Дорога до звёзд. Дар любви

Дарья Кононова

Дорога до звёзд. Дар любви

Дорога до звёзд. Дар любви.

Если падают звёзды, значит это кому-нибудь нужно,

Значит кто-то того захотел,

Значит в свете чарующе южном

Растворился их тайны предел.

– Возлюби меня любовью возлюбленных,

Поцелуй меня в губы, прижми.

Если этого Вам не нужно,

Вы спокойно скажите: «Прости».

Вы горды, и я тоже такая,

Да к тому же свободу люблю,

Ни к чему мне клясться Вам, зная,

Что участия чащи, я не приму.

– Возлюбить любовью возлюбленных,

Подарить Вам свободу мечту и полёт…

Целовать Вас в огнях полуночных,

Тут глупец лишь отыщет предлог.

Пренебречь мне женщиной той,

Что шепталась со мной о любви,

Вы пронзили меня стрелой,

Ни к чему говорить: «прости».

Звёзды падали не случайно,

Целовались они со мной,

Крик души возносился отчаянный,

« Я с тобою, всегда я с тобой!»

Этюд о дороге.

Хотите, верьте, хотите, нет, но порою мне кажется, что есть одна дорога, бесконечно длинная дорога, из тех, по которой не идут за звоном серебра, туда ведут совесть и талант. Я даже не могу сказать, что это путь всех добрых и порядочных людей, нет, многие лишь вступив на нее, тут же поворачивают и бегут без оглядки. ( И, правильно делают, должно быть).

Но есть и другие… эти тоже всё понимают, а всё-таки идут по ней вперёд, всегда вперёд. На этой дороге много камней и эти безумцы часто падают, но всё-таки поднимаются и идут дальше, настоящий человек всегда поднимается. Эти люди, они свистят свои песни, как птицы и не ждут никакой награды. В душе снова загорается огонь, они снова смотрят в небеса с надеждой, замышляют очередной звёздный взлёт и оттого перестают спать по ночам. Ведь одно мгновение полёта, мгновение свободы стоит падения со всеми его страхами и треволнениями. Лишь бы снова расколоть небесную тишь и озаботить собой Землю.

Все мы смертны, и даже эти люди падают так, что уже не могут подняться. Кого-то настигает шальная пуля, прямо навылет, в грудь, кого-то раздавливает толпа, вечно смотрящая на этих смельчаков своим оком неверия, кто-то просто сходит с ума от постоянного одиночества, от непонимания, от неприятия. Вот какие ужасы случаются на этой дороге.

Но ведь те, кто идут по этой дороге знают всё это. Так почему они выбирают это путь? Да потому что, до своего рокового падения, в минуту отчаянья и в мгновенье восторга, и в своём необузданном безрассудстве, в скорби и в радости они надеются. Они искренне верят в то светлое и прекрасное, что там впереди, что там в будущем. Пусть даже не мы, пусть кто-нибудь другой, когда-нибудь дойдёт до этого. И верьте мне, нет ни чего сильнее этой самоотверженной надежды.

Так к чему я всё это, ведь всё это не ново, ведь об этом говорили другие до меня, пусть даже чужими словами, но она вдохновили меня написать это сейчас, сегодня. И я знаю, даже через тысячу лет, когда сама я, память обо мне и тетрадка, в которой я пишу всё это, всё уйдёт в никуда, кто-то будет говорить так же своими, новыми словами. Но важна будет лишь мысль, одна эта мысль, одна она, сквозь века.

Так вот, однажды с двух разных концов ступили на эту дорогу два человека.

« Какого чёрта меня несёт сюда – подумал один из них. Это был юноша, полный всяких достоинств, смелый, готовый совершать свой выбор и нести за него ответственность человек – и всё-таки?!»

« Я не смогу, я не должна, – думала она, девушка, из тех, которые воплощают собой любовь, красоту, талант и веру, веру в счастье – и всё-таки?!»

И они пошли, и хотя шли они с двух разных концов, они всегда шли неразделимо. И вопреки всем законам человеческим и нечеловеческим, вопреки, а может и благодаря року, что тяготеет над нами, они встретились. Каких же только чудес не бывает и куда только не выведет кривая на этой дороге.

И любовь их была самой светлой, самой чистой и самой прекрасной. Хотите знать почему? Да, от того, что они сами её такой создали. Эта дорога, она ведь пробный камень, она выбирает тех, кто способен любить по-настоящему, верно и честно, безо лжи и фальши.

Заканчиваю на этом, довольно красивых слов, которые уже никому не нужны.

И всё-таки последние, даже если они были счастливы одно лишь мгновение, даже его одного должно было хватить на то, чтобы заполнить их сердца бессмертной надеждой навсегда.

Часть первая. Сенсации, сплетни, интриги, скандалы и заговоры в Совете Волшебников, любовного и не только характера.

Глава 1. Дин.

Вы знаете, как обрывается лес? В место обрыва, где начинается непроходимая чаща, снопом падают яркие, родившиеся в бесконечности лазоревого неба лучи солнца. Несколько шагов, озарённых солнцем, и тропинка резко прекращается. Это обвал. Который произошёл здесь во время ненастья много лет назад. Так давно, что и сама природа уже забыла его, и внизу уже море лугов и полей, которые теперь зацвели последними сентябрьскими цветами, маленькими фиолетовыми и желтыми головками, которые чуть стыдливо приподняты, и будто бы говорят: «Мы тоже тянемся к солнцу, а солнце это жизнь. Мы любим ее, так же как и вы». И этот их восторг, и это стремление ручья вперёд, и шелест листвы в тишине, всё оказывает действие на наше воображение. Воображение создаёт основу для мечты. За мечтою последует мысль. Мысль человека устремлена в бесконечность, равна ей и ею же рождена. Но как велика красота этого места. Оно поразило нас сегодня в последний день лета. Но, ведь и завтра, когда на Землю падёт первый снег, он поразит нас своей белизной и чистотой, и так будет и через сто и через тысячу лет… Никто уже не вспомнит о грозе бушевавшей здесь когда-то, и того, кто будет смотреть сюда, тронет лишь красота нашего мира, а не горестное воспоминание.

Комок земли полетел с обрыва вниз, оттого, что его немерено поддели маленькие башмачки. Там где обрывалась тропинка, свесив с обрыва ноги, сидела девочка лет тринадцати. Это юное создание было не в самом лучшем расположении духа, о чём свидетельствовала резкость, с которой она откидывала за плечо свою светлую непослушную косичку, и то, как поджимала свои розовые губки, и то, как складывала бровки домиком на своём милом личике.

– Кажется, сейчас начнётся дождь – прозвенело в тишине леса, девочка оглянулась на безоблачное небо, но дальше последовало насмешливое разъяснение, – ибо суровость этого юного создания способна вызвать любую бурю.

Девочка резко встала на ноги. Кто, кто мог так смеяться над ней? Но рядом не было ни одной живой души. На мгновение лицо девочки отразило испуг, уж не расшалился ли это какой-нибудь лесной дух? Но, нет глупость, ей показалось, просто показалось.

Она уже готова была приписать это игре воображение, как произошло ещё нечто более невероятное. На тропинке, буквально в нескольких шагах от неё появилась молодая девушка. Незнакомка необыкновенной, редкой красоты, словно сотканная из воздуха в своём серебряном плаще и небесно-голубом струящемся платье. По своему точёному, тонкому, но такому гордому силуэту, нежным чертам лица и задумчивым, таинственным глазам она напоминала королеву, но вместо диадемы в её тёмные волосы были вплетены цветы. Неужели говорила она, нет, тот голос был явно мужским.

– Не надо пугаться – ласково проговорила таинственная красавица.

– А я не боюсь – ответила девочка – и не надо со мной как с ребёнком.

– Вот, как, прошу простить, но Вас должно быть задело то замечание, произнесённое моим мужем, но я думаю, он не хотел Вас обидеть.

– Здесь больше никого нет, или Ваш муж ветер?

Темные глаза девушки заиграли озорными огоньками:

– Что же ветер это, пожалуй, подойдёт.

– О нет, ветер здесь точно не я. – Рядом со сказочной красавицей появился высокий и статный юноша, которого также можно было сравнить с волшебным принцем. – Это ты Милидия – проговорил он, смотря в глаза девушке, точно стремясь прочитать там что-то недоступное никому – Милидия, так вот ты какая, ты всё что вокруг и во мне, ты ветер, ты лёгкая птица морская и шелест листвы в тишине.

Молодая женщина ответила ему смущённой и нежной улыбкой, и тут же вновь обратилась к девочке:

– Как же тебя зовут маленький белокурый цветочек?

– Диана, но Вам можно называть меня просто Дин – на какое-то мгновенье она прониклась доверием к этой доброй незнакомке.

– Дин, похоже не шелест колокольчика Дин-дон-дин-ди –ли-ль – своим нежным стройным голосом пропела красавица.

– Милидия-Мелодия – так же нараспев поддразнил девушку её молодой спутник. Её карие глаза ответили ему коротким строгим взглядом учительницы. Но стоило ей вернуться к девочке, как её глаза приобрели своё мягкое выражение.

– А Вы кто? – На этот раз Диане удалось опередить своим вопросом незнакомку.

– А ты разве не догадалась? – таинственно спросила та.

– Хочется услышать что-то более конкретное, чем ветер или птица морская или прочие образы, которыми Вы друг друга называете.

На это юноша с девушкой рассмеялись.

– А разве образной речи не соответствуют образные мысли? – произнёс он.

По воздуху проскользнула лёгкая невесомая жёлтая бабочка. На несколько секунд она присела отдохнуть на выставленную для неё ладонь Милидии, которая с восторженной непосредственностью наблюдала за ней. Мотылёк вспорхнул и устремился в воздух. Точно с такой же лёгкостью и она оторвалась от земли, взлетев за ним. Её спутник выставил по направлению к ней ладони, и из них вылетела целая стая самых разнообразных бабочек: жёлтые, белые, розовые и голубые. «Как счастлива она от полёта этого мотылька, как любит она жизнь – подумал юноша – непосредственная, восторженная, точно ребёнок и она могла тогда…»

Девочка, как очарованная следила за происходящим. Девушка чуть повела взглядом, и бабочки выстроились в воздухе чашечкой объёмного, красочного цветка, несколько мгновений пропарив так в небе.

– Спасибо – произнесла Милидия – Вы свободны, летите.

А сама она стала медленно опускаться с небес на землю.

– Мы и правда забыли представиться, хотя это и не совсем в наших правилах – с улыбкой выговорил молодой человек – Фискал Фейрфак и госпожа Милидия Фейрфак, моя жена.

– И Вы волшебники? – Не без насмешки спросила Диана.

– Да, – ничуть не смущаясь, ответил он.

– Вы так говорите, потому что считаете меня ребёнком, которого легко обмануть!

– А Вы, юная леди, не верите нам, потому что в ваши неполные тринадцать у всех здорово портится характер.

Диане действительно было почти тринадцать, но как он узнал.

– Раз Вы волшебники, то Вам всё подвластно, и люди, и природа, и даже те звёзды, что падали с небес месяц назад, тоже Ваших рук дело.

Как близка была она к истине, к истине, которая смутила и вызвала полу-печальную, полу-таинственную улыбку на губах и без того загадочной красавицы. Испуг отразили васильковые глаза её мужа. Он, бледный, и мгновением изменившейся в лице, с нежностью и благоговением привлёк к себе жену, словно стараясь укрыть её от всего, что может навредить ей.

Лёгким движением она чуть отстранилась от него.

– Звёзды, – после некоторой паузы произнесла Милидия – а звёзды… это ночь и одиночество… да, это вечное одиночество души, нёсшейся в бесконечном пространстве. Вот коварство одиноких лет…

– Две души нёсшихся в пространстве, и это уже не одиночество! – решительно возразил ей он.

Две пары умных глаз встретились, и, кажется, готовы были испепелить друг друга. Но где были замешаны чувства, там наступал предел власти чар волшебников. Ни разум, ни гордость, ни воля, ни сложность характеров этих молодых людей не осмеливались противопоставить себя пламени любви, зажжённому в пылких сердцах.

– Я Вас люблю, моя жена, Вас одну, я никого так не любил и любить не буду.

– Не бойтесь, я уже не исчезну, но разве я заслужила такое счастье, чем?

– Тем, что ты неземное создание.

– Пожалуй, это и всё, что ты обо мне знаешь – на это возразить она не дала и снова обратилась к девочке – милая Дин, я знаю о тебе всё, ты мечтаешь о путешествиях и приключения, не так ли?

– Мне никогда не вырваться отсюда, от деревни, где я живу! – Диана топнула ножкой.

– Ой, ля, – Фискал весьма загадочно улыбнулся.

– Что Вы об этом знаете?!

– Не больше твоего.

– Вот так волшебники! Не могут сделать счастливой, даже ребёнка!

– По-моему юной леди пора спешить домой – не без сарказма заметил волшебник.

– Ну, всё понятно, Вам просто не терпится остаться наедине с красавицей женой, всё, всё ухожу.

– Несносная девочка.

– Постой – женщина с мягкими карими глазами провела ладонью по щеке Дианы – ты мне нравишься, Дин.

– Уж не тем ли, что так же своенравна, как и ты – но усмешку на лице Фискала почти тут же стёр очередной строгий взгляд, и он уже смущённо и нежно прошептал её имя – Милидия…

– Ты мне нравишься, Дин и мне бы хотелось что-нибудь подарить тебе.

– Спасибо, я никогда ещё не получала подарков феи.

– Ты слишком рано благодаришь, что бы тебе хотелось?

– Пожалуй, слишком многое из того, что Вы не сможете или не захотите исполнить.

– И что же, например?

– Ну, скажем, посмотреть, как живут волшебники.

– Едва ли это очень интересно, но тебя уже, должно быть ищут родные.

– Все привыкли, что я надолго ухожу из дома, и никто не будет беспокоиться.

– Хорошо.

С двух сторон они подхватили Диану под локти.

– Не боишься оторваться от земли – интригующе спросил господин Фейрфак.

И они втроём взлетели. Зелёные холмы, и лес, и ручей, и деревья всё было уже далеко внизу, под ними.

– Ты живёшь там? – девушка указа свободной рукой в сторону деревни.

– Да.

– В таком случае услуга за услугу – юноша очаровательно улыбнулся – ты побудешь нашем курьером и передашь один наш подарок Лучику.

– Кому?

– Лучику. Ты знаешь маленькую рыжую девочку?

– Которая не могла ходить, а недавно, точно чудом исцелилась?

– Да, её мы и называем Лучиком.

– Так это Вы?

– Ни слова больше.

Они ещё немного пролетели, прежде чем опуститься возле витой садовой калитки. Заброшенный дом, прекрасный заброшенный сад.

– Я знаю это место – произнесла Дин – этот дом давно заброшен, правда?

– Не так уж давно и не совсем заброшен.

– Сделай его невидимым, как раньше – попросила Милидия – или наше с тобой присутствие непременно привлечёт внимание.

– Хорошо, ты же знаешь, из-за чего и когда он стал виден.

– Знаю – печально вздохнула девушка.

Диана была не настолько невнимательна, чтобы не заметить того, что какая-то печальная тайна связывает возлюбленных. Не желая говорить о ней вслух, они не могли не думать о ней. И этот испуг в его васильковых, синих глазах и эти её то печальные, то таинственные взгляды. Эти юноша и девушка таили в себе больше загадок, чем те которые могли разгадать сами, и самой главной тайной была их любовь. Вся жизнь состоит из вопросов, ответы на которые так трудно найти.

– Пойдёмте, – решительно произнёс Фискал, отпирая калитку и придерживая её перед женой и девочкой.

Милидия и Диана шли по садовой дорожке. Всё оживало и возрождалось перед ними, клумбы покрывались свежими цветами, витые качели переставали скрипеть, на место вставала покосившаяся ограда, беседки покрывались новой краской, а со скамеек исчезала опавшая листва. У самых дверей дома девушка остановилась и отвела глаза в сторону маленькой заросшей клумбы под окнами. В том месте, где упал её взгляд, стали прорастать бледно-зелёные стебли с закрученными листочками. Когда они доросли до её колен, процесс прекратился. Она сорвала один лист, и, помяв его в руках, поднесла к носу.

– Мята, – чуть смущённо произнесла она.

В воздух ворвался запах терпкий, сладковатый, зелёной загадочной мяты.

– Пойдёмте пить чай – повеселев, предложила она.

Фискал отпер дверь, приглашая войти. Дом был ещё более запущен, чем сад. Он хранил на себе следы не просто заброшенности, нет, всё свидетельствовало о каких-то буйных событиях, произошедших здесь.

– Всё происходило здесь? – в тишину спросила девушка, она подошла к тому месту, где на полу лежали две поломанные шпаги, одна была разломана на две равные части, вторая же, словно разбита на мелкие кусочки серебристого металла. Милидия взяла в руки два обломка – твоя шпага.

Он обнял её за плечи.

– Всё прошло, – ласково произнёс её муж.

Под их озабоченными взглядами всё вокруг стало вставать на свои места: правильно подвешивалась покосившаяся гардина, исчезли обломки шпаг, пропала со стен паутина, царапины на лестничных перилах отшлифовывались. Куда-то делись вся пыль и грязь, и освещение стало значительно ярче. Теперь это место уже не походило на дом с приведениями, а воплощало собой милое светлое убежище молодых возлюбленных.

– Пойдёмте пить чай, – в который раз позвала Милидия.

Фискал взял Диану за руку и повёл на второй этаж. Там они вышли на балкон, на котором тут же появился стол и три стула. На белоснежной скатерти стояла фарфоровая ваза с прекрасными чайными розами, изысканный чайный прибор на три персоны и тонкие салфетки, пошитые золотом и прованским кружевом.

Этот очаровательный молодой волшебник и Диана были вдвоём. Загадочная девушка, должно быть, осталась внизу, чтобы приготовить чай. Девочка с хитрой улыбкой изучала юношу.

– Зачем ты так пристально следишь за мной?

– Вы не похожи на труса, но Вы испугались, когда я задала вопрос о том звездопаде. Почему?

Он ответил не сразу. Теперь, когда девочка заговорила об этом вновь, Фискал уже не содрогнулся (может от того, что рядом не было его жены), но в его васильковых глазах появилось что-то недосягаемое.

– Никто не знает, как ей это удалось, но звёзды падали из-за неё. Многие думают, а я признаться, знаю о ней больше всех остальных и всё же недостаточно, чтобы, что-либо утверждать, так вот, многие думают, что она отдала за это свою жизнь.

– Вы говорите о своей жене?

– Да, я говорю о Милидии.

– Но ведь она жива!

– Ты не видела её в тот момент. В ней словно что-то надломили, она угасала с каждым мгновеньем. И никто был не властен, остановить это, даже я. Теперь у тебя нет больше причин упрекать меня в трусости, падение этих звёзд едва не стоило мне жизни любимой женщины.

– Но ведь она жива!

– Это ещё одна загадка… На следующие утро, после того, как с неба сорвалась последняя звезда, она предстала передо мной, живая, юная и светлая. Я хорошо запомнил её слова и смущённый голос. « Знаешь, а я всё-таки поняла, что очень хочу жить».

– И больше она Вам ничего не сказала?

– Нет.

– А Вы спросите её.

– Она не ответит… и вообще, тебе не следует так легкомысленно задавать серьёзные вопросы, ответы, на которые ты всё равно не понимаешь – резко отрезал он.

«Вообще-то это не так, но история оставила в обоих печальный след. А она, раз что-то скрывает, не так проста, как хочет казаться» – едва успела подумать девочка, как вошла та, которая не так проста, как хочет казаться.

В руках Милидия держала поднос с фарфоровым чайником и блюдом пирожных.

– Надеюсь, ты любишь эклеры – обратилась она к девочке, пока её белые ручки ловко разливали чай по чашкам.

Диана утвердительно закивала.

– Я так и думала, значит, ты такая же лакомка, как я и Фискал.

Как безмятежен был смех этой женщины, какие мягкие карие глаза и как лучезарны расточаемые улыбки. И этот ангел доброты, так восторженно влюблённый в жизнь могла не захотеть жить… Немыслимо, невозможно… « Знаешь, а я всё-таки поняла, что очень хочу жить». Милидия раскладывала пирожные по фарфоровым блюдцам и разливала чай золотистой струйкой из чайника.

С появлением этой девушки всё повеселело.

– А знаешь, Дин, я, кажется, знаю, что подарить тебе. – Пропела Милидия, после того, как с пирожными было кончено – посмотри.

И девушка извлекла откуда-то из потайного кармашка своего платья маленький серебряный компас. С виду он был совсем обыкновенный, к тому же почти игрушечный. Будто желая подтвердить это, Милидия открыла крышку, действительно самый обыкновенный компас.

– А теперь смотри – волшебница щелчком закрыла его и своими тонкими пальцами она чуть постучала по крышке. При этом девушка загадочно улыбнулась, а её карие глаза озорно забегали, точно у расшалившегося мальчишки.

Крышка снова открылась, но вместо компаса в футляре теперь была объёмная картинка. Откуда-то послышался плеск волн и крики чаек. В футляре поместилось настоящие море и фрегат с белыми парусами, только всё было очень маленьким.

Дин не могла отвести глаз, это было волшебство, настоящее волшебство.

– Так ты увидишь реки и горы, непроходимые джунгли и цветущую прерию, и морские глубины – ласково говорила Милидия, всё больше вдохновляясь – так ты научишься мечтать, моя юная путешественница, а когда вырастишь, увидишь всё это наяву.

– Это, правда? – ведь очень хочется верить таинственной красавице.

– Правда в том, что ты идёшь к загадочному и прекрасному миру, путь в этот мир без дороги, она освещён твоей мечтой.

Дин была очень сильно тронута, ни подарком, нет. Тем, что в неё поверил. Да, нашёлся тот, кто верит её фантастическим мечтам о приключениях. И теми единственными людьми, кто в неё верит, была эта молодая женщина-загадка, в которой сложно сочетались доброжелательность, женственность, почти детская непосредственность с благородством гордой леди, и её муж, этот красивый юный волшебник, готовый высмеять любого.

– Мне кажется, подарок не так прост – произнёс он – эта вещь укажет тебе именно нужный путь.

– Посмотрим, – девушка посмотрела на него с вызовом.

– Но помни о своём обещании. – Фискал чуть повёл рукой, и начинающие желтеть листья полетели с клёна, сделали акробатический кульбит в воздухе, и вот чудо, стали сплетаться во что-то всё больше напоминающие альбом с золотыми страницами, резными, как листья клёна. – Мне кажется, – он обратился к Милидии – мне кажется, наш с тобой Лучик станет хорошей художницей.

– Непременно, а картинки, нарисованные в этом альбоме, будут точно живые.

– Я обещаю, что непременно передам его рыжей девочке – Дин уже искренне привязалась к госпоже и господину Фейрфак, и чувствовала, что, пожалуй, готова исполнить все, о чём они попросят.

– Теперь тебе, кажется, пора спешить домой, Дин – ласково произнесла женщина, она провела рукой по золотистым косичкам девочки и нежно поцеловала её в лоб – до свидания, милая, мы непременно ещё встретимся.

– До свидания.

Фискал взял Диану за руку. Раз, два, три… Они стоят у самой калитки, ведущей к дому девочки.

– Не забудь, что ты обещала – очаровательный юноша снова улыбнулся.

– И что мне сказать ей?

– Скажи, что Поэт нашёл свою Королеву, до свидания.

– До свидания, – но этого он уже не услышал, он исчез, оставив Диану наедине со своими мыслями, которые, кстати, сегодня получили неплохую дозу впечатлений. Вот уж точно, было от чего разыграться воображению.

Глава 2. Графиня Тересса-Милидия-Дарианна-Виктория-Доротея де* Шеврез.

Неизменный серебряный плащ, с приколотой к нему старинной брошью, подарком Иванджелины, обволакивал силуэт его жены. Она стояла на лестнице, положив руки на перила.

– Ты уходишь? – он уже понимал, что она уйдёт.

– Да, если хочешь, можешь пойти со мной.

– А ты сама хочешь этого?

Она чуть качнула головой:

– Нет, я хочу побыть одна.

– В таком случае, я даже не буду спрашивать, куда уходит госпожа де*Шеврез – он осёкся под её строгим взглядом – прости, я хотел сказать, что ты всегда и во всём свободна. Я верю тебе, мой маленький, благородный рыцарь.

– Спасибо, но не печалься, я скоро вернусь. До свиданья, до скорого свиданья, господин волшебник.

Тропика вела сначала к белому домику на холме. «Сад мой и домик, со старой терраской – подумала молодая женщина – ты мой вчерашний, позавчерашний, мой покой». Она беспрепятственно прошла за калитку в сад, за которым теперь никто не ухаживал, и улыбнулась увядающему розовому кусту с единственным бутом. Войдя в дом, Милидия поняла, что всё ценное, что можно было вынести уже вынесено, впрочем, чему удивляться… Хотя нет, было чему удивиться. Не тронули резное фортепьяно из орехового дерева в розовой гостиной её матери. Оно, как и было накрыто неизменным прованским кружевом, от которого тянется чудом сохранившейся аромат вербены. Милидия открыла крышку инструмента и обнаружила там старую нотную тетрадь. Самые простые, незамысловатые детские песенки, их когда-то сочиняла её мама, для неё. До чего же они были добры и светлы, её первые ноты…

И вот девушка уже сидит за инструментом и играет свои первые ноты, напевая их чистым голосом. Может, ей снова пять лет и ничего этого не было, это всё странный невероятный детский сон, игра воображения, возбуждённого какой-то красивой сказкой. Она совсем не такая, она ребёнок, склонный к детским шалостям и глупым фантазиям. Она не может совершить благородный, самоотверженный поступок, который совершил тот смелый и добрый человек, настоящий человек. Не было гордой леди, которая не побоялась пойти вразрез с общественным мнением… Не было прекрасной таинственной возлюбленной очаровательного волшебника… Не было женщины, которая приняла в сердце своё судьбу каждого человека… Не было свободолюбивого рыцаря до последнего отстаивающего справедливость… Не было безумного мечтателя, авантюриста, вечного исследователя и искателя, стремящегося к справедливости… Не было, не было, никого не было…