Клинок Стэллы

– Ну вота и хорошо. Таперя нам и уходить можна. Так дед говорю?

«Да уж не бредит ли она?» подумал Ян и, подойдя к старушке, дотронулся ладонью до ее лба. Температуры не было.

– Так, Серафимушка, так, – проговорил дед Антон. – Вот и пришел наш час. Таперя внучек один не останется.

Ян ничего не понял. Но потом успокоился: «Ну хотят они, чтобы у меня была женщина, вот и выдают желаемое за действительное. Бедные старики. Хотят, чтобы я не был одинок. Вот и снится им обоим что-то». Ян снова сел за стол. «Хотя странно», вновь подумал он, «Снится одно и то ж,е что ли? Но такого не бывает!». Ян глотнул из чашки, когда в дверь постучали. Ян сидел спиной к двери, когда та открылась и на пороге появилась…

Действие пятнадцатое

― А можете ли Вы нам сказать, Степан Алексеевич, что вообще происходит? – коллега не скрывал сарказма и иронии, ― Вы же среди нас самый умный! Вот и оповестите нас, дураков. Это же мы тут разной хренью занимаемся, а Вы, как это выясняется, науку двигаете! Мы, в отличии от Вас, прямо-таки бездари.

– Ну в чем Вы правы, коллега, так это в последнем, – так же с иронией в голосе ответил Степан Алексеевич. – Ибо наличие бумажки в кармане еще не свидетельствует о наличии серого вещества в черепной коробке. Скорее наоборот. Ибо черепная коробка славится именно наличием мозга, а не папье-маше. Ну это, собственно, Ваше сугубо интимное дело.

– Но ведь в таком случае и Вы обладаете этим папье-маше, уважаемый коллега, ― не унимался присутствующий, ― оно Вам-то не мешает?

– Как видите, не мешает. Не мешает прежде всего оставаться ученым и иметь возможность думать. Именно поэтому я здесь. И постараюсь ответить на все Ваши вопросы, – четко ответил Степан Алексеевич.

Вопросов было много. Больше всего ученых коллег задевал вопрос именно о названии робота. Почему именно иммуноандроид?

– Уважаемые коллеги, ― сдержанным голосом отвечал Степан Алексеевич, ― день, другой, и нам уже не скрыть от общественности этого названия. Да и вообще, кто стремиться засекретить это? Для чего? Это уж совсем непонятно. Во-первых, сегодня никого уже ничем не удивишь. Во-вторых, иммунологический андроид – это лишь производное глобальной цели. Цель-то другая. А именно не противоречить Системе. Тем более, что она вступила с нами в контакт. Она выходила на связь и в древние времена, но, скорее всего, человечество не отдавало себе отчета в этом. Рождались легенды, всякие байки и так далее. Я вспоминаю ушедшего от нас Альфреда Росса. Прекрасного человека и толкового ученого. Александра Павловича Нечаева, скончавшегося несколько лет тому назад. Им суждено было видеть Систему, вернее, как мне кажется, небольшую часть ее. Она, Система, не терпит шуток. Хочу заметить еще раз, что иммунологический андроид является посредником между прошлым и будущим человечества. Я прекрасно помню свою названную сестру, Стэллу. Она стала частью Системы. Она была достойна этого. Кстати, именно благодаря ей я жив. Вам, уважаемые коллеги, ну просто покою не дает название андроида нового поколения. Именно иммунологический! Постараюсь ответить на этот вопрос. Наука всегда хотела подчинить себе физиологию через изучение ее законов. И вот наконец вышли на понятие иммунной защиты. Все бы ничего, да вот только захотелось покопаться научным мозгам в этой защите. Вздумалось «поучить» организм тому, как «надо жить». И в результате до чего дошли? «Мойте руки перед едой! А то вирусы в Вас попасть могут!» Так и хочется добавить, типа – «Кокое все красивое! Кокое все зеленое! Кокое небо синее! Кокое Солнце желтое!»

Зал наполнился легким смехом, а Степан Алексеевич, сам улыбнувшись, продолжал:

– Так вот, уважаемые коллеги, все пришли вдруг к единому мнению о том, что, оказывается, существует пониженный иммунитет! Который необходимо ПОВЫСИТЬ! А то постоянно болеть будешь. Особенно простудами. Доказывать сумасшедшим это не представляется никакой возможности, поскольку их паника превосходит все нормы здравого смысла. В результате человек паникует по каждому поводу. Сопли из носа, чихание, кашель, да и так далее. А температура если поднимется, так это вообще караул! Быстрее уколы в мягкое место! Караул! Вирусы! Вирусы проникли! А то ведь додумаются для заболевшего донора соответствующего найти. Ну то есть взять донорские антитела и внедрить в больного! Такого абсурда еще не было! Допустим, что болезнь, в больших кавычках, отступала. Но здесь скорее речь идет о вакцинах против ядов. Ввели сыворотку и опасный яд нейтрализован. Но это уже о змеиных ядах и ядах насекомых. Ведь всякое могло быть. Укусила, скажем, гадюка. Все! Паника началась. А дело порой выеденного яйца не стоит. Яд-то ее далеко не смертелен, а вот наши, так сказать, познания по этому поводу действительно опасны. Не от яда, так с испугу помрет!

По залу снова прошелся легкий смешок. А Степан Алексеевич продолжал:

– Многие подумают, что, мол, как же тогда быть с абсцессом после такого поцелуя змеи? Абсцесс бывает только у тех, кто действительно залечен медикаментами. Иммунная система фактически в состоянии нокдауна. Тем абсцесс обеспечен. Так вот вопрос о том, смогут ли ввести в больного действительное требуемое количество антител? Ни на одно больше и ни на одно меньше? Ибо в противном случае, все, как говорится, «псу под хвост»! Конечно, не смогут. Тогда что имеется в виду? Ведь антибиотик при вирусных заболеваниях не применяют. Воздействие идет непосредственно на клетку организма при помощи интерферона. Своего рода активация иммунных способностей клетки. Вопрос навязывается сам по себе – почему иммунную систему необходимо активировать таким способом именно при вирусных заболеваниях? А может потому, что умные головушки медиков поначалу лечили простуды и сбивали температуру антибиотиком? То есть поначалу воздействовали на антиген с целью его уничтожения, совершенно при этом не заботясь о уже синтезированных антителах. А вот при инфекционных, вирусных заболеваниях заходят уже с тыла. Дескать, стимулировать то, что раньше вероятнее всего уже и отключили. Хотя отключенный иммунитет – это причина уже онкологии.

Вот теперь в зале было уже не до смеха. Многие, переглядываясь, шушукались меж собой. А Степан Алексеевич вздохнул и продолжил:

– Видите ли, уважаемые коллеги, я же не зря рассказал Вам про это. Иначе вы никогда бы не поняли, почему андроид назван именно иммунологическим. Он никогда, заметьте, никогда не допустит вмешательства чужеродной программы в Единое Иммунологическое Информационное Ядро! В противном случае эта программа будет просто уничтожена. И потом, любая программа требует обновления, а иммуник действует в соответствии с алгоритмами. Здесь он не просто выигрывает, а вообще выходит на новый уровень сознания и взаимодействия с окружающей его средой. То есть с искусственными ограничениями. Ничто не сможет повлиять на него. Он становится неуязвимым.

– Ну а как же в таком случае суррогаты? Ведь насколько нам известно, они все погибли. Некоторая информация, Вы уж извините, но до нас дошла. Так как быть в этом случае?

– Понимаю вас, ― ответил Степан Алексеевич, ― это были первые суррогаты. Остерн допустил ошибку. Самонадеянность его подвела. Вернее, сыграла с ним злую шутку. Но я думаю, что очеловечивание иммунологических андроидов в данный момент времени, оказалась нам на руку. Все мы живы и при этом вроде как здоровы.

– Да уж, хотелось бы, – послышался голос из зала, ― а то все несколько напуганы после Вашей лекции.

По залу прокатился не то легкий смешок, не то кряхтение меняющих поз на стульях. Или даже все вместе.

– Ну, дорогие коллеги, ― Степан Алексеевич улыбнулся, ― я ведь говорю уже об андроидах. А говорить все время о болезнях – это тоже своего рода болезнь. Давайте лучше говорить о здоровье. Андроиды оказались человечнее людей. Для нас это большой урок. Но дело далеко не в иммуноандроидах. Мы вступили в новую Эру соединения с Системой. Она ждать не станет. Ее время пришло. Не ровен час, когда мы все увидим Ее.

Степану Алексеевичу еще много задавали разных вопросов, на которые он постарался ответить.

После конференции стали разъезжаться по домам. Степан Алексеевич сел за руль. Вдруг в стекло его машины постучал тот самый коллега:

– Так что же мы выяснили, Степан Алексеевич? Что в итоге имеется в виду?

– Что нет худа без добра! – спокойно ответил Степан Алексеевич, – Это старинная народная мудрость.

– Ну а к нам-то какое отношение эта мудрость имеет? – не унимался коллега.

– К Вам уже, наверное, никакое, – выдохнул Степан Алексеевич и, немного подумав, добавил, ― Вам самое главное, чтобы от каждой сопли не уделаться. И меньше пользоваться туалетной бумагой, которой на Вас не напасешься. Для этого ванная существует. Чистоплотнее будете. Все, извините, мне пора.

Действие шестнадцатое

Ян оглянулся и буквально остолбенел от неожиданности. Уж кого не ожидал встретить, так это ее. На пороге стояла Нелли.

– Ну здравствуй, ― тихо проговорила она, ― к тебе можно или как?

– Н-нелли? – Ян некоторое время отходил от шока, а когда наконец пришел в себя окончательно, буквально вскочив с табурета пролепетал, путая смысловые выражения, – Да, это, конечно… очень… я… я… рат, это… рад, вернее. Спасибо, пожалуйста. Да что я такое говорю? Нелли! Это как? Как ты меня нашла? Проходи, проходи! Я рад.

– Эх, Ян, ― Нелли прошла в комнату, ― как я тебя нашла? И ты задаешь мне такой вот вопрос? Навела справки. Каким образом – не имеет значения. А вот у меня никогда из головы не выйдет тот момент, когда ты сбежал от нас. Отец и тот прослезился, не говоря уж обо мне.

– Ты плакала из-за меня? – Ян смотре на Нелли. – Прости, я сильно сожалею об этом. Я не стою того. А как твой отец? Как его зовут не вспомню…

– Северьян Яковлевич, как всегда, занимается изучением природы, ― ответила Нелли, ― кстати, он совершенно не возражал, когда я наводила справки о тебе. Вернее, о том, где ты живешь. Он видит в тебе настоящего ученого.

– Нелли, ― начал было Ян, ― понимаешь, я потерял…

– Тише, Ян, ― Нелли ласково прижала его губы своей ладонью, ― молчи, мне все известно.

Нелли с большой любовью смотрела на Яна. О, как нежно легла ее ладонь на его губы. Нежнее лепестка розы. Ян сделал вдох, втянув ноздрями запах этой ладони. Затем охватив эту ладонь своими руками начал нежно целовать ее.

– Помнишь, там, в саду, ты увидел меня обнаженной и начал ласкать, ― слегка прерывистым от накатывающей страсти голосом проговорила Нелли.

– Да, – ответил Ян, – я помню, что сравнил тебя с прекрасным нежным цветком.

– А я тебе ответила – «Который ты хочешь сорвать?» ― проговорила Нелли.

– Да, – снова ответил Ян, – А затем ты меня вернула в реальность.

– Это каким образом? – слегка задыхаясь спросила Нелли.

– Влепила мне пощечину, – ответил Ян.

– Ты обижаешься на меня? – Нелли смотрела на Яна страстным взглядом.

– Что ты! Что ты! Ты добрая, ты красивая. Как ты можешь так думать? – молвил Ян и прочел стихотворение:

Прости меня, девица Нелли,

За то, что вдруг поцеловал.

За то, что тело твое нежно,

В своих объятиях крепко сжал.

Прости меня, млада девица,

Что чувств своих не обуздал.

Во мне бушует кровь младая,

Прости, что с ней не совладал.

Твоя краса – сама невинность,

Прошу, не хмурь своих бровей.

Щека краснеет от удара,

Что нанесен рукой твоей.

Еще не время ласки грешной,

Что ж поделать, коль не в срок

Моей души цветок раскрылся,

И на уста твои возлег.

По жизни так всегда бывает,

Что первый поцелуй любви

На сердце раны оставляет,

От стрел Амура, что вблизи.

Неосторожны поцелуи

Подругам нежным дарены.

Пощечины, как знак внимания,

В ответ от них нанесены.

Проходят годы, но как прежде,

Воспоминаем мы порой,

Как счастие удар тот крепкий,

Уже с седою головой.

Ян опустил голову. Нелли провела ладонью по ее пышной шевелюре.

– Точно, с седою головою. Вот уже и седина пошла. А какой чудесный стих. Очень красиво звучит. Кто его написал?

– Это мой, – ответил Ян, – он пришел как-то спонтанно. Сам собой.

– Нет, – Нелли глядела в глаза Яну, – это твои переживания. И надо думать, каким прекрасным искусством они стали. Человеческое сердце, сколько оно терпит. Какие чувства в нем рождаются. Но оно может быть и злым. Добро и зло идут рядом. Но твое сердце доброе. Оно видит красоту. И я знаю, что нравлюсь тебе. Ах, как бы то ни было!

– Да, ты права Нелли, – ответил Ян, – я вижу вновь тебя нежным цветком, жаждущим любви.

– Тогда обними меня, – Нелли прижалась к Яну, а когда он обнял ее, то добавила. – А теперь сорви этот еще не распустившийся цветок. Пусть он станет красивым.

Девственное чрево действительно напоминает нежный цветок по сравнению с сильным красивым женским телом. Но ведь таковым оно и должно стать. Два встретившихся человека наслаждались телами друг друга, принимая душ.

Ян, отводя в свою комнату Нелли, не мог отвести глаза от ее прекрасной, нежной фигуры в платье нежно бирюзового цвета. «Неужели вот из таких нежностей получаются со временем сильные и красивые женщины?» думал он, глядя на нее. «Тогда действительно, женщины сильнее мужчин, ибо какие нагрузки ложатся на такие, казалось бы, слабые, вернее, нежные плечи!». Нелли, войдя в комнату и взглянув на Яна, подняла свои руки к декольте. Ян сглотнул слюну и закрыл дверь. Несколько пуговиц на декольте были расстегнуты. Нелли серьезно смотрела на Яна, а он в упор смотрел на нее. Нелли впервые сама, по собственному желанию раздевалась перед мужчиной.

Она покрылась легким румянцем. Сердце сильно билось в ее груди. Что до Яна, то он вообще еле держался на ногах от вожделения. Повернувшись в полуоборот к нему, Нелли слегка нагнулась и, взяв подол платья, медленно стала поднимать его кверху, обнажая сначала ноги, а потом нижнее белье, которое открылось взору Яна. Беленькие трусики скрывали ее нежные ягодицы и нежнейшее лоно. А вот белый бюстгалтер, наоборот, только акцентировал ее нежные девичьи груди. И вот, платье висело на спинке стула. Сбросив с себя верхнюю одежду, Ян подошел к полуобнаженной Нелли.

– Пойдем в душ, ― произнес он тихим голосом, ― бабушка и дедушка спят. Вернее, они в забытьи.

Они вышли из комнаты, и только теперь Нелли увидела двух стариков. Вернее, осознала это. Она их видела, но мысли были о другом. А вот теперь ее взору предстала грустная картина.

– Им очень плохо? – спросила она Яна, даже забыв о том, что она в одном только нижнем белье.

– Тапереча нет, ― вдруг прохрипел старческий голос, ― Таперя все хорошо. Ты не одинок. Какая хорошая девочка с тобой.

Эта была Серафима. Не открывая, глаз она видела все. Нелли забылась и подойдя к старушке спросила:

– Бабушка, Вы как себя чувствуете? Что-нибудь принести?

– Спасибо тебе, девонька, спасибо, ― ответила Серафима, ― главное, что вы вместе. Более ничаво не нужно. Все хорошо.

– Да мы с Серафимой ишо день, два и тамо встретимся, ― проговорил дед Антон. ― А вы тока живите мирнее. А мы рады за вас. Подойди ко мне, дочка, я хоть взгляну на тебя.

Нелли как есть подошла к деду Антону. Многие бы могли возмутиться: «Хоть прикрылась бы, позорница! К старому человеку подходишь в таком виде! Как не стыдно современной молодежи!» То многие, но только не дед Антон, переживший столько много! Знающий цену жизни, что ОНА, ЖИЗНЬ, БЕСЦЕННА!!! Именно ЖИЗНЬ, а не существование! Своими, полупотухшими для всего земного глазами, он одарил Нелли, подошедшую к нему, таким полным любови взглядом, каким не могут одарить изысканные красавцы мира сего! Она даже немного всплакнула от умиления, глядя на этого умирающего старика.

– Наклонись ко мне, доченька, ― произнес дед Антон, ― поцалуй меня в щеку, да и я дам табе прощальное свое целование.

Нелли была так растрогана, что не могла держать слез. Они потекли по ее щекам. Она нагнулась и поцеловала деда в щетинистую щеку, а он приложил свои губы к ее щеке. Снова выпрямившись, Нелли вдруг поняла, что это было его благословение для нее и Яна.

– Ну, хорошо, ― молвил дед Антон, ― таперя ступайте любить друг друга. Любите крепко на всею жизнь.

После этих слов дед опять ушел в забытье. Нелли подошла к Яну. Оба взглянули на бабу Серафиму. Ее сознание тоже было далеко от бренного тела. Ян обнял Нелли:

– Пойдем в душ, ― произнес он ей, ― я очень хочу тебя.

Нелли буквально валилась с ног от накатившего вожделения. Сладострастный комок еще сильнее стал душить ее, когда она увидела Яна обнаженным.

– Ян! Помоги мне снять лифчик и трусики, ― еле проговорила она, ― поддержи меня, я падаю. Ноги не слушаются меня.

Ян быстро разрешил ее изнемогающее от вожделения тело от последнего белья.

– Надо помыться, Нелли, ― проговорил он, беря ее чуть ли не под мышки и унося под душ.

– Ян! Я не могу больше терпеть! Возьми меня прямо здесь! Прошу тебя!

Ян понимал, что девушке вот-вот может стать даже дурно и потому старался очень аккуратно и в тоже время быстро мыть ее.

– Нелли, миленькая, потерпи, ведь ты девственница. Здесь тебе станет больно. Сейчас, уже все.

Наконец водные процедуры были окончены. Надо было выйти из ванной комнаты, но Нелли даже и слышать не хотела об этом, так как нужно было разжать объятия. Только ей этого не хватало! Что тут поделаешь? Так и вышел Ян с Нелли из ванной комнаты, неся ее на руках. А она буквально повисла на нем, обвив при этом руками и ногами. Зайдя в свою комнату, он аккуратно лег в кровать.

Ян вожделел увидеть ее девство, и он увидел его. Нежное и ласковое, которое манило его к себе. Вкуснее всего на свете, слаще меда, пьянее любого вина! Сколько соков любви источало оно! Ян знал, что эту чашу он выпьет до дна! И вот их тела слились в единое целое. Открылось путешествие в страну для двоих. Нелли стонала, прогибалась всем телом, поднимая пред взором Яна свои красивые упругие налитые соками любви груди. Твердыми сосками они стремились ввысь. Наконец, пик любви взорвал комнату ее криком от экстаза. И их тела, покрытые крупными каплями пота, успокоились.

Действие семнадцатое

Уже вечерело, когда Степан Алексеевич вел машину по загородной местности. Ехал к сестре на дачный участок. Конференция не далась ему с большим трудом, скорее наоборот: это его и настораживало. Он привык трудиться, а здесь все просто. Было даже немного непривычно. Но его мучил один вопрос: «Столько лет прошло, а Система как будто дремлет. Ведь совершенно ясно, что она уже давно вступила с нами в контакт. Все, что я узнал от сестры, все, что слышал от матери, говорит только об одном – пришло время Системы. Остерн, Рудольф, Ричард, Альфред Росс, Александр Павлович Нечаев. Все они вышли на логику второго порядка. А главное – на алгоритм! Алгоритмизированная структура. Иммунологическая система. Уже были иммунологические андроиды. Лия, Стэлла. А Стэлла вообще человек будущего. И вдруг на столько лет все замерло. Что опять не так? Что не предусмотрели? Может, ошибка Остерна причина того, что происходит? Все может быть. Одно ясно – пути назад нет. Какое-то затишье. Может перед грозой?»

Как только он это подумал, вдруг действительно откуда ни возьмись появилась туча. Тяжелая, иссиня-черная грозовая. Она действительно грозно смотрелась. Тяжелые облака по краям окаймляли бездонную «пасть».

– Откуда же ты только взялась, такая красавица? – произнес вслух Степан Алексеевич.

И словно в ответ ему яркая молния резанула пространство. И буквально через секунды раздался раздирающий уши грохот. Степан Алексеевич даже прищурился.

– Ну извини, извини за такой глупый и неуместный вопрос, ― произнес он, ― сам-то вон с конференции еду. Вот и разважничался. Больше не буду.

И словно в ответ на его извинения начался ливень. Сначала по капоту машины ударили крупные капли, а секунд через пять пространство вокруг даже не было видно. «Во как!» снова подумал Степан Алексеевич, «Заодно и машину помоет». Однако, совсем рядом, буквально метрах в тридцати, прямо в землю, со страшным оглушающим скрежетом, ударила молния, рассыпавшись на искры.

– Да чтоб тебя! – произнес Степан Алексеевич. – Этак, чего доброго, и убьешь к шутам!

И снова такая же молния ударила, только с другой стороны. На сей раз Степан Алексеевич испугался не на шутку. «Чего делать-то?» растерялся он, осматриваясь по сторонам. Но за ливнем ничего не было видно. Впереди поле, простор. Степан Алексеевич знал, что такие ливни кратковременны. Он стал всматриваться в даль. Там, далеко впереди, абсолютно вертикально, сверкнула молния. «Далеко», подумал Степан Алексеевич. Но что такое? Молния не исчезала. Она продолжала вибрировать и, более того, к ней добавилась еще одна молния, а затем еще и еще! Вскоре целый пучок из молний беззвучно вибрировал в пространстве. У Степана Алексеевича даже челюсть отвисла при виде такого чуда природы! «Не может быть», подумал он, «Уж не НЛО ли зависло там, за тучей?» И вот тут произошло нечто совершенно удивительное. Молнии по середине начали расходиться в стороны, а их концы при этом, оставались на месте. Начиналось необъяснимое взаимодействие с пространством. Степан Алексеевич со страхом наблюдал за происходящим. Потом он начал понимать, что наблюдает далеко не природный процесс спонтанного характера, а действие разумной Силы. Более того! «Уж не со мной ли вступает эта Сила в контакт?» этот вопрос, или даже догадка, покрыла все тело Степана Алексеевича крупными мурашками. У него чуть волосы дыбом не встали! Он наблюдал за происходящим, и легкая испарина выступила у него по всему телу. «Наука», подумал он, «К шутам всю науку, когда тут ТАКОЕ!» Далее началось такое, от чего несмотря на непрекращающийся ливень, он вылез из машины.

Действие восемнадцатое

Надежда Алексеевна знала, что брат приедет к ней на дачу и готовила ужин. Уже кипели в кастрюле морковь и лук. Стояла другая кастрюля с толченой картошкой. А Надежда Алексеевна накладывала в миску квашеную капусту, как раздался звонок. Надежда Алексеевна взяла мобильный телефон:

– Алло! Привет, Леночка! Что? Сильная гроза? А я за стряпней и не заметила. Сейчас гляну, ― и Надежда Алексеевна выглянула в окно, – Да, ты права. Ой, какая туча! Как же Степка-то там? А я вот кислые щи ему варю. Он их любит. Причем без мяса.

– А что так? Он же вроде как не вегетарианец? – спросила Елена.

– Да дело не в этом. Конечно, нет. Просто считает, что мясные щи тяжелы для его желудка. А так ничего. Мясо трескает. Да ты сама знаешь, какую экзотику он предпочитает.

– Да уж! – произнесла Елена. – Уж чего-чего, а это у него за ним не заржавеет. Так он чего, сейчас в дороге?

– Да в этом-то вся и беда! – молвила Надежда Алексеевна. ― Вот только пусть на пороге появится, я этому засранцу покажу!

– Ой, да ладно тебе, Надюша! Не переживай ты так за него! Все будет хорошо. Доедет он, никуда не денется. Я тебе лучше вот что скажу. Кажется, я знаю, что такое вегетарианское блюдо!

– Ну это же всем давным-давно известно! – удивилась Надежда Алексеевна, – Ну ясен пень! Ну, растительная пища. Чего тут особенного?

– Э нет, Надежда, это не совсем так! Ну почему они едят растительною пищу? Клыки-то в наших челюстях, тоже существуют. А нам все говорят, что, мол, тавровый принцип строения зубов наших. Резцы да коренные. Про клыки как-то не упоминают. А это говорит только о том, что мы всеядны.

– Ну и ладно.

– Ну а ты сама-то хочешь услышать это от меня? Или как?

– Ну говори! Ну слушаю, слушаю, – в голосе Надежды Алексеевны слышалось легкое раздражение.

А про себя она подумала: «Блин! И так все достали! А тут еще она лезет со своими учениями!»

– Надь, а можно тебе вопрос задать? – послышалось из мобильника.

«Ну вот только этого еще не хватало», подумала Надежда Алексеевна и произнесла, «Ну задавай.»

– Так вот, Надь. Как ты думаешь, в чем главная разница между животной пищей и растительной?

– Ну как это в чем? Во-первых, большая разница между клетками. Есть растительная, а есть животная.

– И в чем разница?

– Слушай, мне чего тебе, сейчас всю морфологию рассказывать? Ну вон возьми учебник и почитай.

– Ну правильно, так вы всем и говорите. А без всякого учебника, навскидку! – в голосе Елены чувствовался некий азарт. Стремление познать природу не по учебникам всегда присутствовало в ней и вызывало некоторое раздражение у Надежды Алексеевны, которая как раз очень любила читать.

– Ну что? Ну не знаю я, – ответила она Елене.

– Ну а узнать-то хочешь?

– Ну говори, ну слушаю.