Хроники Арта 2. Время сжигать мосты

Сказано – сделано. Собрав разбросанные во время бегства веспийцев трофеи, и наскоро перевязав раненых, их поредевший отряд двинулся на северо-восток. Через полчаса, колонна беглых гладиаторов скрылась из виду. Правда ушли не все.

– Ну что, Эрик? – спросил Артем, поправляя висящий за спиной молот и глядя, как последние гладиаторы исчезают за поворотом. – Прогуляемся чутка? Не побоишься еще разок сунуть голову в логово императора-дракона?

Гном демонстративно приосанился, выдержал паузу, после чего важно ответил: – Я обязан жизнью Ирвину. И ещё, я поклялся, что буду защищать Хлою, покуда кровь будет струиться в моих жилах. Поэтому я иду с тобой Арт Невредимый.

Миланика

– Нет, только не это! – взвизгнула Миланика, в негодовании сжав кулачки так сильно, что у нее побелели костяшки пальцев. – Я категорически против! Не вздумай рисковать драконами! Мой отец не для того согласился передать тебе опеку над ними, чтобы ты неосмотрительно бросал двух едва вставших на крыло малышей на растерзание лучшим стрелкам Арлинга.

– А ты думаешь – в свою очередь сорвался на крик Полбочки, – что мне вот так вот запросто далось это решение?

Изрядно отощавший за несколько месяцев проведенных в осаде гном, нервно засеменил из стороны в сторону. Глаза его горели лихорадочным возбуждением.

– Пойми, у нас просто нет другого выхода. Припасы кончаются, от Ивара никаких вестей. Подмоги ждать неоткуда, а тут еще эти треклятые катапульты… День-другой, и главные ворота не выдержат. И что тогда?

– Не знаю, – заломила руки эльфийка.

– А вот я знаю! – гном упрямо затряс заплетенной в тугие косички бородой. Скар с Ингой изрядно подросли за последнее время и уже многому научились. По крайне мере основные команды они выполняют. Драконы хорошо видят в темноте, а значит спалить ночью пару-тройку деревянных сооружений, для них не составит большого труда. К тому же, на нашей стороне будет небольшое преимущество. Твои сородичи за весь период осады так и не смогли пронюхать об их существовании. Да они просто остолбенеют от неожиданности, клянусь ветреной задницей Нардика!

– Напрасно ты на это рассчитываешь, – Ганирус нежно положил теплую, мозолистую ладонь на талию любимой, упреждая очередную вспышку гнева. – Не стоит забывать, что эльфы – народ, воины которого, можно сказать, рождаются с луком в руках. И если в стрельбе на скаку те же арторианцы еще могут с нами соперничать, то на твердой земле «перестрелять» истинного арлинга просто невозможно. Будь дракончики размером с кошку, у них может, и был бы шанс. А так… Ночь, не ночь – вернутся твои зверушки утыканными стрелами как ежик иголками.

Широкие брови гнома сдвинулись, лицо окаменело. Характерно оттопырив нижнюю губу и заложив руки за спину, Ошган демонстративно повернулся к ним спиной.

– Вот видишь! – победно воскликнула Миланика. – На мое мнение тебе наплевать, так хоть Ганируса послушай!

– С каких это пор, – развернувшись, Полбочки издевательски прищурился, – у Ганируса появилось свое мнение? Мы оба с тобой прекрасно знаем, что после того, как ты «угостила» беднягу печатью Феникса, сея роскошь ему больше не доступна.

– Можно я прикажу казнить этого недомерка, любимая? – обманчиво вежливый голос Броненосца немного портили вздувшиеся от гнева вены на его алебастровых висках.

– Что скажешь Ошган, – ехидно улыбнулась девушка, взглянув на мгновенно побледневшего гнома, – оказать моему жениху такую любезность?

– Делай что хочешь, дочь Ивара Охраняющего, – ибериец упрямо выпятил челюсть, -только знай, вреда от моей смерти будет больше чем пользы.

– Эвона как ты заговорил…

– Говорю, как есть, – рявкнул Полбочки. Мы гномы в отличие от вас, большеухих, вообще привыкли называть вещи своими именами. Драконы кроме меня все равно никого не слушаются. И не послушаются. Так что давай, валяйте, убивайте. Можете даже всех троих разом, чтоб наверняка.

С этими словами гном вновь рассержено отвернулся, сделав вид, что дальнейшие прения его совершенно не интересует. Повисшее молчание нарушали только далёкие звуки осады. Миланика нахмурилась. Контролировать буйного гнома становилось всё сложнее и сложнее. Раньше эта обязанность падала на крепкие плечи Ивара. Но теперь….

– Вот бестолочь упрямая, – наконец, бросил в сердцах Ганирус.

– И не говори, – эльфийка разочаровано махнула рукой. – Что с ним делать, ума не приложу?

– А может, кольчугу на драконов наденем?

– Смеешься? Хороший пластинчатый доспех, да еще на дракона не одну неделю мастерить придется.

– Причем тут пластинчатый? – Броненосец взволнованно прищелкнул пальцами. – Я имею ввиду, именно кольчужную рубашку. Самую простую. В оружейной полным-полно трофейных рубах. Только из последнего похода я привёз около пятнадцати штук. Вариант конечно не идеальный, но ничего лучшего мне в голову просто не приходит. Разрезать их, да склепать по новой, большого труда не составит.

– Не тяжеловато будет для малышей?

– Они уже не малыши, скорее подростки. Да и не за море лететь собираются, – резонно парировал арлинг. – Что скажешь, Ошган? Потянут твои летуны с десяток фунтов?

– Если потребуется, потянут и больше, – обиды Полбочки как не бывало. – Вы главное поторопитесь, – его слова прервало очередное громкое «бух» раздавшееся за стенами замка, – воротам действительно недолго жить осталось.

– Решено, – Миланика демонстративно сложила руки на груди. – Только отправить на вылазку двух драконов я тебе все равно не позволю. Выберешь одного, который посмышленее. И не смей больше спорить, – она вновь повысила голос, предвидя новую порцию возражений от упрямого гнома, – я и так уже пошла тебе навстречу.

– Будто все это мне одному надо?! – больше для виду проворчал Полбочки.

– Да понятно, – девушка обреченно вздохнула. – Самое ужасное во всей этой ситуации то, что мы вынуждены сражаться против точно таких же, ни в чем не повинных эльфов. Я точно знаю, что отец не убивал короля Ругара, а значит, именно он должен возглавить империю.

– Знает она…. Ты-то может и знаешь. Вот только как сей, на первый взгляд очевидный факт, вдолбить в тупые головы твоих длинноухих сородичей? Что смотришь, – ибериец бесстрашно уставился на вновь заигравшего желваками Ганируса, – не нравится? Правда глаза колет?

– Правда состоит в том, – сквозившая в голосе эльфа неприкрытая угроза заставила Миланику сделать осторожный шажок вперёд, заслонив собой гнома, – что во всем этом хаосе в первую очередь виноваты именно твои соплеменники. Если бы не вы, подлые и вероломные гномы, то сейчас был бы жив Арувал Правдивый, были бы живы его старшие сыновья – Мальвик и Тайрус, я уж не говорю об остальных сотнях и тысячах эльфов, павших в ущелье Эйркара от копий и мечей таких же, как ты, да, таких же как ты поганых ублюдков!

– Ганирус прекрати! – вопль Миланики был слышен, наверное, даже за стенами замка. Арлинг вздрогнул, словно ужаленный, вперив в нее свой бездонный взгляд. – Все не так милый, – поспешно добавила она, видя, как ненависть, с головой захлестнувшая могучего воина постепенно сменяется выражением печали и скорби. – Во всем происходящем, в первую очередь, виновата я. Я одна. Если бы я не сбежала тогда с обманщиком Квинтом, мой отец не попался бы в мастерски расставленную веспийцами ловушку. А значит, не было бы, пусть не удавшегося, но все-таки покушения совершенного им на Ругара. Да, любимый, Ивар действительно лично пытался убить короля Иберии. Тогда от позора и неминуемой смерти от рук разгневанных гномов его спас Арт Невредимый. Благодаря помощи этого удивительного молодого человека король сохранил отцу не только жизнь, свободу, но и честь, великодушно даровав прощение. Нам многое пришлось пережить, прежде чем я снова увидела дорогие моему сердцу леса Арлинга. Когда я ступила на родную землю, то наивно решила, что весь этот кошмар остался навсегда позади. Очередная ошибка. Кто же мог подумать, что Кормак использует смерть брата, как повод для вероломного нападения?

Девушка тяжело вздохнула и украдкой вытерла концом шелкового платочка непрошеную слезинку.

– Ты, языкастый, того… ступай, пока цел, – она тихонько подтолкнула враз присмиревшего Ошгана к выходу, – ступай-ступай, пока еще чего-нибудь не ляпнул.

Потерявший дар речи от такой неожиданной исповеди, гном впервые не нашёл достойного ответа, и просто кивнул. Вскоре его тяжелые шаги стихли, заглушенные мерным грохотом, не знающей усталости катапультой.

– Прости меня, госпожа. Сорвался, – у Ганируса был такой вид, словно он готов был провалиться сквозь землю от стыда.

Эльфийка едва удержалась от желания нежно погладить, прижаться, утешить любимого. Но сейчас ей следовало забыть о сантиментах и попробовать как можно скорее разобраться в сложившейся ситуации.

– Может, и прощу, – лицо Миланики приняло нарочито строгий вид. – Если ты, наконец, раскроешь мне одну тайну. Скажи, в чем кроется причина столь лютой ненависти к горному народцу? Я ведь не в первый раз замечаю, как ты срываешься, споришь с Ошганом. Про инцидент с Орли я вообще молчу. Да, гномы тоже не подарки. Но сболтнуть лишнего для иберийцев издревле было в порядке вещей. Такой уж у них темперамент. Но чтобы ты – великий воин, один из прямых потомков первых, ступивших на эти земли арлингов, не смог совладать с собой, будто сопливый юнец? Сказать, что этот факт меня пугает, значит не сказать вообще ничего. Я просто не знаю, о чем и подумать милый! Так что давай, не молчи. Рассказывай, в чем тут дело?

– Не могу, – после этих слов лоб арлинга усеяли бисеринки пота, – не заставляй меня. Прошу, не надо.

– Не может быть! – промелькнуло в голове эльфийки. – Он пытается спорить, не смотря на воздействие печати Феникса?! Невероятно! Может дар богини ослабел, разбавленный кровью сотен тысяч минувших поколений? Или я опять что-то пропустила? Ничего не понимаю. В любом случае, на эту проблему стоит обратить пристальное внимание.

Приняв ее молчание за недовольство, Ганирус порывисто вздохнул, опустился на одну из близлежащих плетеных циновок, вытер пот с лица и еле слышно прошептал:

– Это произошло со мной неподалеку от острова Мэлори…

– Ты был на пиратском острове? – охнула девушка.

– Нет, на самом острове не был. Мой корабль сел на мель, примерно в полумиле от этого проклятого места.

– А как ты вообще там оказался?

– Шторм, – коротко пояснил Броненосец.

– Продолжай.

– Во время прилива, нам все-таки удалось сдвинуть корабль с места. Осмотрев судно на предмет повреждений, я пришел к выводу, что в этот раз легко отделался. Небольшая трещина чуть выше ватерлинии была заделана за пару часов. Поэтому, различив на горизонте небольшой, весел примерно на двадцать, снеккар я ни капельки не встревожился. Мой корабль был намного крупнее и быстроходнее, не говоря уж о трехкратном численном преимуществе. Приблизившись друг к другу на минимально допустимое расстояние, мы наскоро обменялись приветствиями, после чего меня и моих ближайших помощников любезно пригласили отобедать в теплой компании «достойных гномов». Не видя причин для отказа, я с несколькими соратниками взошел на борт пиратского, как впоследствии выяснилось, судна. Первым, что меня поразило, был, а точнее была, капитан корабля. Стройная, белозубая, удивительно грациозная девушка, которая была на две головы выше остальных, сгрудившихся на палубе гномов. Её звали Рёгинлейв – «наследница богов». «Достойное имя» – подумал я. Приняли нас поначалу тоже достойно. Жареное мясо, овощи, много эля и вина – этот, богатый, не характерный для дальнего плавания набор, свидетельствовал о том, что судно относительно недавно покинуло порт. Будь наше преимущество не столь очевидным, я, быть может, и насторожился бы. Мне стоило провести параллель между близостью острова, об обитателях которого давно ходила дурная молва и набором свежих продуктов. Но ослепленный своей гордыней, помноженной на красоту и грацию Рёгинлейв, я, к сожалению, совсем забыл об осторожности. Меня даже не удивил тот факт, что иберийцы пили исключительно свой эль, демонстративно не прикасаясь к вину. Решив, что им попросту больше по вкусу этот, традиционный для бородатых недомерков напиток, я даже позволил им перенести несколько бочек вина на свое судно, чтобы остальные члены моей команды тоже могли «убедиться в щедрости и благих намерениях гномов».

– Снотворное? – Миланика тихонько приобняла возлюбленного, доверчиво прижавшись к его могучему плечу.

– Точно, снотворное, – арлинг сморщился, будто надкусил недозрелый лимон. – После первого же бокала, я лишился сознания, а заодно и всей команды. Очнулись мы уже в кандалах. Следующие три недели плавания были наполнены самыми ужасными и мерзкими вещами, на которые только была способна извращенная гномья фантазия. Нас пытали, насиловали, истязали, проявляя по отношению к скованным пленникам просто бездну садистской изобретательности. Однако большинство пыток, выпавших на мою долю, от рядовых пиратов, не шли ни в какое сравнение с больным воображением и богатым опытом их капитанши. Она, как никто другой умела балансировать на грани мучительного наслаждения и ужасной боли. Не проливший за свою жизнь ни единой слезинки, я рыдал как ребенок, когда она в очередной раз покидала мое изможденное, истерзанное пытками тело.

Арлинг замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Его пудовые кулаки сжались так сильно, что казалось, из них вот-вот закапает влага.

– Какой ужас! – девушка сочувственно коснулась чешуйчатой щеки Ганируса. – Как же вы спаслись?

– Благодаря моему дару, – печально улыбнулся воин. – Когда это случилось, у меня уже была метка броненосца, но дар еще не проснулся. И вот, момент наступил, когда я уже совсем потерял надежду на спасение. Представь себе изумление пиратов, когда из полуголого, измученного пытками раба, со всех сторон окруженного гогочущими, облаченными в легкие доспехи гномами я в мгновение ока превратился в могучего воина, кожа которого способна выдержать прямое попадание полуторного бастарда. Выхватить меч у одного из этих расслабившихся кретинов было не сложно. Они попросту не ожидали от пленника такой прыти. Потом была кровь, много крови. Рёгинлейв погибла одной из первых. Я разрубил сучку одним махом, от шеи, до поясницы, вложив в этот удар всю, накопившуюся во мне боль и ненависть. Когда я, наконец-то, добрался до клеток, в которых ютились остатки моей команды, вся палуба напоминала одно большое кровавое месиво. С тех самых пор прошло немало лет, но я, порой, все еще просыпаюсь в холодном поту. Меня неотступно преследуют кошмары о тех давным-давно минувших событиях.

Ганирус снова замолчал, подставив лицо прохладному, свежему, чистому как слеза младенца ветерку. Его грудь поднялась, набирая как можно больше пьянящего, с ароматом лесов Иберии, воздуха. Миланика почувствовала, как напряжение, сковывавшее величественного арлинга, понемногу отступает.

– Но ведь не все же они такие, – девушка робко дёрнула любимого за рукав. – В Иберии полным полно добрых, порядочных гномов. Нельзя подгонять целое королевство под одну гребенку из-за нескольких встретившихся на твоем пути тварей!

– Ты не понимаешь, – непреклонно мотнул головой Броненосец. – Я тогда поклялся, что никогда, никогда больше не доверюсь иберийцу. Вот почему я спровоцировал конфликт с Орли, когда узнал о решении принца передать гномам одного из драконов. И я до сих пор считаю, что был прав. Нельзя просто так взять и отдать в руки этим кровожадным тварям орудие, такой разрушительной силы! Особенно сейчас, когда Иберия вероломно разоряет земли Арлинга. Быть может, ты позволишь мне…

– Даже не думай об этом! – в голосе эльфийки зазвучали металлические нотки. – Я не позволю нарушить слово, данное Ошгану моим отцом.

– И что нам тогда прикажешь делать? Гномы безнаказанно вырезали всю верхушку императорской семьи. Я уж не говорю про остальных эльфов, павших от их рук. А ты вместо того, чтобы хоть как-то повлиять на продиктованное чувством вины решение отца, продолжаешь нянчиться с одним из этих треклятых убийц! Да я готов трижды пожертвовать как собой, так и драконами, чтобы уберечь наши земли от этой скверны!

– Драконы никогда не будут угрожать Арлингу. Полбочки дал слово.

– А если я не верил, не верю и никогда не поверю ни единому его слову?

– Тогда Ганирус Броненосец, ты просто продолжишь подчиняться своему непосредственному сюзерену, Ивару Охраняющему, тем самым выполняя свой долг, – в голосе Миланики зазвучали стальные нотки. – Точно так же как это делаю я, – она раздраженно притопнула ножкой. А про себя добавила, что не спустит глаз с будущего мужа до тех пор, пока не устранит эту проблему. Ошгану не место в такой опасной компании. Надо как можно скорее отправить гнома с драконами в Иберию. Чем дальше Ганирус будет находиться от источника раздражения, тем лучше.

– Зачем ты так поступаешь со мной, любимая? – лицо арлинга приняло обиженное выражение.

– Прости милый, – гнев Миланики испарился так же быстро, как и возник, – просто я однажды уже ослушалась Ивара. Ты знаешь, к чему это в итоге привело? Пойми, мой отец не зря был выбран главой ордена Охраняющих. Такие высокие посты не получают просто так, за одну лишь близость к трону. Их надо заслужить. При всей своей кажущейся молодости, папа порой, гораздо дальновиднее многих, проживших не одно столетие эльфов. Если он поверил клятве Ошгана, то мы тоже обязаны довериться его личной проницательности. Не забывай, принц вырос во дворце, до краев заполненном изощреннейшими интригами и ловушками. Так что давай больше не будем ссориться, а лучше подумаем, как нам быть дальше. Предположим, что план Ошгана удастся и катапульты некоторое время не будут нам досаждать. Сколько еще мы тогда сможем продержаться?

– Сложно сказать, – Ганирус прикусил губу. – С одной стороны до сих пор нам удавалось сдерживать постепенно возрастающий натиск противника, с другой стороны по-настоящему серьезных штурмов ещё не было. Создаётся впечатление, что нас больше стерегут, чем атакуют. Такими темпами мы можем держаться долго, очень долго. Покуда хватит припасов.

– А потом?

– Потом, – Броненосец грустно улыбнулся, – потом голод, истощение и смерть. Правда думаю, что до этого не дойдет. Эолан Черный отнюдь не дурак и не даст погибнуть внучке Арувала, пока не получит на этот счет конкретный приказ.

– В нем-то я тоже не сомневаюсь, – она тяжело вздохнула, – а что ты скажешь насчет Летора Холодного? Вот уж к кому лично я никогда не повернулась бы спиной, так это к нему. Прикончит и глазом не моргнет. Тем более, когда отец в опале.

– Не говори глупостей, – Ганирус демонстративно постучал себя указательным пальцем по голове. – Для него твоя жизнь имеет особую ценность.

– Это еще почему?

– Не догадываешься? Нет? Ладно, объясню. Майлин Твердый не просто так выпросил у твоей венценосной тетки дополнительные полномочия. Ему выгодно содержать тебя под стражей в фамильном замке. Ближе к телу, так сказать. Ведь с того момента, как Ивара объявили вне закона, он полностью потерял власть не только над своим имуществом, но и над всеми членами своей семьи. Следовательно, твоя дальнейшая судьба целиком и полностью зависит от решений, принимаемых лично Альвией Светлой. А она, насколько я помню, с самого твоего рождения мечтала обручить вас с Летором. Ни для кого не секрет, что этот змееныш подколодный ходит у нее в любимчиках.

Девушка не сдержалась и громко хмыкнула.

– А мое мнение, что, уже ничего не значит?

– В том то и проблема, что нет. По закону, ты уже можешь вступить в брак, но только с волеизъявления родителей или других, назначенных сводом правил Арлинга опекунов. Будь ты лет на пять-десять постарше, тогда другое дело. Тогда ты могла бы решать сама. Но, увы, не сейчас. Вот и пораскинь мозгами. Какой смысл Холодному лишать себя возможности породниться с императорским домом? Да после такого, династически выгодного брака, он автоматически становится единственным, достойным претендентом на трон. Арувал мертв. Старшие братья Ивара тоже. Сам принц – не более чем опасный государственный преступник. По сути, ты должна будешь еще благодарить Летора, за то, что он возьмёт тебя, дочь предателя, в жены. Так как этим, поистине «благородным» поступком он снимет позорное клеймо с вашего потомства.

– Все-все, хватит, не продолжай, – Миланику передёрнуло от отвращения. – Я все поняла. Нет смысла описывать мне в подробностях то, что еще не случилось и уверена, никогда не случится. Ивара рано или поздно оправдают. Я выйду за тебя замуж, тем более, что отец уже дал на это согласие. И кстати, не забывай, что мы с тобой навечно связаны печатью Феникса. Уверена, это обстоятельство отобьёт у Летора всякую охоту свататься ко мне.

– Ох, солнышко, – развел руками Ганирус, – какая ж ты у меня все-таки наивная! Холодному совсем не обязательно иметь от тебя детей, чтобы стать императором. Достаточно статуса мужа. А меня, как «особо злостного пособника врагов империи», можно вообще казнить по-тихому. Такое уже случалось раньше. Не я первый, не я последний.

– Что же нам теперь делать?

Ганирус тряхнул головой:

– Что делать? Бежать отсюда! Бежать, при первой же возможности. Продолжив сидеть в укрытии сложа руки, мы можем еще на какой-то период отсрочить твое пленение, но конец все равно неизбежен. Вот если бы нам удалось незаметно выскользнуть из замка…. На этот случай у меня есть отличный, быстроходный корабль, стоящий на якоре в укромном месте. Поверь, милая, за годы морских странствий у меня появился с десяток укрытий, в которых можно не только с комфортом разместиться самим, но и надежно спрятать двух подрастающих драконов. По правде говоря, я даже готов рискнуть и попытаться сбежать, пока драконы будут палить катапульты, отвлекая противника.

Миланика наставительно оттопырила изящный указательный пальчик:

– Не забывай мой хороший, не драконы, а один, всего лишь один дракон. Зная Ошгана, рискну даже предположить, что это будет именно Инга. Она крупнее и намного смышленее, чем Скар.

– Да это в принципе не важно. Уверен, суматоха, которая поднимется в лагере при его появлении, обеспечит нам самое надежное прикрытие.

– Так чего ж мы стоим? – оживилась Миланика, подняв на арлинга глаза, в глубине которых затеплился лучик надежды. – Давай, любимый, действуй!

– Видишь ли, – Ганирус сокрушенно качнул головой, – на данный момент, у меня нет никаких сведений, насчет расположения сил противника. Пусть даже примерного. Сколько их? Где расположены основные силы? Передовые отряды, ошивающиеся в непосредственной близости от стен не в счет. Не могу же я прокладывать маршрут вслепую. С таким подходом нас переловят в два счёта. Нет. Риск слишком велик.

– Ну, если дело только в этом, – девушка облегченно рассмеялась, – то могу тебя успокоить. Я давным-давно знаю не только точную численность собравшихся вокруг замка эльфов, но и где находится их лагерь. Если мы покинем замок через южные ворота, то на нашем пути практически никого не будет. Воинов десять-пятнадцать, не более.

– Не знаю, что и сказать, – Броненосец в растерянности округлил глаза, – на такое неожиданное заявление. У тебя что, есть тайный лазутчик вне замка?

– Скорее лазутчица.

– Лазутчица? Час от часу не легче. И кто она?

– Не догадываешься?

– Говорю же, что не знаю. Давай уже…. Не томи.

– Помнишь, я рассказывала тебе, о Росинке? Мою спутницу убил Квинт Лентул. Прямо у меня на глазах.

– Сочувствую, – промолвил Броненосец.

– Всё в прошлом, – отозвалась Миланика. – Спустя несколько долгих, ужасных месяцев, проведенных в веспийском плену я, наконец, вновь ступила на землю Арлинга. Хотя если говорить точнее не ступила, а была выброшена на берег волнами, будучи без сознания после кораблекрушения. Каково же было моя радость и изумление, когда очнувшись, я увидела перед собой пятнистую лань, точную копию сотни раз оплаканной Росинки. Даже не знаю, как описать мои чувства в этот момент. Это было похоже на то, как будто я вновь отрастила отрубленную руку или ногу. Помнится, наставники говорили мне, что спутника меченного нельзя убить навсегда. Спустя некоторое время он должен обязательно вернуться. Но я совершенно пропустила мимо ушей фразу насчет того, каким он должен вернуться. Внешне Росинка никак не изменилась. Однако наша связь, позволявшая и раньше отдавать ей любые беззвучные приказы, окрепла. И вот, я могу буквально видеть ее глазами. Причем проделываю этот фокус, когда захочу, не зависимо от расстояния и разделяющих нас преград. Теперь я вспоминаю, как наставники в один голос твердили, что нет никакого смысла в убийстве спутников меченных. Если животное погибло насильственной смертью от чужой руки, то оно рано или поздно возвращается, принося своему хозяину новые, удивительные способности. Посмотри, – эльфийка закатала правый рукав кимоно, обнажив украшенное меткой лани плечо. – Цвет моей метки изменился. Он стал глубже, темнее, и зудит с тех самых пор в два раза сильнее.