Противоборство Тьме

Лекари сказали, шрам останется навсегда. Довольно неприятное зрелище, как по мне – начинается от верхней губы и, чудом минуя глаз, идет почти до левого уха. Вся левая половина физиономии изуродована. К тому же, сильная боль не давала толком выспаться и восстановить силы.

Со времени битвы у Бастиона и последующего бесславного похода в крепость прошло четыре дня. Четыре дня за которые я только и делал, что мотался по врачам, ел, пытался уснуть и избавиться от надоедливых кошмаров.

Армия Пруссии без труда нейтрализовала чудом уцелевшие после взрыва остатки варваров. К Бастиону стянули все имеющиеся резервы, прибыли инженерные войска для ремонта укреплений. По стране объявили всеобщую мобилизацию. И дирижабли! Целое звено боевых летающих машин решено навсегда прикрепить именно для охраны Великой Стены, не отвлекая больше ни на какие задачи.

Одним словом, выводы из прорыва сделаны серьезные. Во все стороны от Стены, по территории Диких Земель, разослали сотни развед-отрядов. Улетели даже несколько поисковых дирижаблей. Делалось все, чтобы своевременно предупредить и отразить возможную атаку.

Кратер, оставшийся от взрыва, дымил и источал жар еще два дня. Потом камень остыл, а дым оказался вовсе не дымом, а водяным паром. Как выяснилось, в нижней части котлована пробились наружу несколько источников, так что в скором времени, вероятно, на этом месте образуется новое живописное озеро. Генерал Хартман предложил назвать его в честь Ханса, но я решил, что лучше увековечить капитана Гинденбурга – Макса Прусса. А Босс не любил находиться на виду, вряд ли ему понравилось бы идея стать именем озера.

Да уж, Ханс… На ходу потрогал нагрудный карман плаща, где лежал конверт с последней весточкой Краузе. Хартман передал мне письмо на следующий день после битвы, сказав, что Босс велел прочитать, когда все закончится.

Это было так в стиле Краузе – дорогой конверт из плотной разукрашенной канцелярской бумаги и внутри – обрывок листка, на котором небрежными буквами выведено: «Теперь ты главный». И все. Ни подписи, ни даже знаков препинания. И тем не менее, свое назначение письмо выполнило – подняло меня на ноги, вырвало из той пелены черной депрессии, где я пребывал. Пришлось волей-неволей возвращаться к жизни, пускай серой и неинтересной. Но – я же главный!

Мы с Анжелой отошли от стены всего-ничего, шагов двести. Но и этот путь дался не так уж легко. Не сговариваясь, остановились, посматривая друг на друга. Я снял рюкзак, вытащил из него урну. Внутри находился прах того, кого я, при всем желании, не смог бы назвать своим другом. А девушка, как бы ей не было больно, не смогла бы назвать возлюбленным.

Ханс превратилось в свет при взрыве, не оставив от себя ни следа. Магистра Эльдара отправили в психиатрическую лечебницу, возможно, в туже, где когда-то находился и я. Тело Нейти передали ученым для исследований – все-таки не каждый день в Пруссии встречаются суккубы. А вот Вольфа решили кремировать, а прах развеять в Диких Землях. Символично, ведь он столько времени провел там, скитаясь по лесам. И там же найдет последний приют, вечно непобежденный, вечно свободный.

Обстоятельства его гибели, равно как и обстоятельство выздоровления Анжелы, я решил не разглашать. Незачем никому об этом знать, особенно ей самой. Пусть считает, что исцелилась благодаря чудесной случайности, а Вольф погиб в бою, сражаясь не на жизнь, а насмерть с ненавистной Сектой.

Взяв урну в руки, открыл крышку. Девушка кивнула. Я высыпал прах, он с легкостью унесся вдаль, подхваченный сильными порывами ветра.

– Прощай, Вольф Шлоссер, – сдерживая слезы, проговорила Анжела, – Ты был хорошим… человеком и верным другом!

– Прощай, Вольф! Спасибо, что столько раз спасал нам жизнь. И прости, что я не сумел спасти твою!

Несколько минут мы стояли молча, думая каждый о своем.

– Прощай, Вольф… – повторил я, не зная, что еще добавить.

Мы отправились в обратный путь. Также неторопливо поднялись в лаз, втянули за собой лестницу. А потом проход закрыли и замуровали, так что с внешней стороны его не выделит на монолитной стене даже самый зоркий глаз.

Вечером в крепости состоялась большая пьянка. Отмечали непонятно что – то ли победу над врагом, то ли поминали павших. Было много еды, много выпивки, много речей. Подняли тост за Ханса, тост за Прусса, тост за Вольфа. А я откровенно скучал. Все происходящее вокруг казалось монотонной однообразной бессмысленной суетой. Отсидев положенное время, я откланялся и ушел к себе в комнату.

Не осталось больше вундертим, была да сплыла. Ханс и Вольф мертвы, Ян слеп, Анжела лишилась магии, а Григорий – руки. Один я почти невредим, если не считать шрама на лице и гораздо более глубокой раны в душе.

Лег в постель, попытавшись уснуть. Но мысли упрямо возвращались к былому.

Как же так, Ханс! Неужели у тебя не было плана? Или это и был такой план? Почему ты погиб, черт тебя дери!

Нахлынули воспоминания о Берлине. Все-таки там прошло самое радостное время – никаких забот, только учеба и развлечения. Тогда все были живы, здоровы, полны сил и устремлений на будущее.

Вспомнилось последнее наше с Хансом посещение «Подвала» – популярного музыкального кабачка в центре города. Мы тогда обсуждали якобы смерть Фенрира, и Босс спросил у меня с издевкой: «Видел ли ты его тело?».

Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь, столь же мудрый, сидя в уютном кресле напротив, задал бы мне точно такой же вопрос про тебя: «А видел ли ты тело Ханса?». И я бы задумался, я бы стал надеяться, я бы понял, что не все так однозначно потеряно.

Вот как все повернулось, Босс. Во взрыве такой мощности не уцелело ничто – ни скалы, ни камни. И уж тем более ни трупы, ни оружие. Все превратилось в первозданный огонь.

Я перевернулся на другой бок, выбрасывая из головы лишние раздумья. Сон подступал спасательным забытьем. Но прежде чем провалиться в сновидения, я еще раз увидел перед внутренним взором этот, не дающий окончательного покоя, вопрос.

Так видел ли ты его тело?

Эпилог. Свежая кровь

Далеко-далеко

беззаботные дни.

Я смотрю, как легко

исчезают они.

Зима в Мемеле дает о себе знать – все-таки один из самых северных городов Республики. На улице холодно, десять градусов ниже нуля, снег лежит уже давно, сугробы местами достают до пояса. С другой стороны – отсутствие ветра и ясное небо делают день теплым, солнечным, погода благоволит к прогулкам.

Нахлобучив теплую куртку и захватив шапку, спускаюсь в вестибюль гостиницы. Хоть с новогодних праздников миновал почти месяц, в фойе все еще красуется наряженная разноцветными шарами и украшенная гирляндами высокая елка. Мельком глянув на зелень иголок, выхожу на улицу.

Снег – пушистый, скрипучий и серый – везде вокруг. Смешанный с пылью и грязью, он, несмотря на солнечный день, придает окружающей действительности оттенок полутьмы, сумерек.

Практически у дверей отеля дожидается мехмобиль – внешне неказистый, похожий на прямоугольник с колесами, зато теплый и уютный внутри, пассажирский фургон. Оскальзываясь на прожилках льда, подхожу и залезаю на сиденье рядом с водительским.

За рулем сегодня Анжела.

– Персональный водитель прибыл, Босс! – с насмешкой рапортует она, – Жду дальнейших указаний!

– Привет, Принцесса, – здороваюсь я, поворачиваясь к девушке лицом.

В последнее время стараюсь не показываться людям с левого бока – шрам на лице портит эффект. Некоторые даже пугаются. Анжела вот привыкла, бровью не поведет, но мне все равно так проще.

– Здорово, Босс!

Оборачиваюсь на голос, в салоне восседает Марио Грассо. Одет он довольно легко для такой погоды – всего лишь тонкая осенняя курточка. Зато по бокам, на поясе, расположились две кобуры с пулевиками, доступ к ним получается быстрый и удобный. Стрелок как раз поправляет оружие, приветствуя меня.

– Привет, Марио. Надеюсь, пулевики сегодня не понадобится. Мы едем разговаривать, а не стрелять.

– Да тут уж к гадалке не ходи! – отвечает он, и сам смеется над собственной шуткой.

Потому что последние четыре дня мы только и делали, что ходили к всевозможным гадалкам, предсказателям и прочим экстрасенсам, каких только смогли найти в Мемеле. И вот вчера, наконец, повезло.

– Это хорошо, что только поговорить, – кивает Анжела, трогая мехмобиль с места, – Потому что в драке я вам мало чем смогу помочь.

Она отрывает правую руку от руля, пальцы щелкают с заметным усилием. Над ладонью подпрыгивает крохотный шарик огня, тут же истлевает и исчезает с едва заметным дымком.

– Вот и все, на что хватает сил, – невесело подытоживает заклинательница.

– Ничего, Анжи, как водитель ты меня более чем устраиваешь, – я дружески хлопаю девушку по плечу, – Кстати, а почему огонь? Ты же раньше больше любила лед.

– Когда вернутся силы… – она крутит рулем и головой, выезжая на главную дорогу, – Решила, что буду практиковать все стихии.

– Метишь в архимаги? – с иронией вопрошает сзади Марио.

– А почему нет? Как показывает практика, большой кругозор и выбор заклинаний в бою дают весомое преимущество. А излишняя узколобость… и зацикленность на одной стихии – весьма ощутимый недостаток и слабость.

– Здорово на тебя та драка повлияла…

Анжела неопределенно пожимает плечами.

– Может быть, так и становятся архимагами. Бросая себе смертельно опасный вызов, преодолевая то, что кажется невозможным. Превозмогая и выходя за пределы дозволенного.

На секунду она вздрагивает, словно от сильного мороза.

– К тому же, так надоел этот холод, кто бы знал… – добавляет девушка, зябко поеживаясь.

– Ладно, шофер, рули в «Три Поросенка»! – с наигранной веселостью командую я, чтобы разрядить обстановку.

«Три Поросенка» – популярное место, таверна почти в центре города с весьма приличным ценником. Компенсирующая этот прискорбный факт отменным вкусом блюд и качеством обслуживания. Но сегодня едем не обедать. Сегодня там назначена встреча, которая, надеюсь, поставит точку в утомительных поисках.

Анжела послушно рулит, ей, в общем-то не требуются указания, девушка и так отлично знает, куда и зачем мы направляемся.

Я смотрю в окно, на проносящийся мимо город. Какое-то время замечаю людей, дома, но потом другие мысли вытесняют из головы праздное созерцание.

Приключения начались неделю назад, в Берлине, когда я обнаружил на столе в своем кабинете запечатанный толстый конверт. Как он туда попал – вопрос особый, видимо, поработала тайная служба Пруссии. А вот на конверте я прочитал надпись, оставленную хорошо знакомым почерком.

«Прошу разобраться!» – подписи не было, но не узнать руку канцлера Рино невозможно.

Означало это письмо две вещи. Во-первых, не смотря на всю мощь разведки, жандармерии, армии и прочих служб, что поставляли информацию о всевозможных происшествиях в Республике, я умудрился все же проворонить что-то важное. А во-вторых, отдых закончился. Хотя мы не являемся, напрямую, подчиненными канцлера, но игнорировать его прямую просьбу было бы весьма неумно с моей стороны.

Вскрыв конверт, я стал просматривать его содержимое. Это были листы отчетов – всего десять штук – о странных, глупых, нелепых и, отчасти, смешных, событиях, произошедших в городе Мемель за последний месяц.

Началось все аккурат тридцать дней назад. Такой вывод я сделал, найдя листок с самой ранней датой. Этот доклад рассказывал о внезапной пропаже молока у коров на скотоводческой ферме города. Вот так, ни с того ни с сего, утром одного дня удой просто исчез. Персонал в панике грешил на эпидемию неизвестной странной болезни, но обнаружить никаких признаков заражения не удалось. Вызванные ветеринары лишь разводили руками – животные, по их словам, оказались абсолютно здоровы. Ничем не смог помочь и вызванный по тревоге городской маг – никаких следов вредоносных заклятий выявить не получалось. Владелец фермы в панике хватался за волосы, не зная, что предпринять. Вот только ровно три дня спустя удой возобновился, став точно таким же, как и прежде.

А в это же самое время, в другой части города, в отдел жандармерии прибежал некий мистер Буатье, находящийся на грани самой настоящей паники. По его утверждению, представительницы женского пола, проживающие с ним в одном подъезде пятиэтажного дома, все, как одна, с ума посходили. Всего лишь за день мужчине признались в нежных чувствах пять соседок, причем у всех словами дело не ограничилось – они предпринимали недвусмысленные попытки затащить Буатье в постель.

При чтении этого листка я усмехнулся – как-никак собрат по несчастью попался.

Поначалу жандармы не собирались принимать заявление бедолаги всерьез, предлагая ему самому разбираться в сердечных делах. Но через пару часов в отделение пожаловали шесть разъяренных женщин, с вопросом, по какому праву их будущего мужа (одного на шестерых) удерживают в полиции? Мистер Буатье забрался в камеру, умоляя ни в коем случае его не выдавать. Жандармы не знали, что делать.

Тут события развивались по знакомому сценарию. Врачи, психиатры, обследования – не выявили никаких отклонений от нормы. Магическое вмешательство также исключили. А через два дня – резкое и полное выздоровление. Женщины вдруг моментально охладели к своему избраннику и больше не пытались навязаться в непрошенные жены.

Я читал листок за листком – везде прослеживалось нечто общее.

Случались сущие нелепицы. То постовой на перекрестке внезапно перестал различать право и лево, в результате чего случилось несколько аварий. То ни с того ни с сего скисло двадцать бочонков свежесваренного пива. То человек три раза подряд вышел в окно третьего этажа вместо двери комнаты. Что странно – не получил при этом ни одной царапины.

Каждый раз – никакой магии, никаких следов воздействия вообще. И почти полное отсутствие серьезных жертв. Пострадавшие во всех случаях отделались либо финансовым ущербом, либо, самое большее, синяками да ссадинами.

В общем, творилась необъяснимая чушь. Каждый отдельный феномен можно было бы списать на случайность, забавное стечение обстоятельств. Но вот целую череду таких событий, случившихся одно за другим в течении месяца, объяснять случайностью я бы точно не стал. Не верю я в подобные совпадения.

– Какой-то сильный маг решил пошутить. Ну или крыша поехала, – заявила Анжела, когда я показал ей бумаги.

– Но магия не обнаружена ни в одном из случаев, – резонно возразил я.

– Ха! Так кто искал-то? Городской маг в Мемеле от силы адепт. Любой заклинатель уровня магистра с легкостью скроет от такого все следы, не подкопаешься.

– Но зачем это все могло понадобиться?

– Говорю же, сбрендил кто-то, с катушек слетел.

Возможно, мне показалось, но девушка явно прозрачно намекала на одну общую знакомую, сильнейшего мага Берлинской Академии магистра Клаудию Сенну. Все-таки есть между ними что-то, вражда или кровные узы, не пойму. Надо будет выяснить как-нибудь на досуге.

Тем не менее, намек я понял, хоть и не принял всерьез. Но раз уж есть вторая сторона конфликта, почему бы не узнать и ее мнение? И я, скрепя зубы, напросился на аудиенцию к магистру.

– Это полнейшая ерунда! – безапелляционно заявила Сенна, едва я ознакомил ее с материалами и высказал версию о сумасшедшем маге, – Ни один дипломированный маг не будет заниматься подобной чушью! Тем более, что магов такой силы, чтобы скрыть сам факт применения магии – по пальцам пересчитать можно! И вторая рука вам не понадобится. Все они – степенные, уважаемые люди со стопроцентным алиби.

– Но как вы тогда объясните эти происшествия?

– Вполне возможно есть незарегистрированные сильные маги. Либо те, чья квалификация вызывает справедливое сомнение.

А это уже выпад в сторону Анжелы. Впрочем, абсолютно не заслуженный.

– У Анжелы тоже железное алиби, – мягко сказал я, – К тому же, она сейчас совсем не в тех кондициях, чтобы так чудить.

– Я не понимаю о ком вы, – магистр сделала каменное выражение лица, – Никаких имен не называла и не собираюсь. Вполне возможно, это какой-то пришлый маг. Вероятно… да! Вполне вероятно – темный маг. Говорят, они творят подобную ересь по велению души, нравится им издеваться над людьми. Мое резюме таково – ищите темного мага!

Брр… Я поежился, выходя из ее кабинета. Не знаю, кто пугал больше – гипотетический темный маг большой силы или вполне реальная Сенна, надменно и нетерпеливо сверлящая взглядом мою спину.

Когда вернулся к себе в кабинет, то застал там Химика, внимательно изучающего содержимое вскрытого конверта. Будь на его месте кто другой, я бы возмутился, поругался и прогнал взашей. Но кричать на Григория – не получается, ведь он, считай, остался последним из старой школы вундертим.

– Ходил к Сенне? И что она тебе наплела? – без особого интереса поинтересовался он.

Пришлось рассказывать, может быть, чего-то и присоветует.

– Вряд ли маг станет заниматься такой ерундой, будь он хоть трижды темным, – не преминул высказать свое мнение Химик, – Темный бы убивал, приносил жертвы, проклинал. Да так, что никто бы и не подумал на него! А тут… Одно слово – халтура!

Подумав минуту, он добавил.

– Похоже, нужно искать неумелого темного мага… Ученика… Но как он скрыл следы магии – ума не приложу.

Я кивнул. Не сильно консультации помогли прояснить ситуацию.

– А вообще-то я здесь не за этим! – Григорий хлопнул себя по лбу, – Вот! Подпиши бумаги на финансирование. В лаборатории реагенты заканчиваются.

– Ты не хочешь скататься в Мемель? – спросил я, просматривая счета.

– Нет! Нечего там делать, всякую ерунду расследовать. Я лучше тут, обеспечу вам, молодым, надежный тыл.

И опять же, я мог бы настоять, заставить его ехать вместе со всеми. Но к чему? На самом ведь деле, ничего серьезного не предвидится.

На следующий день мы втроем – я, Анжела и Марио – уже были в Мемеле. Разместились в гостинице, все как положено. Когда бытовые формальности уладили, все собрались у меня в номере.

– С чего начнем, Босс? – спросил Марио.

Я со вздохом достал из сумки кипу свежих, только что приобретенных газет.

– Я хочу попробовать узнать свою судьбу…

Следующий час занял просмотр газет на предмет объявлений от всяческих гадалок, астрологов, экстрасенсов и прочих шарлатанов. Найденные данные выписали в отдельный блокнот. Всего таких объявлений нашлось тридцать шесть штук, что для среднего размера города, как по мне, так более, чем достаточно.

– Как проверяем, по алфавиту или в случайном порядке?

– Обойдем все по очереди, – уныло ответил я, разглядывая отнюдь не короткий список.

Этим и занимались следующие четыре дня. Я посещал очередного шарлатана, разговаривал, Анжела с Марио на подстраховке. Повезло на двадцать седьмом пункте – больше половины отработали в холостую.

Колдунья Элеонора – предсказание будущего, вызов духов, привороты, отвороты, снятие порчи – в общем стандартный набор городского шарлатана. Поначалу все казалось стопроцентно шаблонным – тот же псевдо-магический, таинственный антураж, темная обстановка комнаты, свечи, на столе якобы магический шар.

Сама колдунья – пожилая женщина в широком, скрывающем фигуру балахоне. На голове капюшон, наполовину скрывающий морщинистое лицо. Из-под накидки торчала копана непослушных седых волос, создавая общее впечатление неухоженности и безразличия к своему облику.

– Садитесь, – она указала мне на стул, – Руки положите сюда.

Я подчинился, сложив ладони на специальные углубления в столе. Элеонора уселась напротив, для ее рук имелись похожие выемки. Она прикрыла веки, сделав сосредоточенное выражение лица, шар на столе засветился тусклым синим светом.

«Эффектный трюк!» – устало подумал я.

Сколько всего я насмотрелся за последние дни! Каких только фокусов не увидел. Чего стоит только тот мужик, что проткнул себе ладонь кинжалом, а потом…

– Глеб! – колдунья резко открыла глаза, заставив меня вздрогнуть.

Откуда она знает имя? Я вроде бы не представлялся.

– Этот шрам. Его оставил тебе тот… нет, та, кого ты очень сильно любил.

Я невольно повернул голову, скрывая след на лице от взора колдуньи.

– Ты грустишь. Ты потерял… отца? Нет! Твои родители живы и здоровы. Старшего товарища, учителя!

Волосы шевельнулись на голове. Как она попадает, десять из десяти!

– Ты хочешь поговорить с ним? Вызвать дух? Это в моих силах…

Она взялась двумя руками за шар, снова закрывая глаза. Поверхность сферы потемнела, внутри проявилась бездонная чернота.

«Пора заканчивать этот балаган!» – твердо решил я, снимая амулет с уваровитом и откладывая его подальше.

Пусть она гораздо старше, да и вообще не в моем вкусе – плевать. Мой дар действует на всех женщин, без разбора. Сейчас узнаем, кто такая Элеонора на самом деле.

И хорошо бы сделать это побыстрее! Потому что, внезапно, вглядевшись в тьму магического шара, я увидел в нем слабую, едва заметную тень Ханса. Его лицо обратилось ко мне, старый друг улыбнулся, взмахнув рукой.

Колдунья резко оторвала руки от шара, откинулась на стуле, уставившись прямо мне в глаза. Видение Ханса тут же исчезло. Я смотрел на нее, она – на меня. Недоброе молчание затянулось.

«Ну же, давай!» – думал я, гадая, как именно проявится на ней влечение ко мне.

Элеонора среагировала резко, неожиданно и совсем не так, как я мог бы предположить.

С завидной для ее возраста скоростью гадалка вскочила на ноги и взмахнула руками. С морщинистой ладони сорвался сгусток темного воздуха, устремившийся прямо ко мне.

Я едва успел среагировать, закрыв лицо скрещенными руками. На них как будто обрушился пятидесятикилограммовый мешок с песком – такова оказалась сила удара. Кувыркнулся вместе со стулом, меня бесцеремонно отбросило в дальний угол комнаты, где неказистый полет остановила стена. Рядом валялся разлетевшийся стул и осколки треклятого стеклянного шара, прихваченного по пути со стола. Впрочем, попади удар в незащищенную голову – и я бы точно вырубился. Так что, можно сказать, легко отделался.

Приподнявшись на руках, увидел, как колдунья скрывается за входной дверью. Тут же, с низкого старта, рванул за ней. Несколько первых шагов дались тяжело – сказался результат падения – но уже в дверь я выскакивал, вполне оправившись.

Оказавшись на улице, заметил Элеонору, на удивление быстро убегающую по тропинке, протоптанной в рыхлом снегу. За ней, почти догнав, спешил Марио. Он уже протягивал руку, чтобы схватить беглянку за одежду, но тут колдунья резко дернулась в сторону, свернув в узкий переулок. Марио, не успев затормозить, пронесся мимо, а в следующий момент жалобно вскрикнул, поскользнувшись на не вовремя попавшемся льду. Ноги мужчины взлетели выше головы, сам он проделал кульбит, достойный выступления на спортивных состязаниях. С громкими проклятиями и глухим ударом он завершил падение, приложившись спиной о снежный наст.

Его стенания и чертыханья я выслушивал уже проносясь мимо и заворачивая в злосчастный переулок. Элеонора опережала меня на добрый десяток шагов, причем скорость старушка развила, на какую не всякая молодая девчонка способна.

Мы промчались таким манером половину проулка, я начал потихоньку задыхаться. И вдруг – выстрел! Пуля просвистела буквально возле головы, заставив непроизвольно вжать ее в плечи. А колдунья – она странно дернулась. Не готов поклясться, но показалось, что старуха увернулась от пули. Во всяком случае выстрелом ее не задело однозначно.

– Не стреляй! – с надрывом завопил я, окончательно сбивая дыхание.

На кой черт Марио вздумал палить? Мы же договаривались – без жертв! Горячая южная кровь, черт побери.

Элеонора уже почти добежала до конца переулка, когда на выходе с громким визгом затормозил фургон мехмобиля. Анжела молниеносно выскочила из-за руля и сделала шаг вперед. Девушка встряхнула руками, ее ладони окрасились багровым пламенем. Я-то знал, что это иллюзия, и такой трюк – максимум, на что сейчас способна заклинательница. Но беглянка об этом не догадывалась.

Она остановилась, затравленно оглядываясь.

– Да что же вы прицепились-то ко мне! – отчаянно крикнула Элеонора, – Что я вам сделала?

– Успокойся! – отнюдь не спокойным голосом проорал я в ответ, пытаясь дышать ровнее, – Мы хотим просто поговорить! Мы не причиним тебе вреда!

– Да?! А зачем стреляли?

– А ты зачем ударила меня магией?

– А ты зачем пытался меня соблазнить? Думал я не почую?

Тут крыть мне было нечем.

– Давайте все успокоимся! – уже мягче сказал я, – Марио, убери оружие! Анжела…

Стрелок подошел, вкладывая пулевик в кобуру, мрачно разглядывая беглянку и держась одной рукой за спину. Анжела тряхнула ладонями, сбивая с них пламя.

– Пускай тогда покажет свой нормальный облик, – заявила заклинательница.

Я недоуменно глянул на девушку, перевел взгляд на Элеонору.

– Ладно, – нахмурилась гадалка, потерев лицо руками.