Повесть о Средиводье

Ирина Ярич

Повесть о Средиводье

Давняя идея, наконец-то, стала воплощаться: записать, если не всё, то хотя бы что помню. Годы стирают былые события. А моя повесть, может быть, дойдёт до кого-нибудь и наше время не сгинет в забытом прошлом.

Часть первая. Карта

Глава первая. Нечаянное воровство

I

В который раз достаю и снова прячу во внутренний карман куртки клочок бумаги, на которую в спешке скопировал карту Средиводья, обнаруженную мной случайно в Доме казначея Верховного правителя, куда пришлось прийти, чтобы сдать ежегодный сбор с нашей семьи. Пока казначей убирал принесённые деньги в другом помещении, а его помощник искал среди множества папок на стеллажах в соседней комнате ту, куда надо было занести сведения, я на некоторое время остался один. Озираясь по сторонам, оглядывая множество книг на длинных полках, решился раскрыть одну из них с самых старых с затёртым корешком. Когда же открыл и пролистал несколько страниц, то увидел разные подробные описания островов, а также там были странные сложенные листы. Раскрыл один из таких листов – оказалась карта, на следующем – тоже, но уже другого острова. Конечно, стало интересно, но я опасался гнева казначея, поэтому закрыл книгу и положил на место. В Троеуделье никому не положено знать расположение всех островов, а только тем, кто непосредственно работает с Верховным правителем. Но во мне что-то будто свербело внутри и, опять взял ту книгу. Раскрыл наугад и сразу открылся лист с картой всего Средиводья. Такие карты доступны лишь правителям. Ну и я рискнул. Оторвал кусок от какой-то тетради, что валялась на столе и набросал схему карандашом, который всегда со мной. Сам не могу точно сказать, почему так поступил. Наверное, из любопытства. Подробности нанести не успел, потому что опасался как бы за моё своеволие не увеличили нам налог – в лучшем случае, а в худшем – отправка на год вылавливать рыбу из моря Льда. Одно дело приехать туда разок-другой для разнообразия жизни, но совершенное иное, когда находишься среди мороза сутками и долбишь постоянно замерзающую лунку, чтобы выполнить установленную тебе норму вылова – поймать спящих на глубине рыб. Слышал рассказы тех удальцов, кому удалось выжить и вернуться. Жутко.

Нанёс в спешке самое главное, на мой взгляд, торопился убрать книгу на место. И только присел на скамью, будто я всё время только и пялился в окно на служанок, что стирали в тени, вошёл казначей, за ним и помощник.

– Дику, сын Дарина, – важно заявил казначей, а я застыл, потому что последующие слова могли быть весьма опасны для мня. Но я ошибся, ибо придворный Верховного правителя продолжил, – за вашей семьёй не осталось долгов. Можешь отправляться домой и передай родителям, чтобы уже начинали сбор причитающегося с вас, дабы в следующем году также удалось уплатить всё необходимое и в срок.

Довольный тем, что за нами нет долгов, казначей милостиво позволил мне идти, и я поспешил к Даку, своему собственному ручному дракону.

Ожидая меня Дак вздремнул, однако почуял моё волнение, хотя, как я думал, удалось его скрыть. Возможно от людей – да, но не от дракона. Будто снежный вихрь с серыми всполохами взмыл Дак и пронёсся мимо одомашненных серо-пегих собратьев. Мне его подарил Аларсон, хороший знакомый отца из Страны Альбиносов. Странная земля! Может быть там есть что-то в воздухе или в самой земле этих двух островов? Все, кто там рождается – альбиносы и даже Дак почти альбинос. Его родители тёмно-серые, так как родом с острова Драконов, а редкие и гладкие перья на крыльях Дака в отличие от своих предков совершенно белые, хотя плотные роговые чешуйки между ними так же, как и кожа серые.

Ручаться не могу, что точно нанёс на листок всё, что увидел на карте в комнате казначея. Уже дома я обвёл оконечности островов цветными карандашами, которыми мы пишем списки налогов. Обвёл русла рек и заштриховал озёра. По памяти добавил названия, которые запомнил.

Я спрашивал себя, зачем это сделал? И не находил ответа. Если бы меня стали допрашивать, то допытали бы до смерти, потому что ясного и точно ответа сказать не смог бы, потому что сам не знал.

В спешке я забыл о просьбе отца. Он давно мечтал доплыть до острова Большого Страны Независимых, и поучиться ремеслу чеканщика по серебру… Я так торопился поскорее выйти от казначея и удалиться от столичного города нашего острова, спешил, погоняя Дака, и тот вскоре, надеюсь, уже не был виден в бесконечной небесной сини, что забыл обратиться к казначею, чтобы тот ходатайствовал решить просьбу отца в Малом совете. Только с позволения Малого совета ушкуйников можно было отправиться за пределы Троеуделья и только в доме казначея взять карту, на которой будет отмечен небольшой участок Средиводья – путь от нашего Промежуточного острова в Страну Независимых к острову Большому. Но ведь у меня теперь есть карта всего Средиводья!

II

– Как ты посмел? – в который раз повторил шёпотом отец, чтобы не разбудить мать и сестру. – Как тебе пришло в голову?

Я в ответ пожимал плечами, но довольно улыбался.

– Напрасно ухмыляешься! Твоей картой пользоваться нельзя.

– Почему?!

– Ну, как ты поплывёшь, вернее я к острову Большому? Про короба1 забыл? Если даже один будет уходить в сторону горизонта и его ветрило2 сливаться с белёсым небом, то с другой стороны в это время станет приближаться ещё один сторожевик. Ты, что забыл, что каждый короб снуёт туда-сюда в пределах видимости и на любом участке границы один из сторожевиков заметит обязательно тех, кто попробует выйди за пределы Троеуделья!

– Так, что карта не пригодится? – озадаченно промолвил я.

– Откуда мне знать!.. Признаюсь, Дику, мне тоже любопытно глазеть на карту. Об островах, что на ней слыхал каждый и известно приблизительное направление, а где они находятся знают только ушкуйники, как до них добраться известно только предводителям ватаг, да правителям. Слушай, Дику, а не опасно ли держать у себя такую карту? Если её не показывают народу, то выходит, что запрет для нас. Только не объявлен он, да правители, видно, и не думали, что кому-нибудь взбредёт в голову искать карту.

– Я не искал!.. но я у тебя никогда не спрашивал, а себе раньше задавал вопрос много раз, почему всё Средиводье для нас недоступно?

– Что тебе просторов Троеуделья мало? Вон плыви хоть на заход к острову Птица, хоть на восход к острову Желанному.

– А, почему не дальше?

– Ты уже не маленький, а задаёшь глупые вопросы… Значит, всем желающим шнырять через границу может быть не полезно.

– Кому не полезно?

– Троеуделью.

– Всё же хотелось бы по точнее кому: всем или в основном ушкуйникам?

Отец лишь пожал плечами.

Глава вторая. Приезд могущественных друзей

I

Чистая вода: в тазу, в ведрах колышется и сверкает. И там же отражается нежное голубое небо. Вода проливается через край, орошает и без того сочную зелень травы. На ветвях ближних деревьев сада зреют плоды, среди листвы прыгают птички, говорливо-звонкие и выискивают себе всякое съедобное.

В то утро во дворе в тени деревьев моя младшая сестра, как обычно, в домашнем платье жёлтого цвета, прикрывающем икры ног с засученными рукавами выше локтей стирала в большом тазу одежду свою и матери. Я приносил сестре воду из колодца, наливал в другой таз – для полоскания. Лиуя поправила соскользнувшую жёлтую повязку, что удерживает её светлые волосы, закрученные в жгут и снова принялась за работу. Выжимает одну за другой постиранные вещи и перекладывает, чтобы полоскать и в который раз просит:

– Спроси отца, когда приедет Аларсон? Ну, миленький братик, добренький братик, тебе же не трудно спросить!

– А, почему сама не спросишь, когда приедет Сонар?.. Чего краснеешь? – я усмехнулся, зная, что она ждёт-не дождётся гостя.

– Можно подумать, что тебе самому не интересно?.. А, вдруг, у них просрочено разрешение пересекать нашу границу?

– Да я уже спрашивал сегодня ещё до завтрака.

– Правда?! Вот вредина! И молчишь! Говори, скорей.

– Не поверишь!

– Не томи.

– Сегодня!

– Ах!.. Когда же?

– Вот не знаю. Отец сказал, что Аларсон даст знать во сколько прибудет его дубас3.

– А, мы успеем на пристань, чтобы посмотреть?

Дверь нашего деревянного дома открылась, вышел отец, присел на крылечко.

– Кто хочет поехать со мной на пристань встречать Аларсона с сыном?

– Я! Я! – одновременно выкрикнули мы с сестрой.

– Должен к полудню добраться, так что успеем туда, и мы… Двенадцать раз у меня из рук выпал выколоточный молоток4. Когда первый раз – подумал, что неловко взял, когда, – второй – тоже, а вот в третий раз – уж призадумался, а с четвёртого – решил, что это Аларсон мне знак даёт и поднимаю молоток, да жду, что будет дальше. Опять выпал. Так до двенадцати и досчитал. Мать дома останется, на стол соберёт гостям, а мы встретим.

* * *

Отец, правя повозкой подъехал к пристани, немного раньше полудня. Я заплатил пошлину за въезд в город За холмами и мы, втроём стали прицениваться к рыбе из Рыбного пролива, которой торговали на лотках, между тем поглядывая, не показался ли вдали дубас. Сегодня его нелегко было заметить, жара усиливалась, в такие дни голубой навес – небо изрядно бледнело, а вода, отражающая его становилась ещё светлее, поэтому белый дубас хорошо станет виден, когда приблизиться.

На пристани, которая, по сути часто становилась торжищем, здесь кроме рыбы и разной живности пролива, мелководных заливчиков можно приобрести и различные изделия ремесленников, да и плоды крестьянских трудов. Вокруг нас сновала пёстрая толпа. По цветам одежды легко понять, кто есть, кто, то есть из какого сословия пришёл люд на пристань. В жёлтых, такие же, как и мы – ремесленники, в зелёных – крестьяне, в красных – ушкуйники.

Мы купили рыбы для угощения и для себя на неделю. Теперь никто не станет на нас коситься, мол, чего они тут шлындают. Если кто из бдительных ушкуйников-стражей порядка спросит, покажем рыбу, ею заполнены две большие корзины, осталось место только для себя, а покупки больше складывать некуда. Мы давно не были у моря и хочется полюбоваться волнами и ушкуями5 до отъезда.

И вот раздался протяжный гул – это разнёсся удар гонга с главной башни дворца правителя острова Промежуточного – полдень. Где же дубас? Мы прогуливались вдоль пристани, будто рассматривали ушкуи. И, наконец я заметил, дёрнул отца за рукав рубашки, а сам неотрывно смотрю в море. Ух, ты! Теперь все на пристани стали смотреть на стремительно приближающуюся белую красоту, потому что знали, что потом последует.

Дубас, как обычно замер, не доходя до пристани на изрядном расстоянии. Полупрозрачное ветрило, словно сгусток воздуха качнулось и исчезло, его спустили. Каждое из шести вёсел по левому и правому бортам поднялись из воды и замерли под прямым углом к корпусу судна. Из каждого древка сквозь лопасти вылезли пики. На носу и корме тоже выросли по три пики. Попробуй, возьми на абордаж!

С поверхности дубаса взмыли два белых комочка. Все замерли, предвкушая изумительное приближение. Вот кажется, что это неведомые белоснежные птицы… о четырёх ногах и… двух разных головах!.. С каждым взмахом крыльев они всё ближе и ближе… Два тулпара несли на своих мощных спинах по всаднику-альбиносу. Одно из чудес Страны Альбиносов – тулпар ̶ крылатый белоснежный конь. Тулпары сделали круг над пристанью, где столпились восхищённые жители, обдавая их ветром от огромный перепончатых крыльев, покрытых короткой шерстью цвета молока, как и всё их тело. Белые гривы приподнялись дыбом, лишь кончики волос приглажены встречным воздушным потоком, длинные хвосты, словно большие светлые веера колыхались на ветру. Тулпары полетели дальше к лесу что растёт на холмах, затем скрылись за кронами.

За лесом располагается поселение Ровное, в котором живёт наша семья. Вскоре отец направил повозку домой. Немного южнее города притулился наш посёлок. Он, как и город За холмами расположен в северной части острова Промежуточный. Этот город в нынешнее Тригодие власти стал столицей острова, так как Правитель Удела Промежуточный является и правителем города За горами – Вых из старинного рода ушкуйников Холмоходов.

Издали, среди коричневатых стволов и ветвей мы заметили удлинённые белые одежды альбиносов. На одной из лесных дорог они поджидали повозку. Мы приветствовали друг друга.

– Нам нужно к правителю Выху, – сказал Аларсон, но на обратному пути обязательно заедем к вам.

Альбиносы вскочили на тулпаров, Сонар улыбнулся Лиуи, та тоже успела, прежде чем кони взмыли меж ветвей в высь и белые вихри скрылись из виду.

– Что ты нашла в этом белобрысом парне? – хихикнул я.

– Вредина! – бросила сестра.

Насколько мне известно все в Средиводье, а в Троеуделье уж точно называют жителей двух северных островов альбиносами, потому что они не очень похожи на нас. У них всех волосы белые, как свежий снег и прямые, кожа не белая, но светлее, чем у каждого из нас, глаза светло-голубые, как утреннее небо. Они высокие и стройные, черты лица изящные. Вообще, признаюсь они очень красивые, будто гости из неведомой звёздной обители. А сколько они знают и умеют! Даже ушкуйники их побаиваются и завидуют.

II

Сияющая6 стала клонится к горизонту, а Зелёнка7 в этом месяце Созревания плодов только взошла и придала округе лёгкий зеленоватый оттенок. В наш двор въехали два тулпара с альбиносами. Они приземлились за ближней рощей, прямо на дорогу, видя, что по ней никто не едет. Чтобы не привлекать лишнего внимания ушкуйников и не пугать крестьян и ремесленников, как обычно приземлились за пределами поселения. И наслаждаясь прогулкой, неспешно ехали. Уверен, Сонар с большим удовольствием поскакал бы побыстрее, и даже, что ещё лучше полетел бы, чтобы поскорее повидать Лиую, но пришлось быть терпеливым и не давать повода окружающим выискивать причины поспешности альбиносов, чтобы избежать лишних придирок ушкуйников.

В самой просторной комнате за большим деревянным столом расположились хозяева и гости, лакомясь вкусной рыбой.

– Вот бы все ушкуйники исчезли, – сказала Лиуя, – наверное тогда стало было нам, да и многим другим лучше… – сестра предлагала гостям очередные куски рыбы, пожаренные на вертелах над углями, как мы все любим.

Отец переглянулся с Аларсоном. Мать строго глянула на Лиую и та догадалась, что сказала что-то, чего не желательно говорить и виновато поникла. Аларсон решил приободрить девушку.

– Вот невинная душа высказала то, о чём, можно сказать, мечтают многие на всех островах Средиводья.

– Мечтают, – вздохнул отец, – а правильно ли чтобы все мечты сбывались… Кто тогда станет держать людей в узде и соблюдать порядок?

– Ну, уж всегда найдутся желающие получить власть и указывать другим… – возразил Аларсон, продолжая приводить примеры, а отец пытался оправдать действия властей…

Мы с сестрой и Сонаром слушали с живейшим интересом спор старших.

Отец решился поделиться с друзьями неожиданно появившейся семейной тайной и рассказал о карте, которую теперь имеем.

– И, что нам делать с ней? Пользоваться нельзя, а хранить какой смысл? Да ещё неприятностей огребём на свои головы.

– А, нам на неё посмотреть можно? – спросил Сонар.

– Дику, принеси, – попросил отец, – А, вдруг прознают… сами знаете, что за это может быть мне или сыну…

– Подумаешь! В море Льда не так уж и страшно, изнежились вы тут в тепле, от дыхания тёплых течений, – Аларсон помыл руки под краном умывальника – это он подарил его в прошлом году, а приобрел в Стране Независимых специально для нашей семьи. Сонар не только помыл руки, но и умыл лицо.

Лиуя дала каждому по полотенцу, смущённо опуская глаза, но желание смотреть на любимого пересиливало. Сонар ей улыбался, она – ему.

– Утешил… Вот, смотрите, – обратился отец к гостям.

– Я кое-как зарисовал в спешке, большей частью по памяти…

Аларсон и Сонар внимательно стали рассматривать клочок принесённой бумаги.

– Здорово! – восхитился Сонар.

– Да, согласен, – подтвердил Аларсон, – конечно, не хватает многого, на островах, но очертания почти верны! Хотите посмотреть на более подробную карту?

– Конечно! Она у вас собой? – промолвил отец.

– Да, но несколько в иной форме, – Аларсон улыбнулся и достал из глубокого кармана полупрозрачный шестигранник.

– Это кристалл Памяти, – пояснил Сонар.

Аларсон положил кристалл на чистый стол, мать успела протереть после того, как сестра убрала посуду. Аларсон прошептал, наверное заклинание, что и не разобрать и вдруг на верхней грани стал проступать голубоватый свет, расширяясь в разные стороны. Мы затаили дыхание и смотрели как заворожённые с восхищением и трепетом. По мере того, как расширялся голубоватый свет, будто разворачивалась сложенная карта Средиводья!

III

Мать и отец, сестра и я смотрим чуть ли не открыв рот и в наших широко раскрытых от восхищения бирюзовых глазах отражается поверхность Средиводья: острова и моря, будто раскладываются, распрямляются и увеличиваются. Мы, словно летим на драконе над всем Средиводьем! Да, нет же, драконы, чтобы обозреть весь мир на такую высоту подняться не могут. А… потом мы в один голос ахнули…

Карта ожила! Да была ли это карта?! На островах по дорогам едут в телегах люди, на побережье рыбаки возятся с лодками, отчаливают на рыбалку или причаливают с уловом. В озерах по воде бежит рябь. Реки устремляются к морю. На юго-западе в море Огня свкозь воду мерцают подводные вулканы, изливая неспешно лаву. Коробы ушкуйников курсируют на середине Рыбного пролива между островами Большим и Птицей. На юго-востоке Средиводья на волнах уйшкуй пытается удержаться и не пойти на дно в море Ветров. На острове Острые скалы среди горных отрогов и на склонах видны тёмные пятна – входы в отшельнические обители, тех, кто пытается познать смысл мироздания только через общение с Духом Древнего Дракона. В Тихом проливе подходят ко Второму Большому острову ушкуи, явно с целью оставить на хранение какое-то добро в Обществе Нейтральных. Между островами Северный и Северо-Южный носятся по своим делам альбиносы на тулпарах. Пёстрый остров Драконов на юго-востоке Средиводья местами сереет там, где есть лежбища драконов; тёмные пятна зияют в холмах и землянках, где расположились отшельники религии Древнего Дракона, хранители и приручатели драконов. Серыми мотыльками носятся драконы вдоль прибрежной полосы. Явственно заметно колыхание зарослей водорослей в мелководном Зелёном море на юге Средиводья. Рыбаки с острова Указующий Перст на большой лодке направляются к подводным зарослям, скорей всего на охоту. Длинный полуостров этого острова на юго-западе указывает, что за ним начинается моря Огня. На север, через пролив Горячий раскинул крылья и вытянул голову на длинной шее остров Птица. За ним на северо-запад широким полуостровом в пролив врезался остров Большой с тремя озёрами и четырьмя быстрыми, но короткими речками. На северо-западе два полуострова: Острый и Тупой, будто обнимают залив Заката и открывается широченный проход в неведомое море Дальнее.

Невиданные земли и моря, реки и озёра, горы и холмы – ничего этого никогда не видела наша семья. Это не то, что моя карта – плоский лист бумаги с кривыми очертаниями цветными карандашами. Здесь же в цвете, объёме и даже в движении, включая перемещение облаков от дуновения ветра. Конечно, мы слышали о многом, но знали только свой небольшой остров Промежуточный, а остальные острова Троеуделья тоже нами нехоженые, потому что нет особой причины их посещать, кроме любознательности, на которую разрешения ушкуйников не распространяются.

Увлечённые созерцанием живой карты Средиводья мы не услышали, как начался шум за пределами дома. Альбиносы почувствовали волнение своих тулпаров и Аларсон, прошептав непонятные слова. Карта тут же уменьшилась и свечение погасло. Он посмотрел в окно, за ним, будто очнувшись и мы. Невдалеке на небольшой площади между домами поселенцев запестрели одежды зелёных, жёлтых и красных расцветок ̶ начали собираться люди. Мы удивились. «Не ужель, что-то важное случилось?» ̶ с тревогой предположила мать, набрасывая на плечи яркую жёлтую шаль. Отец, схватив соломенную шляпу с жёлтым пером вышел, за ним и мы.

– По какому поводу сбор? – спросил отец у соседа.

– Верховный правитель умер…

Альбиносы с нами наскоро попрощались и направились к тулпарам. Вскоре белые комочки растаяли в белёсом небе.

Часть вторая. Вынужденное Межвладычество

Глава первая. Похороны

I

Нынешний, уже покойный Верховный правитель Троеуделья Тит из рода Длинноруких, правитель города Сухая кочка на юге острова Птица успел побывать у власти почти полтора года вместо положенных трёх лет. Не только в нашей семье, но и односельчане удивлялись его скоропостижной смерти, ведь он, как говорится, был мужчина в расцвете лет, и никто не слыхал, чтобы он болел или каким-то образом не сдюжил. Даже считали, что после истечения срока своего владычества родня снова выдвинет его в Верховные правители. Однако вышло иначе, возможно, приятнее тем, кто в нетерпении метил на его место.

Люди стоят на площади угрюмые, жмурясь от яркого света Сияющей, они не ожидают ничего хорошего примерно на ближайшие недели две – со смертью Верховного правителя в Троеуделье наступало преждевременное Межвладычество – произвол ушкуйников, причём безнаказанный. Теперь от них можно ожидать всякого разного, но для сельчан и горожан – ничего хорошего. Не поздоровится и тем, кто попадётся им в море, в любом проливе, да и на островах, формально не входящих в Троеуделье, не исключены даже грабительские набеги.

Время, когда правители городов решают, кто станет следующим Верховным правителем Троеуделья длится примерно от пяти до восьми дней. После избрания Верховного правителя Троеуделья выбираю правителей уделов – каждого из трёх островов. Опять совещаются и выбирают долго, но за меньший период от трёх до пяти дней. В этот избирательный период уделами практически не управляют, то есть те правители, которых должны сменить не несут ответственности за действия своих ушкуйников.

Затем наступает период передачи полномочий, то есть прежние правители вводят в курс всех дел тех, кто их заменит. На каждом острове – уделе – от двух до четырёх дней, в Троеуделье от трёх до пяти дней. В этот период ни те, кто уходит со своего поста, ни те, кто на него заступает опять же не несут никакой ответственности за действия поданных. Весь этот период называется Межвладычеством. И ушкуйники Троеуделья используют это время, чтобы обобрать или присвоить себе добро других, ведь каждый глава рода ушкуйников мечтает заполучить право носить плащ из шкур рыб сверкающий луч, длиной до пола – быть избранным в Верховные правители Троеуделья, но до того ещё надо получить право носить сверкающий плащ, прикрывающий колени – стать правителем удела-острова, но и до этого необходимо заиметь из этих шкур сверкающий короткий плащ – правителя города, где проживает большая часть его родни. Но решает не столько количество родни, сколько количество богатства и в том числе самое главное сокровище – мера богатства Троеуделья – шкуры сверкающих лучей.

Однако на территории Троеуделья эти рыбы с драгоценной шкурой не водятся, зато их вдоволь у альбиносов, им то не составляет труда добыть их в море Льда. На островах альбиносов даже стены домов простых горожан украшены кусочками шкур и сияют, словно замурованные звёзды. А стены дворца правителя альбиносов – сверкают, что Сияющая! Его так и называют Сверкающий. Земля альбиносов всегда была заманчива для ушкуйников, но чаще недоступна из-за их магии. Но есть ещё страна Независимых, где ремесленники на сооружали много всяких вещей и механизмов. Независимые, конечно, ловкие и отчаянные, но магией-то не обладают. Да и у других тоже найдётся, чем поживится, хотя со сверкающими лучами и не сравнить.

На площади поселения Ровное среди народа стоят и ушкуйники, но в отличии от ремесленников и крестьян их настроение от угрюмости далеко. Они пытаются скрыть радость от преждевременного Межвладычества и, будьте уверены, кончина Верховного правителя их волнует в той степени, в какой может радовать начало разгульного приумножения своего богатства, и прорывается в порывистых движениях, в интонациях, в блеске бирюзовых глаз, в едва сдерживаемой улыбке. Им теперь есть, где разгуляться, только надо решить с чего начинать, а хочется много и всё сразу.

II

Находясь ещё под впечатлением от увиденной карты альбиносов, да к тому же придавленный известием о преждевременном начале Межвладычества, не только я, но и, пожалуй, вся наша семья внимала, мягко говоря, не весьма сосредоточенно. Однако речь Ватаса из рода Лесных переселенцев, старейшины ушкуйников, ибо он же являлся старейшиной или правителем нашего поселения, мало-помалу стала доходить, в частности до меня, потому что прозвучало имя отца и моё. Конечно, мы были не единственные, кого назвали. В конце концов до меня дошло. Шесть человек отправляют представлять наше поселение на похороны Верховного правителя, дабы отдать дань, то бишь проявить уважение от подданных Ровного.