Ошибка императрицы

Оказавшись в таком катастрофическом положении, Густав III впал в отчаяние. Он то плакал навзрыд, проклиная свою судьбу, то молился, обращаясь к Богу с просьбами лишить его жизни, то величественно и сурово произносил перед своими приближенными монологи, осуждая предателей и собираясь отречься от престола, а потом, как уже легендарная королева Христина, он уедет в Рим, где будет жить на средства от продажи своих бриллиантов в полном одиночестве и безвестности.

Хотя нет, в Рим он не поедет, чтобы не бросать тень на память королевы Христины… Ведь она оставила трон и корону, когда Швеция находилась на вершине могущества, после славных побед – в том числе и над гнусной Данией – шведы владели тогда почти всем побережьем Балтийского моря и устьями всех германских рек… Королева Христина окружила себя в Риме целой свитой поэтов, философов и художников, ее двор стал центром ученого мира Европы…

Нет, ему не стоит жить в Риме и нести позор ничтожества, не сумевшего совершить ничего великого в сравнении с прославленной королевой, на веки вписавшей свое имя в историю Швеции.

Он уедет в Париж. Этот великий город – колыбель его духа, источник его помыслов… Впрочем, как после всего, что произошло, он покажется в салонах, где помнят его остроумие и изящество… Что скажет он в разговоре с дамами, которые, несомненно, наслышаны о его фиаско…

Нет, он скроется в Швейцарию… И там, в какой-нибудь хижине на склоне горы, забытый всеми, один во всем мире, в жалком рубище окончит свои печальные дни, и никто не вспомнит его героического порыва вернуть родной Швеции ее былое величие и славу…

О, как жестоко поразил его рок! Как безжалостно нанесла неотвратимый удар судьба! А ведь у него было все, чтобы стать в один ряд с великими героями, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю…

В то самое мгновение, когда его артиллерия могла неотразимым залпом смести с лица земли Фридрихсгам и он повел бы доблестных шведов на Петербург, король пал жертвою низкой измены. Он стал пленником своего же войска, офицеров, презревших честь и присягу. А Дания тут же всадила ему кинжал в спину.

И русская императрица, всегда мечтавшая расчленить и поглотить гордую и суровую Швецию, отнять Финляндию, отдать извечному врагу – датчанам Готенбург и купить постыдными подачками знать, променявшую на русское золото память о великом прошлом своих доблестных предков, не преминула воспользоваться ситуацией.

И даже флот – о, как он гордился своим флотом, созданным его старанием – даже флот разгромлен и, несмотря на объявленную победу, заперт в гаванях, а на море, Балтийском море, внутреннем море Швеции, господствуют вражеские корабли! Адмирал Грейг, прислуживавший Екатерине II и нарушивший закон ложи, казнен, но урон, нанесенный им шведскому флоту, слишком велик. А Франция не дает денег на постройку новых кораблей!

И Турция, спасенная им от удара в тыл русской эскадры, не выделяет обещанных субсидий. И Пруссия, его кузен Фридрих-Вильгельм, предлагавший свою поддержку, так и не направил войска против России. И Англия, обиженная за союз Швеции с Францией, отвернулась от него!

Он один, один, как спартанский царь Леонид в Фермопилах против бесчисленного персидского войска, как мужественный римский воин Коклес, преградивший на мосту через Тибр путь полчищам этрусков к Риму. Он, Густав III, один встал на защиту свободы Севера от многоголовой русской гидры, пожирающей слабую сегодня, но по-прежнему гордую Швецию.

7. Кто виноват?

Кто виноват?

А. И. Герцен.

Слезливая истерика, жалкое бессилие вдруг сменились приступом деятельной вдохновенности. Нет, герой не тот, кто покорно сносит удары слепого и беспощадного рока! Плакать и жаловаться на судьбу – удел слабых душ. Герой находит в сердце своем силу сопротивляться. Сердце героя заставляет разум работать, искать выход из любого тупика, преодолевать неприступные преграды и побеждать врагов!

Сначала Густав III бросился писать письма. Впервые за долгие годы несчастливой семейной жизни он обратился к своей жене, датской принцессе Софии Магдалине, призывая ее повлиять на копенгагенский королевский двор – народы Севера должны объединиться в борьбе за свободу, отстоять независимость перед лицом угрозы со стороны России, темной варварской тучей надвигающейся с юга, подобно ордам Чингисхана и Тамерлана.

Густав III написал послания и ко многим главам знатных семейств – ради свободы Швеции они должны в минуту опасности забыть свои претензии и распри, возродить в себе дух героев Севера и стать на защиту родины вместе со своим королем.

В письме к шведскому послу в Англии он просил объяснить Уильяму Питту и всем членам кабинета министров, в каком ужасном положении оказался король, пытаясь противостоять давлению России, жаждущей за счет соседей расширять свои владения, как на юге, так и на севере.

В письме в Берлин содержалась просьба к прусскому королю посредничать в заключении мира с Россией, а если бы он выдвинул свои войска к границам, то Швеция в обмен на военное содействие согласилась бы обсудить уступку Пруссии Померании.

Посланника Франции, маркиза де Пона, Густав III умолял уговорить короля Людовика XVI оказать дружественной союзной державе помощь против русской агрессии. И, предвидя ход событий, тонко намекал, что если он не дождется субсидий от Франции, то во имя спасения родины ему придется согласиться на поддержку Англии и Пруссии…

Густав III даже хотел составить послание к своей кузине, императрице Екатерине II, чтобы упрекнуть ее в пособничестве изменникам, предавшим своего короля, но, вспомнив мирные заверения, не раз приносимые ей накануне нападения, удержался.

Разослав письма, король совершенно открыто покинул военный лагерь. Он, по сути дела, был пленником своих офицеров, обвинивших его в несоблюдении государственной конституции, что грозило потерей короны – его могли арестовать, заключить под стражу и даже казнить в случае бегства, однако никто из мятежных защитников прав дворянства не решился остановить короля и через несколько дней Густав III явился в Стокгольм.

Уезжая из столицы, он надеялся вернуться триумфатором. И случись так, никто из его противников не посмел бы и заикнуться о конституции. Победителей не судят. Но король не только не добился побед – они казались совершенно очевидными и поэтому он так много говорил о них, отправляясь к своей армии. В результате его действий целостность государства оказалась под угрозой. Финляндия может отделиться от Швеции. Войска датчан подходят к Готенбургу и угрожают захватом западной части страны. Флот не в состоянии защитить побережье и даже Стокгольм.

И во всем этом виноват король – он нарушил конституцию и пренебрег мнением лучших представителей дворянства.

Виноват король? Или офицеры-изменники, поднявшие мятеж?

На заседании риксрода – высшего совета при короле – Густав III потребовал арестовать и наказать офицеров, предавших своего монарха. Риксрод уклонился от решения по этому вопросу. Ведь офицеры требовали соблюдения конституции, а нарушил ее король… Нужно созвать риксдаг и пусть представители сословий решат: имел ли король право, вопреки законам, втягивать страну в войну с Россией и Данией.

Но на этот раз противодействие дворянства, готового погубить родину, отстаивая свои корыстные интересы, не испугало Густава III. Он отложил созыв риксдага – его враги были лучше подготовлены. Они распускали слухи о том, что сын Густава III – наследник престола – незаконнорожденный и король должен отказаться от трона в пользу своего брата Карла Зюдерманландского. Флот под его командованием не потерпел такого позорного провала, как сухопутная армия во главе с королем.

Карл Зюдерманландский не пошел на поводу у дворян и остался верен королю. Густав III отправил его в Финляндию, к армии, а сам решил обратиться к народу.

Народ неподкупен, его не прельстить русским золотом. Народ верит своему королю и знает, что он всегда стоит на страже державы. И народу хорошо известна продажность дворян, не желающих на поле боя отрабатывать свои привилегии и права владеть землями. Тогда как народ трудится в поте лица и отдает последний рунстюк в уплату налогов, чтобы наполнить государственную казну, из которой деньги идут на содержание армии. И если эта армия выступает против короля, то народ сам возьмется за оружие, как это случалось в старые времена.

С юношеских лет, вдохновляемый образом легендарного короля Густава Вазы, Густав III мечтал стать спасителем родины и возродить величие Швеции. И теперь, когда держава вновь оказалась на краю гибели, он, Густав III, должен поступить так, как когда-то, много лет тому назад, Густав Ваза – обратиться к своему народу. Не к продажным и уже полностью разложившимся дворянам, а к мужественному, первобытному великому народу униженной, но не поверженной окончательно Швеции.

Да, именно так он и сделает. И народ поддержит его, как Густава Вазу. И, подражая этому герою, король оставил Стокгольм и поехал по селениям Далекарлии.

8. Далекарлия и далекарлийцы

Далекарлия – суровая и гористая, богатая живописными местностями область в Средней Швеции.

Энциклопедический словарь.

Далекарлия – это небольшая горная область центральной Швеции. В мире нет мест живописнее и величественнее этих диких суровых скал, плодородных долин и чудесных лугов с пасущимися на них стадами, этих чистых и быстрых рек, этих сияющих на солнце вершин и склонов гор, покрытых дремучими, девственными лесами, этих таинственных мрачных ущелий, в недрах которых хранятся сокровища эльфов, а также железо и медь, сера, серебро и золото, добываемые в глубоких рудниках.

Но главное богатство Далекарлии – это ее люди, сильные и смелые охотники, выносливые пастухи, могучие, трудолюбивые пахари и умелые рудокопы. Они славятся сдержанностью и немногословием, как древние спартанцы. Они не развращены ни богатством, ни завистью, они живут, соблюдая обычаи предков, и носят старинные одежды. Они хранят легенды и предания и слагают саги о подвигах героев былых веков.

Далекарлийцы известны храбростью и честностью, прямодушием и любовью к свободе. Эти люди отдадут гостю все, что есть в их простых жилищах, но они никогда не покорятся чужакам и не согнут шею ни перед какими завоевателями, они преданы своему королю, и, не дрогнув, прольют за него кровь свою. Далекарлия – сердце Швеции. Далекарлия – ее гордая и возвышенная душа. А мужественные далекарлийцы – корень и основа великого шведского народа.

В глубокой древности, когда шла борьба за то, какому народу господствовать над Балтийским морем, шведские вельможи воспользовались распрями своих королей и предали их. Они свергали с престола одного за другим слабых властителей, устанавливали законы, лишавшие королей наследственной власти, и, погрязая в постыдной роскоши и разврате, грабили и притесняли народ.

И вот в конце концов явилась Маргарита Датская. Дочь короля Дании Вальдемара, жена норвежского короля Гакона Магнуса, она правила этими странами как регентша при своем малолетнем сыне Олафе. Сильная и коварная, она разбила врагов на полях сражений, подкупила шведскую знать, заняла Стокгольм, и дворяне провозгласили чужестранку королевой Швеции.

Уморив своего сына Олафа и заняв престолы Дании и Норвегии, Маргарита объединила три короны. В городе Кальмаре, в древней резиденции шведских королей Кальмархюсте, она собрала вельмож всех трех государств и объявила Кальмарскую унию, соединившую три северных государства в одну державу, и правила ею до конца своих дней.

Кальмарская уния стала почти вековым ярмом на шее Швеции. Согласно унии, короля должны были избирать все три народа единого государства. Однако в результате интриг и подкупов продажного дворянства королями всегда становились датчане, и датские наместники грабили и разоряли Швецию. Шведы не однажды поднимали восстания против иноземных властителей, но датчане топили их в крови.

Густав Ваза происходил из древнего шведского королевского рода. Честолюбивый, вспыльчивый и воинственный, он не хотел мириться с унижением родины. Густав Ваза с мечом в руках добивался свободы Швеции и, подло преданный дворянами из своего окружения, оказался в плену у датчан. Его отправили заложником в Данию, но он освободился от оков, бежал из темных подземелий и снова взялся за меч.

Датчане разбили его храброе, но малочисленное войско и вырезали весь Стокгольм, чтобы устрашить шведов. И тогда Густав Ваза скрылся в Далекарлии. Далекарлийцы спрятали его в одной из недоступных пещер своих гор, собрали ополчение и во главе с Густавом Вазой разгромили ненавистных датчан и навсегда изгнали их из пределов священной земли своих предков.

Густав I Ваза стал шведским королем. Он разорвал Кальмарскую унию и отменил законы, позволявшие знати избирать короля. Королевская власть вновь стала наследственной. Густав Ваза, поддержанный верными далекарлийцами, спас погибавший шведский народ и восстановил великую Швецию.

Он освободил ее от притеснений датчан, уничтожил позорное ярмо порабощения. Он помог народу сбросить и духовное иго – власть папы римского над душами своих подданных – король предпочел веру протестантов путам католичества.

А наследники великого короля продолжили его дело. Швеция овладела всем балтийским побережьем, как некогда древний Рим – средиземноморским, и стала великой державой, превосходя все европейские государства не только силой оружия, но и первенствуя в науках и искусствах.

Величайший полководец, король Карл XII был рожден, чтобы возвести Швецию на вершину мировой славы, он совершил бы грандиозные исторические деяния и его имя встало бы в один ряд с именами величайших героев человечества – Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря, Густава Вазы, Людовика XIV и Фридриха Великого. Но варварские толпы русских поглотили славную шведскую армию, а потом подлое убийство свело короля-воина в могилу и предатели-дворяне ввергли страну в пучину бедствий и унижения.

Самодержавная власть шведских королей ограничена, самовольству и произволу знати нет предела, русские посланники хозяйничают в шведской столице и императрица Екатерина II вынашивает планы раздела некогда великой державы, чтобы захватить ее пограничные земли, как это она уже сделала с Польшей.

Но в отличие от Польши, где тиранствующая русская монархиня посадила на престол русского ставленника, достав его из-под своей юбки, в Швеции есть король. И он, король великой Швеции Густав III, наследник памяти и имени Густава Вазы, священного для каждого настоящего шведа, сумеет защитить Север Европы от нашествия русских азиатских орд.

Король ехал по далекарлийским селениям, ночевал в простых жилищах крестьян и охотников, ел вместе с ними грубую пищу, рассказывал о своих бедах и призывал браться за оружие перед лицом опасности, грозящей родине. О, сколько внимания и участия увидел он в их бесхитростных открытых лицах! Как эти мужественные люди преданы своему королю! Вот в ком истинная опора королевской власти, вот на кого он может положиться, как на самого себя! Вот кто не предаст его ни за какие деньги и привилегии!

Народ, истинный, великий, первородный шведский народ! О, как ты велик! Крестьяне, предводительствуемые сельскими священниками, сопровождали короля по дороге в Мурачурку – ту самую легендарную местность, где когда-то скрывался от преследования датчан Густав Ваза. Король поднялся на курган, с которого почти триста лет назад великий Густав Ваза обратился к народу с просьбой о помощи.

Бесчисленное множество людей в простых черных куртках окружило курган с Густавом III и, затаив дыхание, далекарлийцы ловили каждое слово своего короля. Их было так много, что звонкий голос Густава III не долетал до стоявших у подножия кургана в последних рядах. Но им шепотом передавали все, что говорил король.

Густав III рассказал об угрозах России, об измене финской армии и о предательстве мятежных офицеров и кознях подкупленных русскими дворян. Гневный ропот всколыхнул людское море, когда король заговорил о датчанах, посмевших вторгнуться на священную шведскую землю – их войска уже перешли границу и угрожают начать военные действия.

Густав III вдохновленно призвал далекарлийцев поддержать своего короля в борьбе с врагами, ополчившимися против Швеции с намерением похитить ее свободу и независимость. Народ отвечал криками одобрения, священники и сельские старшины тут же начали составлять списки добровольцев, готовых вступить в ополчение, чтобы сражаться за короля, обратившегося к своему верному народу.

9. На запад, к Готенбургу!

Он вдохнул в души населения волю к сопротивлению и торжествовал над пораженческими настроениями.

Э. Леннрут.

Слухи о том, что далекарлийцы поддержали Густава III, дошли до Стокгольма и вызвали настоящую панику среди дворян, собравшихся низложить короля. Они испугались, что Густав III поведет разгневанный народ на столицу и одним разом сведет счеты со всеми своими недругами.

Возможно, так бы и произошло, молодой граф Армфельд, всецело преданный королю, в отличие от своего дядюшки, старого графа Армфельда, настаивал на том, чтобы решиться на дерзкое предприятие… И, наверное, был прав, но обстоятельства неожиданно изменились. К Густаву III прибыл курьер и сообщил, что двенадцатитысячное войско датчан разбило небольшой шведский отряд полковника Транефельда, штурмом взяло приграничные города Стремштит, Уддеваллу и Венерсборг и подошло к стенам Готенбурга.

Командует датчанами опытный принц Карл Гессенский, но вместе с ним и кронпринц, наследник датского престола Фридрих. Чтобы не привлекать внимание, он отправился в этот поход волонтером, в чине капрала. Взяв Готенбург и присоединив к Дании западные провинции Швеции, он станет национальным героем, и это укрепит его положение при умалишенном отце Христианне VII, все еще остающемся королем Дании.

Малочисленный гарнизон Готенбурга не имеет ни сил, ни желания сопротивляться. И переговоры о сдаче города уже начались. А малодушный комендант крепости вывез из Готенбурга свою семью и имущество. Разве такой человек способен совершить подвиг и спасти вверенную ему крепость?

Но Готенбург, вторая столица Швеции, он основан королем-воином Густавом II Адольфом, отцом славной королевы Христины! Густав II Адольф сделал Швецию полновластной владычицей Балтики, превратил это море во внутреннее шведское озеро, оттеснив от его берегов немцев, поляков и русских. Его не знавшие поражения войска прошли всю Европу в годы тридцатилетней войны за веру. Монархи Испании, Франции и Англии искали благосклонности короля Швеции. Готенбург, эту неприступную грозную твердыню, Густав II Адольф заложил для того, чтобы навсегда обезопасить западную границу Швеции и чтобы никогда нога датчанина не ступила на эту священную для каждого истинного шведа землю!

И он, Густав III, следующий по счету Густав за великим королем-воином, наследник и преемник его, овеянного легендами героического имени, не отдаст Готенбург датчанам, коварно нанесшим ему в спину свой предательский удар! Он выйдет против них один и лучше сложит в неравном бою под стенами Готенбурга свою голову, чем покроет позором славное имя Густавов.

Преданные далекарлийцы поняли чувства своего короля. Ему тут же нашли лошадей и он помчался на запад. Он скакал целыми днями за неярким солнцем – косые лучи его пробивались сквозь низкие осенние облака и указывали дорогу на запад, к Готенбургу! Он не останавливался даже ночью и скакал под дивным звездным небом, раскинувшимся над Швецией, и сердце его стучало в такт стуку копыт изнемогающих, но изо всех сил рвущихся туда, на запад, лошадей, которых он менял одну за другой.

Небольшой отряд, сопровождавший короля, не успевал за неутомимым всадником, летевшим вперед, навстречу славе и бессмертию в памяти настоящих сыновей своей суровой северной отчизны. А следом за ним неудержимым потоком двигалось ополчение далекарлийцев, наспех вооруженное топорами лесорубов, косами, вилами и самодельными пиками, и несовершенное это оружие в руках воинов, верных своему королю, могло противостоять всем пушкам мира.

Когда Густав III прибыл в Готенбург, вопрос о сдаче города уже был решен. Оставалось только оговорить условия постоя вражеских солдат в домах горожан и подписать само соглашение. Король один, без свиты, в дорожном платье, явился на площадь перед ратушей и обратился к готенбургцам с пламенной речью.

Он напомнил им, что великий Густав II Адольф, основатель города, возложил на них обязанность защищать эту неприступную крепость до последней капли крови. Густав III заверил своих подданных, что, если они проявят слабость духа, их король один выйдет навстречу ненавистным датчанам, а трусы, оставившие своего короля, покроют себя вечным позором в памяти последующих поколений.

Король говорил так же убежденно и проникновенно, как перед далекарлийцами с кургана Густава Вазы. И его мужественный порыв откликнулся в душах горожан. Они тут же бросились по домам: мужчины доставали из кладовок старые мечи и ржавые доспехи, а женщины, не чуждые героических чувств, вооружались большими кухонными ножами.

Парламентеров датчан, обсуждавших условия сдачи города, под свист и улюлюканье выпроводили за крепостные ворота. Оба принца – фельдмаршал Карл Гессенский и кронпринц Фридрих в капральском мундире не поверили их словам о короле Густаве III – ведь он сейчас за тысячи верст, в болотах Финляндии, на границе с Россией, в плену у собственной взбунтовавшейся армии, каким образом он может появиться в Готенбурге, уже согласившемся капитулировать?

Но вскоре они воочию увидели шведского короля на стенах крепости в окружении шумной толпы горожан, размахивающих оружием. Невероятно, но это был сам Густав III, неким чудом перенесенный сюда из-под Фридрихсгама, где, по слухам, он потерпел полный провал.

Конечно, гарнизон Готенбурга не может противостоять двенадцатитысячной датской армии. Но стоит ли идти на штурм, рисковать и нести потери в схватке с толпами обезумевших горожан… Нет, лучше подождать осадную артиллерию, ее вот-вот должны доставить… Окруженный вражеской армией Готенбург не имел ни смелости, ни сил сопротивляться, но теперь, когда король вдохнул в души народа волю к победе, он будет сражаться не на жизнь, а на смерть…

10. Доверьте мне, ваше высочество, свою корону – и я верну Вам ее в блеске и сиянии победной славы

Эллиот действовал на свой страх и риск.

Э. Леннрут.

Спустя несколько дней городская стража привела к Густаву III странного человека, потребовавшего впустить его в город. Незнакомец уверял, что он прибыл, чтобы сообщить королю важные известия, от которых зависит судьба и Готенбурга, и всей Швеции. Его обыскали и, не найдя оружия, на всякий случай все-таки связали. Увидев перстень на пальце этого человека, ни по одежде, ни по чертам лица не похожего на датчанина, король приказал развязать его и оставить их вдвоем.

– Кто вы? – спросил Густав III таинственного пленника, чувствуя в глубине души какое-то волнение.

– Меня зовут Хью Эллиот. Я английский посланник в Копенгагене…

– Очень рад видеть вас… – сдерживая радость сказал Густав III, – но я не могу принять посредничество Англии, не обсудив этот вопрос с союзной мне Францией…

– Я приехал к вам не как представитель Англии. Хотя уверен, что вскоре и Англия поддержит вас… Есть люди, которые не позволят России погубить Швецию, а Дании способствовать этому… Доверьте мне, Ваше Высочество, свою корону, и я верну вам ее в блеске и сиянии победной славы. А что касается Франции… Она уже не в силах помочь даже себе… Чтобы соблюсти формальные приличия, напишите французскому посланнику, что в безвыходной ситуации вам придется действовать соответственно обстоятельствам. Он догадается в чем дело… – сказал англичанин.

Оба – и король, и пленник, ставший желанным гостем – посмотрели на перстень на пальце Хью Эллиота. Потом их взгляды встретились и они без слов поняли друг друга.

А еще через некоторое время в Готенбург прибыл новый прусский посланник граф фон Борк и сообщил, что король Пруссии, получив письма своего кузена, шведского короля, от всей души готов помочь ему в трудную минуту, при условии уступки Швецией прусской Померании. На пальце фон Борка красовался точно такой же перстень, как и у Хью Эллиота.

Граф фон Борк уехал к месту своего назначения – в Стокгольм. А Хью Эллиот, вместо того чтобы вернуться в Копенгаген, где ему полагалось находиться согласно его дипломатическому статусу, отправился в расположение датских войск и встретился с фельдмаршалом Карлом Гессенским. При их встрече инкогнито присутствовал всего лишь один молодой волонтер в форме капрала, даже не присевший к столу.

Эллиот посоветовал фельдмаршалу отвести свою армию от Готенбурга. Для выполнения союзнических обязательств перед Россией совсем не обязательно штурмовать неприступную шведскую крепость, тогда как сами русские до сих пор не сумели взять Очаков… Тем более уже известно, что прусский король приказал придвинуть свои войска к границам Дании. А английский флот может вскоре оказаться на рейде перед Копенгагеном…