Юное сердце на Розе Ветров

Шиндо вышел на улицу. Дождь немного усилился, пока он спускался на первый этаж, но в это время года такая погода была ему только в радость. Оказавшись под открытым небом, Мика взглянул в бескрайнюю серую высь, и на его губах отразилась легкая улыбка. Он был убежден, что сегодня был его последний сеанс у этого врача. Чтобы отец не говорил, сколько бы денег не предлагал, а эта канцелярская крыса более никогда не подпустит его даже к двери своего кабинета. Фактически, он избавил себя от этого унылого общества, навязанного ему отцом. Легко вздохнув, с наслаждением втянув носом сырой воздух, Мика направился по улице. Ощущение легкости преследовало его, пока он думал о своем избавлении и говорил себе, что если отец надумает повести его к другому специалисту, его постигнет та же участь. Отныне Мика больше не потерпит вмешательств в свои личные дела всяких выскочек.

Правда легкость через время сменилась грустью. Шиндо опустил взгляд себе под ноги. Он не хотел понимать, почему отец отправляет его к этим чужим людям вместо того, чтобы самому поговорить с ним. Зачем он сплавляет его другим? За ненадобностью? Нежеланием возиться с ним самому?

Осознание ненужности родителю, который делает все что угодно, лишь бы только отстранить его от себя, не важно под каким предлогом, временами разрывает душу, когда начинаешь задумываться об этом всерьез.

А ведь ему нужно не так много, всего лишь чуточку участия со стороны отца.

– Какой ужасный ливень, – отодвигая жалюзи, проговаривает мужчина, поднимая вверх очки и вглядываясь во тьму. – Ты только посмотри, Натан. Натан? – он оборачивается к только что вошедшему в офисное помещение человеку.

Задумчивость и недоумение отражается во взгляде Шиндо, хотя внешне он по-прежнему остается спокоен. Дело в том, что ему поступил звонок от Микиного психоаналитика, который сказал, что больше не может продолжать работу с его сыном, так как у него появились срочные дела, он приносит свои извинения отцу, возвращает деньги за несколько оплаченных наперед сеансов и предлагает ему взамен обратиться к другим знакомым ему хорошим специалистам, если у отца возникнет желание.

«Почему же так внезапно?» – хмурится Натаниэль, присаживаясь за свой стол.

– Натан, ты меня слышал? – к нему приблизился сотрудник, заметивший его состояние.

– Да, и надеюсь, Мика, уже дома, – со вздохом говорит Шиндо, бросая взор на часы.

– Что случилось?

– Давай поскорее закончим, Адриан. Я не могу сидеть тут допоздна, – отвечает на это Натан и склоняется над работой. Адриан пожимает плечами и уже собирается отправится на свое рабочее место, когда голос друга вновь раздается в помещении. – Микин врач внезапно решил отказаться от его лечения.

– С чего бы это? – оборачивается к нему тот. – Он чем-то это мотивировал?

– Нёс какую-то околесицу, будто ему нужно срочно отправляться на какой-то симпозиум в соседнем городке, – проговорил Натан. «Еще одна проблема. Где теперь найти другого специалиста? Как нового человека воспримет Мика?»

– Ты знаешь, а может это не так уж и плохо.

– Что ты хочешь этим сказать? – воззрился на Адриана Шиндо.

– Ну, скажем так, работа с этим типом не принесла особых результатов. И задуматься над тем, чтобы сменить Мике врача нужно было уже давно, – проводя рукой по гриве каштановых волос, проговаривает Адриан.

– Хм, – Натаниэль потер подбородок. В словах друга была неоспоримая истина. Работа с этим врачом практически не принесла его сыну положительных сдвигов. Мика оставался нелюдимым и замкнутым в себе, только теперь в его обращении иногда прослеживалась напускная мягкость, заключенная в рамки злой иронии.

Ход его мыслей прервал телефонный звонок.

– Пожалуй, тут я должен буду с тобой согласиться. Попробую подыскать Мике другого врача, может от него толку станет больше, – беря трубку, ответил другу Шиндо. Отвечая на этот телефонный звонок, мужчина даже не догадывался, какого рода он будет и как он изменит их дальнейшую жизнь с сыном, вернув их обоих так сказать, на круги своя, откуда они в свое время самонадеянно попытались вырваться.

Еще один великолепный, солнечный день. Микаэль возвращается домой. Прошло несколько дней с момента, когда он так удачно избавился от своего врача. Отец ни словом не заикнулся ему о том, что его сеансы окончены, быть может, сам все понял, или этот пугливый психолог наплел ему с три короба, так что теперь Натану нет смысла расспрашивать Мику. Старший Шиндо также не упомянул о том, что хочет отправить его к новому врачу, что дает дополнительный стимул, дабы пребывать в приподнятом настроении.

– Эй, малыш, – окликает Шиндо парень, приостанавливая свою машину. – Подвезти тебя?

– Подвезти? – узнавая в этом человеке одного из учеников старших классов, переспрашивает Мика, одаривая ослепительной улыбкой проходящую мимо стайку девочек. Машина останавливается у бордюра, и старшеклассник приоткрывает дверцу. Полностью довольный реакцией восхищенных и смутившихся школьниц, юноша приблизился к автомобилю.

– Подвезти говоришь? – кокетливо осведомляется он, облокачивая рукой о дверцу, становясь в свою естественную позу, от которой невозможно отвести глаз. – У меня нет денег.

– Бесплатно, – усмехается уголком рта парень, любуясь изящностью и грацией присущей не каждой девчонке.

– О, как мило с твоей стороны, – наиграно восклицает Мика, томно прикрывая глаза. – И все же…

– Мика!

Шиндо вскидывает голову, когда звучит оклик.

– Бесплатно я не езжу, – смеется он и, захлопывая дверцу, бежит обратно, вдоль по улице, где его ожидает отец на своей машине. Досадливо глядя ему вслед, старшеклассник тихонько чертыхается, понимая, что попытка соблазнить этого сексапильного малолетнего красавчика с треском провалилась.

– Здравствуй, папа, – подбегая к машине, весело говорит Мика.

– Что ты там делал? – строго осведомляется отец.

– Ничего, просто говорил, – улыбаясь, отвечает мальчик.

– С кем?

– Да ни с кем, время спрашивали. Ты за мной?

– Да, за тобой. Садись, – кивает мужчина и садится в салон, предварительно бросая взгляд в сторону удаляющейся серой машины.

– Нужно серьезно поговорить.

– Слушаю, – безмятежно отозвался Микаэль.

– Приедем домой тогда, – ответил отец, глядя на дорогу. Внимательно поглядев на него, Мика вдруг ощутил беспокойство.

– Так о чем ты хотел поговорить? – тревожащийся все больше по пути домой, задал вопрос Мика, когда они вошли в гостиную и он присел на диван, в то время как отец, опустился в кресло. Пришлось выждать недлинную паузу, прежде чем мужчина решился начать разговор.

– Я больше чем уверен, что тебе не понравится то, что я скажу, – убежденно сказал отец, зная, что жизнь в этом городе нравится сыну, здесь он чувствует себя свободно, быть может, даже намного свободней, чем полагается в его возрасте. – Я ждал, пока все окончательно подтвердится и теперь хочу сообщить тебе новость. Мы возвращаемся в Киото.

При этих словах Мика распахнул глаза. Они сразили точно ударом. «Как?» Мысленно выдохнул он.

– Мне предложили очень хорошую и перспективную должность на старом месте, с окладом втрое больше нынешнего. Я не могу пренебречь ею, поэтому мы вернемся обратно, – проговорил Натан, мягко взглянув на сына. – Я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь, но постарайся правильно понять и принять необходимость этого решения.

«Здесь слишком свободно, настолько, что я начинаю опасаться, как бы эта свобода не сгубила тебя»

– Мика, – позвал отец, потому как мальчик совершенно никак не реагировал на слова. Склонив голову, он словно погрузился в размышления. – Мика, ты слышишь меня? Пойми, я делаю это не ради собственного удовольствия, так складываются обстоятельства и заметь, складываются они очень удачно.

«Мне, равно как и тебе, тяжела эта мысль, но я не могу поступить иначе. Ведь это в твоих интересах. Я не допущу ошибок прошлого и смогу оберегать тебя. Дома я найду тебе самую лучшую школу, которая только возможна, и окружу людьми, которые будут любить тебя. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы кошмар минувшего никогда не повторился…»

– Когда? – одними губами спрашивает младший Шиндо.

– На следующей неделе. Я уже взял нам билеты. Можешь начинать складывать вещи. Мика, – снова позвал сына отец. – Ты расстроился?

– Отчего же, – усмехнулся Микаэль, вскинув голову. – Ведь мы возвращаемся домой.

С этими словами он вскочил и ринулся к лестнице.

– Мика! – окликнул Натан, но мальчик его не слышал.

«Ты же обещал. Обещал мне, что мы больше никогда не вернемся назад. Лжец, ты самый настоящий лжец, папа», – захлопнув за собой дверь, Мика опустился на корточки и закрыл лицо руками. Зачем? Зачем ему понадобилось возвращаться, здесь так хорошо. Зачем нужно покидать место, где так прекрасно, и ехать в этот омерзительный Киото, с которым соединяют одни ужасные воспоминания. Зачем? Зачем? Это несправедливо. Дать обещание и так жестоко нарушить его. Неужели отец не понимает, что чувствует Мика, находясь в этом городе, как он нравится ему?

Внутренне Микаэль еще долго неистовствует в душе, однако осознание безысходности и непоколебимого решения отца в конце концов одолевают его. Он смиренно исполняет волю родителя, однако сердце принца еще долгое время продолжает принадлежать Амстердаму, городу, в котором, казалось, сбываются мечты…

Но мечтам не суждено сбыться, и его снова без права голоса забрасывают в холодный и серый Киото, затем определяют в школу, где на первый взгляд царит строгая дисциплина и порядок, а на самом деле происходят непостижимые вещи, и вынуждают приспосабливаться к нелегкой жизни в мужском коллективе. А потом, когда Мика более-менее адаптируется к обстановке, новый удар застигает его врасплох. В школу приходит тот, чье присутствие заставляет весь уклад жизни Шиндо перевернуться с ног на голову, по новой затеять войну, тянущуюся с малых лет и почти забытую. Снова вспыхивают старые чувства к ненавистному врагу, и снова каждый день становится кровавой схваткой на пути к отстаиванию своего «Я». Сколько уже связано боли с этой новой враждой двух юных сердец и сколько еще предстоит впереди.

И теперь, интуитивно действуя по ситуации, обзаведясь нужными людьми в борьбе со своим давним врагом, Микаэль вынужден играть с этим человеком на одной сцене, в столь унизительной роли, в проклятом спектакле затеянном верхами, без какого-либо права на отказ. Так некогда было и с его сводным братом, не помышляющим дать мальчику право выбора, а делающим так, как было угодно ему.

Замкнутый круг, из которого ему так легко не сбежать…

Моё забвение и твоя печаль

– Отметить? – простодушно удивляется Юичиро, провожая взглядом двух крепких старшеклассников, ранее втолкнувших Шиндо в актовый зал, которые теперь, о чем-то переговорив между собой, покидают здание школы.

– Ага, тут недалеко, – кивает Шинья.

– Хм, не знаю, – задумчиво проговаривает Амане, опуская глаза. В общем-то, никакого торжественного события в окончании первой репетиции нет, все-таки дело постановки скорее принудительное, нежели добровольное, и портит множество планов, но, с другой стороны, раз уж так случилось, почему бы и впрямь не отметить грандиозное начало. К тому же, это недурной повод переключить мысли с одной раздражающей личности, из-за которой они просидели на репетиции на час дольше чем полагалось. – Пойдем, – пожимая плечами, говорит он и, цепляя улыбку, идет вместе с друзьями к выходу.

Шагая по широкой алее, расположенной перед центральным входом в здание, у ворот Юичиро обращает взгляд на одинокую фигурку девочки с пепельного оттенка волосами. Прислонившись спиной к забору, она, скучая, следит за покидающими территорию учениками, словно ожидая кого-то. Узнавая в ней сестру Хиираги, Юу обращает к нему взор, но Шинья уже сам глядит в сторону ворот и, прежде чем ему успевают сказать о сестре, говорит сам:

– О, она уже здесь. Юу, – он перевел взгляд на друга, – ты не будешь возражать, если моя сестра проведет с нами какое-то время? В наши планы это несколько не вписывается, но все же…

– Да с чего мне возражать, – искренне усмехнулся Амане. – Буду только рад. С удовольствием познакомлюсь с твоей сестрой. Конечно, пускай идет с нами.

Юу на самом деле не прочь женской компании, хотя глубоко в душе его одолевает робость. Ведь раньше ему не доводилось тесно общаться с девушками.

– Да. Вот и отлично, – улыбается Шинья. «Я же тебе говорил, что он так скажет», – именно эта фраза прозвучала в его синих глазах, когда он смотрел на Глена. Тот только разводит руками, якобы говоря: "Что же, твоя правда, ты победил".

Приметив парней, Шиноа отошла от забора и с приветливой улыбкой стала смотреть на них, а когда ребята совсем приблизилась, произнесла без намёка на укор:

– Как же вы долго, я уж думала, совсем не выйдете.

– Извини за ожидание, произошла некоторая заминка на репетиции, – сказал Шинья. – К слову, хочу тебе представить нашего с Гленом друга, – он опустил руку на плечо Юу, тем самым словно выталкивая его вперед. – Познакомься, это Амане Юичиро. Юу, это моя младшая сестра – Шиноа.

– Рада нашему знакомству, Юичиро, – девушка протянула ему руку.

– Я тоже, и можешь звать меня Юу, – отвечая на улыбку девушки такой же улыбкой, Амане пожал ей руку. «Такая маленькая, хрупкая рука», – пронеслась мысль, когда он смотрел на девочку на голову ниже него самого.

– Ну что, поторопимся? – сказал Глен, когда со знакомством было окончено, но Юу продолжал разглядывать девочку, в свою очередь, также оценивающую своего нового знакомца, которого теперь могла рассмотреть поближе и укрепить суждения, сделанные некогда впопыхах.

Компания отправилась в располагающийся и впрямь неподалеку от школы кафетерий.

– Как прошла первая репетиция? – спросил Шинья, покосившись на сидящего рядом за столиком Юичиро.

– Лучше не спрашивай, – отмахнулся тот. – Нет, в общем, все бы ничего, если бы не кое-какие обстоятельства. А так просидели там черти сколько, и, если бы учитель Медина не решил прервать репетицию, а закончил ее как полагается, мы бы там до сих пор сидели.

– Эти обстоятельства не Микой часом зовут? – хмыкнул Хиираги.

– Шинья, зачем? – строго взглянул на него Ичиносе.

– Не хочу об этом даже вспоминать. Глен, лучше скажи, как прошла ваша тренировка, – попросил Юичиро, чувствуя, что это единственное, что поднимет ему настроение в такой момент. И капитан принялся рассказывать. Пускай Юу ничего нового не услышал, однако сами упоминания о любимом занятии поселяли в душе покой. Вскоре тема вновь зашла о постановке. Иначе, видимо, было никак, ибо как ни крути, а ребята пришли сюда отметить исключительно завершение первой репетиции, так что упоминание о работе в драмкружке было неизбежным. Только теперь Юичиро благодушней воспринимал этот разговор.

– Слушал бы и слушал, – поглядев на Юу, усмехнулся Шинья, когда Глен окончил свое краткое повествование.

– Извини, тебя должно быть утомили наши разговоры, – с извиняющимся лицом Юу обратился к девушке, которая, помалкивая, пила коктейль.

– Ничуть, – отозвалась та. – Я с удовольствием слушала Глена. Он всегда рассказывает с таким энтузиазмом, что поневоле слушаешь о вещах, в которых мало что понимаешь, и становится интересно.

«Она права. Глен умеет увлечь. Он горит сам и может зажечь других», – подумал Юичиро, разглядывая девушку. Самое первое впечатление о сестре друга было приятным. Шиноа нельзя было назвать писаной красавицей, но она имела весьма располагающую, миловидную внешность, а большие карие глаза придавали ее образу детскую наивность и привлекательность. Да только речи этой девочки не были детскими, она высказывала свои мысли вполне разумно и без стеснения, что вызывало к ней уважение.

Юу не заметил, как у них с Шиноа завязался диалог, в котором он и девушка немного рассказали каждый о себе. Робость, присутствующая вначале поубавилась. За время разговора Амане даже как-то проникся к девчонке, лелеющей мечту однажды стать журналисткой и упрямо идущей к заветной цели.

Засмеявшись, Шиноа торжественно подняла свой бокал.

– Давайте тогда выпьем за будущего покорителя национального стадиона, который временно осваивает менее масштабные горизонты, завоевывая зрительские симпатии непревзойденным сценическим образом!

– И за будущую журналистку, которая в перспективе просто обречена на успех! – весело добавил Амане, чокаясь с ней бокалами. «Интересно, он когда-нибудь сидел вот так вот с друзьями, общался с девушками?»

– Юу, о чем задумался? – увидев, что друг немного погрустнел, подтолкнул его Шинья.

– Да так просто, – слабо усмехнулся ему Амане, отметая внезапно охватившие его мысли о враге.

– Если станешь грустить в присутствии дамы, она может посчитать, что это из-за нее, – произнес Глен.

– Да нет, нет, ничего такого, – замахал руками Юичиро и обернулся к Шиноа. – Не подумай ничего дурного. Ты здесь не причем. То есть… – Юу осекся. Конечно, в его мыслях присутствовала Шиноа, но он вовсе не это имел в виду. Черт.

– Не стоит, я и не успела ничего такого подумать, – отозвалась та, с какой-то загадочной улыбкой. Ее позабавил вид внезапно смутившегося парня. Она расценила это поведение по-своему и поспешила успокоить.

– Тогда я рад. Очень не хотел бы, чтобы ты приняла мое поведение на свой счет, – мягко сказал ей Юичиро. От чего Шиноа вздрогнула и потупила взгляд.

– Я ведь уже сказала, – негромко произнесла она.

– Знаешь, мне уже пора, но я хочу спросить, не будешь ли ты возражать, если я проведу тебя до дома? – поглядывая то на Шинью, то на Шиноа, спросил Юичиро. Нечто странное творилось с ним. Не находя объяснения своим желаниям, он все же испытывал стремление побыть с ней еще некоторое время. В чувствах была полная неразбериха и суматоха, но, глядя на нее, ему казалось, что его сердце начинает биться чаще и, чтобы проверить что с ним происходит, он хотел остаться с ней еще хоть на сколько-то.

Едва заметно покраснев, Шиноа дала согласие.

– Хотя, – опомнился Юу. – У тебя уже есть провожатый. – Он воззрился на брата девушки.

– Эм, не сказал бы, – деловито заметил Шинья. – Мы с Гленом собирались к его тетке, она просила зайти, помочь с одной ерундой. Так что Шиноа должна была бы возвращаться домой одна. А если ты сам вызвался проводить ее, я буду спокоен за свою младшую сестренку.

– Значит, ты не имеешь ничего против? – уточнил на всякий случай Юичиро.

– Отнюдь, – покачал головой Шинья. – Совет да любовь, – хмыкнул он.

– Не смешно, – вспыхнула Шиноа. – Это еще ничего не значит. Он только проводит меня до дома.

– Вот именно, – хмуро покосился на друга уязвленный Амане.

– Юу, Шиноа, не кипятитесь, вы же знаете Шинью, – Глен укоризненно взглянул на товарища, который мог загубить свой же план, когда он только-только начал действовать. – Язык без костей.

– Я же шучу. Только не говорите, что восприняли мои слова всерьез?

– Нет, не восприняли, – смягчился Юичиро и поднялся из-за стола. – Идем? – взглянул он на девушку.

– Идем, – кивнула та и тоже встала из-за стола. Попрощавшись, они ушли из кафетерия.

– Ну как? По-моему, прошло отлично, – заложив руки за голову, Шинья откинулся на спинку стула.

– Еще рано делать выводы. Они только познакомились, – неуверенно ответил Ичиносе.

– Зато они ушли вместе, и лица у них обоих были такие, что… Ох, нечего тут и сомневаться. План гениален, и ты должен признать это, – взирая на друга из-под полуприкрытых век, довольно проговорил Шинья.

– Ну, – Глен мешкался, не желая заранее праздновать победу, посему Шинья решил закрепить эффект следующей фразой.

– Общение с противоположным полом ему только на пользу. У него же никогда девушек не было. Не попрет он против зова природы, каким бы там ни был распрекрасным его злой гений-вдохновитель.

Ичиносе мог бы поспорить с ним на этот счет, причем успешно, но не стал, решив отдаться воле провидения.

– А это правда? – вместо этого спросил он.

– Что «правда»? – не понял Шинья.

– Что нас Мэгуми позвала.

– А, это! Да нет, – махнул рукой Хиираги. – Это я так выдумал, чтобы повод был.

– Тогда понятно, – вздохнул Глен и поглядел в витрину кафе на улицу, по которой некоторое время назад прошли Юичиро и Шиноа.

Когда Амане возвратился домой, то прямиком направился к себе. Пускай с девушкой он расстался еще возле ее дома, но до сих пор ощущал трепетное беспокойство в груди.

Неужели это она, мысли о ней вызвали в нем эти необъяснимые чувства?

Настолько заполонила его голову сестра друга, что позабыл даже о своем враге и том, как злился на него еще несколько часов назад.

«Удивительный день», – мысленно произнес Юичиро, взирая на черный потолок своей комнаты, лежа на постели. За окнами уже было темно, а на его губах все еще играла легкая улыбка, а на душе было легко и спокойно. Пожалуй, такое внутреннее равновесие, если не считать вызывающих непонятные приятные эмоции воспоминания о девушке, он испытывал только до момента, когда узнал, что Шиндо учится в этой школе. Потому что потом его жизнь превратилась в повторяющийся беспокойный кошмар. И как же было приятно вновь погрузиться в волнующее блаженство.

За окнами стеной льется серый дождь, с силой барабаня о стекла. Касаясь лбом холодного стекла, Микаэль с тоской глядит в сторону сливающегося с верхушками деревьев унылого горизонта. Немыслимо до какой степени может гнетить безысходность чужого непоколебимого решения. Не избежать, не отказаться. Мысль о том, что ему доведется играть в школьной постановке с людьми, которые ненавидят и призирают его и к которым он питает аналогичные чувства, без права выбора действует отравляюще на душу, уже привыкшую к вольности и забывшей, что значит истинное принуждение. Каждая частичка его естества противится моральному насилию и питает ожесточенные чувства к тому, кто принудил его к этому. Сейчас злость на Батори как никогда ранее охватывает Микаэля.

Когда до слуха доносится возмущенный голос Нагашимы и досадливые вздохи дружков Томоказу Наира, продувших в покер наравне со спортсменом своему лидеру, Мика лишь слегка переводит зрачки в их сторону. Сидя чуть поодаль от компании, забавляющейся игрой в карты, Леонард на мгновенье отрывает взгляд от книги и глядит на шумных товарищей, после чего снова возвращается к чтению.

Некоторое время назад школьное помещение, оставшееся пустовать после того, как членам литературного клуба выделили помещение в новом корпусе, обрело новых хозяев. Здесь все осталось нетронутым: столы, стулья, стеллажи с книгами, которые были практически неприкосновенными и в те светлые дни, когда жизнь клуба кипела и бурлила. Даже новые портьеры на окнах никто не потрудился снять. Что уж говорить, оставленное в своем первозданном виде помещение со всеми удобствами, это заброшенное место оказалось идеальным убежищем, куда можно было сбегать и уединяться во время перемен и укрываться от тех, кто ведет на тебя охоту, или же просто отдыхать от назойливого внимания учителей. Его обнаружил Леонард. Оно было закрыто и когда зашел вопрос о том, как пробираться в запертое помещение, он каким-то непостижимым образом достал ключи, после чего парни стали частенько наведываться сюда (особенно в те дни, когда на улице стояла непогода, к примеру, как сегодня) на «собрания» (так Кота и Наир стали величать свои развлечения). Если бы сюда можно было беспрепятственно доставлять спиртное, парни и вовсе ощущали бы себя в раю.

Самого Микаэля этот маскарад никоим образом не трогал, он даже не знал зачем приходит сюда со всеми, но делал это, быть может, ощущая в этой комнате небольшое укрытие от внешнего мира, где его не достанут назойливые поклонники. А может, вселяло уверенность пребывание в компании людей, которых едва ли можно назвать друзьями, ибо только покажи им свою слабину и молить о пощаде будет бесполезно. Шиндо так и не мог определиться до конца, что заставляет его посещать эту комнату, слушать одни и те же возгласы проигравших, сетующих на неудобства из-за слишком строгой дисциплины, пошлые рассказы и скабрезные шутки, от которых выворачивает наизнанку. Он просто приходил сюда и погружался в размышления, а потом уходил вместе с остальными, не испытывая ни радости, ни удовлетворения, ни грусти.

– Мика, что ты там забился в угол, как мышь. Лучше иди сюда, послужишь мне талисманом. Обыграем вместе этих сопляков, выигрыш пополам поделим, – с кривой усмешкой, окликнул Микаэля Наир, легко бросая карты на стол, тем самым вызывая у своих товарищей по игре скрежет зубов. – Хах, правда удача и без того глаголет мне. Иди, у меня тут как раз место для тебя свободное.

– Хватит языком чесать и сосредоточься на игре. Это еще не конец, поглядим, кто в завершении сопляком останется, – забирая колоду себе, рычит Кота, более не доверяя раздачу удачливому противнику, который еще смеет внаглую подзывать к себе Шиндо в его присутствии. Наир только усмехается, пожимая плечами. Игра возобновляется, снова слышатся чертыханья, недовольства, тихая брань.