Сердечные истории

– Ба, – как бы между прочим спросила Зиночка. – Я что-то тут вспомнила про твою сестру Лиду. Ну ту, что сумасшедшая была. Я тут подумала, а она одна у вас в роду была ненормальная или еще кто?

– Одна, – удивилась бабуля. – А что ты про нее вспомнила-то?

– Да так, тут разговор про болезни зашел, вот и вспомнилось, – приврала что-то не сильно внятное и убедительное Зинаида.

– М-да, – повело бабулю в воспоминания, – Лидуша была в юности тихенькая, милая, кроткая и улыбчивая девушка, а потом такие ужасы творить начала, страх и вспомнить. Что значит дурная кровь.

– Что значит дурная? – совершенно обмирая от страха за свою загубленную жизнь, пытаясь не заплакать, переспросила Зиночка.

– Так она же не нашенская была, – взялась с энтузиазмом пояснять бабуля. – Моего отчима, маминого второго мужа, дочь. А мать ее, то есть первая жена дядь Виктора, как раз таки была сумасшедшей, и ее мама тоже. Да-а-а, – протянула бабуля, с удовольствием предаваясь воспоминаниям. – Еще какая сумасшедшая, там вообще страшное дело творилось…

И Зина, съезжая по спинке дивана от внезапного облегчения, прослушала вполуха информацию о той несчастной безумной мамаше не менее безумной Лидушки.

Так. Значит, не наследственное. И что мы имеем в таком случае?

Для таких вопросов у нас есть интернет с его прекрасными поисковиками – только в путь!

Через пару часов, холодея внутри от ужаса и безысходного осознания грядущей неотвратимости беды, Зинаида поставила себе окончательный диагноз.

И пошла искать мужа для серьезного разговора.

– Гриш, – усадив его напротив себя, Зинаида взяла ладони мужа в руки, посмотрела ему в глаза и приступила к тяжелому, но неизбежному разговору и, как обычно, не прячась за пустыми фразами, рубанула с главного: – У нас беда.

– Так, – сразу же напрягся Григорий, внимательно вглядываясь в лицо жены. – Какая?

– Со мной последнее время происходят странные вещи, – осторожно начала Зинуля. – Я теряю вещи, продукты, я забываю, что и когда готовила, покупаю продукты по списку в магазине, а дома обнаруживаю, что часть забыла купить. Потеряла то одеяльце, ты помнишь?

– Одеяльце помню, – осторожно согласился Гриша.

– Ну вот! – обрадовалась Зина. – Я смотрю: его нет. Все облазила в подвале: нет. А через два часа спустилась за луком: есть, лежит на своем месте. Я же точно помню, что не было, и я искала, а оно лежит.

– У детей спрашивала? – все больше напрягался Гриша.

– Конечно, спрашивала, говорят, что не брали. И не врут, я же вижу, – продолжала она, все больше и больше заводясь. – Какие-то старые миски-тарелки пропадают, начинаю искать – а они на месте. И еще вот что, Гриш. – Она придвинулась к нему поближе. – Ночами я стала слышать странные звуки, словно стучит кто-то тихонько и стонет или пищит. Несколько ночей подряд так пищало-стучало, а потом перестало.

– Перестало, да? – переспросил Гриша.

– Да, – кивнула Зинаида. – И я, Гриша, загуглила все эти свои симптомы и получила однозначный ответ. – Она глубоко вздохнула, набираясь решимости и выдохнула: – Все, что со мной происходит, это первичные признаки начинающегося Альцгеймера.

– Чего начинающегося? – начал тихо похохатывать Григорий.

– Альцгеймера, – трагическим, убитым тоном окончательно призналась Зинаида.

– Не-не-немец, что ли? – не удержавшись, принялся хохотать Гриша.

– Что ты смеешься, вот что ты смеешься?! – ужасно возмутилась Зина такой черствости мужа.

А он притянул ее к себе, трясясь от хохота, поцеловал в макушку и, утерев выкатившуюся смешливую слезу, надоумил:

– Ты не там ищешь, Зинуля.

– Что значит не там? – вывернувшись из его объятий, воинственно возмутилась Зинаида.

– Ты человек с высшим образованием, один из ведущих специалистов в крупной известной компании и ставишь себе диагнозы, начитавшись интернета? Все эти твои ужасы можно было бы списать на усталость, потому что на самом деле тебя определенно завалил чрезмерной работой твой шеф, и пора бы по-хорошему тебе с ним поговорить на эту тему. Но не об этом сейчас.

– А о чем? О моем болезненном состоянии? – бурчала недовольная легкомысленным отношением мужа к своему состоянию Зинаида.

– Ты не обратила внимания на странное поведение детей где-то последние дней пять? За эти дни они ни разу не поругались, не выясняли отношений, не делили игрушек, младшие не донимали старших – сплошная братско-сестринская благодать.

– Слушай… – призадумалась Зина, – а ведь верно. Я за своими заботами как-то на эту тишину и не обратила внимания.

– Во-о-от, – протянул муж. – И какие вдруг резко хорошие детки у нас тут стали: за столом ни одного крика, никаких капризов, съедают все без остатка, не канючат и не требуют запрещенного сладкого. И задания-то все сами делают. Ну, прямо не дети, а выставочные экземпляры.

– То есть… – начала понимать Зина.

– Вот именно, – кивнул, соглашаясь Гриша. – Надо проследить за детьми, и уверен: мы узнаем ответы на большую часть твоих вопросов.

– Точно, – согласилась Зина, быстро прокрутив в голове все странности с детьми, которые она мимоходом отмечала про себя, но не придавала им особого значения. И напустилась на мужа: – Что ж ты раньше молчал!

– А меня как-то, знаешь, – смеялся Гриша, – вполне устраивала такая тишина в доме и примерные детки. Тем более все в порядке, травм никаких не наблюдалось.

– А то, что жена тут с ума сходит, тебя тоже устраивало? – негодовала Зинаида.

– Нет, – загребая бушующую жену в охапку, смеялся Григорий. И, чмокнув в нос, и в лоб, ну и в губы, раз пошло такое дело, предложил: – Ладно, давай, что ли, в шпионов поиграем, проследим за нашими детками. Вон, кстати, Никитос с Василем куда-то намылились. Пошли?

– Пошли, – заговорщицким шепотом согласилась Зинаида.

Между их и соседским участком, в самом дальнем углу сада, имелся небольшой проход в заборе, давно замаскированный кустами сирени с их стороны и жасмина со стороны соседского участка. В самом деле, люди дружили долгие годы, ходили друг к другу в гости – что обходить через улицу. Про эту дыру в заборе знали все, и дети с удовольствием через нее шастали к соседям, тем паче что те редко приезжали.

Вот к этому-то лазу и устремились братцы, по-шпионски оглядываясь назад.

Зорких, коварных родителей мальчишки не заметили и быстренько шмыгнули в кусты. Ну и родители, как два неуловимых диверсанта, за своими детками туда же.

А на той стороне прямо тропочка по траве проложена от прохода к хозяйственной сараюшке у забора, и слышатся приглушенные голоса что-то живо обсуждающих парней.

Подкрались коварные родители и застукали своих чад за сараюшкой соседской склонившихся над какой-то картонной коробкой, видимо, от холодильника, обрезанной до сантиметров двадцати.

– Так, – грозным тоном поинтересовалась Зинаида. – И что тут у нас такое?

Никитка с Василем, обалдев от неожиданного появления родителей, перепуганно уставились на них, не в силах что-нибудь вымолвить. Гриша, шагнув вперед, склонился над коробкой, постоял в задумчивости какое-то время и начал тихонько трястись от сдерживаемого смеха.

– Иди, мать, посмотри, – позвал он, махнув рукой Зинаиде.

Не спуская с сыновей сурового взгляда, заранее не обещавшего ничего хорошего, Зина присоединилась к мужу и заглянула в коробку, в которой…

На старой шерстяной кофте Никиты, постеленной на дно, копошились небольшой щеночек непонятной породы, крошечный серый котенок, маленький серый крольчонок и еж.

– Та-а-ак, – снова протянула Зинаида, – мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

А происходило тут следующее, как взялся пояснять матери любимой старший сынок.

Неделю назад они с Васей пошли за соседский участок просто так, прогуляться, и нашли возле забора вот эту самую коробку, в которой пищали малипусенькие детеныши кошки, собаки и кролика.

Их кто-то, по всей вероятности, просто выбросил за ненадобностью, перекинув через забор на участок, где редко бывают хозяева. Видимо, решил: выживут – значит выживут, ну а нет, так пусть хозяева участка думают, что с ними делать, теперь это их головная боль. Самое странное, что все животные были совсем маленькие, им было буквально не больше одной-двух недель. А мальчишки нашли «подкидышей», оттащили сюда за сараюшку и решили ухаживать за животными.

– А еж? – выясняла строгим тоном Зинаида.

– А ежа мы не брали, – вдруг протиснулся мимо нее вперед Олежек, вот наверняка появился вместе с сестрицей, с которой они всегда все делали только вдвоем, последовавший за родителями, проследившими за старшими братьями. – Эдик сам пришел, честное слово, мамочка.

– Так, и вы тут, – констатировала суровая мать. – Очень хорошо. Вот все вместе нам с отцом и объясните вашу конспирацию.

– Мам, – начал, как водится, первым Никита, – ну ты же категорически против животных в доме.

– От этих глистов и блох, детям ненужных, – встряла Ольга в процесс пояснений, напомнив материнские слова.

– Мы же тебя сколько просили собачку…

– Или котика, – быстренько всунула свои добавления Оленька.

– Да, – чуть сбился Никита, – или котика. А ты не разрешала. А тут эти малыши. Их какие-то гады просто взяли и выкинули, они еле живые были, когда мы их нашли, – показал он рукой на коробку. – Что ж и мы их выбросить должны были? Они же совсем маленькие.

– А Жорик, он когда спит, – снова встряла Оля со своими объяснениями, – он так ножками во сне тук-тук-тук делает, бежит быстро-быстро, так смешно.

Григорий, сложив руки на груди, изо всех сил сдерживая смех, посмотрел многозначительно на жену. Тук-тук-тук, говорите?

– Жорик, я так понимаю, у нас кролик? – спросила Зина.

– Ну, да, – оживился Вася, – а это Маркиза, – показал он на котенка.

– Что-то она слишком облезлая для такого богатого имени, – заметил с сомнением Григорий.

– А это Федот, – указал на щенка Олежек.

– Почему Федот? – удивился Григорий.

– Потому что накануне им няня читала отрывок из Федота-стрельца, – объяснил обстоятельный Никита.

– Да? – переспросил с сомнением отец и посмотрел на жену: – А не рановато ли им про Стрельца-то? И что она им там вообще читает, я как-то упустил этот момент.

– Так, – сказала строгая мать. – С этим мы потом разберемся. Сейчас о другом. Так это вы таскали продукты из холодильника?

– Мы, – тяжко выдохнул Никита.

– И как вам удалось меня обвести-то? – всплеснула мать руками.

– Никита сказал: храним все в тайне, – тут же принялся сдавать брата подчистую Олежек. – Но маме нельзя врать ни в коем случае, она сразу же нас раскусит. Поэтому надо говорить только правду.

– Вот мы и говорили, – закончила за брата Оленька.

– Ты спрашивала: «Вы брали котлету» или сметану…

– …или молочко, – снова встряла Оленька.

– …а мы отвечали, что мы его не ели, – закончил фразу Никита. – И про одеяло спросила, а мы ответили, что нам оно не нужно. Правда, одеяло мы решили вернуть обратно.

– И старую миску для ягод, – уточнил Василий. – Она для них большая, а ты искала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.