Тосканский фьюжн

– Еще вина, Антонио?

– Нет. Я основательно напился. Так что иду спать.

– Слабак. Ну, иди. А я еще немного выпью.

– Спокойной ночи, Вито.

– Хороших снов, друг мой.

Антон, шатаясь, поднялся в свою комнату. Хорошо, что он принял душ перед ужином. Сейчас у него не было никаких сил. Заснул он сразу же. Снились ли ему сны?

Один из них он точно запомнил…

Отец не возражал против их свадьбы! О! Верилось с трудом, но это так! Нужно скорее сообщить эту новость Титу. Ия не надеялась, что будет так легко уговорить отца. Ведь родители мечтали, чтобы она сочеталась узами с расеном. А Тит не расен, он эллин. Но отец сказал: «Хорошо». И добавил, чуть подумав: «Если тебе нравится этот парень, я готов назвать его своим родственником. Но я должен быть уверен, что он будет заботиться о тебе так же, как я забочусь о своей жене и дочерях. И еще… – он внимательно посмотрел на дочь, – вы должны остаться жить здесь, в Этрурии. Но захочет ли эллин остаться в нашей стране? Если он согласен… если вы оба согласны, что ж, мы с матерью не будем вам мешать».

Конечно, они согласны! Ия любит свою страну и никуда не хочет уезжать. А Тит любит ее – Ию. Поэтому он останется жить в Этрурии!

И вот сейчас Ия шла к Титу (он остановился в соседней деревне), чтобы сообщить эту потрясающую новость.

Есть только один момент, который омрачал ее настроение. Это Луций. Он будет несчастлив. Ия и Луций дружили с детства. Само собой разумелось, что они поженятся. Но сердце Ии не стучало, когда Луций целовал ее. Нет, сердце стучало совсем не сильно, не так, как с Титом.

Любовь нахлынула внезапно. Это такое счастье! И Ия ничего не могла поделать со своими чувствами! Не могла и не хотела! В ее жизнь ворвался этот эллинский парень, и все изменилось.

А Луций… Луций останется другом.

Она шла по полю, срывая по пути оливки, разгрызая зеленые плоды (через месяц начнется период их сбора, но Ия любила такие – зеленые и недозрелые) и улыбалась своим мыслям. Она совершенно счастлива. Тит должен ждать ее неподалеку.

И, наконец, она услышала:

– Ия, Ия…

И эхо разнесло по округе:

– Ииия, Ииия…

Девушка обернулась на голос, остановилась и протянула руки навстречу зовущему. Это Тит. Какой он славный! Он похож на героя, которого рисуют на эллинских вазах: мускулистые ноги, сильные руки, волосы до плеч. И глаза… В этих глазах столько любви…

Он увидел ее еще издали. Но не позвал сразу, наблюдал, как она идет и грызет оливки. Он не мог унять дрожь. Сколько у него было девушек; он любил их, ласкал, но никогда не испытывал подобных чувств. Ах, эта рыжеволосая тиррена! Она покорила его сердце. Он хочет быть вместе с ней навсегда. Он хочет сына от этой расены! Сына! И дочку. Такую же красивую, как Ия. Ему все равно, что скажет его строгий родитель. Тит влюблен и хочет связать свою жизнь именно с ней. Как же она хороша!

– Ия, Ия, – позвал он ее, наконец, и помахал рукой.

Она обернулась (прекрасная тиррена!) и пошла ему навстречу.

Приблизившись, она остановилась, замерев в каком-то оцепенении. Потом враз они бросились друг к другу в объятия. Это не поцелуй… Это что-то большее. Их захлестывала нежность. И страсть.

Вторник

Утром Антон встретился с Вито за завтраком.

– Когда тебя ждать, Вито? – спросил он, жуя свежие итальянские булочки из хлебного магазинчика сеньора Гросси, что в пятистах метрах от поместья.

– Завтра к обеду. Мы решили остаться в тетушкином доме на ночь. Будет вечер воспоминаний: в девять часов мы должны смотреть фильм о нашей семье. Джулия говорит, что кино смонтировано потрясающе. Семейная хроника велась с начала пятидесятых. Раньше это были кинопленки, потом видео. После просмотра, естественно, будет обсуждение и воспоминания. Так что вечером не жди. И на завтрак я останусь у тети. Мы приедем к обеду.

– Мы? Ты будешь не один?

– С сыном. Познакомлю вас.

Потом позвал домработницу:

– Роза…

– Да, синьор.

– Позаботься о моем друге, пока меня не будет.

– Не волнуйтесь, синьор Витторио.

– Я буду завтра к обеду. И не один. С Марко.

– О, наш мальчик приехал в Италию!

– Этот мальчик выше меня ростом и тяжелее килограммов на десять. Мальчик, хм… – хмыкнул Вито.

– Хорошо, что вы предупредили, синьор. Я сделаю его любимый торт с рикоттой и виноградом. И для вас, синьор Антонио, будет кусочек.

– О, Роза… Я уже облизываюсь, – подал голос Антон.

Женщина была очень довольна.

– А вам что-нибудь приготовить особенное, Антонио? Может, какой десерт?

– Приготовь ему тирамису, – ответил ей Вито, смеясь, – побалуй гостя, – и спросил у Антона: – ты любишь тирамису?

– А можно не любить?

– Ха! Ты просто не знаешь, что это такое. Только после того, как ты попробуешь это лакомство от Розы, ты поймешь, мой друг, что такое – настоящее тирамису! Это нечто необыкновенное.

– Ой, синьор, это обычный десерт, – Роза раскраснелась от похвалы.

– Если вас не затруднит, Роза, – деликатно добавил Антон, – я бы с удовольствием попробовал.

– Конечно, не затруднит. Это очень быстро готовится.

Домработница ушла на кухню, а Вито засобирался.

– А ты поедешь в Совану?

– Да. Я хотел поговорить с Симоной.

– Вот ее телефон, – Вито быстро набросал на салфетке номер, – ключи от машины на столике в прихожей.

– Спасибо. Я еще заскочу в Питильяно. Люблю этот городок. И… куплю колбасок у Альфредо.

– Антонио, ты не меняешься.

– Я меняюсь. Но вот вкусы мои с возрастом почти не меняются.

– Все, – Вито поставил чашку, – я побегу. Не скучай.

– Не волнуйся. И передай от меня привет твоей сестре.

Но Витторио, вероятно, не услышал последнюю фразу. Он убежал заниматься организацией тетушкиного юбилея. Сегодня у него будет трудный день.

Антон вышел на террасу, взял кофейник, тарелку с пахнущей выпечкой и, развалившись на мягком диване, не спеша попивал кофе с итальянскими вкусностями, получая неимоверное наслаждение.

***

Вернулся в поместье Антон к вечеру.

Немного странно было ужинать в одиночестве в таком большом доме. Непривычно. Роза все разогрела и ушла домой (жила она неподалеку). Суп минестроне с фасолью, запеканка с курицей и кабачками… И как Вито удается не толстеть? Как он умудряется держать себя в форме после Розиных изысков? И вино каждый день! Нет, Антон бы определенно растолстел, если бы питался каждый день такими вкусностями.

– Не забудьте, синьор Антонио, про десерт. Вы найдете его в холодильнике на нижней полочке, – напомнила Роза перед уходом.

Антон не забыл. Покончив с горячим, он приступил к десерту. Тирамису Роза разложила по специальным вазочкам. В холодильнике вазочек стояло шесть. Опустошив одну, Антон не мог совладать с искушением и, ругая себя за отсутствие воли, поплелся на кухню за второй. И только после сытного ужина, двух съеденных десертов он, наконец, достал свой компьютер и занялся делом – вносил записи, фиксировал итоги второго дня пребывания в Италии.

После завтрака он сразу направился в Питильяно. Это фантастическое место. Побродив по городу и выпив кофе на Piazza Fortezza Orsini, Антон свернул на узкую улочку, ведущую к колбасному магазинчику. Альфредо – хозяин и кулинар, волшебник своего дела – изготовитель различных колбасных вкусностей – вспомнил его! И был рад увидеть вновь русского гостя. В магазинчике Антон немного задержался: выпил вина, чокнувшись бокалом с хозяином в знак дружбы и общности русских и итальянцев и, конечно, отведал аппетитных мясных ломтиков из дикого кабана, косули и гуся («Provi queste salsicce! Ti piacerà. È deliziose!»8). Затем накупил разных колбасок и поехал в Совану. Здесь он пробыл недолго. Просто прошелся по улочкам.

После посещения этих удивительных этрусских городков Антон отправился к месту, где была найдена гробница. Симона ждала его к часу дня.

Вчера девушка не особенно привлекла его внимание. Все его мысли были заняты удивительной находкой. А сегодня, пообщавшись с Симоной и понаблюдав в течение трех часов за ее работой, он невольно ею залюбовался. Да, Вито не зря обратил на нее внимание. Девушка была очаровательна: невысокая, с красивой фигурой, смуглая, черноволосая, с открытой улыбкой и лукавым взглядом темно-зеленых глаз. Симона привлекала своей живостью, непосредственностью и в то же время серьезностью, с которой она относилась к делу. Девушка, как показалось Антону, была неравнодушна к его другу. «…Синьор Чезари сказал… ах, синьор Чезари хотел… да, синьор Витторио решил…» – щебетала она постоянно о замечательном синьоре Чезари, который был так добр к ней и студентам, поверил в них, оценил их увлеченность и преданность делу археологии и оплатил работы. Она постоянно говорила о Вито, и при этом глаза ее светились от счастья и губы расплывались в улыбке.

Мумифицированные останки, скелет, а также урну с прахом перевезли в лабораторию вчера вечером. Так что результаты анализов, вернее, первоначальные выводы должны быть готовы через неделю. Сегодня археологи занимались предметами, найденными в гробнице. Осторожно извлекали вазы, находившиеся в нишах коридора (таки да, это были греческие вазы, а не этрусские), и вещественные источники из самой погребальной камеры. Предметов было немного. Однако каждый из них, даже небольшие черепки, представляли интерес для ученых. Все артефакты хорошо сохранились, и археологи радовались как дети, предвкушая работу по очистке каждой детали от тысячелетнего слоя пыли.

Симона, смущаясь и торжествуя одновременно, сообщила Антону, что находку назовут ее именем – Кавалли. Как правило, гробницы называют по имени археолога, обнаружившего его. Для ученого найти подобное захоронение – это редкостная удача, и девушка, конечно, была счастлива.

– Расскажите, мне, Симона, как вы нашли эту гробницу? – спросил Антон, когда у них выдался момент для уединения.

Они присели в тени деревьев на бурые туфовые валуны, которые в этом месте были повсюду. Археологи и рабочие находились чуть поодаль, у места найденного захоронения. Тосканский воздух опьянял, предстоящая работа над артефактами волновала, загадки гробницы будоражили воображение.

– О, синьор Тарасов…

– Называйте меня по имени. Просто Антонио. – Сказал Антон и расплылся в улыбке: нравилось ему его имя, произнесенное на итальянский манер.

– Хорошо. Вы правы, так проще. Синьор Витторио тоже просил называть его по имени, – она чуть смутилась, – но у меня пока не получается. Вы – другое дело.

Зазвонил ее телефон, она извинилась, отвернулась и что-то с чувством принялась объяснять звонившему. Симона быстро и эмоционально говорила, Антон ничего не понял, да и не пытался понять. Он просто смотрел на девушку и любовался ею.

– Так вот, – повернулась она к нему, – мы обнаружили это захоронение случайно. И если бы не сухая ветка…

– Сухая ветка?

– Да, – она засмеялась. – Если бы я не наступила на сухую ветку, она не переломилась и не оцарапала бы мне ногу, а я бы не присела на камни, которые опирались на тот самый валун, мы бы ничего не нашли. Видите, сколько случайностей – сплошные «бы». Но я расскажу по порядку. Два года назад, когда я была студенткой последнего курса Сиенского университета, у нас вел лекции замечательный профессор Франческо Кавалли.

– Ваш родственник?

– Нет. Одинаковые фамилии – всего лишь совпадение. Научное сообщество его не очень любило, потому что он перестал писать «ученые» книжки. Только профессор Кристофани поддерживал его. Синьор Кавалли писал книги для всех. Не только для ученых. Популярным языком, с интригой и выдумкой. Но выдумывал он исключительно то, что могло иметь место на самом деле, однако не являлось историческим фактом. Его сюжеты – как маленькие тайны. Он таким образом возбуждал интерес итальянцев к собственной истории. Синьор Кавалли был замечательный выдумщик, писал с юмором и очень достоверно.

– Был? Вы говорите о нем в прошедшем времени?

– К сожалению, он недавно умер. Он был уже старенький, когда вел у нас лекции. Это благодаря ему я полюбила Этрурию, этрусков и решила посвятить жизнь изучению этой загадочной цивилизации. Мы часто выезжали в археологические парки Тосканы и Лацио; а в Читта дель Туфо работали совместно с археологами в качестве волонтеров, помогали проводить раскопки, отчищали предметы, участвовали в реставрации артефактов. Это совсем недалеко отсюда.

– Знаю. Я очень люблю это место. Конечно, парк не так известен, как некрополи Бандитачча или Монтероцци, но от этого он не менее значителен. Все, что вы рассказываете, Симона, очень интересно.

– Спасибо, – она продолжила, – я начала работать с синьором Кавалли над диссертацией. Он увидел, что я серьезно отношусь к делу и сказал однажды: «Милая Симона, хотели бы вы найти захоронение, которое потом назовут вашим именем?» Я ответила, что об этом мечтает каждый археолог. «Тогда, – он добавил с каким-то радостным возбуждением, – я вам подскажу, где надо искать». – «Но почему вы не сделаете этого сами?» – «Я стар, на это нужны физические силы. А у меня есть только знания и… предчувствия». – «Мы станем вашими физическими силами, а вы только будете руководить и направлять наши действия». – «Старики должны уступать место молодым. И к тому же, моя дорогая, если захоронение, которое вы найдете (а может, это будет и не одно в вашей карьере) назовут именем Кавалли, то в какой-то степени это будет относиться и ко мне». Потом он рассмеялся своей шутке, а я пообещала ему, что так и будет, и, если я найду этрусскую гробницу, буду считать, что это не только моя личная заслуга, а прежде всего – заслуга моего учителя. Я сообщу всему научному содружеству, что это была идея профессора Кавалли – искать захоронения именно в этих местах. Конечно, я так сделаю, Антонио. Как только на конференции будет заслушан отчет о результатах наших поисков, я обязательно об этом сообщу.

– Я не сомневаюсь, Симона.

– Это Франческо Кавалли приводил нас – студентов и аспирантов – в Читта дель Туфо и следил за нашей работой с археологами. Это он привел нас однажды и в этот лес, к этим туфовым камням и показал эти поросшие мхом скалы. Мы бродили по этим местам, и я все больше и больше убеждалась, что профессор прав: здесь можно найти следы этрусков.

– Значит, не было никакой случайности! Ветка, которая оцарапала вам ногу – знак от вашего учителя.

– Вы так думаете?

– Я в этом уверен.

– Может, вы и правы… Как только мы обнаружили лаз, я подумала о синьоре Кавалли и мысленно поблагодарила его.

– Вот видите…

– А потом ребята отодвинули валун, и мы спустились в захоронение. Сначала увидели в коридоре эти вазы и поняли, что дальше, в самой камере, находятся останки. Мы остановились в проеме и направили луч света в камеру. Вы не можете себе представить, какие эмоции я испытала, когда увидела скелет и, особенно, мумию девушки. Эти рыжие волосы! Я вам признаюсь, что у меня подкосились ноги от волнения. Мы не заходили в саму комнату, лишь сделали несколько фото прямо из проема и поднялись наверх. Сразу позвонили синьору Чезари. Прикрыли лаз и стали ждать. Хотя очень хотелось вновь спуститься, рассмотреть и… дотронуться… Да что я вам говорю? Вы, конечно, меня понимаете.

– И понимаю, и разделяю ваши эмоции, Симона.

– Витторио… – она смутилась от того, что назвала Вито по имени, тут же исправилась: – Синьор Чезари приехал через два часа, спустился со мной в гробницу, сделал видео на специальную камеру, еще несколько снимков и… сказал, что мы никому не должны сообщать о находке до приезда его друга антрополога из России – вас, Антонио. Он сказал… что… у вас есть чутье, что вы, в отличие от наших итальянских ученых, которые будут колдовать над ДНК и проводить спектральный и радиоуглеродный анализы, вы увидите эти останки по-другому. Он сказал, что вам может быть интересна сама картина произошедшего несколько тысячелетий назад.

Конечно, археологов, кроме исследований останков и предметов быта, заинтересует, почему в этой гробнице находятся мужской скелет и женская мумия, почему есть еще урна с прахом и чьи останки могут быть в этой урне. Но над загадкой, почему у девушки нож в сердце, они не будут долго размышлять. Они придумают несколько объяснений и на этом успокоятся. А вы захотите понять именно это. Так объяснил синьор Чезари. Ее убили? Почему совершено преступление? А может, это этрусские Ромео и Джульетта? То есть вам должно быть интересно событие. Поэтому мы вас дожидались. И мне тоже интересно это. И синьору Чезари. Это тайна, которая манит и требует разгадки. Я не спрашиваю, есть ли у вас какие-нибудь догадки. Хотя мне очень хочется спросить.

Антон любовался девушкой. Она с такой страстью рассказывала ему о находке! Несомненно, она станет настоящим ученым!

– Догадки есть. Но это все домыслы и предположения. Есть тайна. Я придумываю варианты отгадок. Это не совсем научный подход, согласитесь? – Антон говорил, казалось, серьезно, но глаза его смеялись. – Я сочиняю. Как ваш учитель.

– Я тоже об этом подумала, – Симона засмеялась, – значит, вы простой выдумщик?

– Нет, не простой, – Антон подхватил ее веселый тон, – я, конечно, выдумщик, но по совместительству еще и профессор. У меня, как-никак, есть труды по исторической и социальной антропологии. Есть труды на стыке нескольких наук. И у меня написано много «умных» книжек.

Антон засмеялся – громко, открыто.

– Я не в этом смысле, – девушка смутилась, – я знаю, что вы ученый. Но синьор Чезари сказал, что вы – уникальный человек! И что у вас – чутье. Я не знаю, как это работает…

– Я тоже не знаю. Иногда это работает.

– А в этом конкретном случае? Вы что-нибудь… узнали… о девушке?

– Только то, что ее звали Ия, – шепотом ответил Симоне Антон, наклоняясь к ее уху, – но пока это тайна.

– Только-то? – тоже почему-то шепотом спросила она, широко раскрыв глаза от удивления и восхищения.

Симону позвали археологи. Она отмахнулась, ей хотелось продолжения. Но Антон тихо подтвердил:

– Только и всего.

– Но…

Он кивнул и прислонил палец к губам: тсс…

К ним подошел молодой стажер.

– Синьорина, профессору Грассо нужно уточнить некоторые детали. Пожалуйста, подойдите к археологам, – передал он просьбу старших коллег.

Симона, вероятно, хотела ответить, что подойдет к ним через несколько минут, но Антон сказал:

– Идите, идите, Симона. Вам предстоит еще много дел. Мне достаточно информации на текущий момент.

– Это так захватывающе… Я не засну сегодня…

– Я вам обещаю, что все расскажу, когда… наступит время. Идите к коллегам, – тихо, но строго добавил он.

У него поменялся голос и взгляд. Симона посмотрела с удивлением. С синьором Антонио что-то происходило. «Он очень странный, этот русский», – подумала она и направилась к археологам, почувствовав, что лучше оставить его одного.

В этот момент на Антона снова накатило. И длилось это несколько секунд.

Сорокалетний мужчина, прекрасно сложенный, с длинными волосами, связанными сзади в пучок, в короткой рубашке из плотной, наподобие холста, ткани, облегающей фигуру, подпоясанный передником на уровне бедер, обутый в сандалии с переплетенными узкими ремешками, работал в саду.

За ним наблюдал юноша, коренастый и плотный, красивый брюнет с завитыми в мелкие кудри волосами, распущенными по плечам, пышными, розовыми, как у девушки, губами и цепким взглядом карих глаз. Он был богато одет: в длинный, с короткими рукавами, хитон из прозрачной ткани терракотового цвета, подол которого украшали цветные полоски. Несмотря на жару, он надел поверх хитона тебенну 9 – вероятно, хотел произвести впечатление на окружающих роскошными одеждами. На ногах – мягкие низкие башмаки с длинным заостренными носками, загнутыми вверх, и высоким задником. Юноша был хорош собой. И принадлежал к высшему сословию. Об этом можно было судить по одежде и по выправке – гордо поднятая голова, чуть надменный взгляд.

«И какая нужда заставляет Вея возиться в земле? – рассуждал он, – как не увижу, он все время чем-то занят. И где, интересно, Ия? Придется подойти и выяснить у него».

Юноша стал замечать, что Ия с некоторых пор стала его сторониться. И не просто сторониться, она стала прятаться от него – Луция! Это не нравилось ему, ох, как не нравилось. Они были знакомы с детства, росли вместе. Их отцы дружили, ходили в море, путешествовали в Элладу и Египет.

Мореплавание – занятие для сильных мужчин. Каждый мальчик расен, превращаясь в мужчину, ходил в море с отцом или старшим братом. Не все потом становились мореплавателями, но жизнь возле моря вырабатывала у обитателей общин Этрурии определенный способ существования и формировала взаимоотношения с жителями других государств. Купцы Эллады и Финикии приезжали в Этрурию и вели здесь свою торговлю. В этрусских портах останавливались суда многих стран. Торговля и мореплавание были выгодными занятиями.

Однако Луций не любил ходить в море. Год назад он, отец и старший брат отправились к берегам Эллады. Так было принято – все мальчики расены должны пройти испытание морем, прежде чем стать Мужчинами. В том походе к ним присоединился и Вей – отец Ии.

Когда они вернулись в родной порт, Ия стояла на берегу и встречала отца. И вот тогда-то он и увидел, какой прелестной стала девушка за время их отсутствия. Из смешной нескладной девчонки она превратилась в красавицу. Глаз не отвести!

Луций стал ухаживать за ней. И он не сомневался, что они поженятся. Однако девушка была не то чтобы холодна с ним, а как-то далека. Он никак не мог разбудить ее чувства. Поцелуи не согревали ее, а на большие ласки она не соглашалась. С другими девушками у него случались гораздо более страстные отношения. И многие из них мечтали о счастье создать семью с Луцием. Но ему нужна была именно она – прекрасная расена. Ия.

Он жалел, что не сказал отцу о своих чувствах. И что не объявил ее родителям о своих намерениях связать свою жизнь с их дочерью. Надо было сделать это сразу же по приезду из Эллады! Чего он ждал?

На самом деле он знал, чего… Он хотел, чтобы девушка сама пришла к нему, заявила о своей любви. И тогда он смог бы повелевать ею. Нет-нет, он не собирался властвовать над ней, как господин над служанкой, но показать ей, кто главный в их паре, он считал важным. У женщин Этрурии слишком много власти, это правда. Поэтому мужчины вправе иногда и намекнуть, что с их мнением также нужно считаться.

Но он не дождался… Наоборот, Ия совсем отдалилась. Теперь ему, а не ей, нужно просить благосклонности. Теперь она должна решать. Родители ее, конечно, согласятся. У Луция знатная семья, есть деньги. Скорее, это его отец будет не в восторге от этого союза, он присмотрел для Луция другую невесту. Побогаче. И мать ее очень влиятельная женщина в их общине. Но та девушка никак ему не нравилась.

– Вей, – вышел из укрытия Луций, – неужели тебе хочется работать в такую жару?

– Я люблю возиться в земле. Посмотри, какие чудные овощи я вырастил.

– У нас этим занимаются работники.

– А мне нравится самому выращивать овощи и фрукты, – он распрямился и, разглядев разодетого в праздничный хитон Луция, спросил с иронией: – Куда это ты собрался, мальчик? Не жарко тебе?

– Да, жарковато. Но я… мне надо увидеться с лукумоном 10 .

– Тогда да, лучше быть одетым в платье «для выхода», – Вей явно подшучивал над юношей.

– А где Ия? Я давно не видел твою дочь.

– Моя дочь? Она… наверное, вместе с Титом.

– С кем? – Луций задохнулся от неожиданности.

– А ты разве не знаешь? Мы дали согласие на брак Ии и Тита.

– Да кто такой этот Тит? – выкрикнул юноша.

– Тот самый эллин, с которым мы плыли на корабле из Эллады, ты что, забыл его?

Луций испугался. Как? Как такое могло произойти? Ия станет женой какого-то Тита, а не его, Луция? Да, он помнил этого парня. Ничего необычного в нем не было. Самый обыкновенный. Не то что он – Луций. Это ему говорили девушки, что он красив. Он желанен. Ему – Луцию. Однако она… Ия… Она, значит, предпочла Тита? Эллина? Как такое могло произойти?

– Да что с тобой, мальчик? На тебе лица нет.

– Н-ничего, – он не мог вымолвить ни слова.

Обида, непонимание, унижение! Его чувства были унижены. Растоптаны!

Нет-нет, еще ничего не решено. Ему нужно срочно увидеть Ию. И сказать ей о своей любви. Она ведь не знает, что он – Луций – ее любит! Поэтому и собирается сыграть свадьбу с эллином. А как только он ей скажет…