Тонкая фаза и кое-что еще (сборник)

Громовержцев. Сейчас мы готовимся к проведению главного эксперимента. Кое-что уже проверили и, мало того, использовали полученные материалы в своих разработках! Результаты превзошли все ожидания! Сейчас главное – найти подходящую кандидатуру для эксперимента. Заказчик предлагает своего, но мне кажется, мелковат товарищ для этого дела. Да и молод чересчур еще. Масштабней нужна фигура! Возраст бы где-то около шестидесяти. Вот он бы и соответствовал основным возрастным характеристикам нашего руководящего корпуса.

Охрименко. А знаешь, я думаю, мы тебе в этом вопросе кое-что подскажем. Что еще?

Громовержцев (вдохновляясь все больше). Очень на вас надеюсь, Виктор Петрович! Знаете, товарищи, я думаю, результаты превзойдут все ожидания и оправдают все наши самые смелые прогнозы! Думаю, наша работа будет по достоинству оценена партией и правительством у нас в стране да и за рубежом вызовет широчайший резонанс! Полагаю, тут определенно пахнет Нобелевкой!

Кстати, во главе авторского коллектива нашей работы, назовем ее «Методика и аппаратура для принятия решений в тонкой фазе сна», думаю, должны быть вы, Виктор Петрович, как главный инициатор и где-то автор этой идеи! Не сомневайтесь, это мнение всего коллектива! Вы только представьте, товарищи, какие широчайшие перспективы откроет во всех областях наше с вами открытие!

Охрименко. Ладно, ладно, это мы еще обсудим. Давайте пока рассмотрим правила игры с этими игрушками. (Показывает на лежащую на столе аппаратуру.) Во-первых (в сторону Громовержцева), считаю тебя самой подходящей кандидатурой для проведения эксперимента! (Удивление и страх на лице Громовержцева.) Да-да, не спорь со мной. И по возрасту, и по положению, и по прочим параметрам кто же, как не ты! Во-вторых, кто у нас в итоге принимает все решения? Не забыли? То-то и оно! Эксперимент наш – под жесткий партийный контроль! (Недовольное выражение на лице Громовержцева.) Как ваш, так и наш! Кто у вас там секретарь парткома?

Громовержцев. Кузьменченко. Но он сейчас в отпуске. За него Белкина Софья Павловна, наш технический секретарь. Очень деятельный товарищ и в курсе, кстати, всех наших дел. В общих чертах в курсе, конечно.

Охрименко. Вот и отлично. Включите и ее в приемную комиссию. А мы посмотрим сейчас, кто от нас. Минуту. (Берет телефонную трубку.) Алло! Сергеев? Кто там у тебя, в отделе науки, курирует НИИ Спецсон? Свистуненко? Лады, пусть подойдет завтра к Маркизову, получит кое-какие указания. (Вешает трубку.) Конечно, этому делу надо бы придать и общественный резонанс! Подключить прессу, радио… Но это попозже. Проведем эксперимент, получим официальный результат, тогда и подключим кого надо. А пока молчок. Ясно? Все, товарищи, на сегодня.

Маркизов и Громовержцев встают.

(Пожимает Громовержцеву руку и, не выпуская ее, спрашивает.) Кстати, когда думаешь провести это мероприятие? (Не дождавшись ответа.) А неплохо бы к Первому мая. Первомайский подарок стране от ученых, так сказать! Как? Договорились? Ну и ладно! Будь здоров, бывай.

Громовержцев, собираясь уходить, кладет в чемоданчик аппаратуру и закрывает его. Неожиданно за чемоданчик берется и Маркизов. Какое-то время они молча тянут чемоданчик каждый в свою сторону. На лице Громовержцева недоумение. Охрименко просматривает бумаги.

Маркизов. Иван Васильевич, а может, не будем нарушать традицию?

Громовержцев. Вы о чем, Анатолий Феофанович? Какие традиции?

Маркизов. Неужели не знаете? Первые, лучшие образцы новой техники – в подарок первому лицу! Оно, как видите, перед вами! (Кивает в сторону Охрименко.)

Громовержцев (смущаясь и суетясь). Да-да, конечно. Виктор Петрович, примите, от всего коллектива. Кстати, инструкция там внутри.

Охрименко. Ну что ж, за подарок спасибо. Желаю успеха, если что, звони. (Пожимает Громовержцеву руку. Затем, обращаясь к Маркизову.) Ты задержись.

Громовержцев уходит.

Охрименко. Ты что у меня в кабинете за тяни-толкай устроил? А мне что в это время было делать?

Маркизов. А что было делать, Виктор Петрович, если люди не понимают? Но согласитесь, выпускать эту штуку из рук мы не имели никакого права! История нам бы этого не простила!

Охрименко. Ладно, бог с ней. Ну а что думаешь обо всем этом деле, которое, кстати, ты и заварил?

Маркизов. Думаю, все идет нормально. Скажу честно, я восхищен вашей реакцией, и вашими указаниями! Очень все продуманно и мудро! Что значит все-таки громадный партийный и жизненный опыт! Но знаете, Виктор Петрович, может, нам немного подстраховаться?

Охрименко. Ты о чем?

Маркизов (показывая пальцем наверх). Проинформировать бы кое-кого.

Охрименко. Чего нам бояться? А с этим (показывает пальцем наверх) обождем. Ну все, бывай.

Маркизов, собираясь уходить, берет с собой чемоданчик из НИИ Спецсон.

А это ты зачем берешь? Это, по-моему, мне подарок, а не тебе.

Маркизов. Хотелось бы кое-что кое-где проверить, Виктор Петрович. А потом, естественно, доложить вам.

Охрименко. Оставь! Сам проверю, что надо. Отдыхай.

Маркизов кладет чемоданчик на стол и уходит.

Эпизод 11. Приемная НИИ Спецсон

В центре за столом секретарь Белкина что-то печатает на машинке. Входит Кранкензон. Он в плаще, шляпе, с портфелем в руке.

Кранкензон. С добрым утром, Софья Павловна! Если не ошибаюсь, с сегодняшнего дня вы осуществляете у нас партийное руководство! Позвольте поздравить вас с назначением на этот высокий пост!

Белкина. Спасибо, но не стоит так пышно. Вы ведь знаете, я временно, пока Кузьменченко в отпуске.

Кранкензон. Не говорите так! В такой момент какой-то Кузьменченко? Для меня вы и только вы! Знаете, как меня всегда волновал этот образ! Женщина-комиссар в кожаном пальто и с маузером! Вы не представляете, как это волнует и притягивает нас, робких, одомашненных мужчин! Любовь Яровая, потом эта, как ее, ну, комиссарша в «Оптимистической трагедии». Какие они романтичные и привлекательные в своей беспощадности к врагам революции! Ну нет никаких сил противостоять их и, скажу по секрету, вашему обаянию! И понимая даже, как это небезопасно, – ведь могут и пристрелить еще, к чертовой матери, во имя революции, естественно, – все равно так и тянет нас к вам, простите, к ним, как мотыльков на огонь! Какой здесь, простите, Кузьменченко! Смешно даже! Вы и только вы!

Белкина (смеется, потом строже). Попрошу вас, Федор Сигизмундович… Ваш юмор уже переходит всякие границы и пахнет, знаете, чем-то нехорошим!

Кранкензон. Все, все, любезная Софья Павловна. Никаких запахов больше. А что (кивает в сторону кабинета Громовержцева), Иван Васильевич у себя?

Белкина. Нет, он на совещании. (Гордо.) У самого Охрименко Виктора Петровича!

Кранкензон. Ого! Высшие сферы! М-да… очень интересно, хотя, как правило, добра не жди.

Идет к двери своего кабинета, но Белкина окликает его.

Белкина. Федор Сигизмундович! Можно вас еще на минутку? У меня к вам небольшой разговор или, вернее, даже просьба…

Кранкензон (радостно). Софья Павловна! Вы же знаете, для вас – все что угодно! Просите все! Ради бога, не стесняйтесь!

Белкина (игриво). Боюсь, это не совсем то, о чем вы подумали. Все пока не надо. (Строже.) Федор Сигизмундович! Я насчет моей племянницы Верочки. Второй год она у вас в отделе, лаборанткой. И никакого роста. Неужели такая непутевая? По общественной линии у нее все в порядке: член месткома, решает важные вопросы обеспечения коллектива продовольствием! А вот в вашем отделе (разводит руками) никакого роста.

Кранкензон (переходя с игривого тона на серьезный). Понимаю, понимаю вашу заботу, Софья Павловна, о молодых кадрах. Подумаем, подумаем, что можно сделать. В ближайшее время… а впрочем, что это я! Сегодня же. Сегодня и займусь этим вопросом! Подключим вашу племянницу… э-э… как ее? Ну да, Верочка! Подключим Верочку к интересной, перспективной теме, появится основание и для служебного роста! Очень хорошо, что напомнили мне о молодых кадрах, очень кстати.

Скрывается в своем кабинете. Через короткое время выходит из него в белом халате. Бросает строго: «Я в отделе» и уходит.

Эпизод 12. Кранкензон в своем кабинете в отделе спецсонтехники

Рядом его «правая рука» – Василий Васильевич Головин.

Кранкензон. Так как дела с испытанием ПС-24? Сроки поджимают, Василий, надо бы форсировать. Вчера заказчик звонил, большой интерес проявляет. Обещал премию подкинуть за досрочность.

Головин. Форсируем, Федор Сигизмундович. Осталось проверить по тестам, третью и пятую фазы – и будем закруглять. Я еще все хочу у вас спросить: как ваше мнение по материалу, что я передал вам на той неделе? В части метода по дискретному прогнозированию сновидений.

Кранкензон. Знакомлюсь, знакомлюсь, Вася. Любопытный, право, материал. Расшифровка провидческого дара Нострадамуса и прочих прорицателей. Астрологические циклы предвидения и прочее. Обсудим подробней как-нибудь на досуге. Ты мне лучше вот что сообщи: что думаешь по доводке прямоконтактного стимулятора сновидений? В чем там загвоздка?

Головин. С ПСС особых загвоздок нет. Нужен субъект для корректировки параметров. Пока такого не нашли. Но, знаете, я бы с этим прибором не спешил. Есть что-то странное в его поведении, что-то мистическое, что ли. Не вторгаемся ли мы в какие-то запредельные сферы?

Кранкензон. Что за мистицизм, Василий? Забыл, где живешь? Могу напомнить. В стране победившего материализма! Ладно, избавлю тебя от потусторонних сил. Беру доводку ПСС на себя! А ты форсируй с ПС-24. Все. Да, пришли ко мне нашу лаборантку. Как ее? Вера… Вера…

Головин (подсказывает). Львовна!

Кранкензон. Ну да, Львовну. (Головин выходит.) Итак, Софья Павловна, посмотрим, посмотрим на вашу племянницу. Быстрый рост не обещаем, но, если проявит взаимопонимание… нормальное женское взаимопонимание, возможно все. А рост – о, какой рост возможен! Даже страшно подумать, какой возможен рост!

Входит Вера.

Вера. Вызывали, Федор Сигизмундович?

Кранкензон. Да. Садитесь, Вера Львовна.

Вера садится. Кранкензон что-то пишет. Через некоторое время обращается к ней.

Давно собирался поговорить с вами по душам, Вера. А что, если без Львовны, а? По-простому, по-товарищески, если вы не возражаете? Так как, Вера, договорились?

Вера. Конечно, почему бы нет. На условиях взаимности хотелось бы. А о чем, собственно, разговор по душам, Федя?

Кранкензон. М-да… по-простому нам, видно, еще рановато. Так вот, Вера Львовна, кругваших обязанностей в отделе весьма узок и, извините, примитивен. Я не говорю об общественных сферах, где вы занимаете достаточно высокое положение. А как бы нам приобщить вас и в отделе поближе к нашей основной, интересной научной деятельности? Учтите, только в этом случае, естественно, при положительных результатах, возникнут предпосылки и для служебного роста. Так как?

Вера. Я согласна подумать. А что надо делать? Только не знаю, справлюсь ли я. А хорошо бы под руководством Головина, а?

Кранкензон. Нет, Вера Львовна, речь может идти только о моем руководстве. И даже не о руководстве, а, скорее, о сотрудничестве. Причем о сотрудничестве, требующем, как бы это сказать, настоящего духовного единения, что ли! (Улыбаясь, смотрит на Веру.)

Вера. Федор Сигизмундович, скажите прямо, о чем идет речь? О работе или о чем-то другом?

Кранкензон. О работе, Верочка, ах, простите, Вера Львовна, только о работе. Пока только о работе!

Вера. А вы шутник, Федор Сигизмундович. Хорошо, что за работа? Что я должна делать?

Кранкензон. Для начала принять участие в доводке аппарата ПСС. Это очень интересная модель. Но для ее доводки требуется опробование некоторых параметров с участием реального пациента. Добровольца-комсомольца, так сказать.

Вера. Ах, вот оно что! Так вам нужен подопытный кролик? Ну нет, кроликом быть я не согласна! И это называется служебный рост? Еще с этим, как его, духовным единением!

Кранкензон. Ах, Вера Львовна! Ну что вы, право! Всякий рост должен с чего-то начинаться. А это неплохой трамплин. Уверяю вас, о вашем росте я позабочусь лично! И еще. В дальнейших проверках вторым участником эксперимента буду лично я!

Вера. А вы гарантируете мою безопасность? А что это за прибор? А как он работает?

Кранкензон. Идемте, я покажу вам нашу установку.

Оба встают, выходят из кабинета.

Эпизод 13. Одна из лабораторий отдела спецсонтехники

Кранкензон и Вера стоят около аппарата ПСС. Аппарат представляет собой кресло, которое может трансформироваться в ложе. В кресло вмонтирован пульт управления с сигнальными лампами и кнопками. К нему подключены маленький ручной пульт и шлем с наушниками и антеннами типа того, который демонстрировал Громовержцев на совещании у Охрименко.

Кранкензон. Вот она, наша спящая красавица. (Гладит кресло.) Ждет не дождется своего принца. (Смотрит на Веру.) Или принцессу.

Вера. А что надо делать принцессе с этой красавицей? (Смотрит на Кранкензона.) Или с красавцем?

Кранкензон (смеется). О, чувство юмора – это прекрасно! Что делать – это потом. Вначале я расскажу вам, что эта красавица собой представляет. Перед вами выдающееся научное достижение! Мечта фантастов всех времен и народов! Вы знаете, что такое общий сон? Представьте, что два человека спят и видят общий, ну, один и тот же, сон. При этом один из них держит в руках вот этот пультик (берет его в руки) и создает нужную обстановку. Ну, скажем, ландшафт, погоду и прочее. Он как бы сам при этом спит, но не совсем. Мало того! Он может внушать второму участнику, который, кстати, находится в другом месте, назовем его реципиентом, те или иные чувства, желания и прочее. По примитивной аналогии это то, чем занимаются знахари, гадалки и прочие. Разные там «отвороты», «привороты». Но если у них это, как правило, фокусы типа «деньги ваши стали наши», то у нас все на строго научной базе.

Вера. А что, этим, как его, реци-пеци, может быть любой человек?

Кранкензон. В принципе любой. Ограничение – только дальность действия. Сейчас мощность устройства позволяет работать с реципиентом, который находится отсюда на расстоянии двухсот, ну, максимум двухсот пятидесяти метров. Итак, при помощи этих кнопок (показывает на пульте кнопки) вносятся все данные реципиента. Сюда (показывает на щель в пульте) вставляете его фото. Затем… Да, чуть не забыл самое главное. (Достает из кармана ключ и вставляет его в замок.) Поворотом этого ключа включаете установку. Надеваете этот шлем, ложитесь, простите, на это ложе и… встречаетесь во сне с вашим… реципиентом! Итак, Вера, простите, мне проще все-таки без Львовны, я рассказал и показал вам все. Какое будет ваше решение?

Вера (задумчиво, как бы про себя). «Отвороты», «привороты»… Да-да, я согласна. А что надо делать?

Кранкензон. На первом этапе произведем с вами проверку некоторых параметров, а затем…

По громкоговорящей связи слышен голос Белкиной: «Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору! Кранкензон и Головин срочно приглашаются на совещание к директору!»

Кранкензон. Как некстати. Пардон, я вынужден вас покинуть. Знаете что, почитайте пока вот это. (Передает ей инструкцию.) Здесь (показывает на аппарат), ради бога, ничего не трогайте. (Уходит.)

Вера (молча смотрит на аппарат, потом говорит сама с собой). А ведь это шанс! Смотри, он и ключ оставил! Такое может быть раз в жизни! Неужели упущу? Ни за что! Нет, Федор Сигизмундович, не вы герой моего романа. Я другого люблю, умираю любя! Ну, Васечка, держись, будешь моим реци-пеци! Так, соберись! Но где фото?.. Ах, да вот же оно!

Быстро подходит к висящей рядом Доске почета и срывает с нее фото Головина. Вставляет фото в пульт.

Теперь узнать, как работает эта штука. (Листает инструкцию и лихорадочно нажимает на кнопки пульта.) Сколько они там будут совещаться? Хоть бы подольше!

Эпизод 14а. Совещание в кабинете у Громовержцева

За столом сидят Кранкензон и Головин.

Громовержцев. Пригласим и Софью Павловну, представитель партбюро как-никак. (Нажимает кнопку звонка. В дверь заглядывает Софья Павловна.) Заходите, Софья Павловна, примите участие в нашей работе. (Софья Павловна с гордым видом садится за стол.) Товарищи, у меня для вас важное и, полагаю, приятное сообщение. Кстати, Софья Павловна, ведите протокол, пригодится потом для приказа. Нас всех можно поздравить, правда, пока предварительно. Я только что с совещания. У самого Охрименко! Так вот, наша работа по стимулятору принятия правильных решений ПС-ПР получила очень высокую оценку! Нам дают полный карт-бланш для его доводки и внедрения! (Откидывается на кресле и удовлетворенно закуривает). Правда, вначале мне нелегко там пришлось. Неудивительно. Что такое сон? Сон для всех – это просто сон. А тут на тебе! Сон не просто сон, а некое состояние, при котором интеллект может достигнуть более высокого, чем наяву, уровня! Это обывателю понять невозможно! Но ничего, там (кивает головой кверху) разобрались и одобрили.

Ну что, довольны? Учитесь, как надо внедрять разработки! Придумать – это еще полдела. А ты, батенька, попробуй, внедри! Да так, чтобы шум по всей стране пошел! Кстати, я сообщил, что разработка в целом завершена. Осталось провести главный эксперимент… и порядок! Хорошо бы и прямоконтактный вариант форсировать, пока волна идет. Как с ним дела?

Эпизод 15а. Лаборатория отдела спецсонтехники

Действие возвращается в лабораторию, где Вера уже сидит в кресле, держа в одной руке ручной пульт, а другой лихорадочно перелистывая лежащую у нее на коленях инструкцию. На голове шлем с наушниками. Возбуждена, спешит.

Вера. Так, реципиент – Головин Василий Васильевич! Расстояние? Сколько отсюда до директорского кабинета? Метров тридцать. Есть. Степень воздействия? Ну, Васечка, держись! Ставлю максимальную – шестую! Обстановка? Выберем вот это. Для любовных объяснений – глухой старинный парк! Кажется, все! А теперь была не была – пуск!

Нажимает кнопку пульта. Кресло резко трансформируется в ложе, на которое опускается Вера. Около установки возникает туманное облако, сквозь которое видно, что одна нога Веры свисает с ложа. Из нижней части ложа появляется подобие руки, которая осторожно кладет свисающую ногу на ложе. Вера засыпает.

Эпизод 14Ь. Продолжение совещания у Громовержцева

Кранкензон. О прямоконтактном стимуляторе говорить пока рано. Там еще немало головоломок. И с финансированием этой работы тоже проблемы, как вы знаете.

Головин. Да и программный подготовить к эксперименту время надо. А у нас, Иван Васильевич, сейчас уйма плановых первоочередных работ.

Громовержцев. Ну вот что, орлы мои спящие, я тут бьюсь изо всех сил, чтобы наши разработки внедрить, со всеми вытекающими из этого, приятными для вас, последствиями. А вы мне все о трудностях толкуете! Значит, так, сроки эксперимента уже согласованы с Виктором Петровичем, который, кстати, скорей всего и возглавит наш авторский коллектив. Так что давайте закругляться и подводить итоги!

Головин. Ав чем, собственно, заключается авторское участие Виктора Петровича в нашей разработке?

Громовержцев (обращаясь к Кранкензону, гневно). Что за детские вопросы? Сигизмундович, объясни своему старшему научному, что значит иметь в авторском коллективе человека такого уровня, как Виктор Петрович! Да это ж гарантия успеха! Это ж масштабы внедрения, ну и лавры соответственно. Все. Дискуссия закончена. Софья Павловна, пишите, это пойдет в приказ! Провести полномасштабный эксперимент с прибором ПС-ПР до первого мая сего года. Второе. В качестве экспериментатора, субъекта, над которым проводится эксперимент, назначаю себя – Громовержцева Ивана Васильевича.

Все ахают, удивление и страх на лицах. Головин неожиданно вскрикивает и хватается за голову.

Эпизод 15Ь. Лаборатория отдела спецсонтехники

Действие возвращается в лабораторию, где на установке ПСС лежит и видит сон Вера. Она идет по старинному парку. В руках у нее все тот же пульт. Находит в укромном тенистом месте скамейку и садится на нее. В некотором отдалении из-за кустов появляется цыганка и с интересом наблюдает за Верой.

Вера. Прелестное место. А хорошо бы еще легкую музыку.

Нажимает на пульте какую-то кнопку. Издалека раздаются звуки духового оркестра. Цыганка садится на скамейку рядом.

Цыганка. Ах, почему такая красавица и одна скучает? Где же суженый твой? Почему не идет, не летит к своей крале? Дай руку, погадаю, все тебе о нем скажу.

Вера дает ей левую руку, в правой держит пульт. Цыганка гадает по руке.

На совещании он у большого начальства. А хочешь, приведу его сейчас к тебе? Дай на минуту эту штуку (показывает на пульт), и я тебе его тут же доставлю!

Вера в растерянности медленно протягивает ей пульт, но в последний момент ее руку кто-то перехватывает, и она слышит: «Не советую, это небезопасно!» Она оглядывается и видит позади Васю Головина. Вера радостно вспыхивает и отдергивает руку с пультом назад.

Эпизод 14с. Продолжение совещания у Громовержцева

Все с изумлением смотрят на Головина.

Громовержцев. Что?!! Не советуешь, небезопасно?! И это ты мне говоришь? Нет, вы посмотрите на него! Ну, знаешь, Головин!

Головин (испуганно вздрагивая, как бы просыпаясь). Нет-нет, Иван Васильевич, я, собственно, не вас имел в виду. Вашу безопасность мы, конечно, обеспечим, но знаете, я посоветовал бы поискать для этого случая другую кандидатуру. Ну, менее значимую, что ли.

Кранкензон (поддерживая Головина). А действительно, Иван Васильевич, зачем это вам? Не барское это дело. Техника новая, мало ли что!

Белкина (робко). Если можно, и мое мнение. Я поддерживаю товарищей по этому вопросу. Думаю, партбюро тоже попросит выдвинуть другого кандидата! Мы не можем рисковать руководителями такого уровня, как Иван Васильевич!

Громовержцев (усмехаясь). Благодарю покорно за заботу! Эксперимент этот какого рода? Принятие ответственных решений! А кто их у нас должен принимать? Ну не уборщица же тетя Валя! Кстати, кандидатура моя уже одобрена Виктором Петровичем, и обсуждению больше этот вопрос не подлежит. А вот вы, Федор Сигизмундович, позаботьтесь, чтоб все прошло на высшем уровне и чтоб никаких сюрпризов! Теперь в части программы нашего эксперимента. Я думаю, особенно распыляться не будем. Один-два, не крупных, из нашей институтской тематики вопроса.

Эпизод 15с. Лаборатория отдела спецсонтехники.

Продолжение сна Веры.

Вера. Вот не ждала вас, Василий Васильевич. Хотя, по совести, ждала, и очень. Как вовремя вы появились. Еще немного, и я отдалаб ей (показывает на цыганку) пульт!

Цыганка. Зачем говоришь такое, ты ж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! А его (показывает на Головина) остерегайся. Ой, хлебнешь с ним горя!

Головин. Слушай, откуда она тут взялась? Да убери ты ее куда-нибудь подальше!

Вера. А как?

Головин (показывает ей на пульт). Поверни это и нажми здесь.

Вера делает то, что ей сказал Головин, и цыганка медленно отлетает от них в растущие неподалеку кусты, но не уходит, а время от времени пытается приблизиться к ним, но какая-то сила уносит ее назад в кусты.

Вера. Ну вот мы и одни. Почти одни. Как здесь красиво и романтично!

Вот только луны не хватает. Я так люблю лунный свет. (На небе появляется громадная луна.) Ой, как здорово! (Трогает Головина за руку.)

Головин. Что? Какая луна? Постой, как я здесь оказался? Я ж должен быть на совещании у начальства! Скандал! Немедленно верните меня назад!

Вера. Ах, подумаешь, какое-то совещание, начальство? Разве не лучше вот здесь, в этом чудесном месте? Вдвоем со мной?

Неожиданно с другой стороны скамейки раздается голос: «В тысячу раз лучше!» Вера изумленно поворачивается и видит с другой от себя стороны второго Васю Головина.

Эпизод 14с1. Продолжение совещания у Громовержцева

Головин сидит, охватив голову руками, в каком-то полусне.

Громовержцев (недовольно глядя на Головина). Я вижу, некоторые устали. Василий Васильевич, не так ли? (Не дождавшись ответа, продолжает.) Ладно, долго не задержу. Подводим итоги. Итак, программа-перечень вопросов, которые я, с вашего разрешения, берусь решать в процессе эксперимента. Первый. Кадровая и структурная реорганизация института. (Удивленные и испуганные лица присутствующих, в том числе очнувшегося на короткое время Головина.) А что это вас всех так испугало?

Кранкензон. Иван Васильевич, а стоит ли такой корпоративный, где-то внутрисемейный вопрос выносить на столь широкий суд? А что, если какой-нибудь, простите, сбой системы? А мнение общественности в этом вопросе, профсоюзы, партбюро – как быть с ними?