Тосканский фьюжн

– Есть-есть, – засмеялся Витторио, – кое-что интересное, кроме Тосканы и моего вина, я тебе приготовил. – И без перехода: – водку привез?

– Обижаешь… – Антон засмеялся, – и водку, и икру. Маме твоей везу ее любимый шоколад. Как она, кстати?

– Тяжело. – Вито немного смутился, – она в клинике.

– Извини. Я не знал.

– Понимаю… Такая болезнь странная… Мамочка моя ничего не помнит. Нас не узнает.

– Вито, как же так? Неужели так серьезно? Год назад баронесса мне рассказывала, как они с твоим отцом поженились. Каким непослушным ребенком ты рос, в отличии от Клаудии. То есть она прекрасно помнила даже давние события своей жизни.

– В том то и дело. За полгода ее состояние ухудшилось. Медицина здесь бессильна. Мама помнит детские годы, гимназию, а потом – провал в памяти. И ведь ничего сделать нельзя. Мы старались ухаживать за ней дома. Но пару месяцев назад она чуть пожар не устроила. Так что пришлось перевезти ее в клинику. Бываю у нее почти каждый день. Сестра приезжает реже. У нее внуки. Мама иногда принимает меня за Альберто. Это ее друг детства.

– Даже не знаю, что сказать, Вито. Я никогда с такой болезнью не сталкивался.

– Да что тут скажешь… – он немного помолчал. – Иногда мне кажется, что память к ней возвращается. На прошлой неделе она вдруг посмотрела на меня совершенно осмысленно и сказала: «Сынок… подойди ко мне». Я бросился к ней, обнял, думал, болезнь отступила, но ошибся. Это был просто какой-то проблеск. Страшный недуг. Тому, кто найдет лекарство от болезни Альцгеймера, человечество поставит прижизненный памятник… Но не будем о грустном. Расскажи о себе.

– Расскажу. Мне о многом нужно с тобой поговорить.

Они не могли наговориться. Рассказывали обо всем сразу.

Выехав на автостраду, Витторио спросил:

– Ты устал? Заедем домой?

– Нет, давай сразу на раскопки. Пока не стемнело.

– Я так и думал. Какой нетерпеливый! А выпить? Перекусить?

– Потом. В самолете прекрасно кормили. И кьянти, между прочим, давали. Так что не беспокойся. Ты меня так заинтриговал. Я чего только не передумал. Даже не представляю, что ты там обнаружил!

– Антонио, я тебе сейчас расскажу, но не все. Самое главное не скажу.

– Почему?

– Пока не скажу. Ты должен сам увидеть. Очень важным будет первое впечатление, когда ты увидишь гробницу своими глазами. И к тому же… вдруг… – он помолчал, – вдруг у тебя проснутся твои… le capacità insolite3. Скажу только, что такое я вижу впервые.

– Интриган! Вито, я в нетерпении.

– Подожди. Нам ехать часа полтора.

– Сообщи хотя бы, как нашли гробницу?

– Это – пожалуйста. Полгода назад пришли ко мне студенты археологического факультета. Рассказали, что один из них изобрел прибор, который может помочь найти глубокие захоронения. Что-то наподобие миноискателя. Они хотели заняться поисками неизвестных гробниц этрусков. Я в приборах ничего не понимаю и в такие возможности их изобретения не поверил. Этруски хоронили в урнах. Или в каменных гробницах. А прибор, по их словам, реагирует на человеческие останки. Короче, они меня заверили, что это какое-то уникальное приспособление. Обещали показать, как он работает. Через пару дней мы поехали на современное кладбище и, надо тебе сказать, прибор реагировал и на могилы, и на урны с прахом в стенах.

– Как реагировал?

– Пищал. В наушниках был слышен сигнал.

– И что они от тебя хотели? Денег?

– Не только. Хотели, чтобы я помог им в поиске новых гробниц. И финансово, и своим авторитетом. У них есть идеи, есть план местности, где они собирались копать, но нужно разрешение. Университетское начальство самоустранилось. Я не верил, что в Тоскане и Лацио можно найти что-то новое. У нас предостаточно захоронений. Целые погребальные комплексы! Уникальные памятники древней цивилизации, по которым человечество судит о повседневной жизни этрусков, об их мифологии, обрядах…

Антон засмеялся.

– Ты чего?

– Забываешь, что я не студент.

– Забываю. Стоит мне только начать рассказывать об этрусках и пошло-поехало… Это как в суде, – он повернул смеющееся лицо к Антону.

– За дорогой следи, потомок этрусков…

– Ты не иронизируй. Вполне может быть…

– Может быть что?

– Еще мой дед говорил, что цивилизация этрусков исчезла, но потомки их остались. Ассимилировались с римлянами. Между прочим, – он хитро подмигнул Антону, – тут мне сестра недавно сообщила, что вполне…

Витторио враз залился смехом, закашлялся, чуть притормозил автомобиль, и продолжил:

– Нет, ты только послушай… – он продолжал смеяться.

– Да я слушаю, слушаю, – глядя на смеющегося друга, и Антон не сдержался, захохотал.

– Сестрица моя на старости лет…

– Ты зря сестру в старухи записываешь. Я один раз ее видел… Ээх! Красавица! Пятьдесят лет – разве это возраст?!

– Во-первых, пятьдесят пять. А во-вторых, не перебивай. Так вот сестрица моя объявила, что составила наше генеалогическое древо и дошла до царя Тарквиния.

– Тарквиния Гордого?

– Еще дальше. Тарквиния Древнего. Папаши его.

Он продолжал смеяться.

– И что тебя не устраивает? Ты не хочешь вести свой род от сих царственных сеньоров?

– Антонио, – Вито веселился, – это шестой век до нашей эры! Я ей предложил найти в корнях нашего дерева неандертальца или, чтоб уж наверняка не ошибиться, хомо эректюса4. Она почему-то обиделась.

– Злой ты, Вито. Зачем сестру обидел?

– Так она еще сказала, что для меня старалась!

– Для тебя? Это как?

– Я ж барон, Антонио.

– А сестра разве не баронесса?

– Сестра – нет.

– Почему?

– С этими титулами так просто не разобраться. Особенно иностранцу. Мама – хранительница титула – баронесса. Титул передается по мужской линии. Вот Клаудиа и решила, что я непременно должен знать, насколько древний наш род. Но, Антонио, – он снова захохотал, – зачем искать в нашей родословной этрусских царей Тарквиниев? Зачем придумывать, что предки Бенсо жили две с половиной тысячи лет назад? Я ей сказал, что мне, как главе рода, вполне хватит и двухсотлетней истории. Официально идет наш род от одного феодала, сеньора Бенсо. Из Турина. Зачем что-то менять? Не буду тебе и голову морочить.

– Да, сложно у вас разобраться. И в титулах, и в родословных. У нас все проще: я – потомок рабочих и крестьян.

Они оба веселились.

– На чем мы остановились? – спросил Витторио, отсмеявшись.

– Остановились на том, что юные археологи тебя все-таки уговорили. Значит, чем-то они тебя заинтересовали. Чем? Ты надеялся на новые открытия?

– Я сомневался. Ну что они могут открыть нового?! Хорошо, пусть даже найдут еще одно захоронение. Это все равно не приблизит нас к ответу на основные вопросы. Но меня впечатлила их решимость. Они были настойчивы. Особенно одна аспирантка, которая руководила их коллективом и, собственно, разработала маршрут раскопок.

– Ага! Вот мы и добрались до сути, – Антон хитро прищурился, – дело именно в ней – умнице и красавице аспирантке. И ты сдался!

– Я не сдался, – Вито снова засмеялся, – я позволил себе быть снисходительным. В конце концов, если мое покровительство и деньги пойдут на доброе дело, что в этом плохого?! Даже если они ничего не найдут (а я так и думал), лучше заниматься делом, чем сидеть в социальных сетях или расслабляться в ночных клубах. Я сам столько раз принимал участие в раскопках, когда был молод. В общем, на поисковое устройство я не надеялся, но их позитивный настрой меня убедил. Я согласился и выдвинул условие: немедленно доложить мне, если они обнаружат что-то интересное. И никому, кроме меня не сообщать. Только я буду решать, как дальше поступить с находкой. Позавчера они нашли гробницу.

– Почему ты мне позвонил? Почему не на кафедру в Сиену?

– Потому что ты – мой друг, ты – антрополог. И потому что тебя интересуют всякие археологические загадки.

– Значит, там есть интерес для антропологов?

– Увидишь. Двадцать минут потерпи. И еще… – Вито замолчал.

– Что? Говори.

– И еще потому, что у тебя есть это самое… чувство.

– Это не всегда работает.

– Не скромничай. – И добавил, совсем без перехода: – если бы ты знал, как я рад тебя видеть, Антонио!

– И я рад. Просто счастлив. Еще позавчера думал, что у меня все рушится. Если честно, Марина подкосила меня своим разводом. А сегодня мне снова хочется работать, встречаться с друзьями. Спасибо тебе. За приглашение и за то, что ты у меня есть.

Витторио расплылся в улыбке.

– Подъезжаем. Да, забыл тебя предупредить. Все события нахлынули сразу. Завтра у моей тетушки юбилей. Семьдесят пять лет! Ее поместье находится недалеко от Тарквинии. Съезжается вся семья. Даже сын мой из Нью-Йорка прилетает. С утра – в аэропорт, потом поедем с отцом и сестрой за мамой, заберем ее из клиники. В семье о ее болезни знают, поэтому сложностей не будет. Все собираются в шесть вечера у тети. Будут кузины, мужья кузин, зять, племянники, дети племянницы. Это надо пережить. Я знал, что завтра буду занят. Поэтому хотел, чтобы ты приехал именно сегодня. Завтра ты будешь один. Эту машину я тебе оставлю. Путешествуй. Если захочешь встретиться со студентами, они тоже в твоем распоряжении.

– А аспирантка?

– Думаю, она не в твоем вкусе. Даже настаиваю на том, что она не в твоем вкусе.

– Понял, – улыбнулся Антон, – не переживай. Я не пропаду.

– Я бы тебя пригласил на юбилей, но там соберутся только родственники. И две пожилые пары – старые тетушкины друзья.

– Не волнуйся за меня, Вито. Я знаю, что такое итальянская семья. И что значат такие праздники для всей фамилии.

Антон открыл окно, задышал:

– Эх, какой воздух! Тоскана. Так пахнет Тоскана.

– Ты прав. Места здесь удивительные.

– Как я понял, мы проехали Вульчи и едем в сторону Сованы?

– Да. Мы на правом берегу Фиоры. И наше захоронение недалеко от Читта дель Туфо5.

Антон наслаждался видами. Маленькие городки провинции Гроссето. Холмы, петляющие дороги, виноградники. И воздух! Воздух Тосканы…

Слева показался Питильяно – сказочный город на скале. Антон бывал здесь не раз и в каждый приезд удивлялся: город казался нереальным, словно подвешенным в воздухе над пропастью. Так и хотелось сказать: «Это не настоящее, это декорации фантастического фильма!»

И вот Питильяно – серо-бурый город из туфа остался в стороне. Но завтра или послезавтра Антон обязательно остановится в этом месте.

От Питильяно до Сованы ехать, скорее, петлять восемь километров.

Наконец, они миновали и древнеримский городок Совану, проехали мимо археологического парка Читта дель Туфо – Города Туфа и через четыре километра свернули в лесной массив. Дорога становилась совсем узкая. Не дорога, а тропа.

Остановились они на небольшой поляне. Чуть поодаль Антон увидел натянутую палатку и два мотоцикла.

– Мы приехали.

Большая немецкая овчарка выскочила из-за палатки, залаяла, но, увидев Витторио, беспрекословно подчинилась его команде: «Sit! Questo è un amico»6. Из палатки, услышав шум, вышла симпатичная худенькая молодая женщина лет тридцати, протянула руку:

– Симона Кавалли.

Антон понял, что это она – аспирантка, которая руководит раскопками. Улыбнулся:

– Красиво звучит. Симона Кавалли, – повторил он и представился, пожимая ей руку: – Антон Тарасов.

Девушка была хрупкая, но ее рукопожатие оказалось очень крепким.

– Да, это тот самый Антонио из России, – так представил его Витторио, – я вам, Симона, рассказывал о нем. Профессор антропологии и мой друг.

– Синьор Чезари, – обратилась она к Вито, – если сегодня мы не сообщим в Управление…

– Не волнуйтесь, Симона. Я выполню свое обещание. Как только Антонио осмотрит захоронение, вы можете рассказать о находке и заняться административными процедурами. У меня на это времени не будет, и вы вполне справитесь без меня.

Она довольно кивнула.

– Завтра ваше имя будет известно в научных кругах.

– Я не из-за этого, – девушка смутилась, – вы же знаете, проникновение воздуха…

– Я знаю, – он мягко перебил девушку, – ведите нас, Симона.

Они прошли еще метров сто по зарослям.

Ничего не намекало об археологических работах. Холмы, коричневые и грязно-оранжевые камни – признак вулканического туфа, заросли деревьев и кустарников, сухие ветки и листья под ногами и несравнимый ни с чем лесной аромат, от которого кружится голова. Местность холмистая, как и во всей провинции. И, как и в Città del Tufo, специфическая из-за присутствия повсюду вулканического камня. Этот камень очень легок в обработке, достаточно поработать пилой и топором и готовы стены жилища. Или… гробницы.

Остановились. Если бы не четверо молодых людей (три парня и девушка), которые вышли им навстречу из-за небольшого каменного возвышения, Антон бы продолжал идти дальше.

Кажется, он начал догадываться. Где-то здесь, стоит отодвинуть несколько камней, можно найти вход в некое пространство, в котором древние люди обустраивали обитель для загробной жизни.

Так и произошло.

Все вместе они прошли еще метров пятнадцать, и Антон понял: здесь! Потому что забилось сердце, участился пульс, состояние легкого недомогания (или предчувствия!) охватило его и организм начал работать в другом ритме. Он вопросительно взглянул на Витторио. Тот загадочно улыбнулся и кивнул в ответ.

Трое парней отодвинули огромный булыжник, поросший растительностью (поэтому и незаметен он был среди зарослей), и взору открылся достаточно большой лаз и выщербленные ступеньки лестницы, ведущие вниз. Внизу также была каменная плита, чуть отодвинутая в сторону.

– Нам пришлось разблокировать и отодвинуть закладную плиту. Образовался проем. Он достаточный для того, чтобы попасть в основное помещение, – пояснила Симона.

Вито надел налобный фонарь и, пригнувшись, начал спускаться первым. За ним Антон, потом еще парень со специальным фонариком и Симона. Двое студентов остались у входа.

Антон считал: одна, две, три… Всего двенадцать ступенек.

Витторио уже входил в саму шахту, а Антон на мгновение задержался. Обернулся.

– Va bene, signor Antonio7, – поддержала его Симона.

Он сошел с последней ступеньки и оказался в небольшом прямоугольном коридоре с двумя нишами, в которых были нагромождены предметы, покрытые пылью и паутиной (к ним, видимо, студенты не прикасались). Проход вел в небольшую камеру. Вито уже стоял в ней и освещал пространство фонариком. И Антон вошел.

Несколько секунд глаза привыкали к освещению. Комната два с половиной на три метра. Без особого убранства. Посередине – урна, в которой, скорее всего, находится прах человека. «Пятый век до нашей эры», – машинально отметил Антон. Пару металлических или керамических изделий около урны. По бокам две погребальные ниши. На одной из них…

Антон сначала не понял…

Что это?

Профессор Тарасов не верил тому, что видел. Этого не может быть!

На левом ложе лежала девушка. Вернее, ее мумифицированные останки. Рыжеватые волосы расползлись по окрашенной в красный цвет каменной «подушке». От дуновения воздуха они чуть заколыхались, и у Антона перехватило дыхание. Под воздействием воздуха и смены температуры часть останков и эти волосы вскоре могут превратиться в пыль. Однако сейчас!.. Сейчас они были реальны!

Но не только наличие в гробнице мумии потрясло профессора-антрополога. В конце концов, при хорошей вентиляции, сухой почве и высокой температуре (а все эти условия, очевидно, сохранялись в погребальной камере все это время) естественная мумификация возможна, и археологам случалось находить такие останки при сходных природных обстоятельствах. Было еще нечто удивительное: грудь девушки пронизывал железный предмет!

Антон чуть наклонился, чтобы рассмотреть. Да, так и есть: рукоятка ножа. Казалось, «девушка» была накрепко пригвождена к своему ложу. Это было так невероятно, так не соответствовало традиционным представлениям об этрусках и их отношению к загробной жизни, что Антон на мгновение засомневался.

А является ли это захоронение этрусским? Такая жестокость свойственна средневековью.

И в момент растерянности и сомнения, как будто для того, чтобы эти сомнения развеять, он увидел (накатило!) картину, или, как сейчас говорят, клип: холмистый тосканский пейзаж, ступни в легких сандалиях, мокрые от росы, тонкие икры быстрых ног, девичья спина и рыжие волосы. Обладательница рыжих волос была в длинной рубашке до колен, наподобие хитона, с наброшенным на плечи легким покрывалом. Она шла по дорожке в сторону леса и срывала по пути зеленые оливки. И когда она убыстрила шаг, почти побежала, Антон услышал зов:

– Ия, Ия…

И эхо (или это его собственный голос?) вторило:

– Ииия, Ииия…

Девушка обернулась, остановилась и протянула руки навстречу зовущему. Как же она хороша!

Но картинка исчезла так же внезапно, как и появилась.

«Очутившись» снова в гробнице, Антон перевел взгляд на правое ложе.

Здесь, справа, на своем каменном одре, покоился скелет мужчины.

Сколько прошло времени, прежде чем они вышли на поверхность, Антон не мог сказать наверняка. А сколько прошло времени, прежде чем он и Вито остались вдвоем и заговорили о находке? Час? Два? Пять часов?

Они дождались, пока приехали археологи из Управления археологического наследия Этрурии. Чуть позже (уже начало смеркаться) примчались профессора из Сиены: археолог, палеонтолог и биолог. Все говорили разом, что-то доказывали Витторио. Очевидно, были недовольны (еще бы: увидеть гробницу не сразу, а спустя два дня после обнаружения!). Они были так возбуждены и разговаривали так быстро и эмоционально, что Антон не понял и половины из их диалога. Итальянцы галдели, жестикулировали, снимали на видео, с экспрессией комментировали увиденное и что-то громко и порывисто разъясняли присутствующим студентам.

Симона была в центре событий, в то время как Антон и Вито почти устранились от общения с темпераментными учеными и сотрудниками управления.

Антон отошел чуть в сторону. Ему захотелось тишины. Было о чем поразмышлять.

Наконец, подошел Вито и сказал, что им можно уезжать. Простившись с Симоной, студентами и учеными, они сели в машину. Синьор Манчини, микробиолог, обещал уведомить Витторио и профессора Тарасова о результатах анализов. Останки хорошо сохранились, поэтому они планируют провести весь спектр палеогенетических исследований, связанных с определением и анализом последовательности древней ДНК, а также компьютерную томографию, гистологические и другие исследования. В общем, из «девушки» и «парня» выжмут все, что возможно.

– Этрусские Ромео и Джульетта, – сказал Вито, выезжая из леса, – любили друг друга и ушли вместе в загробную жизнь. Как тебе такая версия?

Антон, казалось, не слышал своего друга.

– Или у тебя другое объяснение?

– Ия…

– Что?

– Ее зовут Ия… – тихо сказал Антон, потом поправил: – Звали…

Витторио какое-то время молчал. Затем сбавил скорость, посмотрел на Антона, довольный и радостный.

– Рассказывай. Значит, ты что-то видел… А я почувствовал, когда на тебя нахлынули видения. В какой-то момент ты был не с нами.

– Да ты езжай-езжай, – подмигнул ему Антон, – я проголодался.

– Это мы быстро поправим. Потерпи. Роза приготовила потрясающий ужин.

– Роза все еще работает у тебя?

– Конечно. Мы друг друга устраиваем. Я обожаю ее стряпню и доволен ее ведением хозяйства. За все годы между нами никогда не было недопонимания.

– Это главное. Я помню ризотто, которым она нас накормила в прошлый раз. Непередаваемое удовольствие.

– Разве только ризотто? А какие она делает десерты… ух, пальчики оближешь. Я ей сказал, что ты приедешь. Так что готовься! – Вито засмеялся и без паузы вернулся к основной теме: – Ну, и как тебе находка? Удивил я тебя?

– Еще как удивил.

– Тогда рассказывай!

– Пока нечего рассказывать, Вито. Могу только подтвердить, что да – это могила этрусков. По внешним признакам можно определить, что урна у изголовья девушки, браслеты и кольца на ее руках, детали выщербленного ложа, красная «подушка» – пятый век до нашей эры. Это ты и сам понимаешь. Но что за история произошла с этими людьми, я пока могу только предположить.

– Ты что-то видел?

– Да. Девушку с рыжими волосами. Ее звали Ия. Это все… Пока.

– Странное имя. Не этрусское.

– Греческое. В это время между греками и этрусками расширялись экономические связи и торговля. Взаимопроникновение культур, так сказать. И, кстати, ты обратил внимание: в проходе в правой нише сложены предметы, среди них есть две греческие вазы. Возможно, имитация или буккеро, но кажется мне, мой друг, что вазы все-таки от эллинов. Отчистят их от черноты и пыли и обязательно проявится керамическая роспись. Браслеты на правой руке у девушки также были привезены из Греции.

– Согласен. И что это значит?

– Есть версии. Но, думаю, пока рано их озвучивать.

– Эх, Антонио…

– Вито, – Антон широко улыбнулся, – обещаю, как только в моих картинках что-то прояснится, я тебе обязательно расскажу.

– Я знаю. Поэтому не тороплю. А сейчас мы с тобой славно поужинаем и выпьем. Заслужили!

Они подъезжали к поместью Витторио Чезари.

В предчувствии божественного итальянского вина и вкусной еды Антон входил в дом Витторио.

Только после ужина они заговорили о находке студентов. Сидя в мягких креслах у открытой двери с видом на садовую террасу, сменив кьянти на монтепульчано и изрядно захмелев, Антон и Вито перешли, наконец, к главному: к загадочному захоронению. Что за тайна скрывается в этой находке?

Почему это захоронение находилось обособлено? Почему не вместе с другими могилами? Ведь совсем недалеко, в пяти километрах, есть некрополь этрусков – вырубленные в туфовых скалах углубления или, как его называют, город мертвых. В этом городе есть много могил: обширные – с многими украшениями, предметами быта, личными вещами, которые сопровождали богатых этрусков в загробный мир, и могилы попроще – отдельные отсеки для бедного люда. Там есть целые подземные жилища – несколько камер, соединенных между собой, с проемами, «окнами», нишами, каменными скамьями, на которые клали умерших. Этруски придавали огромное значение ритуалам, из которых самым значимым были похороны.

Но найденная гробница?! Как будто кто-то специально решил спрятать останки этих двоих (или троих? Не надо забывать об урне!) без оплакивания, без предметов обстановки и личных вещей, которые, по традиции, оставляли всем умершим для их загробной жизни.

Почему женские останки мумифицировались, а от мужчины, при сходных природных условиях, остался лишь скелет?

Почему рядом со скамьей девушки стоит урна с прахом? Чьи это останки?

Почему у девушки в груди нож? Девушку убили этим ножом? Или смерть ее была по другой причине? Возможно, ее тело «пригвоздили» к ложу уже после смерти?

– Как думаешь, Антонио, ее убили этим ножом?

А Вито, оказывается, тоже способен читать чужие мысли… Антон засмеялся.

– Я только что об этом размышлял.

– И каков твой ответ?

– Это самый легкий вопрос. Потому что палеопатолог может на него ответить абсолютно однозначно. Мы подождем результатов. На мой взгляд, смерть наступила от удара ножом. Почему ее убили? На эту тему мы можем фантазировать и более-менее представить картину произошедших событий. Но вот почему оставили нож в ее груди – это, пожалуй, загадка.

– А как тебе факт мумификации?

– Это очень странно… Опять же, нужно подождать результатов анализов. Естественная ли это мумификация или…

– Или?

– Или девушку бальзамировали… Ведь существует же мумия этруски, которую нашли в Египте.

– Ты говоришь о мумии, завернутой в льняное полотнище с этрусским текстом?

– Да. Хотя это отдельная история.

– Я все же склонен думать, что процесс этот проходил спонтанно, – рассуждал Вито, – без участия человека. В девятнадцатом веке во время раскопок подобные мумифицированные тела этрусков находили достаточно часто. Было такое поселение Тархна. Как и все поселения, оно происходило от родового имени. Считают даже, что название моего родного города связано с именем Тархона – основателя двенадцати городов Этрурии. Так вот. При раскопках этого поселения археологи находили мертвые тела в доспехах, у которых сохранились даже лица. Но, увы, вместе с археологами в захоронения попадал воздух и тела начинали быстро распадаться.

– Да, я слышал об этом. И я склонен согласиться с тобой. Это, скорее, естественная мумификация. Но почему именно девушка? Почему не мужчина? А?

– Думаю, – Вито засмеялся, – женское тело более красивое, чем мужское. Красивое, эротичное, загадочное. Даже тысячелетия не смогли ничего сделать с этой рыжеволосой красавицей. Время оказалось бессильно перед ее красотой.

– Да ты поэт, Вито. – Антон расхохотался, – и ты, скорее всего, прав.