Коронаэкономика. Хроника экономических последствий пандемии 2020

По словам Сергея Хестанова, доцента факультета финансов и банковского дела РАНХиГС, доходы от поступления в бюджет экспортных пошлин в России упали в связи с пандемией на 87%! А ведь они составляют примерно треть всего государственного бюджета.

«Вслед за экспортом в России падает и импорт, занимающий в потребительской корзине россиян довольно существенное место. Даже в тех продуктах, которые традиционно воспринимаются как отечественные, доля импорта может составлять 6—12%. Взять, к примеру, молоко. Коровы наши, луга наши, но средства защиты животных от насекомых, ветеринарные препараты – импортные», – рассказывает Сергей Хестанов.

И добавляет, что такие нерадужные перспективы в экономике не могут не сказаться на рынке труда и благосостоянии населения:

«Практика показывает, что в период высоких цен на нефть население нашей страны живет хорошо. Пока власти надеются, что цены на нефть отыграют назад, девальвация рубля будет сдерживаться. Сегодня трудно делать какие-либо прогнозы, но, к сожалению, похоже, что ждать подорожания „черного золота“ не приходится. Что меньшее зло – дефицит бюджета или девальвация рубля? Считаю, что все-таки девальвация. Хотя в любом случае нам придется нелегко – Россию ждут очень болезненные перемены. Последнее подобное обрушение цен на нефть было зафиксировано в 1986 году, и тогда мы наблюдали драму – распад СССР. Драма нынешнего года, скорее всего, будет связана с рынком труда, массовыми сокращениями, безработицей, падением доходов населения».

Общество: рынок труда улыбнется нам… недоброю улыбкой

По официальной статистике, в нашей стране уже сейчас 20 миллионов человек живут за чертой бедности. Реальные цифры, вероятно, еще выше. Пандемия эту ситуацию только усугубит. Рынок труда улыбнется нам. Но веселее от этого не станет. Ведь «улыбкой рынка труда» эксперты называют ситуацию, когда востребованными оказываются два противоположных сегмента – низкооплачиваемые рабочие с примитивными навыками и высококлассные специалисты с уникальными квалификациями и уникальными же зарплатами. Средний класс «проседает», оказывается за бортом.

«По оптимистичным прогнозам, уже в мае без работы могут оказаться около двух миллионаов человек. По пессимистичным – безработных будет 5—10 миллионов. А если ограничительные меры в связи с пандемией затянутся, то эта цифра может вырасти и до 20 миллионов. Сильнее всего пострадают сфера услуг и мелкая розничная торговля. Но и остальные отрасли не обойдутся без сокращений сотрудников и зарплат. В результате нас ждет обострение социальной напряженности – когда люди понимают, что завтра будут жить хуже, чем сегодня, это точно не способствует созданию доброжелательной и спокойной обстановки. Вопрос в том, как умело и грамотно государство будет эту проблему решать. Возможно, в такой ситуации стоит вернуться к проработке идеи базового дохода», – считает Сергей Хестанов.

Про необходимость гарантированного базового дохода говорил и футуролог, визионер искусственного интеллекта Джин Колесников. Он также подчеркнул, что, возможно, необходимо пересмотреть всю мировую экономическую систему, которая, столкнувшись с нестандартной ситуацией, оказалась неспособна с ней справиться.

«Сегодня происходит не только экономический коллапс, но и колоссальный личностный кризис. Люди переживают слом привычных схем поведения, они оторваны от привычных им способов времяпрепровождения, напуганы, остались наедине с собой, своими близкими и информационным шумом, который лишь повышает уровень стресса. Они были не готовы к длительной вынужденной изоляции. Каковы будут последствия пандемии для психического состояния человека? Об этом стоит задуматься! Ведь ситуация будет только ухудшаться – после окончания карантина многие окажутся без работы, перейдут за черту бедности и при этом будут не в состоянии сами себе помочь. Гарантированные государством доходы смогли бы хотя бы отчасти снять эту напряженность, понизить уровень стресса в обществе», – говорит Колесников.

С ним согласен и Юрий Визильтер, доктор физико-математических наук, профессор РАН, который считает, что роботизация производств и гарантированный доход могли бы снять вековое проклятье человечества трудиться в поте лица своего ради хлеба насущного.

А Артем Генкин не исключает появления аналога военнообязанных в гражданских отраслях – нужны специалисты, которые в случае экстренной ситуации обеспечивали бы бесперебойную работу предприятий и объектов инфраструктуры, необходимых для нормальной жизнедеятельности общества. Кстати, возможно, понадобится и создание отдельной индустрии, которая была бы полностью заточена на борьбу с эпидемиями.

Технологии: облака, кибермошенники, самолечение и бегство из мегаполисов

Пока же новых вакансий появляется крайне мало. А удаленная работа, которая раньше воспринималась как бонус, в период пандемии стала вынужденной и для многих оказалась серьезным испытанием. Сотрудники жалуются на отсутствие комфортных условий (одно дело работать из дома, когда дети в школе или в детском саду, совсем другое – когда вся семья в сборе), работодатели поняли, что их системы не справляются с возросшей нагрузкой и недостаточно безопасны.

«Пандемия бросила вызов информационным технологиям – так ли они современны и прогрессивны, как казалось? Когда компании перевели своих сотрудников на удаленку, выяснилось, что требуется расширить каналы связи, увеличить их емкость, проверить устойчивость IT-периметров, укрепить системы кибербезопасности и защитить их от мошенников. Многие клиенты сегодня обращаются к нам с такими запросами. Все мы стали участниками масштабного эксперимента – проводим видеоконференции, общаемся с коллегами по „Скайпу“. Для компаний это возможность проверить, готова ли их инфраструктура к возросшей нагрузке или стоит перевести ее на облачную платформу. Очень многие сейчас смотрят на „облака“», – рассказывает Антон Козлов, Head of Innovations компании Orange Business Services Россия и СНГ.

По словам Антона Козлова, есть запрос и на видеоаналитику. Например, некоторые компании хотят добавить в системы видеонаблюдения термальные камеры, которые бы отслеживали изменения температуры у сотрудников.

Мониторинг здоровья – вообще главный тренд этой весны. По мнению Бориса Зингермана, генерального директора ассоциации «Национальная база медицинских знаний», руководителя направления цифровой медицины ООО «Инвитро», пандемия выявила триггерные точки современной медицины и задала четкий вектор развития – следить за состоянием здоровья населения врачам должны помогать телемедицина и искусственный интеллект.

«Сегодня, когда все силы системы здравоохранения, сложившейся более ста лет тому назад, направлены на борьбу с коронавирусом, „нековидные“ пациенты (с хроническими заболеваниями, будущие мамы, дети) оказались обездоленными – отменяются плановые обследования, консультации, операции. К примеру, одно только стандартное ведение беременности предполагает около семидесяти различных мероприятий, среди которых визиты к гинекологу и специалистам, анализы, УЗИ. Зачем врачам такая нагрузка, когда 90% всех этих мероприятий могут быть реализованы с помощью телемедицины?» – рассуждает Борис Зингерман.

По его мнению, сегодня мы переживаем принципиально важный момент – слом традиций в медицине, когда максима «заболел – беги к врачу» уже не работает. Если полвека назад медицинскую литературу было не достать и с любым вопросом люди обращались к докторам, то сегодня врач и пациент находятся в одном информационном поле, и зачастую пациент, в течение долгих лет страдающий каким-либо хроническом заболеванием, знает о болезни гораздо больше выпускника мединститута.

«Многие вопросы современный пациент может решить не на приеме у врача в поликлинике, а с помощью искусственного интеллекта. Система поддержки принятия решений, которая поможет сориентироваться в потоке мединформации, – вещь незаменимая. Кризис нанесет большой удар по медицинскому патернализму, повысится популярность „ответственного самолечения“, возрастет роль и расширятся возможности телемедицины», – считает Борис Зингерман.

Слом традиций наверняка ждет нас не только в медицине. Скорее всего, изменятся и паттерны поведения, приоритеты. Как справедливо заметил Юрий Визильтер, наши прогнозы на будущее зависят от того, считаем ли мы нынешнюю коронавирусную атаку уникальной, или подобные ситуации будут повторяться снова и снова? Второй вариант кажется вполне вероятным.

«В связи с пандемией требуются технологии, которые отслеживали бы местонахождение людей, мониторили бы их состояние здоровья… Мы движемся к прозрачному миру, в котором всем все про всех известно. При этом люди будут стараться жить более обособлено, ограничивая круг общения родственниками и близкими друзьями. Произойдет бегство из мегаполисов. Может быть, прозвучит экстремально, но это некий возврат в средневековье, в котором, правда, есть место (и очень большое) виртуальному миру (он позволяет реализовывать желания и мечты, не затягивая на шее экономической петли). Угроза пандемий, передачи вирусов от одних биологических видов другим, возможно, подтолкнет ученых к экспериментам с генетическими изменениями человека. Ящик Пандоры будет открыт, человечество начнет быстро и целенаправленно эволюционировать», – рассуждает Визильтер.

И тогда нас ждет уже совсем другая реальность…

Наталья Сысоева

Прогнозы ущерба для мировой экономики от коронавируса

Март 5, 2020

Статистические данные по распространению коронавируса на 03.03.2020 года выглядят весьма серьезно: более 92 тыс. случаев подтвержденных заболеваний по всему миру (из которых уже почти 12 тыс. – за пределами Китая); летальных исходов – 3134 (из которых – почти 200 – за пределами Китая).

На 19 февраля цифры (представленные в абсолютном выражении) хоть и выглядели весьма плачевными: общее число скончавшихся от заражения коронавирусом превысило 2 тысячи человек; количество подтвержденных случаев заболевания по всему миру – более 75 тыс. инфицированных, но динамика сдерживания ситуации позволяла давать весьма позитивную оценку перспектив. Статистика говорила о сдерживании вируса на территории Китая, где сосредоточилось 98,65% случаев заражения. И «выходы» вируса за его границы рассматривались в качестве разовых, «купирование» которых можно было осуществлять в ручном, тщательно контролируемом формате.

При этом ежедневные приросты летальных случаев не выходили за пределы 7%, а количество инфицированных увеличивалось лишь на 2,5% (в то время как в конце января оба показателя росли на 20% ежедневно). Все вышеперечисленное говорило о затухающем тренде; следовательно, его негативное воздействие на экономику можно было оценивать, исходя из «мягкого» прогноза: падение прироста мирового ВВП от 0,1% до 3,3% в текущем году.

Но даже в том, можно сказать, «выправляющемся» сценарии были заложены еще и скрытые угрозы: согласно заключенному торговому соглашению между КНР и США, объем импорта, который должен принять Китай в течение ближайших двух лет с целью сокращения дефицита торгового баланса США, составляет $200 млрд. Но ввиду снижения спроса в КНР (ведь в период «острой» фазы вируса люди думают не о покупках: их задача – самосохранение) и нарушения производственных бизнес-процессов на фоне вируса возможности исполнения взятых на себя Китаем обязательств подвергаются очевидным рискам. В этом случае (и в случае неприятия возникшего форс-мажора американской стороной) возникают риски возобновления третьего витка торговой войны с известными всем последствиями. Тогда вышеприведенная оценка потерь роста ВВП может быть подвергнута серьезному пересчету, масштабы которого в долгосрочном периоде существенно перекроют «коронавирусные потери».

Главный удар, который был нанесен коронавирусом мировой торговле в «старом» состоянии его «консервации» на территории Китая, отражен в прогнозах на снижение темпов роста мировой экономики на 0,1% в периметре текущего года. Однако следует обратить особое внимание на «реперные» точки, которые наиболее сильно ударили по ряду российских отраслей. Крайне болезненным оказалось падение нефтяных котировок («Юралс») с начала января к 03.03.2020 – до $45.

Также Россией был получен ощутимый «удар» по экспорту продукции в Китай: руды, золы, жиров, воска, мукомольной продукции, злаков, древесины и т. д. Его снижение оказалось весьма значительным: с 1 января по 10 февраля 2020 года объем поставок сократился на 27,6% (относительно аналогичного периода прошлого года). Тем не менее это падение может быть частично «отыграно» в поствирусный «период», когда китайская экономика начнет наращивать свои объемы с целью компенсации провала 1-го квартала текущего года.

При этом есть еще сегмент бизнес-услуг, компенсация потерь которого в последующие периоды не может быть осуществлена в силу его специфики. Это туризм. В последние годы здесь закрепилась тенденция, суть которой можно кратко отразить так: каждый 10-й турист в мире – представитель КНР. В рамках мероприятий, нацеленных на борьбу с вирусом, этот подход был пресечен как запретами китайской официальной стороны, так и с принимающих сторон – люди просто не выезжают из страны, охваченной вирусом. В результате нанесен прямой ущерб туристической отрасли всех стран мира, а вместе с этой отраслью под ударом оказались все смежные бизнес-направления, прямо или опосредованно вовлеченные в процесс.

Мировой туризм уже сейчас не досчитался более $23 млрд; что касается России, то оценка не привезенных в нашу страну китайскими туристами средств составляла около $100 млн, – и это лишь прямое недополучение средств туристической отраслью, не учитывающее мультипликативный эффект неполучения ресурсов смежными отраслями. К сожалению, туристы (и их средства), не приехавшие в Россию или в другие страны, не трансформируются в усиление поездок и трат в будущем, когда победа над вирусом будет окончательно одержана, к тому же сроки окончания «туристических блокад» до сих пор не ясны.

Ситуация сегодняшнего дня резко ухудшилась из-за «прорыва» вируса за территорию Китая – смертельные случаи зафиксированы в Таиланде, США, Италии, и это лишь неполный список стран-«бенефициаров» заболевания. Сегодня главная опасность вируса трансформируется не в те цифры, которые приведены выше, а в его непредсказуемость, в том числе с экономической точки зрения. И главная задача мирового сообщества (как бы высокопарно это ни звучало) – объединить усилия для возможной минимизации потерь мировой экономики относительно того уровня, на который они вышли сегодня.

Олег Чередниченко, доцент кафедры экономической теории РЭУим Г. В. Плеханова

Мир ждут массовые банкротства и рецессия экономики

Март 3, 2020

Как остановить эпидемию коронавируса? Может ли она привести к закрытию границ? Стоит ли закупать соль, спички и муку в ожидании карантина? Все это обсудили эксперты на состоявшемся вчера круглом столе «Распространение коронавируса в Европе: возможные последствия».

По последним данным, коронавирусом в мире заражено примерно 90 тысяч, умерло около 3 тысяч человек. Цифры впечатляют? Да, если не принимать во внимание тот факт, что в прошлом году от гриппа скончалось 650 тысяч человек. Такие данные привел заместитель директора Института Европы РАН Владислав Белов. И рассказал о влиянии коронавируса на экономику Европы на примере Германии.

«В Германии объявлена эпидемия, создан антикризисный штаб, люди массово скупают консервы. Появился даже такой термин „хомячьи закупки“, когда люди запасаются всем необходимым впрок. В общественном транспорте звучат рекомендации не здороваться за руку, чихать, прикрываясь рукавом, не стоять слишком близко друг к другу. Люди очень обеспокоены. Помимо проблем со здоровьем, всех волнуют и затронуло автопромышленность Германии, которая и так находится в кризисе с 2018 года. Заметно пострадали малый и средний бизнес», – сказалговорит Белов.

Убытки мировой туристической отрасли, по приблизительным оценкам, уже составили $22 млрд. Страдает выставочный бизнес. И даже фармацевтическая промышленность, которая, казалось бы, должна радостно оживиться от рекордных продаж защитных масок и иммуномодуляторов, пребывает в тревоге – 88% субстанций для производства лекарственных препаратов в Европу поставляется из Китая.

По словам члена-корреспондента РАН Алексея Кузнецова, хотя коронавирус пока унес намного меньше жизней, чем грипп, на то, чтобы остановить эпидемию, тратятся огромные силы и средства, ведь ее последствия для мировой экономики могут оказаться катастрофическими. Так, например, «Аэрофлот» последние годы делал ставку именно на туристов из Китая. По прогнозам аналитиков, поток китайских путешественников должен был из года в год стабильно увеличиваться… Но беда пришла откуда не ждали. Надежные инвестиции оказались рисковыми.

«Если в течение весны еще несколько стран будут охвачены эпидемией, это приведет к погружению мировой экономики в рецессию», – делает вывод Кузнецов.

А старший научный сотрудник сектора экономики европейских стран Центра европейских исследований ИМЭМО РАН им. Е. М. Примакова Владимир Оверченко призвал обратить внимание на два неочевидных и плохо контролируемых канала распространения инфекции – мигрантов и военных. Он считает, что стоит до окончания эпидемии отсрочить все военные маневры, а также не спешить с принятием законов, облегчающих миграцию. Кстати, по мнению экспертов, в связи с распространением вируса может быть предложена экстраординарная мера – закрытие границ по санитарным соображениям, первое в истории ЕС.

Удастся ли в ближайшее время справиться с эпидемией? Эксперты думают, что некоторые основания для оптимизма имеются. Во-первых, не за горами теплая солнечная погода, которой коронавирус не выносит (Covid-19 плохо выживает при температуре выше +24 градусов). Во-вторых, карантин и прочие меры защиты уже начали приносить результаты – число заболевших в Китае пошло на убыль.

Наталья Сысоева

За кулисами эпидемии

Март 12, 2020

Только ленивый не написал о коронавирусе. Информационный ресурс, не поддержавший тему, упускает львиную долю трафика. Удивляет. Хотя бы потому, что Китай всегда был закрытой информационной страной. Сколько человек слышало о военных учениях 500 тысяч китайских солдат в пустыне? А о забастовках рабочих в Гонконге?

Китай никогда «не выносил сор из избы», а тут, заметьте, государство само впервые развивает информационное поле про вирус. При этом умерли 3000 человек. Да, это много. Но если сравнить с прошлогодней эпидемией гриппа в Штатах, тогда умерло 10 тысяч человек. А сколько умирает в России от гриппа и пневмонии?

При этом, когда китайские друзья мне присылают видео из магазинов, парков, то города не похожи на картинку из фильмов про конец света. Люди так же ходят на работу, гуляют с детьми. Да, эпидемия внесла свои корректировки, но это не катастрофа.

Бизнес «работает» на 100%, а сфера услуг – на 40%… Не спорю, наблюдались закрытия фабрик, был смещен график отгрузки товаров и поставок. Но такие же сбои происходят из года в год и во время китайского Нового года. А тут Китай вдруг на передовой информационного поля, а местные органы сами сеют панику.

Ключевой вопрос – зачем и почему? А если абстрагироваться от масок, вирусов и обсуждения «смертельной опасности» посылок с Aliexpress, посмотреть на мировые экономические индексы, то наблюдается спад. Вот заявление, которое Bloomberg сделал на днях: $129 миллиардов – суммарная потеря топовых компаний индекса Доу-Джонса.

Что дальше? Есть несколько предположений. Например, с огромной долей вероятности огромное количество американских компаний, которые сейчас будут терять в стоимости акций, будут выкуплены китайскими инвесторами.

Уже просочилась информация, что в местных компаниях химической отрасли акции, принадлежавшие зарубежным партнерам, выкупили китайцы.

При этом мы помним, что внутри страны – огромный внутренний рынок. В Китае – 10 городов с населением более 10 миллионов человек. 875 миллионов пользователей мобильных телефонов. И охват онлайн-рынка покупателей не меньше 700 миллионов человек. Вот и получается, что Китай мог бы в целом закрыть границы и вести торговлю только на внутреннем рынке… Но что тогда будет с такими компаниями-гигантами, как Apple, Zara, Chicco, Fiat и даже Tesla, производство которых непосредственно завязано на Китае?

Второе мнение, пусть смелое, но я уже слышал и его от своих китайских партнеров, что работа всех служб в условиях коронавируса – это такие учения в масштабах страны. Мы не можем утверждать, но это похоже на некую инсценировку, чтобы посмотреть, как государственные органы, крупные компании работают в экстренной ситуации. Зачем? Тут снова вопросов больше, чем ответов.

И вот этого, думаю, мы уже не узнаем. Китай всегда был закрытой страной – и то, что для государства важно, оно умело скрывало и будет это делать. Но в чем мы можем точно не сомневаться – у этой страны плановая экономика, а что уж китайцы умеют делать четко и хорошо, так это выполнять план.

Дмитрий Ковпак, автор бизнес-тренингов «Как работать с Китаем», автор издательства Synergy Book

Эпидемия как маскировка кризиса

Апрель 24, 2020

Кто нарушил самоизоляцию и вышел за продуктами, те и умерли – примерно такими словами живописует современная англосаксонская пресса ужасы лондонской Лондоне 1665 г. Прессе вообще свойственно пугать обывателя, особенно если тема коронавируса во всю используется для прикрытия финансового коллапса и очевидно, что никакого плана выхода из начинающейся рецессии не предвидится. Но как же на самом деле сочетаются великие кризисы и самые страшные эпидемии? Совпадают ли они и если да, то почему?

Страшными фразами про эпидемии, конечно, сейчас можно напугать многих. Потому даже появились сторонники введения режима чрезвычайной ситуации или чрезвычайного положения (ЧС и ЧП). Некоторым кажется, что особый статус мер способен защитить общество от кошмара эпидемии. Другие отмечают: ЧП позволит бизнесу на формально правильном основании увольнять множество людей, тогда как по мнению авторов доклада «Победить третью волну» – сотрудников Кафедры политической экономии и истории экономической науки РЭУ им. Г. В. Плеханова, рабочие места нужно сохранять и умножать: массовый низовой спрос – основа для выхода из кризиса. Впрочем, сам спор об этом указывает, как тесно ныне связаны понятия «кризис» и «пандемия». И связь их крепче в тех странах, где сильнее кризис.

Эпидемиям не впервой прикрывать экономические провалы. В истории встречается несколько случаев, когда это происходило с большим размахом. Только тогда и кризисы, и эпидемии были несопоставимо большими, чем ныне. Большим был и страх. Потому чума 1346—1353 гг. осталась прежде всего как чума, но не как последствие кризиса. Эта жуткая эпидемия по некоторым оценкам унесла до трети населения Европы. Случилось это не из-за плохого здравоохранения: в те времена не было ни то, чтобы организованной медицины, вообще почти не было медицины, как не было и санитарии, и нормального карантина. На фоне того бедствия упомянутая чума 1665 года была не столь уж страшной напастью, как не были таковыми и иные нашествия болезней в Европе XVII—XVIII вв., по поводу избавления от которых всюду можно встретить памятные стеллы. Чума середины XIV в. была страшнее всех остальных.

Размах той эпидемии не был бы столь грандиозным, и убыль населения не была бы столь велика, если бы за эпидемией не стоял кризис. Но не эпидемия прикрывала кризис, а она сама была прямо порождена кризисом.. Аграрный кризис начала XIV в. выразился в перенаселении, а климат ухудшился – начиналось время, которую историки климата позже назовут Малым ледниковым периодом. Урожайность снижалась. И хотя голод был больше сельским явлением, а в городах ворчали на рост цен и так сильно не страдали, но произошло ухудшение питания. В результате иммунная система миллионов людей в самой развитой части мира, Европе, Центральной Азии и Китае, была ослаблена.

Тогда и явилась чума, чтобы собрать свой урожай. Экономический кризис XIV в. был страшен, но не осознавался современниками как эклномический. Люди привычно замечали междоусобицы, войны, голод, эпидемии, крестьянские и городские восстания, разделение католической церкви (пап было двое, в Риме и в Авиньоне), но не думали о спаде торговли, трудностях сбыта ремесленной продукции, обвале цен на рынке недвижимости городов и тому подобном. Все это было, но все это не осознавалось как единое явление – великий экономический кризис.

Сейчас во многих странах мы видим аналогичный эффект. Люди замечают нашествие странной болезни, замечают многчисленные смерти заболевших, они аплодируют врачам и поют песни на балконах домов, не всегда задумываясь, отчего врачи не посещают их на дому, они видят склоки политиков и слышат громкие их заявления. За всем этим тема кризиса отодвигается на задний план, экономический спад становится как бы следствием…