Испытание мечтой, или Подруги поневоле

Все девушки были одеты в длинные сарафаны и блузки с пышными рукавами, хотя завистливых взглядов я не заметила, наши столичные шмотки – в большей степени Алинкины, конечно – впечатления ни на кого не произвели. Что-то было не так с этим девичьим коллективом.

Анфиса провела нас между рядами и усадила за стол к настоятельнице. Та смерила прокурорским взглядом сначала Алину, потом меня и отложила в сторону приборы. Лицо у матушки было до крайности неприятным, в самый раз для комиксов-ужастиков позировать. Я уставилась в тарелку и с усердием ковырялась вилкой в тушёной капусте.

– Как в охотничий домик попали, девы? – поинтересовалась настоятельница скрипучим голосом.

– В охотничий? – удивлённо переспросила Алина.

– Вас нашли у горящего сарая.

– Не представляю, – вполне искренне сказала Алина, толкнув меня локтем, отчего вилка выпала из моей руки и звякнула о край тарелки. – А ты?

– Помню только лес, – пробормотала я, потупившись.

– Имена-то хоть свои не забыли? – строго спросила матушка.

– Забыли! – ответили мы одновременно и, пожалуй, поспешно.

– Вот что я предприму, – тоном, не допускавшим возражений, объявила настоятельница, – извещу графа Верова. У него дочь недавно пропала. Пусть посмотрит, не одна ли из вас. – Она встала, не замечая нашей растерянности, и обратилась к остальным: – Приятного аппетита, девы! Я удаляюсь на молитву.

Все поднялись, постояли с минуту, опустив головы, но как только за настоятельницей закрылась дверь, оживились. Одни продолжили трапезу, другие подскочили к нашему столу. Не подоспей на помощь Анфиса, мы остались бы голодными: девушки сыпали вопросами не хуже экзаменационной комиссии, пожелавшей завалить нерадивых студенток. Дискуссия велась вокруг нашей родословной. Кого-то устраивала версия о беглой графской дочери, кто-то склонялся к переносу попаданок из Большого мира. Один вопрос задавали регулярно:

– Неужели ничего-ничего не помните, девочки?

– Абсолютно! – упрямо твердила Алина. Я лишь кивала.

– Если одна из них леди Верова, – пожимала плечами брюнетка с огромным крючковатым носом, – кто тогда вторая?

– Служанка или компаньонка, – предполагала блондинка с оттопыренными ушами.

Я кашлянула, чуть не подавившись. Алина вела себя надменно и поглядывала свысока. Роль служанки, как можно было подозревать, выпала мне. Я ни секунды не сомневалась, что граф, приехав на зов настоятельницы, будет разочарован, но пока этого не случилось, мне придётся выслушивать все эти версии. Впрочем, было и кое-что интересное. Из плотно окружившей нас толпы донеслось предположение:

– Леди Верова не хотела ехать в Школу заклятий, поэтому и сбежала.

– Вот ещё! – возмутилась Анфиса. – Школа заклятий – лучше место для девушки высокого рода. Таких возможностей не упускают.

– Верно, – подтвердил кто-то, – нам туда не попасть.

Анфиса нравоучительно подняла указательный палец:

– Полагаю, леди хотели сосватать, она и спряталась.

Алина довольно громко хмыкнула, привлекая внимание, отодвинула пустую тарелку и встала:

– Попрошу оскорбительных предположений не строить. Нехорошо!

Вздёрнув нос, она прошагала мимо опешивших послушниц и направилась к выходу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Оказавшись в комнате, моя соседка принялась наматывать круги, её чрезвычайно возбудила перспектива стать аристократкой, меня же терзали сомнения:

– Послушай, – приступила я к ней, – это, часом не квест, а?

– В смысле? – она остановилась напротив меня и скрестила руки на груди, – Что ты имеешь в виду?

– Сдаётся мне, твой богатенький папа решил развлечься, устроил дочери приключение. И я под раздачу попала.

Алина прищурилась с задумчивым видом – не сразу отмела мою догадку, поскребла ногтями кожу на голове и, вздохнув, сказала:

– Пожалуй, даже для моего отца это чересчур накладно. Поди сыщи столько уродин, тут целый кастинг надо устраивать. А всё ради чего? У меня комплексов по поводу внешности никогда не было… Хм.

Я осталась при своём мнении и даже немного рассердилась на Алину за её упорство: нельзя же не замечать очевидного!

***

Сон не шёл. Я лежала в кровати и прокручивала в голове случившееся, находя всё новые подтверждения своей догадке. Геннадий Прилучный, судя по рассказам Алины, человек состоятельный, бизнес собирался передавать старшему сыну тридцати пяти лет, а дочь его чаще огорчала, чем радовала. Вполне возможно, решил папаша устроить ей хорошенькую встряску, чтобы мозги на место встали. Например, велел бежать от «бандитов», собаку дрессированную подбросил, чтобы рыть подкоп помогала и во время поджога разбудила. Рискованно, конечно, но если в пяти метрах от сарая пожарная команда дежурила – вполне оправдано. Теперь новое испытание: монастырь, больше похожий на секту, ряженые монахини, альтернативная история… Как тут крышаку не съехать?

Я в очередной раз взбила подушку, подоткнула под бока одеяло и прислушалась к равномерному сопению соседки. Вот у кого не нервы, а канаты! Можно только позавидовать. «Ну, ладно, – успокаивала я себя, – завтра приедет «граф», которым окажется господин Прилучный, и развлечения свихнувшихся от избытка денег богатеев завершатся, во всяком случае, для меня».

***

Встреча произошла на следующее утро. Анфиса прибежала за нами ещё до завтрака и, заметно волнуясь, сообщила, что матушка Афанасия ждёт в кабинете. Мы были одеты, но Алина не торопилась: по-особому заплела волосы, похлопала себя по щекам, добиваясь румянца, и посетовала, что оставила в сарае сумку с косметикой. Я недоумевала: даже если она не подозревает, что игру устроил её отец, зачем понадобилось производить впечатление на несчастного графа, будто от того, как выглядит незнакомая девица, могло что-то зависеть.

Я, чувствуя себя лишней, идти не собиралась, но Анфиса настояла, мол, матушка велела явиться обеим. У дверей кабинета я сжала кулачки наудачу: пусть это будет квест, и за дверью нас ждёт настоящий Алинкин папаша.

Граф стоял около окна. Одет он был в безупречно сидевший на стройной фигуре тёмно-синий костюм: отутюженные классические брюки, длинный приталенный пиджак. Граф не повернулся, когда мы вошли, смотрел в сад так, будто благоухавший вопреки природным часам цветник заслуживал больше внимания, чем потерявшаяся дочь. Алина стрельнула взглядом на мужчину и ничем не выдала узнавания. Либо не узнала родного отца, либо сделала вил, что не помнит его.

Матушка Афанасия сидела за огромным письменным столом, одним движением сросшихся бровей указала нам на кожаный диван. Как только мы опустились на него, проскрипела:

– Они здесь, ваше сиятельство, соблаговолите взглянуть.

Мужчина медленно повернулся, и надежды мои рухнули. Граф был молод – не больше сорока лет на вид – и красив. За нами приехал не Геннадий Прилучный. У меня в боку закололо. Игра непозволительно затягивалась. Мужчина внимательно всмотрелся в наши лица. Я замерла, Алина тоже не шевелилась. Нас будто загипнотизировали серые холодные глаза, удивительно сочетавшиеся с чёрными ресницами, бровями и бакенбардами.

– Ничего не помнят? – спросил он настоятельницу довольно приятным глухим баритоном.

– Ничегошеньки, – подтвердила та.

– Это она, – сказал граф. – Подготовьте обеих, я их заберу.

Больше не удостаивая взглядом никого из присутствующих, мужчина покинул кабинет. Мы продолжали сидеть, словно приклеенные. Наконец, Алина пошевелилась:

– Куда он пошёл?

– Хочет взглянуть на место, где вас нашли. – Матушка выбралась из-за стола и, обойдя его, остановилась напротив: – Вспомнила папу?

Смотрела она на Алину, хотя граф не сказал, кто из нас его дочь. Это меня успокоило: всё-таки игра. Я здесь оказалась случайно, затеяли квест ради Алины. Что ж, придётся ещё немного потерпеть.

Во время завтрака мы разделились. Прилучную окружили девушки, советовали как избежать сватовства. По их мнению, нужно было настаивать на обучении в Школе заклятий. Там и жениха получишь более перспективного, и заклинания составлять научишься – домом будет проще управлять. Это всё звучало забавно, но меня в первую очередь интересовало, как отсюда свалить. Я подсела к Анфисе и расспрашивала: что называют Большим миром и каким образом туда попадают. Послушница хоть и удивлялась моему беспамятству, рассказала-таки многое. Повествование выглядело небылицей, но вполне подуманной и логичной, так что организаторы квеста заслужили респект.

По словам сестры Анфисы, давным-давно повадился в эти места огнедышащий дракон. Прилетал он как раз в конце апреля и требовал приводить к нему двух самых красивых девушек, иначе грозился спалить все деревни до чёрных головёшек. Ослушаться было нельзя, вот и оставляли чудищу откуп.

– …Когда охотники вас нашли в том самом жертвенном месте, так и думали, что опять дракон наложниц требует! – округлив глаза, шептала Анфиса. – Решили, что не понравились вы чудищу, вот и поджёг сарай, а на селенья не полетел, потому что условие люди хоть и плохо, но выполнили.

– Ты говоришь «опять», – уточнила я, – выходит, в последнее время не прилетал?

– Давно уже не появлялся, – подтвердила она. – Перехитрили змеюку люди.

– Как же? – я притворно закашлялась, пряча улыбку в кулак: ну и актриса эта Анфиса! Не иначе как в театральном их набирали для квеста.

– Жила тут неподалёку знаменитая заклинательница, – вещала девушка, не замечая моих ухмылок, – к ней и ходили будущие матери с нижайшими просьбами: даруй сына, а если всё-таки дочь родится, так пусть будет некрасивой.

– О как! – меня удивило объяснение повышенной концентрации дурнушек.

– Пришло время, когда в деревнях ни одной красивой девушки сыскать стало невозможно. Поглядел дракон на тех, кого ему предлагали да и плюнул: перевелись красавицы.

– Спалил деревни-то?

– Многие погорели, но больше не прилетал.

– А как же Большой мир? – напомнила я.

– Не торопись, скажу. – Анфиса, выдерживая паузу, выпила киселя, поставила чашку и, облокотившись на стол, продолжила: – Настала спокойная жизнь, о драконе забыли. А девочки-то всё страшненькие родятся. Так ополчились на заклинательницу люди: верни нашим дочерям красоту!

– Не вернула! – догадаться было нетрудно.

– Осерчала. Так крепко осерчала, что сочинила необратимое заклинание. Мир разделила. Сама в Большой ушла, кого хотела с собой забрала, а недовольных здесь оставила. Что там творится – нам неведомо. Знаю только, что из одного мира в другой без её позволения перейти невозможно, – говорила послушница серьёзно и даже печально.

– Как можно позволение получить? – насторожилась я.

– Как получишь, – вздохнула Анфиса, – ежели ты здесь, а она – там?

– Погоди-погоди! – поймала я рассказчицу. – Эта твоя заклинательница бессмертная, что ли? Речь шла о давних временах…

– Так по наследству дар-то передаётся, – с укором посмотрела на меня девушка, – понятно, что дочери её, внучки, правнучки способны были такое заклинание выдумать. А у нас вряд ли равные ей остались.

Я покосилась на стол, за которым сидела настоятельница:

– А матушка Афанасия?

– Матушка? – взглянула туда же Анфиса, подпёрла щёку и покачала головой: – Сильнее её не найти, но и она не сможет. Разве…

– Что? – встрепенулась я.

– Разве что в Школе заклятий кто остался.

Что ж, со следующим этапом игры мы с Алиной хоть и разными путями, но определились.

Проводить нас вышли все до одной послушницы. Жилой корпус оказался одноэтажным и не очень большим, чуть поодаль стоял пятиглавый храм и ещё одно здание, называемое учебным. Я успела выяснить, что обучают здесь вполне обычным предметам. Упор делают на элементарную финансовую грамотность, психологию и домоводство, прививают навыки ухода за недужными. Ни о каких заклинаниях речи не было – это прерогатива аристократок, а при монастырях воспитывают девушек из обычных семей. Пришлось признать, что в лице графа, удочерившего одну из нас, нам улыбнулась удача. Осталось только убедить его сиятельство определить меня и Алину в Школу заклятий.

Не могу сказать почему, но я ожидала увидеть карету и тройку долгогривых лошадей. Вид безлошадного экипажа, ожидавшего за воротами, вызвал у меня когнитивный диссонанс. Прилучная тоже остановилась и присвистнула от удивления. Это был недоавтомобиль. Он имел большие колёса, просторный кузов с отделением для багажа, но ничего похожего на капот я не увидела.

– Как это движется? – спросила я стоявшую рядом Анфису.

Та лишь пожала плечами, видимо, устав удивляться моим вопросам:

– Заклинанием! Как же ещё?

Не… ну как ещё-то… заклинанием, конечно.

Прощались со слезами. Я уже перестала удивляться актёрскому мастерству девушек. Граф стоял чуть в стороне вместе с настоятельницей и – как можно было догадаться – благодарил за возвращённую дочь. Я, всё ещё надеясь, что представление вот-вот закончится и организаторы освободят нас от прохождения следующего этапа, оглядывалась в поисках телекамер и толп зрителей, готовых выбежать из кустов с криками: «Розыгрыш! Поздравляем!»

Ничего подобного не наблюдалось. Господин Веров, сохраняя непроницаемое выражение красивого лица, простился с матушкой Афанасией и подошёл к экипажу. Сам отворил дверцу и откинул подножку.

– Прощайте, девы, счастливого пути! – благословила нас настоятельница и подала знак своим подопечным.

Те с готовностью развернулись и поспешили скрыться за воротами. Мне от этой слаженности стало не по себе. Возникло сиротское чувство, привычное по жизни. Впервые я испытала его, когда развелись родители. Потом, когда я съехала от бабушки с дедушкой. А в последний раз, когда выгнала Дениса. И вот опять.

4. Самозванки

Внутри экипажа оказалось довольно просторно. Стоя, мне приходилось лишь немного наклонять голову, чтобы не упираться в потолок. В боковых дверях имелись большие окна с приподнятыми жалюзи, так что можно было смотреть на бегущие мимо обочины. Два широких дивана – на четыре человека каждый – стояли вдоль глухих передней и задней стенок. Серьёзно? А как следить за дорогой? Ни облучка, ни запяток я у этой прикольной кареты не заметила. Где устроится водитель или кучер, или как их тут кличут?

Мы уселись по ходу движения, граф зашёл следом, нажал витиеватый рычажок – подножка спряталась под полом – и расположился напротив. Подарив каждой из нас водянистый взгляд, кивнул своим мыслям и протянул руку к диску размером с блюдце на стене. Господин Веров повернул его на несколько делений, отсчитав щелчки, и произнёс длинную неразборчивую фразу, из которой знакомым было только слово «домой». Мы с Алиной покачнулись и инстинктивно вцепились друг в друга. Машина набирала скорость. Двигалась она бесшумно, если не считать поскрипывания рессор и шуршания шин по брусчатке.

Не веря в происходящее, я смотрела в окно. Кусты и деревья проплывали мимо, приветливо помахивая ветками с молодой листвой – их раскачивал усиливающийся ветер. Набрали мы навскидку пятьдесят километров в час, и всё же было страшновато ехать вслепую. Я неотрывно наблюдала, как лесной пейзаж остался позади, замелькали красивые каменные дома, огороженные невысоким штакетником. Дворы и палисадники выглядели ухоженными, буйства красок, в отличие от монастырского хозяйства, там пока не было, лишь скромно выглядывали из земли первоцветы и кое-где зажглись фонарики нарциссов. В деревне наш драндулет по собственной прихоти сбавил ход и время от времени посылал в пространство писклявый сигнал, пугая кур, индюков и гусей, разгуливающих вдоль дорожного полотна. Собак эти звуки не смущали, то одна, то другая, то сразу несколько шавок резво бежали рядом с колёсами и заливисто лаяли, прогоняя чужаков.

Не успевали мы выехать из одной деревни, как попадали в следующую – селения стояли плотно, разделённые либо небольшим лугом, либо садом, либо перелеском. В новой деревне всё повторялось: медленное движение, лай собак, писк клаксона и горделивые взгляды гусаков.

Мы молчали. Не знаю, как Прилучная, а мне было неуютно с графом. Он сидел с выпрямленной до невозможности спиной, едва отклонившись на спинку дивана, и пристально смотрел на нас. Никаких эмоций его лицо не выражало. Складывалось впечатление, что поочерёдно изучая шатенку и брюнетку, он выбирает, которую назначить дочерью. Мне подумалось, что я больше похожа на этого человека, во всяком случае, цветом волос. Правда, глаза у него серые, но не как у Алины – у неё значительно темнее, что-то типа мокрого асфальта, а у графа дымчатые, как лёд на озере. Лишь чёрные узкие зрачки привлекали внимание.

Приблизительно после часа езды спутница заёрзала и наклонилась к моему уху:

– Долго ещё?

Нашла у кого спрашивать! Я нервно дёрнула плечом. Прилучная напряглась, и я ждала от неё какой-нибудь выходки: либо залепечет елейным голоском, обращаясь к «папуле», либо начнёт выдвигать требования. Вероятно, граф тоже почувствовал перемену в её настроении, он прикрыл глаза и устроил затылок на краю диванной подушки, будто задремав. Меня после ночи долгих размышлений тоже клонило в сон, и я последовала его примеру.

Очнулась от тычка острым локтем под рёбра. Вздрогнула, просыпаясь, и толкнула Алину в ответ:

– С ума сошла?

– Смотри! – она восхищённо пялилась в окно.

Мы притормаживали около трёхэтажного дворца, выстроенного из кирпича в псевдорусском стиле. Очень красивого, похожего на терем.

Тело дворца со стрельчатыми окнами, украшенное обилием разноцветных изразцов, фресок и кованых элементов, зажали в объятиях три башни. Две из них венчали «шатры», а последнюю – похожая на рыцарский шлем крыша. Главную башню – одну первых из двух – можно было отличить сразу: в нее вела широкая лестница, а под кровлей красовался балкон с красивой балюстрадой и такими же, как на крыльце колоннами.

Видя это великолепие, я замерла с раскрытым ртом. Никак не могла сообразить, почему никогда ничего не слышала об этом месте? По идее, здесь должны бродить орды экскурсантов. Новодел? Непохоже, слишком грандиозно даже для Геннадия Прилучного.

К экипажу подскочил шустрый старичок в ливрее. Он распахнул дверь, опустил подножку и отступил, кланяясь графу – он вышел из кареты первым и, не глядя ни на кого, бросил слуге:

– Отведи обеих в башню, Дормидонт.

Я стала подниматься, но Алина слишком энергично двинулась с места, толкнув меня, и я, потеряв равновесие, опустилась обратно на диван. Засмеялась и не сразу смогла успокоиться и выйти из кареты. Нарядный дедуля ждал с самым добродушным видом, какой только можно изобразить. Весёлые морщинки разбегались вокруг голубых глаз с выцветшими ресницами, седые лёгкие волосы, обрамлявшие обширную лысину, вздыбил крепнувший ветер, на бледно-розовых губах играла приветливая улыбка.

– Добренький вечер, барышни! – прогнусавил он и указал на башню под «шлемом»: – Прошу покорно!

Эта часть дворца напоминала голову сказочного богатыря с защищенной кольчугой шеей – такое впечатление возникало из-за множества фресок, покрывавших стену. Внизу скучным прямоугольником темнела дверь, а подойдя ближе, я разглядела на высоте третьего этажа закрытые ставнями окна.

Старик вытянул из-за пазухи связку ключей, не глядя перебрал их, находя нужный, и вставил его в замочную скважину. Дверь со скрипом отворилась, из темноты в ноздри ударил затхлый запах. Слуга, шепча что-то неразборчивое, пошарил за притолокой, послышался едва уловимый щелчок, и стены засветились множеством похожих на светодиоды точек.

– Пожалуйте, барышни! – повёл рукой дедуля. Алина шагнула через порог и направилась к винтовой лестнице, я шла следом. В спину нам донеслось: – Ужин будет через час.

Закрылась дверь, щёлкнул замок. Мы, столкнувшись, бросились обратно. Дверь под нашим натиском не поддалась. Ловушка? Прилучная колотила по толстым доскам, рискуя заработать синяки на руках:

– Эй! Как там тебя? Дармоед! Отопри сейчас же! Я отцу пожалуюсь, тебя уволят!

– Тихо, – одёрнула я разбушевавшуюся подругу и, когда она замолчала, прислушалась. – Ушёл, кажется.

– Нет, – Алина упёрла руки в бока, – как тебе это нравится? Заперли! Взяли все моду!

– Давай осмотримся, – предложила я, – мне, честно говоря, в туалет нужно. Есть тут ведро какое-нибудь, или вообще хоть что-то подходящее…

– Хм, – хмыкнула Прилучная, – ведро! Ладно, пойдём поищем.

Поднявшись приблизительно на этаж, мы обнаружили дверь, а заглянув за неё, хором издали победный клич: в просторном помещении оказался вполне современный санузел! Здесь была и ванна, и душевая кабина и даже сауна. Неудобство заключалось только в том, что мы не знали, как включить свет.

На следующем этаже мы нашли каморки, заваленные хламом. Не стали даже соваться в них, опасаясь в темноте покалечиться. На третьем этаже обнаружили три комнаты, в которых явно давно никто не жил – это чувствовалось по застоявшемуся воздуху и слою пыли, покрывшему все предметы. Я открыла окна и распахнула ставни, пуская внутрь свежий ветерок. Стало веселее. Пока найденным в бельевом шкафу полотенцем протирала пыль, Алина обследовала помещения.

– В той комнате – гостиная, в той жила женщина, а в этой девочка.

– Ценное наблюдение, – усмехнулась я.

– Что если он – Синяя борода?

– Кто?

– Граф!

– Или маньяк, – усмехнулась я, – заманивает девушек во дворец, запирает в башне, а потом…

Алина захихикала и махнула рукой:

– Здешних девиц видела? Скорее, они парней в башнях запирают.

– Хорош болтать, – начала сердиться я, – давай немного приберёмся. Неизвестно, сколько времени они собираются нас мучить.

– Кто они? – удивлённо вскинула брови Прилучная.

– Эти… организаторы квеста.

Она опустилась на узкую кровать – мы были в предполагаемой детской – и, постучав пальцем себя по виску, спросила:

– Лен, ты реально не врубаешься?

Я остановилась напротив, почёсывая запястьем лоб:

– Давно врубилась. Ты, смотрю, тупишь.

– Подруга, мы с тобой по-па-дан-ки.

– Попа… чего? – подошла я ближе.

– Попаданки! Ты книги не читаешь, что ли?..

Дальше следовала лекция на тему попаданства. Прилучная, как выяснилось, в этой теме ориентировалась, как шахматист на клетчатом поле. Не берусь даже близко представить, сколько она проглотила романов и пересмотрела сериалов. Попаданство в прошлое и будущее и на другие планеты она отмела с уверенностью. Выбрала для нас попадание в магический мир.

– На полном серьёзе так думаешь? – уточнила я.

– Блин! Ленка! Ну ты тормоз! Карета, видала, как ехала? Без водилы! Магия!

– Почему? – упрямилась я. – Автопилот. Вполне реальная штука.

– Как же! А мотор где? А бензин куда заливать?

Я пожала плечами, но не сдавалась:

– На солнечных батареях, например. Мало ли какие тут эксперименты…

Спор пришлось прервать – внизу послышались голоса, раздались шаги на лестнице, и в комнату ввалилась целая делегация. Две служанки принялись накрывать стол в гостиной, двое заправляли свежим накрахмаленным бельём постели, ещё две занялись мебелью и полами. Активная деятельность не оставила сомнений, что уже через десять минут в нашем новом жилище будет чисто и красиво. Знакомый нам дедуля стоял у выхода на лестницу, упреждая наши попытки слинять. Мы, оценив обстановку, и не пытались. Сели за стол и принялись за еду. А кормили тут неплохо.

После ужина мы остались одни в чистых проветренных комнатах. К вечеру похолодало, окна я закрыла и спохватилась, что не выяснила, как зажигать свет. Ни подсвечников, ни канделябров сколько ни искала, не обнаружила. Предмет, похожий на торшер, стоял около удобного кресла рядом с книжным шкафом, я даже нащупала нечто напоминавшее выключатель: кружок размером с пятирублёвую монету. Покрутила, пощёлкала – эффект нулевой. Пока совсем не стемнело, инспектировала книжные полки. На одной из них были собраны учебники. Некоторые содержали вполне привычные параграфы и задачи: арифметика, грамматика, химия, ботаника… А вот история – это нечто! Никаких совпадений с известными мне фактами. Это же касалось и географии. В окончательный ступор ввёл меня «Справочник по бытовым заклинаниям». Вертела томик так и сяк, пытаясь определить, в чём подвох. Судя по состоянию, он не был новым: бумага пожелтела и высохла, да и запах типографской краски выветрился, отдавало пылью и немного плесенью, уголки страниц запачканы, некоторые загнуты. Читала его, усевшись на подоконник – тут было светлее. Заклинания разделялись по разделам. Простейшие заговоры от хвори я пролистала, уход за домашней живностью меня тоже не впечатлил, а вот уют в доме привлёк внимание. Да! Первым шло отопление, а следом освещение.

– Итевс! – крикнула я, обращаясь к торшеру.

Ничего не произошло. Тогда я вернулась к предисловию, написанному мелким шрифтом. Из него выяснила, что диски, которые встречались там и сям – не что иное как таймер. Они запускают заклинание на определённое время. Подбежав к осветительному прибору, я щёлкнула разок, вращая кругляшок, и снова произнесла: