Я знаю вашу тайну

– Ну и погодка! – выдавила мама. – Ещё вчера тепло было. Папа пошёл в палатку, чтобы переодеться к ритуалу. Скоро и тебя позовут.

Я кивнула и улыбнулась.

Моё внимание привлекала площадка, заставленная машинами с включенными фарами. Возле каждой стояли оборотни. Они о чём-то переговаривались, слышны были короткие отрывистые смешки.

М-да. Не часто такое увидишь: весь цвет – первые лица стай собрались на церемонию оборота собственных детей.

Хм. Не так уж и много в наших краях кланов, чтобы заполонить скалистое плато «Волчьего клыка» целиком. Оборот рядовых членов стаи проходил обычно в общине под контролем правой руки вожака или старейшин, как например, Мартин – старейшина клана Белых волков в Горнии. На «Волчий клык» приглашались только дети вожаков и первых лиц.

Дело не в особом отношении, – хотя состояние привилегированности ощущалось, – просто по статистике пять из десяти детей обернувшись, демонстрировали силу, передавшуюся от родителей. А это – ураган, сметающий всё на пути! Мощь, помноженная на магию Первого оборота. Их сила за гранью обычного формата.

Магия в семьях наследовалась из поколения в поколение, и если было подозрение, что ребёнок родился с задатками Альфы, то ритуал считалось опасным проводить в стае – вожак мог не удержать волка равного по силе ему самому. Обезумевший оборотень мог наброситься на любого члена стаи и разорвать. Существовал ещё зов стаи, но не все из оборотней его сразу слышат. Потому церемонию проводили в последнюю ночь лета и участвовали в ней вожаки многих стай, чтобы помочь, если вдруг произойдёт казус.

– Сейчас разожгут костры на скальном зубе, и начнётся церемония.

Мама болтала, а я вяло кивала. Понимала её, ведь она волновалась не меньше.

Присмотрелась к огромной куче поленьев, посыпанных хворостом – чтобы горело хорошо на самой вершине огромного валуна, напоминающего по форме клык. Отсюда и название места. Поискала взглядом Константина. Рядом с отцом его не оказалось и в толпе ребят, стоявших особняком и болтавших о чём-то – тоже.

– Всё. Начинается. Иди, – произнесла мама и подтолкнула меня в спину.

Я послушно пошла, но, не отрываясь, смотрела на вспыхнувший и разгорающийся на фоне густого тёмного неба костёр.

– Привет, – раздалось над ухом.

Константин. Он улыбался и заставил ответить ему тем же. Получилось не очень, но всё спишем на волнение. Я надеялась на это.

– Привет.

– Хоть бы написали, где женская палатка для переодевания, а где мужская.

Он забавно ворчал, следуя рядом к высоким шатрам, попутно махая рукой кому-то из знакомых. Я тоже пару раз ответила на приветствие, но это не заставило расслабиться, наоборот – напряжение возрастало.

– Прости, что отказалась от встречи, – начала я. – Не смогла. Трудно объяснить. Просто не смогла и всё. Мне удалось прогуляться по парку. Немного остыла.

– Я виделся с Аркадием – он всё объяснил. Тебе и правда нужно было побыть с кем-то, кто не имеет отношение к нашему виду. Прости, я не подумал. Ты поступила правильно и взвешенно, впрочем, как и всегда.

Я хотела ответить, но не сразу нашла слова, потому промолчала и кивнула. За сорванное свидание я была прощена. И на том спасибо!

– Ну вот! Очередь! – досада в голосе Константина была наигранной.

– Да уж, не порядок, – я немного расслабилась.

В самом деле, зачем трусить? Нагнетать? Всё естественно, так же как дышать. Впрочем, совсем не естественно, что Трусиха рвалась и не давала мне спокойно жить весь день, а теперь была тиха и невинна. Лишь изредка, она царапала меня изнутри, полагаю, сообщая, что всё ещё здесь.

– Скоро увидимся? – подмигнул Константин.

– Уже очень скоро, – кивнула я.

Откинув клапан входа в палатку, я шагнула внутрь.

Несколько девушек скинули с себя одежду и облачались в туники. Они улыбались, перешёптывались. Знакомых волчиц среди них не оказалось, и я прошла к скамье, на которой лежали несколько стопок с ритуальными одеждами. Рядом стояла гнутая вешалка на колесиках, со множеством болтающихся на ней плечиков. Часть из них уже заполнились одеждой.

Подхватив из стопки тунику, я прошла вглубь и начала раздеваться.

Холод заставлял ёжиться, но я продолжала разоблачаться. Оставшись полностью обнажённой, накинула тунику, пригладила её. Одеяние – прямоугольник с прорезью для горла, обшитое искусной вязью рун. Взяв пояс, скрученный из разноцветных нитей, запахнула разрезы по бокам и подвязала его на талии.

Девушки уже вышли из палатки, а на их месте теперь переодевались другие. Я приблизилась к противоположному проёму в шатре, чтобы выйти, но замерла в нерешительности. Мне вдруг стало очень страшно. Вся моя жизнь была подготовкой к этому моменту, и вот он настал, а я трусила.

Удивительно, но именно мой внутренний зверь вдруг повела себя храбро. Она послала мне эмоцию, сродни той речи, что произносят перед своими полками короли. Я и испытала невероятный подъём, но продолжала стоять на месте.

– Ты идёшь? – кто-то тронул меня за плечо.

Повернула голову. На меня смотрела курносая девушка с карими глазами. Она улыбалась.

– Да. Не могу решиться, – промямлила я. – Холодно там.

– Очень холодно. Потому: виват дарам Священного дерева! Иди! Съешь один, и будет жарко.

Мы покинули шатёр вместе, и сразу у входа на треноге стояла чаша с листьями. Взяли по одному и разжевали. На вкус – так себе. Даже противно – трава травой. С тем же успехом можно и сено есть.

Глотнув с большим трудом, обхватила себя руками, чтобы согреться и кивнула незнакомке. Мы вдвоём двинулись к скале, где уже стояли несколько девушек и парней. Они напоминали статуи на фоне тёмного звёздного неба, обласканные красно-оранжевым светом огромного костра.

И вдруг я почувствовала, что по телу растеклось тепло. Голова затуманилась, и я перестала переживать. Меня манило небо и красивый белый диск на нём – Луна. Зверь внутри меня росла, и я чувствовала её боль и желание освободиться. Но к моему удивлению ломота в теле вообще отсутствовала. Наверное, стоило благодарить за это листики Священного дерева – они купировали ощущения. Ну, или у меня не всё, как у всех, что не плохо.

Константин вышел из шатра последним и присоединился к нам. Навскидку нас человек тридцать – тридцать пять: юных, стройных, готовых принять свою участь.

Неожиданно раздался вой. Он донёсся с другой стороны от «клыка». К нему присоединился второй, третий, четвёртый…

Волчица заёрзала внутри моего существа, откликаясь на призыв. Тут я увидела бредущую к нам толпу женщин. Среди них была и мама. В другой бы момент я обрадовалась или ещё как-то отреагировала, но не сейчас: в голове туман, а ну душе – покой.

Мама встала напротив меня, и протянула лежащий на раскрытых ладонях красный минерал – амулет. Я поклонилась. Не смотрела на маму, пока она что-то говорила мне. Когда она закончила, я, опустив голову, повернулась и точно в трансе побрела следом за остальными к церемониальному камню.

Мы выстроились, чтобы взойти наверх. Я запрокинула голову и устремила взор к Луне и звёздам. Амулет согревал ладонь, колол пальцы. Но я чувствовала необходимость этого, ведь талисман призван забрать часть магии Первого оборота на себя и мне будет проще услышать зов Альфы – папы.

– Как больно! – простонал кто-то рядом. – Листья не помогают. Тело горит огнём! Его крутит.

– Невозможно. Амулет тоже не работает! – вторил другой голос.

– Невыносимо! Сейчас сдохну! – говорил кто-то ещё.

А у меня ничего не крутило, не горело. Стоило ли спросить об этом, или обойдётся?

Пока размышляла над простым вопросом, настала моя очередь. Я стала взбираться босыми ногами по пологим уступам валуна. Костров оказалось два, и они полыхали, облизывая языками темноту. Между ними выложенная дорожка из нескольких амулетов, а внизу, под выступом скалы уже выли новообращённые волки.

Мой зверь притихла и давила на рёбра тяжёлым бременем.

Я с трудом присела и положила минерал следующим в линии амулетов. Он поймал отблеск, взбесившегося пламени и потух. Мне стало тяжело дышать. Выпрямилась. Сделала шаг, второй и едва не задохнулась от острой боли во всём теле. Я хватала воздух ртом, но мне всё равно его не хватало. Мышцы разрывало от пульсации, а сухожилия стягивали их, не давая наполнится энергией до отказа. Мир завертелся, окружил меня и сжался.

Я издала рык, оскалилась. Захотелось сделать прыжок, чтобы одним махом покинуть неясную явь и оказаться в другом, открытом и свободном мире.

И я прыгнула…

Приземлившись, встала на четвереньки, но всё еще была человеком. Из горла вырвался рык. Звериная ипостась ломала меня, крутила. Я каталась по скалистой площадке и скулила, потому что моя волчица никак не могла вобрать в себя человека. Я ничего не замечала вокруг, всё стало бессмысленным, маловразумительным. Была только она – боль, сводящая с ума, заставляющая молить о смерти.

И вдруг невыносимые муки прекратились и я, будто очутилась в невесомости. На краткий миг ощутила силу первородной магии, которая помогла трансформации. Я ощущала себя крохотной, защищённой, укрытой в мощном теле, а мой зверь твёрдо стояла на земле четырьмя лапами. Трусиха завыла, протяжно и громко, чтобы сам Космос услышал её голос, а я расслабилась и наша общая душа наполнилась счастьем.

Энергия оборотной магии пульсировала в каждой клетке тела. Мы хотели бежать. Долго. Лесная чаща вдруг превратилась в самоцель. Пришло осознание, что только ради этого стоило терпеть и ждать семнадцать лет. Меня манил её запах. Он буквально заполнял мозг, одурманивал.

Трусиха переступила лапами, и шаг дался с большим трудом, хоть и был пружинящий, крепкий. Теперь я была внутри волчицы, сжавшись до маленького зёрнышка, как она когда-то, и смотрела на мир её глазами.

Раздался хор голосов – выли волки. Волчица отступила и мотнула головой. Нет, мы сами по себе. Впереди охота, и мы будем там. Причём, мне не обязательно присутствовать – могла и отдохнуть, наслаждаясь дивными ароматами осеннего леса.

Вой снова разорвал тишину, и я услышала в своей голове хриплый голос:

– Остановись! Подчинись!

Потом другой:

– Ты часть стаи!

И снова первый, хриплый:

– Стая призывает тебя!

Но среди гомона не было сильного и подчиняющего, и мы могли не слушать остальных, а бежать, бежать, согревая мышцы, следуя за влекущим запахом лесных трав, шишек, деревьев, грибов…

– Смирение!

Это был голос вожака – моего отца. Он сильный и мощный. Голос подавил инстинкт и боль тела. Волчица подчинилась. Прижав уши, заскулила, отступила назад, приникла к земле, прикрыла лапами нос.

– Слабая волчица, – прошелестел хриплый голос. – Плохо.

Я хныкала под ощущением давящей магии Альфы, которая растаптывала нас, заставляя разрываться сердце. Скулила от страданий. Тело волка клокотало от охватившей его боли. Но власть вожака сильнее.

Сильнее…

Глава 4

– Вставай! – позвала мама. – К тебе пришли.

Повеситься хотелось. Как у мамы получалось оставаться настолько спокойной? В семье всё стало шатко и валко, а мама – будто и не заметила произошедшего!

Я сильнее зажмурилась. Наступил третий день после оборота – а значит, мне всё же придётся вылезти из постели и развить бурную деятельность.

В последний день лета у части студентов университета случилось ритуальное торжество, потому волки не одиноки в коротком официальном отстранении от обучения. Можно сказать, что маги нам обязаны дополнительными днями безделья. Так, конечно, было не всегда. Очень давно обучение начинали в первый день осени, а к третьему дню, профессора не обнаруживали доброй половины студентов, по причине их госпитализации. То оборотни друг в отношении друга агрессию проявят, то магам от оборотней достанется.

Ладно. Чего скулить и прятаться? Пора встречать свою судьбу. Открыть глаза и…

Добрый день, дамы и господа! Я здесь, среди оборотней – неудачников! Мы не опасны, нас можно показывать в цирке, чтобы ребятня аплодировала.

Ненавижу! Всех ненавижу! А себя больше других!

Я выдернула подушку из-под своей головы и прикрылась ею, чтобы не лицезреть стройную, спортивную фигуру мамы, не слышать её голос, не видеть свет, врывающийся сквозь раздвинутые шторы.

– Ну, хватит! – было слышно, что мама улыбалась.

Ох, мама! Хватит! Хва-а-а-атит! Всё – я попала в мир фальшивых улыбок и несчастных уродов. Я – урод. Ясно же, что угодила в болото под названием «Горемыкина трясина».

Подушка была сорвана с моего лица и надо мной нависла мама. Её губы были поджаты, а серые глаза смотрели с сожалением:

– Это мой дом – значит мои правила! Встань, сходи в душ, приведи себя в порядок и спускайся к завтраку. Поняла? Всё. Я ушла. Собирайся.

Я кивнула, села на кровати, а мама выпрямилась, смерила меня улыбчивым взглядом, подмигнула.

– Тошно, – промямлила я. – Мам, как ты можешь? Папа, наверное, уже послал за братьями?

В ответ кивок.

– Представляю, как он сердится на меня! – со стоном повалилась я на кровать.

– Твой папа – вожак стаи, а ты его дочь. Всё! Хватит разговоров! Марш в душ!

Поднявшись, я прошлёпала босыми ногами в ванную комнату. Включив и отрегулировав подачу, залезла в поддон и встала под душ.

Я всегда любила воду, но сегодня казалось, будто она наказывала меня: стуча по спине, плечам, затылку жёсткими каплями. Это было физическое возмездие за то, что не стала лучшей частью рода, а взгляд папы, после моего оборота – кара душевная. Думаю, он осуждал меня, ненавидел и брезговал мной. Я стала крахом всех его надежд, его унижением, слабым звеном. Хилый оборотень – самое страшное поражение, которое папе удалось пережить за жизнь. Я понимала, что подвела не только его, но и всю семью Быстровых-Вог.

Почему так? Я была уверена, что стану сильной. Мне не в кого уродиться слабой волчицей! Проще уйти, куда глаза глядят.

А что? Передо мной открыты все пути, ведь Ритуал совершён, могла и расслабиться. Поеду к Алине или Агнессе. Теперь уж точно, вольна заниматься всем тем, что в голову взбредёт. Например, жить и учиться в институте на человеческой территории, а не в университете магии. Буду заниматься историей, как и мечтала.

Эх, поговорить бы с кем-то в таких случаях полагалось, но я не в состоянии. Алинка звонила. Оставила кучу аудио-сообщений на ситронке. Я их не слушала – ревела. Плачь – последний штрих в моём новом стиле «Виват, неудачница!»

М-да. Агнесса тоже старалась на пару с сестрой. Суток не хватит, чтобы прослушать все записи. Ещё есть от Кости и Тима. Пожалуй, только звонок Тима сейчас в самый раз. Он скорее всего утешать начнёт, но я быстро смогу перенастроить наше общение на поиски разгадок. Мне нужно заняться делом! Не важно каким, главное – прямо сейчас. И думать, думать только о тайнах преступления, о Стихии. А Константин…

Фу-у-у-ух! Константин.

Мы говорили с ним, как только он догнал меня там, в чащобе. Стояли друг напротив друга, обласканные серебряными нитями Луны.

Поморщилась от своих мыслей.

Идиотка! Вот ведь удумала: посеребрённые Луной! Я неумолимо сглаживала острые углы правды даже перед собой, и не могла себе признаться, что Константин нагнал меня в лесу, во время первого бега в зверином облике и приковал к себе.

Да, так происходит со звериной ипостасью, когда самка, чувствует сильного самца. Тоже мне, выбрал время бежать за мной!

После оборота всё воспринималось остро. Запахи, эмоции, ощущения – голова кругом, если верно формулировать, отношение к произошедшему. И тут вдруг он – мощный, подавляющий, Альфа! Моя волчица тут же захотела принадлежать ему, и готова была всё сделать ради этого. Она чувствовала в нём необходимость, равную жажде охоты.

Услужение – самое верное слово, которое я могла бы подобрать к нахлынувшим на волчицу чувствам! Вот тебе и посеребрённые Луной! Я заняла своё место в отстойнике для неудачниц, готовых лизать каждый след, оставленный обожаемым Альфой, ради того, чтобы он снизошёл до меня и сделал своей парой.

Всхлипы вырвались из горла, а слёзы смешались со струями воды. Ноги не держали, и пришлось сесть. Закрыв лицо руками, я попыталась отгородиться от несправедливого мира, распорядившегося моей судьбой так ужасно.

Вспомнилось, как я припала на передние лапы под обвиняющим взглядом отца, а потом, не выдержав, рванула в лес, и неслась по нему, не разбирая дороги. Меня остановил чужой запах, а потом и голос, прозвучавший у меня в голове.

Затормозив, я прислушивалась, нюхала воздух носом. Обострённое чутьё подсказывало, что где-то рядом сильный оборотень. Альфа. Он источал магию и животную мощь земной Стихии.

– Стой! Агата, остановись! Жди меня.

Я подчинилась грудному голосу волка, прислушалась к короткому вою, и ждала, когда Альфа окажется рядом.

Те минуты не забуду никогда. Я втягивала ноздрями маслянистый запах ночи, и реагировала на любой шорох, подёргиванием ушей. Ощущала себя хозяйкой леса, настолько, насколько мне позволял Альфа. И если бы не он, то моя первая охота стала бы самым счастливым моментом в жизни.

И вот раздалось шуршание травы и волчий рык. Последовал шлепок лап о мягкую землю, и я повернула голову. Между деревьями в потоке лунных световых стрел, пронзающих темноту, стоял огромный серый волк.

Взгляд его голубых глаз пронзал и влёк к себе. Его магия окружала и тяготила меня, заставляя подчиняться.

– Константин? – тявкнула я.

Увы, всё, что я могла к этому моменту.

– Поговорим! – голос, прозвучавший в моей голове, призывал к усмирению бушевавшего внутри негодования.

Меня подхватил холодный поток магии. Казалось, что я растворялась в нём, как сахар в чае. Я переставала существовать.

– Я выбрал тебя! Потребую у вожака Обещание. Не перечь мне!

Волк подошёл очень близко, положил свою голову мне на шею. Лизнул шерсть. Замер.

Меня колотило так, что я дрожала всем тело. Сначала стало невыносимо холодно, а затем жар заполнил всю целиком. Казалось, что меня сейчас разорвёт от странного чувства, но в то же время именно оно окрыляло, придавало уверенность, рождало страсть.

Да, страсть! Именно страсть! Я хотела Константина, как никого и никогда. Если он попросил, то я стала бы его первой добычей – самкой, готовой разделить с ним любую ночь под Луной, лишь бы позвал.

Проклятье!

Я резко отдёрнула руки от лица и снова попала в прежний мир, сосредоточившийся в четырёх стенах ванной комнаты и льющейся из душевой лейки воды. Помещение затопил горячий пар, и настенная плитка теперь была почти неразличима.

Резко поднявшись и расплескав воду на пол, я попыталась обернуться волком. Снова на меня набросилась пульсирующая энергия, но боль уже не ощущалась. Напротив – мне нравилось состояние перехода, когда я переставала чувствовать собственное тело, потому что появлялось другое – более сильное, быстрое, хваткое.

Оборот случился, и мне сразу стало легче смотреть на жизнь. Моя вторая сущность дарила покой и умиротворение, возможность обрести душевное равновесие.

Завыть не решилась – боялась, что мама ворвётся в ванную.

Я выпрыгнула из поддона, и мягко бесшумно ступая по мокрой плитке, подошла к умывальнику, над которым висело зеркало. Встала на задние лапы и вгляделась в отражение.

Бело-серебристая шерсть, зелёные хищные глаза, изящная мордочка, острые ушки. Я нравилась себе и принимала свою вторую сущность, как данность и подарок. Она красивая, моя волчица.

Но почему я чувствовала себя настолько несчастной? Слабый волк – не значит плохо. Вообще, даже нормально. Мы говорили с мамой о том, что может случиться всякое и родительница заверяла меня, будто ничего не изменится – всё останется, как прежде внутри семьи.

Увы, они скоро возненавидят меня. Почему? Потому что, братьям придётся однажды кинуть вызов вожаку – папе. И не они одни смогут это сделать. Константин тоже имел права на вызов, и мне придётся идти за ним, за его волей, против братьев и отца.

Я этого не хотела. Я не могла.

На выдохе снова вернулась в человеческий облик. Теперь на меня смотрела русоволосая девушка с зелёными глазами и плещущейся в них печалью.

Отшатнулась от зеркала, отвернулась от него, застыв посередине ванной комнаты. Мысли роем осаждали голову. Одним словом: караул! Нужно было сосредоточиться на одной. Всего одной!

Перед взором возникла картинка: Лихой, лист бумаги, и символы на нём.

Да! У меня полно дел. Тим! Он приедет. Обещал.

Снова влезла в поддон, намылила волосы шампунем, хорошо растёрла пену. Необходимо ловить момент, и попробовать насладиться им. Так и сделаю, пусть и будет это выглядеть агонией в глазах окружающих. Я вольна делать, что желала и собиралась этим пользоваться.

Наскоро вытеревшись и замотавшись в полотенце, я вышла из ванной. Ухмыльнулась и бросилась к шкафу. Достала то самое платье, которое собиралась надеть на первую вечеринку в университете. Оно было чёрным, на тонких бретельках, шёлковым, открывающим колени. Кожаный пиджак ей в комплект. Ха! Образ вполне годился для пышного траура по представлениям о моей будущей жизни.

Облачившись в наряд, я занялась волосами и вскоре, русые пряди лежали на плечах крупными локонами. Немного подкрасив ресницы, я предельно внимательно осмотрела отражение и тут же отвела взгляд – стыдно стало.

Откуда взялось это чувство? Не знаю. Но именно стыд, заставил навернуться на глаза слёзы. К счастью, осознание, что потечёт тушь, принудило взять себя в руки.

Ха! Как там говорится? Если всё летит в бездну, то на её краю, косметика спасает то, чем вы дорожите – ваше лицо.

М-да. Осколки. Кругом осколки видимого семейного благополучия. Пусть даже никто ещё не осознал, что в зеркале семьи уже создалось внутреннее напряжение, которое неминуемо приведёт к разрушению.

Ладно. Главное – соблюдать видимость благополучия, и будь что будет.

Направилась к двери, и резко дёрнула её на себя. В проёме стоял Константин.

Я отступила на шаг, ошарашенная переменой в чувствах к парню. Ну, в смысле, их пикирования в пропасть. Траектория странная: после дико возвышенных и боготворящих предмет воздыхания, до резкого обрыва вниз. Хм. Если проще, то эмоции стали вдруг такими же адекватными, как пиво для знатоков солёных орешков.

А где, я вас спрашиваю, та новая, пост-ритуальная форма соизмерения мира, на принятие которой я потратила остаток ночи и всё утро? Ну, до кучи убила время и тонну косметики, чтобы просто выглядеть нормально, или как прежде. А заодно достала из глубин личности страшное чудовище, желающее на нервной почве покрутить планету на той части тела, на которой получится.

Константин осмотрел меня изучающим взглядом. Его взор, добравшись до лица, сделался удовлетворённым, и, глядя мне в глаза, он сказал:

– Великолепно! Ой, прости. Не поздоровался. Привет, красотка! – растянул рот в улыбке оборотень. – Чего же ещё просить у судьбы? Только красивую девушку, чтобы пригласить её на танцы. Осталось узнать, не побрезгует ли прекрасная дама моим приглашением?

Что за ерунда? Волчица внутри меня будто бы заснула. Ни звука, ни вспышки радости при виде супер-Альфы. Эй, подруга! Ау! Тут твой Альфа, он выбрал тебя!

Хм. Не понятно. Она сжалась, превратилась во что-то нетронутое, первозданное и мёртвое. Я хорошо помнила тот всплеск эмоций, вызванный присутствием Кости в лесу. Ту страсть, настолько безумную и одурманивающую, что стало страшно за свой рассудок. А сейчас?

Сейчас Костя вдруг стал всё тем же парень, с которым я росла.

Та-а-а-ак! Зафиксируем в мозгу мысль, только в целях констатации факта, как чего-то неопровержимого. А мысль следующая: нет колебаний привязанности в большую сторону. Маятник замер на показаниях: «друг детства», «родной».

Неужели у слабых оборотней ипостаси равны между собой? Сейчас была полноправной хозяйкой человеческая и другая даже не претендовала на лидерство?

Хм. Нужно проработать этот вопрос. Тщательно.

– У нас разные танцы, – внутренне призывая себя к благоразумию, улыбнулась я.

– Танцы разные – справедливо замечено, но жизнь одинаковая. Ну, или судьба. Мне будет отказано, прекрасная Агата?

На Косте был синий костюм, подчёркивающий цвет его глаз, и светлая футболка. Волосы лежали в гладкой причёске. Чёлка была зачёсана назад, открывая большой лоб.

М-да. Раньше он так не носил…

– Да, судьба – та ещё затейница! – ответила я. – И шутки у неё странные. Прямо в этот момент происходит одна из них. Субъективно: просто молила Жребий, чтобы ниспослал ещё одну гадость до кучи – вот и появилась. Танцы – чем не пакость?

– Ты преувеличиваешь. Три дня из дома не выходила – вот и одичала. Нужно подвигаться, старушка!

Сердце в этот момент стучало ровно, будто не стоял рядом со мной перерождённый Альфа, а обыкновенный парень из прежней жизни.

Я шагнула в коридор. Костя отступил на шаг, пропуская меня. Захлопнула дверь. Подёргала её, чтобы прийти в себя и немного собраться с силами. Когда обернулась, то натолкнулась на озадаченный взгляд парня. Он смотрел на меня исподлобья, будто размышлял над чем-то глобальным. Я бы даже замахнулась на определение: «вечным».