«Разговор с призраком, или Безумная любовь». Сборник стихов памяти Джеймса Дугласа Моррисона

И слышен только ветра вой, где спит любимый мой…

Ко дню рождения. «Встреча с Оскаром Уальдом»

Вы познакомились на Пер- Лашез:

Он был—эстет, питал любовь к искусству,

И вас сроднило это чувство,

Хотя давно обоих нет.

Но есть чудесные прогулки под луной,

Как только полночь о себе пробьёт устало,

Возникнет об искусстве спор живой,

И жизни ваши потекут сначала.

Великое Искусство! – для него вы жили и страдали

В этом мире,

А не имея сил ему служить,

Безропотно из жизни уходили!

Великое Искусство! – Лишь о нём,

Два призрака, пронзённых лунным светом,

Ведут свой бесконечный разговор, как

Вечный спор художника с поэтом…

Разговор с Богом

Господи! Наверное, Ты знал,

Стало тяжко мне любить земного,

И его забрал, а для любви

Подарил мне мёртвого, другого.

Он давно покинул этот мир,

Но его я вижу, слышу, знаю и люблю,

И этот мудрый дар с радостью великой принимаю!

Он страдал, но мне не даст страдать,

И на дно порока опуститься.

Господи! Тебя благодарю,

Что мне дал любовью насладиться!

Отчаяние

Мой любимый не приедет,

Мой любимый не придёт,

И по трапу самолёта ранним утром не сойдёт,

Без него красавец- лайнер океан пересечёт,

Без него его куплеты кто-то плохо пропоёт,

Непохоже, как-то странно захотят тобою спеть,

Не хочу я это слушать! Не могу я фальшь терпеть!

Спой, мне Джим! Я буду слушать и умчатся далеко

Мои мысли, мои чувства, где свободно и легко,

Где гуляешь беззаботно, прожигая жизни дни,

Иногда взгрустнув немного, что кончаются они.

Спой, мне Джим! Я буду слушать, как прекрасен лунный свет,

О солдате неизвестном, что войне прощенья нет,

Спой, что люди очень странны, и всему конец придёт,

И большой корабль хрустальный в царство света приплывёт,

Как промокшие до нитки мчатся всадники в ночи,

Спой, мне Джим! Я буду слушать, спой, мне, что же ты молчишь?!

Ты молчишь… тебя уж больше не волнует свет луны,

Ведь тому, кто в царстве света тени больше не нужны…

Но спустилась ночь, и город погрузился в сладкий сон,

И опять твой голос слышен, и меня волнует он…

Я хочу ворваться в твою жизнь…

Я хочу ворваться в твою жизнь,

В твои мысли, чувства, быть с тобой,

Но спирали мне не разогнуть—

В этой жизни – я, а ты – в другой…

Ожидание

Спустись по звёздам лунной ночью,

По крышам заспанных домов,

Войди и горький одиночества

Сорви докучливый покров!

Я буду ждать: наступит полночь,

Забрезжит синевой рассвет,

Когда мой дом окрасит розовым

Великолепный солнца свет.

Я буду ждать: звенящий полдень –

Пылает жаром небосвод,

Скатилось солнце красным шаром,

Собой окрасив горизонт.

Я буду ждать: наступит полночь,

И звёзды выстроятся в ряд,

И ты придёшь, и я узнаю твой чёрный кожаный наряд!

О чудный миг желанной встречи, ты не наступишь никогда!

Тебя увидеть– это значит расстаться с жизнью навсегда!

Тебя увидеть– это значит дверь в бесконечность распахнуть!

Тебя увидеть– это значит с улыбкой в никуда шагнуть!

Шагну, чтоб в солнце раствориться и встретиться с твоей душой,

С ней навсегда соединиться и вечный обрести покой!

Ко дню рождения Джима Моррисона

Взгляд

Я знаю твой взгляд с того света,

Он разный бывает подчас,

То ангел тоскующий смотрит,

Молитву творящий за нас,

То чудится мне, что из мрака

Следит напряжённо за мной

Рептилии взгляд неподвижный,

Пронзая насквозь, как живой.

Но мне очень близок и дорог,

Твой взгляд как поэта на мир,

Отбросив метафор узоры,

Он заново жизнь мне открыл!

Причудливы мрачные вирши,

Твоей отраженье души,

И странны твои афоризмы,

И смертью от них порошит.

Ты мир отражая, разбился

На тысячи мелких кусков,

И в каждом из них отразился

Твой искренний взгляд из стихов:

«Прорвись!» – он кричит с того света,

«Открой!» – он мне шепчет в ночи,

«Войди! – и за дверью за этой

Зажги свой огонь и живи!»

Странники в ночи

Бесконечно длинная дорога,

Милый странник, оглянись назад,

Задержись со мной ещё немного,

Подари мне свой прощальный взгляд!

Странные, неведомые силы

По какой- то прихоти чудной,

Взяв меня, с тобой соединили,

Словно крепким зельем опоили,

А теперь зовут тебя с собой…

Ты – уйдёшь! – и этот микрокосмос,

Что твой образ сотворил во мне,

Он – погибнет, и погаснут звёзды,

Не светить загадочной луне!

С кем мне бунтовать? К чему стремиться?

Я хочу к тебе, бегу людей,

Тороплюсь домой тобой забыться,

Бросить целый мир и раствориться

В бесподобной музыке твоей!

Я держу тебя, не отпускаю

И, закрыв глаза, стою в дверях,

О разлуке мысль не допускаю,

Но с тобой уйти мешает страх.

Тут сквозняк взорвал мою причёску,

И свистящий за моей спиной,

Злясь, толкнул меня в твои объятья,

И со злом захлопнул дверь за мной!

Бесконечно длинная дорога,

За спиною запертая дверь,

Ты уже – не одинокий странник,

Я с тобою странствую теперь…

Безумная любовь

Моя любовь – больная, замёрзла и дрожит,

И ртутный шарик страсти до «сорока» бежит,

Вот- вот стекло взорвётся,

Начнётся сладкий бред,

И голос твой прорвётся

Свозь разума запрет!

Моя любовь больная,

Ну что с неё спросить,

От жажды умирая,

Совсем не просит пить

Не хочет быть сегодня,

Не хочет завтра быть,

А хочет всю сначала

С тобою жизнь прожить!

Моя любовь – больная,

Ей не дано понять –

Нельзя родиться снова и

Снова умирать,

В одну и ту же реку –

Два раза не войти,

Тебе одной дорогой –

Два раза не пройти!

Больную безнадёжно

В объятья взял морфей,

И чудные виденья,

Жалея дарит ей:

И снится ей калитка

В роскошный летний сад,

Где редкие деревья

В безмолвии стоят,

Где алых роз бутоны

Друг с другом говорят

И нежным ароматом

Ласкают и поят,

Там узкая тропинка

Бежит в сырой траве,

И видится ей только,

Что видится во сне:

Раскинувшись под дубом, спит молодой поэт,

Свернув под головою свой кожаный жакет,

Он очень утомился и звук её шагов

Его не потревожил, и не нарушил сон,

Блаженная улыбка томится на устах,

Запуталась букашка в кудрявых волосах,

Бесшумное дыханье слегка волнует грудь,

Тетрадь листает ветер, желая заглянуть,

В траве, неподалёку, янтарный глаз блестит,

Стихи и сон поэта он верно сторожит,

И стража изумрудом горит стальной наряд,

И держит наготове он смертоносный яд…

Моя Любовь – больная, и смерть ей не страшна,

Её искала в жизни, и лишь во сне нашла,

Сквозь розовый шиповник, из ран сочится кровь,

К любимому бежала безумная Любовь!

Колени преклонила, и лишь коснулась рук,

Услышала шипенье неподалёку вдруг…

Крик ужаса и боли пронзил поэта сон,

В траве лежала дева, её не знает он,

Над нею наклонившись, поймал застывший взор,

А по траве струился чешуйчатый узор…

День погребения. 7 июля 1971

Тихо дремлет в солнечных лучах

Город под названьем «Пер- Лашез»,

Не нарушит этой тишины

Одинокий траурный кортеж.

Вот и наступил тот самый день,

Только был ли ты к нему готов,

В город детства своего войти,

В город своих самых сладких снов?

Жизнь твоя, как молния в ночи—

Ослепила и умчалась прочь,

Сколько нужно сил в себе найти,

Силу притяженья превозмочь!

Не смогла поэта- бунтаря

Жизнь в своих объятьях удержать,

Смерть всегда жила в твоих стихах,

Смерть всегда была тебе под стать!

Одиноко на могиле цвёл

Маленький искусственный цветок,

Он посажен был одной вдовой,

Никогда не слышавшей твой рок…

Моему Джиму. Гимн

Джим Моррисон- это крик!

Джим Моррисон- это стон!

Джим Моррисон- это боль!

Джим Моррисон- это Любовь!

Парнишка стеснительный Джим,

Мал кем в жизни любим,

Превозмогая боль,

Добудет себе Любовь!

Поэта нелёгкий путь-

Как важно в жизни рискнуть! –

Он выбрал, и став звездой,

Всех повёл за собой!

Джим Моррисон- это крик!

Джим Моррисон- это стон!

Джим Моррисон- это боль!

Джим Моррисон- это Любовь!

Случилось, как он и мечтал:

Полный зрительный зал,

Раскрылись сердца в унисон,

И в них поселился он!

С тех пор, и тому нет конца,

Он властвует в этих сердцах,

Крик боли его и стон

В них породили Любовь!

Джим Моррисон- это крик!

Джим Моррисон- это стон!

Джим Моррисон- это боль!

Джим Моррисон- это Любовь!!!

5 июля 1968 года, перед концертом

Ты смотришь, устремившись в пустоту,

Не шевелясь на стареньком диване,

Тебе сегодня покорять толпу,

Вернись на землю, дух- изгнанник!

Твои летают мысли далеко,

Всё- суета сует и я- песчинка в мире!

Одна лишь смерть всегда во всём права…

Тут прозвенел звонок в его квартире.

Нежданный гость- известная звезда,

Явился в логово поэта,

Чтобы узнать секреты мастерства,

Успеха твоего секреты.

Убогий серый интерьер

Смутил английского эстета,

Как появляются на свет здесь

Мрачной красоты куплеты?!

Откуда в этой темноте

Поэт черпает вдохновенье,

Чтобы на сцене призывать

Толпу слепую к просветленью?

И понял он, что чудо формул нет,

Ты- весь такой, как есть на суд людской выходишь:

Бунтарь, шаман и проклятый поэт,

И божьим промыслом в сердцах Любовь находишь!!!

Лабиринты твоей души

Прошу, оставь открытой дверь-

Дверь в тайники твоей души!

Я так люблю по ним бродить!

Они так мрачно хороши!

Внимать безмолвно красоте,

Стихи с тобою сочинять,

Твоей быть верной правоте,

Твои страданья разделять.

Блуждая в лабиринте слов,

Пусть десять раз его пройти!

Бежать на песен твоих зов,

Стараясь выход не найти!

В твой мир, оставь, открытой дверь!

Он мне дороже всех миров!

Пусть мрачен он, но знаю я-

И в мрачном тоже есть добро!

Ко дню рождения, посвящается…

Полюбив тебя, я полюбила вечность,

Полюбив тебя, я стала ближе к Богу,

Не страшна мне больше бесконечность-

Это – та же самая дорога.

На неё вступаем мы с рожденья,

Этого никак не избежать,

Счастье – жить и за тебя молиться,

Чем с тобою мёртвым бунтовать!

Пусть летит молитва белой птицей

В самый дальний, радужный предел,

И крылом души твоей коснётся,

И вернёт покой, что ты хотел!

Раз в году, в день твоего рожденья,

Буду ждать с молитвой возвращенья,

Пусть на миг, и лишь во сне вернёшься,

Ты войдёшь и робко улыбнёшься,

И тряхнёшь кудрявой головой,

Брызнет счастьем взгляд твой голубой,

Целый миг! – и вновь умчишься в вечность,

И опять меж нами – бесконечность,

Но чудесный миг, и только мой,

Воцарит в душе моей покой!

Сон

Однажды мне приснился странный сон,

Самой судьбой был в шутку послан он,

А может, странности и нет в нём никакой:

Джим Моррисон во сне явился, как живой,

И ситуация житейская такая-

Ему пиджак мы в магазине выбирали.

Он примерял различные модели,

И наконец, нашли мы, что хотели:

Оранжевый пиджак горит, как солнца жар,

И по нему бегут квадрат, и куб, и шар,

Меж ними облака и рек журчащих воды,

И много разных изысков природы,

В нём столько- света, радости для глаз,

А главное, ему он в самый раз!

Откинув локоны на золотые плечи

И оглядевшись в множестве зеркал,

Себя почувствовал он будто легче,

И понял: это то, что он искал!

Не отрывая глаз от чудного наряда,

Мне стало тяжко от пронзительного взгляда,

Напротив, у стены большого зала,

В тумане, или это просто дым,

Памелла одиноко наблюдала,

Ревнивым взором следуя за ним…

А, он обновке рад- её не замечает,

Из кожи куртка брошена лежит,

В торговом зале тишина стоит,

И часто, как во сне это бывает,

Вдруг всё куда- то кувырком летит,

И солнца луч меня уже ласкает,

И новый день смеясь в глаза глядит…

Возвращение

Вот, и снова стучит твоё сердце

В моих робких, угрюмых стихах,

Ты шагаешь по белым страницам

В чёрной коже с блокнотом в руках.

Жжёт лицо Калифорнии ветер,

Спутал чёрные кудри твои,

Нелегко вам живётся на свете,

Как свободу делить на двоих?

Но, однажды, меж тем, как на море

Озорник надувал паруса,

Одинокий, в Париже от боли

Ты устало закрыл глаза…

И, теперь от страданий свободный,

Ты гуляешь по небесам,

Ну а, ветер, бродяга безродный-

По пустыням и синим лесам.

Он стался в шальном разгуле-

В целом мире – совсем один,

И с деревьев листья срывая,

В безутешной тоске завывая,

Шелестит твоё имя, Джим…

По песчаному пляжу «Венеции»

По песчаному пляжу Венеции,

Где на закате веселится лёгкий бриз-

Одинокий Адонис шествует,

Исполняя судьбы каприз.

По песку остывшему ступая,

Устремив на небо синий взор,

Он мечтал, а звёзды вышивали

Его жизни сказочный узор…

Первый узелок- не просто встреча,

Увлечённых музыкой ребят,

В этот роковой июльский вечер

Встретились поэт и музыкант!

Их совпали мысли и желания-

В музыке достичь сиянья звёзд,

И раскрылись двери восприятия,

И на свет явилась группа «Дорс»!

Вот на сцене ангелоподобный

Шоумен вещает миру рок,

Он «король рептилий»,

Этот образ вышит звёздами,

Как новый узелок.

Всё он может, всё ему подвластно,

Он, когда на сцене- просто Бог!

В жизни- это хрупкое созданье

С нежною душою, как цветок,

Опалённый огненным сияньем,

Бремя славы выдержать не смог,

И цветок увял, а звёзды ночью

Вышили последний узелок…

Ты прекрасен в любом окруженье…

ты прекрасен в любом окруженье,

но прекраснее в воображенье

тех, кто верит, что, где- то живёшь:

вот сейчас по аллее идёшь,

в жёлтых листьях неспешно ступая,

свежий воздух осенний вдыхая,

достаёшь из пакета тетрадь,

чтобы мысли туда записать.

ты прекрасен в любом окруженье,

но прекраснее в воображенье

тех, кто верит, что, где- то живёшь:

вот сейчас ты на сцене поёшь,

нежно держишь в руках микрофон,

сладок всем психоделики сон,

образ твой обречённо усталый

вызывает восторг небывалый.

Ты прекрасен в любом окруженье,

Но прекраснее в воображенье

Тех, кто верит, что, где- то живёшь:

Вот теперь на шамана похож,

В ритуальном экстазе кружишься,

В царство мёртвых прорваться стремишься,

Посылаешь магический зов,

Возмущая суровых богов.

Ты прекрасен в любом окруженье,

Но прекраснее в воображенье

Тех, кто верит, что, где- то живёшь:

С вечеринки устало бредёшь

В Ла- Сеньега, и помнишь едва

Номер комнаты свой тридцать два,

Дверь захлопнув, валишься в постель,

До сих пор тебя помнит отель.

Ты прекрасен в любом окруженье,

Но прекраснее в воображенье

Тех, кто верит, что, где- то живёшь:

Вот сейчас о солдате поёшь,

Грянул выстрел– ты рухнул на пол,

Но и лёжа поёшь в микрофон,

Крик победный взорвал тишину:

Ты всегда ненавидел войну.

Ты прекрасен в любом окруженье,

Даже там, где огонь и движенье

Просто мёртвая буква и дым,

Ты прекрасен на кладбище, Джим!

Окружают тебя сплошь таланты,

Всё художники и музыканты,

Полководцы, поэты, артисты,

Что покоятся лет уже триста,

Просияв каждый в жизни земной,

Обрели здесь последний покой.

Ты прекрасен в любом окруженье,

Потому что огонь и движенье,

Лунный свет, и любовь, и напалм

Ты обрушил на головы нам!

Джим и Мик

Солнцем Калифорнии согретый,

Но стихов не пишет он о свете,

Редко, на мгновенье солнца луч

Улыбнётся робко из-за туч.

Здесь Царица Ночь сидит на троне,

И в её подвластном легионе

Те, кого пугает солнца свет,

Все ей дали верности обет:

Сонмища шаманов и колдуний,

Зрящих сквозь столетия ведуний,

Одинокий путник среди них-

Сам поэт, и он же – Лизард Кинг.

Англия туманная, сырая

Для него она – страна родная,

Его песни вот уже полвека

Словно солнце греют человека,

Он рассеял тьму, но этот свет

Бунтом окрестил истэблишмент.

Занавес за прошлым закрывая,

В будущее взгляд свой устремляет,

День ему вчерашний скучен, пресен,

Только – завтрашний безумно интересен,

Превратится завтра во вчера,

И опять продолжится игра,

Здесь не физики законы, здесь успех,

«камни» катятся не вниз, а вверх!

Словно, день и ночь, Луна и Солнце

В каждом воцарились во плоти,

Но когда Любовь в тебе проснётся-

Ты пойдёшь, они лишь позови,

За собой по улицам Любви!

Ты- моя депрессия…

Ты- моя депрессия, ты- моя тоска,

Небо ты не синее, небо- в облаках,

Если ночь, то- тёмная, нет её черней,

Если день, то- пасмурный, нет его скучней,

Если дождь закапает- две недели льёт,

Ветерок- не ласковый, а одежду рвёт,

И, не тихо падает и ложится снег-

Вьюги бег отчаянный и злорадный смех,

И луна ущербная смотрит свысока,

Ты- моя депрессия, ты- моя тоска…

Фантазия на стихотворение Джима Моррисона

«Лошадиные широты»

Ужасом глаза мои наполнив,

Беззащитны в логове стихии,

Бьются в тёмных водах, тонут кони,

Умоляя ржанием, спасти их!

Ног не разбежать в морской пучине,

Вяжут многотонные оковы,

Не скакать свободным по равнине,

Не нужны коню теперь подковы!

Распустилась по воде, чернеет,

и намокла шёлковая грива,

никогда уж больше не сумеет

ветер приласкать её игриво!

И стальная грудь уже бессильна

Разорвать объятия стихии,

Бьются в тёмных водах, тонут кони,

Умоляя ржанием спасти их…

Роковая водная стихия

И твоей судьбой навеки стала,

Словно мать любимое дитя

В белой колыбели укачала.

Тихо спишь, ласкаемый водою,

Локоны рассыпались на плечи,

Дионис, облитый чёрной кожей,

Пир оставил, и погасли свечи,

Двери восприятия закрылись,

Сердце твоё биться перестало,

Роковая водная стихия

И твоей судьбой навеки стала…

Неистовый, правдивый, роковой…

Неистовый, правдивый, роковой,

Бесстрашный, с переломанной судьбой!

Взял проклятый поэт себе девизом

Разоблачать без всяких компромиссов,

Разоблачать себя и мир насквозь порочный,

На сцене оказавшись, как нарочно,

Меж песен, а, когда и прямо в них,

Внедряет обличительный свой стих!

Ему не по нутру таких вещей природа,

Когда народом истребляются народы,

И генералы, славы что алкают,

На гибель верную мальчишек отправляют,

Когда свободен человек, себе хозяин,

А жизнью собственной, увы, не управляет,

Чужой сценарий и навязанная роль

Ему милее, чем своя, родная боль!?

Неистовый, правдивый, роковой,

Бесстрашный, с переломанной судьбой,

Ты выбрал жребий собственной рукою,

Лишая общество желанного покоя,

Вскрываешь язвы и пускаешь гной

Своею нерифмованной строфой!!!

Если бы…

Если бы тебя любили в детстве,

Если б не пустыня по соседству,

А цветущий яблоневый сад

Ранним утром радовал твой взгляд,

Если бы с индейцами фургон

Был не явь, а просто детский сон,

И шаман, увиденный тобой,

Так не управлял твоей судьбой,

Если бы кровавая война,

А причина ей всегда одна,

Не столкнула тысячи солдат,

Землю превратив в кромешный ад—

Ты бы был подобен райской птице,

Опуская томные ресницы,

Нежно обвивая микрофон,

воспевал бы лишь любовный сон.

Мне тебя бы оставить в покое…

Мне тебя бы оставить в покое,

Не смотреть и не слушать, нет!

Оборвать, не тянулась чтоб более

Вереница бессмысленных лет.

Мне тебя бы оставить в покое,

О тебе ничего не писать,

Мне бы взять и не чувствуя боли,

Эту книгу Любви разорвать!

Разорвать, растоптать и развеять,

Пусть бы прах в поднебесной исчез!

Нет, пусть лучше он ляжет на землю,

На могиле твоей, в Пер- Лашез…

Ко дню смерти, 3 июля 1971.

Вечная память (2018 год)

Вечная память- это когда тебя нет давно,

А те, кто остались помнят и любят тебя всё равно.

Кто-то сказал из поэтов, что долго ни что не живёт,

А только поэзия с песней кочуют из рода в род.

Вечная память- другая, если в жизни ты был артист:

Можно послушать пластинку, или поставить диск.

Только игла коснётся, как чёрный виниловый круг

Голосом отзовётся из Калифорнии вдруг!

Тянет пустынным зноем, молодёжь с нетерпением ждёт

На площадке «AUDITORIUM» группа «Doors» свой концерт даёт.

На залитую солнцем сцену, словно ночь опустилась на час,

Опьянённому музыкой залу, был «The End», как магический глас.

Пел шаман- и в глазах его звёзды всем дарили волшебный свет!

Танцевал – и взлетало к солнцу его тело, которого нет!

По плечам рассыпались кудри, что лежат под могильной плитой!

Лишь на долгую вечную память мне останется голос твой…

Часть вторая

Ностальгия

Июльской ночью по тропинке Пер- Лашез

Мне как-то довелось идти одной,

Где, как ни здесь и в это время года

С восторгом можно насладиться тишиной!

В глубь кладбища неспешно удаляясь,

Оставив шумный город позади,

Прохладой и покоем наслаждаясь,

Услышала я что-то впереди.

Замедлив шаг, вглядевшись в сумрак ночи,

Прошу я сердце свой умерить стук,

Сова бесшумно с дерева слетая,

Своим крылом меня коснулась вдруг,

И, спрятавшись за белою колонной,

Я превратилась в зрение и слух,

Как выхватив из тьмы одно надгробье,

На нём луна свой очертила круг.

Сбылось ли моё тайное желанье,

А может наяву я вижу сон?

В кругу мужской фигуры очертанье,

Стоит луною призрак освещён.

Вот чудо! Кто же он?

Ведь здесь приют последний

Нашло немало гениев земных:

Мольер, Шопен, Уальд и много прочих,

При жизни признанных кумиров среди них.

Мой призрак молод и хорош собой,

Высокий, стройный, и с кудрявою копной,

Немного бледен, в чёрном одеянье,

Казался, как живой при тусклом звёзд мерцанье.

Он опустился на своё надгробье,

Рукой нащупал- вспыхнул огонёк,

И появился голубой дымок,

И мне подумалось, что после погребенья,

Наверно, кто-нибудь изрядно перебрал,

А не имея сил уйти со всеми,

До полночи на кладбище проспал,

И был он, видимо, не робкого десятка,

Что смог уснуть на кладбище так сладко,

И пробудившись, вмиг не поседеть,

Куря спокойно, на надгробии сидеть.

Тем временем мой призрак докурил,

Привычным жестом сигарету погасил,

И на темнеющий восток взглянув тревожно,

Меж плит гранитных начал пробираться осторожно,

И я путём окольным, но одним,

Не отставая следую за ним.

Немало времени прошло, как мы в пути

И Пер- Лашез остался позади.

И вот, вступив в неоновый чертог,

Он, изумившись, двинуться не смог!

Каким всё это создано творцом?

Как город изменил своё лицо,

С тех пор, как сорок лет тому назад

Его объятьям был поэт- изгнанник рад!

Был счастлив отдыхать под сенью лип,