Основы лечения питанием на началах энергетики

Дальше мы увидим какую цену следует придавать этому воззрению.

IV. Подкрепление организма обильной едой.

Слабого или болезненного, мало питающегося, человека все стремятся подкрепить и вылечить обильным введением богатой белком и часто даваемой пищей.

Возникло представление, что избыточное введение пищи «улучшает состояние питания» и приводит к укреплению органов, приростом живого вещества и увеличением числа клеток.

Увеличение веса тела, достигаемое таким образом, приветствуется с радостью и с большими надеждами.

Такое представление о действии пищи занимает особо господствующее положение при лечении чахоточных и нервных больных. Лечение откармливанием пользуется широкой симпатией медицинских авторитетов.

Значительное число моих пациентов, до поступления ко мне диэтетически леченных частыми и небольшими приемами пищи и избыточным питанием, может служить указанием, что неправильное представление о пользе откармливания, как основе питания, получило широкое распространение.

V. Значение возбуждающих веществ.

Наряду с собственно пищевыми веществами мы съедаем еще ряд веществ, которые не могут служить пищей нашему телу, но вызывают в нем чувство освежения и подкрепления особым действием на нервную систему и на кровообращение.

Эти вещества называются возбуждающими средствами. Таковыми являются: мясной навар, кофе, чай, шоколад, какао и разные препараты, как, напр., мясной экстракт и т. п. Особое место занимают спиртные напитки, сгорающие в организме и освобождающие при этом известные силы, но в то же время наркотические действующие на нервную систему и на клетки всех органов.

Неоспоримым фактом является, что эти возбуждающие вещества получили широкое применение у постели больного и что многие, может быть слишком многие, больные приучены придавать им особое значение. С необыкновенным жаром заступаются также и врачи за приемы возбуждающих средств, а потому общественное мнение признает целебность их действия научным фактом. Таким образом, и это представление принято в основу терапии питания.

___

Если обобщить приведенные основания лечения питанием, то получится следующее: на вопрос больного – «Что мне нужно есть?» врач должен ответить: «Кушайте побольше мяса и яиц, пейте в течение дня по чаще чашку молока с чаем, или кофе, если молоко вам противно. В прибавку употребляйте мучные кушанья и овощи, но последние не в слишком большом количестве, ибо они обременяют пищеварительные органы. Фрукты кушайте лучше вареными». Обыкновенно при желудочных заболеваниях фрукты совершенно запрещаются. (Я лечил одну пациентку, которой в продолжении 30 лет были запрещены фрукты; освободилась же она от своих страданий, именно благодаря обильному употреблению фруктов). Не редко предписывается: «Пейте за обедом стакан или два хорошего красного вина, а вечером, для улучшения сна, бутылочку пива». При отсутствии аппетита рекомендуется чашка бульона с яйцом или без яйца, а также прибавление к блюдам Либиховского мясного экстракта или стаканчика малаги перед едой. Если же дело все таки не идет на лад, то прибавляют еще диететические препараты, как, напр., соматозу, нутрозу, роборат, алейронат; предписывают также, если средства позволяют, лакомства, вроде устриц и шампанского. Указывают, что для успешного лечения питанием нужна хорошая кухарка, при чем ее искусство выражается в утонченном употреблении возбуждающих приправ и пряностей.

Приблизительно такой же схеме соответствует стол в курортных отелях. Осмелится ли кто-нибудь утверждать, что там дается не самое лучшее, с научной точки зрения, питание для блага доверенных больных?

Целые полвека лечение питанием строилось на основании таких учений. Набросанная картина далеко еще не полна. Так мною не приведены взгляды на значение кулинарного искусства и на особый режим, установленный для некоторых недугов, как, напр., для сахарной болезни. Но пропущенное мною частью наверстается в дальнейшем изложении, частью же относится к вопросам, не имеющим столь общего значения, как вышеупомянутые.

Все приведенное мною получило руководящее значение в жизни. Питание не только больных, но и здоровых, масс, за последние десятилетия, по крайней мере в моем отечестве, существенно изменилось. Кофе покорил все сердца, – он ежедневно два, три раза в день появляется на столе. В отдаленных горных долинах вошли в моду настоящие пирушки с черным кофе и водкой. Привычка к алкоголю так широко распространилась, что в пятнадцати крупнейших городах, на 8 человек – один умирает от последствий алкоголизма. Поселянин, в доме которого прежде мясо подавалось лишь по воскресеньям, теперь, благодаря требованию рабочими «лучшей пищи», вынужден подавать его к столу ежедневно.

Наше сельское хозяйство все более и более отказывается от возделывания злаков и овощей, а культура фруктов, поскольку она не служит для выработки фруктовых вин, во многих местностях, видимо, идет к упадку.

В городской и ремесленной жизни пища также характерно изменилась.

Завтрак, заключавшийся раньше в овсянке (габерсупе) или поленте с домашним хлебом, теперь заменен кофе с молоком и белым хлебом. Где только позволяют средства, мясо постоянно появляется за обедом. Важное место при приготовлении супов и блюд отведено мясному навару. Зачастую и ужин состоит из холодного мяса, хлеба, чая или пива. Часто встречаются люди, которые употребляют фрукты лишь как исключение. Кроме трех главных приемов пищи в течение дня, существуют еще два промежуточные, из которых первый – Z’Niini (в 9 час. утра) состоит из хлеба с мясом или сыром, с вином или пивом, а второй – Z’Obig (после обеда) – из кофе с молоком и хлебом.

Мужчины обыкновенно разрешают себе утреннюю чарочку; после обеда пьют черный кофе с киршем или коньяком, а перед ужином выпивают еще вечернюю чарочку. На некоторых общественных собраниях и на кегельных вечерах очень заботятся о том, чтобы первые ночные часы не оставались без еды и напитков[2].

На вопрос: «Согласуется ли такой образ жизни с принятыми основами учения о питании?» – получается добросовестный ответ – «Да».

С возрастанием благосостояния и с расширением образования современный человек стремится привести свое питание в возможно большую гармонию с известными ему научными положениями.

Что же может быть иное? То, что он слышит от своего врача у постели больного, – указывает ему именно на этот путь. Убеждения и образ жизни врача служат ему примером. То же самое и в питании детей: яйца, молоко и мясо играют главную роль, ибо «такая пища укрепляет детей и помогает их росту; для построения тела нужны белки».

Все это было бы хорошо, если бы основы то были прочны.

Но что, если они окажутся научно несостоятельными!

И я когда то верил в эти основы и руководствовался ими. Но один из опытов поставил меня в тупик, а ряд последующих привел к иным воззрениям. На пути, по которому я пошел, чтобы создать себе более твердую почву, я встретил могучую поддержку в сочинениях выдающихся исследователей. Я обязан им глубокой благодарностью и прежде всего моим учителям: физиологу J. Gaule и психиатру

A. Fore Гю, открывшим мне глаза на влияние алкоголя; я благодарен также физиологу G. v. Bunge, гигиенисту М. Rubner’у и энергетику W. Оstwаld’y, работы которых помогли мне найти правильное освещение вопроса.

Дело питания – дело необыкновенно трудное. Постоянно приходится наталкиваться на вопросы, погруженные еще в глубочайший мрак, а между тем связанные с проблемами самой жизни. До сих пор мне удалось найти лишь направление, красную нить, этой связи. Этого, конечно, довольно мало для эпохи, в которой ценны лишь данные точных опытов. Но, с другой стороны, было бы слишком много требовать от меня экспериментальных доказательств. Для этого нужна работа многих исследователей и обладание аппаратами и капиталом, которых нет в распоряжении практикующего врача[3].

То, что я сам в течение многих лет видел на моих больных, служит мне пока достаточным доказательством моего приближения к истине.

Когда пионер вступает в малоизвестную страну, бороздит ее и вдоль и поперек, определяет ее очертания и плодоносность, то знает, что еще много времени пройдет, пока повсюду проникнет в нее следующий за ним людской поток, пока хорошие дороги прорежут всю область, пока будет вырублен девственный лес и построятся города. Города и улицы – это недостающие опыты моей теории, но страна найдена и путь в нее открыт. Поэтому, должен ли я молчать и держать при себе свое убеждение, что многие болезни будут избегнуты, многие исцелены, как только питание станет правильным? Нет! Именно тем, что я сообщаю свои воззрения во всем их несовершенстве, я даю случай теперь же испытать: стоит ли застраивать новую страну. Если она бесплодна, – пусть она будет предана – забвению!

Но желающий найти эту страну, должен руководиться тем же компасом, который и мне указал путь: – энергетикой. С удивлением узнал я из многих сочинений и – mirabile dictu! – даже из критических, как мало известен этот компас, сколь немногие умеют ценить его значение. Одно я должен подчеркнуть здесь самым решительным образом: главные положения энергетики вовсе не гипотезы, а эмпирические законы природы.

2-я глава

Успехи учения о питании

Химия определяет, что все находящиеся в природе вещества, газообразные, жидкие и твердые, состоят приблизительно из 70 элементов. Некоторые элементы существуют на земле в свободном состоянии, как, напр., золото, азот и кислород воздуха. Но большинство из них в соединении с другими элементами образуют вещества, обладающие новыми свойствами. Все соединения можно разложить обратно на их элементы. Водород и кислород соединяются и при интенсивном образовании теплоты дают воду. Из воды, действием сильного жара или электрического тока, можно получить обратно оба газа, кислород и водород. Можно также разложить соединения на их элементы и при этом определить, из каких именно элементов они состояли.

Все растения, животные и люди состоят из соединений материи, элементарный состав которых уже исследован. Количество элементов, образующих живое вещество, ограничено, но одни и те же элементы входят в состав как растений, так и животных и людей. До сих пор таких элементов найдено 15: углерод, водород, кислород, азот, сера, фосфор, хлор, калий, натрий, кальций, магний, железо, кремний, йод и фтор.

Из этих элементов построено тело человека, из них же состоят и продукты его питания. С воздухом, с водой и пищевыми продуктами элементы попадают в тело человека, с выделениями выходят из него и таким образом поддерживают в продолжение всей жизни постоянный ток веществ через организм.

Вез сомнения, свойства и силы этих элементов имеют большое значение для жизненных процессов. Но элементы сами по себе не суть пищевые вещества, таковыми они являются лишь в соединениях, входящих в состав естественных пищевых продуктов. Единственный элемент, составляющий в этом отношении исключение, – кислород.

Чистый кислород — газ; в таком виде он составляет почти четверть веса атмосферы. В соединении с другими веществами он встречается в воде((⁸⁄₉ веса) и почти во всех составных частях твердой земной коры (половина веса). Он принимает участие в создании всех пищевых веществ. Мы находим его в белках, углеводах и жирах, а также в солях и кислотах.

Газообразный кислород воздуха занимает, как пищевой продукт, своеобразное и очень важное положение. Специальный орган – легкие, создан для его восприятия, а для использования его служит непрестанно, днем и ночью совершающийся, процесс дыхания. Причина такого особого положения кислорода заключается в его химическом сродстве к углероду и водороду, входящим в составь углеводов, жиров и белков. Как мы увидим, сила сродства кислорода, его энергия, есть главный двигатель жизненных процессов. Как кислородом воздуха создается пламя при горении, так кислородом же поддерживается ровный огонь жизни. От достаточного введения и использования кислорода при дыхании зависит общее питание, а с ним здоровье и работоспособность.

Равным образом, выдающееся место, хотя совершенно другого рода, отводится азоту. Этот газ проявляет минимум химического сродства и вступает в соединение с другими элементами лишь при исключительных условиях. Четыре пятых воздуха состоят из азота в свободном состоянии. С вдыхаемым воздухом он проникает в легкие, но при этом играет роль лишь разбавителя кислорода. Клетки человеческого тела не могут его усваивать, ассимилировать. Насколько до сих пор известно, при условиях, существующих на земной поверхности, азот может быть переведен в соединения главным образом лишь двумя процессами. Во первых, – бактериями, находящимися на корнях растений, и, во вторых, – электрическим разряжением атмосферы, причем образуется: или соединение азота с кислородом – азотная кислота, или, во влажном воздухе, – соединение его с кислородом и водородом, азотнокислый аммоний. Кроме того, следы азотнокислого аммония находятся при всяком испарении воды в воздухе. Эти соединения азота могут ассимилироваться растениями, образующими из них белки. Животные и человек получают азот только из таких, образованных растениями, белковых веществ.

Стало быть, белки обязаны азоту своими особыми качествами, а также свойством быть носителями жизни. Так как нам нужен азот для построения нашего тела и так как мы можем ассимилировать его лишь помощью белков, то последние необходимы для нашего питания.

Углерод поступает в жизнь исключительно в соединении с кислородом, в виде углекислоты. Растения отщепляют углерод от кислорода и строят из него бесчисленное количество веществ, составляющих их организм и прежде всего, те же углерода, жиры и белки. В таком виде углерод попадает в тела животных и человека, и покидает его опять в виде углекислоты.

Подобный же круг совершает в живом мире водород. В соединении с кислородом, в виде воды и с азотом, в виде аммиака, он попадает в растения, где идет на построение различных соединений растительного организма, преимущественно, опять таки, углеводов, белков и жиров. В таких соединениях водород попадает в тело человека, производит химическую работу и покидает его в виде воды и азотистых соединений, в свою очередь быстро распадающихся на аммиак.

Водород вводится в человеческий организм также в виде воды, но вода, как бы ни было необходимо ее присутствие для сохранения жизни, не представляет собой пищевой продукт.

Высокая ценность углерода и водорода, как пищевых веществ, потребных для постройки растительной субстанции, заключается в их химическом сродстве с кислородом. Превращаясь в теле человека с вдыхаемым кислородом в углекислоту и воду, они проявляют жизненную силу. Как нельзя упускать из вида значение азота для построения нашего тела, так нельзя закрывать глаза на значение углерода и водорода в качестве стимулов жизни. Белки, носители азота, незаменимы для образования живого вещества; безазотистые же углеводы и жиры, состоящие из очень многих частиц углерода, водорода и кислорода, потребны для проявлений жизни. Белки (заключающие в себе углеводное ядро) также могут поставлять жизненную силу, но далее выяснится, что они уступают в этом углеводам и жирам.

Прежние основы учения о питании установили по этому вопросу иную точку зрения. Со времени Liebig’a жиры и углеводы считаются питательными веществами низшего достоинства, способными поставлять лишь животную теплоту. Не только построение клеток, но и мускульная сила приписывалась ранее исключительно белковым веществам. Сознательно или нет, но такая низкая оценка углеродов и жиров держится до сих пор.

Воззрения Liebig’a, не отвечая действительности, не могли долго продержаться. Первый тяжелый удар был им нанесен открытием, что источниками мускульной силы являются жиры и углеводы. Толчком к этому открытию послужили исследования Fick’а и Wislicenus’a при восхождении их на гору Фаульгорн в 1865 году. Безусловно же это было доказано в последнее двадцатилетие превосходными работами Rubner’a и Atwater’a.

Подобная низкая оценка пищевых групп относилась не только к вышеназванным веществам. И другие важные составные части нашей пищи – минеральные вещества – недостаточно оценивались, несмотря на то, что еще Liebig указывал на их значение. В начале этой главы указано, что фосфор, сера, калий, натрий, кальций, хлор, железо, магний, кремниевая кислота, йод и фтор тоже принимают участие в построении нашего тела. Для образования живой субстанции они столь же необходимы, как и азот белков. Тем более странно, что врачи обращают так мало внимания на введение этих веществ с пищей. Такое пренебрежение имеет, однако, серьезные причины. Мы становимся умнее, лишь изведав зло. Вред, обусловленный недостаточным введением солей, никогда не проявляется немедленно. Могут пройти годы до появления серьезных внутренних расстройств здоровья, а тогда уже человеческому уму крайне трудно уловить взаимную связь происшедшего. Причина – длинный ряд ничтожных мелочей, следствие же – конституциональное заболевание, тяжелая анемия, ожирение, психическое расстройство и может быть даже рак.

Прежде всего следовало тщательными исследованиями обосновать значение отдельных минеральных веществ. Наука приняла на себя эту задачу и неустанно работала над ней.[4] Хотя мы еще далеки от цели, но достигнутое все же позволяет нам сделать несколько существенных выводов, касающихся питания.

Итак, следует признать, что для питания человека не достаточно белков, углеводов и жиров, но нужны еще и питательные соли. Для чего же они служат, если они не могут давать человеку жизненной силы?

Минеральные вещества – это те кирпичи, на которых построена живая субстанция, клетки, ткани и органы тела. Даже белковые вещества, представляющие из себя органические соединения, содержат фосфор и серу. Без фосфора не может образоваться белковая молекула. Точно также он необходим и для образования клеточных ядер и для построения костей. Сера тоже нераздельно связана с белковой молекулой и если ее выделить из белка, то последний перестанет существовать. Красящее вещество крови, гемоглобин, для своего возникновения нуждается в железе. Своей, существенной для жизни, способностью переносить кислород гемоглобин обязан железу. Такой важный процесс, как дыхание возможен лишь благодаря свойствам железа. Необходимость извести (кальция) и магния для построения костей общеизвестна, значение же их для образования других тканей пока еще не исследовано. Соли калия растворены в жидкостях, пропитывающих клетки, тогда как соли натрия находятся в крови и в лимфе в виде водных растворов, омывающих клетки. Эти то соли сообщают жидкостям те важные физические свойства, от которых зависит весь ход жизненных процессов.

Кремневая кислота идет в сравнительно больших количествах на образование волос и находится в поджелудочной железе. Профессор Hugo Schulz (в Грейфевальде) нашел эту кислоту во всех соединительных тканях, в хрусталике глаза, в костях и сухожилиях и считает, что она играет большую роль в процессах жизни.

Йод встречается во многих органах в ничтожных количествах и, по-видимому, имеет особое значение для таинственной деятельности щитовидной железы. Фтор способствует развитию зубов и костей.

В последнее время парижский физиолог Armand Gautier открыл, что и мышьяк есть постоянная составная часть некоторых органов человеческого тела. Он всегда находил его в зобной железе, в щитовидной железе и в костях.

Минеральные вещества, и прежде всего щелочи, служат посредниками в жизненных процессах. Благодаря их присутствию в целесообразном ограниченном количестве, в крови и соках происходят химические реакции, необходимые для хода обмена веществ. Они являются главнейшими переносителями углекислоты.

Нужны ли еще дальнейшие указания на высокое значение минеральных веществ для организма? Эти вещества столь же важны и необходимы, как и белки. Растущий организм нуждается в их введении с пищей для увеличения тела клеток, взрослый же – для возмещения потерь, т. к. тело ежедневно выводит с мочой, потом и калом известные количества солей. Forster и Вungе доказали своими опытами над обеззоленной пищей, что животное, подвергнутое такому опыту, погибает от недостатка солей скорее, чем от недостатка белков.

Bunge указал на состав молока, как на пример мудрой разверстки природою минеральных веществ. Относительное количество неорганических веществ в молоке млекопитающих животных различно для каждой породы и зависит от быстроты их роста. Это видно из прилагаемой таблицы, заимствованной из учебника физиологии Bunge, т. II стр. 122.

Приведенное сопоставление необыкновенно поучительно. Нет лучшей наставницы, как сама природа, и мы видим, какое большое значение она придает наличности солей в материнском молоке, т. е. именно там, где целесообразность пищи обнаруживается всего яснее[5]. Это учит нас обращать внимание на минеральные составные части пищи.

Bunge указывает, что при неправильном составе пищи прежде всего сказывается недостаток в железе и извести. Так например: молоко и белый хлеб содержат слишком мало железа, в мясе же недостаточно извести. Bunge говорит: «Я склонен думать, что пищевые продукты со средним содержанием извести, как например, груши и сливы, все же содержат ее достаточно для пропитания ребенка старшего возраста. Я определил содержание извести в самых сладких фруктах с намерением показать, что ими можно удовлетворить интенсивную потребность детей в сладком, не прибегая к химически чистому сахару и к кондитерским изделиям, в которых к сахару примешаны в потребных, незначительных, количествах пищевые вещества. Сахар насыщает и чем больше его съест ребенок, тем меньше он будет принимать другой пищи, которая и так уже часто бывает бедна известью».

В общем, Bunge держится того мнения, что во всякой пище в достаточном количестве находятся питательные соли, но все же он предпочитает растительные пищевые продукты, благодаря большому обилию в них минеральных веществ.

По многим причинам сомнительно, прав ли Вungе, принимая в обычной пище возможность недостатка лишь железа и извести. Измельчение человеческой пищи, а также изменения вызываемые в ней варкой в соленой воде, солением и т. п., имеют следствием, на мой взгляд, недостаточно оцененные перемены в содержании минеральных веществ. Forster указывает, что вытеснение ржаного хлеба пшеничным, приведя к недостатку во фторе, могло способствовать распространившейся порче зубов у людей.

По Hugo Shulz’y результатом недостатка кремневой кислоты могут являться существенные расстройства здоровья.

На серьезнейшие размышления наводят опыты Bunge, многократно подтвержденные другими исследованиями. Именно оказалось, что минеральные вещества в обычном виде солей не могут покрывать потребностей организма. Нельзя, например, принимать соли железа или извести просто в какой либо растворимой их форме, с целью удовлетворить потребность тела в этих веществах. Следовательно, мы не имеем никакого права отрицать значения тех перемен в минеральном содержании, которые вызываются измельчением пищи и кулинарным искусством.

Еще более загадочным оказывается опыт Bunge над мышами. Привожу его буквально по подлиннику: «К искусственной смеси органических пищевых веществ (белков, углеводов и жиров) прибавлялись все неорганические соли молока, как раз в тех же весовых и объемных отношениях к органическим веществам, в каких они находятся в молоке. На такой пище шесть мышей прожили 20, 23, 23, 29, 30 и 31 день, т. е. не дольше, чем при питании одним лишь углекислым натрием. Из трех мышей, кормленных исключительно коровьим молоком, одна умерла через 47 дней, как показало вскрыше – от заворота кишок. Две другие жили в заточении 2½ месяца, прибавились в весе и были совершенно бодры к моменту прекращения опыта».

«Этот факт заслуживает серьезного внимания. Он доказывает, что животные могут жить одним молоком. Но если смешать составные части молока в пропорции, требуемой современной физиологией для сохранения организма, то животные быстро погибают. Действительно ли молочный сахар не может быть заменен тростниковым? Или, может быть, неорганические составные части молока химически связаны с органическими и ассимилируются только в таких соединениях? Ботаникам-физиологам растений, давно уже удалось взращивать растения искусственными питательными смесями. Может быть тоже самое удастся и физиологам животного мира? Все таки кажется, что до решения этого вопроса нам еще очень далеко».

Этот опыт показывает, как далеки мы от разрешения вопроса о питании. Если обзор всех результатов химических (вещественных) исследований и воззрений не достаточен для истолкования, хотя бы в простейшей форме, процессов питания животных, то как же может он объяснить сложные вопросы практической жизни и, именно, болезненные расстройства питания? «Перед нами лежит таинственная область, куда вход еще закрыт и об обширности которой мы знаем немногим больше, чем знали древние об океане мирового потока». С такими словами останавливается Forster перед границами нашего знания.