Чудо заморское. Повесть и рассказы

– Не разведешься, не уйдёшь и не устроишься. Ты не такой дурак, во-первых. Второй слесарный разряд не дают, кому попало, понимать должен. А, во- вторых, представь, какая тебя ждёт жизнь. Знаешь, как к упавшим звёздам в рабочей среде относятся? Можешь хотя бы на секунду вообразить, что тебя там ждёт?

Шишкин мог. Он многое мог вообразить и не меньше вынести. Игорь Никитич необычайно терпелив и вынослив с детства, порода крепкая. К тому же, он знал лично несколько людей искусства, от которых отвернулись высокие покровители. Жребий их был ужасен, и Игорь терпел. Терпел указания тестя, необузданный нрав тёщи, насмешки Эдика, аморфность Нины, а после ещё бесконечные требования и «задвиги» трёх дочерей. Последние выросли, как на подбор, одна взбалмошней другой.

Игорю Никитичу помогали в его адовом терпении постоянные поездки в киноэкспедиции и на гастроли, бесконечные съёмочные дни, плотная занятость в спектаклях и радиопередачах. Помимо этого его голосом говорят многие киногерои иностранных фильмов и некоторые мультипликационные персонажи лет его расцвета. Актёр Шишкин хватался за любую работу, только бы реже бывать дома.

Правда, в экспедициях его почти всегда сопровождала Нина. Окружающие нередко восхищались её самоотверженностью. Их вторая дочка родилась сильно недоношенной в поезде по пути со съёмок в Мурманской области. Ребёнка чудом удалось выходить, но тот трагический эпизод не остановил прилипчивую мать в её бесконечном следовании за отцом. Он не укротил ненасытных тестя с тёщей. Не умаслил вредного, языкастого Эдика. Не уменьшил, а, наоборот, усилил внутреннее напряжение у вечно спешащего, по уши занятого актёра Игоря Шишкина.

Игорь Никитич всегда презирал алкоголь и одурманивающие препараты, но при такой жизни обязательно надо отвлекаться на что-то, иначе обезумеешь. Он научился отвлекаться от проблем и усталости, погружаясь в мир поэзии и живописи. Даже на красивых женщин Игорь Никитич со временем стал смотреть больше с эстетической точки зрения. Народный артист увлёкся анатомией для художников и рисованием портретов в графике. Это привнесло успокоение в его суетный быт, обострило чувство красоты, но вызвало шквал насмешек великого живописца Эдуарда Машковского.

Недавно он принёс мне папку своих работ, кстати, весьма недурных. Для трёх из них я сама служила моделью. Мне понравились и процесс, и результат. Я просмотрела все работы и попыталась вернуть папку Игорю Никитичу.

– Пусть полежат у тебя, – ответил Шишкин, отворачиваясь, и я успела заметить, в какую горестную складку сложились его бледноватые губы.

Шеф путает время и теряется, сталкиваясь с открытой неприязнью и хамством. Он любит жить в роскоши, но при этом без ума от красот природы, архитектурных шедевров и классической поэзии. Он насквозь неправильный примерный семьянин и никуда не годный блестящий политик. Я по-человечески жалею его и люблю нежной, материнской любовью.

Нет, я не перепутала слово, и вы всё прочли правильно. Шеф старше меня на двадцать лет, неизмеримо богаче и могущественнее, но наши отношения напоминают любовь матери и сына.

Мы нашли друг друга, ибо шеф с детства недолюблен, а мой материнский инстинкт никогда не был удовлетворен в полной мере, хоть я и не осознавала этого. Мои дети рано научились ходить, говорить, обслуживать себя в быту. Они рано начали интересоваться вопросами бытия, читать, считать и писать. Ангелина и Андрей росли жутко самостоятельными и независимыми, быстро и без подсказок определились с выбором профессии и жизненного пути, рано начали подрабатывать и зарабатывать. Я нередко ощущала собственную ненужность в нашей с бывшим мужем странной, разобщённой семье.

Теперь я нужна. Нужна, как хлеб, как воздух. Нужна, потому что никто, кроме меня, не выслушает излияния и жалобы без оценок действий и упреков в моральной слабости. Нужна, потому что некому больше рассказать недолюбленному великовозрастному мальчику о том, какой он на самом деле сильный, смелый, настоящий.

Я нужна шефу, а он нужен мне, и дело тут не в вознаграждении, которое он даёт мне за труды. Я получаю ни с чем несравнимое удовольствие, смягчая его страдания. Моя душа поёт, когда Игорь Никитич, посвежевший и разглаженный, выходит из моего кабинета. Я ощущаю себя в подобные моменты доброй волшебницей и не устаю благодарить судьбу за встречу с этим человеком и наши с ним странные, перевернутые отношения. Я не смогу уехать домой в Краснодар до тех пор, пока он нуждается во мне, хотя именно он даровал мне такую возможность.

Жизнь полна парадоксов и недоразумений. Одно из них нервно застучало в дверь моего кабинета, едва та успела закрыться за шефом.

Глава 4

– Опять безуспешно? – Спросила я, постаравшись вложить в голос максимум сочувствия.

На самом деле мне очень хочется съездить тяжёлой папкой по этой, надменно скукоженной и нисколько не симпатичной, хоть и молодой, физиономии. Старшего экономиста Данилушку Машковского никто не любит, и лично мне это совсем не странно. Мне тоже он адски противен, но я работаю с ним, потому что являюсь психологом организации, а не одного лишь шефа. Так написано в моей трудовой книжке и в трудовом договоре, и я не могу послать сотрудника к ядрени бабушке просто по своей прихоти. Не имею морального права.

– Как ты выносишь этого оглоеда? – Закатывая бледно-голубые, словно фарфоровые, глаза интересуется старший секретарь Елена Альбертовна, для меня просто Леночка. Она постоянно поправляет перед зеркалом свою сложную плетёную причёску и при этом не перестаёт сыпать интересными фактами и мудрыми советами. – Ему специально отдельный кабинет выделили, чтобы он не выносил мозги другим сотрудникам. Ладно, шефу некуда деваться, это племянник его жены. Ты-то зачем позволяешь ему садиться тебе на шею? Турни его разок, и всё! Тебе ничего за это не будет, я точно говорю.

– Знаю, что не будет, но я не могу отказать сотруднику организации в психологической помощи.

– Дура ты, Инка! – Бахает Леночка, отворачиваясь, наконец, от зеркала и глядя мне прямо в глаза, но тут же спохватывается: – В хорошем смысле, конечно, но дура. Лишние дела спихивать с себя надо, а не накрячивать.

– Чем это у вас пахнет? – Недовольно кривится Машковский-младший, едва переступив порог моего кабинета.

– Ароматическое масло, – отвечаю я ровным голосом.

На самом деле это массажный крем, но визитёра не касается, что я делаю в своём кабинете с другими сотрудниками, в том числе с его дядей. Особенно с его дядей.

Данилушка начинает метаться по кабинету в поисках аромалампы, но безуспешно. Я её уже убрала, причём ещё неделю назад. Аккурат после того, как мы устраивали с секретарями и бухгалтерами дамское чаепитие. Мы наслаждались в тот день помимо фруктов, фитнес-сладостей и чая, заваренного по всем правилам, ещё и ароматом масла апельсина. Шеф не любит всех этих «бабских» ароматов. Он у меня ярко выраженный тактил, то есть любитель прикосновений.

– Где она? – Заполошно вопрошает беспокойный тридцатидвухлетний пацанёнок.

– Кто? – «Не понимаю» я.

– Лампа!

– Вот, – указываю я на настольную лампу. – А зачем она вам?

Машковский-младший тяжко вздыхает и с размаху плюхается, не ожидая приглашения, на банкетку. Его худая, длинная спина, с запасом завернутая в коричневый стариковский пиджак, сиротливо округляется. Интересно, где он берёт одежду? Не удивлюсь, если донашивает папашину.

– Вот! Именно поэтому! – Изрекает отпрыск великого живописца, то ли грозя, то ли указывая мне на меня же длинным, ступенчатым пальцем. Я молчу. Он тоже молчит, ожидая наводящего вопроса, но его не будет, потому что мне не интересно знать, что «вот» и почему «поэтому». Мне вообще не интересен этот мальчик, и шёл бы он уже к той самой бабушке, к которой его регулярно направляет Леночка, к сожалению, только заочно и безрезультатно, но нет. Мальчик решает всё же просветить меня, несчастную: – Именно поэтому мне не везет с женщинами, – блеет он. – Все они не дотягивают до мужского уровня понимания.

– Ну, так попробуйте с мужчинами, в чём проблема?

Я ловлю себя на том, что закатываю глаза, как Леночка. Только у меня нет сложной причёски, которую надо всё время поправлять. Я ношу длинную лесенку: раз в три дня уложила, и порядок.

– Вы прекрасно знаете, Инна Андреевна, что мужчины меня не интересуют. Мне нужна, наконец, нормальная, понимающая женщина!

Женщинами наш герой-любовник называет абсолютно все человеческие существа женского пола. Для него не существует девушек, девочек, бабушек, не говоря уже о разных там крошках, малышках и цыпочках.

– Все женщины не дотягивают до мужского уровня понимания, но очередное свидание сорвалось вчера конкретно у Данилы Эдуардовича Машковского. Правильно я поняла?

– Даниил! – Кричит Данилушка своим резким, каркающим голосом. – Меня зовут Даниил!

Лицо парня становится ещё страшнее, чем обычно, прямые, не очень опрятного вида темно-каштановые волосы растопыриваются окончательно, а в небольших карих глазках загораются нездоровые огоньки. Я молча достаю с полки папку пациента Машковского и демонстрирую копию его паспорта. Ещё в самом начале работы здесь я не поленилась, взяла в отделе кадров личные дела и сняла ксерокопии с ксерокопий всех паспортов сотрудников. Меня не обманешь. По крайней мере, в этом. В чём-то другом – пожалуйста, но в этом…

– Вас зовут Данила, – бесстрастно констатирую я, и мой собеседник, кажется, готов меня ударить.

Только он никогда этого не сделает. Данилушка у нас примерный мальчик, и ему не нужны неприятности с дядей, родителями и законом.

– Где дядька умудрился откопать такого бездарного психолога? – Саркастически интересуется он.

– Потрясающе! – Отвечаю я, аплодируя стоя. – Кто-то постоянно оскорбляет женский пол, проваливает одно за другим все свидания, намеренно искажает собственные паспортные данные, а я, оказывается, при этом бездарный психолог!

– Вы ничем не смогли помочь мне за полтора года! – С пол-оборота заводится несостоявшийся мачо. – Ни один мой роман…

– …так и не начался. Аминь, – Завершаю я торжественно. – А ничего, что вы не хотите работать над собой? Не приемлете никакой критики в свой адрес, даже самой мягкой? Не хотите…

– Это вы не хотите мне помочь, – грустно изрекает Данилушка, отворачиваясь к окну. – Не хотите дать мне ключ к пониманию женской натуры.

– Может, вам поискать другого психолога?

– Другой психолог стоит нехилых денег, – просвещает меня великий экономист. – Да, и ходил я уже к ним, к разным, – машет он устало худенькой ладошкой, напоминающей птичью лапку. – Толку – ноль. Женщины бегут от меня, как от зачумлённого. Да, я, предположим, не красавец с кубиками. Не спортсмен с голубыми глазами. Не мачо. Но сколького я добился! Сам! Без помощи отца!

«С помощью одних лишь матери и дяди», – так и подмывает меня ввернуть, но я молчу, потому что мне хочется, чтобы этот скрюченный субъект поскорее шёл бы уже трудиться. У него это хорошо получается. Действительно хорошо. Не может быть в человеке всё плохо, но личная жизнь – явно не его стихия.

– Вы очень многого добились, Данила Эдуардович, – произношу я с чувством. – Вы редкий специалист, и ваши заслуги перед компанией трудно переоценить, – мальчишка впивается в меня тёмно-карим взглядом, лихорадочно соображая, где тут подвох, и тот не заставляет себя ждать: – но что вы можете предложить девушке?

Несостоявшийся герой-любовник подпрыгивает от досады на месте и картинным жестом принимается трепать узел галстука, одновременно расстегивая верхнюю пуговицу пожелтевшей от времени рубашки. Ему буквально перестаёт хватать воздуха, когда речь заходит о том, что он должен кому-то что-то дать или хотя бы предложить. Эта мысль способна вызвать у племянника шефа настоящую паническую атаку, если начать развивать её.

– Я хочу, чтобы меня любили просто так, не за деньги, не за заслуги и не за услуги. Неужели это так много? – Жалко скрипит Данилушка, прикрывая глаза правой рукой.

Парень раскачивается из стороны в сторону, и на него больно смотреть. Ещё непонятно, о чём с ним говорить. Человек регистрируется на сайтах знакомств, в мобильных приложениях, в разделе брачных объявлений газеты «Весёлый огородник», в уголке информации своего подъезда, ещё дьявол пойми, где, и везде указывает скромную должность, низкую зарплату, заурядную внешность. Как вы понимаете, кроме последнего, всё неправда.

– Это отсекает охотниц за богатством, – поясняет далеко не бедный старший экономист и потенциальный наследник внушительного состояния.

Хорошо, отсекает. Дальше что? А дальше наш искатель бескорыстной любви получает сообщения от обычных девушек, скромных и не очень, и идёт с ними на свидание, заранее предупреждая, что платить «женщина» будет за себя сама. Девочки-девочки сразу отсеиваются. Остаются слегка феминизднутые либо совсем уж отбитые экземпляры.

Первые ограничиваются обычно одной встречей, на которой их честно предупреждают, что подарков не будет даже по праздникам, в кафе их больше не пригласят даже при условии, что каждый платит за себя, ибо это лишние, никому не нужные расходы, машины нет, а жить, если что, им предстоит в коммуналке. Вторые остаются, но дают понять, что согласны попробовать продолжить отношения на условиях полного подчинения «никчёмного» парнишки.

Наш неутомимый поискун пару-тройку раз попробовал «полностью подчиниться», но быстро вспомнил, что мужчина в паре главный. Думаю, ему не понравился след от ошейника, да и ожоги от сигарет не так безобидны, как это может показаться вначале. Разряд тока в задний проход, коим угостила его как-то раз одна роковая брюнетка, окончательно излечил Данилушку от иллюзии, что позволять, кому попало, крутить из себя фарш – хорошая идея, даже при условии полной её бесплатности. Однако разряд тока, не говоря о тех же ожогах и битье ремнём, не убедил молодого человека в том, что равноправные отношения требуют неких вложений с обеих сторон.

– Любить нас по факту существования могут только родители, – озвучиваю я очередную заплесневелую мудрость, и мой собеседник, в который уж раз, гневно вскидывается.

– Он никого не любит! – Кричит великовозрастный мальчуган, имея в виду своего отца. – Это эгоист, каких…

– Неважно, – перебиваю я.

– Что неважно? Мой нерешённый конфликт с отцом неважен? Да, вы, вообще, психолог или кто?!

– Или кто, – соглашаюсь я без колебаний. – Психологи обычно ковыряются в нашем ментальном дерьме за деньги, а я классическое «или кто», – кажется, возмущению побеждённого солдата личного фронта нет предела. – Однако у меня есть план, – изрекаю я многозначительно.

– Очередной план, который…

– …никакой не очередной. Раньше я вам только указывала на ошибки и никаких планов не предлагала.

– И в чём же ваш план?

Сколько сарказма в голосе! Вылитый папаша. Не зря они уже почти тридцать лет конфликтуют, как бешеные. Я открываю шкаф, извлекаю оттуда аромалампу и торжественно вручаю её будущему покорителю сердец.

– Держите. Вы же её искали?

– Когда я её искал?

Как же быстро он заводится! Нервишки-то совсем ни к чёрту.

– Когда только вошли. Помните? Берите, пока дают!

– На кой она мне?

– Зажигать. Я слышала, у молодёжи модно нынче зажигать и мутить, вот, и займётесь этим сегодня же после работы.

– Куда вы клоните?

– Никому не говорите, – жарко зашептала я. – Эта лампа не простая, а волшебная!

– Ага. Из неё вылезет Джинн и скажет, что я скрюченный, облезлый дурак, – развеселился Данилушка и сделался, в кои-то веки, похож на нормального человека, а не на скукоженый чернослив. Я тоже рассмеялась его шутке.

– Нет, это так не работает. Зажигать нужно свечку в лампе, а мутить… Вот, вам маслице волшебное, ароматное. Пользуйтесь на доброе здоровьице, да плана моего придерживаться не забывайте. А план мой состоит в том, чтобы вы, Данила Эдуардович уважаемый, на время, я подчеркиваю, на время, изобразили из себя некого молодого человека, которого хотят видеть девушки на свидании: модно одетого, красиво подстриженного, парфюмом благоухающего, комплименты рассыпающего. Помимо всего прочего, в кафе, кино и прочих увеселительных заведениях за себя и подругу радостно платящего. Вам ясно?

– Нет, не ясно! Мне не ясно, какая цель этой нелепой игры не в себя самого!

– Посмотрите, как девушки станут к вам относиться в этом случае. Выясните глубину их, так сказать, безнадёжности.

– Вы явно задались целью довести меня до нервного срыва! – Зло выпалил Данилушка, наставив на меня длинный, костлявый указательный палец после довольно продолжительного молчания.

– Да. Именно, – согласилась я. – Устройство личной жизни – процесс сложный и нервный. Поэтому я и даю вам аромалампу и смесь успокоительных масел в придачу. Обязательно зажигайте её каждый день перед сном минут на пятнадцать. Нервы станут крепкими, мысли ясными, планы чёткими…

– Нет, вы меня точно за дурака держите!

– Ну, тогда… – Я протянула руки, чтобы забрать свои дары, но не так-то просто выцарапать из клешней потомственного экономиста то, что в них ненароком попало.

– Я попробую всё же, – решился Данилушка. – Поставлю эксперимент и докажу вам, что все женщины…

– …милейшие существа, если их гладить по шёрстке, а не наоборот.

Машковский-младший вскинул, было, свободную руку, чтобы погрозить мне пальцем, но передумал и, недовольно отмахнувшись, скрылся за дверью. Спасибо, не плюнул с досады. Я устало рухнула в гостевое кресло.

Глава 5

– Можно? – До чего мелодичный голосок!

– Не только можно, но и нужно, – отзываюсь я, встряхивая себя, как наволочку перед повешением на бельевую верёвку.

Алиночка Шиханская входит в кабинет как-то боком. Это было бы не странно, будь она хоть сколько-нибудь корпулентной барышней, но Алина стройна, как лань. Беда в том, что молодой помощнице юриста постоянно кажется, что она имеет излишек веса. Девушка несколько лет страдает серьёзным пищевым расстройством.

Я догадалась об этом ещё в первый день работы, и догадка моя не замедлила подтвердиться. Увидев сие воздушное создание, я поняла, что Алина – первый мой пациент после шефа. Так оно и вышло. На третий день работы девушка упала к моим ногам.

Упала не в смысле начала умолять о чём-то, а упала в голодный обморок на лестнице, скатилась с неё и распласталась, едва не задев носки моих новых лаковых туфель. Устроившись на работу, я начала увлечённо выгуливать наряды, скопившиеся в шкафу за годы затворнического бытия домохозяйки. Это сыграло особую роль в становлении наших с Алиночкой взаимоотношений. Ей нравится мой стиль, мне её, и мы с ней можем подолгу обсуждать модные вопросы, но это будет потом. В третий мой рабочий день она лежала в роскошном бирюзовом платье почти бездыханная на слегка затоптанном светлом плиточном полу, а я кричала в телефон:

– «Скорая»! Примите вызов, пожалуйста!..

В обеденный перерыв Алиночка обычно порхала по лестнице вверх-вниз, типа это у неё такой бесплатный фитнес. В то же самое время большинство её насквозь неправильных обжор-сотрудников сидело в столовой или кафе за «корытами с хрючевом» либо поглощало «бомбы замедленного действия».

Последние по факту самые обычные бутерброды, которые приносят с собой и едят многие работники прямо в офисе, не сходя с рабочего места. Хрючевом наша красота называет любые блюда, где содержится больше одного, максимум двух, ингредиентов. Сама она нередко обходилась раньше одним яблоком или ста граммами отварной куриной грудки в день. Думаю, она и сейчас легко может перейти на подобный рацион, если оставить её состояние без контроля специалистов.

Алина состоит на учёте у диетолога, эндокринолога и психиатра. Она прошла длительный курс лечения в специализированной клинике. Ещё девочка ходит примерно раз в неделю, иногда чаще, ко мне, и мы занимаемся арт-терапией. Я никому не показываю её рисунки, потому что они очень страшные: сплошные мерзкие чудища и их окровавленные, растерзанные жертвы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.