Игра правил

В трубке послышалось показушное «цыкание», после чего незамедлительно последовал ответ:

– Да я тебе сразу отвечу, – лениво заговорил В. – Слаба твоя мысль и наивна. На нас двоих – даже элементарно посмотри со стороны и сразу всё поймешь. Вот ты меня для чего зовёшь обсудить? Только честно? Естественно, для того, чтобы потешить своё самолюбие победой надо мной. Ни о какой любви и ни о каком созидании твои цели и близко не говорят. Только эгоизм, только победа над другим человеком и стремление подчинить его себе. А наша извечная игра во взаимные подколки, кто кого переиграет и перепостановит, – это, по-твоему, что? Для чего мы это делаем? Опять же попытки унизить друг друга победой. Пусть и в довольно мирной форме некоего спарринга для тренировки мозгов. Но сути это не меняет. Пойми, нелепо ты выглядишь, приглашая меня доказывать идею «наличия добра» с мыслью об уничтожении моей позиции. Твоё желание унизить меня победой прямо противоречит идее о наличии взаимопомощи с точки зрения нравственных мотивов. Только эгоизм и стремление подавлять другого. Больше ничего в людях нет. И всё развитие социума «в рамках исторических масштабов» заключено в стремлении лучше и лучше скрывать сей мотив. А почему человек хочет быть «в белом»? Да потому что такая позиция обезопасит его и максимально скроет подлог с эгоистичным мотивом. Ведь если окружающие поймут горькую правду о том, что человеку плевать на них, то назреет открытый конфликт интересов. А принимать открытый бой опасно и невыгодно. Манипуляция и сокрытие истинных мотивов всегда надёжнее. Поэтому лучше пусть окружающие тешат себя иллюзиями о своей значимости, лицезрея тебя «в белом» с мотивами света и добра. Элементарная защита корыстных интересов. Красивые маски добродетели – это ложь. Желание «быть в белом» обусловлено страхом того, что эгоизм будет обличён и последует конфликт. Поэтому и врут люди чаще лишь тем, кто сильнее их самих. Против сильных лицемерят и улыбаются. А слабакам выливают подлинную грязь прямо в лицо. Такие дела. А ещё на партейку тебя унизить я, конечно же, подкачу! Тем более ты сегодня за чёрных.

– Ожидаемый ответ! – моментально отрезал я. – Оттого я тебя и зову обсудить нормально. Приходи, короче, в восемь, там и поговорим. Всё, давай, на связи, баланс не резиновый!

Я положил трубку. Такого ответа я, естественно же, не ждал. И он снова прав. Ведь я зову его в попытке потешить своё самолюбие. Зову отыграться. Реваншировать и унизить его своей победой. И в такой вот обёртке я пытаюсь пропихнуть мысль о наличии нравственного развития людей? О наличии вектора созидательных мотивов и кооперации? Я жалок. Да, получается, что всё развитие людей и заключается в стремлении лучше прятать корыстные намерения. Все друг другу улыбаются, но в кармане сжимают кулак и держат камень за пазухой. И современное повсеместное лицемерие, и моё в том числе, тому подтверждение. Не может быть и речи ни о каком нравственном векторе человечества.

Глава III

Тренировка и Мотя

Удачно купленный на eBay за сто три доллара чёрный спортивный костюм Jordan уже был надет. Беговые кроссовки в сумку, белые баскетбольные – на ноги. Полотенце, шорты, футболка, скакалка, бинты, подуставшие красные шингарты. Вроде ничего не забыл. О! Забыл килограммовые гантели, точно! Каждый раз рискую уйти на тренировку без них.

Сегодняшний поход отличался от похода во вторник. Я не получал наслаждения от нагрузок, а бегал, слушая сменяющиеся команды тренера, на автомате. Сегодня я понимал, что все мои занятия преследуют одну-единственную цель: стать сильным в стремлении победить как можно большее число людей, удовлетворяя свой эгоизм. Показать и доказать всем окружающим, что я сильнее и что я с лёгкостью могу унизить их в случае необходимости.

И тут я поймал себя на ощущении, что мне отвратительна подобная мысль. Что мне совсем не хочется кого-то унижать. Что вся суть и цель моих тренировок заключается в стремлении не зарасти жиром и чтобы мне легче давалась любая повседневная нагрузка. Да и в целом, когда при движении не чувствуешь вес собственного тела – это ни с чем не сравнимый кайф. Я понял, что цель моих занятий – не противостояние с другими людьми, а развитие самого себя. Что мне приятно становиться лучше, чем я есть сегодня, а не лучше, чем кто-то другой. Мне приятно воевать с самим собой, а не с другим человеком. Да! Именно так: война с самим собой. Это и есть устраивающий меня формат войны. Формат, реализуемый во всех действиях. Будь то тренировка или чтение книг, или любой другой аспект развития.

– Что на это смог бы возразить В? – сразу спохватился я. – Вероятно, он бы сказал, что мне интересно быть лучше, чем другие люди во всех аспектах, и исключительно тягой превосходства и продиктовано моё желание позвать его на сегодняшнюю дискуссию. Что мне льстит мысль о собственном главенстве над окружающими людьми. Что моё самолюбование результатами обусловлено лишь стремлением подавлять. Что конечная цель моего развития – повышение сопротивляемости к окружающим людям как источникам опасности. Реализация своего эгоизма наперекор эгоизму окружающих. А мой рассказ о «соревновании с самим собой» – удобное для самолюбия враньё.

«Конечная цель». Интересный термин. И в самом деле! Вот хочется мне быть лучше, чем я был вчера, и что? Для чего мне это нужно? Ведь не просто так. Цель же такая отчего-то имеется. Почему-то я реализую свою цель и реализую с удовольствием… Да, всё верно! Фактом своего роста и развития я удовлетворяю эгоизм. Я хочу – и поэтому делаю. То есть получается, конечной целью всё же является удовлетворение собственного эгоизма. Мне хочется быть сегодня лучше, чем вчера, значит, я таки удовлетворяю свои пожелания. Я удовлетворяю своё «я хочу», реализуя эгоизм. Но насколько верно продолжение? Насколько верно утверждение: «Реализация своего эгоизма наперекор эгоизму окружающих»? Насколько мне важно, чтобы наступал этот самый «перекор»? Насколько мне важно, чтобы у них что-то не получалось и что именно не получалось? Их развитие в каких-то конкретных гранях личности? Да не сказал бы, что меня беспокоят и настораживают какие-то выборочные грани личности окружающих. Пусть развиваются. Нет никаких проблем. Моя утренняя мысль в силе: «Я не против них, и они не против меня – мы существуем параллельно». Если меня не напрягают конкретные аспекты развития других людей, тогда что?

Переодеваясь в раздевалке и прощаясь с уже переодевшимися ребятами, я увидел сообщение в вотсапе от Моти. Там была претензия касательно не выполненного мной обещания. В прошлые выходные мы договаривались созвониться во вторник. А если быть уж совсем точным, то мы условились о моём звонке ближе к вечеру. И сие обстоятельство совершенно вылетело у меня из головы, и звонка позавчера не последовало.

Рослый и улыбчивый Мотя по паспорту не значился Матвеем. Мотей его почему-то с самого детства называл старший брат, бугай, в каком-то бородатом году ставший победителем то ли спартакиады, то ли универсиады по самбо, чем всесильно кичился при любой удобной и неудобной возможности. С какого именно возраста и почему Мотя стал Мотей, уточнений не было, но те семнадцать лет, что я его знал, он уже давно для всех был Мотей. По имени, указанному в свидетельстве о рождении, его называл лишь отец и люди при знакомстве первые пару недель. Что касается его матери, то она постоянно сюсюкалась с ним даже в присутствии других людей, чем часто вгоняла его в краску. В зависимости от настроения, для неё он был то «её хорошеньким», то той или иной породы кошачьим. Преимущественно «львёночком». Но для большинства коллег и даже для начальства он также был «Мотей».

«Блин, замотался, извини, Моть! Если будет время, подкатывай сёдня в восемь ко мне, пообщаемся и посмотришь заодно, как мешки в шахматы играют. Я с тренировки выхожу», – ответил второпях я.

Толковость Моти проявилась ещё в раннем детстве, и поэтому вместо «счастливого детства на улице», так восхваляемого и в полной мере испытанного его старшим братом, Мотю с шести лет отправили на секцию шахмат, благополучно заброшенную им в десять, после получения разряда кандидата в мастера спорта. Всё связанное с цифрами и структурированием материала для него было слишком просто, чтобы быть интересным. Утомить его не способна была даже работа ведущим программистом java в представительстве одной из крупнейших в мире IT-компаний. И он всегда оставался полон энтузиазма и сил «поделать что-то ещё». Например, помимо основной работы в компании он активно развивал свой стартап. Изобрёл совершенно новый формат материальных ценностей – электронные предметы искусства. Electronic Work of Arts или сокращенно e-WoA. И сейчас находился в стадии внедрения его в информационное пространство. Идея просто революционная. Помню, как перед встречей с инвесторами он тренировал презентацию на ничего в этом не смыслящем мне, рассказывая про кросс-платформенное программное обеспечение на базе технологии блокчейн, защищенное криптографическим протоколом SSL, и четырехступенчатую валидацию: Mining, Crafting, Investment, Trading. Суть задумки была в том, что на созданной им платформе генерируются электронные арт-объекты, имеющие формулы вероятности получения качественного уровня или что-то типа того. А потом, на опять же им созданной электронной бирже, они как-то продаются-покупаются участниками. И даже рассказывал про последующий вывод своего e-WoA на IPO. Короче говоря, подобные вещи находятся за гранью моего понимания. Но слоган его проекта я очень хорошо запомнил: «Будущее, наступившее уже сейчас». Мне тогда показалось, что звучит очень круто. И, насколько мне известно, тем инвесторам показалось так же, и они ухватились за проект как за золотую жилу, согласившись вкладывать в него какие-то просто сумасшедшие деньги.

– Точно! – осенило меня. – Я наконец-то понял, какие конкретные аспекты и грани развития личности других людей мне бы не хотелось видеть. Меня бы не устроило развитие их личности, способное ограничивать развитие моё. Допустим, чья-то возможность контролировать мою свободу действий. Или возможность другого человека взять желаемое мной. Противостояние всегда начинается при появлении конфликта интересов. Когда два человека начинают претендовать на что-то одно. А так как ресурсы в нашем социуме ограничены, то и конфликт интересов неизбежен. Вот и ответ!

Вроде всё сложилось, всё встало на свои места. Но не покидало ощущение, будто что-то не так. Логика сложилась, а эмоционально я до сих пор сопротивляюсь. С чего бы это? Какие у меня есть основания сопротивляться? Ведь я наедине с собой, и мне не стыдно признать поражение своих же мыслей? А для самого себя мне не терпится докопаться до истинной сути возникшего протеста. Публично, может, и не признал бы ошибки, но сам себе врать-то не стану. Не вижу смысла.

И тут я понял – диссонанс обусловлен тем, что, с одной стороны, вражда логична и должна присутствовать, но, с другой стороны, я почему-то не испытываю её к другим людям. Неужели у меня нет с ними точек соприкосновения? Ведь ещё как есть, и немало! Почему тогда нет конфликта интересов? Видимо, искать нужно в определении слова «ресурсы», те, что ограничены. И тогда появятся нужные ответы.

«Косячник ты. Вечером подъеду в районе восьми», – пришёл ответ от Моти.

– Ну и славненько, побеседуем теперь уже втроём, – заключил я, вытираясь в раздевалке после прохладного душа.

Хоть Мотя и любил пофилософствовать о жизни за чашкой крепкого чёрного чая в узком кругу, но за его пределами сложно было стать свидетелем Мотиной дискуссии с кем-либо. А уж вывести его на откровенный спор было и вовсе задачей неосуществимой. Спортивный интерес к доказыванию собственного мнения на публике напрочь отсутствовал в Мотиной натуре. Он всё время находился в каких-то внутренних размышлениях и общался с другими людьми лишь по мере острой необходимости. Помню интересный случай, приключившийся с ним позапрошлой осенью на тематическом мероприятии типа конференции или митапа, посвященном каким-то разработкам или инновационным решениям или ещё чему-то там.

Участники из года в год на таких мероприятиях почти всегда одни и те же, много кто друг друга знает и все со всеми обо всём беседуют. Уже привычный шведский стол с разнообразными закусками и напитками и десятки маленьких высоких столиков, вмещающих вокруг себя по три-четыре человека. Но в случае, когда беседующие сбиваются в группку, выходящую за рамки одного стола, они спонтанно сдвигают два-три столика в один побольше и продолжают беседу. Ведь никто не хочет «выпасть» из важного обсуждения за момент обеденной паузы. В тот раз получился стол из двух столиков, за каждым из которых находилось пять или шесть человек. Двумя из них были Мотя и двадцатисемилетний главный менеджер по связям с общественностью из другой компании, по совместительству представляющий одну из ныне очень трендовых пищевых школ.

Мотю привело в восторг очень простое, но получившееся крайне вкусным блюдо. На безобидный и ни на что не претендующий озвученный восторг в ответ он получил хоть и приправленную дежурным позитивом и дружелюбием, но по факту – неприкрытую критику его выбора. Последовали претенциозные наставления и рекомендации относительно будущих выборов в вопросах питания. Рекомендации были даны на основании услышанной в интернет-обзоре информации из книги, повествующей о вреде определенных продуктов. На чём в монологе главного менеджера по связям с общественностью были расставлены соответствующие акценты. Мотя решил не вступать в полемику, шутливо парировал его выпад изречением «живём один раз, и в жизни нужно всё попробовать» и, улыбаясь, продолжил трапезу. На что получил новое замечание касательно ошибочности данного взгляда на жизнь и продолжение пересказа интернет-обзора. И хотя Моте, разумеется, была прекрасно известна ошибочность позиции «живём один раз, и в жизни нужно всё попробовать», он продолжал шутливо настаивать на сказанном, безнадежно срезая углы и пытаясь вывести диалог в плоскость нейтралитета.

Суть этой ситуации заключалась в том, что Мотя не только читал книгу, послужившую основой обзора, о котором шла речь в рассказе менеджера по связям. Но ещё Мотя читал англоязычный оригинал не только самой книги, но и её первоисточников. Помню, как он взахлеб рассказывал мне про пропаганду недобросовестными авторами антихолестериновых препаратов, приносивших клиническим лабораториям в начале двухтысячных годов десятки миллиардов долларов. И что холестерин, к удивлению многих его противников, является основой для синтеза половых гормонов: андрогена, тестостерона, эстрогена, прогестерона. И всевозможные массовые заболевания аменореей и бесплодием, а также фригидность, импотенция, ранний климакс и болезни мочеполовых органов – всё это последствия обезжиренной диеты и лекарств для понижения уровня холестерина. Что в каждом грамме коры надпочечников содержится сто миллиграммов холестерина. И что им вырабатываемые стероидные гормоны, синтезирующиеся преимущественно из холестерина, участвуют в регуляции обмена веществ и энергии. Что в каждом грамме головного мозга и нервных тканей содержится двадцать миллиграммов холестерина. Что холестерин необходим для нормальной деятельности серотониновых рецепторов в мозге, а дефицит серотонина связывают с депрессией, агрессивным поведением и стремлением к самоубийству. Да и витамин D синтезируется под влиянием солнечного света из холестерина. Антихолестериновым препаратам нет дела до различения «хорошего холестерина» и «плохого холестерина»: они выводят из организма и тот, и другой. Хотя до его рассказов я, как и большинство обывателей, был убежден в том, что «холестерин – это зло». Рассказывал он также про то что один из авторов книг о пищевых диетах сильно ошибался, заявляя, что фолиевая кислота содержится исключительно в растительных продуктах. В то время как куриная печень содержит в четыре раза больше фолиевой кислоты, чем шпинат. Но что там к чему и чем всё закончилось – я не понял даже тогда, не говоря уж про то, что не смог бы корректно воспроизвести суть сейчас. Рассказывал Мотя и про натуропатию и голодание Арнольда Эрета, и про пищевые волокна, и аутолиз сырой лягушки Александра Уголева, и про что-то ещё кого-то ещё. Рассказывал даже про расщепление пищевых продуктов в тонком кишечнике и про бактериальную активность в кишечнике толстом, в ходе которой происходят процессы брожения и гниения, образуя различные газы, такие как метан, водород, азот и сероводород, а также уксусную, молочную и масляную кислоты, что является абсолютной нормой любого организма вне зависимости от типа принимаемой пищи. Но хорошо я запомнил только то, что касалось работы головного мозга. Что пищевые белки делятся на неполноценные и полноценные: ненативные и нативные. И в первых очень мало незаменимых аминокислот, однако они очень полезны и богаты веществами и витаминами. Неполноценные белки содержатся в крупе, орехах, бобовых и овощах, а полноценные белки – это белки с большим содержанием аминокислот незаменимого ряда. Что одними орехами и бобовыми, к примеру, нельзя полноценно восполнить четыре из восьми незаменимых аминокислот: лизин, изолейцин, метионин и треонин. И что для обеспечения ими организма в обязательном порядке необходим животный белок. Что лизин активизирует мышление, а его недостаток может приводить к раздражительности, усталости и слабости. Что изолейцин определяет физическую и психическую выносливость, регулируя процессы энергообеспечения организма, в частности является необходимым для синтеза гемоглобина, отвечающего за уровень сахара в крови. Что от количества метионина в организме зависит синтез таурина, в свою очередь снижающего реакции гнева и раздражительности. И что метионин важен для многих функций организма, включая выработку иммунных клеток и функционирование нервной системы. А треонин и вовсе – структурный элемент центральной нервной системы. Эта аминокислота стимулирует иммунитет, так как способствует выработке антител. И что именно поэтому у всеядных и хищников интеллект развит значительно лучше, чем у травоядных. Ведь одна собака может пасти целое стадо баранов! Не думаю, что у кого-то появится желание сравнить интеллект коровы, лося или барана, например, с интеллектом крысы или ворона. Или с интеллектом шимпанзе. Ну а про интеллект хищного дельфина и говорить не приходится. А что касается сверкающих прекрасной фигурой и лучезарными улыбками блогеров и спортсменов, пропагандирующих крайности в питании или радикальные диеты, то не нужно забывать, что для поддержания полноценной работы организма эти люди употребляют огромное количество дорогостоящих специальных пищевых добавок и спортивного питания, включающих в себя множество полезных элементов и аминокислот. О чём, разумеется, в большинстве случаев «тактично» умалчивается. Поэтому кое-что из его слов я всё-таки для себя вынес: что всеядность человека – это не мода и не прихоть, а суровая видовая необходимость, давшая нашим далёким предкам огроменный эволюционный скачок в развитии. А радикальные диеты уместны для людей с проблемами пищеварения или для полностью сформированного взрослого или даже пожилого организма. Поэтому, слушая рекомендации «этого знаменитого авторитетного человека», не нужно забывать, что ему далеко за сорок, а «слушающим» обычно нет и двадцати. И начинать ограничивать свой молодой формирующийся организм в полезных веществах – не лучшая затея. Разумеется, в первое время, пока у организма будут резервы, человек, отказавшийся от всеядности, будет порхать с лёгкостью и восторгаться своим приобретением. И быть может, даже будет яро склонять друзей и знакомых к аналогичному формату питания, рассыпаясь в красочных рассказах об откуда ни возьмись приобретённой «дополнительной» силе и энергии. Но дополнительная сила и энергия будут лишь временным эффектом от высвобождения ресурсов на переработку «тяжёлых» продуктов питания. Со временем организм приспособится к новому формату существования, и количество энергии станет соответственным. Это как если резко похудеть на пять-семь килограммов: поначалу будет лёгкость, а приспособившись к новой массе тела, мышцы ослабнут. К такой хитрости прибегают профессиональные спортсмены боевых видов спорта – «сгонка веса» перед соревнованиями. Снижая массу тела, они получают краткосрочный прирост сил. Но как только запасённые ресурсы организма будут исчерпаны, а новые ресурсы черпать будет неоткуда, проявятся проблемы. Организм начнёт медленно деградировать, и в первую очередь этот процесс коснётся клеток головного мозга. Не говоря уже про катастрофические последствия радикальных диет для беременных женщин и формирующегося плода… Короче говоря, Мотя уделил большой промежуток жизни изучению вопроса питания. За это время им было прочитано, осмыслено и опробовано немало различных диет и крайностей. Но тем не менее, даже имея позицию, основанную на доскональном понимании вопроса, он не испытывал острой необходимости вступать в спор с человеком, готовым слушать и слышать только лишь себя самого.

Глава IV

Кооперация в отношениях и самолюбие

Юма всегда пытается успокоить меня, замечая моё напряжение из-за отсутствия ожидаемого результата. В данном случае из-за невозможности отстоять свою позицию во вчерашней дискуссии. Даже если я пытаюсь улыбаться и изображать хорошее настроение, имея намерение не испортить настроение ей, она всё равно чувствует моё нутро. Не то чтобы я плохо отыгрывал момент сокрытия истинного настроения, совсем нет. Наоборот, у меня всё крайне реалистично: спокойствие и позитив плавно изливаются и в голосе, и в мимике. Визуально моё состояние никак не отличить от истинно «нормального». Но она каким-то неведомым образом просто знает, как оно есть на самом деле. И никакие внешние атрибуты не способны защитить меня от её пронизывающего восприятия.

Сидя за обеденным столом после тренировки, я в очередной раз тонул в тщетных попытках скрыть нарастающее напряжение от предстоящего вечернего разговора: меня по-прежнему мучил провал во вчерашнем споре с В.

– Каждый смотрит на мир через собственные очки, – размеренно заговорила Юма. – Ты же сам всегда говоришь – каждому своё. Нельзя подогнать всех под один стандарт. Он воспринимает так, ты по-другому, а кто-то иначе, чем вы оба…

– Хорошо, что снова начали брать мариинский хлеб, – буровил я невпопад, как ни в чём не бывало. – А то белый как-то приелся уже, тем более под жареное мясо с рисом этот – самое то. Да и овощи под мариинский залетают ништяк. И огурцы, кстати, вообще не горчат в отличие от прошлых. У той же бабушки взяла или у другой?

Понимая обречённость попыток, я всё же старался не показывать своей обеспокоенности и до последнего держал вид «непоколебимого мужчины».

– У неё же, – недовольно отвечала Юма, понимая всю нелепость моих попыток уйти от темы. – Не знаю, почему так было прошлый раз. Я серьёзно тебе говорю… ты зря переживаешь и зря не хочешь говорить об этом. Со стороны всегда виднее ведь.

Её огромные серые глаза пристально высверливали мою плохенькую маску невозмутимости: она была решительно настроена довести задуманное до логического завершения.

Начав смекать, что банальным игнорированием темы отделаться не получится, я сыграл максимально доступное мне «искреннее удивление»:

– Почему не хочу говорить? – широко раскрыв «честные» глаза, изумился я. – Я услышал тебя, просто закончил разговор на ту тему и начал на другую. Мне нечего добавить к сказанному тобой по поводу моей позиции, но есть что добавить по поводу мариинского хлеба!

– Тебе всегда есть что добавить, если ты хочешь добавлять, – по-доброму улыбаясь, резюмировала она, вставая из-за стола, чтобы налить нам чаю. – Мне-то уж не рассказывай. Хотя я прекрасно знаю, что всё, что я скажу тебе на эту тему, ты и так прекрасно знаешь. Просто иногда нужно повторять очевидные истины. Они легко вылетают из головы именно тогда, когда больше всего нужны.

Тут мою голову посетили рассуждения о мужском самолюбии. Что мужчине важнее тешить его, чем заниматься поиском более верного варианта развития своей личности. Ведь если мужчине сказать: «Ты не прав вот тут, делай вот так», то даже если он будет понимать абсолютную верность и логичность рекомендации, то он всё равно будет брыкаться и опровергать. Упираться, что «всё не так» и он «сам знает, как лучше». И в итоге будет делать пусть и хуже, но лишь бы по-своему. Самолюбие – штука серьёзная. А если мужчине сказать: «Можно попробовать сделать вот так, хотя ты это и сам знаешь», то отторжения не возникает и последовать совету вполне себе хочется. Притом что суть остается точно такой же, как и в первом варианте. Меняется лишь обёртка. Вот и получается, что если не произносить злосчастного «ты не прав» и ненавистного указательного «делай вот так», а еще задобрить фразой «ты это и сам знаешь», то получится инструмент, способный пробиться через непроходимую броню вечно ущемлённого мужского самолюбия. Это верный способ донести близкому человеку желаемую помощь.

– Почему самолюбие мужчины так ранимо? – я решил раскрыть карты и обсудить с ней всё прямо. – Почему ты вынуждена так аккуратно подбирать слова, дабы не обидеть и не ранить меня? Почему тебе всегда требуется столько учтивости и деликатности в обращении с моим самолюбием? Зачем тебе извечные манипулятивные прикрасы и хитросплетения? Почему бы не рубануть всё прямо как есть?