Быль о Жизни. Путь борьбы за право жить. Первая часть

На том и порешили.

Профессор в этот день уезжал из Москвы, и В. П. уговорил С. поехать вместе с ними на вокзал. Уже потом он сказал ей: «Когда я увидел тебя – сразу влюбился, и решил, что теперь тебя необходимо накрепко привязать к себе».

Как – то, когда она уже переехала в Москву, С. зашла в Совет по координации. Г. не было – но она зашла именно для того, чтобы поблагодарить его, и сказать, что успешно решен вопрос и с общежитием, и с научным руководителем. И другой сотрудник Совета по координации сказал ей: «Вы же так непорядочно поступили с Г. Он так старался, а Вы его обманули!»

Они, мужчины, наверно, обсуждали ее ситуацию, и Г. высказал обиду на С. Она и в этот раз не оправдала надежды мужчины, который имел своё представление о том, как женщина должна благодарить мужчину за заботу, которую он о ней проявляет.

Г. С. не встречала довольно долго. А к тому времени, когда они встретились, она уже была в любовных отношениях с В. П., который покорил ее своей эрудицией, активностью, великолепными лекциями, неординарным мышлением. Когда поняла, что он ухаживает за ней, уже готова была стать его любовницей – не потому, что он оказывал ей «услуги», вводя в курс проблемы потребностей, а потому, что была влюблена в него. В. П. действительно был самым умным мужчиной, которого ей пришлось в своей жизни встретить. Но, Г., все – таки, высказал ей свою обиду в очень интеллигентной форме. Он так построил с ней разговор, что она поняла: он знает о ее отношениях с В. П. Г., как будто, упрекал ее в том, что с ним она не захотела вступить в интимные отношения, а с зав. кафедрой, с которым он её познакомил, на любовную связь пошла. Конечно, она не стала объяснять ему, что В. П. покорил её своей эрудицией, не стала говорить о том, что сейчас уже не представляет, как сможет обойтись без общения с ним. Больше с Г. она не виделась никогда. Но, чувствовала себя перед ним обманщицей, как, впрочем, и перед всеми другими мужчинами, ожидания которых не оправдала. Наверно, если они договаривались бы с ней об «оплате» оказываемых услуг заранее, она отказывалась бы от них вообще.

Но, будучи наивной, какой она была на самом деле, но никто в это не верил – ведь ей было уже под тридцать! – она считала, что люди бескорыстно должны помогать друг другу. Этот принцип она пронесла через всю жизнь – и никогда за оказываемые людям услуги (кроме профессиональных) не брала с них ни денег, ни каких – либо других материальных ценностей.

Вначале в Москве С. жила в общежитии для аспирантов. Но, поставив задачу как можно быстрее завершить и защитить диссертацию – ведь сына она оставила с мамой, – поняла, что, находясь рядом с другими аспирантами, у которых такой цели не было, она эту задачу решить не сможет. Аспиранты жили веселой жизнью. Попав в Москву, многие из них и не думали о научной работе: здесь было много других соблазнов. Над ней, когда она допоздна засиживалась в библиотеке, насмехались. Правда, на аспирантских конференциях в институте, где она училась, ее доклады признавались самыми лучшими. Она подружилась с Соней Л., москвичкой, которая однажды после конференции сказала ей: «Ты знаешь, моя научная руководительница сказала, что единственный доклад, который можно признать настоящим – это твой!» Ее научная руководительница не знала, что идеи, на которых был построен доклад, принадлежали её научному консультанту. Но, конечно, за полгода, что училась в аспирантуре, она усвоила их, изучила огромное количество научной литературы. Никто из аспирантов не знал, что у неё с научным консультантом связь: все видели ее, уткнувшуюся в книги, а когда она в неделю один раз исчезала на всю ночь, то, возможно, и не замечали этого. В. П. приезжал каждую неделю, она приходила к нему на целый день – он останавливался у друзей, у него там была своя комната. Но, через какое – то время он предложил ей снять квартиру, куда он мог бы приезжать чаще и на более длительный срок.

Вначале она жила в центре Москвы – в коммуналке. Это была комната приятеля женщины, у которой, приезжая в Москву, останавливался В.П. Но, через некоторое время эта комната понадобилась самому хозяину. Они съехали и поселились в квартире в Подмосковье. Сюда мог на несколько дней приезжать не только В. П., но и её сестра, сын, мама.

В год, когда она поступила учиться в Москву, её сын начал учиться в школе, а также поступил в музыкальную школу по классу скрипки. Жил он с мамой и сестрой С. .был послушным мальчиком, не доставлял особых хлопот бабушке, но, ему нужны были слушатели и ценители его игры на скрипке. Поэтому, С. приходилось перед экзаменами, концертами, где участвовал Т., приезжать к нему. Она проводила с ним несколько дней, а потом снова уезжала в Москву.

Мама выговаривала С., что она бросила ребенка «на произвол судьбы». Что – либо объяснять маме было бесполезно. С. не могла позволить себе спорить с ней – вдруг, откажется возиться с ребенком, как тогда быть? Поэтому, она не только задаривала бабушку московскими конфетами и другими подарками, но и много работала, чтобы скорее завершить диссертацию. Она получала стипендию и все деньги тратила на поездки и ублажения мамы. В. П. ей денег не давал, хотя, приезжая, покупал продукты. Мало того, он вообще запирал ее на неделю в квартире – ревновал, хотя, объяснял это желанием помочь ей скорее написать диссертацию. Когда она говорила, что у нее порвались босоножки, или упрекала в том, что он не дарит ей подарков, он говорил: «Я тебе дарю самую большую ценность – идеи». То, что идеи – самая большая ценность, она поняла уже позже, а тогда была недовольна его обращением с ней. Но, диссертация на самом деле продвигалась очень быстро. Бывало, что, когда В. П. приезжал на два дня, они засиживались за спорами, обоснованиями, объяснениями до утра. Утром она ехала в институт, а он – на работу, к себе в город.

Однажды она взялась за чтение книги, и у нее появилась тошнота, закружилась голова. Она не могла понять, в чем дело, думала: съела что-то несвежее. Спустя полчаса тошнота прошла. Почувствовав себя лучше, снова взялась за книгу. И опять ей стало плохо. Когда она рассказала по телефону о своем состоянии Соне, та посоветовала сходить к врачу – психотерапевту. Соня рассказывала, что были случаи, когда прямо из аспирантского общежития кого-то забирали в психиатрическую клинику, которая находилась на той же улице, что и общежитие. С. поехала в поликлинику. Осмотрев ее, послушав ее рассказ (а она врачу рассказала, что чуть ли не физически ощущала себя на лезвии ножа, и у нее был выбор – свалиться с него в одну или в другую сторону, в темноту или в свет; у нее был нарушен сон), врач прописал ей успокоительные капли и запретил работать, переутомляться, если она не хочет реально попасть в психушку. Порекомендовал больше гулять, отвлекаться, лучше – на природе, в лесу. Такая возможность у нее была. Кроме того, что гуляла по лесу, она ездила в Москву – в музеи, на выставки, просто гуляла по городу, рассматривая архитектуру старинных зданий. Приходя в Пушкинский музей утром, она уходила оттуда только вечером. А в Третьяковскую галерею ходила подряд несколько дней.

Через десять дней она почувствовала себя лучше, и снова возвратилась к работе. Но, теперь уже следила за своим здоровьем, работала «в меру», тем не менее, ощутимо продвигаясь к финишу.

В. П. говорил ей, что он не живёт единой семьей с женой. Но, разведены они не были. И жили в одной квартире. С. он объяснял, что пожениться сейчас они не могут, поскольку, надо, чтобы она защитила диссертацию под своей прежней фамилией – чтобы не было кривотолков. Сейчас эта проблема ее волновала меньше всего: ей надо было скорее забрать сына от мамы.

Он очень помогал ей: редактировал статьи, которые она писала, писал сам за нее статьи в сборники, которые издавались на его кафедре, организовывал участие в конференциях. Последний вариант диссертации, можно сказать, он написал сам. На кафедре отпечатал. С рефератом было то же – он сам написал и срочно отпечатал автореферат в типографии своего института, помог разослать в срок авторефераты по различным вузам, договорился с защитой диссертации в Красноярске. Когда С. привезла туда готовую диссертацию, профессор, начав ее читать, ничего не понял. Ей пришлось разъяснять ему, что к чему. Он негодовал, что аспирантка его «поучает». Была уже назначена дата защиты диссертации, а тут вдруг возникла непредвиденная ситуация. С. позвонила В. П.: что делать? Он её успокоил: все будет в порядке. Он сам прилетел в Красноярск за неделю до защиты, срочно организовали обсуждение на кафедре, выступил, обосновал, доказал серьезность работы (ведь, по сути дела, это была его диссертация!). Он был к тому времени уже известным не только в стране, но и за рубежом, ученым. К тому же, он был учеником профессора, и, получалось, что идеи, изложенные в диссертации, научным руководителем которой был профессор, принадлежат именно ему, а аспирантка их экспериментально проверяла, обосновывала и доказывала. В. П. все поверили. Хотя, было видно, что члены кафедры мало что поняли в идеях, изложенных в диссертации.

В. П. улетел в Москву, чтобы привезти оппонента – известного психолога страны, ученика Рубинштейна С.Л. Перед защитой она не спала всю ночь, а когда наваливалась дремота, ей снилось, что самолет опаздывает, и В. П. не успевает на защиту. А, без оппонента, защита состояться не может, и, так как в этом году это было последнее заседание Совета по защитам кандидатских диссертаций, то, ей предстоит остаться в аспирантуре еще на полгода.

Все волнения были напрасны. Самолет прилетел вовремя, защита состоялась, как и предполагалось, в два часа дня. Она изложила суть диссертации, ответила на все вопросы. Оппонент сказал, что диссертация С. Г. внесла весомый вклад в науку, и ей можно было бы присудить степень доктора наук (если знать, что в основе диссертации лежали идеи доцента, то можно было понять, почему её кандидатская диссертация была так высоко оценена). За нее проголосовали все члены Совета. С. в то время была в возрасте Иисуса Христа – ей было 33 года и 3 месяца.

На банкете муж второй дамы, которая защищалась вместе со С., и которую чуть не «завалили», пригласив ее танцевать, сказал: «Вы, как маленький бриллиант в простой оправе». То, что оправа была простой – это было – несомненно. На С. был недорогой костюмчик, который она, по случаю, купила в Москве специально для защиты. В принципе, она всегда считала, что это неважно, во что одета, главное – чтобы оценили ее ум, хотя, тем не менее, всегда одевалась по моде.

Возвратившись в Москву, она привезла бумаги, из которых было видно, что она успешно защитила диссертацию. В трудовой книжке сделали запись: «отчислена из аспирантуры в связи с досрочной защитой диссертации». Она подготовила и защитила диссертацию за год и десять месяцев. Многие аспиранты, с которыми она училась, и даже Соня Л., считавшаяся одной их серьезнейших аспиранток, защищались через три – пять лет после окончания аспирантуры.

Собрать вещи, перевезти их на вокзал ей помог В. П. Он же посадил ее в вагон, а билет оставил у себя в кармане – так волновался. Перед отъездом С у них состоялся разговор: то ли им надо расстаться, то ли он должен развестись с женой и жениться на ней. Оставаться с ним в прежних отношениях она не хотела. Конечно, можно было упрекнуть ее: пока он ей был нужен, пока «бежал» впереди нее, расчищал ей дорогу, она была его любовницей. А теперь, когда получила от него все, что запланировала, она его оставляет.

Она уехала, но он все правильно понял: надо либо кардинально менять свою жизнь, либо продолжать жить без нее.

Светлана так рвалась вернуться на прежнее место жительства, на прежнюю работу! И не знала, что здесь ее, кроме сына, никто не ждет. После отпуска, который ей определили в аспирантуре, она пришла в НИИ, где работала прежде. Здесь за время, пока ее не было, многое изменилось: главное – скончался М. Р. и директором института стал Н. Она пришла к нему как победительница – ведь раньше срока на год и два месяца защитила диссертацию! Каково же было ее изумление, когда он сказал, что в институте для нее работы нет. «Но, ведь я уходила на учебу из института педагогики!» «Ну и что? Времена изменились, изменились обстоятельства, сменилось руководство института». Помолчав немного, сказал: «Впрочем, я смогу взять тебя на работу, если ты станешь моей любовницей!»

Такого поворота событий С. не ожидала. Захлебнулась в волнении: «Почему Вы решили, что мне можно сделать такое предложение?» Он сидел, развалившись в кресле – наглый хам, и масляными глазами смотрел на нее. Она посмотрела на него с презрением, не дождавшись ответа, повернулась и ушла, не попрощавшись. Она находилась в таком волнении, что не помнила, как спустилась по лестнице с пятого этажа, как вышла на улицу, перешла дорогу и очутилась на набережной. Очнулась, когда услышала размеренное биение волн о мыс, уходивший с набережной далеко в море. Поймала себя на мысли о самоубийстве.

Уехав из Москвы, она стала получать в день по нескольку писем от В. П. Он писал ей, что любит ее, жить без нее не может, но ничего не писал о том, как дальше предполагает строить свои отношения с ней. Она чувствовала себя одинокой, брошенной. И, вдруг, почувствовала себя несчастной, подумала о том, что осталась без работы, без средств к существованию, с маленьким ребенком на руках. Как жить дальше?

В тот день свежий ветер, дувший с моря, вернул ее к действительности.

Она всегда была сильной, волевой, принимала разумные решения. Неужели сейчас не найдет выход? Если бы она знала, что с ней рядом всегда Жизнь, которая непременно поможет, выведет из любого положения! Она, не понимая этого, рассчитывала только на себя. Повернулась, и пошла назад, к бульвару. Села на скамейку и начала думать. Мысль пришла сама собой: надо обратиться к ректору одного из республиканских вузов, галантному, культурному, умному профессору, который всегда очень уважительно относился к ней, когда она работала в Совете по координации.

Так и сделала. Позвонила его секретарше. Та сказала: «Ректора нет, он в отъезде, будет на следующей неделе». За прошедшую неделю С. успокоилась. Получив информацию, что ректор на месте, поехала к нему.

Он принял её очень любезно, поздравил с защитой, предложил место преподавателя на кафедре психологии. Но, пока, временно, по приказу. И оклад у нее будет самый минимальный, поскольку пока еще она не получила диплома кандидата наук. Она согласна была на любые условия. Лишь бы работать! Встретились с заведующим кафедрой. Он предложил ей самую максимальную нагрузку – не преподавателя, а доцента – лекции, семинарские, практические на стационаре и на заочном отделении. С. и с этим была согласна. Через какое – то время зав. кафедрой заговорил о зарплате. Сказал, что, конечно, она выполняет большое количество часов, но для решения этого вопроса ей надо идти к ректору. Она сама не жаловалась и не просила увеличить ей зарплату. Почему об этом заговорил зав. кафедрой? Через какое – то время поняла: инициатива исходит от самого ректора, который хотел бы видеть ее в качестве просительницы.

Снова все повторяется! Опять – мужчина, опять – услуга ей, и опять последует ожидание «расчета» за оказанную услугу. Когда поняла это, решила ни к ректору не ходить, ни с зав. кафедрой об этом не говорить. Решила: дождется получения диплома, а потом напишет заявление с просьбой увеличить ей зарплату, как дипломированному специалисту. А вообще, будет подавать документы на конкурс на должность старшего преподавателя. И тогда все будет по закону.

С. поступки никогда не определяли материальные потребности. Она даже никогда не искала выгоды для себя. Обходилась тем количеством денег, которое было. Или подрабатывала – бралась за разную работу. Однажды даже читала по микрофону текст индийского фильма, сидя в кинозале.

Несмотря на то, что С. себя успокоила, она понимала, что, если профессор поставил перед собой цель переспать с сотрудницей, он своего добьется. Или уволит ее. Вспоминалась ситуация во Дворце пионеров. Но, тогда ведь она не была кандидатом наук. А теперь, как ей казалось, она стала более ценным работником. К тому же, подтверждение этих мыслей находила в отношении к ней студентов, особенно заочников. Во время экзаменов они дарили ей столько цветов, что они заслоняли ее, когда она спускалась по лестнице в метро. Это была для нее самая большая награда. Это было признание ее интеллекта, эрудиции, профессионализма. К тому же, С. всегда любила цветы. И часто на последние деньги покупала себе гвоздики.

В то время, когда была еще без работы, подрядилась читать лекции в общество «Знание». Первые лекции, особенно перед учителями, давались сложно. Но, потом пришла уверенность, которую вселяли слушатели. В институте лекции она начала читать, уже имея лекторский опыт.

Зав. кафедрой не раз напоминал, что С. Г. надо сходить в ректорат, дал номер телефона, по которому надо позвонить. Она стала звонить в Москву, в высшую аттестационную комиссию – почему так долго не решается вопрос о выдаче ей диплома кандидата наук. ВАК переезжал на новое место «жительства», все документы перепутали, ей предложили приехать самой и разобраться с ситуацией на месте. Был уже март месяц, защита была в мае прошлого года, от В. П. не было никаких вразумительных, обнадеживающих или конкретных предложений. Денег не хватало. Но, тем не менее, в Москву она поехала. Ее документы в ВАКе нашли сразу, тут же выписали диплом, и она с дипломом возвратилась на работу – радостная, довольная, думала, теперь ее проблемы решатся непременно.

Но, не тут – то было!

В отделе кадров ей сказали, что надо ждать результатов конкурса, который еще и не начинался, а для решения вопроса сейчас ей необходимо обратиться к ректору. Круг замкнулся.

С. Г. обратилась в профсоюзную организацию – ей посоветовали решить вопрос с ректором. Поговорила с зав. кафедрой – он только развел руками. Она была в отчаянии. Наблюдала, как другие женщины легко решают свои материальные (и не только) проблемы. Лаборантка кафедры, где она работала, молодая, красивая девушка, управляла зав. кафедрой, как хотела – все знали, что они находятся в любовных отношениях. Одна преподавательница, дородная особа, таким же манером управляла ректором. Для чего ему еще была нужна С.? Она этого так и не узнала. Получила телеграмму от В. П.: «Встречай рейс 20 из Москвы 18 апреля Целую Я». Жизнь снова приходила ей на помощь. Она могла теперь безболезненно сберечь свое «целомудрие».

24 апреля они зарегистрировали свой брак. Для этого не понадобилось ждать месяц или какой-то другой срок: все решили деньги, которые В.П. уплатил лично заведующему загсом.

Через некоторое время он уехал, но они решили, что она к нему приедет в Москву вместе с сыном через месяц, как только закончится учебный год.

Тогда не поняла, что это Жизнь в очередной раз спасала ее, «подбрасывая» ей выход из безвыходного, вроде бы, положения. Обстоятельства сложились так, что она должна была кардинально менять свою жизнь. И она, не раздумывая, подала заявление об увольнении, так и не встретившись с ректором. И не видела его больше никогда в своей жизни.

Она навсегда уезжала из города, где родилась, где прошло ее детство, юность, молодость. Она оставила в этом городе свою прежнюю жизнь, свою прежнюю фамилию. И не знала тогда, что фамилия, которую ей дал В. П., означает «поиск путей объединения знаний о начале тайны». Этого не знал и сам В. П., и не узнал никогда. Поскольку, это знание пришло к ней значительно позже, когда она прошла длинный путь становления как ученый, прожила долгую жизнь, пережила много испытаний, в том числе и смерть В. П.

Жизнь подсказала ей тему дальнейшего исследования. Жизнь дала знания, необходимые каждому человеку, всем людям, если они хотят сохранить Жизнь на земле. Чтобы она передала эти знания человечеству.

Глава 3. Формирование интеллекта. Жизнь в науке.

Если С. уволилась с работы, подав заявление, то у В. П. возникли проблемы, когда он заговорил в ректорате об увольнении. Она не захотела переезжать к нему – там была его прежняя семья – жена и дочь, жена работала в том же институте, где он заведовал кафедрой. В. П., к тому времени, когда они встретились со С., был ученым, известным не только в стране, но и за рубежом. Его часто приглашали выступить оппонентом на защитах диссертаций, ВАК использовал его в качестве рецензента, оппонента работ, он имел много публикаций и один из первых в стране начал работать над проблемой «Стимулирование потребности в активности». В. П. был хорошим заведующим кафедрой, и ректор отпускать его не соглашался. К тому же, пока и не было места, где С. с мужем могли бы работать. Помогли в Министерстве образования – В. П. нашли место зав. кафедрой. Он получил от ректора института, куда должны были переехать, телеграмму: «Ждем на работу. Ключи от Вашей квартиры – у меня». Но, ректор вуза, где продолжал еще работать В.П., узнав, что новоиспеченным супругам предложило работу Министерство образования, позвонил министру, устроил скандал, и тот отменил приказ о переводе В. П. в другой вуз. Когда С. с сыном и вещами приехала в Москву, оказалось, что ни у нее, ни у мужа нет работы. Уже заканчивалось лето, а супруги были не устроены. Они выехали на поезде (не было билетов на самолет) на Дальний Восток первого сентября. Это было похоже на ссылку, но, другого выхода не было. Ехали почти десять суток.

Первое время жили в общежитии. Но, уже через два месяца к ним в гости приехал сотрудник Министерства образования, который и рекомендовал В. П. на работу. Через неделю после его отъезда В. П. с семьёй въехал в новую трехкомнатную квартиру. В это время он уже зарекомендовал себя, как хороший специалист. Он стал работать зав. кафедрой педагогики и психологии в педагогическом институте, а С.Г. – старшим преподавателем этой же кафедры.

С самого начала приезда в город они начали читать лекции в обществе «Знание». Таких специалистов в этом крае еще никогда не было. Дальний Восток – он потому и беден специалистами, что – «дальний», а хорошие специалисты, как правило, устраиваются «потеплее» и поближе к центру. Но, зато здесь был для В. П. непочатый край работы, было где «развернуться». На кафедре стал работать методологический семинар, уровень преподавателей и преподавания повышался, В. П. организовал при горкоме партии городской консультационный пункт по оказанию помощи родителям и другим воспитателям в воспитании детей, подростков, молодежи.

Такой службы еще не было в России. О службе стали писать газеты – вначале городские, краевые, а потом стали приезжать журналисты из Москвы. Краевое телевидение подготовило передачу о первой в стране городской медико-психолого-педагогической службе.

В.П. организовал научную конференцию по проблемам воспитания и пригласил принять в ней участие ведущих специалистов страны. На конференцию тогда приехали ученые из Москвы, Сибири, Петропавловска – Камчатского. Это поднимало престиж города и края, поэтому В.П. с супругой всячески поддерживало руководство города и края. В то время было большой сложностью подписаться на собрания сочинений классиков – им подписку выделял горком партии. Зарплата была значительно выше, чем «на континенте», вместе с надбавками они получали столько денег, что их хватало не только на всякие нужды, но и на отдых летом у моря.

Если В.П. пользовался безоговорочным авторитетом в институте, то, его молодую жену пытались «прибрать к рукам» декан факультета, где она работала, и парторг института. Обе дамы были властными «дальневосточницами», и им доставляло удовольствие кем-то повелевать, унижать, проявляя свою волю. Тем более, управлять женой, муж которой – весьма авторитетный специалист в стране. С. Г. была молодая, стройная, кандидат наук – этих особенностей не было у многих представительниц женского пола не только в институте, где они работали, но и в городе. И, безусловно, кого-то это раздражало. К тому же, по институту ходили сплетни, что С. Г. – аспирантка В. П., разбила его семью, увезла на Дальний Восток. Можно было бы еще и распускать сплетни о том, что он за нее написал диссертацию, и, вообще, она – негодный специалист. Но, это было не так. Уже имея опыт научной, исследовательской, преподавательской деятельности, С. Г. сама работала хорошо – через год стала победителем соцсоревнования на факультете. Какие-то сплетни распускал ректор института – такого же возраста, как С. Г., который приехал сюда сразу после защиты кандидатской диссертации. Скорее всего, у него были покровители в Министерстве образования.

Еще, когда они только приехали, и В. П. читал «открытые» лекции для всех преподавателей института, ректор садился за стол рядом со С.Г., и пытался, вроде бы случайно, под столом, гладить ее колени. Она спокойно отодвигала его руку, внешне не подавая никакого вида.

Когда она отвергла его посягательства, он стал распространять по институту сплетни о том, что она – «хищница», если смогла увести из семьи такого учёного, как В. П.. С. Г. догадывалась, что он мстит ей, но ей некогда было думать о всяких пустяках. К тому же, она привыкла, что за ней плетется шлейф сплетен – результат зависти, которую испытывали к ней и женщины, и мужчины. Она уже давно сделала вывод о том, что мужчины не прощают женщинам развитый ум, точно так, как женщины не прощают внешних данных. Сама она никогда не испытывала зависти, и вообще, не знала, что это за чувство. А В. П. однажды сказал ей: «Хорошо тебе, когда у тебя есть все: и внешность, и ум, и муж, и степень – чему ты можешь завидовать? А тебе завидуют люди, у которых не хватает каких-то качеств, которых у тебя – в избытке».