Одиссея Атани Дюбарри. Начало

– Я не претендую на титул знатной дамы, графиня, – немного сухо ответила Кассандра. – Думаю, ещё успею выйти замуж. Разве это главное?

Занятые разговором и гостьей, никто не обратил внимания на то, что на лестнице появилась Атани и, остановившись на месте, теперь наблюдала за происходящим с выражением крайнего изумления. Её брови изобразили дугу.

Графиня Монгори снова потерла виски тонкими пальцами:

– Да, девочка моя, – устало сказала она. – Я тебе могу точно сказать, что носить титул – это труд… Это условия, образ жизни… Не все так просто и дано не каждому. Главное – соответствовать этому внутри, я думаю. Я сейчас о себе, как понимаешь…

– Да я, скорее, писать зубами научусь! – цинично выпалила Атани наверху, и все, как по команде подняли головы. Повисла пауза. Графиня смотрела на девушку в недоумении несколько секунд, потом встала:

– Атани?! – протянула она пораженно.

Та шевельнула бровями и презрительно фыркнула.

– Почти девятнадцать лет, как Атани! Двадцать футов над ватерлинией, почему вы, мадам, встретились мне именно здесь?! Ничего себе, тихий остров!

Графиня протянула к ней тонкие руки.

– Девочка моя… С ума сойти!

– Я не ваша девочка, уж точно! – нахмурилась та, медленно спускаясь вниз. – И я абсолютно не рада вас видеть, ясно?!

– Я была бы склона думать, что твои детские капризы… – начала было та, но девушка снова её перебила, взмахнув рукой:

– Мои детские капризы, мадам, стали взрослой уверенностью! Чего вы от меня ждете? Восторга?! Пушечных выстрелов приветствия?

Графиня окинула её взглядом и покачала головой.

– Вид… Манеры… – вздохнула она. – Я хотела сделать из тебя леди…

– Не стоит беспокоиться! При необходимости я могу быть и ею, уж поверьте! Благо, папа вовремя убрал меня от вашего влияния…

– Не вижу, чтобы это сильно тебе помогло… – чуть приподняла брови графиня Монгори, но тон ее не был язвительным.

– Ой, – произнесла Кассандра, смотревшая все это время то на одну, то на другую. – Так вы знакомы?

– Дочь Пьера… – устало выдохнула графиня и села. – Моего второго мужа. Атани.

– Атани… – мечтательно прошептал Филипп, прислоняясь к стене. – Какое шикарное имя…

– Уж и сразу тогда скажите, – нахмурилась та, не замечая никого, кроме своей мачехи. – Что вы свели на смертное ложе его первую жену!

– Что?! – голос графини Монгори сорвался на крик, она сделала попытку встать с места, но передумала. – Это ложь! Я тут ни при чем!

– Конечно! – Атани повысила голос, распаляясь. – Давайте начистоту! Зачем вы тогда меня забрали на целый день, не сказав ничего матери?! Вы тупо меня выкрали!

– Кто знал, что…! – попыталась вставить та, покрываясь красными пятнами.

– Знал, что?! Что бедная женщина впадет в истерику, сляжет резко и потом скончается через три дня?! Вы получили того, кого хотели, и?! Вам это помогло?! – гнев придал красоте девушки палящее очарование.

– Кто вбил это в твою голову?! – графиня встала и выпрямилась, выпятив грудь, её бледное лицо порозовело. – Где твой отец! Пусть он нас рассудит!

Атани провела языком по зубам.

– К сожалению, папа может рассудить нас только тогда, когда мы обе окажемся там, где он, – она сделала паузу. – Его два года, как нет на этом свете…

– Ох, – графиня помрачнела, опять села и мгновенно успокоилась. – Мне очень жаль…

– Да, – хмыкнула Атани. – Я вам даже верю… А вы, как я понимаю, ещё раз вышли замуж, получив право признания моего отца пропавшим!

Та пожевала губами.

– Я овдовела в прошлом году…

– Боже мой! – наигранно воскликнула девушка. – Все ваши мужья на этом свете не задерживаются! Пожалейте других – не выходите замуж больше!

Кровь снова бросилась в лицо графини Монгори. Её голос сорвался на хриплый визг.

– Что знаешь ты о потерях?! Много ли видела ты на свете, деточка?! В добрый час не видеть тебе горя от потери тех, кому бы ещё жить и жить! – воскликнула она, с силой хлопая ладонь по столу.

Кассандра вздрогнула. Где-то на кухне с адским грохотом упало что-то тяжелое. Марта нервно перекрестилась.

Повисло молчание. Облизав губы, Атани взмахнула юбкой и пошла к дверям, бросив на ходу только:

– И это называется, тихая и неприметная гостиница, акулы всех забери!

Выйдя на улицу, она быстрым шагом направилась к скалам, потом стала спускаться вниз, нарочито выбирая самые неудобные места для спуска. Подол платья она заткнула за пояс и легко взмахивала руками для равновесия. Со стороны она напоминала горную газель: так легко давались ей скалы. Каштановые локоны с шоколадным отливом блестели на солнце, играя на нежно-голубом платье. Солнце пробивалось сквозь плотные облака, отражалось от камней, улетало в море, и снова возвращалось на скалы в виде гневных искорок в глазах девушки.

Через несколько минут такой своеобразной прогулки её эмоции утихли, она остановилась, сделала глубокий вдох, словно пытаясь прочувствовать морскую гладь, и взобравшись на высокий валун, обняла себя за плечи. Несколько минут девушка смотрела вдаль, не замечая, как брызги обдают её оголенные ноги, потом обвела взглядом берег и по её губам против воли скользнула легкая улыбка.

На огромном камне, почти у самой воды сидела леди Карла Хьюстон, зябко обнимая себя за плечи, и смотрела куда-то в одну точку перед собой. Большой пеликан теребил свою добычу в поразительной близости от молодой женщины, но она даже не поворачивалась в его сторону, хотя, даже привычная к подобному зрелищу, Атани на секунду заинтересовалась картинкой.

Нарочито сильно махая руками, она двинулась в сторону леди Хьюстон, забавно прыгая по камням. Заметив ее, та подняла голову, заулыбалась и крикнула

– Упадете же!

– Кто, я? – Атани остановилась. – Да что вы! С детства приучена к таким штукам! Это совсем несложно и не страшно… – она сделал паузу. – Хотя, наверное, леди трудно понять девчонку, выросшую на море и островах…

– Я не всегда была леди, – ответила та с легкой улыбкой. – Разве что последние десять лет. Я всегда помню о своих корнях, мать моя была дочерью кабатчика и история её брака с сэром Далласом достойна лучших традиций даже прошлых столетий…

Атани на секунду задумалась:

– Года четыре назад мы были в Лондоне, видела я тамошних… кабатчиков…

Это было сказан как-то странно, леди Хьюстон засмеялась:

– Не лондонского в моем случае, а йоркширского. И, когда этот кабатчик сказал одному своему посетителю, что если не женится на его дочери, которой расточает столько внимания, то получит пулю в зад… – она хихикнула, прикрыв рот ладонью.

– Не умаляю чувств вашего отца, – пошутила Атани. – Но все-таки пулю в зад никому словить не хотелось бы, я думаю! – и спросила. – Надеюсь, брак ваших родителей гармоничен и по сей день?

– Мамы нет давно… – грустно сказала леди Хьюстон. – Больше восемнадцати лет её нет со мной… Воспоминания…

Атани помрачнела

– Мои такие же, миледи… Я была слишком мала, чтобы хорошо помнить её. Рассказы… рассказы… – она вдруг встрепенулась. – Вам не холодно так сидеть?

– А вам – стоять с поднятой юбкой? – снова улыбнулась та.

– Ох, уж эта юбка! – крякнула Атани. – Она мне мешает! Я в ней себя ощущаю порой, наверное, как вы в слишком затянутом корсете… – она спрыгнула с камней и повертела головой по сторонам. – Никто не видит, надеюсь, а то и правда, эта юбка…

И прежде, чем леди Хьюстон успела что-то сказать, она прошлась колесом по каменистому берегу, сверкнув панталонами, потом выпрямилась, убрала с раскрасневшегося лица волосы и быстро опустила подол.

– А то леди ужасается…

Та снова засмеялась.

– Я восхищена и не менее того, мадемуазель…

– Атани, – сказала та. – Меня зовут Атани. Атани Дюбарри. Не люблю эту парижскую официальность! И Париж тоже не люблю!

Леди Хьюстон хотела что-то сказать, но вдруг сменилась в лице, чего-то испугавшись, и встала.

– Вы извините… то есть, Атани, я пойду… кажется, я слышу голос мужа. Не стоит ему…

Она замялась.

– Не стоит что? – шевельнула бровями та. – Видеть свою супругу в компании дикарки, да ещё и французских кровей…? Идите, леди Карла, все нормально!

Она проводила взглядом леди Хьюстон, которая устремилась наверх в сторону гостиницы и снова осталась одна. Пнув ногой гальку, Атани села на прибрежный валун и подперла подбородок кулаком, вглядываясь в морскую пену. Однако насладиться своим одиночеством в полной мере она не успела. За её спиной зазвучали шаги, и девушка резко обернулась.

– Мадемуазель… – выдохнул Филипп Суронте, замирая, и расстегнул воротник рубашки, словно ему не хватало воздуха. Он тряхнул кудрями и набрал воздуха в легкие.

Атани приподняла брови.

– Что не так? Вам дурно в моем присутствии или без меня? Вы меня объявили в розыск, любезный? – в голосе ее была здоровая насмешка.

– Просто хотел сказать вам, как вы прекрасны! – воскликнул молодой человек.

Атани молчала несколько секунд, потом облизала губы.

– Я думаю, что тебе ответить. Начистоту, Филипп… Филипп же, верно? – тот кивнул. – Мне лень ломать комедию. Благодарю за комплимент, но нечто подобное я слышала десятки раз…

– Это ещё более подкупает! – воскликнул тот, откровенно любуясь ею. – Понимаю, что вас не удивить, но…

– Удивить? – она подняла указательный палец. – Хочешь удивить меня – избавь меня от паданий на колени и слов любви. Мне неинтересно – честно! Я не хочу слушать про твою любовь. В другой раз.

Молодой человек приблизился:

– Я не могу отказать себе в счастье хотя бы попытаться растопить это сердце! – сказал он восторженно. – Ваше очарование лишает меня рассудка!

Атани посмотрела на него, отвернулась и демонстративно подперла щеку рукой.

– Что и требовалось доказать… – негромко сказал она, ни к кому не обращаясь. – Когда нормальных слов не понимают, я стреляю по ватерлинии!

Филипп подошел ещё ближе и, немного подумал, медленно присел на одно колено перед ней.

Простонав «Тысячу акул мне под киль!», девушка резко встала с места и, не обернувшись, пошла прочь по берегу со словами:

– Ещё один, что видит, туда и стреляет..! Уже даже терпения нет!

Филипп Суронте провожал её взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду, потом встал, пожевал губами и прошептал.

– Все равно будешь моей! Все равно!

* * * *

– Что там?! – нетерпеливо бросил Филипп Пунш спускавшейся по лестнице служанке.

– Месье… – в изумлении развела руками та, явно волнуясь. – Мадемуазель Аврелии нет в комнате!

– Это ещё как? – замер тот.

– Нет… Комната пуста, постель не тронута… – развела руками горничная. – И вещи её частично отсутствуют. Мадемуазель пропала!

– Дьявол! – выругался Филипп и заметался по гостиной, брызгая слюной. – Что тут происходит?! Куда вы все смотрите, черт возьми! Что значит, пропала!? – его голос приобрел хриплый оттенок. – Как?! Сбежала?! Куда?! – он остановился, озаренный мыслью. – Боб! Немедленно найдите мне её мальчишку, сейчас же! Выпорю! Запру! Обоих! – он отчаянно замахал руками.

Словно в подтверждение его слов из коридора для прислуги выбежала вторая служанка:

– Месье Филипп! Боба нет! В его каморке пусто, койка не мятая, пожиток нет…

– А! – зарычал молодой человек, снова начав метаться по комнате. – Готовьте экипаж! Нет, одну лошадь! Плащ! Ни слова отцу! Найду… догоню… Убью!

Он уже бросился к дверям, на ходу натягивая плащ, когда снаружи прозвучали лай собак, шум, много голосов и в дверь несколько раз тяжело постучали, потом пронзительно прозвенел звонок. Филипп сам в нетерпеливом бешенстве распахнул дверь. За дверью стояло около десятка жандармов с собаками и несколько человек в одежде тюремщиков.

– Прошу прощения, месье! Позвольте осмотреть дом и участок…

Филипп Пунш в ужасе отпрянул:

– Что…?

– Сегодня ночью из острога сбежало несколько заключенных…

Окончания фразы молодой человек не расслышал, ему казалось, что он в панике бегает по дому, но на самом деле, он, белея на глазах, прижался к стене и медленно оседал, сминая рубашку на груди.

* * * *

Лорд Хьюстон положил салфетку и покосился в сторону Атани:

– Мадемуазель, – презрительно бросил он. – Я – политик и знаю, что говорю!

Та приподняла одну бровь:

– И вы сейчас считаете, что это делает вас заведомо сильнее? Ещё скажите, что я, как женщина, не имею даже права спорить с вами!

– Были бы вы мужчиной…

– Тогда что? – Атани встала. Все, присутствовавшие в этот момент внизу, напряглись. Графиня Монгори, несколько секунд назад решившая подняться к себе, остановилась на ступеньках лестницы и теперь тоже наблюдала за происходящим. Тусклая люстра, казалось, стала ярче. Где-то на кухне что-то зазвенело.

– Ваша Светлость, – в голосе девушки проскользнула какая-то странная веселость. Она, убрав руки за спину, изучала стены залы, где было развешано много старого оружия. – Вы по-прежнему считаете, что раз я девушка, то должна бояться вас?

– Это не относится к нашему диалогу, – пожевал губами тот, не смотря в её сторону, и смял салфетку узловатыми пальцами. – Учитывая вашу фамильярность, мадемуазель, вы ничего не боитесь. Боюсь предположить, откуда это у вас…

Атани провела языком по зубам.

– О! Признаюсь, мне глубоко наплевать, что вы думаете о моем воспитании, однако ж, вернемся к разговору… – Марта! – вдруг сказала она, и та вздрогнула всем телом от неожиданности. – Скажите, эта шпага в ходу?

– У нас в семье никто не умеет с ней обращаться, – пискнула хозяйка дома, чего-то испугавшись. – Это был подарок моему мужу от одного джентльмена…

– Отлично! – девушка сняла шпагу со стены и сделала несколько взмахов, пробуя руку. Марта Суронте вдавилась в стену, леди Хьюстон, которой было хорошо видно Атани, поставила бокал, который держала в руке, и замерла в напряжении. Всем однозначно было не до завтрака.

Не обращая ни на кого внимания, девушка зажала лезвие шпаги зубами и зацепила подол платья за пояс, открывая ноги в кружевных чулках. Филипп Суронте, который наблюдал за всем этим, стоя в углу, старался казаться равнодушным, но при этом маневре резко повернул голову. Графиня Монгори нервно закачала головой, сжимая в полоску и без того тонкие губы.

– Милорд! – сказала Атани, шевельнув бровями. – Давайте, продолжим наш разговор на более равных условиях!

Тот слегка обернулся. Светлые брови поползли вверх, ноздри раздулись.

– Вы провоцируете? – хрипловато спросил он.

– Я? Ради Бога! – усмехнулась девушка. – Вы пару минут назад сожалели, что я не мужчина… А давайте на секунду опустим это условие! Защищайтесь!

И она, сделав резкий выпад, острием шпаги опрокинула бокал лорда Хьюстона. Недопитое вино потекло по столу. Марта Суронте не сводившая с них глаз, вздрогнула всем телом.

Джон Хьюстон встал из-за стола так резко, что его супруга вдавилась в спинку своего стула. Втягивая носом воздух, он выхватил шпагу и сделал выпад, который Атани легко отразила.

– Так, собственно, о чем мы с вами там говорили? – осведомилась девушка невозмутимо и отступила назад.

Фехтовальная партия началась. Леди Хьюстон вскочила с места и отбежала в сторону лестницы, прижимая к груди салфетку, которую забыла оставить на столе. Марта схватила за локоть мужа, отойдя в другой угол. С самого верха лестницы свесилась голова Галарос и её черные глаза с азартом блестели. Из внутреннего коридора наблюдали сразу двое – кухарка и Кассандра Суронте – но выходить в залу не пожелали. Филипп встал в амбразуру окна у противоположной от боя стены и оттуда созерцал все происходящее.

Атани и лорд Хьюстон перемещались по зале, периодически отшвыривая мешавшие им стулья или натыкаясь на столы. Губы милорда были сжаты теперь в ещё более тонкую полоску, Атани старалась вести диалог, но те, кто её знал, сказали бы, что она при этом очень тщательно оценивает своего противника.

После того, как Атани отразила его очередной выпад, лорд Хьюстон приподнял брови

– Вы знаете и это, мадемуазель…! Кто вы?

– Кто я? – Атани отпрыгнула назад, увеличив расстояние между ними. – Мое имя безжалостно рассекретила графиня, а другого у меня нет. Атани Дюбарри, вы знаете…

– И уроки фехтования вам давали во Франции?

– У меня сложные взаимоотношения с Францией, если вы имеете в виду Европу, – заметила Атани. – А во всем же остальном – у меня не было недостатка в учителях, милорд!

Партия продолжилась молча. Зрители неотрывно следили глазами за фехтующими, пытаясь понять при этом, кто же из них побеждает. Между тем, оба противника были достаточно сильны и неизвестно, сколько бы ещё продолжалась эта сцена, если бы не появление в дверях гостиницы Боба Кельвина.

Войдя, он в недоумении уставился на картину, открывшуюся его взору. Атани метнула на него взгляд и пропустила выпад своего оппонента. Лезвие шпаги лорда Хьюстона скользнуло по её руке, оставив кровавую полосу. Леди Хьюстон и Филипп Суронте одновременно еле слышно ахнули, графиня Монгори приоткрыла бледные губы.

– Я советую вам быть более внимательной, мадемуазель! – по губам лорда Хьюстона пробежала ироничная улыбка. – Я ненароком и поранить вас серьезно могу!

Атани скользнула взором на него, потом на свою руку, втянула воздух через нос, скрипнула зубами и вдруг резко бросилась на стойку портье. Ловко перевалилась через неё, что-то с грохотом опрокинув, затем отбежала назад, увеличив расстояние между собой и противником, и внезапно пошла в активное нападение, пытаясь прижать лорда Хьюстона к стене. Её шпага со свистом рассекала воздух, звон стали в зале стал отчетливее и словно пронзал голову. Через каких-то две минуты Атани сделала мощный выпад, выбила шпагу у своего противника, и та улетела в дальний угол рядом с Филиппом. С шумом выдохнув воздух, девушка с размаху воткнула свою шпагу в деревянный пол и выпрямилась.

– Итальянская техника…! – опешил побежденный лорд Хьюстон, скрипнув зубами. – Вы полны сюрпризов, мадемуазель…

– Будем считать наш спор оконченным милорд! – сухо сказала та, зажимая ладонью свою царапину, и быстро пошла к выходу.

Когда она поравнялась с леди Хьюстон, та незаметно сунула ей свой носовой платок, и тут же вздрогнула от фразы мужа:

– Карла, дай платок… – лорд Хьюстон закатав рукав, осмотрел рану, которую получил в пылу драки.

– Я…Я не взяла… – пролепетала женщина. – Сейчас схожу наверх… Вот… салфетка только…

Продолжения диалога Атани не слышала. Обмотав руку любезно предложенным носовым платком, она вышла на улицу, сделав Бобу знак. Тот вышел следом.

– Ладно, убедила! – усмехнулся моряк. – Верю!

Девушка передернула плечами.

– Я, кажется, разозлилась просто. А вообще, пока я только тебя не могу одолеть, старина…

Тот задумчиво закусил губу.

– Ученица своего учителя… Было бы грустно!

Атани поморщилась.

– Тоже мне, итальянец нашелся, а, мистер Кельвин! Или как вас величать?

– Можно «эй, ты». В лучших традициях твоего дяди…

Атани взглянула на Боба.

– Почему это ты вдруг его вспомнил?

– Просто, наблюдая за этой сценой, подумал, что бы сказала твоя мама. Атани затеяла драку.

– Ничего подобного. – не согласилась она. – Обмен вежливостью. Парадокс – чем больше мне нравится его жена, тем сильнее меня раздражает он сам, но при этом – он мне нравится…

Боб слабо улыбнулся.

– Тем, что ты сама его раздражаешь?

Девушка рассмеялась, расправляя волосы.

– О, это непередаваемое чувство удовлетворения, когда я нервирую мужчину! Вот сейчас, когда я его обезоружила, в его глазах было еле скрытое желание оттаскать меня по полу прямо за волосы. Клянусь чертями, это даже интересно!

– Будь осторожна, – серьезно сказал Боб и в его серых глазах проскользнула тень неуверенности.

– Брось! Не кинется же он на меня из-за угла с ножом…

– Понятия не имею, что в его голове, – заметил он. – Мне вообще непонятно, что его сюда привело.

– А вот это уже другой вопрос, дружище, – Атани чуть приподняла изящные брови. – Вот эта мысль сидит в моем мозгу с той минуты, когда я узнала, что он имеет отношение к парламенту…

– Поэтому, съезжай с гостиницы.

Атани подняла голову и встала обеими ногами на большой валун. Боб был выше её на добрых полторы головы и теперь после такого маневра их глаза находились на одном уровне.

– Так лучше, – резюмировала она. – А то я сразу себя ребенком почувствовала, как в старые времена…

– Старые времена… – эхом повторил Боб, взглянул на неё и помрачнел.

– Что? О чем подумал?

– Лучше тебе не знать, – быстро ответил тот и спросил. – Кстати, а что ты там передавала вчера про тесный мир и странные встречи…

– Ах, это! – Атани нервно хихикнула. – Шифровальное донесение… Ты не заметил на лестнице даму, напудренную до цвета парламентёрского полотна?

– Следил исключительно за вашим боем.

– Вот… Графиня Монгори, знаешь ли…

– И?

– Вот видишь, и я про то! – хихикнула девушка, зябко обнимая себя за плечи. – Хорошо, а если так – собственной персоной Этель Санторо Грамон Дюбарри Монгори…

Боб вскинул брови.

– Мадам…?

– Мадам-мадам, – специально придавая себе сильный французский акцент, кивнула Атани. – Только теперь ещё и вдова графа Монгори… Подробностей не знаю, и знать не хочу. Также не спрашивай, какие черти её сюда принесли. Знаю только, что она знакома с Мартой Суронте!

– Да уж, – хмыкнул Боб, поведя челюстью, и на его худом лице дрогнули скулы. – Бывают иногда странные встречи. И что она тебе сказала? Даю руку на отсечение, прочитала тройную мораль!

– Не рискуй ни рукой, ни головой: не дала я ей ничего прочитать, – Атани поежилась снова и окинула его взглядом. – О, дай куртку, что ли!

Тот со смехом стянул с себя плотную матросскую куртку и протянул ей.

– Возьмите, капитан!

– Mersi, – кивнула девушка, мгновенно превращаясь в странного персонажа в платье и потертой куртке, заметно ей великоватой в размере, потом спрыгнула с камня и чуть прошла вперед по узкой аллее, идущей вдоль здания. – Если опустить странную встречу с этой дамой – мне все равно не должно быть до неё дела – то есть другие вопросы, которые волнуют меня сильнее.

– Например? – Боб медленно пошел следом.

– Пришли ко мне Эдгара, хорошо? – сказала девушка, оборачиваясь.

– А он вроде в порядке, – пошутил он и поправился. – Слушаюсь.

– Он высказывал интересную мысль, – задумчиво прибавила Атани. – Хотела бы обсудить…

– Звучит как-то многообещающе! – усмехнулся Боб, засовывая руки в карманы широких штанов. – Старина Джордж бы сказал «ой, я лучше назад, на каторгу».

– У моего верного старины Джорджа чувство юмора, порой, похлеще, чем у нас с тобой вместе взятых. По отцовским словам, он ещё и в кандалах умудрялся всех подбадривать!

– Кстати, ему можно передать, – Боб мотнул головой в сторону. – По поводу мадам Этель?

– Ооо, – рассмеялась Атани. – Того и гляди, он сорвется и сюда прибежит! По всеобщим рассказам, отношения у него и новой мадам были не очень. Папа говорил, Джордж – единственный, кто открыто высказывал ему протест этому союзу…

Боб пожал плечами.

– Я готов понять твоего отца и знаю его аргументы достаточно хорошо. Он не хотел, чтобы ты росла без матери…

– Неудачная была затея – запереть меня с этой французской Медеей… – усмехнулась Атани, имея в виду, видимо, неоднозначность вышеуказанного древнегреческого персонажа.

– Наверное, это его шутка сверху была привести её сейчас сюда…

Атани, слегка ушедшая вперед, снова остановилась и обернулась.

– Ааа, чтоб было кому схватиться за голову при виде меня? – она передразнила голос графини Монгори: – Нет, деточка, эта вилка не для омлета! – и прибавила: – Боюсь подумать, о чем она думала, наблюдая за моей фехтовальной партией с лордом Хьюстоном!

– Думаю, истина в её голову все равно никогда не придет, если за те несколько лет она даже ничего и не заподозрила…

– У зонтика леди Хьюстон мозгов больше… – хмыкнула Атани и кивнула. – В общем, пришли ко мне Эдгара, я пока наверх к себе поднимусь…

– Рану перевяжи!

– И это тоже! Мне моя рука ещё нужна в рабочем состоянии! Ты только не говори Лонго, а то он запаникует! Вообще никому не говори…!

На этой фразе Атани пошла к дверям и скрылась в «Серебряном льве». Проводив её взглядом, Боб широкой походкой начал спускаться со скалы.

В холле гостиницы мало что изменилось. Отсутствовали супруги Хьюстон, да прислуга скрылась с глаз. Хозяева заведения и графиня Монгори, судя по всему, живо обсуждали только что увиденное, но при появлении Атани воцарилась мгновенная тишина.

Поймав на себе всеобщие взгляды, девушка остановилась, потом выдала:

– Всем хорошего дня! Миссис Суронте, если что-то разбила, я компенсирую, не волнуйтесь! Прибавьте к счету за жилье!