Куртизан

– Не смей мне указывать, что делать, надменный щенок, – прорычал Креон и направился к Аристону.

– Ты не посмеешь, Креон, не подходи… Я всё расскажу отцу!

Юноша прикрыл голову руками и услышал сначала свист дерева в воздухе, а затем и почувствовал тупую боль в бедре. Вскрикнув, он опустился на одно колено и сжал крепко белые зубы. Из нижней губы, которую он прикусил, показалась капелька крови.

– Прекрати корчиться от боли, как женщина и подними этот мешок!

Аристон посмотрел на высокую фигуру Креона и понял, что он не в себе, поэтому волей не волей, повиновался. Он неуверенно подошёл к грузу и попытался, с помощью ног, поднять его, но всё тщетно. «Мерзавец. Когда отец узнает, что ты поднял на меня руку, ты быстро вылетишь из нашего дома».

Удовлетворённый успехом, Креон занял прежнее место “надзирателя” и принялся наблюдать, наслаждаясь разбавленным вином и фруктами. Аристон присел на корточки и вновь попытался хотя бы перевалить мешок на другую сторону, но и это у него не получилось. «Он весит больше взрослого слона. Эта ноша не посильна для меня. Я не Геракл».

Он с ненавистью посмотрел на Креона и продолжил. Напрягая все свои мускулы, он пытался поднять неподвижное. Несколько раз он сумел всё-таки приподнять мешок, но тут же ронял его к себе на ступни и бросался проклятиями. Спустя, наверное, полдня он уже не чувствовал частей тела. Обливаясь потом на солнцепёке, он, обессиленный, сел на своего “врага” и устало вздохнул.

– Почему отдыхаем? – Не понял Креон и снова встал.

– Я устал, Креон, мои мышцы разрываются, можно я немного отдохну?..

– Отдых надо заслужить, лентяй. Пока победа не одержана, ты не имеешь права сдаваться. Иначе получишь мечом в живот. – Креон вытащил палку и снова ударил Аристона, только на этот раз уже по плечу.

Юноша поднялся с песка и устало подполз к ненавистному грузу. Креон снова занял своё место в тени, сложив руки на животе. И Аристон продолжил, только уже с новыми силами и новой яростью. Он ненавидел Креона, ненавидел этот мешок. Он схватил его, вцепившись ногтями в грубую ткань, чтобы не уронить, затем, стиснув зубы, напряг мышцы рук, торса, спины, ног, шеи, ягодиц – все, которые только есть у человека – и приподнял ношу на несколько сантиметров, затем с помощью запястий, попытался поднять его ещё выше, после, слегка подбросив вверх, удержал его на коленях. Пот катился ручьём. От невероятной боли в мышцах, Аристон зажмурил глаза и ещё сильнее сжал зубы. «Боги, дайте мне сил». Он схватил мешок пониже, ломая ногти в кровь, и поднял ещё выше. Груз доходил до его торса.

Напрягая все свои силы, он одной рукой удержался за конец мешка, другой попытался взвалить неподъёмный груз к себе на плечи. Ещё рывок и мокрая спина уже чувствует прикосновение грубой и жёсткой ткани. Не сдерживая эмоций, он закричал и с помощью неведомой силы поднял невероятно тяжёлый груз себе на плечи и тут же сбросил на землю, создав оглушительный грохот.

– Креон! – Воскликнул радостно Аристон и увидел, что учитель предательски спит.

– Что? – Спросил его сонный и уже пьяный Креон.

– Я поднял его!

– Кого?

– Я поднял его, – Аристон указал дрожащим пальцем на мешок и посмотрел с обидой на Креона.

– Я ничего не видел. Повтори.

– Я не буду ничего повторять. Ты сам виноват, что напился, как свинья и заснул!

– Ах ты щенок!

Креон взял свою палку и снова направился к Аристону. Юноша с ужасом посмотрел на пьяного учителя и попятился назад.

– Убегать вздумал! – Рявкнул Креон и ускорил шаг.

Но тут Аристон почувствовал, как мышцы его разрываются. Не удержавшись на ногах, он потерял равновесие и упал без чувств на горячий песок, так и не узнав, бил его новый учитель или нет.

Очнулся Аристон, лёжа в своей кровати, под одеялом. Было темно, что говорило о наступившем позднем вечере. Он не помнил, что произошло. Казалось, что ничего и не было и он просто, как и обычно, лёг спать. Но когда Аристон решил повернуться на бок, он почувствовал резкую и острую боль во всём теле. Воспоминания, словно весенний ручеёк, медленным потоком стали проясняться в памяти. Он помнил дневной зной, пот, усталость, жажду и…Креона. Креон казался ему настоящим чудовищем, по сравнению с ним его отец – олицетворение доброты и сострадания.

– Будь ты проклят, – протянул устало Аристон и услышал чьё-то шевеление.

– Кто? – Спросил голос Антиоха.

Аристон повернул голову и увидел в темноте верного раба, сидящего у изголовья. Его присутствие привело в недоумение юношу. «Неужели он всё это время смотрел, как я сплю?»

– Креон сказал, что вы получил по голове колесницей Гелиоса18*, я так испугался за вас, господин мой!

Антиох обнял Аристона за голову и поцеловал в волосы.

– Слезь с меня, Антиох, мне больно! – Пожаловался юноша.

Мальчик тут же отпрыгнул назад, словно обжёгся об раскалённое железо.

– Никакой колесницы не было! Это Креон! Всё Креон! Чтоб его Цербер19* сожрал. Я всё расскажу отцу. Этот мерзавец слишком много себе позволяет. Из-за него я не могу пошевелиться, словно руки орков из самого Аида держат меня и тянут вниз. – Он закрыл лицо руками и громко заплакал от своего тяжкого положения и обиды.

Неожиданно послышался шум за дверью – чьи-то тяжёлые шаги, а затем и скрип открывающейся деревянной двери. Аристон тут же вытер слёзы и с любопытством попытался поднять голову, чтобы посмотреть на гостя. Антиох слез с края ложа и поклонился незнакомцу, лица которого Аристон не мог разглядеть.

– Что ты стонешь? – Грубо спросил голос Креона.

Аристон от страха побледнел во тьме. Рядом стоял этот тиран. «Что ему от меня надо?» Учитель наклонился над ним и больно взяв за руку, резко поднял с кровати. Аристон не выдержал и застонал от неимоверной боли в мышцах. Креон неожиданно и ловко взял юношу на руки и понёс прочь из комнаты. Антиох насторожился и сильно испугался.

– Куда вы его несёте?! Отпустите моего господина! – Кричал он на бегу.

Сам Аристон был не менее его напуган непредвиденным и странным поведением Креона. Было так высоко на руках у учителя, что больше всего он сейчас боялся с них свалиться и упасть на жёсткий мраморный пол, ощутив затем ещё сильнее боль в теле, которую он итак сейчас испытывал от тряски Креона. Учитель зашёл в освещённые факелами и свечами баню, которая, впрочем, не была затоплена и Аристон увидел пару рабов, которые заполняли водой из вёдер большую и глубокую медную ванну.

Креон остановился напротив неё и опустил полунагое тело юноши в горячую воду. Аристон почувствовал себя раком в супе. От неожиданного перепада температуры он хотел выпрыгнуть из кипятка, но члены были непослушны и словно деревянными. Дно медной ванны было горячим, поэтому юноша сразу почувствовал его своей голой спиной. Постепенно тело привыкло к воде и уже не было так горячо. Вены на руках набухли, тело покраснело. Ему казалось, что некто разбивает своим молотком его тело, оно крушится, как старая штукатурка, а за ней скрывается новое и обновлённое, человеческое. Боль в мышцах стала постепенно проходить. Он расслабился и на время забыл, что за ним наблюдает Креон.

– Ну что? Лучше? – Подал голос учитель и ухмыльнулся.

– Слава богам, я снова подвижен, – проговорил Аристон и добавил. – Благодарю тебя, Креон.

– Раз так, значит, ты завтра снова продолжишь тренировку.

– Что? – Не понял юноша и вспомнил тяжёлый мешок с песком. – Нет! Во имя богов! Я не способен более его поднять.

– Никто не говорит, что ты снова будешь этим заниматься. Поскольку упражнения необходимо чередовать, поэтому завтра ты займёшься бегом.

– Бег? Пфи, да я любые дистанции одолею. Ты завтра увидишь на что я способен. Я был лучшим бегуном в палестре!

– Как интересно. Вот и договорились. Завтра я посмотрю, на что ты горазд, – Креон ехидно усмехнулся и направился прочь.

Рано радовался Аристон будущей тренировке. Бег был ещё сложнее, чем поднимание мешка. С утра до вечера он бегал с тяжёлым грузом на плечах по скользким склонам, к тому же под сильным дождём. Вся эта тренировка была похожа на тренировку легионера20* в римском лагере. Ну, разумеется. Ведь Креон был бывшим центурионом и обращался с Аристоном как с новобранцем. С одной стороны, он был благодарен учителю, ибо благодаря таким спартанским занятиям, победа на олимпийских играх ему обеспечена. Но с другой, постоянное битьё палкой не оставило на его нежном теле живого места. Всё было покрыто синяками.

Однажды, сидя за столом и ужиная вместе с отцом и Креоном, Аристид заметил на нём его побои и спросил, откуда они. Не успел тогда Аристон ответить, как Креон вступил в разговор:

– Дело в том, друг Аристид, что твой сын совершенно не умеет обращаться с мечом, вот и нанёс себе травмы.

Аристон чуть не подавился тогда от такого лживого ответа, но опровергать его слова не стал. С Креоном они были, можно сказать, в приятельских отношениях, несмотря на то, что этот грубый солдафон всё время оскорблял его и бил. За месяц тренировок он воспитал в нём дисциплину, покорность и смирение. И Аристон даже любил его в некоторой степени, ведь Креон заменял ему отца. Никто и никогда не был с ним так долго вместе. Даже Дайдорос, которому он, впрочем, практически ежедневно писал письма, не проводил с ним такое длительное время.

Часто Аристон вместе с Креоном ходили в лес и там охотились на диких животных. Иногда на лошадях, а иногда пешими, заодно отрабатывая искусство метания дротиков на практике. И часто в этом лесу они ночевали, как в настоящем римском лагере.

Когда была возможность сбежать от надзора Креона, он сбегал к возлюбленной. Иногда днём, но чаще всего он это делал ночью, вместе с Антиохом. Флоре он выносил из дома украшения и драгоценности, радуя сием юное сердце девушки. Отец Флоры не менее дочери любил Аристона. Он делал всё, чтобы знатный молодой господин сделался ему зятем и женился на Флоре.

Как-то на тренировке, Аристон заговорил с Креоном:

– Я стал таким сильным, ловким и гибким. Теперь я бесспорно убеждён, что лавровый венок будет моим. Ты ведь этого хочешь, Креон? Я прав?

Креон опустил деревянный меч, которым он только что отражал удары Аристона и с удивлением покосился на него сверху вниз, из-за своего гигантского роста.

– Ты всё ещё думаешь об Олимпийских играх, болван? – Спросил недовольно Креон. Аристон обиженно опустил глаза вниз и почувствовал неловкость. – Олимпийские игры для слабаков, которые хотят доказать всему миру и, прежде всего, своим обидчикам, что они круче варёных яиц, что они лучше тех, кто над ними смеётся, чтоб их уважали и раболепно склонили свои головы перед их славой и могуществом. Что дают эти игры? Известность, бессмертность в истории Греции, любовь и славу. Неужели тебе это надо? Всё это продлится не более года и тебя тут же забудут, предав забвению. Сам подумай, зачем тебе это?

Слушая Креона, Аристон вспоминал себя. И действительно, ведь над ним измываются, глумятся и унижают. «Неужели я и вправду тот униженный и обиженный, который хочет славы? Но это не я хочу победы. Этого хочет Дайдорос. Поскольку он станет известным всему Пелопоннесу и Римской Империи своей палестрой, ведь именно его ученик победил на играх».

– Другое дело служба в легионе, – продолжил Креон. – Только вообрази себе, какие перспективы тебя там ждут! При всём твоём умении ты станешь офицером, а если приложишь усилия, то и преторианцем21* на службе у самого императора Римской Империи!

Аристон отвлёкся от мыслей и переварил последние слова Креона. Каждый пытался воплотить в нём свои мечты – Креон хотел сделать из него совершенного воина, а Дайдорос – победителя Олимпийских игр. И никто не спросил, чего хочет он сам, Аристон.

– Нет, Креон. Война – это не для меня. Она бессмысленна и жестока. Я не способен причинить боль живому существу. Даже на жертвоприношении я плачу при убийстве барана.

– Ну и дурак! – Бросил учитель в гневе и отбросил деревянный меч на песок.

– Аристон!!! – Послышался сзади рев отца.

Юноша сразу побледнел. В голове начали роем проноситься мысли. «Почему он здесь? Что ему нужно? Неужели он всё знает? О боги! Защитите!»

Он повернулся назад и увидел суровое лицо отца. Креон подошёл к Аристиду и попытался его успокоить.

– Как ты посмел опозорить нашу семью?! Наш род!

– В чём он провинился, друг мой?

– Дай, дай сюда, – заикаясь от гнева попросил Аристид палку у Креона. – Иди сюда, щенок!

– Отец, я люблю её! – Неожиданно воскликнул Аристон, сам не отдавая отчёта зачем. Он догадался, что отец всё узнал, узнал о тайных свиданиях с Флорой.

– Замолчи! – Рявкнул Аристид и что есть мочи ударил сына настолько, что деревянная палка, которой он только что замахнулся, треснула посередине и сломалась пополам, отлетев на метр в песок.

Аристон, почувствовав боль, схватился за больное плечо. Но Аристид на этом не собирался заканчивать. Он был выше сына на голову, поэтому ему не составляло труда ударить его по лицу. От этого удара, а скорее всего от обиды и безысходности, юноша потерял равновесие и упал на землю. В порыве ярости и гнева, отец начал запинывать сына ногами, поднимая клубы пыли песка.

– Отец, отец, простите меня, простите, – в слезах умолял Аристон.

– Успокойся, Аристид, друг мой, ты забьёшь его до смерти, – просил Креон.

Наконец, он смог увести отца от провинившегося сына, не допустив непоправимого – смерти Аристона, ибо ярость совсем затмила Аристиду глаза, невольно толкая его на преступление.

– Если я узнаю, что ты снова ходил к своей шлюхе, я убью тебя! – Пообещал Аристид, немного успокоившись, после чего, плюнув в лежащего на земле сына, направился уверенной походкой прочь.

На время пришлось отменить тренировки, чтобы дать телу Аристона немного окрепнуть. Но никакой боли вовне он не чувствовал, а о синяках и побоях он совершенно забыл. Он был сломлен духовно, в его сердце зародилась обида и ненависть, прежде всего на отца. «Какой подлец мог рассказать ему о моих ночных похождениях?» – Всё время задавался Аристон одним и тем же вопросом. Антиоха приказали перевести в комнату для рабов и назначить на работы в саду, чтобы таким образом, мальчик более не смог видеться со своим господином. Однако в действительности, за укрывательство Аристона его должны были хорошенько высечь, но это не произошло, ведь юноша на коленях умолял не наказывать своего друга, и несмотря на свой суровый нрав, Аристид пощадил Антиоха.

Аристон не верил, что свидания с Флорой навсегда закончились для него. Он знал, что он ещё увидит любимую, и более того – наивно полагал, что родители одобрят этот брак. Ибо Флора – прекрасная девушка, очень добрая и благонравная. «Когда они увидят её, то обязательно полюбят, как дочь».

Через три дня он продолжил тренировки, а уже через неделю лицо его окончательно зажило. Но на тренировках он более не занимался с прежним энтузиазмом. Перед глазами всё время стоял образ Флоры, которую он боялся забыть. Креон заметил в своём ученике печаль и тоску, но никаких действий, касательно поддержки он не принимал, а продолжал тренировать своего ученика по прежней спартанской методике, не сбавляя темп.

Однажды утром, собираясь на очередную тренировку, Аристону сообщили, что все занятия на сегодня отменены по распоряжению Аристида.

– А почему, Диоген? Что-то произошло?

– Ничего дурного, господин Аристон. Сегодня вечером должна пожаловать Елена и её батюшка Деметрий. Господин просил нас тщательно подготовиться к их приходу, времени так мало, а вы меня задерживайте.

– Ой, прости, Диоген, иди конечно, – проговорил Аристон и пропустил старого раба на кухню.

«Елена? Что старику Деметрию надо от нас?» Аристон не любил гостей. Ему не нравился и сам Деметрий и его дочь, которая, как ему казалось, всегда ненавидела его и смеялась над его женоподобной внешностью. Но так как с отцом он уже неделю не разговаривал, то он решил для себя, что сегодня вечером семья не позовёт его встречаться с гостями. Поэтому он ушёл в свою комнату, погасил все свечи и лёг спать. Но не успел он задремать, как в комнату вошёл раб и попросил его пройти с ним в бани.

– Зачем? – Не понял Аристон.

– Ваш отец распорядился приготовить вас к приходу гостей, – ответил молодой раб.

– Неужели отец простил меня?

– Этого я не знаю, господин мой.

Обрадовавшийся юноша позволил рабам привести себя в порядок и приготовиться к вечеру. Предварительно его позвал к себе отец. В небольшом кабинете помимо Аристида находился ещё и Креон. Аристон с замиранием сердца остановился у стола и, не поднимая глаз, отдал почтение своему отцу.

– Сегодня придёт достопочтенная Елена, – начал Аристид. – Ты должен вести себя достойно. Если опозоришь меня, клянусь Зевсом, я отрекусь от тебя, ты понял?

– Д-да, от-тец… – тихо проговорил Аристон.

– Не слышу!

– Я вас понял, отец, – уже громче ответил он и добавил неуверенно. – Разрешите идти?

– Разрешаю. Креон, проводи его в столовую.

Учитель положил свою тяжёлую руку юноше на плечо и грубо толкнул, словно узника, в коридор. В столовой Аристон нашёл среди снующихся рабов Антиоха и тут же позвал его к себе.

– Друг мой! Как я рад тебя видеть, – воскликнул Аристон и заключил в нежные объятия любимого раба.

Антиоха Аристон не видел уже неделю, поэтому очень рад был снова встретить его и поговорить по душам. Мальчик то и делал, что сетовал господину на свою участь и просил Аристона забрать его к себе на службу.

– Но я не могу этого сделать, воля домовладыки для нас всех закон, – отвечал юноша.

Антиох обиженно надул губки и отвернулся.

– Я понимаю, господин, позвольте удалиться, у меня итак забот полный рот.

– Ты обижен на меня, Антиох? Прости, но я и вправду не могу ничего сделать.

Вместо ответа мальчик-раб встал с ложа и не оборачиваясь, направился прочь. «И ты отвернулся от меня, Антиох? И мать, и отец, и бабуля – все. Неужели я заслужил это? Да, заслужил, Аристон. Ты перешёл все границы. Не стоило тебе ходить на эту агору и покупать орхидеи! Тогда ты бы не встретил Флору, и не влюбился по-настоящему. Любовь – это наказание, участь и неизлечимая болезнь, от которой я никогда не найду лекарство». Его мысли прервали голоса, доносившееся из-за атриума. «Пришли», – догадался он и тут же встал, чтобы поприветствовать гостей.

В атриум сначала вошли мужчины: Креон, Аристид и старик Деметрий, за ними – Анастасия, его сёстры, бабушка Фемида, жена Деметрия Гликерия и женская белая фигура, завёрнутая в шёлковый платок, из-за которого Аристон не мог разглядеть лица.

– Хайре! – воскликнул весельчак Деметрий при виде Аристона.

– Будьте здравы, Деметрий и вы, госпожа Гликерия, – проговорил почтительно Аристон.

Деметрий с удивлением покосился на юношу и стал играть глазами, указывая на белую женщину.

– А почему ты не приветствуешь Елену? – Спросил ласково Деметрий.

– Елену? – Не понял Аристон и посмотрел на незнакомую фигуру. Девушка подняла голову и тогда юноша увидел её лицо. Перед ним стояла уже не та весёлая девочка, которая плетённой корзиной ловила бабочек в саду, а совсем чужая, взрослая женщина, более напоминающая жрицу. Лицо её было грустным и печальным, говорившим о её трауре, который ей приходилось постоянно носить. Глаза хоть и подведены тушью, но косметика не смогла скрыть её синяки и мешки от слёз.

– Простите великодушно, я не узнал Елену, – проговорил смущённо Аристон и подошёл к девушке.

Елена тут же потупила взор вниз и неуверенно, тихим голоском сказала:

– Хайре, Аристон, я рада снова тебя видеть.

– Приветствую тебя, Елена, я тоже безмерно рад. Как твоё здоровье? Ты выглядишь неважно.

– Всё хорошо, слава богам, – ответила девушка. – Благодарю тебя за заботу.

– Ну всё, господа! – Пробасил Аристид. – Женщины пожалуйте в гинекей22*, а ты Деметрий, располагайся на ложе подле меня, Креон – сядешь с Аристоном.

Когда все женщины удалились в другую комнату, рабы начали разливать вино по кубкам. После начался симпозиум, в котором Аристон не принимал участия. Когда мужчины изрядно запьянели, юноша решил незаметно удалиться в свою комнату и лечь почивать, поскольку вечер был уже поздним. Когда он встал, Креон своей сильной рукой опустил его вниз.

– Аристон, куда же ты?! – Возмутился наигранно пьяный Деметрий и осклабился. – Ты лучше скажи мне, как тебе моя дочь? Понравилась?

– Она выглядит грустно, Деметрий, – ответил Аристон и продолжил. – Мне безмерно жаль её. Я уповательно надеюсь, что боги ниспошлют ей счастье и хорошего мужа.

– О, Аристон! Какое доброе у тебя сердце. Я не менее твоего радею о счастье своей дочери и убеждён, что рано или поздно оно настигнет её, – последние слова Деметрий проговорил более чётко, словно стараясь придать им определённый смысл. – Но! Я, слава небу, уже нашёл подходящую партию для Елены и знаю, что с этим мужем она будет воистину счастлива.

– Да? И кто же это, если не секрет?

Аристид очередной раз удовлетворительно кивнул сыну, показывая, что он всё делает правильно.

– О, это прекрасный и образованный молодой человек, – начал Деметрий, жестикулируя, создавая в свете свечей невероятные тени. – Красота его подобна Дионису, он силён, воспитан, образован, благонравен, тактичен и дисциплинирован. Я уверен, что Елена будет рада иметь такого мужа.

– Я его знаю? Как его зовут? – Полюбопытствовал Аристон.

Деметрий переглянулся с Аристидом и расхохотался. Креон похлопал Аристона по плечу и прошептал, усмехаясь:

– Ну ты и болван.

Все так смеялись, что Аристону уже становилось немного не по себе от этого безумного и бесплодного смеха, возникшего на пустом месте. Немного успокоившись и придя в себя, Деметрий ответил:

– Его имя – Аристон.

– Это же ты, дурачок, – снова прошептал Креон и расхохотался.

Все снова принялись смеяться безудержном смехом, тыкая пальцем в юношу. Но лишь Аристон не разделял их радости и веселья. От неожиданной новости он побледнел, слившись с белоснежной туникой. «Как вы могли, отец? В чём провинился ваш сын? За что вы его так наказываете? За что?» На глазах появились слёзы отчаяния и обиды. Ничего никому не говоря, он встал с ложа и убежал в свою комнату, ещё слыша пьяный смех отца, Креона и Деметрия.

Всю ночь Аристон думал о своей участи и судьбе, которая его ждёт впереди. Он не мог даже представить, что скоро ему придётся жениться на Елене. Елену он не любил, она казалось слишком взрослой для него, а, следовательно, будет всё время поучать, как ребёнка. Ему было жаль девушку, и он действительно хотел, чтобы она наконец обрела счастье, но никак не с ним. Ибо его сердце уже было занято – Флорой.

Сама Елена также была не в восторге от такой новости. Но привыкнув со временем покорно исполнять волю отца, она не показывала своё недовольство, ведь её слово совершенно ничего не значило. Она – женщина, не обладавшая никакими правомочиями, кроме дома, в рамках которого она могла управлять рабами, следя за бытом и порядком. Главная её обязанность – это рождение здоровых детей и обеспечение их достойным воспитанием. Девушка имела чисто формальное значение, она была предметом сделки между её отцом и отцом её будущего мужа.

Елене нравился юноша, он был красив, образован и воспитан. Но она помнила, что Аристон всегда был напыщенным и избалованным ребёнком, который к тому же ещё и грубиян. Ибо в детстве он постоянно напоминал ей о её положении. “Ты женщина”, – говорил он, – “никому не интересно твоё мнение.”

Она ревновала к его счастью. «Он вырос в радости и никогда не был несчастен. Отец его безмерно любит и совершенно избаловал».

Свадьба уже была назначена на середину гекатомбеона, после исполнения шестнадцатилетия Аристона. Но юноша не собирался сдаваться. Спустя неделю, его мысленный взор был обращён на Флору. Он снова выискивал удобный момент, чтобы сбежать и при этом, сбежать уже не на одно свидание, а навсегда. Сбежать от тирана отца и друга его – безумного деспота. От матери, которая была до сих пор обижена на него, от бабули, которая лишила его своей ласки и любви, от сестёр, которые и без того всю жизнь ненавидели его. В этом доме его ничего не держит. Все отвернулись от него. Он никому не нужен. Он превратился в вещь, которую можно бить, унижать и причинять всё время боль. Аристон не собирался с этим мириться, поэтому каждый день разрабатывал план побега.

Елена стала часто приходить с семьей в гости к будущему мужу. Иногда даже ночевала в их доме, что, впрочем, было не по традиции. Анастасия успела полюбить Елену, как дочь и то и дело, что посвящала ей красноречивые дифирамбы. Однажды, Аристон сидел возле искусственного пруда во внутреннем дворике и теребил в руках розовую розу. Неожиданно сзади подкралась Елена и заняла место рядом с ним. Аристон недовольно отодвинулся от девушки и от злости сжал губы, но, когда увидел печальное лицо Елены, тут же переменился в лице.