Хрустальный лабиринт
Платон прочел:
«1. Археолог должен подчиняться требованиям закона Эгеиды о памятниках древности от седьмого дня начала 567 года Морской Эры и всем возможным в будущем дополнениям к этому закону.
2. Археолог несет все расходы по содержанию чиновника, который будет наблюдать за раскопками, представляя интересы Эгеиды.
3. Археолог несет все расходы по ведению раскопок.
4. Обнаруженные архитектурные памятники археолог не имеет права разрушать частично или полностью. Легко транспортируемые вещи следует передать непосредственно наблюдающему чиновнику для хранения.
5. Все находки согласно составленному реестру будут разделены пополам: одна половина принадлежит археологу, вторая – правительству Эгеиды.
6. Укрытие находок карается штрафом в десятикратном размере их стоимости.
7. По соглашению сторон часть находок может быть выкуплена археологом у правительства Эгеиды.
8. При наличии лицензии и справки о справедливом разделе найденные артефакты облагаются таможенной пошлиной из расчета 0,5 процента их оценочной стоимости (оценка производится комиссией Северного архипелага)».
Отвратительная бумага. Но профессор вынужден был поставить под ней свою личную голограмму.
– Какой именно район вас интересует? – Крто повернулся к объемному изображению Северного архипелага на стене за его спиной. – Остров Вдохновения? Или остров Волка? На острове Волка можно копать даже на суше, не только на шельфе.
– Я бы хотел начать с Дальнего. Как с самого дальнего. – Атлантида поморщился. Неудачный получился каламбур.
Но Платон был готов поклясться, что Крто побледнел. Вернее, побледнел нос и кожа вокруг губ. Скорее всего, кровь так отлила от его собственного лица, что стало казаться, будто побледнела маска.
– Нет, – сказал архонт резко. – Дальний для раскопок закрыт. Строжайше.
– Но… – начал было Дерпфельд, быстро сообразивший, что его напарник-интеллектуал выбрал Дальний не зря.
– Закрытая зона, – Крто провел в воздухе горизонтальную черту. Очень энергичное «нет».
– А что может предложить остров Волка? Кроме пустующих развалин – ничего, – возразил Платон. Что на самом деле там можно найти, профессор не знал и ляпнул наудачу.
– На новом шельфе находятся развалины большого города. В том числе все культурные и храмовые здания, – сообщил Крто. – Если вас интересует именно культура Эгеиды, вы найдете там много интересного. Можете копать два месяца, как обозначено в договоре. Но только под наблюдением стража. Я вам дам охрану. Стато! – крикнул архонт. Двери лифта открылись, и охранник вкатился в комнату. – Эти – двое – твои. И смотри, чтобы не улизнули и не натворили бед. И помни, что Дальний – закрытая зона для иностранцев.
– Стража их никогда не пустит на Дальний.
– И ты не пускай. – Однако Крто тут же переменил строгий тон на самый любезный: полученные десять тысяч обязывали: – Если вам понадобится мое содействие, заходите. И… – он сделал паузу и внимательно посмотрел на посетителей. – Мой вам совет: на Эгеиде имейте всегда с собой пропуск. Даже ведя подводные раскопки, все равно имейте при себе пропуск. Даже в клозете не расставайтесь с пропуском.
Профессор подумал поначалу, что Крто не слишком удачно пошутил. Потом понял, что ничего шутливого в его словах нет. Архонт давал свой совет совершенно серьезно. И считал, что сообщает жизненно важную информацию.
Одно можно было сказать с уверенностью: этот Крто не производил впечатления кроткого существа.
– Что вас интересует? – спросил Стато, когда они покинули резиденцию архонта, и по очереди нацелил свой «фараон» в грудь сержанту и археологу. При этом маска его ничего не выражала – как и положено маске. А глаза… В глазах была печаль.
– Остров Волка, – отвечал Платон, внимательно наблюдая за движениями руки охранника. А что, если пальнет…
– Волк так Волк… – буркнул Стато. – И как насчет с экскурсии по дворцам принца? Торопитесь, а то принц может скоро вернуться. Всего двадцать кредитов с носа.
Археолог переглянулся с полицейским. Вряд ли в царских дворцах они найдут что-то ценное для следствия… Но почему бы не попробовать?
– А там есть на что посмотреть? – с сомнением спросил Атлантида.
– Найдете… Но сорок кредитов вперед.
Как только эгеец получил пластиковую карточку на сорок кредитов, он тут же радостно стукнул рукой-бластером по рукояти кресла и скомандовал:
– Теперь на нашу базу, и я на глайдере вмиг домчу вас до острова Вдохновения.
– Ты же сказал, что дворцы там… Вот и крыша виднеется.
– Это не дворцы. Это склады продовольствия. А все дворцы на Вдохновении. И Крто живет на Вдохновении. И я – тоже. А остров Сомнения – это лишь административный центр.
***Как и на острове Сомнения, на Вдохновении почти не было обитателей. Если не считать двух стражей, что сидели на набережной в креслах. Один дремал. Другой бросал свободной левой рукой камешки в море. Море едва плескалось. Запах водорослей был лекарственно едок. Когда глайдер сел на вымощенной серым плиточным камнем площади, один из охранников остался на месте, а второй лениво покатил по неровной брусчатке к незваным гостям.
– Это археологи, хотят осмотреть дворцы, – сообщил Стато.
– Двадцать кредитов с носа, – заявил страж. Его космолингв был чудовищно невнятен. Возможно, маска мешала – она порвалась и была залита сгустками клея.
– Но мы же заплатили по двадцать кредитов, – напомнил профессор Рассольников.
– А мне по трепангу, – буркнул охранник. – У меня антигравитационная подвеска сдохла. Что ж мне, по булыжнику теперь весь сезон кататься, наращивая мозоли на заднице.
***– Это Морив, с ним лучше не ссориться, – доверительно сообщил Стато. – Особенно, если вы будете работать на шельфе Вдохновения. Он приглядывает за тем, что творится на шельфе вокруг острова. Я тут не властен.
– А тому тоже надо заплатить по двадцатке? – спросил Вил Дерпфельд, указывая на стражника, что остался на набережной и продолжал меланхолически бросать камни в набегающие волны.
– Нет. Криг – стоик. Он прочел сочинения землянского философа Эпиктета и заявил, что ему в жизни ничего не надо. Ну… Лишь самое необходимое, чтобы продлить существование. Он смотрит на волны и подавляет в себе все эмоции, все желания. Так идем во дворец?
– Я бы предпочел сначала перекусить, – заявил сержант.
– О, это, пожалуйста, у нас отлично кормят! – Сразу оживился Морив. – И дешево.
***Странно все-таки, что такая планета не развивает туристический бизнес. Вода в море как парное молоко, песок на пляже теплый и шелковистый на ощупь. Платон не отказал себе в удовольствии окунуться перед обедом. Он вошел в воду и проплыл кролем сотню метров. Лег на спину. Вокруг него колебались прозрачные колокольчики медуз. За колокольцами тянулись в воде пучки зеленоватых и красноватых щупальцев. Здешние мелкие медузы не ядовиты – другое дело крупные сверкающие шары – вот тех надо опасаться. Эгейцы варят из мелких медуз суп с приправой из морского лука и мясом морских ежей, – это им успел рассказать Стато, пока они летели на остров Вдохновения. Мысль о супе, пусть даже и таком экзотическом, заставила повернуть назад, к берегу.
Платон заметил, что кто-то из стражей наблюдает за ним издалека, но едва археолог направился к набережной, как наблюдатель мгновенно умчался на кресле-антиграве. У этого эгейца, в отличие от Стато, кресло было в полном порядке.
«Кто-то из шпионов Крто», – решил археолог.
На всей набережной, довольно длинной, облицованной массивными серо-красными плитами, нашлась одна-единственная крошечная таверна, которую обслуживал старик-эгеец, ухватками похожий на охранника. Только вместо бластера десница его сжилась с грилем. И едва гости вошли, как он швырнул перед ними прямо на стол огромную, золотистую, только что обжаренную рыбину. Капли масла забрызгали белоснежный костюм профессора Рассольникова.
– Поосторожнее! – крикнул Атлантида.
– Рыба вкусная, – отозвался хозяин и, развернув кресло, собирался скрыться на кухне.
– Я не привык к подобному обращению. – Платон упер тросточку в стену и преградил хозяину путь.
– Рыба вкусная,-повторил хозяин. – Ты же не пробовал! Попробуй… –И издал булькающий звук – рассмеялся. Надо полагать, добродушно.
Тыкать в хозяина тросточкой было после этого нелепо. Профессор Рассольников почувствовал себя неловко и освободил проход.
Посреди таверны стоял один-единственный длинный высокий стол. И вокруг ни сидений, ни табуретов. Тарелок не было. Все, что предложил им хозяин – это неровные прямоугольники толстой серой бумаги из водорослей. На эти листы раскладывали куски рыбы. Пробовать рыбу придется стоя. Неудобство касалось лишь людей: эгейцы уже расположились вокруг стола на своих креслах, и Стато принялся разделывать рыбину своими щупальцами. Перчатку он снял и засунул за пояс. Морив и Криг наблюдали за его действиями. Морив – нетерпеливо. Криг – со стоической покорностью, глядя на блюдо печальными глазами, лишь изредка вытирая драной перчаткой струйку слюны.
– Рыба в самом деле отличная, клянусь прибоем! – подтвердил Стато, отправляя здоровущий кусок себе в рот. – Да вы пробуйте, не стесняйтесь.
– Закуски мало берете, – сообщил хозяин на местном наречии, а Стато тут же перевел.
Мало? Платон изумленно глянул на рыбину. Да им вдвоем с сержантом ее за три дня не съесть. Хозяин поставил на стол бутыль темного, пахнущего водорослями пива и укатил на кухню на своем тарахтящем кресле.
Из задней комнатки выползли еще двое стражей. У одно кожа была ржаво-коричневой и шелушилась; у другого, напротив, совершенно белая.
– Рыба! Гостевой взнос! – крикнул Стато, и все пятеро тут же запустили свои щупальца в сочную рыбью плоть. В кружки-раковины полилось темное пиво. Платон согласился, что закуски в самом деле оказалось мало. Пришлось заказать еще одну рыбину. Стражи были ненасытны. Когда и сержант, и археолог уже не могли проглотить ни кусочка, пятеро охранников продолжали обгладывать скелеты и шарить голодными взглядами по стойке и столу.
– Уйдем, – шепнул Дерпфельд, – а то они сожрут и нас заодно.
Платон толкнул в бок Стато и указал на дверь.
– Еще, – неожиданно возвысил голос стоик Криг. – Мы не наелись.
– Разве я должен вас кормить? – удивился археолог.
– Конечно, как же иначе? Тем более, рыба теперь вкусная. – Криг рыгнул. – Ты – гость. По гостевому обычаю. По нашему обычаю. Мы любим гостей. Гостевой взнос – традиция. Нам угощение от гостей…
Стато что-то сказал на местном наречии. Платон, разумеется, почти ничего не понял. Несколько раз прозвучало имя Крто. И несколько раз Стато энергично провел в воздухе горизонтальную черту.
– Но как же гостевой обычай, – настаивал Криг. Говорил он беззлобно, нудным канючливым тоном. – Надо… И рыба сейчас не горькая. Это потому что Бреген ушел со стадом от нашего архипелага. Мы столько ждали, три года ели горькую рыбу, а теперь, когда, наконец, стало все хорошо…
– Все благодарят за гостевой взнос, – объявил Стато на космолингве. – И Морив благодарит. И Криг.
Криг вновь рыгнул.
– Все получилось отлично, – пообещал Стато. – А сейчас вас ждет дворец.
Остальные стражи, разом потеряв к людям всякий интерес, прикрыли веки, разинули рты и запели что-то заунывное, пронзительное. Голоса у всех были столь высокие, что хотелось заткнуть уши и бежать. Немедленно. Археолог ринулся из таверны. Сержант за ним. Стато выплыл не сразу: пел вместе с другими минут десять.
***По мраморной лестнице они поднялись к дворцу.
Экскурсовод из Стато был никудышный. Он водил гостей по переходам дворца и время от времени пояснял: «Это дворец». Как будто посетители сами не видели, что это дворец. Великолепный и одновременно однообразный. Анфилады покоев, похожих друг на друга – почти в каждом бассейн с фонтаном, стены облицованы янтарными наборными панелями или перламутровыми раковинами, сложенными в узоры. Попадались и росписи, но довольно простые, хотя и не лишенные изящества: синие и белые волны и меж ними животные, похожие на дельфинов. Мозаичные полы изображали непременно море и диковинных чудищ. Пол одной из зал был стеклянным. Внизу плескалась вода удивительного аметистового оттенка. Казалось, хозяин хотел поразить обилием комнат, пристраивая один покой к другому, и никак не мог остановиться. У задней стены дворца возились пять или шесть эгейцев, складывая из камня новые стены. Эти были без масок – кожа их для защиты от солнца была натерта красной глиной. У одного из строителей на голове красовалась драная трикотажная шапка. Дворцы пустовали.
– А где все эгейцы? – спросил профессор Рассольников.
– Император и принцы в столице. А все остальные в море. Сезон рождений кончился, – объяснил Стато. – Но принцы появятся… Когда в Столице станет слишком жарко, они заглянут на Северный непременно. А мы, стражи, охраняем острова Блаженства, чтобы не расхитили имущество во время морского сезона. Два года назад из дворца принца пытались украсть кресла-антигравы. Так я пресек! – гордо заявил Стато.
Лишь в одном из мелких каналов Платон заметил трех отдыхающих эгейцев, прикорнувших в тени буйных прибрежных зарослей. Они лежали, наполовину погрузившись в воду, и о чем-то переговаривались. Лица у всех троих были вытянутые, с острыми носами, кожа ржаво-коричневая, черепа – абсолютно лысые. Ленточки щупальцев колыхались в воде, как змеи. Никакой одежды на эгейцах не было. Туловище продолговатое, с длинной толстой шеей, узкими покатыми плечами, с заметным утолщением в области тазовых костей и коротким хвостом, что заканчивался раздвоенным плавником. Вид таков, будто человек забрался в толстый коричневый костюм вместе с руками, пришил к плечам пучки лент, обрил голову. Нет, эгейцы будут покрупнее людей. В каждой туше, что ворочалась с боку на бок во влажном песке, было не менее ста двадцати килограммов.
– Это возвращенцы, – небрежно бросил Стато, не останавливаясь возле троицы. – Они собирают рыбок, что ползают по деревьям, и едят эту гадость. Их девиз: возврат на сушу. Архонт выделил им для жизни старый стадион. А Столица все время требует, чтобы их выселили…
Возвращенцы, завидев стража и посетителей, достали раковины и принялись изо всех сил в них дудеть. Звук был неприятный, визгливый.
– И что, кроме этих троих возвращенцев и строителей, никого нет? А как же управление архипелагом, и все прочее? – поинтересовался Атлантида.
– Все есть там. На острове Сомнения.
– А можно осмотреть храм? Говорят, где-то здесь на архипелаге сохранился великолепный храм Северного материка.
– Храм есть, – подтвердил Стато. – Он в самом деле замечательный. Сто кредитов с носа.
– Что?! – вспылил Дерпфельд. Но тут же остыл. И смирился.
Стато, получив жетоны, периодически включал привод-антиграв и весело подпрыгивал на дороге к храму.
***Дорога шла в гору: храм стоял на холме. Пологие участки чередовались со ступенями.
Зачем вам ступени? – подивился профессор Рассольников. – Ведь вы не умеете ходить. А ползать или катиться по ступеням неудобно.
– Это традиция… Каждая минута жизни – ступень. Ступени нужны, чтобы об этих минутах помнить. Вот и храм. Старинное здание. Стоит уже тысячу лет. Без ремонта.
Здание действительно было грандиозное. Плоский купол, портик из восьми массивных гранитных колонн, циклопические стены. Не без трепета Платон ступил внутрь. Храм освещался сосудами с зеленоватой светящейся жидкостью. Ровные серые стены. Настолько ровные, что кажутся отполированными. Ни росписи, ни рельефов. Пол из желтоватых плотно пригнанных плит. Купол выкрашен синим. И на фоне синего – звезды… Алмазы? Платон поднес к глазам цифровой бинокль и едва не закричал от разочарования. Всего лишь какие-то морские светящиеся раковины.
– Но храм пуст… – заметил археолог, опуская бинокль.
– Конечно… – в горле Стато заклокотал смешок. – Именно. Почему-то все люди считаю, что в наших храмах полно сокровищ. Но боги невидимы. Они тут… – Стато махнул рукой, и перчатка слетела. – Вот Корман тоже допытывался, нет ли где алмазов. Кто-то рассказал ему, что в храме стоит алмазная статуя Нмо Невидимого и Всемогущего, бога неба. Он прилип ко мне, как минога, даже угрожал. «Где алмазная статуя, свинья?» – кричал Корман. Что такое «свинья»? Вы не знаете? Корман тоже не захотел объяснить.
– Почему он решил, что здесь должна быть алмазная статуя? – Атлантида с трудом подавил волнение.
– «Невидимый», «прозрачный» и «алмазный», – одно и то же на эгейском языке.
– И давно храм пустует? – спросил небрежно профессор Рассольников, решив не объяснять Стато, что за животное «свинья», тем более, то сам Платон никогда этой «свиньи» живьем не видел. Пробовал как-то свинину. Помнится, жирный кусок, обжаренный до аппетитной корочки, очень вкусный. И безумно дорогой…
– Да храм всегда был пустой. Как построили, так и стоит. Мы Нмо именуем «Невидимый и Всемогущий», а людям чудится – «алмазный». Уж не первый такой путаник алмазы ищет, клянусь прибоем.
Ну что ж, еще одна ложная легенда, как Хрустальный лабиринт. Пустоты времени, заполненные человеческой фантазией.
Они вышли наружу. Атлантида как бы между прочим дважды обошел храм. Нет ли под храмом сокровищницы, куда ведет замаскированный вход? Ничего подозрительного Платон не заметил. Присел на ступени храма. Со скалы открывался прекрасный вид на лежащую внизу долину. За нею плескался безбрежный Океан.
– Я хочу осмотреть тот дом под красной крышей, – археолог указал на виллу возле самого берега. Почему он остановил свой выбор именно на этой крыше, профессор Рассольников сказать не мог.
– Этот дом не для осмотра. Это резиденция архонта Крто.
– Так заглянем архонту в гости.
Стато обеспокоился.
– Вас пригласили? Крто пригласил вас?
– А как же! Крто был так любезен. Сказал: «В любое время дня и ночи».
– Крто так и сказал?.. – Видимо, лицо под драной маской стража так исказилось, что сама маска задергалась и приобрела совершенно идиотское выражение.
– Я же сказал– «любезный Крто», – со смехом отвечал Атлантида. – Идем, идем! Он будет рад.
Дверь им отворила женщина. Ее маска, так же отлично сделанная, как и у Крто, создавала полную иллюзию смуглого личика без пятен ожогов. Правда, личико не слишком красивое по нынешним человеческим стандартам Галактики. Вздернутый носик и пухлый рот придавали женской маске наивно-детское выражение. Черные густые локоны парика были тщательно расчесаны и покрыты лаком. На руках перчатки выше локтей – темная бахрома какого-то изысканного наряда скрывала линию перехода от перчаток к подлинной плоти. Однако дама была при оружии – маломощный бластер «арминий» она держала заткнутым за поясок из металлических пластинок и колечек. В отличие от средств передвижения стражей ее кресло-антиграв было в полном порядке. При виде гостей она поднялась чуть выше, чтобы лицо ее было вровень с лицами археолога и сержанта.
– Привет! – сказала она звонким голосом. – Я – Имма. Женщина Крто. И, кстати, тоже страж, как Стато. Что-то случилось? Вам нужна помощь?
Стато почему-то занервничал, потер пятно на лбу. И… оторвал кусок кожи.
– Почему ты не купил новую маску? – обеспокоилась Имма. – Ты сожжешь себе лицо, Стато!
– Подождет, – буркнул тот. – С долгами бы рассчитаться…
– Ты увлекаешься! – она нарисовала пальчиком перчатки в воздухе крест. Знак осуждения – догадался Платон.
– Этих господ пригласил Крто… Но я… не могу их оставить ни на минуту.
Имма внимательно посмотрела на гостей. Что она испытывала при этом, какие эмоции – не понять. Маска все скрывала. Но что-то испытывала. Потому что застыла в своем кресле на пороге неподвижно, и лишь переводила взгляд с сержанта на археолога и вновь на сержанта.
– Может, ты угостишь нас пивом? Да и перекусить неплохо, а то мы оголодали, – заявил Стато, хотя они ели пару часов назад.
– Ах да, конечно. А у вас есть с собой гостевой взнос?
– Гостевой взнос? – Атлантида сунул руку в карман и извлек несколько пластиковых жетонов. Меж ними застрял пропуск. Имма тут же его выхватила.
– Это пропуск, мой пропуск… – Профессор Рассольников вспомнил строгие наставления архонта.
Имма несколько секунд внимательно рассматривала голограмму.
– Я вижу, – сказала она, наконец, по-прежнему не отрывая глаз от пропуска. – Вижу и… проверяю. Я же – страж.
– Все в порядке?
– Виза таможни присутствует. Голограмма Службы Безопасности тоже.
Она небрежно махнула рукой сверху вниз, бросила Платону пропуск, а у него из пальцев все так же ловко выхватила пару пластиковых жетонов. И тогда, наконец, впустила гостей.
Весь центр внутреннего помещения занимал огромный бассейн. Слева располагались какие-то комнатки, отгороженные кожаными занавесками. Справа вдоль бассейна помещался длиннющий стол. За стол хозяева и гости усаживались прямо в своих креслах-антигравах, так что сидений вокруг стола опять же не нашлось. Людям пришлось стоя пить пиво и заедать какими-то копчеными коричневыми кусочками. Если судить по запаху – морепродукты. Но очень даже съедобные.
– Мы будем вести раскопки на шельфе острова Волка, – сообщил Дерпфельд. – Говорят, там много развалин.
– Остров Волка? Мерзкое место! – Имма передернула плечами совершенно по-человечески. – Мерзкое… Из эгейцев постоянно там никто не живет.
Ее космолингв был великолепен, даже лучше, чем у Крто. Хотя акцент все же чувствовался.
– Стато, будь добр, принеси пиво, – попросила она и похлопала эгейца по затылку.
Стато тут же помчался на кухню. Кухня была за одной из кожаных занавесок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Гомер, «Одиссея», песнь восьмая. Перевод В. Жуковского.
