясняю: деревяшка утонет.

– Я слишком поздно увидел показания приборов, не успел среагировать, со мной такого еще не было, я встречал раньше ямы с легкой водой, но чтоб с такой легкой, да еще и так резко никогда, – задумчиво объяснял случившееся капитан, он посмотрел на меня каким-то странным взглядом и, как будто прочитав мои мысли, вдруг осекся. – Ладно, надо решить, будем выход искать или разбираться, кто здесь живет и что здесь курят?

– А наш корабль сможет выгрести тем же путем, что и попал сюда? – спросил я его. – Безопаснее было бы выход сначала найти, вернуть себе бессмертие, а потом аборигенов отлавливать.

– Пока вы там в камере приходили в чувства, мы с физиком плотность воды в водопаде измеряли. За 7 часов она не изменилась ни на десятую. При такой плотности мы не выгребем, нужно хотя бы 0,4, а тут 0,13 чертовщина какая-то. Матросы на корабле будут следить за приборами. Как только появится возможность, они всплывают наверх и уходят подальше от этого места, не будя при этом пассажиров до ближайшего пункта выдачи НЭЧа. Нам они оставят два пятиместных и два трехместных батискафа.

Глава 5. Флора и фауна подводных аномалий

«Бойтесь странностей. Всё хорошее

просто и понятно, а где странности, там

всегда скрыта какая-то муть».

Лев Давидович Ландау/1937 г.

Наша лодка причалила к берегу, и я впервые за несколько часов услышал молчавшего доселе космобиолога.

– Меня радуют две вещи, мужики! Во-первых, тут есть жизнь, а во-вторых, без еды и без кислорода мы не останемся.

– Поясни-ка нам, а то я никакой живности, кроме этой серой плесени тут не вижу, – сказал химик.

– Не серой, а серебряной, – ответил Илья. – Ей питаются Лагентусы, удивительные животные, жаль что они не разумны. Мы их недавно обнаружили на севере галактики, но еще до конца не изучили и не объявляли о находке. Это ведь должна быть сенсация! Так вот, эти Лагентусы и серебряная плесень замкнутая биологическая цепочка! Для жизни им нужна только вода и почва, причем любая, камни, земля, песок, ну и температурный режим от минус 70 градусов по Цельсию до плюс 80. Отходы жизнедеятельности Лагентусов, которые дышат кислородом, взаимодействуя с почвой или камнем, превращаются в серебряную плесень, которая дышит углекислым газом и выделяет кислород, а также служит Лагентусам пищей. С виду это что-то среднее между бараном и свиньей, да и на вкус такая же фигня.

– Вы что, их жрали что-ли? – возмутился Лёха. – А вдруг они разумные? И как вы ими не подавились?

– Мы изучали их со всех позиций, да и летели туда четыре месяца без нормальной пищи, – потупившись, оправдывался космобиолог. – Но мы сразу их на разумность проверили, прежде чем есть, кстати, плесень тоже съедобна, заменяет хлеб или кашу, смотря как приготовить, наш повар-китаец из нее икру кабачковую сварганить умудрялся.

– Да, не часто в нашей галактике попадается съедобная органика, – позавидовав находке космобиолога, вставил я. – Да ты, братец, Нобелевскую получишь за свое открытие, если живым отсюда выйдешь, ты бы это, координаты той планеты оставил бы кому-нибудь на всякий случай.

– Да я ж на контракте, и находка эта на Гостерре. Слышали о планетах с таким названием? Эта уже 117-я! – с досадой ответил Илья.

– Еще бы не слышать! – ответил я. – Гостерры – собственность Правительства Двенадцати! К ним даже близко подлетать нельзя!

– Так, значит, кто-то притащил этих свинобаранов сюда, и этот кто-то явно продвинутый чувак, но что-то заставило его уйти под землю и бросить людей на произвол судьбы? И почему мы, на хрен, больше не бессмертные? – паниковал Лёха.

– Слышь, капитан, налей еще химику, он задолбал в истерику впадать. – попросил я.

– Обойдется, не хватало его еще потом на себе тащить, – резко ответил Витя.

Мы молча развернулись и двинулись в темноту.

– А я ей и говорю: «Мадам, зачем Вы замужем?», а она мне «За космобиологом!», вот так с Илюхой мы и познакомились, – рассказывал хмельной химик, шаркая ногами по каменистому дну дьявольски длинной пещеры, по которой мы шли уже целую вечность.

Меня не покидала какая-то тревожная мысль… Что-то не сходилось… Капитан и физик, почему они не вырубились со всеми? Почему они сейчас так уверенно ведут нас вперед по туннелю? Как мог Витёк, наш благодарный друг, после всего того, что мы с химиком для него сделали, с такой легкостью дать нам по морде? Он что, забыл? ЗАБЫЛ?! А вот сейчас и проверим!

– По-моему я эту байку где-то слышал, только там про футболиста было, – сказал я. – Вот только где не могу вспомнить, а ты, Витек?

– Не, я тогда моря покорял, кроме судовых журналов и карт ничего не читал, да и телек не смотрел.

– Да это ж из мультика про Масяню! В 2000-х ее вся страна смотрела! – взлез Илья.

Я несколько раз еще ненавязчиво проверил капитана и физика на предмет знания прошлого, прежде чем узкая тропа превратилась в удобную для пикника полянку. Космобиолог с химиком быстро поняли мою затею и подыграли.

– Эй, диггеры! Постойте секунду! Давайте привал сделаем, ну что мы, спешим что ли? У меня в боку уже колет и ботинки надо снять хоть на полчасика, вон ручей хороший течет, давайте присядем, поедим, попьем, авось и козлятами не станем и так, для организма полезно, а? – закинул я первую удочку.

– Рано, еще, – сказал капитан. – Так и будем каждые полчаса отдыхать?

– Не, ну это глумёж над трудовым народом! – поддержал меня Лёха. – Даешь перекур!

– И правда, Вить, куда спешить-то? – добавил Илья. – Кто за отдых, поднимите руку!

Как же они мне нравились, эти ребята, понимают все с полуслова, подыгрывают с пол оборота. У них всего лишь были в карманах мои коротенькие записки, я сунул им их по дороге, когда начал сомневаться в наших Сусаниных. Как мы и ожидали, ни физик, ни капитан руку не подняли…

Наши телеведущие проголосовали за привал, так что мы с ними принялись накрывать на стол, химик пошел пробовать воду, а космобиолог собирать серебристый мох. Витя молча резал колбасу и хлеб, физик приводил в порядок обувь. Поели мы давно довольно сносно. Приготовленная Ильей плесень напоминала по вкусу грибы, видимо из-за пещерной сырости, как он объяснил, а вода из ручья была просто сказочной на вкус и такой прохладной… Клонило в сон. Я собрался и подошел к капитану. Лёха с Ильей стали за спиной физика.

– Витёк, закрой глаза и вытяни руки вперед. – попросил я.

– Зачем? – насторожился капитан.

– Увидишь, прикол есть, ща покажу, будешь потом с этим номером на светских раутах дам покорять! Все твои будут!

– Ну ладно, – он протянул мне руки и закрыл глаза.

С тех пор как я стал охотником, то многому научился, и в карманах моих всегда что-то имелось. Тонкая петля вылетела из моей руки и опутала его запястья, он рванулся вперед, когда я уже был сзади, накидывая вторую петлю ему на плечи и сбивая его с ног. Капитан завалился на бок, извергая ругательства. Мои друзья, валяясь на земле, выкручивая физику руки. За них я не переживал, наш Энштейн был тем еще ботаном маленького роста.

Увидев недоуменные лица хохмачей, я чуть со смеху не помер.

– Ввввы чего, му-мужики? – сказал один из них.

– Вот что шок животворящий делает! – заорал химик, сидя верхом на физике. – Не, ну вы посмотрите только! Немые заговорили!

– Да, то ручей волшебный, похоже, – сказал запыхавшийся космобиолог. – Эй, физик, не дергайся, пока суд не закончится!

– Вы что, охренели что ли? Какой суд? Что творите? Белены объелись? А ну пусти! – заорал Вася.

– Слышь, Витек, или кто ты там на самом деле, сам расскажешь, или ударить тебя? – спросил я лжекапитана. – Стасик, Вадик, кто там физика хотел избить? У вас сейчас будет такая возможность.

– Ладно, сдаемся, спрашивай, только шею не дави, – мрачно прохрипел капитан.

– Кто такие, почему не заснули, куда нас ведете? – начал я допрос.

– А вы не такие дегенераты, которые до вас приходили, интересно с вами будет, может подружимся еще, когда встретимся, так что удачи! Ищите нас теперь сами. Найдете – домой вернетесь. Советую с этой тропинки не сворачивать и назад не возвращаться, а то век вам в этой пещере куковать! – глаза его закатились, покраснели, тело затряслось и обмякло. Физика постигла та же участь, правда он, перед отключкой, все же высвободил правую руку и показал хохмачам средний палец.

– Слушай, Вань, а не рано мы их того, раскусили? Может бы они нас туда, не знаю куда, сами бы вывели? – спросил меня Илья.

– Ага, и ковер бы тебе бархатный расстелили, и баньку истопили, и спать бы уложили с внучкой Бабы Яги! Ты хоть одного счастливчика из этих мест на Земле встречал? Никто не вернулся, и нам тут со всей пролетарской отвагой еще сражаться походу придется за выход в люди, – рассеивал я его благосклонность к пещерным аборигенам. – Давайте этих в чувства приведем, только физика свяжите, а то он вам еще что-нибудь покажет! Лёха, у тебя живая вода еще осталась?

– А как же, я без нее никуда. Мы эту штуку в студенческие годы изобрели, сон на трое суток прогоняет, перед сессией пили. Правда потом надо 10 часов к ряду поспать и 20 часов не пить ни эту гадость, ни спиртное. Ну это, чтобы мозг не повредить, а так можно до 10 суток не спать, потом срубает, месяца три головные боли, расстройство желудка и бывает гонишь, но не часто.

– Это вы опытным путем определили?

– А как же, мы ведь ученые.

– Подождите, давайте сначала водой из ручья попробуем, – неожиданно предложил один из телеведущих, а они разумнее вроде стали после амнезии, надо бы и их проверить.

– А как прозвище вашего физкультурника, а, Вадик? – спросил я.

– Меня тоже подозреваете? – обиделся Вадик. – Моего звали «Бельмондо», а если ты «Гостью из будущего» имел ввиду, так тот был «Илья Муромец», а робота звали Вертер, удовлетворил?

– Ладно, прости. Ты тоже заметил? – спросил я.

– Да, я тоже удивился, почему они наш кинематограф 80-х годов не знают, вроде люди как люди, но я на их возраст, интересы и склероз списывал…

– Тут дело, наверное, в памяти. Твари, которые в них вселились оперативкой пользовались, а к винчестеру не добрались, – высказал свою версию Илья. – Проверим друг дружку?

И мы немного погоняли друг-друга по кино, книгам и историческим событиям 80-х, 70-х и на всякий случай 90-х. Пожали друг другу руки, как в знаменитой и вечной игре «Что? Где? Когда?» и хотели было напоить наших пленников водичкой, как позади нас раздались неровные шаги.

Из-за угла, медленно хромая правой, выплыла человеческая фигура в черном плаще с капюшоном, да еще и с обрезком какой-то металлической трубы в руках.

– Ба, да это же… – округлив глаза, заговорил химик. – Смерть сантехническая! Ну точно, а я все жду-жду. Кто же тебе косу-то пополам перекусил?

Историк Паша медленно откинул капюшон с пафосом древнегреческого оратора и явил нам усталую, но счастливую улыбку на исцарапанном лице.

– Не сантехническая, а историческая, и не смерть я вовсе, хоть и похож, наверное, – шутить, судя по всему, ему удавалось с трудом. – А я тут крадусь за вами, подслушиваю, только сейчас понял, что вы настоящие.

– Ты-то что видел? Что расскажешь? На вот, водицы ключевой испей, да лицо умой, может царапины зарубцуются. – предложил я. – Только деталей не упускай, сядь вон на пенек и медленно с самого начала.

– Родился я в Волгодонске, возле Цимлянского водохранилища, любили мы в детстве с плотин прыгать… – начал историк.

– А покороче и по делу? – забеспокоился химик. – У нас-то ухи ведь не казенные!

– Это я к чему, любая история имеет предисторию, простите за каламбур, но такова манера моих повествований, сказывается долгая практика преподавания на историческом. Так вот, когда корабль выкинуло из водопада в грот, я был на палубе, обоими руками вцепившись в эту трубу, обломок которой вы имеете честь наблюдать. Налетев на мель, нас так тряхнуло, что моя спасительная соломинка сломалась, и я оказался у правого борта. Сверху на корабль полетело зеленое облако, а у меня инстинкты, рефлексы, в общем прыгнул, больно, как в детстве с плотины, дышать под водой не могу, страшно стало, но всплывать сразу не стал, вынырнул подальше от корабля. Спрятался за камень и стал наблюдать. Через несколько минут на палубу вышли капитан с физиком. Обменивались какими-то странными жестами, и какими-то нечленораздельными звуками. Минут десять так болтали по-вражески, потом заговорили вдруг по-нашему, далеко было, обрывками слышал: «…фактор один проверка… память модуля… доступна только короткая… норма… работаем», что-то такое. Потом они скрылись в каюте. Слушайте, братцы, а у вас поесть что-нибудь найдется? Есть хочется, нет мочи, – взмолился Паша. На него жалко было смотреть.

– Да, конечно, у нас тут еще осталось, пошли к столу, или что там у нас вместо него. Я вот только не понял пока, свой ты или тоже засланный, – сказал я уже вполголоса. – Ну да ладно, потом разберемся, а пока будем считать, что вы тоже «пострадавшие, а значит обрусевшие».

– Высоцкого любишь, Ваня? И давно ты тут за главного? И с каких пирогов? – Паша смелел на глазах. – Я, между прочим, насчет тебя и химика до сих пор сомневаюсь.

– Знаешь, Павлик, хороший ты парень, но, похоже, дальше Солнечной системы не летал. И законов космических не знаешь, да и в морских слабоват. Главный – капитан, в его отсутствие командует тот, кого он назначил или тот, кто его убил или пленил. Намек понял? – улыбнувшись, подмигнул я ему. – Ну и ладненько, пошли, ужин остывает.

– Так бы сразу и сказал, что «Доцент» – улыбнулся в ответ Паша. Хороший он все-таки парень, вряд ли ряженый, но посмотрим, посмотрим, доверять вообще никому нельзя сейчас, даже этому придурку химику, хотя… хотя ему, наверное, можно. Такого экземпляра сыграть – талантище театральный нужен.

– Блиииин, че ж башка-то так болит, якорь мне в глотку! – очнулся капитан. – А руки кто связал? Эй, караси, вы чего? Это вы что-ли? Я что, дрался по пьянке? Чё мы пили-то, вобла-бельдюгу, где мы?

– Так, Витек, тихо, дыши ровно, приди в себя немного, потом маленький тест, и мы тебя развяжем, хорошо? – сказал я. – Главное, что ты должен сейчас знать, это то, что все живы-здоровы, вражду к тебе никто из нас не питает, но есть вопросы. Мы сейчас недалеко от корабля. Ищем выход. Пассажиры спят в своих каютах. Судно на мели, но якорь мы на всякий случай в землю воткнули.

– Стерлядь зеленая! Мы что теперь смертные? Как? – осенило капитана.

– Как-то так, не хрен было в грудь себя кулаком бить и орать, что тебе Маракотова бездна по колено, – вмешался Лёха. – Сидел бы сейчас в рубке с чашкой кофе и вглядывался в безоблачную даль!

– Остынь, Алексей, – вмешался Вадик. – Кто его подстрекал больше всех-то? У меня в отличие от вас события вчерашней пьянки четко в голове отложились. Вить, расскажи, на каком моменте у тебя свет божий отключился?

– Мы вырвались в грот из водопада и сели на мель, удар, потом зеленый дым в рубке, дальше не помню, – растерянно проговорил капитан. – Точно все живы? И как мы здесь? Вы меня тащили?

– Да, точно живы, не волнуйся, а сюда ты сам дошел, ну не совсем, конечно, сам. Твоим сознанием владели какие-то существа, обитающие здесь, и мы до сих пор сомневаемся, в своем ли ты уме. Ответь-ка нам на пару вопросов. Кто из героев старого советского мультика говорил гундосящим голосом в нос? Удав, попугай, обезьяна или журавль?

– Слоненок, – улыбнулся капитан. – А журавля я там и не приметил.

– А можно мне тоже вопросик и не бейте больше сапогами? – физик Вася очнулся и так смешно улыбался в усы, потирая фингал под глазом связанными руками, что задавать ему дополнительные вопросы не было никакого желания. Мы дружно рассмеялись.

Чувство тревоги и настороженности постепенно отступало, я все больше и больше убеждался, что все вокруг наши, но что делать дальше? И кто нас поведет? Хотя какая разница? Постепенно навалилась усталость, и я начал вырубаться. Последнее, что я услышал, был диалог химика и космобиолога.

– Слушай, Илюха, – не унимался Лёха. – Что-то плесень повсюду, а козлобаранов твоих, как их, черт, Лангетусов, не видать, а шашлычка-то хочется! Кстати, если в твою плесень сахару добавить, то выжимаемый из нее сок через пару дней сколько градусов наберет?

– Во-первых, не Лангетусов, а Лагентусов, но шашлык из них действительно обалденный! Во-вторых, не знаю я, по идее они должны быть где-то рядом, плесень созрела уже, а через день начнет пропадать, они этого не любят, похоже запах этот им не нравится или просто рациональные такие животные, не допускают, чтоб продукты пропадали. А спирт действительно получить из нее можно, только надо еще кислоты какой-нибудь добавить, лимонки к примеру…

Проснулся я от запаха жареного мяса. Химик с Ильей возились у костра, остальные спали. Знобило, неужто простыл на камнях? Я подошел к костру.

– Все дрыхнут, а вы-то как? – поинтересовался я у ребят.

– Да, водица из того ручейка, похоже, волшебная, мою настойку нейтрализует и в сон клонит, – сказал Лёха. – Но мы с Илюхой ее не пили, поэтому не спим еще, да и вахту надо кому-то нести. Поохотились вот, вроде удачно.