Дочь от предателя

Элли Шарм

Дочь от предателя

Глава 1

Настя

– Настя, – всплеснув руками, ворчит Машка, – куда дите так кутаешь?! – серые глаза подруги темнеют, будто тучи перед дождём: – Упаришь Ксюшу!

Не обращая никакого внимания на ворчание подруги, надёжно прикрываю белым шерстяным шарфом пухлые щёчки и носик пуговкой моей малышки. Не по-детски

серьёзный взгляд Ксюши придаёт очаровательной кукольной внешности дочки

особую милоту. Светлая кожа, тёмные глаза и пушистые огненно-рыжие кудряшки.

Мой ангелочек!

– Чудо! Гены легли, как надо, – умиляется Машка, глядя в большие карие глаза малышки. – Глазищи одни чего стоят! Да убери ты этот шарф! Манишка же есть…

Конечно, я люблю Машку, но иногда Соколова просто невыносима. В отличие от меня, подруга высокая и фигуристая, с тёмным дерзким каре, которое очень органично

подчёркивает её характер и образ в целом. Лицо правильной овальной формы, нос не

классический, но аккуратный. Пронзительные серые глаза. Тщательно выщипанные

брови только усиливают этот эффект. Маша – полная моя противоположность.

Дерзкая. Бойкая.

А что до меня… Что взять с человека, которого все, кому не лень,

называют «ангельские глазки»? Застёгивая на все пуговицы пуховик, перебиваю подругу:

– Мань, минус два на улице.

Встретившись взглядом с подругой, бормочу, будто оправдываясь:

– Ветер какой! Боюсь Ксюшу застудить.

– Вот именно! – всплеснув руками, искренне негодует Маша. – Минус два, а не минус двадцать, – уперев руки в бока, кивает на Ксюшу, сидящую на простом деревянном стульчике у самой двери. В руке крохи любимая жёлтая пластиковая лопатка. – Кнопка, как капуста – сто одёжек и все без застёжек. Дышать, поди, нечем!

Вглядываясь в личико «запакованной крохи», тереблю в руках детские варежки. Сложно, когда первые шаги малыша попадают как раз на зимний сезон. Раньше всё так просто было: конвертик добавил и одеялко – красота. А теперь ничего не понятно. Надев пушистые варежки на детские крохотные ручки, упрямо гну свою линию:

– Нет, Маш, – всё так же стоя на коленях, заботливо поправляю тугие резиночки на манжетах желтого комбинезона, – боюсь я… дедушка… – не могу договорить, мгновенно теряя голос.

В горле будто тяжёлый ком застревает. Ни туда, ни обратно. Ещё не оправилась от боли потери.

– Ладно, не будем, – заметив в моих глазах пелену набежавших слез, Машка

поспешно машет рукой. Сдаётся: – Ты – мать. Знаешь, как лучше для дитя.

Одарив добродушной улыбкой, Соколова вытирает наливное красное яблоко о небрежно повязанную на объёмной груди серую шаль.

Когда я поднимаюсь с колен, чтобы поправить и одернуть пуховик, Маша тут

же встаёт напротив.

– На вот, – протягивает мне спелый фрукт, – лучше яблочко возьми.

– Маш, да не надо.

Совесть не позволяет принимать помощь от Машки. Подруга сама живет не богато. Благо, ей от работы предоставили бытовку. Домик небольшой – всего одно помещение, служащее жилой комнатой. В дальнем левом углу поставлена кованая односпальная кровать, перед которой постелен простой ковёр еще со времен СССР. Справа от кровати находится простой прямоугольный письменный стол со стоящим близ него стулом. Возле входной двери можно увидеть несколько металлических крючков, всверленных прямо в стену. На них висят куртка, дождевик и что-то еще невзрачного сине-красного цвета.

Так и не дождавшись, пока возьму яблоко, несмотря ни на какие возражения, подруга прячет его в карман моей куртки.

– Ксеньке в обед дашь, – для убедительности кивает. – Дитю зимой витамины необходимы.

Благодарно улыбнувшись в ответ, тяну вверх «собачку» на молнии кармана. В глазах всё то, что словами не выразить.

– Спасибо, Маш. Не знаю даже, что бы делала без тебя.

Мы всего год дружим, а ощущение, что я Машу всю жизнь знаю. Уголок рта дрожит, потому что это яблоко как нельзя кстати. Дома шаром покати. Как бы не хотелось, но придётся в продуктовом под зарплату взять крупы, молока…

Будто прочитав мои мысли, Машка щурит внимательные глаза. Для подруги не секрет моё нелёгкое положение.

– На козла своего подать в суд желание не появилось?

Мгновенно заливаюсь краской, когда подруга нелицеприятно упоминает моего бывшего.

– Пусть элементы платит!

– Алименты, – машинально поправляю подругу.

Поднимаю упрямо подбородок. Не нужно мне от Стаса ничего, тем более, денег!

– А то евонное дело нехитрое, – разоряется всё больше Машка, – сделал дите и в

кусты… в Москву обратно свистнул! Обидно за тебя, подруга.

Прячу глаза. В них, как в зеркале, всё отражается. Боль от предательства, болезненно задетое самолюбие, тоска. Стас, конечно, настоящее чудовище, каких ещё поискать. Только совесть не позволяет делать Лебедева в глазах подруги еще хуже, чем он есть.  Машинально облизнув пересохшие губы, неохотно признаюсь Машке:

– Мань, он не знает ничего про ребёнка.

– Как не знает?! – глаза Машки становятся размером с блюдца. – Как же так?

– Я не сказала.

Темно-русые аккуратно выщипанные брови подруги ползут вверх. Полные губы, подкрашенные терракотового цвета помадой, потрясенно приоткрываются.

Поспешно выставляю вперёд ладонь. Эта тема – табу. Всё настолько банально, что озвучивать тошно. Я очень быстро наскучила Стасу. Как наигрался с наивной доверчивой дурочкой, переключил внимание на новую цель. Выкинул меня, как ненужную сломанную вещь. Всё. Конец.

Глава 2

Настя

Поднимаю на руки Ксюшу. Объяснять Машке, что любовь с одним крылом не летает, желания нет. Никто не знает, что Стас выгнал меня беременную на улицу. Тяжело сглатываю.  И не узнает. Слишком стыдно, слишком больно. Выставил на улицу, как какую-то… Прикусываю щеку изнутри. Рот мгновенно заполняет солёный привкус железа.

Зачем Машка только напомнила? Будто со старой раны сорвали тщательно наклеенный пластырь. Пусть. Всё равно смысла обратно клеить его нет. Разве зияющую дыру в сердце можно залатать каким-то несчастным клочком ткани? Нет. Даже глупо надеяться.

– Пожалуйста, Маш, давай не будем сейчас об этом, – в моём голосе отчётливо звучит мольба, – голова раскалывается – сил нет.

Вглядываясь в моё осунувшееся, уставшее лицо, Соколова неодобрительно качает головой. Вижу, хочет высказать всё, что по этому поводу думает, но мудро меняет тему:

– Выходной бы тебе, Насть, – складывает руки на груди. – Вон тени какие под

глазами.

– Круги, – мягко поправляю лучшую подругу. – Да какой выходной? – в голосе отчётливо проскальзывает тревога. Со вздохом добавляю: – Администратор как с цепи сорвалась после той делегации.

Поправив полы тёплого вязаного платья, Машка беспечно машет рукой.

– Да забей!  Так всегда, когда начальство меняется, – закатывает подкрашенные синей подводкой глаза. – Все выслужиться хотят. Местечко пригретое ой как не хочется терять. Сама знаешь.

Прикусив губу, задумчиво киваю.

– Ещё неизвестно, что нас всех ждёт, когда новый хозяин отеля приедет.

– Да нам-то что переживать? Глянет на рабочий процесс, поймет, что менять сотрудников нет никакого смысла, – пожимает плечами Маша. – Мы знаем своё дело, и просто не нужно мешать нам работать.

Отвожу взгляд в сторону. Похоже, Машка даже не догадывается о том, что новый босс может перед коллективом поставить какую-то особо амбициозную задачу. Тогда цена провала лично для него будет очень высока. При таком раскладе, скорее всего, новый босс пригласит своих проверенных людей на роль подчинённых. Если это генеральный директор, коммерческий или финансовый, то руководителей подчинённых ему отделов он заменит на своих людей – абсолютно точно. Возможно, в первый же месяц работы.

«Да, – мысленно усмехаюсь невесело, – оптимист из меня так себе».

Просто я привыкла смотреть на вещи трезво. Меняется руководство, значит, жди больших перемен, ротаций и даже сокращения.  Сейчас все гадают, и я в том числе, что будет, когда придет новый босс?  Распустит ли коллектив, наберёт ли новых сотрудников под себя? Или всё же обойдётся?

– Пойду я, – держа дочку на руках, толкаю увесистую дверь сторожки плечом.

– До вечера, Мань.

– Звони, Настюх.

Оказавшись на улице, бережно прячу личико малышки на груди. Снег под ногами приятно хрустит и искрится на солнце, будто состоит из драгоценных камней. Зима в Лаго-Наки обычно мягкая, сильные морозы – большая редкость. Эта же стала исключением. Началась с холодных ветров и солнечных морозных дней. В конце ноября на плато Лаго-Наки нередки снегопады, иногда дороги заметает так, что добраться до отеля можно с трудом. Возможно, именно это и отсрочит приезд нового владельца «NICE Hotel».

Зябко веду плечом, в которое уткнулась малышка. Солнце светит всего несколько часов в сутки и совсем не согревает. Подтянув дочку повыше, чтобы было удобнее нести,

выдыхаю густые струи пара. Замёрзла. Вся закуталась в тёплый шарф, спрятала уши под

шапкой, а руки в перчатки. Только нос и щёки никак не уберечь от мороза.  Злой

морозный воздух щиплет их, чувствительная кожа горит от румянца.

Несмотря на всё это, мои переживания крутятся лишь вокруг одного. Всё никак не

могу оставить мысли о новом владельце отеля. Я не могу потерять это место, просто не имею права! А сколько крови и пота ушло, чтобы стать помощницей администратора!

Сопя от тяжести, сильнее прижимаю к себе малышку, чтобы уберечь от пронзительного ветра. У нас, как в России, руководитель оставляет у себя сотрудников, которые просто лично ему приятны, независимо от профессиональных качеств и трудовых успехов. Легко прощает непрофессионализм сотрудника, но никогда – отсутствие личной преданности руководителю. Тяжело вздыхаю. Так что, придётся приложить усилия и понравиться новому руководству, чего бы мне это ни стоило.

С трудом шагаю по снегу, что толстым белым ковром устилает дорогу. Он ложится на ветви деревьев, застилает покрывалом крыши домов. Останавливаюсь, чтобы передохнуть.  В воздухе кружат большие снежинки. Впервые за долгое время искреннее улыбаюсь. Снег умеет превращать обычный мир вокруг в сказочный. Дурачась, ловлю языком снежинку.

– Настя.

Резко оборачиваюсь на мужской голос. Дергаюсь, будто под дых дали. Машинально пячусь, делая щедрый судорожный глоток морозного воздуха, когда встречаюсь взглядом со знакомыми до боли темно-карими глазами. Ощущение такое, словно с души наживую внезапно сняли кожу. Мой первый и единственный мужчина в жизни – Станислав Лебедев. Высокий. Статный. Кажется, он весь вырезан из гранита. Черты лица правильные, суровые. От него веет несгибаемой силой и выдержкой.

– Привет, – хриплый баритон вновь режет по нервам, натянутым как канат, заставляет сделать ещё один шаг назад.

– Стас… – шепчу беззвучно непослушными губами, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Лицо буквально за секунду смертельно бледнеет. У меня была масса времени для того, чтобы приготовиться к этой встрече с прошлым. Тяжело дышу, но, как оказалось, я совершенно к ней не готова! В голове словно роится тысяча злых мыслей-муравьёв. В груди зарождается липкий страх. Неужели он узнал о Ксюше?! Боже! Не в силах отвести от него потрясённого взгляда, инстинктивно сжимаю сильнее руки на дочери… на НАШЕЙ со Стасом дочери. Малышке, чье рождение я скрыла от предавшего меня два года назад Станислава Лебедева.

Глава 3

Настя

Мир будто застыл. Даже снежинки словно зависли неподвижно в воздухе….

Как будто и не было этих двух лет. И только тишина звенит в ушах, усиливая напряжение. В какой-то момент кажется, что ещё чуть-чуть и я потеряю сознание. Стас здесь – в Лаго-Наки!

А он совсем не изменился. Только вот как будто выше стал, разворот плеч шире, если это, конечно, возможно. Все те же густые иссиня-чёрные волосы, смуглое, властное лицо, проницательные чёрные глаза. Нет, не чёрные, а темно-карие, с крошечными золотыми крапинками.

Совсем теряюсь под взглядом пронзительных глаз, окаймлённых густыми чёрными, как смоль, ресницами. В его внешности есть некая грубая мужественность, сродни первобытной, которая не позволяет назвать его традиционно красивым. Нет, вру! Красивый… очень… Волевой подбородок, высокие скулы, чувственные, красиво вылепленные губы. Я помню, как он умеет ими целовать. Жадно, жарко, до дрожи в коленях. Ещё мгновение, и Лебедев совсем рядом.

– Твой?

Пристально всматривается в малышку на моих руках. Каждая клеточка моего тела, сотканная из нервов, принимается биться от страха в агонии.

– Да… мой ребенок, – подтверждаю, неловко запнувшись.

На секунду в тёмных глазах Стаса мелькает что-то странное. Непроизвольно дрожу, когда аромат горького миндаля и табака буквально взрывает мои рецепторы.

– Я тебя подвезу, – бросает прерывисто. Возвышаясь надо мной, Стас не предлагает, а приказывает: – Малой, наверняка, совсем замёрз.

Облегчение накрывает тёплой, ласковой волной. Малой… Нет, Стас ничего не знает о дочке. Икнув, Ксюша негромко причмокивает.

– Это девочка, – поправляю машинально Стаса, встречаясь взглядом с выразительными карими, как тягучая патока, глазами. – Дочка.

Стас проводит пятернёй по волосам, взъерошив тёмные пряди. Он всегда так делал, когда нервничал. Нет, глупости! С чего бы ему нервничать? А вот мне… Я уже и забыла, какое производит внушительное впечатление Станислав Лебедев при своём высоком росте почти метр девяносто. Мои метр шестьдесят пять рядом с этим атлетически сложенным мужчиной кажутся совсем крошечными.

На такого мужчину, как Лебедев, невозможно не обратить внимания, хотя в данный момент его нахмуренные брови могут заставить даже самого храброго человека отвести взгляд. Одет он, как всегда, стильно и дорого. Кашемировое тёмно-синее пальто расстёгнуто, под ним виднеется тёплый крупной вязки болотного цвета свитер. Мускулистые ноги подчеркивают чёрные брюки, скорее всего, сшитые на заказ.

В груди зарождается неловкость за свой простой пуховичок. Скромный, бежевого цвета, утеплённый искусственным наполнителем – купленный на местном рынке. Модель совершенно обычная, прямого силуэта, с воротником-стойкой и крупными накладными карманами. Ничего примечательного.

Мы смотрим друг другу в глаза, а наши души в это время будто общаются между собой. Наши души – это два мира…

Приподнимаю подбородок. Лебедеву больше не попасть в мой. Я закрыла дверь на прочный засов. Вздрагиваю, когда щеки касается маленькая ручка в варежке. Дочка сопит от холода у моей груди, жалобно тянет «маа-а» и я сдаюсь. Да, знаю, это плохая идея, но идти далеко, а погода давно не была такая кусачая.

– Хорошо, спасибо, – бормочу, принимая окончательное решение.

На обочине припаркован серебристый «Cadillac». Иду на подгибающихся от волнения ногах в сторону автомобиля. Машина выглядит очень солидно. Даже когда просто глядишь на неё, невольно хочется уступить дорогу этому роскошному автомобилю.

– Давай-ка, я тебе помогу.

Поспешно отступаю на шаг. Никаких сомнений: он хочет взять на руки мою малышку. Его бархатный баритон ласкает слух своим звучанием, пуская озноб по спине. Сердце замирает, как у перепуганного зайца.

– Ты такая маленькая, а я большой.

Непроизвольно вскидываю голову. Стас повторил точь-в-точь те самые слова, которые сказал в день нашего знакомства. Оба вздрагиваем. Неужели он тоже помнит? Отвожу поспешно взгляд, успев заметить, как на высоких скулах принимаются ходить ходуном желваки. Щёки мгновенно окрашивает в глубокий маковый цвет. Даже светлую кожу шеи как будто обжигает огнём от неловкого смущения.

– Нет, спасибо, – отказываю чересчур поспешно и горячо, от чего темная бровь Лебедева недоуменно ползет вверх. Более спокойно добавляю: – Я сама.

Придерживая Ксюшу одной рукой, второй тянусь к двери, но вместо этого Лебедев берёт мою ладонь в свою. Она слегка шершавая и такая горячая! Медленно и невыносимо нежно проводит большим пальцем по середине моей ладони. Будто Стас не в силах побороть искушение проверить, насколько мягкая кожа. Вырвав руку, ныряю на заднее сидение. Аккуратно придерживаю Ксюшу под спинку. Губы непроизвольно приоткрываются. Ого! А места здесь побольше, чем на моей кухне дома. Не машина – мечта.

Внутренняя отделка салона в строгом классическом стиле с применением эксклюзивных материалов – никакого дешёвого пластика. Благоговейно касаюсь подушечками пальцев обивки из тонкой выделки кожи.

Стас садится на водительское сидение, привычным движением поворачивая ключ зажигания. Неужели это всё не сон? Я сижу в машине Стаса. Он здесь, совсем рядом. Такой надменный, всесильный. По глазам видно, что Лебедев чувствует себя не просто уверенно, а хозяином положения. Вот бы мне такую уверенность!

Глава 4

Настя

Машина медленно трогается, гладко скользя по припорошённой снегом дороге. Не свожу взгляда с его рук, плавно поворачивающих руль. Как назло, в голове, словно старая пластинка от патефона, проигрываются слова Машки: «Говорят, как мужчина водит машину, такой и в постели». Щёки мгновенно алеют. Руки Стаса, увитые крупными синеватыми венами, сильные, нежные и умелые.

Одёргиваю себя. Ну что за глупости в голову лезут? Почему он так действует на меня? В прошлом, около двух лет тому назад, я была по уши влюблена в Стаса и чуть не теряла сознание от радости, стоило ему бросить в мою сторону взгляд. Тогда это было понятным. А сейчас? Ведь он безжалостно разбил мою жизнь! Самое логичное было бежать, бежать и не оглядываться! А я? Вот дура! Непробиваемая дура.

Спустя пару минут, Стас нарушает тишину:

– Извини, у меня нет детского кресла, – костяшки пальцев белеют, когда Стас сжимает крепче руль. – Я как-то даже подумать не мог, что… – резко обрывает речь, поджимая губы.

От его низкого, хрипловатого голоса где-то в глубине груди до сих пор вибрирует. Взгляд суровых карих глаз заставляет отчаянно биться сердце. Из-за дурацкой вязаной шапки кожа головы начинает нестерпимо чесаться. Во всём виновата аллергия на шерсть. Не могу долго носить. Не выдержав этой пытки, снимаю её. По плечам тут же рассыпаются блестящим каскадом длинные ярко-рыжие пряди, ложась мягкими локонами.

Тёмные глаза Стаса загораются в первобытном мужском восхищении. Встречаюсь с ним взглядом в зеркале заднего вида, и будто вижу себя его янтарно-карими глазами. Жадно изучает мои огромные голубые глаза, бледную, почти прозрачную кожу, аккуратный немного вздернутый нос и слегка приоткрытые пухлые губы. Они дрожат под этим прожигающим мужским взглядом. Не выдержав, я опускаю ресницы.

Если бы я не знала Стаса раньше, наверняка бы поверила. Лебедев умеет смотреть так, будто ты желанная, будто ты красивая, единственная… Только я правду знаю и больше не поведусь на это. Станислав Лебедев жесток, высокомерен и беспощаден.

Несколько минут мы едем молча, каждый погруженный в свои мысли. Я больше не смотрю на Стаса, полностью сосредоточив своё внимание на заснеженных деревьях за окном автомобиля. Оторвав взгляд от окна, замираю. Лебедев смотрит на меня в зеркале заднего вида. Меж густых бровей вразлет залегла продольная морщинка. Выглядит так, будто силится решить очень сложную математическую задачу. Но, как бы ни пытался, ничего не выходит. От следующего вопроса мне словно небеса обрушиваются на голову:

– Сколько ребёнку? – щурит глаза, сверля взглядом. А затем упрёком пронзает, как кинжалом. Да таким, что во рту растекается нестерпимая горечь: – Быстро же ты меня забыла, Настя, – уголок чувственного рта слегка криво приподнимается.

Улыбка такая едкая, глаза колючие. А у меня внутри всё дрожит, от боли скукожилось. Сжимаю пальцы в кулак – до боли, до судорог.

– И правильно сделала, – холодно отвечаю, игнорируя поднимающиеся откуда-то изнутри волны истерики.

Почти захлебываюсь от нестерпимого унижения. Не было и дня, чтобы я о нём не помнила. Как можно быть такой сволочью?! Растоптал душу, а сейчас, спустя столько времени, претензии предъявляет! Огонь, вспыхнув в груди, разгорается в пожар. Внутри что-то стонет и ломает тело. Выворачивает наизнанку, кости от обиды плавит. Обида эта горькая, кровавая! Только вида я не подам, не доставлю такого удовольствия.

Игнорирую вопрос. Зачем он только появился?! Зачем это всё? Зачем? Но когда поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Лебедевым, он все так же следит за мной в зеркале заднего вида.  Дрогнув, душа уходит в пятки от этого взгляда. Внимательный, сканирующий, пытается проникнуть под шарфик, повязанный на лице малышки. Всё-таки решив ответить на вопрос, грублю от страха, да так, что сама от себя не ожидала:

– Не твоё дело, – судорожно про себя выдыхаю, когда взгляд карих глаз перемещается на моё лицо. Отвлекла от малышки.

На секунду в его глазах мелькает ярость, но Лебедев мгновенно берёт себя в руки. Стасу явно пришлось не по душе, что я так быстро, по его мнению, оклемалась после нашего расставания.  Это всё чувство собственности, а ещё – эгоизм. Ведь сам бросил!

Присвистнув, Лебедев щурит карие с янтарными крапинками глаза.

– А у котёнка, оказывается, коготки появились.

Сильнее прижимаю к себе Ксюшу. Пусть думает, что хочет. Морщусь от страха, что моё громыхающее сердце испугает маленькую дочку. Только опасения мои ложные – и слава Богу! Ксюшеньку в тепле разморило. Уснула моя девочка.

– Где кольцо?

Поднимаю удивлённый взгляд на Лебедева:

– Какое кольцо?

Смотрит на мои руки без перчаток, особенно внимание уделяет безымянному пальцу. Будто хочет разузнать не просто голые факты, а проникнуть в душу, обнажить и вывернуть её наизнанку.

– Вне брака, что ли, родила? – вновь кидает пристальный взгляд на спящую малышку.

Сердце, сорвавшись, с шумом летит вниз, цепляясь за все болезненные неровности и выступы. Тяжело сглатываю. Зачем я только согласилась?

Дочери год, а меня только наконец-то перестало штормить. Казалось, что все вокруг были невинными девочками, а я в свои едва исполнившиеся двадцать как будто использованный целлофановый пакет. Воспользовались и выкинули. Я даже не знала, как к себе относиться, как себя преподносить! Только вроде оклемалась, как ОН…

Стреляю полным ненависти взглядом в Стаса. …опять меня в помойную яму окунул. Зачем я только села в эту проклятую машину?!

– Не хочешь разговаривать? – лениво тянет Лебедев. – А придётся…

Черты лица обострились. Злится. Неожиданно Стас, свернув, останавливает машину. Не успеваю и моргнуть, как Лебедев поворачивается всем корпусом ко мне. Чувствую себя беззащитной ланью, что по глупости забрела на территорию дикого хищника. Этот хищник теперь лениво щурит темно-янтарные глаза, решая, как же поступить с неожиданно попавшей в его лапы добычей. Поиграть? Отпустить?

Упрямо упираюсь взглядом в могучую грудь, затянутую в вязаный свитер. Не буду смотреть ему в глаза. Не буду! Должна отдать должное чувству стиля Стаса, свитер как влитой прекрасно сидит на широких плечах. Тяжело сглатываю и малышка, будто почувствовав моё состояние, принимается беспокойно крутиться. Поглаживая машинально дочку по спинке, адресую Стасу более, чем красноречивый взгляд. Он буквально кричит: «Пошёл к чёрту!»

Усмехнувшись, глядя в мои мятежные глаза, Стас произносит вкрадчиво, будто черту подводит:

– Как я уже сказал, придётся. Я – новый владелец «NICE Hotel».

На этих словах, моя всегда спокойная кроха, неожиданно крутанувшись, с силой бьёт лопаткой прямо по лбу моего новоиспечённого босса.

Глава 5

Настя

Глажу по нежным рыжим кудряшкам спящую малышку. Ксюшенька мило сопит, прижимая плюшевого медвежонка к груди. Маленькая моя! Даже не верится, что два года назад, я рыдала над двумя полосками на тесте… Проклинала всех и в том числе себя за, как мне тогда казалось, погубленную жизнь. Целую крохотные пальчики дочки, нежно улыбаясь. Моя малышка настоящее чудо!

Она любит смотреть мультики, обожает мягкие игрушки, которых у нее так непозволительно мало, и мыльные пузыри. Ее большие карие глазки всегда излучают счастье, когда я беру ее на руки. Искренне удивляюсь, поправляя одеяло с зайчиками около шейки дочки, как можно было плакать? Какая же я была глупая! Без преувеличения, доченька – моя жизнь.

Любуюсь малышкой, понимая с грустью, что мне уже пора начинать собираться в отель. А потом, потом… я буду считать часы до конца рабочего дня, чтобы поскорее увидеть Ксюшеньку.

Огненные рыжие завитушки контрастно выделяются на белоснежной наволочке. Моя мини-копия, если бы не карие глаза. Глаза, как у ее отца. Как и за рыжий цвет волос, за цвет глаз отвечают гены. Мало того, хоть и не всегда, но в большинстве случаев, они являются доминантными. Даже в этом Станислав Лебедев меня победил.