Полная версия
Повесть о Средиводье
Красноватые крыши и светлые или цветные стены домов возвышались среди полей, которые с трёх сторон окружали поселение.
Жители встретили нас настороженно, потом поняли, что это мы предупредили независимых о Межвладычестве и приняли радушно. Не смотря, что они старались выглядеть уравновешенными и приветливыми, всё-таки ощущалось тревожная атмосфера и напряжённое приготовление к отпору – всюду куда-то спешили мужчины, женщины и подростки переносили какие-то поклажи. Разного рода ручные инструменты и даже оружие от молотков и топоров до копьев и арбалетов укладывались возле крылечек и ограждений садов. Конечно, мы видели, что им не до гостей, но нам надо было торопиться. И тут повезло. Оказалось, что два гонца собираются лететь на драконах в сторону гор и пообещали, что возьмут с собой. Мы и не ожидали такой удачи – большую часть пути пересечь до вечера.
Серо-пегие драконы, украшенные предупредительными лентами цветов Троеуделья, где преобладал красный, как и на том, что мы видели раньше взмыли ввысь. Крепко держа узду, сидя за спиной возницы дракона, я обернулся, – за горизонт уходила бирюзовая полоса пролива Рыбный. Под нами промелькнули сады и наделы, где ещё трудились на полях независимые, ушли назад красно-коричневые крыши поселения. Почти вровень с драконом, на котором я сидел, но на приличном расстоянии, чтобы не задеть друг друга крыльями рассекал воздух другой, где за возницей примостился отец.
Драконы поднялись ещё выше, люди внизу стали похожи на крохотных букашек, копошащихся среди зелени. Поселения угадывались скоплением крыш, к которым тянулись ниточки – тропинки. Нитки потолще – дороги расползались от поселения к поселению, они словно сеть опутывали землю, обходя холмы, спускаясь в низины. Справа вытянулся полуостров Лапа, окаймлённый голубоватой лентой прибоя, действительно похожий на широкую и раскрытую лапу. Почти в его середине неровной кляксой голубело озеро Продолговатое. Это округ Южный, откуда мы удалялись.
Впереди на границе воздуха и земли сквозь сизую дымку проявлялись горы – Горбатые камни – нагромождение застывшей лавы давно потухшего вулкана.
IV
Взошла Зелёнка. Отсюда, сверху она лучше видна, чем с земли. Слева золотит воздух и небо опускающаяся Сияющая, а справа накладывает зеленоватый отсвет на окружающее пространство Зелёнка. По мере приближения к горам, их склоны приобретали насыщенный оттенок от светил небосвода, особенно вершины, покрытые снегом почти круглый год. Снежные грани гор сверкали разноцветно: золотистым, желтоватым, желто-розоватым, розово-красноватым, зеленоватым, буро-зелёным, зелёно-синим. Сами склоны удивительно красивы и разнообразны по форме и оттенкам. Мне казалось, что я мог бы вокруг летать бесконечно и мне не надоело бы любоваться на это каменное чудо природы.
Когда же мы стали приближаться, так у меня и вовсе дух захватило, потому что увидели нечто странное. Потом я узнал, что рудники разрабатывают двумя способами. Если необходимый металл располагается близко к поверхности, то так и срезают с горы слой за слоем, уходя по кругу внутрь этого круга и соответственно вглубь его. Если же руда пролегает глубоко в толще горы, то пробивают проходы, чтобы достать её. Таким образом некоторые горы изрыты ходами, что червивый плод. Второй способ стороннего наблюдателя не восхитит, если тот пролетает мимо, он увидит дыру, да тележку с рудой, что выкатывают из неё. А вот первый способ, хотя и изничтожает гору или склон, но проделывает кругообразные дороги, которые сверху кажутся похожими на раскрывшийся цветок, так как происходит сужение кругов внутрь, и горная порода имеет различные оттенки, то будто выработка руды – расцветает.
Эти горы богаты не только серебром, тут добывают, золото, медь, свинец и другие металлы, которые используют в хозяйстве Средиводья. Рудниками владеют союз горняков, а также мастера по металлам Страны Независимых. Не удивительно, что ушкуйники зарятся, чтобы заполучить рудники в свои руки. И при их угрозе предупреждают горноразработчиков, рудодобытчиков и мастеров одними из первых.
Драконы сделали по кругу над Горбатыми камнями и плавной дугой полетели вниз, приземлились в узкой долине поселения Серебряный ручей. К нам уже спешили люди, я даже не заметил, откуда они вышли. Возницы рассказали о возможной опасности от ушкуйников, познакомили с нами и сообщили о нашей просьбе к ним. Окружающий люд тут же разделился на несколько групп: одни помчались куда-то и, словно слились с подножиями гор; другие пообещали отвести нас к старейшине серебряных дел мастеров, а пока подождать и сами ушли; третьи побежали за едой для возниц и драконов; четвёртые подошли к небольшому, но высокому холму с трубой, один из них протянул руку и в склоне стала образовываться отверстие, всё увеличивающееся, соответственно их росту, они вошли и вход задёрнулся, как занавеской, только ничего не качнулось. Вскоре труба из холма стала расти в высоту, сужаясь кверху. Вознеслась так высоко, что приходилось, смотреть на неё, задирая голову к небу. Вдруг из неё повалил дым, да ещё красноватого оттенка. Нам потом объяснили, это сигнальный дым, чтобы быстро предупредить окрестности о возможной опасности. А красный цвет дыма – цвет одежды ушкуйников. В топке подбрасывали вместе с дровами красный краситель. Прошло совсем немного времени, пока мы с отцом всё вокруг разглядывали и вдали в разных местах стали появляться тоже красноватые дымы. Таким образом население всего Закатного округа вскоре узнало об угрозе. Дым увидели и на северо-востоке острова. Весть быстро разносилась ветром и дымом, возницами на драконах.
Не успела Сияющая коснуться горизонта, золотисто-красноватая при заходе, как напротив вынырнула Голубика, пока ещё бледно-голубая, в то же время Зелёнка, как хозяйка небосвода простирала зеленоватое свечение на всё вокруг. Склоны золотистые и розовато-пурпурные, бледнея, приобретали голубые и зелёные оттенки различной интенсивности. Казалось, что спускающийся с неба сумрак пропитал воздух голубым и зелёным, но сам в насмешку земле искрится яркими белыми блёстками.
Из-за одной из горных вершин, покрытых сине-зеленоватым сиянием взмыл большой тёмный комок. Распластав крылья, дракон устремился в сторону востока. Мы подумали, что это очередной вестник отправился предупреждать жителей других поселений, но нам разъяснили, что это дракон Огнебора, сына Велибора, Выбранного Закатного округа, и вероятнее всего направился на Совет Выбранных, который обычно проходит на территории Северо-восточного округа. Я слышал раньше о Выбранных, они в Стране Независимых выполняли то же, что в Троеуделье правители уделов-островов. На острове Большом четыре округа, а Совет Выбранных из этих четырёх у них занимался тем же, что наш Верховный правитель единолично.
Вечерами работы прекращаются, но гостей уважили и по разрешению старейшины мастеров отвели нас в мастерскую, где ещё не закончили трудиться. Здесь делали то, на что в Средиводье покупают, продают, меняют и хранят – деньги: треуглы, восьмёрки, а также чешуи и чешуйки13.
Открылась незаметная дверь, как мы думали в склоне горы. На самом деле тут практически все постройки отделали так, что они сливаются с горным пейзажем и кажутся частью склонов или даже скалистыми выступами. Нас обдало запахом раскалённого металла вперемежку с запахом распаренного и потного тела, – в помещении ярко горит огонь, тут выплавляют медные полоски. Предварительно замечу, что мастера тут все работают с платками на лицах, закрывающими нос и рот, впрочем, и мы дома так же, чтобы на подхватить медную лихорадку – отравление медной пылью. В соседней комнате уже остывшую полоску с гулким шумом рубят специальным приспособлением на квадраты. На другом столе стоит похожий инструмент, туда закладывают эти квадраты по одному, опускается опять нечто вроде ножа – и вжик-бом, от квадрата отрубается угол. Затем подставка взвизгивает, с помощью рычажка, который поворачивает мастер, разворачивается так, чтобы под нож попал следующий угол. И так отрубаются все четыре угла. Отрубленные углы – хорошо нам знакомые треугольники или треуглы. То, что осталось от квадратов – восьмиугольники или восьмёрки, наличие их считается среди крестьян и ремесленников Троеуделья уже хорошим достатком.
Есть в этой мастерской ещё несколько комнат, где витает не резкий, но сильно специфический запах, потому что здесь работают с серебром. Но выплавляют его в другой мастерской. Здесь же полно разных диковинных, на наш взгляд приспособлений, с их помощью получают серебряные деньги. Сюда привозят заготовленные слитки и прогревают до размягчения. Интересно и забавно смотреть на всё это. Свето-серый брусок с гладкими и блестящими гранями приобретает золотистый оттенок от вырывающихся языков пламени и начинает… таять, теряет определённую форму и твёрдость, растекается и расползается длинной и широкой струёй. Умелый мастер затем остывающую струю с помощью специального приспособления вытягивает в узкую проволоку. Из смежной комнаты доносится громкий стук с короткими промежутками. Сильные руки мастеров колотят молотами по проволоке, чтобы расплющить. Потом другие мастера забирают тонкую полоску и подставляют под похожее приспособление, где работают с медью. Резкий колото-рубящий звук и после удара выскакивают мелкие кусочки. Они напоминают маленькие защитные пластины на коже рыб, живущих в тёплых водах. После на пластинах выбивают оттиск, соответствующий какому-нибудь острову или даже роду, в соответствии с заказом. Такие деньги называю чешуйками, это малая денежная единица из серебра. Более крупную – чешую делают так же, как и чешуйки, только из более толстой проволоки. Этот способ издавна освоили на Большом острове серебряных дел мастера. Чешуи и чешуйки понравились ушкуйникам, через них они распространились по всему Средиводью.
V
На ночь нас отвели в гостевой домик, из трёх уютных комнат мы заняли одну. Накормили нас тушёными овощами с зерновыми лепёшками, предложили молоко горных коз. Благодарные и довольные, однако мы долго не могли заснуть от избытка новых впечатлений, но всё же разговор наш стих и незаметно сморил сон.
Прохладное утро освежило наши сонные головы, а вода – тела, пища их подкрепила и, готовые осваивать новые достижения независимых, мы проследовали в мастерскую чеканщиков по серебру. Отец шёл, затаив дыхание, вот сейчас он вступит туда, куда стремился долгие годы и не особо надеялся попасть.
Мастера уже занимали свои рабочие места. На стенах устроено множество полок, где громоздились различные изделия: клинки в ножнах, браслеты, кувшины, чаши, украшения для одежды и даже для сбруи лошадям, тулпарам и драконам. На полу в большой коробке стопкой лежат защитные одеяния из мелких колец и прямоугольных пластин. В углу стоят топоры и секиры. И всё это украшено переплетением узоров, фигурками, листьями и цветами. Кроме чеканки мастера используют теснение. Серебро для подобных изделий отливают из самородков в специальных каменных печах. Даже не верилось, что тёмно-серые тусклые комки могут превращаться в такую сверкающую узорчатую красоту!
Мы с увлечением слушаем мастеров, внимательно наблюдаем за их действиями, не замечая, сколько прошло времени.
Вдруг в мастерскую вбежал взъерошенный подросток и быстро выпалил:
– Чёрный дым! Виден чёрный дым из Южного округа!
Мы с отцом переглянулись и вопросительно уставились на мастеров, не зная, что тут у них означает этот чёрный дым. Они тут же вскочили, бросив: «Ушкуйники у них! В Южном округе!» Мы тоже встали, и не зная, что делать поспешили за мастерами, которые выбежали вслед за подростком.
Глава четвёртая. Независимые-горняки защищаются
I
Вокруг царила суета! Однако, приглядевшись поняли, что суеты нет, действия окружающих не хаотичны, а носят некий порядок и последовательность. Отец подбежал к старейшине и просил задействовать нас в какой-нибудь полезной для обороны работе. Тот согласился и попросил пока отнести ёмкость с густой чёрной жидкостью в холм с высокой трубой. Мы с готовностью поспешили выполнить поручение. Там сидел старик, по имени Белуша и подбрасывал в печку поленья вперемежку с красными комочками – краской. Мы приветствовали его, он в ответ поклонился. Отдали ему груз, а он стал окунать поленья в эту жидкость и тоже бросать в печь.
– Зачем это? – спросил я.
– Чтобы пошёл чёрный дым.
Я кивнул, и опять спросил.
– Тоже краситель?
– Нет. Это кровь земли!
– Как это? – удивился не только я, но и отец.
– Течёт из земли.
– Где же? Мы не видели нигде и даже не слышали, – сказал отец.
Старик усмехнулся.
– Это наш секрет.
– О! – воскликнул отец, – сколько же у вас секретов?!
– Есть кое-что. Хотя этот секрет не полный. О крови земли знают альбиносы… теперь и вы. Но её здесь нет, то есть на острове Большом добыть нельзя.
– А, где же?
– Даже на картах ушкуйников нет того острова, на котором можно найти озеро, куда просачивается кровь земли.
– Уважаемые Белуша, откуда же вам известно, что есть на картах ушкуйников, а чего нет?
– Уж, я знаю, – лукаво улыбнулся старик. – Потому что я добыл кровь земли на подводном острове!
– На подводном! Как же? – удивился я.
– Не досуг сейчас о том говорить! Ушкуйникам надо дать отпор и в этом тоже поможет кровь земли!
– Каким образом? – не унимался я.
– Иди, может и увидишь.
Я вздохнул, хотелось ещё расспросить, уверен, что и отец с удовольствием послушал бы, да действительно не до разговоров теперь. Надо хоть чем-то помочь независимым. Выходя, я бросил взгляд на ящик у стола, на нём лежали два платка: коричневый и фиолетовый.
– Уважаемый Белуша, – обратился я, – продайте нам эти платки, – попросил я, а отец посмотрел на меня с недоумением.
– Они старые и уже местами прохудились, – ответил старик. – Ну, если они тебе нужны забирай так, даром.
Я поблагодарил и схватил платки.
Когда мы вышли отец спросил, зачем они мне понадобились.
– Мне не хочется, чтобы ушкуйники догадались по цвету одежды, что мы троеудельцы. Наденем платки на шею или прикроем нижнюю часть лица, вдруг среди них окажутся из нашего поселения.
– Верно, а я и не сообразил.
Мы подбежали опять к старейшине, чтобы он занял нас полезным делом и Витувт, так его звали послал отнести емкости немного меньшего размера защитникам, что укрылись на склонах. Оттуда увидели, что с той стороны, откуда нас привезли возницы на драконах, едут несколько десятков повозок, а на них скопление красных «стручков», как тут иногда называют ушкуйников. Мы оставив ёмкости побежали за следующими, чтобы отнести на другой склон. Потом устанавливали кувшины с водой возле емкостей со светлой землёй, которую добывали горняки, соскребая с некоторых холмов и каким-то, известным только независимым мастерам, способом обрабатывали, что она меняла свои свойства.
Все по распоряжению Витувта заняли отведённые для обороны места и ожидали приближения повозок, которые, как мы услышали потом были отобраны в Южном округе.
II
Сияющая не поднялась до своего предела, как повозки стали въезжать в долину и заполнять её, тем самым заперли выход, надеясь этим устрашить независимых. На повозках разместилось несколько ватаг ушкуйников. Главы ватаг потрясали насаженными на рукояти топорами с молотками на обухе. Каждый выкрикивал приказы независимым, которых они не видели за камнями на склонах, но требовали сделать им подарки в виде изделий серебряных дел мастеров и слитков серебра и золота, если есть на этом руднике. В ответ они не услышали ни звука.
Ушкуйники устрашающе подняли клевцы, которые состояли из узкого, немного изогнутого клинка, насаженного на длинное и витое металлическое древко. Оно в верхней части оканчивалось острым наконечником. Нижняя часть – массивной рукоятью. Ушкуйники знали, все бояться к ним близко подходить, потому что их оружие не даст никому пощады. По прошлым схваткам им было известно оружие независимых, в основном: бородовидный топор, топор-кувалда и ледоруб. Но они не знали, что за этот период – полтора года на острове Большом произошли некоторые перемены, которые позволяют защитникам не приближаться в плотную к нападающим.
Мы с отцом, вместе с некоторыми независимыми укрылись за каменный выступ и ожидали определённого звука-команды, чтобы в емкость, выливать понемногу воду из кувшина, поставленного поблизости.
Ушкуйники продолжая кричать, чтобы независимые вынесли к ним дары, всё ещё не получали ответа. Тогда они решили, что независимые ушли за горы и им никто не помешает самим разыскать добро, ведь не могли же они всё унести. Воинственно настроенные нападающие повеселели, стали надсмехаться над трусливым противником и спрыгивали с повозок, разбредались по долине. Кружили возле глав ватаг, те давали какие-то распоряжения и ушкуйники искали лазейки, входы в мастерские и рудники.
Когда повозки освободились, ни один ушкуйник, не остался лениво сидеть, все приступили к поисках поживы. Тут прозвучал какой-то странный звук, то была команда стрелять из арбалетов. Из-за выступов в миг поднялись независимые и в следующий миг полетели стрелы, на каждой наконечник пылал огнём и сыпал искрами. Прежде чем выстрелить наконечник стрелы опускали в ёмкость с кровью земли, поджигали и тогда выжидали команду стрелять.
Стрелы пронеслись мимо ушкуйников и угодили в повозки. Сделанные из сухого дерева, покрытые для мягкости соломой, они вскоре загорелись. Кони, испуганные огнём стали метаться, некоторым удалось вырваться из долины на дорогу, за ними пытались и другие. Быстро перегорели соединения, удерживающие вместе коней и повозки. И кони, освободившиеся от страшного преследования умчались назад в Южный округ к своим хозяевам. Горящие повозку громоздились в долине и в проходе из неё.
* * *
Прозвучал ещё странный звук-команда. Мы поняли, что это касается уже нас. И стали вливать воду понемногу в ёмкость со светлой землей. Оттуда повалил дым. Дымились все склоны перед изумлёнными ушкуйниками. Мы добавляли воду, а со стороны долины нас не видно и животный страх пронзил нападающих. Они решили, что независимые прибегли к магии, как и альбиносы. Поднялся гвалт, они орали и убегали из долины, карабкались на догорающие повозки, чтобы пробиться и выбраться, наконец, из долины, подальше от этих странных гор.
Но независимые рудокопы и серебряных дел мастера на этом не успокоились. С горных вершин в небо взвились три дракона, на них восседали возницы, привязанные таким образом, чтобы время от времени, когда им понадобятся свободные руки они не соскользнули вниз.
С горных склонов видно было, как вскоре убегающие ушкуйники стали падать один за другим, как подкошенные. Когда все улеглись на траву и возле кустов, драконы сделали разворот и полетели обратно.
Глава пятая. Возвращение на Промежуточный
I
– Их, всех убили?! – воскликнул я и вопросительно уставился на Витувта.
– Нет, усыпили.
Я вздохнул с облечением, да и отец тоже. Мы уже вышли из укрытий, спускались в долину. И тут на двух склонах распахнулись ворота и оттуда выехали повозки. Оказалось, что это пристройки, причём большие, разделённые на стойла для лошадей и хранения повозок. Стойла имели раздвижные перегородки, чтобы при необходимости быстро вывести и запрячь лошадь в повозку.
– Куда, они? – обратился отец к Витувту, – предупреждать других об ушкуйниках?
Старейшина, усмехнулся.
– Все независимые о них уже знают. Этих, – он кивнул вдаль, в сторону лежащих ушкуйников, – погрузят, да и отвезут к Птице.
– Можно и нам с ними? – спросил отец, а то уже пора возвращаться и крестьян надо забрать из Южного округа.
– Что же, если надо, то поезжайте. Надумаете, ещё погостите.
– Если подвернётся случай примите? – спросил отец.
– Оставайтесь хоть сейчас или приезжайте, как выпадет возможность.
Мы поблагодарили гостеприимных независимых, побежали за своими котомками и на повозках тронулись забирать ушкуйников.
Тучи заволокли небо, как бы не миновать дождя, которого уже давненько не было.
Повозки остановились вокруг неподвижных ушкуйников, и независимые по двое, держа спящих за руки и ноги, стали поднимать, относить и укладывать. Мы с отцом помогали, и старались рассмотреть лица, выискивая знакомых.
– Глянь, Сабат! – показал мне отец на ушкуйника, которого положили на повозку перед тем, как мы уложили рядом следующего.
– Знакомого увидели? – спросил один из независимых.
– Из нашего поселения, – пояснил отец и добавил, – нас отправили на прощание и похороны Верховного правителя, а ушкуйники, вместо того, чтобы потом дождаться нас, потому что добирались к бухте на разных повозках, уехали. Видать спешили, за чужим добром.
Когда всех ушкуйников уложили на повозки, мы их обошли, но ни Хантура, ни Ватаса не нашли и подумали, что они отправились куда-нибудь ещё по Средиводью.
Повозки поехали в сторону Южного округа к берегу пролива. Мы с отцом опять уселись на повозку, но теперь только на краешек, потому что на каждой кроме возницы ехал ещё один независимый, а между нами, занимая почти всю поверхность повозки, впритык друг к другу сладко спали четверо ушкуйников.
Отец, усмехнулся, глядя на них, потом сказал независимым:
– Какую замечательную вы организовали оборону!
– Очень здорово, – добавил я, – вы великие воители.
– Да, задуманное получилось, – подтвердил возница, по имени Корин.
– Только это была не оборона, а ловушка для ушкуйников, – сказал другой независимый, которого звали Кресал.
– Именно так, – опять подтвердил Корин.
– А-а, поэтому, ты сказал «задуманное», – промолвил отец, – я в первый миг и не понял.
– Нам надоело со страхом ожидать вашего Межвладычества, но самое горькое в этот период – хоронить родных и друзей, – произнёс Кресал.
– Кто же додумался, так устроить теперь? – поинтересовался я.
– На Совете Выбранных решили, ещё полтора года назад.
– Тогда, когда закончилось предпоследнее Межвладычество и Верховным правителем в Троеуделье избрали Тита из рода Длинноруких? – отец, спрашивая одновременно сам же и уточнил.
– Именно. Однако в Верховные правители метили и другие и до нас дошёл слух, что кто-то из них не смирился с поражением и не хочет ждать ещё три года. Значит, могло случится так, что очередное Межвладычество наступит раньше обычного срока, что и произошло.
– И вы успели подготовиться! – с восхищением сказал я.
– Ну, не совсем, – признался возница, – но многое удалось выполнить.
– Милые друзья, – обратился отец, – так у вас в стране были уверены, что не пройдёт и трёх лет, как правителя будут снова выбирать, но это могло быть только в случае неизлечимой болезни или смерти. Выходит, вы предполагали, что Тита могут убрать?
– Не исключали такой исход, – подтвердил Корин.
– А, ведь Дику заметил на лице Тита признаки отравления сильным растительным ядом, который можно добыть только на острове Втором Большом, куда частенько наведываются ущкуйники.
– Да, но вначале, – напомнил я, – лицо Тита покрывала краска, и на губах тоже. Но Ватас, оплакивающий покойного, как своего родного не заметил, как стёр рукавом часть краски, а я стоял за ним и увидел.
– Всего этого следовало ожидать, – сказал Корин.
– Как же Ватасу не оплакивать Тита, когда тот его родной сын.
– Сын?! – чуть ли не хором вскрикнули мы, потом затихли, опасаясь, что разбудим ушкуйников.
Независимые усмехнулись.
– Так сказать, внебрачный, – уточнил Корин, потом глядя на ушкуйников добавил. – Они не проснутся до утра.
– Откуда вам известно о сыне? – спросил отец.
– Альбиносы рассказали.
Мы с отцом переглянулись. Теперь понятно, почему мать Тита чуть не упала, когда Ватас прощался с Титом. Отец сказал:
– Распорядитель похорон заметил, что Дику стал виден их обман.
– Это плохо, сами понимаете, что такое открытие может обернуться всякими печальными последствиями, – сказал Корин.
– Может лучше вам остаться у нас? – предложил Кресал.
– Надо ехать, – вздохнул я, – мать и сестра будут за нас волноваться. А за предложение остаться от нас огромная благодарность. Может быть ещё придётся воспользоваться позже, ведь только Дух ведает, что ждёт каждого впереди на жизненном пути.
II
Когда подъехали к поселению Прибрежному, где оставили своих односельчан вовсю уже шёл дождь. Мы с отцом, накрытые накидками с очень плотным плетением, которые берегли в котомках пошли к домам за крестьянами. Независимые в плащах с капюшонами стали ждать нас, чтобы ехать дальше. Ушкуйники, прикрытые от дождя водонепроницаемыми покрывалами продолжали спать.
– Ой, что тут было! Что было! Нас спрятали в подвале! – восклицал Ангур.
– Разбудили рано утром, а мы не поймём в чём дело, – рассказывал Ивел, пока они шли от дома к повозкам. – Они – нам: ушкуйники едут! А мы – им: хорошо, нас заберут. А они – нам: едут нас убивать! Тут мы струхнули. Как убивать? – А они – нам: топорами и клевцами, как обычно. Мы чуть от страха не ополоумели. Так и сидели в подвале. Нас выпустили, когда ушкуйники умчались дальше, к горам. Тучи наползли, Сияющая, наверняка была уже на своём высшем пределе… Мы всю еду, что нам сунули независимые от страха изгрызли, а животы всё равно подводило… А, куда нас ведёте?