Остров Проклятых

Тедди бросил взгляд на Чака, тот ответил ему смущенной улыбочкой.

– Он не привык обращаться в бегство, док. Воспитание, – сказал Чак.

– Ах, ну да… воспитание. И кто же вас воспитывал?

– Медведи, – сказал Тедди.

Глаза Коули просветлели, он одобрительно кивнул.

А вот Нэринг явно не оценил юмора. Он разгладил брючины на коленях.

– В Бога веруете?

Тедди засмеялся.

Нэринг весь подался вперед.

– Вы это серьезно? – спросил Тедди.

Тот молча ждал ответа.

– В лагере смерти бывали, доктор?

Нэринг жестом показал «нет».

– Нет? – Тедди тоже подался вперед. – Ваш английский хорош, почти безупречен. И все же согласные у вас выходят твердоватыми.

– Разве легальная иммиграция является преступлением, пристав?

Тедди с улыбкой помотал головой.

– Тогда вернемся к Богу?

– Как-нибудь познакомьтесь с лагерем смерти, доктор, а потом спрашивайте меня о том, что я думаю о Боге.

Вместо кивка Нэринг медленно прикрыл веки, а потом снова открыл, уже обращаясь к Чаку:

– А вы?

– Я незнаком с концлагерем.

– В Бога веруете?

Чак пожал плечами:

– Давно как-то о нем не думал, ни в каком качестве.

– С тех пор, как умер ваш отец, да?

Теперь и Чак подался вперед, глядя в прозрачно-стеклянные глаза толстячка.

– Ведь ваш отец умер? Как и ваш, пристав Дэниелс? Готов побиться об заклад, что вы оба лишились главного мужского авторитета в доме, когда вам еще не было пятнадцати лет.

– Пятерка бубей, – сказал Тедди.

– Простите? – Нэринг еще сильнее подался вперед.

– Это ваш очередной трюк? – сказал Тедди. – Вы мне сообщаете, какая карта у меня в руках. Хотя нет, подождите… вы распиливаете пополам медсестру и достаете кролика из шляпы доктора Коули.

– Никаких трюков.

– Еще вариант, – продолжал Тедди, у которого руки чесались оторвать эту голову-вишенку на жирных плечах. – Вы учите женщин проходить сквозь стены, воспарять над больницей, напичканной санитарами и охранниками, и улетать через морскую бухту.

– Отлично сказано, – подал голос Чак.

Нэринг в очередной раз медленно моргнул, что напомнило Тедди домашнего кота после кормежки.

– Повторюсь, у вас отменный защитный…

– Та-ак, приехали.

– …механизм. Но суть в том…

– Суть в том, – перебил его Тедди, – что в этом учреждении вчера ночью совершено девять серьезных нарушений правил безопасности. У вас пропала пациентка, и никто даже не думает…

– Мы ищем.

– Без дураков?

Нэринг откинулся назад и взглянул на Коули так, что невольно возникал вопрос, кто же тут главный.

Коули перехватил взгляд Тедди, и его подбородок слегка порозовел.

– Доктор Нэринг, кроме всего прочего, является главным координатором по связям с нашим наблюдательным советом. Поэтому я его попросил рассмотреть ваши просьбы.

– Какие именно?

Нэринг чиркнул спичкой и, сложив ладони домиком, реанимировал потухшую трубку.

– Мы не выдадим личные досье нашего персонала, – отрезал он.

– Конкретно Шина, – сказал Тедди.

– Ничьи.

– Решили нас тормознуть?

– Я незнаком с этой терминологией.

– Может, вам стоит больше поездить?

– Пристав, продолжайте свое расследование, и мы вам поможем, чем можем, но…

– Нет! – рубанул Тедди. – Расследование закончено. Первым же паромом мы возвращаемся в город и подаем рапорт, после чего дело передадут, я так понимаю, гуверовским ребятам. Но это уже без нас.

Трубка Нэринга повисла в воздухе. Коули потягивал из стакана. В ушах звенел Малер. Где-то тикали настенные часы. За окнами усиливался дождь.

Коули поставил на столик пустой стакан.

– Как вам будет угодно.

Когда они вышли из дома, уже лило как из ведра, дождь барабанил по черепичной крыше, по камням внутреннего дворика, по черной крыше поджидавшего их автомобиля. Черноту разрезали косые серебристые лезвия. Машина стояла всего в нескольких шагах от крыльца, но они успели вымокнуть до нитки. Макферсон, обойдя капот и быстро шмыгнув за руль, встряхнул головой, отчего приборный щиток тут же сделался мокрым, и завел свой «паккард».

– Хороша ночка. – Он возвысил голос, чтобы перекрыть лязг «дворников» и барабанную дробь дождя.

Обернувшись, Тедди через заднее стекло увидел на крыльце размытые очертания двух фигур, провожающих взглядами отъезжавшую машину. Мимо ветрового стекла со свистом пролетела ветка, оторванная от дерева.

– В такую погоду собаку на улицу не выпустят, – сказал Макферсон.

– Давно вы здесь работаете? – спросил Чак.

– Четыре года.

– Раньше побеги бывали?

– Нет, бог миловал.

– А как насчет нарушения дисциплины? Скажем, человек пропал на час или два?

Макферсон помотал головой:

– Тоже не бывало. Нужно быть совсем уж ненормальным. Куда отсюда податься?

– А доктор Шин? – спросил Тедди. – Вы с ним знакомы?

– Само собой.

– Давно он здесь?

– Пришел на год раньше меня, если не ошибаюсь.

– Значит, пять лет.

– Вроде так.

– Он плотно работал с мисс Соландо?

– Я не в курсе. Вообще-то, ее ведет доктор Коули.

– Это в порядке вещей – главврач ведет дело пациентки?

– Ну… – Макферсон сделал паузу.

Они ждали, пока шлепали «дворники» и темные ветки склонялись к ветровому стеклу.

– По-разному бывает. – Макферсон помахал рукой охраннику у ворот, в которые въезжал «паккард». – Доктор Коули ведет многих пациентов в корпусе С. И еще несколько в других корпусах.

– Кого, кроме мисс Соландо?

Макферсон остановил машину перед мужским общежитием.

– Не возражаете, если я не стану выходить, чтобы открыть вам дверь? Поспите. Я уверен, доктор Коули ответит утром на все ваши вопросы.

– Макферсон, – позвал Тедди, открывая дверь.

Тот обернулся к нему через спинку кресла.

– У вас это не слишком удачно получается, – сказал пристав.

– Что «это»?

Тедди ответил ему мрачноватой улыбкой и выбрался наружу под проливной дождь.

Их поселили вместе с Треем Вашингтоном и еще одним санитаром по имени Бибби Люк. Комната была приличная, с парой двухъярусных кроватей и столом, за которым, когда они вошли, Трей и Бибби играли в карты. Вытерев мокрые головы белыми махровыми полотенцами, – кто-то оставил целую стопку на верхней кровати, – Тедди с Чаком придвинули еще пару стульев и присоединились к игрокам.

Играли в покер «по мелочи», и, если заканчивались монеты, в ход шли сигареты. Тедди раскрутил всех троих, взяв хороший прикуп, и в результате заработал пять баксов и восемнадцать сигарет на пиковом флеше. Сигареты он спрятал в карман и в дальнейшем играл с оглядкой.

Чак оказался настоящим игроком при всей своей внешней легкости, совершенно непредсказуемым, перед ним быстро выросла горка монет и сигарет, а потом и бумажек, и под конец он воззрился на нее с удивлением, словно не понимая, откуда что взялось.

– Пристав, у вас что, рентгеновские аппараты вместо глаз? – спросил Трей.

– Да просто везуха.

– Черта с два. Чё-то нам, придуркам, так не везет. Небось занимаетесь вуду.

– Может, просто придуркам не стоит дергать себя за мочку.

– Чего?

– Каждый раз, когда у вас на руках было меньше фула, вы дергали себя за мочку, мистер Вашингтон. – Чак показал пальцем на Бибби. – А этот придурок…

Все трое так и покатились.

– Он… погоди… он… у него зенки делаются как у белки… и перед тем как блефануть, он проверяет, сколько у кого жетонов… А когда у него сильная карта? Он сидит такой тихий-тихий, весь в себе…

Трей взорвался громким хохотом и хлопнул ладонью по столу.

– А пристав Дэниелс? Он как себя выдает?

Чак усмехнулся:

– Хотите, чтобы я сдал своего напарника? Нет уж, дудки.

– Колитесь! – Бибби тыкал пальцем в них обоих.

– Нет, увольте.

– Ага, ясно, – сказал Трей. – Все белые заодно.

Чак потемнел лицом и так на него посмотрел, что в комнате вдруг стало нечем дышать. У Трея запрыгал кадык, он уже было поднял руку, чтобы извиниться, как вдруг Чак произнес:

– А то. Одна компашка. – И рот его растянулся до ушей.

– Во придурок! – Трей хлопнул его по руке.

– При-ду-рок! – поддакнул Бибби.

– Ублюдок, – сказал Чак, и все трое захихикали, как маленькие девочки.

Тедди подмывало включиться в общее веселье, но он решил, что это выйдет ненатурально, вроде как чужак хочет показаться своим в доску. А как же Чак? У него это выходило как-то само собой.

– И что же выдавало меня? – спросил Тедди у Чака в темноте, когда они лежали в своих кроватях. В другом конце комнаты Трей и Бибби соревновались в храпе. Дождь за окном в последние полчаса несколько утих, словно копя силы или дожидаясь подкрепления.

– В карты? – уточнил Чак с нижней кровати. – Проехали.

– Нет. Я хочу знать.

– Ты ведь считал себя хорошим игроком, да? Признайся.

– Я считал себя неплохим игроком.

– Ошибочка вышла.

– Ты меня сделал.

– Да ну, заработал несколько баксов.

– Твой отец был игрок, я правильно понимаю?

– Мой отец был придурок.

– Извини.

– Ты тут ни при чем. А твой?

– Отец?

– Нет, дядя. Отец, кто ж еще.

Тедди попытался представить его в темноте, но увидел лишь руки в шрамах.

– Он был всем чужой, – сказал Тедди. – Даже моей матери. Он себя-то не понимал. Отождествлял себя со своей моторкой. И когда ее потерял, то и сам потерялся.

Чак никак не отреагировал, и Тедди решил, что его напарник спит. Вдруг он увидел отца целиком, сидящим на стуле дни напролет, когда не было никакой работы, – человека, которого всосало окружающее пространство.

– Эй, босс!

– Ты еще не спишь?

– Мы правда пакуем чемоданы?

– Да. Ты удивлен?

– Никаких обвинений, просто… не знаю, как сказать…

– Ну?

– Я еще никогда не отступал.

Тедди какое-то время лежал молча, а затем произнес:

– Мы не услышали ни слова правды. Не приблизились к ней ни на шаг, не за что зацепиться, неизвестно, как заставить их говорить.

– Да знаю, знаю. Логика железная.

– Но?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Восьмерка» – солдат, комиссованный из американской армии по восьмой статье: «Серьезное умственное расстройство». (Здесь и далее прим. перев.)

2

УСС – Управление стратегических служб США.

3

Домино Антуан Доминик по кличке Толстяк – чернокожий исполнитель блюзов и рок-н-ролла из Нового Орлеана.