Планета Афон. Крестный Ход

– Зато теперь знаешь, если что, то тебя никто не найдёт. И никто никогда не выдаст. Когда придёт твой черёд, тогда и ангелы тебя понесут, и не заметишь, как дома окажешься.

– Знаешь, о чём я подумал? Даже не подумал, а просто чисто по-человечески позавидовал Семёну. Иметь такую опору в жизни, такую жену, у которой вера крепче гранита, разве можно желать большего счастья? Ты – Семёнов камень, – и Алексей улыбнулся во второй раз.

Надя не стала ничего говорить, лишь ответила такой же затаённой улыбкой.

К чему слова, если и так всё понятно без слов. Сейчас, когда опасность поджидала в любой момент, таилась за каждым углом, она была счастливее многократно, чем когда изнывала от одиночества и не знала о судьбе любимого мужа.

«Семёнов камень», – продолжала она повторять вновь и вновь, и приходила в неописуемый восторг, будто гимназистка, прочитавшая «на отлично» стихи Пушкина на экзамене.

Позже её вновь захватило мiрское попечение – домашние заботы никуда не делись. Но она уже не только не чувствовала усталости, а наоборот, справившись с очередным делом, ощущала каждый раз новый прилив сил.

Вот уже и сумерки дожевали последний лучик солнца, потихоньку на потемневший небосвод выкатилась луна, обозначив своим присутствием, что очередной день стал достоянием истории. И что «Семёнов камень» далеко не каменная, а состоит из плоти и крови, и только Божией благодатию, непоколебимой верой и безграничным милосердием она ещё держится на ногах и помогает спастись рабу Божиему Алексею. Аминь!

Глава IV. «Агио Пантелеимон»

К одному Учителю пришёл человек и спросил: «Ты Бог?!»

– Нет, – кротко ответил Учитель.

– Ты знаешь больше всех?!

– Нет, – кротко ответил Учитель.

– Ты мудрее всех остальных?!

– Нет, – кротко ответил Учитель.

– Так почему же ты думаешь, что имеешь право что-то говорить людям?!

– Мы все идём по одной дороге, и если я, или кто-то другой увидел яму, то его долг предупредить об этом всех остальных.

* * *

Как известно, театр начинается с вешалки, предприятие – с проходной, а государство – с границы. Разумеется, для тех, кто пересекает её из соседней страны, не имея чести пребывать в статусе гражданина державы, но являясь званым гостем.

Станцию Харьков некогда Южной железной дороги трудно назвать пограничной, однако с распадом СССР и образованием незалэжной Україны, ей досталась эта малопочтенная миссия.

Благополучно пройдя пограничные формальности на станции Белгород, мы никак не ожидали, что подобная процедура с українской стороны будет столь муторной и унизительной.

Здоровенный бугай, который вполне мог двигать наш поезд вместо локомотива, и дородная деваха с формами «а ля Рубенс в ауте», с нагловато-казённым гонором стали проверять паспорта и досматривать багаж. Девица в каждом чемодане обязательно находила вопиющий непорядок, но пассажиры были принципиальны, и со взятками дело упорно не выгорало.

Когда очередь дошла, наконец, до моей персоны, злость прикордонников удвоилась, и они уже позабыли всякие приличия.

Несмотря ни на что я не собирался поддаваться на их провокации, потому молча и, как можно более учтиво предъявил документы и багаж к досмотру.

Верзила «прожёг» меня будто рентгеном, после чего стал рассматривать мой паспорт, не забыв с откровенной злостью оторвать корешок карты прибытия.

Девица тем временем обследовала содержимое моего рюкзака с таким усердием, будто там могли находиться французские духи, которые запрещены к ввозу в Незалэжную. Однако, обнаружив лишь прожиточный минимум участника археологической экспедиции, явно впала в уныние, но виду не подала.

Впрочем, время стоянки поезда ограничено, поэтому все переживания Олеся (так бугай обратился к напарнице) отложила на «музыкальную паузу».

Через считанные минуты над величественным зданием «пивденного» вокзала зазвучит «Прощание славянки», тогда можно будет, в самых что ни на есть непарламентских выражениях высказать всё, что накипело за достаточно короткую жизнь в её необъятной груди номер семь по адресу «клятых москалей».

– Крым подарили этим свиньям, так ещё взятку давай за то, что хочешь там отдохнуть, – в сердцах ощерился небольшого росточка дед, вероятно, без снотворного, не способный соединять голову с подушкой. – А ещё лекарства нельзя провозить, будто я наркотики какие везу. Лучше бы контрабандистов ловили, а то норовят взятку содрать, где попроще!..

Дед ещё что-то ворчал себе под нос, но слов было уже не разобрать. Я придавил ухом казённую наволочку, но сон ушёл из обоих глаз по-английски, забыв сказать good-bye[8]. Прибегать же к испытанному методу почему-то не хотелось.

«Нервы», – подумалось мне, а сей недуг спиртным не лечится. Более того, калечится.

До тёплого моря нужно было ещё доехать, стало быть, единственный способ в данных условиях вернуть благость на душе – это метод самураев. Вдохнув побольше воздуха, напоённого запахом человеческого естества и нестиранных носков, я на минуту задержал дыхание и так повторил несколько раз.

После серии упражнений сердечная боль немного отлегла, голова стала непропорционально тяжёлой, и через минуту мной овладел мiръ грёз и любви.

С рассветом я почувствовал, что залiзниця в Незалэжной содержится, мягко говоря, не на должном уровне, машинистов набирают, видимо, в ближайшей пивной, а торговки плодятся пуще летающих кровососущих насекомых.

Не успело солнце окрасить небо на востоке, как по вагонам начали шнырять затрапезного вида товарки, мычащие на непонятном диалекте экзотические названия предлагаемого барахла. По опыту знаю, что стоит проявить малейший интерес, как они от тебя не отвяжутся, пока не впарят свой хлам или не доведут тебя до белого каления. Поэтому, не желая употреблять крепкое словцо, отделывался молчаливым безразличием.

Кое-кто из пассажиров, тем не менее, клевал на спекулянтские цены, и тогда в вагоне начинался невообразимый гвалт. По мере удаления одной торговки, подругу сменяла другая, поэтому вагон вскоре стал напоминать восточный базар.

Окончательно похоронив надежду сомкнуть веки, I’m прихватил казённое полотенце и подался в заведение. Должен отметить, что оно приятно удивило меня чистотой, поэтому моцион вернул так бездарно утраченное хорошее настроение.

После утренней молитвы и принятия священных даров, не мешало подумать и о хлебе насущном. Несмотря на то, что вагон помнил ещё князя Потёмкина-Таврического, кипяток вполне отвечал европейским стандартам. Вежливая проводница Света предлагала «джентльменский набор» всевозможных сладостей, список которых был утверждён, по всей видимости, Верховной Радой. Во главе «набора» стояли конфеты «Roshen», далее по пунктам американская и европейская отрава. Нисколько не соблазнившись данным ассортиментом, аффтор этих строк проследовал в родной отсек и расчехлил свой НЗ.

Хотя путешествую с тех пор, как начал ходить и говорить, с попутчиками знакомиться не особо тороплюсь. Но в данном случае пожилой сосед сам проявил инициативу, поэтому разговор завязался с пол-оборота.

Алексей Семёнович оказался военным пенсионером, хотя в каких войсках довелось служить, он не поведал. Зато с жаром набросился на нынешних реформаторов армии, особенно бывшего министра обороны и его любовницу, которые всё разворовали и оставили армию, по его меткому выражению, «без порток». Кроме этого они уволили всех «грамотных ветеранов», набрали пройдох и карьеристов, пустили на металлолом всю мощную военную технику, и так далее, и тому подобное.

Короче, все казнокрады, взяточники, воры, et cetera. Воевать никто не умеет, только штаны протирать да разворовывать.

Ларчик просто открывался. Семёныч попал под сокращение, пенсии для беззаботной жизни внуков, разумеется, не хватает. А они ждут не дождутся гостинчиков, которые дед позволял себе в Совдепии на весьма не хилое офицерское денежное довольствие. Отсюда и желчь бьёт фонтаном.

Дослушав внимательно до конца его убийственные доводы, ваш покорный не удержался от наводящего вопроса:

– Скажи, Семёныч, ты считаешь, что старая гвардия непременно должна была умереть на боевом посту. Сокращать её – государственное преступление, я правильно понял твой намёк?

– Я этого не утверждаю, – был ответ. – Но отношение к делу у ветеранов было намного лучше, чем у нынешних. Ответственность была, честь, совесть, патриотизм.

– А может, всё гораздо проще: просто раньше воровать смысла не было. Во-первых, за рубли кроме хлеба, водки и колбасы разве что спички купить можно было, да ботинки «прощай молодость», а сейчас всё что хочешь. Во-вторых, раньше пока двадцать пять лет не оттарабанишь, из армии не уволишься, если только без пенсии. Потому и служили с оглядкой.

Помимо всего прочего был «железный занавес», и если на гражданку уйдёшь, то чем заниматься? На завод учеником или военруком в школу? Даже охранником устроиться была проблема. Сейчас же широкий выбор, да и мiръ поглядеть сможешь, какой смысл за погоны держаться? Другие резоны и стимулы должны быть, а над этим никто голову ломать не хочет. Чисто советский подход. От того и все беды.

– А разве министром обороны можно было торгаша ставить? – Семёныч раскраснелся, как после литра выпитой, и сделал «hände hoch»[9], а голос зазвенел, как благовест на Великоростовской звоннице. – Понятно, что он всё разворует и продаст, какой из него реформатор?

– Так кого ставить было? Солдафона? – от этих слов мой собеседник поморщился, будто попробовал змеиный глаз. – Которые до сих пор учат солдат бежать в атаку с криками «ура»? И это в век высокоточного оружия и «звёздных войн»? Он, пожалуй, нареформировал бы, что потом не то, что чеченцев – коряков бы не смогли бы раскорячить.

– А нынешний что нареформировал? Печки-лавочки, да пыль столбом? Реформатор, б…

– Нынешний? Вот ты, Семёныч, вроде бы не дилетант в военном деле, а представляешь хотя бы отдалённо, во сколь ко обошлась военная реформа? Ты хоть в курсе, сколько стоит один танк или самолёт? Я уже не говорю о боевых кораблях и подводных лодках. И на какие, по-твоему, шиши всё это производится? Вот тебе пенсию сокращают или каждый год только повышают, да не один раз? Может облигации заставляли покупать, как в советские годы?

– Ты хочешь сказать, что нынешний деньги из воздуха делает? Как Арутюн Акопян.

– Семёныч, хочешь одесский анекдот? Циля послала своего благоверного мусор вынести. Полчаса его нет, час нет, через два часа заявляется. Циля в бешенстве: «Ты где, такой-сякой, два часа шлындал? Сколько нужно времени, чтобы мусор выкинуть?» Мойша радостный: «Циля, ты не поверишь, но я его таки продал!!!» Ты догоняешь, Семёныч, или повторить?

Алексей Семёнович с ходу не нашёл, что ответить, но и сокращать диафрагму с короткими выдохами через рот отнюдь не торопился. Это говорило о том, что он всё понял, но тема расходилась с его убеждениями, как встречные поезда, а рассмеяться – значит проявить солидарность. Этого он позволить себе никак не мог, поэтому с постным видом посмотрел в окно.

За окошком неспешно начинался новый день, мерно проплывал унылый пейзаж горняцкого посёлка, по улицам которого всё ещё пылили давно позабытые на безкрайних просторах России «Москвичи» и «Таврии».

Когда-то «жемчужина» в братской семье советских республик, в настоящее время Україна являла собой жалкое зрелище. Два десятка лет незалэжности явно не пошли ей на пользу во всех отношениях, тем более если брать в расчёт состояние инфраструктуры и уровень жизни.

Даже если сравнить с советскими временами, то запустение чувствовалось во всём. Или просто Россия за два десятилетия настолько преобразилась, а здесь время словно остановилось как в Чернобыле? Вот уж действительно застой так застой.

И это при том, что не один миллион українских гастарбайтеров освоили все виды деятельности в России, начиная от торговли овощами на рынках и оказания интимных услуг гарными дiвчинами, и заканчивая практически всем спектром рабочих профессий для гарных хлопцiв. В лихие девяностые україньску мову можно было слышать на каждом шагу, пока её не сменило во всех сферах производства среднеазиатское «гыр-гыр».

Может это прозвучит резко, но в наши дни Незалэжная всё больше напоминает сумасшедшего, который, повредив вестибулярный аппарат, с умным видом отстреливает себе конечности, в полной уверенности, что после этого будет намного лучше ориентироваться в пространстве и станет устойчивее.

А в действительности, в результате подобной политики с лёгкой руки кураторов из-за океана, страна паки и паки становится похожа на историческое недоразумение. Или на бродячий цирк, который с каждым годом всё больше бродячий и всё меньше цирк. А если уж быть до конца принципиальным, то всё больше бродячий и всё больше «цирк». Шапито!

Вагон по-прежнему бросало из стороны в сторону, как будто «братский народ» специально хотел отравить отдых в Крыму «клятым москалям». Странно, ведь из полуторамиллионного Харькова жители тоже едут отдыхать в солнечную Тавриду, так зачем же гадить себе любимым? Или просто иссякли карбованцы в казне, а братья-соединённоштатники не торопятся вкладывать зелёные капиталы в непредсказуемую страну? Если только в разработку сланцевых газовых месторождений, что чревато полным уничтожением экологии в здешних краях…

Но доведённый до отчаяния народ готов будет на что угодно, лишь бы дядя Сэм подкинул баксов в тощенький бюджет.

– Вот прикинь, – я отхлебнул пару раз из гранёного стакана, – если в Советской Армии было сто тысяч(!) танков, то, сколько голодных ртов можно было накормить, будь у наших вождей хотя бы толика ума? Спрашивается, зачем было клепать столько металлолома?

– Так страна у нас шестую часть суши занимает! – Семёныч просто взорвался от таких крамольных слов собеседника. – Раскинь по всей территории, ещё и не хватит!

– То есть Чукотку ты тоже собрался танками защищать? – мой вопрос едва не вызвал у собеседника приступ икоты. Однако быстро справившись с возникшим замешательством, он как ни в чём не бывало, собрался парировать мой выпад, но я успел добить его дополнением.

– Или, может, западносибирские болота для них самый подходящий плацдарм? Танки – основное оружие агрессии, а мы на всех углах кричим, что боремся за мир во всём мiре.

– Правильно. Хочешь мира – готовься к войне. Это ещё Цезарь говорил, – Семёныч решил проявить свои познания не только в военном деле, но и в истории. Хотя… припиши он эту фразу Ганнибалу, Крассу или Карлу Великому, её актуальность от этого ничуть бы не уменьшилась в размерах. Актуально лишь то, к какой войне нужно готовиться?

– То есть, если принять твои доводы, получается, что Чингисхан, Наполеон, Гитлер – это самые миролюбивые вожди в истории, я тебя правильно понял? Они готовились к войне, потому что хотели мира! А может они хотели не мира, а завоевать весь мiръ? Так оно будет вернее?

Алексей Семёнович открыл, было, рот, чтобы произнести очередной убийственный довод, но получилось у него только несколько вдохов, как будто щука об лёд.

Академия академией, там могли наговорить всё что угодно, но ведь и своими мозгами думать тоже никто не запрещал. Хотя в советских учебных заведениях, тем более военных, это не всегда приветствовалось, а если быть до конца откровенным, то до зѣла не приветствовалось. Зазубривали то, что завещал великий Ленин, что было выгодно комунизтической партии.

А уму, чести и совести нашей эпохи было выгодно, чтобы электорат клепал металлолом на военных заводах и пахал на колхозных полях. И при этом не сомневался в мудрости советского руководства, которое вело его в «нновое светлое будущее».

Вот только зачем понадобилась перестройка, если «светлое будущее» было уже пять лет как построено? Во всяком разе так было записано в программе партии, которая не поменялась.

От нечего возразить Семёныч снова перевёл задумчивый взгляд на пейзаж за окном. В полусотне метров от насыпи и насколько хватало зрения, простиралась и переливалась всеми цветами радуги безбрежная гладь Запорожского моря.

Некогда Днепровские пороги мешали судоходству по великой реке, поэтому ещё Столыпиным была выдвинута идея строительства Днепрогэса.

Поняв, насколько реформы усилят Православную империю, враги совершили на него одиннадцать покушений, но о его безстрашии ходили легенды. Его фразы «Не запугаете!», «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия» стали крылатыми.

Тем не менее, выстрелы террориста Дмитрия Богрова, по странному стечению обстоятельств, произведённые именно в славном граде Київе, что стоит на высоком берегу Днепра, оборвали жизнь великого реформатора.

Царствие ему Небесное!

Собственно, днепровские пороги, которые ныне покоятся глубоко под водой, и дали название этому краю: Запорожье. Именно здесь возник самый известный в мiре воровской притон, именуемый Запорожская Сечь. Гарны хлопцi жили исключительно разбоем и работорговлей. Крым в течение трёх веков был в Европе центром торговли людьми. Особо бойко работорговля шла во время тридцатилетней незалэжности Україны от России в послеордынскую эпоху и приносила ей самый богатый доход.

В античную эпоху на берегах Крыма существовали греческие колонии: Каффа (Феодосия), Боспор (Керчь), Киркинитида (Евпатория), Херсонес (Севастополь). Все они были полисами, то есть самоуправляющимися городами, сочетавшими в себе и демократию, и деспотию.

В 986 году в Корсуне (Херсонесе) принял крещение равноапостольный князь Владимир, ставший крестителем Руси. Позднее Керчь перешла под контроль Тмутараканского княжества.

В середине XIII века Крым был включён в состав Золотой Орды. Выгодное стратегическое положение на пересечении Великого Шёлковового пути и пути «из варяг в греки» дало мощный импульс развития его экономики. Хан Мамай даже стал претендовать на господство в Золотой Орде, но в 1380 году благоверный князь Дмитрий Донской разгромил мамаевы полчища на Куликовом поле, после чего Московское княжество и Крым оказались в ситуации противостояния, которое продолжалось более двух столетий.

В конце XV века Русь, только-только освободившаяся от ордынского ига, ещё не могла в полной мере сопротивляться полчищам крымского хана. Поэтому запорожцы были как бы буфером между Московией и Тавридой, частенько спасая богохранимое наше отечество от басурманских набегов со стороны ордынских правопреемников.

В процессе развала Золотой Орды образовалось Крымское ханство, но в 1475 году было завоёвано Османской империей и становится её верным вассалом.

В 1569 году крымские татары проводят ряд набегов на Русь. В 1571 году хан Девлет-Гирей совершает самый дерзкий набег и сжигает Москву. Лишь Кремль чудом уцелел от пожара.

Первые сведения о крымских христианах в Боспоре и Херсонесе относятся к I веку от Р. Х. В Инкерманские каменоломни был сослан епископ Римский Климент. В Третьем веке уже существуют Херсонесская и Боспорская епископские кафедры.

При императоре Юстиниане на юго-западе полуострова поселяются ариане – готы, и усиливается влияние Византии.

Хазары не чинили христианам препятствий в исповедании православной веры – в начале VIII века существовали Сугдейская и Фульская епископии. В эпоху иконоборчества многие христиане из Византии, а также бежавшие от погромов армяне из Ирана и Турции переселились в Крым.

С появлением итальянских колоний здесь также растёт число выходцев из Венеции и Генуи. Основная масса христиан поселяется, как правило, в горнолесной зоне и в городах. В IX столетии равноапостольный Константин (в постриге Кирилл) и Мефодий обрели в Херсонесе мощи Климента Римского.

В периоды Золотой Орды, Крымского ханства и Османской империи не проводилось массовых гонений на христиан. Только в 1778 году правительство Екатерины II переселило православных греков в Приазовье.

В семнадцатом веке ветер перемен повернул флюгер истории немного по азимуту. Русь окрепла, чего нельзя сказать о некогда могучих её оппонентах. Речь Посполитая превратила Запорожскую Сечь в свою колониальную окраину – отсюда и пошло название Україна, – а Крым оставался вассалом Османской империи. Шагин-Гирей считал, что проводит реформы по европейскому образцу и обеспечивает её будущее.

В 1654 году, после Переяславской Рады и вхождения Правобережной Україны в состав России, Москва усиливает давление на Крым. В 1681 году подписан Бахчисарайский договор, и хотя он неоднократно нарушался, по нему русские корабли могли безпрепятственно проходить через Азовское море и Керченский пролив в Чёрное, Мраморное и Средиземное моря.

Войны с Турцией шли с завидным постоянством, достойным лучшего применения. Можно вспомнить походы 1687, 1689, 1735, 1736, 1737, 1738 годов. В эпоху Екатерины II были завоёваны северные берега Чёрного моря, и своим указом она передала казакам кубанские земли, превратив казачью вольницу в замкнутое самоуправляемое военизированное сословие.

Не обошлось без Пугачёвского бунта, но всё же со временем именно казачество стало главной опорой самодержавия.

По договору от 1774 года Таврия выведена из состава Османской империи, Керчь передавалась России. В 1783 году в результате Русско-Турецкой войны Крым был окончательно присоединён к России, татары массово выселялись в Турцию, а Таврию заселяли новыми колонистами. Первым губернатором Крыма стал князь Потёмкин-Таврический.

После присоединения Крыма к России на полуострове в большом количестве строятся и возрождаются православные храмы и монастыри, а также кирхи, костёлы, мечети и молитвенные дома других конфессий.

В советский период все монастыри и множество храмов всех конфессий были уничтожены, оставшиеся почти все были закрыты, священнослужители подверглись жестоким гонениям. В настоящее время Крымская митрополия разделена на три епархии: Симферопольскую, Феодосийскую и Джанкойскую.

Величайший флотоводец святой Фёдор Ушаков в конце XVIII века установил на Чёрном море власть Андреевского флага. В 1853 году адмирал Нахимов также наголову разгромил Турецкий флот в Синопском сражении. Но в результате Крымской войны России с коалицией европейских держав, только благодаря безпримерному мужеству русских солдат и матросов, а также искусству русских флотоводцев, Крым не был потерян для России, несмотря на потерю Черноморского флота, и оборонительных крепостей на черноморском побережье.

Четверть века спустя генерал Скобелев во главе русской армии окажется в трёх шагах от стен Константинополя, но англо-саксов такое положение не устраивало, поэтому они сделали всё возможное и невозможное, чтобы втравить Россию в новую войну, причём там, где её позиции не так сильны.

В начале ХХ столетия нападение Японского флота в бухте Чемульпо на крейсер «Варяг» спровоцировало Русско-Японскую войну. Неприкрытый саботаж везде и всюду стал не только главной причиной поражения России в войне, но и подрывом авторитета самодержавной власти в России. По всей стране начались смуты, вооружённые мятежи и погромы.

Но в тот раз враги просчитались, и бунты были подавлены. Власть сделала из случившегося правильные выводы, и государство встало на путь реформ. Противников нового курса было сколько угодно, потому найти предателей среди элиты для врагов самодержавия не составляло особого труда.

Как «по заказу», на Святой Горе случается Афонская трагедия, и «обиженные» монахи вместе с подготовленными агитаторами – возвратившимися домой пленными солдатами и матросами – стали порочить Православную церковь.

В сердцах и умах русского народа начинается брожение, и «шибко грамотные» его представители уже тут и там агитируют за свержение царя и установление в России парламентской республики.

Однако, в отличие от сталинской «индустриализации» и коллективизации, столыпинские реформы привели не только к усилению мощи государства Российского, но и к небывалому росту уровня жизни, а также к приросту населения. Помешать этому могла только новая война, и за этим дело не стало.

Балканы испокон веков были пороховой бочкой Европы, вот и на этот раз конфликт возник именно там. Убийство наследника Австро-венгерского престола Франца Фердинанда в Сараево террористом Гаврилой Принципом послужило поводом для развязывания Мiровой войны.

Учитывая тот факт, что Россия кормила всю Европу, достаточно было одного продовольственного эмбарго, чтобы усадить за стол переговоров Германию и её сателлитов.

Вопрос в том, что англо-саксы прекрасно понимали: на такой иезуитский шаг Православная Россия не способна и никогда не пойдёт. Одно дело воевать с германской армией, и совсем другое – с немецким народом. Поэтому реакция Зимнего дворца для британцев была заранее предсказуема. И в новой войне саботаж и предательство высшего звена не обошли Россию стороной, но даже несмотря на это Германия и Австро-Венгрия были в начале семнадцатого года на грани поражения. Великая Победа подняла бы авторитет трона на недосягаемый уровень, поэтому в феврале того года и случилось «предательство века».