Укрепление Грозное – город Воинской Славы Грозный. 1818–2020

Цесаревич в Грозной

«Терские ведомости» №28, 1868 год.

Посещение Его Императорского Высочеством Алексием Александровичем Терской области. Государь Великий Князь, Алексий Александрович, приняв почетный караул и хлеб соль от ожидавших его Гребенцов, благодарил от имени Государя Императора казаков за их славную службу; затем вступил в дом Командира полка, в котором уже был приготовлен для него поздний обед. За этим обедом хор Моздокских полковых песенников, разнообразя мотивы, пел казачьи песни, русские романсы и арии из оперы; на площади, в свою очередь, раздавались пение и пляски в хороводах и в тоже время играла полковая музыка. По окончании обеда, Его Высочество изволил выйти на балкон и любоваться веселившимся народом; обратившись в это время к одному из лиц своей свиты, Его Высочество изволил выразить: «как приятно мне видеть эту задушевность русского веселья, затем, в сопровождение Наказного Атамана Терского казачьего войска и свиты, Его Высочество соизволил выйти на площадь; она представляла собою собрание нескольких отдельных кружков веселившейся молодежи; Великий Князь подходил почти к каждому кружку и везде встречаем был восторженными криками «ура». Было уже поздно (половина первого часа): Государь Великий Князь изволил оставить площадь и народ стал расходиться. С наступлением утра следующего дня (18 июня), все уже было готово к отъезду дорогого гостя, но здесь ожидали Его Высочество особого рода Червленские проводы. На расстоянии около версты от станицы, по дороге ведущей к Николаевске, стоит так называемый Царский Курган. С этого кургана, 18 лет тому назад, Червленцы провожали ныне благополучно царствующего Государя Императора, а в последнее время – два раза Великого Князя Наместника; здесь и теперь собрались они сделать прощальный привет высокому гостю. Все что выработала старинная слава Червленских казаков и казачек, все что составляет отличительную принадлежность их своеобразного быта и образа жизни, было употреблено ими на то, чтобы на расстоянии выразить свою благодарность Царственному Путешественнику за Его посещение. После утреннего чая, Его Высочество (в 7 часу), в сопровождении своей свиты, выехал из станицы верхом; по улицам на каждом перекрестке стояли столы с хлебом-солью и вином. По прибытии к царскому кургану, встретили Его Высочество группами стоявшие там казачки, живописно расположившись по уступам и отлогостям кургана и оставив свободный проход на вершину его. Курган был устлан коврами, и на нем-то Червленские обывательницы просили Его Высочество позволить проводить Его и пожелать Ему счастливой дороги; причем поднесли Ему в Высочайше жалованном серебряном корце вино. Его Высочество, благосклонно приняв вино, предложил тост за здравия Государя Императора. Полковая музыка исполнила в это время национальный гимн «Боже царя храни»; и заздравный кубок с родным чихирем переходил из рук в руки присутствовавших. Игры, песни и пляски Червленских красавиц, нередко полных грации и беззаботности, представляли собою оживленную картину. В свою очередь, две сотни казачьей молодежи во все это время производили джигитовку около кургана. Эти удальцы – Гребенцы ловкостью своих приемов, разнообразием своих маневров вызывали общее одобрение; к довершению всего, в джигитовке приняли участие и казачки; всего интереснее было видеть, как мужчины, схватив женщин, мчались с ними по полю. Едва ли не одни только Гребенички могли отважиться на эту бесстрашную скачку. Высокий гость, насмотревшись на этот народный праздник Червленцев, обошел хороводы и предложил прощальные с ними тосты – за Атамана всех казачьих войск, Наследника Цесаревича и Великого Князя Наместника; пил за здравье Терского казачьего войска и гребенского полка. Несмолкаемое «ура» было ответом на этот благосклонный привет Царственного сына. Было уже полчаса девятого. Его Высочество, раскланявшись с народом, сел в коляску и уехал, долго и далеко провожаемый взорами оставшихся на кургане. Поезд двинулся по направлению к ст. Николаевской; его сопровождали две сотни казаков, делая на пути новые опыты своего удалого молодечества. В этой станице Его Высочество, встреченный у порога церкви духовенством и выслушав краткую эктению, приложился ко кресту; затем, вышедши из церкви к станичному обществу, еще раз от имени Государя благодарил казаков за их славную службу. Отсюда, переправившись чрез Николаевский мост, на том же Тереке, Его Высочество вступил в пределы Чечни; здесь явилась картина иного рода. Представители разных наибств трех округов – Чеченского, Аргунского и Ичкеринского, – в сопровождении прибывших с ними туземцев, встретили Его Высочество для дальнейшего Ему сопутствования; на всем протяжении пути, от Николаевского моста до Грозной, конвой высокого гостя состоял едва ли не свыше 3 т. конно-вооруженных всадников. Туземцы и милиционеры, расположенные стройными рядами, в несколько колонн по обе стороны поезда, сопровождали своего высокого гостя. По пути в Грозную, при проезде через Старый-Юрт, нарядно – убранные Чеченки приветствовали молодого Князя национальным танцем – лезгинкой; а жители станиц Горячеводской и Петровской встречали Его по русскому обычаю – с хлебом и солью. Но вот, видна уже и Грозная. На расстоянии 4 верст от нее, вблизи дороги, стоял лагерь Таманского и Черноморского полков. Подъехав к нему, Великий Князь сел верхом и объехал ряды войск, выстроенных на линейках, здороваясь с людьми и благодаря от имени Государя за их славную службу; вслед за сим сел в экипаж и поезд двинулся вперед. Откликами за Царскую память, «за Государево спасибо» со стороны войска было не одно громкое «ура» и «рады стараться»; солдаты, снявшись с своих линеек, бегом помчались за экипажем Великого Князя и не отставали от него на всем пространстве до самой Грозной; таким образом, конвой Его Высочества неожиданно составился из туземцев и из Русских; у самых же ворот кр. Грозной встретило Его почти все Грозненское население. Громадная масса народа в буквальном смысле слова переполнила улицу, по которой выезжал Великий Князь. Не было возможности ни пробраться мимо экипажей, или перейти с одной стороны улицы на другую. Вся эта смешавшаяся толпа: всадников, войска и жителей Грозной, от Старо-Юртовских ворот провожала Государя Великого Князя до зданий госпиталя. Осмотрев госпиталь и потом отслушав молебствие в линейной церкви, Его Высочество изволил остановиться в доме Начальника Среднего военного отдела. Здесь приняв почетный караул Таманского полка, хлеб-соль от представителей Грозненского общества и смежной Грозненской станицы, Он в тоже время милостиво принял представленных Ему начальников частей, наибов и старшин туземного населения от трех соседних между собою округов: Чеченского, Аргунского и Ичкеринского; изволил благодарить от имени Государя туземцев за их преданность русскому Правительству. Затем вступил в дом Начальника Среднего военного Отдела, где изволил завтракать; во время завтрака, играла полковая музыка; после завтрака, когда Его Высочество вышел на балкон, хор песенников Таманского полка приветствовал Его своими военными песнями. В половине 2 часа, Его Высочество отправился в дальнейший путь к станице Слепцовской; встречаемый путь к станице Слепцовской; встречаемый с хлебом солью в ст. Алхан-Юрт, Закан-Юрт, Самашках и Михайловской. Он, в 5 часу, прибыл в ст. Слепцовскую; поезд остановился у дома Полкового Командира; приняв почетный караул от 1 Сунженского полка, Его Высочество изволил кушать чай; здесь представлены были Ему 124 Георгиевских кавалера того же полка; некоторых из них Государь Великий Князь удостоил милостивыми расспросами о том: когда, где и за что именно получили знаки отличия; в тоже время были представлены Ему и сподвижники покойного Николая Ивановича Слепцова. По отъезде из ст. Слепцоваской, на пространстве 5 верст, конвоировал Его Высочество дивизион Драгунского Переяславского, Его Императорского Высочества, Наследника Цесаревича полка, который, быстротою и отчетливостью произведенных им во время самого следования эволюций и разного рода военных построений, заслужил одобрение Великого Князя; поблагодарив дивизион. Его Высочество отпустил его в ст. Слепцовскую. Переменив лошадей в Назране и приняв почетный караул Кавказского Линейного №6 батальона, а также представленных Ему Старшин и почетнейших жителей Ингушевского округа, Великий Князь, на станции Камбилеевской, изволил приказать подать себе парадный мундир и одеться; по Его же приказанию оделись в парадную форму и все участвовавшие в поъезде лица. Это было в 8 часов вечера, 18 июня; до г. Владикавказа оставалось всего 10 верст; лошади были уже готовы; а за четверть часа пред этим, поскакал курьер в областной город, с вестью о скором прибытии туда Августейшего гостя. На всем протяжении пути, от Грозной до станицы Михайловской, конвоировали Его Высочество казаки 2-го Сунженского полка, а от ст. Михайловской далее к Владикавказу, туземцы – Ингуши; в 6 же верстах от города, встретил поезд Великого Князя конвой Командующего войсками Терской области.

Терская область. Город Грозный 1870 год

Рукопись хранится РГИА ф. 866, оп. 1, д. 16. 1870 год. Стр. 1 …Терской области Веденский округ. Границы. Веденский округ соседствует с округами с восточной стороны.

Город Грозный. Город Грозный, переименованный из кр. Грозной в 1870 году расположен по правую и левую сторону р. Сунжи и имеет в себе военный госпиталь III класса, уездное училище и девичью школу; две церкви – православную и католическую, мечеть для мусульман и две еврейских синагог, заводы: два кожевных, один пивоваренный, два кирпичных и большой склад земляной нефти, добываемый в окрестности города Грозного. Народонаселения находится обоего пола 2516 душ. Город Грозный по расположению своему среди большого населения горского и русского и по отдаленности его от городов: Владикавказа, Моздока и Кизляра, со временем, будет представлять важный пункт торговли и промышленности; в настоящее же время в нем находится лавок, с товарами разного произведения, более двухсот; две ярмарки, весенняя и осенняя давно установленные при городе, с каждым годом улучшаются, так что, в настоящем году, все произведения быв привезенные на Грозненскую весеннюю ярмарку, превышали сумму 800.000 руб серебром; земли для продовольствия города Высочайше определено 7176 десятин. В г. Грозном помещается: Управления Грозненского округа, штаб Таманского 150 полка, штаб Сунженского казачьего полка, 3 летучий артиллерийских парк, кавказский линейный №9 батальон почтовая контора, провиантской магазин, Грозненская госпитальная команда и управления мирового и судебного следователей.

Число душ в Грозненском округе: 1) Казаков – мужского 14052 душ; женского 13792 душ. 2) Туземцев – 39941 душ; 36175 душ; всего: мужского 53993 душ; женского 50967 душ.

Число населенных мест. Терского казачьего войска в Грозненском округе – 13 станиц и 3 посел. Аулов – 57 и хуторов 7. Город Грозный – 1; Воздвиженское слобода – 1;

Число школ и воспитанников. В Старом-юрте 1 школа, 30 учащихся; Брагуны – 1 школа, 21 учащихся; Новый-юрт – 1, учащихся 14; Кень-юрт – 1 школа, учащихся 24; Нижний Наур – 1 школа, учащихся 17; Верхний Наур – 1 школа, учащихся 24; Мундар-юрт – 1 школа, учащихся 20; Бено-юрт – 1 школа, учащихся 22; Али-юрт – 1 школа, учащихся 15; Чечень-аул – 1 школа, учащихся 11.

Военно-топографическое и военно- статистическое описание Кавказа 1861—1878 гг.

РГВИА ф. 414, оп. 1, дело 305, часть 3.

В 1852 году учреждено в кр. Грозной, для суда и разбора дел между мирными Чеченцами, особое управление – Мехкеме. В общем, оно мало отличалось от судов устроенных Ермоловым в Нальчике и кр. Внезапной, разница заключалась лишь в том, что представителем Мехкеме. В общем, оно мало отличалось от судов устроенных Ермоловым в Нальчике и кр. Внезапной, разница заключалась лишь в том, что председателем Мехкеме состоял не комендант, а особое лицо из русских офицеров; члены же суда, назначаемые из туземцев, получали определенное содержание.

Образцом для местного управления горскими племенами принят был, с некоторыми, конечно, видоизменениями, сообразно местным условиям, порядок управления, введенный, в 1852 году, у Чеченцев и о котором упоминалось уже выше. Семилетний опыт оправдал деятельность этого порядка и доказал, что он пользуется доверием населения. На русском начальстве, ведавшем округами и приставствами, лежали лишь заботы главного управления; суд же и внутреннее управление оставались туземными. Применение законов шариата к гражданскому разбирательству устранилось само собою, силою народной практики, и уступило место решению тяжебных дел по обычаю.

«Кавказский путевой дневник» Князя В. Мещерского. СПб. 1878 год

Стр. 17. Теперешний начальник области, генерал-адъютант Свистунов, вместе с своим помощников, находится в Грозном, где провел почти все лето, для того, чтобы наблюдать ближе за горцами и не давать разыграться угрожавшему было восстания. Генерал Свистунов имеет здесь очень хорошую репутацию, его любят и уважают. Опять случайность. У него служил несколько лет назад нынешний герой Ловчи и Плевны, Скобелев; теперь Скобелев уже перегнал Свистунова. На-сколько верно то, что мне рассказывали, не знаю, но вот что мне передавали здесь насчет восстания горцев. Восстание это имеет любопытные стороны: самая ненадежная стража в этом отношении, это Терская область, с Веденом, с горцами, Чечней, родиною и преданиями Шамиля; словом, со всеми элементами только недавно усмиренного края, с дикими туземцами. Самою надежною могла считаться Дагестанская область, где недавно царствовал мир и покой. Вышло что-то странное. Восстание в Чечне ограничились действиями одного из главных разбойников-горцев Али-бека, составившего шайку, но потерпевшего полную неудачу в плане поднять все население Терской области. Генерал Свистунов переехал в Грозный: послал туда войска, шайка была разбита с помощью самих-же горцев; разделившись на маленькие шайки, повстанцы укрылись в лесах, где держаться будут до листопада, а затем вся область успокоилась и населениям луговых Чеченцев и Осетинцев, благодаря постоянному присутствию войск, стало безопаснее теперь, чем в нормальное время, когда горцам гор удавалось делать набеги на их селения, грабить и уводить скот. Как рассказывают, этот организовавший восстание в Чечне, Али-бек, горец, возвращаясь из Мекки, куда ездил на богомолье, заехал в Константинополь, видался там с сыном Шамиля и от него получил целый план, как поднять Чечню и весь край одновременно с турецкими высадками. План не удался, потому что масса оседлого населения горцев не поддалась обещаниям золотых гор от Турок; хотя в то-же время все будто здесь туземцы живут и доселе в смутном ожидании Турок, и известное брожение умов заметно между ними и до сих пор. Одним из признаков этого брожения признают даже то, что некоторые горцы распродавали своих лошадей и свой скот.

стр. 21… Прошел слух, что к байраму будет во Владикавказе всеобщее восстание горцев и истребление христиан. Приняты были военные меры, но к частью, байрам прошел благополучно. Здесь говорят о том, что предводитель восстания в Чечне, Али-бек, получил от султана золотую саблю в благодарность за то, что он две дивизии задержал восстанием в Чечне и Дагестане; теперь, как я сказал, этот Али-бек скрывается в Дагестане, и организует восстание Лезгинцев.

«Двадцать пять лет на Кавказе» А. ЗИССЕРМАНЪ. 1879 ГОД. Ч. 2. ГЛАВА 11

Стр. 88 …Лето 1857 года прошло для меня в письменных работах и весьма частых разъездах с ген. Евдокимовым по всем направлениям обширного района, для осмотра работ по разным постройкам и проч. Кругом свирепствовала холера, и в Грозной почти ежедневно слышался звук похоронного марша, или, глухая дробь барабанов…. Жертвы уносились большею частью из госпиталя. В общем, впрочем, смертность не доходила до особенно грозных цифр. В один вечер жаркого, душного июльского дня, я тоже почувствовал некоторую тошноту и нечто в роде озноба. Понятно, сейчас же мелькнула мысль: холера! Пока явился доктор, ко мне зашел Вадим Давыдов, сын известного партизана – поэта Дениса Давыдова, тотчас предложил бывшие постоянно с ним Veratrum и какие-то порошки. Холеры у меня не оказалось, и чрез день был а совсем здоров. Вспомнил теперь об этом, чтобы кстати сказать несколько слов о покойном толстяк – Давыдове. Хороший был человек, хорошо играл в карты, но не наследовал от отца ни военной удали, ни поэтического таланта, и «киверь зверски на бекрень» не подходил к его большущей голове.. Выпущенный в генеральный штаб, он не отличался особыми познаниями, но за то и особых претензий не высказывал; добряк, ни в ком нерасположения не возбуждавший. Несколько лет тому назад встретил и его в Пятигорске, где он пил №17 Есентуки, лечась от непомерной толстоты и одышки. За тем видел его раза два в Петербурге запасным генералом, а после прочитал в газетах о смерти. Мир праху его!

Стр. 89…. Бывший тогда в Грозной офицер Нижегородского драгунского полка Корадини – уроженец Итальянского города Лукки, он приехал в Россию искать работы и – карьеры. Попал он в Тифлис учителем рисованию в гимназию; начало неблестящее, но ведь у нас искони дверь открыта «особенно для иностранных»… Познакомившись с высшим служебным обществом (куда учителя рисования из русских, конечно, не впустили бы), сделав несколько портретов, Корадини в 1851-м году срисовал голову Хаджи-Мурата «Русская старина» 1880 года этот портрет опубликован.

Стр. 179…. Чир-юрт собственно название аула, но у нас он сделался именем, так сказать, собирательным. Во первых, аул в версте выше моста, состоящий из 200 домов, населенный туземцами, не помню наверное – шамхальского владения, или той группы кумыков, которые занимали низовья Сулака, почти до впадения его в Каспийское море, как кастековцы, казиюртовцы и другие. Во вторых, укрепление охранявшее мост – переправу, чрезвычайно важную, как единственную на прямом сообщении Дагестана с крепостями и войсками кумыкской плоскости, или левого фланга Кавказской линии.

В третьих, бараки, построенные для помещения поочереди высылавшегося сюда батальона Дагестанского пехотного полка, главною обязанностью коего было давать нужное число рабочих для построек в штаб-квартире драгунского полка, а также усиливать охрану прибрежья Сулака от вторжения горцев. Вчетвертых, штаб-квартира Нижегородского драгунского полка, версты две ниже бараков по течению реки, на правом берегу, постройка коей начата в 1856-м году, с переводом сюда полка из Карагача в Грузии, где он прожил чуть не полвека. Вот эти-то четыре поселения и назывались общим именем Чир-юрт.

Стр. 303…. 10-го июля барон что-то особенно долго и внимательно изучал карту при помощи циркуля. Затем, поздно ночью, был признан живший в Грозной старый чеченец Саид, служивший нам всегда проводником, и переводчик, офицер милиции из чеченцев же, Арцу Чермоев). После долгих расспросов и справок с картой, решено было движение на следующую ночь, и посланы приказания воскам. 11-го числа мы выступили, когда же совсем смерклось, к Аргуну; Барон Ипполит Александровичв, измеряя циркулем на карте расстояние, при мне говорил Арцу и Саиду: «Выходить ни как не более 20—35 верст; для кавалерии, как бы тихо ни двигаться, пять часов за глаза довольно; значит, мы, выступив в восемь, подойдем к месту часу во втором и будем иметь еще до рассвета часа два в запасе для отдыха, для других распоряжений. Но вопрос предлагался в таком тоне, что милейший Арцу если и не разделял взгляда, оспаривать не решался, а как-то не выражал вполне убедительно доказать противное.

«Очерки Кавказа картины кавказской жизни, природы и истории Евгения Маркова» СПБ, Москва. 1887 г.

Стр. 687. …Старая Ермоловская твердыня – крепость Грозная не представляет теперь собою ровно ничего грозного. Она отслужила свою историческую службу сначала русской защиты от чеченцев, потом русского завоевания чеченцев, – и теперь, в дни мира и полного торжества русской силы над горами Кавказа, обратилась в довольно обширный, хотя плохо устроенный городок, где сосредоточиваются военные власти.

Мы успели только поужинать в одной из гостиниц городка и торопились все дальше и дальше.

Кроме таких важных военных пунктов, как Грозная, Чир-Юрт и пр. Чечня усеяна множеством других небольших укреплений.

«По горам Северного Кавказа»

(Путевые очерки. Лето 1886 г.) Журнал «Вестник Европы» Октябрь, 1888 г. Санкт-Петербург.

Стр. 48. …Вдали виднеются колокольни – это Грозный.

Грязные немощенные улицы, шаблонный бульвар и обыденные безграмотные вывески (в роде: «зал для „стрыжки“ и бритья»), бедные, низенькие домики – вот первое, что вы видите при въезде в Грозный. Проезжаешь мост: на мосту стоит группа горских евреев, переселившихся в Грозный из гор; несмотря на то, что горские евреи с незапамятных времен покинули Палестину (задолго до рождества Христова), они сохранили типичные черты своих соотечественников, живущих в Польше и России; грязновато-желтый цвет лица и грустные черные глаза. Прожив много веков среди гор, евреи не утратили присущего соотечественникам их коммерческого духа, и теперь они держат в своих руках торговлю Грозного и Нальчика. Некоторые из евреев носят европейский костюм, другие – черкески. Но жизнь в горах все-таки наложила на них отпечаток: многие из них прекрасные наездники и неустрашимые джигиты. В Нальчике нам пришлось впоследствии познакомиться с одним молодым горским евреем, считавшимся лучшим и храбрейшим наездником, с которым не могли спорить природные горцы.

Где же остановиться на ночлег? Можно в гостинице, крайне плохой и грязной, или у местной обывательницы, отдающей проезжающим две маленькие комнаты; комнаты низкие, плохо освещаемые маленькими окнами, на которых стоят стереотипные горшки герани; зеркало, обезображивающее черты смотрящегося в него. Потолки выбелены и украшены лепной работой по средине и по углам: среди вычурных извивов орнамента вставлены маленькие пластинки хорошо вычищенной жести, что оттеняет узоры; это произведение персов, которые часто заходят в Грозный и славятся искусством исполнять лепную работу. В общем, комната довольно опрятна, если не считать клеенчатых диванов, в которых гнездятся тысячи насекомых. Вечером и ночью шел проливной дождь; грязные улицы и площади Грозного сделались едва проходимыми.

Я вышел на крыльцо от нечего-делать; рядом из лавчонки слышатся веселые голоса и выглядывает на минуту то молодое, то старое лицо чеченца или ингуша. Все они говорят зараз, перебивая друг друга, стараясь как можно скорее высказать свою мысль, и вдруг прерывают ее резким, беззаботным хохотом…

Наконец, лошади готовы, и мы, сидя в повозках, медленно двигаемся по грязным улицам Грозного, направляясь в Шатой. День был светлый. Солнце ярко светит в лазуревом небе. Ехать приходится все еще по плоскости, с желтой, безжизненной травой. Сделав несколько поворотов, дорога идет прямо у подножия довольно высоких холмов. На вершине одного из них возвышается громадный курган.

– Это могила калмыцкого хана, – говорит переводчик, – много золотых, серебряных и медных блюд и чаш. Кабардинцы из соседнего аула пробовали копать и нашли несколько медных вещей.

Мы взобрались на этот холм по скользкой сухой траве, несколько раз скользя и спасаясь от падения только тем, что крепко цеплялись за низкорослый кустарник. Перед нами мелькали разноцветные ящерицы, достигающие здесь довольно значительных размеров, которые заслышав тяжелый шаг человека, спешили укрыться между корнями кустарника. С кургаана открывался вид на большое пространство. Справа – громадная плоскость; за ними ряд непрерывных холмов, а вдали перед нами синеют громады гор. Дальше, влево, виднеется кабардинское селение, а за ним узкая лента светлой Аргуни.

Проезжая мимо кабардинского селения, мы были окружены целой толпой больших и малых кабардинцев, высыпавших из селения с целью посмотреть на проезжих. Мы остановились, чтобы справиться, как нам ехать в Воздвиженскую станицу, чтобы осмотреть могилу калмыцкого хана; мы свернули с почтового тракта. Пока кабардинцы растолковывали нашим ямщикам дорогу, проф. М., глава нашей экспедиции, заметил в руках одного из мальчиков самодельный самострел довольно оригинальной работы. При посредстве переводчика он предложил мальчику продать ему свою игрушку. Мальчик охотно согласился и получил двугривенный. Лицо его засияло, он с восхищением смотрел на новенькую серебряную монету, лежащую на его малой загорелой руке.

– Сейчас видно сына мужика, – сказал переводчик.

– Почему это вы узнали его происхождение?

– Разве сын узденя согласился бы продать свою игрушку: он сам предложил бы ее в подарок, видя, что она нравится гостю.

«Алфавитный указатель к запретительной книге по г. Грозному.» СПб. 1898