Куртизан

– Уже давно, – продолжил Афинодор, более твёрдым тоном, увидев реакцию Киссы. – Он просто не хотел тебе об этом говорить, ты уж прости его.

– Давно? – Повторила Кисса. Она прижалась к стене и тяжело задышала.

– Да-да, давно, более того, Хазани не любит тебя и никогда не любил. Он любит меня и только.

Последние слова Афинодора нанесли сокрушительный удар. Кисса почувствовала, как её сердце разрывается на две части. Она схватилась за живот и ещё тяжелее задышала, словно задыхалась.

Афинодор стоял рядом и торжествовал. Ему было приятно видеть, как его слова достигли цели. Он даже ухмыльнулся.

Но тут неожиданно подошёл Аристон. Он заметил бледное лицо Киссы и тут же спросил, что случилось.

– Я тебя ненавижу, Хазани, – процедила сквозь зубы девушка. – Будь ты проклят!

Выкрикнув последние слова, девушка окончательно лишилась сил и потеряла сознание. Если бы Аристон не стоял рядом, Кисса бы упала на пол. Юноша взял её на руки и взволнованно залепетал:

– Кисса, Кисса, милая, что с тобой?

Потом он увидел рядом Афинодора. Увидел его глупую улыбку и всё понял.

– Что ты ей сказал? Что ты ей сказал, ублюдок?! Кисса, любовь моя, открой глаза…Лекаря сюда! Лекаря!

Афинодор не знал, что было дальше. Он отошёл в сторону и лишь наблюдал за тем, как Дильдар и рабы бегают из стороны в сторону, пугая посетителей.

Затем какой-то старик с сумочкой на плече прибежал в лупанарий, вместе с Дильдаром, после чего оба последовали в комнату к Киссе.

– Теперь ты будешь моим, Аристон, только моим…– прошептал Афинодор и рассмеялся.

Скоро ему стало скучно наблюдать за суетой, и он ушёл к себе.

– Беременна? – Переспросил Дильдар.

Старый лекарь кивнул своей седой головой. Девушка лежала на ложе, сложив обе руки на уже выпуклый живот. Рядом сидел Аристон и молился.

После того, как Дильдар щедро заплатил лекарю, он отпустил его домой. Аристон посмотрел на него и молча извинился. Дильдар сел рядом и взял руку дочери.

– И давно? – Спросил шёпотом Дильдар, не глядя Аристону в глаза.

– Где-то две недели, – ответил юноша.

Дильдар молчал. В комнате повисла тишина. Сейчас Аристон услышал, как египтянин громко сопел к себе в усы. Спустя минут пять, он, наконец, произнёс:

– Надо избавиться от него.

Аристон сначала не понял, что имел в виду Дильдар. Затем его осенило, и он побледнел. Он с удивлением посмотрел на Дильдара, не веря услышанному. Отец хочет избавиться от своего внука, разве это возможно?

– Я не позволю, – прошептал Аристон и напряг кулаки.

– Это не тебе решать, Хазани.

Аристон схватил Дильдара за мохнатую кисть руки и посмотрел хозяину в глаза, которые были подведены углём.

– Он ваш внук, вы не посмеете убить невинное дитя. Кисса не простит вас.

Дильдар посмотрел на дочь. Девушка мирно сопела на ложе. Отец погладил её по волосам и улыбнулся. Затем он взял её руку и поцеловал.

– Ты прав, Хазани, – произнёс Дильдар.

Затем он отпустил руку Киссы и обнял юношу за плечи. Его объятия были такими сильными и крепкими, что казалось он норовил сломать юноше рёбра.

После того случая, Дильдар стал намного лучше относиться к Аристону. Аристон перестал быть фактически куртизаном и стал выполнять обязанности Киссы. Дильдар, можно сказать, стал относиться к нему, как к своему сыну. Он даже собирался сделать Аристона свободным и обвенчать его с его дочерью. Но об этом пока никому не говорил, а держал всё при себе.

С Киссой Аристон померился уже на следующий день. Она рассказала о грязных помыслах Афинодора, о его лжи, о словах, которые сделали ей больно. Аристон пообещал, что никогда её не предаст и не разлюбит, а с Афинодором он больше не разговаривал. Но сперва он хотел, как следует проучить мальчика, но Кисса остановила его.

– Я поговорю с отцом, чтобы он его продал в другой бордель, – сказала тогда Кисса. – Афинодор сошёл с ума и не может больше здесь находиться.

– Наверное…

Несколько раз Афинодор пытался заговорить с Аристоном, но последний отвечал ему молчанием и толчком в плечо. Афинодор от этого ещё сильнее страдал. Он не мог нормально работать. Он всё время сидел у себя в комнате и плакал.

Куртизаны перестали лезть к нему, насиловать и оскорблять. Впрочем, никто к нему не подходил. Словно весь мир от него отвернулся после того случая с Киссой. Ведь все знали, что девушка пострадала именно из-за него.

С тех пор его перестали замечать и обращать внимание. Посетители также отказались от него. Он уже не был похож на того красивого, весёлого, болтливого и милого мальчика, который был прежде. Сейчас это был грязный, изувеченный, с опухшими от слёз глазами, парень. Причём выглядел он намного старше. Он осунулся и сильно похудел. Он просто уничтожал сам себя.

С ним никто не разговаривал, к нему никто не подходил. Он превратился в ненужную вещь, которую выбросили. Которая стала бесполезной.

Когда он понял, что Аристон никогда его не полюбит, он окончательно ушёл в себя.

Однажды, когда Афинодор по обыкновению своему сидел в спальне, тупо смотря в точку, поджав под себя колени, к нему подошёл один из рабов и сказал:

– Собирайся, Дильдар продал тебя. Завтра ты переедешь к новому господину. Он ремесленник, может, там будет от тебя какой-нибудь прок.

Афинодор продолжал сидеть на своём месте, не выражая эмоций. Раб подошёл ближе и немного пнул его под зад.

– Эй, ничтожество, ты меня слышал?

Афинодор резко схватил раба за голень и что есть мочи сжал руку, сдирая ногтями кожу раба. Раб закричал и ударил мальчика в плечо, пытаясь забрать свою ногу.

– Прочь, прочь, отпусти! – Кричал он.

Наконец, Афинодор отпустил его ногу. Раб посмотрел на свою голень и увидел кровь.

– Да ты спятил! – Бросил раб и побежал прочь.

Он не хотел больше здесь находиться, хоть Афинодора и следовало бы наказать. Но он не стал этого делать. Афинодор был не в себе. И это было более чем очевидно. Когда раб убегал, Афинодор громко расхохотался. Причём он так смеялся, что скоро начал кататься по полу и задыхаться.

Пока Афинодор смеялся, в лупанарий зашёл человек в плаще. Рядом с ним находилась его свита. Аристон подошёл к нему, так как это входило в его обязанности – приём гостей. Человек был низеньким и круглым. Когда он снял капюшон, юноша удивился.

– Дядя Клавдий? – Сказал Аристон.

Он всегда называл своего зятя дядей. Сенатор кивнул. Сейчас он смотрел по-другому. С сожалением. Словно просил прощения.

– Присядем, – сказал Клавдий и указал ему на свободный столик.

Когда сенатор и его свита заняли ложа, Аристон сел рядом. Он был в замешательстве и не знал, что сказать. С одной стороны, он был рад видеть его, но с другой, ему всё ещё казалось, что этот человек презирает его, презирает как раба.

– Аристон, – начал сенатор своим звонким голосом, голосом человека, который привык выступать перед людьми. – Не знаю, как ты оказался в Риме и уж тем более стал рабом, – Клавдий поднял брови вверх и немного скривил гримасу в удивлении. – Но мы одна семья и мой долг помочь тебе.

– Благодарю вас, дядя Клавдий, я знал, что вы спасёте меня, – проговорил Аристон. Он хотел обнять старика, но тот не позволил.

«Он считает меня рабом. Рабом». Аристон поник головой и Клавдий быстро успокоил его:

– Нет, нет, просто я бы не хотел, чтобы кто-то узнал, что достопочтенный сенатор обнимается с каким-то куртизаном, сам пойми.

Клавдий увидел, как Аристон мучается от обиды и ударил себя по лбу.

– Не куртизаном, не куртизаном, будь покоен мой мальчик, – быстро начал объясняться сенатор. Ему сейчас было очень стыдно. Спустя несколько секунд молчания, он улыбнулся и положил свою морщинистую руку Аристону на плечо. – Ибо я покупаю тебе свободу.

Аристон приободрился. Он посмотрел на Клавдия и заплакал.

– Благодарю вас, благодарю…– залепетал Аристон, вытирая слёзы.

– Но только некоторое время ты будешь жить у моего друга Гая Корбулона. Он хороший человек и помог мне с деньгами. По сути, он купил тебе свободу, причём безвозмездно.

Аристон напрягся и испуганно посмотрел на дядю.

– Не бойся, Аристон, он тебя не обидит. Я буду навещать тебя каждую неделю.

– Каждую неделю? Сколько же я буду жить у него?

– Не больше месяца. Я должен уладить кое-какие дела в столице и тогда мы уже вместе поедем с тобой на Киферу, к твоему отцу.

«К твоему отцу»–отразилось эхом в голове Аристона. Юноша вспомнил свою семью, Антиоха, рабов, родину…от воспоминаний стало теплее на душе, он улыбнулся. «Неужели скоро будет всё как прежде? Я увижу любимого отца, любимую мать, бабушку? Даже сестёр, которые меня ненавидят? Антиоха? Моего друга Антиоха?».

Аристон обнял Клавдия и от изобилия счастья и радости заплакал ему в тогу. Впрочем, сенатор не сопротивлялся. Он провёл рукой по его кудрявым волосам и подумал: «О боги, он воистину прекрасен».

Уже на следующий день Аристон то и дело, что делился своей новостью с куртизанами. Разумеется, никто не собирался верить ему. Все считали его не только странным, но и безумным. Поскольку он то и дело, что говорил, кем он раньше был и к какому сословию принадлежал.

Кисса, выслушав это, не сильно обрадовалась. Кажется, она была, напротив, расстроена и немного обижена. Но виду старалась не подавать. Разумеется, ведь если Аристона выкупят, то он покинет не только лупанарий, но и её, вместе с ребёнком.

Вечером как всегда пришёл завсегдатай Александр и занял своё привычное место в углу. Аристон решил подойти к нему, ибо он скоро покинет Рим, даже не отблагодарив странного незнакомца и, в конце концов, доселе не узнав, кто же он такой.

Когда Аристон подходил, Александр сделал вид, что не замечает его, хотя до сих пор наблюдал только за Аристоном, но сейчас быстро перевёл внимание на куртизанов. Девушки брали за руки посетителей и танцевали под ритмичную мелодию музыкантов. Им было весело. Все смеялись и пели одну старую римскую песню.

Но Александр, кажется, не разделял с ними радость. Он как всегда сидел в одиночестве, без компании, без друзей, без свиты и охраны. Один. И конечно же в своём неизменном синем плаще. Он был похож на тень и не удивительно, что его никто не замечал. Возможно, он этого и добивался.

– Salve!57* – Произнёс громко Аристон.

Александр посмотрел на него и улыбнулся. Хотя ещё минуту назад грустил.

– Приве-е-т! – Протянул весело Александр.

Он указал на место рядом с собой и когда Аристон сел, он заговорил:

– Подумать только, неужели наш красавчик Аристон сегодня весел?

Аристон усмехнулся. Этот человек невольно начал нравится ему. Он всегда поднимал ему настроение, даже своим присутствуем. Казалось, что он был солнцем, которое греет душу и тело. Он всегда улыбался, всегда был счастлив и ещё ни разу за всё время их общения, не находился в печали. Словно, все беды и все человеческие страдания обходили его стороной. Он был похож на ребёнка, беззаботного ребёнка, который не замечает проблем. Для него главное – это жить, если он жив, то он счастлив и больше ему ничего не нужно. Причём, жизнь он любил больше всего. Жизнь и любовь. Это две темы, на которые Александр мог беседовать, казалось бы, бесконечно. Две неисчерпаемые темы, не имеющие дна.

– Я бы хотел поделиться с тобой одной новостью, – сказал Аристон.

Александр пододвинулся ближе и приложил обе ладони к своим ушам. Он сейчас напомнил милого зверька тушканчика, и Аристон на время забыл, что хотел сказать. «Тебе 30 лет, а ты ведёшь себя, как 12-летний мальчишка. Мне иногда кажется, что я старше тебя». Он всё время хотел сказать это вслух, но не решался. Боялся, что эти слова обидят Александра.

– Мой зять – римский сенатор, – сказал Аристон. – Он пообещал мне, что купит мне свободу и я снова уеду на Киферу.

Александр изменился в лице. Улыбка тут же исчезла. Он опустил глаза вниз и задумался. Аристон хотел что-то сказать, но Александр прервал его. Он снова улыбнулся, но только эта улыбка уже была фальшивой. Александр усмехнулся и сказал:

– Ты не представляешь, как я сейчас рад за тебя, мой милый греческий друг.

– Спасибо, я тоже безмерно рад этой новости. Наконец, я уеду из ненавистного мне города на родину. Наконец, увижу своих родителей и любимого друга Антиоха.

– Ненавистного города? – Повторил Александр. – Чем же тебе не нравится Рим?

– Здесь знойно, грязно и пыльно. Рим слишком жестокий. Люди здесь злые и хладнокровные. Думают лишь о деньгах и власти, ради которых готовы убить даже своих родителей. Несмотря на развитое законодательство, здесь главенствует беззаконие. На каждом углу может поджидать головорез, вор или насильник. А про правительство я уже и молчу.

Александр усмехнулся.

– Полностью с тобой согласен, Аристон! Ну к воронам этот клятый Рим, правильно? Кифера – намного лучше вечного города. Я был там однажды, поэтому верю тебе. Сам бы с радостью туда уехал.

– Так поехали вместе, – предложил Аристон. – Что тебе мешает? Ты ведь тоже ненавидишь Рим.

– Если только приезжать к тебе иногда в гости. Ибо я не могу просто так взять и бросить всё. Работу, семью. Сам должен понимать.

– Кстати, Александр, – проговорил Аристон. – Давно хотел спросить – кто ты?

Александр занервничал. Даже вспотел. Он пытался что-то ответить, но ничего не получалось. Аристон увидел, как мучается с ответом его новый друг и решил спасти его:

– Ты актёр? Верно?

– Да! Как ты узнал?

– Да по тебе же видно. А скрываешься, потому что не хочешь, чтобы тебя узнали, так?

– Совершенно справедливо! – Ответил Александр и рассмеялся. – Только никому, ладно? Рот на замок.

Аристон приложил палец к губам и улыбнулся. Несколько минут они молчали. Затем Александр снова заговорил, только уже как-то уныло:

– Значит, уезжаешь…Жаль. Очень жаль. Я буду по тебе скучать.

– Я не заслуживаю твоего внимания, Александр. И…мне стыдно, что я не могу отблагодарить тебя за то, что ты сделал. И всё же, почему я? Ведь здесь много рабов, которые мечтают о свободе. О жизни.

–«Ты не таков, как они. Ты возвышен умом и пленителен речью», – процитировал Александр Гомера. – Мне ничего не нужно. Для меня важно, чтобы ты был счастлив. Ты счастлив?

Аристон кивнул.

– Ну вот, значит на этом моя миссия завершена, и я могу покинуть это место.

Александр встал из-за стола и обнял Аристона. Затем он надел капюшон на голову и, улыбнувшись, направился к выходу. И Аристон даже подумать не мог, что Александр ушёл из-за него, из-за печали и обиды, которые неожиданно настигли его. Кажется, он уходил счастливым. По крайней мере, так казалось Аристону.

***

Всю ночь Аристону снился отец. Но он не был тем тираном, который всё время бил увечил его тело и душу. Это был добрый и любящий отец, его защитник, его друг. Он запомнил его таким, каким он был в последний раз. Когда спас от Креона…

Но сон его нарушил чей-то крик. Он открыл глаза. Рядом лежала Кисса. Она тоже проснулась.

– Там что-то случилось, – прошептала девушка.

Аристон поцеловал её в плечо и проговорил:

– Я посмотрю.

Он аккуратно поднялся с постели и направился к двери. Несмотря на страх, который настиг его, Аристон хотел узнать, что случилось. Ему было тревожно, хотя он сам не знал почему.

Когда он открыл дверь, то увидел несколько зажжённых факелов в коридоре. И толпу рабов. Они стояли возле склада и молчали. Аристон медленно подошёл сзади. Он не хотел спрашивать, что произошло. И не хотел заходить на склад. Он догадывался, что случилось…но отчего-то надеялся на лучшее. Но любопытство взяло верх над страхом.

Набрав мужественности и воздух в лёгкие, он протиснулся сквозь толпу и вступил на порог склада. На складе было темно. Но несмотря на тьму, он смог разглядеть комнату. Вот коробки с морковью и фруктами, а вот и амфоры с вином, а на потолке…

– Афинодор, – прошептал Аристон.

Мальчик из Афин висел на потолке, подвешенный за грубую веревку. Его глаза не были закрыты. Они смотрели. Смотрели на Аристона. С упреком. Его босые ноги болтались в воздухе, не касаясь земли. Он был красив, несмотря на бледность.

Афинодор умер из-за него. Из-за безответной любви. Из-за ненависти. От этих мыслей, Аристон побледнел. Он хотел заплакать, закричать, но оставался бесстрастным.

Спустя несколько минут, Аристон подошёл к Афинодору и снял его холодное тело с петли. Рабы находились рядом и скорбели. Некоторые даже плакали.

– А мы ещё над ним измывались, – сказала одна из девушек.

Затем рабы заговорили о том, как они любили Афинодора и о зле, которое они ему причинили в последние дни его жизни. Но Аристон не слушал их. Он сидел на коленях рядом с Афинодором и молчал. Он хотел заплакать, но слёз не было. Ему было очень больно. Он никогда не испытывал подобного чувства. Словно, его сердце разорвали пополам. Он никогда не видел смерть. Смерть близких. Смерть друзей.

Аристон сейчас не испытывал ничего, отчасти потому, что всё ещё верил, что это либо сон, либо Афинодор его разыгрывает. Ведь не мог он так просто уйти из жизни. Ещё, казалось бы, вчера этот жизнерадостный мальчик бегал по лупанарию и приносил всем радость. Он был утренним солнышком. Был весельем. Счастьем. Радостью. Его так все любили, он был лучшим другом для всех. Но что же пошло не так? Неужели любовь к Аристону его погубила?

«Что же ты наделал, Афинодор».

– Это не я, – заговорил Афинодор, – себя погубил…это вы меня погубили.

Сзади подошла Кисса и ахнула. Она увидела Аристона и заплакала.

– Хазани, ты не виноват, – прошептала она.

Но он её не слышал. Он говорил с Афинодором. С мертвецом. Он погладил его по волосам и поцеловал в лоб.

– Спи спокойно, Афинодор, – сказал он на греческом.

Аристон не видел, как хоронили его друга. Впрочем, этого не видел никто. Его хоронили как раба. Как простого раба. А ведь он так хотел умереть у себя на родине. И это Аристон знал. Знал и то, что он умер по его вине.

Эти мысли не давали ему покоя днём и ночью и снедали изнутри. Как бы ни старалась Кисса его утешить, у неё ничего не получалось. Аристон совсем перестал разговаривать и выходить из комнаты. Он забыл о Киссе, забыл о ребёнке, которого она ждёт, забыл о доме, родине, о Александре. Кстати, с тех пор Александр больше не появлялся в лупанарии. Аристон даже не успел с ним попрощаться. Странник исчез, ничего не сказав. Словно его и не было никогда. Возможно, именно он бы смог сейчас вытащить Аристона из депрессии и траура.

Однажды утром к нему зашёл Дильдар и сел на край ложа, где он спал. Или не спал, а делал только вид.

– Ты должен идти, – сказал Дильдар.

Голос его был тяжёлым и печальным. Аристон открыл глаза и посмотрел на него.

– Сенатор Гай Корбулон купил тебя, теперь ты будешь жить у него.

Аристон сначала не понял, о чём говорит Дильдар. Несколько минут они молчали. Затем Дильдар встал с ложа и подправил своё варварское шёлковое платье.

– Очень жаль, что ты покидаешь нас. Моя дочь успела полюбить тебя…да что там дочь, мы все успели полюбить тебя, Аристон.

«Аристон», – прозвучало у юноши в голове. Дильдар никогда не называл его по имени. Он вспомнил про Киссу. «Ей, наверное, сейчас очень больно. Какой я дурак…Как я мог забыть про неё». Он поднялся с ложа и встал напротив египтянина.

– Дильдар, – произнёс Аристон. – Я ещё вернусь. Вернусь за вашей дочерью и за своим ребёнком.

Дильдар улыбнулся и заплакал. Он обнял Аристона, положив свою голову к нему на плечо, поскольку он был выше его. Аристон упёрся своим лицом к нему в грудь и похлопал сзади по спине.

Аристон привык к Дильдару, ибо он заменял ему отца. За это время, за этот месяц, он и сам сильно полюбил его. Полюбил и тех лупов, которые здесь работали, невзирая на их непристойное ремесло они были довольно-таки хорошими людьми и друзьями.

– Спасибо за всё, Дильдар, – прошептал Аристон.

Когда Дильдар отпустил его, Аристон тут же направился к любимой девушке. Она ждала его на выходе из коридора. Её глаза были влажными от слёз.

Аристон прикоснулся своими губами до её шеи и поцеловал. Девушка прикрыла глаза.

– Ты покидаешь меня…

– Я вернусь…

– Я буду ждать тебя, мой Одиссей58*.

Кисса незаметно надела кулон с красным камешком Аристону на шею и поцеловала его в губы.

– «Слёзы напрасны: бедам не приносят они исцеленья», – процитировал Аристон Гомера и тяжело вздохнул.

На улице его ждали четверо сильных рабов. Они были вооружены с ног до головы, словно Аристон являлся не простым рабом (бывшим рабом), а самим сенатором, или, быть может, императором. Но с такой охраной он ещё ни разу не ходил. И уж тем более по улицам Рима.

– Но где же сам Гай Корбулон? – Спросил Аристон.

– Господин доверил тебя мне, – проговорил голос сзади.

Аристон обернулся и увидел долговязого мужчину с гладко выбритым лицом и чёрными, как уголь волосами на голове. Он был одет в длинную синюю тунику и плащ. Пальцы его покрывали перстни.

– Я вольноотпущенник59* Осторий Корбулон, мне поручено тебя сопровождать до поместья моего господина Гая Корбулона.

– Ну что ж, хайре Осторий, веди меня к своему господину.

Глава 3. Правда об Александре

Вилла сенатора Гая Корбулона находилась в Остии. В этом доме сенатор практически не жил, а только приезжал раз в неделю, чтобы проверить состояние хозяйства, быта и своего изумительного сада. Обычно Гай Корбулон приглашал сюда своих друзей и знакомых, в том числе самого императора, ибо его вилла была воистину великолепной.

Дорога до Остии заняла у путников всего полдня. Передвигались же они на повозке. Всё это время Аристон пытался отвлечься от угнетающих мыслей и перевести внимание на пейзаж Остии. Он заметил, что как только они покинули аппиеву дорогу60*, тут же наступила гробовая тишина. Ни голосов, ни шума работ, ни топот солдат – ничего. Лишь тихое и успокаивающее пение здешних птиц.

Помимо всего, воздух здесь был намного свежее, чем в самом Риме. И неудивительно, ибо здесь кроме прекрасных лесов и садов с виноградниками и оливами практически ничего не росло. Разумеется, ещё встречались виллы патрициев, и следует заметить, они были просто великолепны. Кроме того, ближе к морю располагался и сам дворец императора. Несмотря на то, что вилла Корбулона находилась ближе к Риму, даже отсюда можно было лицезреть верхушку прекрасного дворца. Издалека даже казалось, что это дворец стоит на Олимпе, в котором живёт не император, а сами боги.

На время Аристону даже немного показалось, что он снова на Кифере, ведь Остия была по сути маленьким островом, омывающее Тирренским морем.

В голубом небе послышался знакомый крик чаек. Посмотрев наверх, Аристон прикрыл глаза. Слишком ярко, слишком много света. Хоть солнце и пекло голову, но море и ветер, дующий с него, создавал прохладу и свежесть.

Когда уже начало смеркаться, и колесница Гелиоса закатилась за горизонт, вдалеке показались несколько факелов. Вскоре, Аристон стал различать тёмные контуры, которые двигались прямо на них.

– Путь завершён, – сказал Осторий и слез с повозки.

Аристон последовал его примеру. Он так долго сидел, что ноги его настолько затекли, что он чуть не упал. Пришлось придерживаться одной рукой за повозку, а другой разминать колени.

В траве слышался оглушительный стрекот сверчков. А далее, где-то совсем близко и пение птиц. Возможно, рядом находился сад. Аристон понял это исходя из собственного опыта, ведь у него тоже был сад, а вернее сказать перестиль, который находился внутри дома. Но здесь, судя по всему, сад располагался на улице.

– Господин Аристон, – послышался голос сзади. – Пройдёмте со мной.

Аристон шлёпнул комара на ноге и вытер ладонь об тунику. Он слишком задумался, поэтому не заметил стоящего сзади раба.

– Господин, – повторил мужской голос.

Проклиная комаров грубой бранью, Аристон последовал за рабом. В темноте он не видел лицо раба, впрочем, его это сейчас не интересовало. Больше всего он сейчас хотел зайти в дом и завалиться спать. Ибо поездка его сильно утомила, к тому же беспокоили навязчивые мысли об Афинодоре, Киссе, Дильдаре и даже Антиохе.

Когда они зашли в высокие деревянные ворота, Аристон увидел длинную каменистую дорожку, ведущую прямо в дом. По обеим сторонам росли персиковые деревья, кипарисы и жасмин. Наверное, помимо этого здесь было ещё много экзотических растений и деревьев, но пока Аристон смог различить только это, и то из-за резкого запаха цветов.

Сам дом напоминал пантеон. Казалось, он был сооружён по тому же принципу, что и храм. Только крыша была треугольной формы, которую спереди придерживали высокие мраморные колонны. Причём они были настолько высокими, что в темноте напоминали титанов, которые вышли из Тартара, чтобы возобновить войну против богов.

Про себя Аристон отметил, что Гай Корбулон был очень богат. Возможно, он нажил эти деньги бесчестным путём, ибо он сенатор, а значит имеет большую власть. Как известно, ещё со времен республики именно Сенат управлял Римом. Хоть Октавиан Август61* и пытался ограничить их права, установив абсолютную монархию, но сенаторы всё равно имели больше власти, чем император. Также было и сейчас. А император – Гай Тиберий Элий Эмилий Август всего лишь марионетка в руках мощного Сената. Он был таким же наивным и безопытным, как Клавдий62*. Им было легко управлять, манипулировать и использовать, главным образом, для своих целей.