Трагический эксперимент. Книга 1

Сделанные им вложения окупились сторицей, поскольку Вавилон постепенно превратился в богатое и процветающее государство. Хаммурапи, в свою очередь, позаботился о том, чтобы все знали, что только он причастен ко всему, что несёт стране процветание. Царь следил за тем, чтобы обо всех удачах было донесено народу. Например, когда он построил канал, то постарался проинформировать всех о том, что он только выполняет свои обязательства перед богами, которые доверили ему эту землю. Очень грамотный пиар.

„Берега Евфрата с обеих сторон я превратил в возделываемые земли“, – провозгласил Хаммурапи согласно „Истории цивилизации“ историка Уилла Дюранта. „Я насыпал кучи зерна, я обеспечил землю безупречной водой… Разрозненных людей я собрал и обеспечил пастбищами и водой. Я дал им всё, я выпас их в изобилии и поселил в мирных жилищах“.

После нескольких десятилетий строительства Вавилона Хаммурапи стал достаточно силён, чтобы начать захватнические войны. Чем он весьма успешно и занялся. Хаммурапи быстро завоевал Эшнунну на востоке, Ассирию на севере, Ларсу на юге и Мари на западе. Царь умел очень ловко, хотя и двулично, сочетать силу и дипломатию. Хаммурапи заключал союзы с другими правителями, а затем разрывал их, когда это было ему удобно. Он и войну вёл чрезвычайно хитрыми способами. Одна из его знаменитых уловок заключалась в том, чтобы перекрыть водоснабжение осаждённого города. Затем он либо использовал жажду, чтобы заставить правителей города сдаться, либо внезапно выпускал на город потоки воды, что вызывало разрушительное наводнение. После этого атака всегда была обречена на успех.

Сложный правовой кодекс Хаммурапи охватывал все вопросы жизнедеятельности государства: начиная от безопасности, строительства, принципов наследования, дисциплины, поведения рабов, размера налогов и заканчивая сборами, которые древние ветеринары должны были платить за право лечить быков и ослов. Это, конечно, не было первой в истории правовой системой, Хаммурапи фактически включил в свой Кодекс законы, созданные предыдущими царями. Но главное было то, что он фактически реализовал идею создания общества, построенного на принципе закона и порядка, применимого ко всем.

Эксперты в этой области говорят, что там есть много законов, которые сегодня мы бы квалифицировали как суровые или варварские. Вместе с этим есть и другие, которые предполагают заботу о простых гражданах и ответственность за преступления и нарушения прав других людей. Правовая система Хаммурапи включала в себя привычные сегодня особенности, такие как принцип презумпции невиновности. Согласно этому принципу для того, чтобы осудить человека, сначала надо было собрать доказательства его вины. Кроме этого, Кодекс регулировал и предусматривал даже выплату алиментов.

В некотором смысле Кодекс Хаммурапи также был инструментом связи с общественностью, его способом тонко рекламировать себя как мудрого и доброго царя. С этой целью сохранившийся образец каменных столбов Хаммурапи изображает его встречу с Шамашем, вавилонским богом справедливости. Царь хотел, чтобы подданные воспринимали его не только как великодушного правителя, защищающего своих граждан. Хаммурапи желал являть собой для своих подданных некий симбиоз богов на Земле, военного вождя, великого строителя и строгого, но справедливого судьи.

Хаммурапи был первопроходцем в сфере политической саморекламы. Тем не менее созданный им имидж не был сплошной показухой. Он был по-настоящему доброжелательным правителем, который хотел, чтобы его подданные жили лучше. В переписке царя со своими должностными лицами он ясно даёт понять, что любой, кто посчитает, что суд несправедливо обошёлся с ним, может обратиться к своему царю за апелляцией. Как пишет его биограф Ван Де Миероп, „Хаммурапи гарантировал, что все люди будут оценены справедливо и не должны бояться его власти“».

«Аттила – вождь гуннов, одна из самых одиозных фигур древности. Воин и правитель, державший в страхе почти всю Европу. С ним считались даже правители Древнего Рима. Никому не известно, где и в каком году он родился, однако за своё желание уничтожать народы Аттила был прозван „орудием ярости божьей“. Удивительно, но при всей его жестокости и агрессивной внешней политике в каком-то смысле его можно назвать миротворцем.

Гунны были одним из многочисленных племён того времени. Они не были особо опасными для соседних территорий, пока не начали объединяться в орду, уничтожая на своём пути города и веси, голодной саранчой налетая и сметая всё, что могло иметь хоть какую-то материальную ценность.

Многие историки предполагают, что изначально это было племя хунну, которое населяло степи к северу от Китая. В III веке им пришлось сняться с обжитых мест и искать новую среду обитания. Вот только мирно путешествовать хунну не захотели, по дороге завоёвывая и присоединяя к себе все встреченные тибетские, сибирские и другие народы. Досталось даже скифам и аланам. Только у самой границы Римской империи гунны остановились.

Римляне знали о неспокойных соседях, но смотрели на них слегка свысока: мол, что с дикарей взять? Современники уверяли, что гунны жестоки и дики, питаются сырым мясом и тёплой кровью, а вместо одежды у них невыделанные шкуры животных. Что было гораздо непривычней для римлян, так это то, что у гуннов не было единой религиозной системы. Выходцы из разных племён и народов поклонялись различным божествам. Или не верили ни в кого.

Одного было у гуннов не отнять, с чем соглашались даже те, кто ненавидел это племя: они были непревзойдёнными воинами. Жители империи признавали опасность гуннов, поэтому предпочитали с ними особо в конфликты не вступать. Но избегать гуннов было не так просто. Это племя правило огнём и мечом на огромной территории от Волги до Рейна, охраняло берега Чёрного и Балтийского морей.

Не сохранилось никаких точных исторических хроник, которые бы позволили узнать, когда и где родился самый известный предводитель гуннов – Аттила. Известно только, что Аттила убил своего брата Бледу ради того, чтобы возглавить гуннов. Произошло это в 445 году нашей эры. И вот тогда гунны действительно стали самой настоящей опасностью для Римской империи. Часть их подвигов даже стали мотивом для „Песни о Нибелунгах“.

Аттила по гуннским стандартам был хорошим правителем: любил вино, женщин и походы на богатых соседей. Простой люд ценил вождя. Аттила никогда не кичился ни происхождением, ни богатством. Стойко сносил трудности походной жизни, не самодурничал и даже ел не из золотой посуды, а из простой деревянной миски. В 447 году его взор обратился на Византию, чьи позолоченные храмы так и звали прибрать их к рукам. Аттиле потребовалось всего несколько месяцев, чтобы своей ордой смести защитников Византии и потребовать у правителя оброк. А требовал Аттила „всего“ 2 тонны золота в качестве первого взноса и по 700 килограмм каждый год в качестве дани.

Пленными Аттила тоже торговал, он согласился вернуть каждого захваченного византийца за 12 золотых монет. Стоит ли говорить, что правитель Византии был крайне недоволен таким раскладом. Со своими кровными деньгами аристократия расставаться не спешила, поэтому для выплаты контрибуции подняли налоги. Из-за этого простой люд практически обнищал и оказался на грани бунта. Константинополь попытался решить проблему кардинально, но наёмный убийца не смог даже приблизиться к Аттиле.

Гунны не только постоянно воевали с соседями, но и предлагали свои услуги в качестве наёмников. Удивительный факт, но благодаря своей силе и опасности они часто были эдакими миротворцами, одним своим появлением прекращая вооружённые конфликты.

Гунны выступали соратниками римских императоров, участвовали в подавлении внутренних восстаний в империи, осаживали других наглых варваров. Аттила даже был назначен почётным генералом Галлии. Однако всё это было далеко не на благотворительной основе.

Аттила требовал от императоров выплаты дани золотом. Это была „цена за мир“ на границах, дань, которую было нелегко заплатить. С другой стороны, любые перебежчики из гуннской армии всегда находили место в римских легионах, что совершенно не нравилось Аттиле. Чтобы отбить любую охоту привечать дезертиров, правитель гуннов всё больше увеличивал свои требования и пытался дестабилизировать римлян.

Проблемы Аттилы и череда неудач начались с обращения принцессы Гонории, сестры императора Валентиниана III. Гонория знала, кого просить о помощи. Дело в том, что её мать Плацидия когда-то попала в плен к готам и была выдана замуж за Атаульфа, гота и предводителя варваров. Гонория, как и её брат, были рождены во втором браке Плацидии. Однако старые связи позволили связаться с Аттилой и попросить спасти её из заточения в обмен на брак.

Аттила имел целый гарем жён. Ещё одна ему была совершенно без надобности, но брак с Гонорией мог бы открыть ему законный путь на трон Западной империи. Понимали это и императоры. Поэтому добывать себе невесту Аттила решил боем. В сражении 23 июня 451 года объединённые силы вестготов, бургундов и римлян практически разбили всю орду. Аттиле пришлось спешно отступать.

Поражение не заставило Аттилу поджать хвост и отказаться от новых завоеваний. Не прошло и года, как заново собранная орда отправилась покорять Италию. Вглубь Римской империи Аттила не рискнул продвигаться – в то время была очередная вспышка чумы, которая основательно проредила гуннское войско. Однако от выплаты огромной дани Империю эпидемия не спасла. Забавно, но папа римский объявил гуннскую орду „бичом Божьим“, якобы Господь послал их католикам в наказание за грехи.

Во время очередного похода на Галлию Аттила решил, что жён много не бывает, поэтому объявил о свадебных гуляньях с молодой красавицей Ильдико. Некоторые историки предполагают, что она могла быть дочкой правителя Бургундии. Отстоять её отец не смог, и гордой германке предстояло пополнить собой гарем вождя.

Гуляли со всей широтой души степных варваров. Всю ночь горели костры и текло вино рекой, музыка не смолкала ни на минуту. А вот утро встретило всех не только похмельем, но и печальной вестью: великий Аттила мёртв. И смерть его была нелепа до ужаса. Прославленный воин, прошедший множество битв и сражений, умер от носового кровотечения.

Высокое давление, большое количество алкоголя, физическая нагрузка при отдаче супружеского долга привели к тому, что лопнул сосуд. Аттила захлебнулся кровью во сне. Хотя есть и другой вариант. Более романтичная легенда гласит, что недовольная невеста банально прирезала мужа во сне, мстя за смерть братьев.

Тело предводителя гуннов похоронили в пышности и с большим количеством сокровищ. Всех, кто знал о расположении гробницы, казнили в надежде на то, что место последнего упокоения Аттилы никогда не будет разграблено. Не прошло и 20 лет, как империя гуннов пала.

Гунны были одним из тех народов, что прошлись по всей Европе, оставляя своё наследие в каждом городе. Сложно сказать, чья на самом деле кровь течёт в жилах славянских народов и существуют ли „чистые славяне“».

– И для чего ты мне это показал? – удивился Аркадий.

– Хотел показать, что путём исследований даже в очень древнюю историю вписываются новые страницы. И некоторые из них весьма поучительны.

Об истории древней России Елена Сергеевна Галкина в книге «Тайны русского каганата» пишет:

«Вопрос о начальных этапах становления Древнерусского государства действительно один из центральных в изучении российской истории. Его трактовка во многом определяет точку зрения на события последующих столетий, на общую линию развития России, да и на современные события. Именно тогда закладывались основы славяно-русского менталитета и особой социальной структуры, пронесённые через сотни лет и ныне коренным образом отличающие русский народ от европейцев.

Кто создал государство на Руси, какие корни имеет великая культура домонгольского периода, – от ответа на эти вопросы зависит и видение будущего России. И за предложением определённой концепции „начала Руси“ стоит, как правило, конкретная политическая позиция. Поэтому исследование истоков Руси всегда сопровождалось жёсткой борьбой, причём не только научной…

Обсуждая вопрос о возникновении Русского государства, нужно договориться о понятиях и принципах. Само слово „государство“ многозначно и противоречиво. В широком смысле понятие „государство“ равнозначно „стране“, то есть объединяет на определённой территории и народ, и власть. В узком историко-политологическом смысле это отделённая от общества и находящаяся над ним организация, система учреждений, обладающая верховной властью на этой территории. Именно отделение публичной власти – это главный рубеж между родоплеменным строем и „цивилизацией“. В поисках истоков государственности на Руси нужно опираться на три обязательных признака. Налицо должны быть и территория, и народ, и независимая власть, контролирующая эту землю…

К IX в. развитие восточнославянских племенных союзов шло по „афинскому пути“. Основой образования этих протогосударств была славянская территориальная община; общество структурировалось „снизу вверх“. Однако экономически целесообразная земская власть не могла простираться на обширные территории. Возвыситься над ними могла лишь власть внешняя. Для Южной Руси этим внешним фактором стало племя „русь“. В IX–X вв. именно „род русский“ соединил обширные восточнославянские земли, выполняя функции организации обороны и поддержания внутреннего мира (в качестве „третьей силы“).

Конечно, ни один специалист уже не отрицает, что в процессе образования Киевской Руси и древнерусской народности участвовало несколько различных этносов, что в политической структуре Древнерусского государства сочетались разные формы управления и что название „Русь“ имеет изначально неславянское происхождение.

Кто были эти русы, как повлияли они на формирование социально-экономической и политической системы Руси – всё это порождает узел пока не разрешённых до конца проблем, вплетённых в общую картину истории Юго-Восточной Европы конца I тысячелетия нашей эры. Именно изучение данной территории, особенно областей, соседствовавших с землями восточных славян, может внести некоторую ясность в вопрос об истоках Руси.

Вполне понятно, почему проблеме этнической принадлежности племени „русь“ уделяется столько внимания. Русы, согласно свидетельствам современников, являлись социальной верхушкой Древнерусского государства. Об этом писали и арабские географы ещё в IX в., и византийский император Константин Багрянородный – в X в., и другие…

Проблема происхождения этнонима „русь“ – одна из самых сложных и запутанных. И во многом потому, что это название встречается в Средние века в самых разных областях Европы, обозначая явно не одно и то же. Русов знают и арабы, и персы, и франки, и византийцы. Когда впервые состоялось знакомство этих народов с русами – определить очень трудно. С одной стороны, во многих поздних сочинениях, когда уже широко была известна Киевская Русь, а потом и Московия, в рассказах о событиях IV–VIII вв. называются русы…

Самое первое, но, к счастью, весьма пространное сообщение о русах сохранилось в так называемых Бертинских анналах. Оно как раз касается загадочного государства русов, во главе которого стоял хакан (каган). Жёсткие споры о его интерпретации, ведущиеся уже почти три столетия, сполна описаны во введении к этому исследованию. Это не только древнейшее из ныне известных сообщений о русах. Впервые здесь сообщается о наличии у русов государства. Поэтому отнестись к записям анналов следует крайне внимательно и серьёзно…

Бертинские анналы не единственный западноевропейский памятник, в котором есть информация о каганате…

Значительно чаще упоминают русов византийские авторы. Это неудивительно: по крайней мере, с русами Восточной Европы был знаком ещё император Феофил, с чьими послами прибыли во франкскую столицу послы хакана русов. А в переписке двух императоров именно византиец Василий упоминает о Русском каганате. В начале IX в. русские войска атаковали византийские порты на побережье Чёрного моря – Амастриду в Малой Азии и Сугдею в Крыму (в древнерусской традиции Сурож). Об обоих событиях остались подробные рассказы в житиях местных святых – Георгия Амастридского и Стефана Сурожского…

„То, что следует далее, и ещё более удивительно. Было нашествие варваров, руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чём другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды (пролив Босфор. – Е. Г.) и посетив прочее побережье, достигли наконец и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но против у всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы.

Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их нечестивые алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жён; и не было никого помогающего, никого готового противостоять. Лугам, источникам, деревьям воздаётся поклонение. Верховный промысел допускает это, может быть, для того, чтобы умножилось беззаконие, что, как мы знаем из Писания, много раз испытал Израиль“…

Скифами по античной традиции (со времён Геродота и реальных скифов) в византийской литературе называли племена, жившие в степях Причерноморья и в Крыму. Этническую принадлежность по этим словам определить нельзя. Учёные Древнего Мира и раннего Средневековья называли всё население какого-либо региона по имени господствующего этноса или народа, с которым больше всего приходилось контактировать. А наука того времени была крайне консервативна, за истину принимался текст, написанный пятьсот, а то и тысячу лет назад, который не исправлялся, а лишь дополнялся современными сведениями. С середины I тысячелетия до нашей эры Северное Причерноморье, степи Подонья и Приднепровья назывались Скифией. Поэтому характеристика русов как „скифов“ говорит об их обитании в этих местах…

Иные учёные, не желая признавать существования других русов, кроме киевских, объявляют, что крещение приняла какая-то разбойничья дружина то ли славян, то ли викингов. Но византийцы в один голос говорят не об отряде, а о народе. Фотий пишет о крещении русов как о большом дипломатическом успехе, ведь принявших христианство по византийскому обряду в Константинополе воспринимали как подданных и союзников. Политическое значение могло иметь обращение какой-то земли, народа, а не шайки разбойников. Фотий проводит аналогии между крещением русов и Дунайской Болгарии, ставя эти события в один ряд. А с болгарами у Византии были весьма сложные отношения, и их крещение действительно было большой победой греческой дипломатии…

Византийские источники первой трети IX столетия определённо указывают на Северное Причерноморье и Крым как на место обитания русов. Также важно, что ни один византиец не указывает на родство русов со славянами. Напротив, этот этнос назван кочевым, что противоречит славянскому земледельческому укладу. Но контакты этого народа с центром империи не были постоянными. Русы в связи с отдалённостью не представляли для Византии большой угрозы или особого стратегического интереса. Поэтому и описания источников весьма скупы…

Наиболее полные сведения о племенах под названием „рус“ IX в., как и о других народах Восточной Европы того времени, содержатся в памятниках географической литературы, к которой в данном случае можно присоединить и труды комплексного содержания, своеобразные энциклопедии, которые появились в Арабском халифате уже в IX в.

По территориям, занимаемым халифатом, издревле проходили важнейшие торговые пути; в первую очередь под контроль арабов попала значительная часть Шёлкового пути до Закавказья. Этим определялось быстрое развитие в халифате торговли (сначала транзитной) и ремёсел. Арабским купцам была необходима конкретная информация о странах и племенах, ставших их основными торговыми партнёрами. Кроме того, арабские племена постепенно воспринимали достижения высокой культуры и науки завоёванных народов, прежде всего Сасанидского Ирана. Эти два обстоятельства и определили пути развития арабской астрономии, истории и географии. Этим же и объясняется тот факт, что знания арабских географов о народах и территориях Евразии были очень неравномерны: этносы и земли, не включённые в торговлю с халифатом и находившиеся в отдалении от главных магистралей, были знакомы учёным лишь по древним, прежде всего античным сочинениям. Этот вывод распространяется на все традиции ранней географической литературы халифата, включая и развивавшиеся в регионе Магриба (Средиземноморье, научный центр – Кордова в арабской Испании)… В каждой арабской энциклопедии Средневековья обязательно был раздел о происхождении народов. Всех жителей земного шара традиционно возводили к трём сыновьям Ноя – Симу, Хаму, Иафету. Европу и евразийские степи, по мнению арабов, населяли потомки Иафета. Вот как выглядел обычный список этих потомков: ас-сакалиба (славяне), хазары, тюрки, бурджан (дунайские болгары), ишбан (жители Испании), йаджудж и маджудж (мифические племена Гог и Магог). О русах, как и о многих других этносах, ничего обычно не сообщалось. Но в рукописи 1126 г. из Тегеранской библиотеки и у поздних авторов (XV в.) в числе сыновей Иафета, наряду с Чином, Тюрком, Хазаром, Саклабом, Майсаком и Кимари, упоминается Рус. Зная об особенностях арабо-персидских научных сочинений, можно предположить, что существовали и более древние генеалогии, в которых фигурировали русы. Тем более что почти во всех ранних энциклопедиях, созданных в халифате, русы занимают не последнее место…

Насколько узнаваемы из рассказа арабского географа славянские быт и нравы! Ибн Русте точно воспроизводит известный археологам славянский обряд погребения: сожжение покойного и захоронение праха в кургане. Ему известны и музыкальные инструменты наших предков, и их занятия, и даже баня и полюдье. И главу славян Ибн Русте называет не „малик“ (король) или „хакан“, а „раис ар-руса’а“ – глава глав. Раисы в мусульманских странах Средневековья – выборные, самые уважаемые люди города, решавшие наиболее важные дела городской общины.

Славянская система представительства завершалась племенным князем. Как известно, должность эта была выборной даже и в Киевской Руси, и выбирали князя самые уважаемые люди общины, в летописях называемые „старцами градскими“.

Находит аналогии в общественном устройстве Древней Руси и титул „главы глав“ – свиет-малик. Как выяснил выдающийся учёный-востоковед ХХ в. Б. Н. Заходер, вторая половина слова представляет собой попытку перевода славянского „князь“, а первая половина – почти точная передача корня „свят“, „свет“, традиционной составляющей имён-титулов в славянском обществе периода раннего государства (Свято слав, Свято полк). Б. А. Рыбаков добавляет ещё одну замечательную аналогию. В договоре Олега с Византией 911 г. при перечислении знатных особ упоминаются „светлые и великие князья“, под которыми, очевидно, разумеются главы славянских племенных союзов…

Сразу же за славянами Ибн Русте располагает русов. Это значит, что в представлении этого географа русы жили западнее ас-сакалиба (описание Восточной Европы у Ибн Русте идёт с востока на запад). Знает восточный автор о русах следующее:

„Что же касается ар-Руссийи, то она находится на острове, окружённом озером. Остров, на котором они (русы) живут, протяжённостью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, не здоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясётся из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают.

Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сын, то он (рус) дарит новорождённому обнажённый меч, кладёт его перед ребёнком и говорит: „Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества, и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретёшь ты этим мечом“. И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие – торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса. Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты.

С рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют (ими). У них много городов, и живут они привольно. Гостям оказывают почёт, и с чужеземцами, которые ищут их покровительства, обращаются хорошо, так же, как и с теми, кто часто у них бывает, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. Если же кто из них обидит или притеснит чужеземца, то помогают и защищают последнего.