Искусство и родинки

– Это пройдет. – Бесшумно прикрыв дверь, мужчина обнял меня со спины. – Я знаю его.

Я покачала головой. Было обидно, но чего я ожидала? Наверное, возможности извиниться. Может, Артур прав. Нужно время.

– Хочешь посмотреть фильм? – Теплый воздух защекотал мне шею. – Документальный.

– Такого мне еще не предлагали, – я засмеялась, и Артур накрыл мои улыбающиеся губы своими.

Фильм был посвящен французскому скульптору Огюсту Родену. Длительную часть пленки занимала биография гения. Моя голова касалась плеча Артура, что туманило и без того путавшиеся мысли. Сказывалась бессонная ночь. Веки тяжелели с каждой минутой, пока над ухом не раздалось доверительное:

– Когда-то я вдохновлялся его работами.

– Так он много значит для тебя? – Мгновенно очнувшись, я заглянула в лицо Артура. Серые глаза стали глубокими.

– Да. Понимаешь?

Я смотрела на мелькающие кадры и понимала, как художник, но не могла понять, как человек. Почему именно скульптуры Родена произвели на Артура такое впечатление? Почему не Микеланджело, не Бернини, не какой-нибудь другой великий мастер? К тому же, очевидных сходств между их работами я не наблюдала. Я задала тот же вопрос Артуру.

Он прижал палец к моим губам, поворачивая в сторону экрана.

– Смотри. Я хочу, чтобы ты увидела.

Я послушно уставилась в указанном направлении. Камера двигалась по бледным ногам, плавно переходя на мраморную ладонь, лежащую на них. Мужчина и женщина, скрепляющие объятия поцелуем. Скульптура вращалась – и я с удивлением увидела в руке одного из них книгу.

– Они читали?

– И только. Посмотри на их губы. Очень внимательно.

Я пригляделась и потребовала ответа у Артура. Поцелуй был лишь иллюзией? И он рассказал историю прекрасной Франчески да Римини, ангела искусства для всех творцов.

– Так это она… Та, о ком писал Данте. – Я остановила кадр, изучая запрокинутое лицо. – И ее возлюбленный.

– Убитый вместе с ней.

– Но они же ничего не сделали. Между ними ничего не было. – Встревоженная, я не заметила, как сжала футболку Артура.

Он невесело усмехнулся и заправил волосы мне за ухо.

– Она была замужем. Никто бы не принял их любовь. Только не в ту эпоху.

Фильм закончился. Мы лежали, закрыв глаза и вдыхая тепло друг друга, а я все думала об истории Франчески и Паоло. Что бы стало с ними, живи они в наше время? Я верила: они заслуживали счастья, как и любые влюбленные на этом свете. Но не все бывает так, как мы хотим. Они умерли много лет назад, оставшись навечно счастливыми лишь в мраморных объятиях друг друга.

Я все еще не могла сказать, что люблю скульптуры Родена. Обманывать Артура было бы нечестно. Но я была рада провести это время с тем, от чьих взглядов кружилась голова, узнавая о нем больше. Может, это и был верный путь. Может, в этот раз мы справились.

37.

Во вторник утром доставили подарок для Саши. Поджидая курьера у ворот, я смотрела на небо, избитое кружащимися птицами. Откуда они только взялись? От резких криков начинала болеть голова. Я была искренне рада поставить подпись в листке торопящегося парнишки и вернуться под крышу.

Когда же она приедет? В том, что Саша появится здесь до моего отъезда, я была уверена. Убирая коробку на самый верх шкафа, я точно знала: ее дорога обратно – лишь вопрос времени. Мне ее не хватало. Мы часто виделись с Марси, но она не могла заменить ту, что была рядом в тяжелые времена.

На сегодня не было никаких планов, погода к полудню испортилась, и я осталась в отеле. Захватив несколько кексов в кафе, я спустилась с ноутбуком на заднюю веранду. Наброшенный на плечи жакет спасал от сырого воздуха. Место было выбрано удачно: капли дождя не попадали на столик. Я нажала на кнопку. Ноутбук зашипел.

«Нужно найти тот фильм», – пришла в голову мысль. Мне все никак не хватало свободного времени, чтобы сделать это, и сейчас был подходящий момент. Я вбила в поиске название и поставила файл на загрузку. Отведя глаза от экрана, я уставилась на пустой дворик. Сейчас он пустовал. Ветер стих, забирая с собой все звуки, кроме разбивающихся о траву капель. Все выглядело как-то тоскливо. Барабанящий по дощечке качелей дождь вызывал к жизни детские воспоминания о событиях, которые не хотелось переживать вновь.

Не дождавшись конца загрузки, я прикрыла крышку ноутбука и спустилась по мокрым ступенькам. Под ноги подвернулся черно-белый мяч. Я пнула его без усилий. Обиженный, он покатился к воротам.

Во всем вокруг чувствовалась смутная тревога.

Я сидела на краешке качелей, покачиваясь. Редкие капли намочили волосы, но мне было все равно. Этот дождь – признак хоть чего-то живого, не считая зеленеющей травы. Я не была уверена, что хотела сейчас видеться с кем-то, даже с Артуром. «Не отвлекать от работы» – решила я, когда мы только стали «нами» и пока держалась этого правила.

Теплое и шершавое защекотало мою ногу. Я вскрикнула от неожиданности. Затем опустила взгляд и встретилась с темными собачьими глазами. Мягкая шерсть сама подставилась под мою руку, и я неистово принялась гладить ее, мокрую, потемневшую. Дождь усилился. Мы сидели, обнимаясь. Мои колени испачкались в рыхлой земле.

– Альбертина… – повторяла я ее имя, прижимаясь к холодному носу. – Наша Альбертина…

Она ответила мне приветливым лаем. Новый порыв ветра заставил нас пригнуться. Стволы деревьев под сильным напором клонились к земле, не смея выпрямиться. Спохватившись, я побежала с собакой к крыльцу. Сухо. Безопасно. Мы оглядели друг друга: совсем вымокли. Я схватила со стола ноутбук и сунула подмышку.

– Как же ты нашла меня? – Удивилась я шепотом, заглядывая в холл. Портье по уши увяз в работе. На нас никто не обращал внимание. Я забралась по лестнице и поманила Альбертину за собой. Оставляя на ковре грязные пятна, она ринулась следом. Добежав до комнаты, я открыла номер и пропустила ее вперед. Дверь захлопнулась за нами.

Осталось только перевести дыхание. Я стянула с себя мокрую одежду и бросила ее в ванну. Альбертина жалась на пороге.

– Иди сюда, – я обняла трепещущее существо. – Бедная… Замерзла. Нам нужно высушиться. – Согласное «гав».

Закутав присмиревшую собаку в полотенце, я взлохматила шелковистые волоски. Она прозябла куда сильнее, чем я. Как бы справиться с четырьмя лапами… Я не была уверена в отношении Альбертины к фену и не хотела пугать ее, поэтому достала с полки еще несколько полотенец. Сделаем все по старинке, раз уж я ничего не знаю о собаках. Я погладила ее по голове. В ответ раздался длинный зевок.

Когда все было закончено и собака нырнула в комнату, я включила душ. Было волшебством чувствовать согревающие струи воды на коже. Выдавливая шампунь на ладонь, я вспомнила, как встретила ее в первый раз. Пляж… Дружный смех. Люди, которых мне поскорее хотелось назвать друзьями. А где-то в доме с большими окнами – простуженный Лео.

Что случилось со мной? Я никогда не была человеком, который оттягивает неизбежное. Очевидный самообман – без устали твердить себе, что ничего не изменится. Я даже не пыталась. Верно, Артур был завален на работе, но сейчас мне нужно было поговорить не с ним.

Отбросив волосы назад, я запахнулась в последнее чистое полотенце. Альбертина лежала на моей постели. Заметив меня, она приоткрыла глаза. Сонно-ленивая. Я опустилась рядом.

– Я же все правильно делаю, да? – обратилась я к ней. – Иначе я вообще не знаю, что правильно. – Она тихо заскулила в ответ и приподняла голову, оглядываясь. Дождь бился в окна.

– Не бойся, не бойся.

Я потрепала Альбертину по шерстке, пальцами правой руки застучав по клавиатуре. Отправлено.

«Привет. Не хочешь встретиться?»

Я не сомневалась, что ответ последует.

38.

Вечером этого же дня Лео сидел на кровати Саши, как скиталец, грея ладони кружкой чая. Я ходила кругами по комнате, не глядя на него. Ситуация, прямо скажем, неловкая. И ему было куда хуже.

– Не понимаю, я просто не могу понять тебя. – Заговорил он первым, потирая лоб. – Как тебе мог понравиться такой… – его голос прервался, – такой, как он?

Я фыркнула. Интересно, чей выбор больше шокировал Лео – мой или Артура? Разговаривали ли они обо мне? Я все еще слабо представляла отношения в их семье – так же, как и то, что в жилах Лео течет кровь дорогого мне человека.

Я прислонилась к стене. Бетон холодил спину. Он поднял на меня глаза. Я ответила тем же. «Почему?» – молчаливо повторил он свой вопрос. – «Почему не я?». «Прости.» – Я сожалела, искренне сожалела. – «Я не хотела этого. Но он нужен мне». Он нахмурился, не соглашаясь или не веря.

– Хочешь сказать, что любишь его? Ты любишь моего отца? Да это даже звучит странно. – Протяжный стон. – Вот это я вляпался.

Я сглотнула. Осознание слов Лео – следующий пункт в списке завтрашних дел.

– Лео, – я присела на корточки перед сгорбившимся парнем, – ты же знаешь, что ты замечательный. Интересный, остроумный… симпатичный. – Кисти его скрещенных рук дрогнули. – Все впереди.

– Вы, девушки, эту речь с рождения заучиваете на случай, когда надо кого-то отшить? – Он усмехнулся, но усмешка была спокойной. Лео не злился. Он не вел себя вызывающе, не повышал голос. Этот парень был лучше, чем я думала о нем. Горячая волна стыда накрыла мое лицо, но он прервал мои самобичевания. – Ты слышала про Еву, да?

Я сказала, что слышала только то, что они все еще вместе. Лео почесал нос.

– Она уехала вчера. Все. Конец.

– Это ведь не в первый раз? Она вернется.

– Нет. – Лео поскреб ногтем кусочек шоколада на простыни. – Я не могу так больше. Дана, я не хочу, чтобы она возвращалась. Кто-то из нас должен покончить с этим, а она сильнее меня. И умнее. Хватит уже мучить друг друга. – Вдруг он рассмеялся. Такой настоящий, искренний. Мне его не хватало. – Обсуждаю это с тобой, докатился.

– Потому что мне не все равно. И я приму тебя любого. А ты меня?

Он помолчал, не выпуская из рук простынь. Ткань упорно не мялась.

– Я просто хотел, чтобы ты была счастлива.

Я прижалась щекой к его колену. Лео не оттолкнул.

– Знаю.

– И ты думаешь, он справится с этим лучше?

Я ничего не ответила – просто у меня не было ответа. Никто не может видеть будущее. И это дает надежду.

– Он не от мира сего. Любит свои скульптуры и книги Камю больше, чем живых людей. Я предупредил.

– Зачем тогда называешь его положительные стороны?

Мы засмеялись. Альбертина спрыгнула с моей кровати и потянула носом воздух. Лео протянул ей руку и удостоился обнюхивания. Они явно были знакомы. Я обняла ее, довольную и обсохшую.

– Ты и мой отец… – Сказал Лео скорее себе, чем мне. И еще раз вздохнул, но вздох прервался на середине – он вспомнил что-то.

– Кстати, мой диск еще у тебя? Не послушала?

Я пристыженно молчала. Я помнила, куда положила прозрачный футляр с вечеринки, но ни разу к нему не притронулась. Нехватка времени, неподходящее настроение – жалкие отговорки, если на самом деле ты просто не дорожил тем, что у тебя было.

– Да я не обижаюсь. Всего лишь хочу, чтобы он был у меня. – Лео пошевелил пальцами, будто хотел притянуть диск.

– Зачем?

Лео наклонил голову и внезапно его лицо оказалось совсем близко к моему. Как будто он хотел меня поцеловать. Но он лишь глядел на меня, а я видела в его глазах конец нашей истории, которой на самом деле никогда и не было. Он так и не назвал причину, но я все поняла без слов.

Сможем ли мы когда-нибудь быть друзьями – я не знала. Я сделала свой выбор, теперь была очередь Лео выбирать: принять его или нет. Я отдала ему диск и поклялась себе, что признаю любое его решение. Потому что он заслуживал этого.

39.

Дым струился из приоткрытых губ Артура. Я сидела на бордюре, наблюдая за его одинокой фигурой. Еще один солнечный день, вымоленный у природы. Осень уже ощущалась в воздухе, но еще не коснулась нас. Артур затянулся в последний раз. Окурок полетел в урну. Я смотрела, как он откидывает назад надоедливую прядь и приближается.

– Кто-то здесь грустит? – Он коснулся губами мочки моего уха. Щекотно. Я повернула лицо к нему, закрывающему пылкое солнце. Артур наклонился, чтобы поцеловать меня, но я увернулась.

– Первое: у меня губы накрашены. Второе: ты только что выкурил две сигареты.

Мои губы действительно были в бордовой помаде, а Артур на самом деле курил сегодня слишком много. Он поморщился.

– Я нервничаю. – Он примостился рядом, вытягивая длинные ноги. Сад обволакивал нас незнакомыми ароматами, превращая их в терпкую смесь. Нам обоим хотелось сбежать в этот день от целого мира. Я втянула носом воздух и взяла мужчину за руку. Его ладонь была влажной и горячей.

– Не говори так, знаешь же: я буду еще больше переживать. Неужели обязательно туда лететь?

Артур поглаживал мои пальцы, успокаивая. Но то, что он сказал мне вчера, перевернуло наши будни, полные украденных у искусства поцелуев и споров. Почти целую неделю он должен был провести в Милане. Артур нашел партнера, которого им с Мерлином не хватало, и хотел встретиться с ним. Я верила в успех его задумки, но мне было страшно. Одно дело – делить его с мастерской, когда я знала, что могу в любой момент вызвать такси и добраться туда. Другое – проводить часы в городе, опустевшем без его шагов.

– Я буду звонить. – Предложил он во второй раз. Я снова рассмеялась. Артур, говорящий с кем-то по мобильнику больше пяти минут – это утопия. Но он не соглашался.

– Я даже готов записывать все свои мысли, чтобы в конце дня прочитать их тебе.

Я толкнула его в плечо, сбивая серьезный тон. Мы оба волновались, потому что делиться переживаниями друг с другом было все еще нашей болевой точкой. Мы остро чувствовали глубокую пропасть впереди. Сможем ли мы прыгнуть так высоко, чтобы ее преодолеть?

Я сорвала несколько вишен с наклонившейся ветки. Ягоды были идеальной формы. Я поднесла их к глазам, разглядывая. Как и любые другие создания природы, они были удивительны – своей живой красотой – и неповторимы. На мою кисть легли пальцы Артура. Он потянул меня, разворачивая к себе. Мои глаза были почти на одном уровне с его, когда он сидел, чуть откинувшись назад.

– Я тоже хочу попробовать. – Его глаза смеялись. В такие моменты я не чувствовала двух десятков, отделивших нас друг от друга. Мы были здесь, сейчас, вместе – и время теряло свою власть.

Артур откинул голову и опустил веки. Все его тело замерло в ожидании. Я придвинулась ближе, склоняясь над бледным от недосыпа лицом. Озаренное солнцем, оно было совсем не похоже на лица, которые мелькают перед глазами каждый день. Древнее божество, которым всегда виделся мне Артур, никуда не исчезло. Он был не человеком, потому что я любила его сильнее, чем кого-либо из людей.

Да, Лео. Я люблю твоего отца.

Ягоды коснулись губ Артура. Он мягко обхватил их, не сжимая зубами. Я убрала руку и привстала на колени на бордюр, чтобы оказаться прямо над его лицом. Я знала, он чувствовал, как мое дыхание скользит по его коже. Артур вдохнул примешавшийся к запаху сада аромат моих духов. Ресницы приподнялись, соединяя наши взгляды. Струйка ягодного сока потекла от уголка губ вниз.

Мужчина провел рукой по моим волосам и остановился на шее, склоняя к себе. Я подчинилась. В рот проник, волнуя, кисловатый вкус вишни. Артур целовал меня жгуче, фанатично. С каждой секундой весь мой мир растворялся в его – и становился еще ярче.

Алое и бордо смешивались на губах, подчиняясь взмаху невидимой кисти.

– Ты был прав, – сказала я, вытирая губы салфеткой Артура. Он взглянул на меня, перемазанный до скул нашей любовью. – Насчет Милана. Эта идея со звонками… я хочу, чтобы ты звонил. Даже если это будет всего одно слово.

– Я буду рассказывать, что происходит. Не упущу ничего. – Пообещал он вибрирующим голосом и обнял меня. Мы все еще сидели на бордюре, на моих волосах блестели на солнце капельки вишневого сока. Футболка Артура пахла табаком. Я положила голову ему на плечо и вдохнула горьковатый запах.

40.

Когда Артур уехал, оставив после себя лишь отголоски прощальных объятий, меня ожидал сюрприз. Запыленная невеселыми мыслями, я вернулась в отель и укрылась пледом. Из приоткрытого окна в комнату втекал воздух – тяжелый, душный, – противореча ознобу, бродившему по моей коже. Я натянула плед повыше и уставилась в стену. Откуда-то издалека подползала томная скука.

Я почти заснула, когда услышала, как скрипнула дверь в ванную. Сердце пропустило несколько ударов. Я стиснула в кулаке мягкий материал. Кто-то еще был в номере?

Обернуться. Медленно, испытывая на прочность натянувшиеся нервы, как в культовых фильмах ужасов.

– Что ты здесь делаешь?! – Вскрикнули мы одновременно с Сашей, разделяя пополам испуг и облегчение. Я секунду смотрела на нее, закутавшуюся в полотенце, прежде чем спрыгнуть с постели.

– Я думала, мы уже не увидимся до моего отъезда. – Пожаловалась я, наконец разнимая соскучившиеся объятия. – Почему ты не предупредила?

– Хотела тебя удивить, – улыбнулась Саша. К этому времени я кое-как успела унять бьющееся сердце. – Почему ты не с Артуром? Ты же хотела побыть с ним до его отъезда.

– Он должен был уехать завтра вечером, но пришлось поменять билеты. Я уже проводила его.

Саша внимательно взглянула на меня.

– С одной стороны, это всего лишь неделя… Но с другой, я тебя понимаю. Все будет по-прежнему, когда он вернется, ты же знаешь это?

Я кивнула.

– Когда он улетел, я просто ощутила себя… как раньше. Как будто его и не было никогда. Не хочу такой жизни. – Мой взгляд скользнул по приоткрытой двери ванной и глади зеркала, в которой отражалось растерянное лицо. – Я не думала, что он мне настолько нужен. Даже немного страшно.

– Эй, – Саша наклонилась ко мне, слегка встряхивая за плечи. – Ты не одна такая. Мы всегда боимся, что что-то пойдет не так. Что они уйдут и реальность станет картинкой из прошлого. Ты просто всегда должна помнить – им тоже страшно. Ведь все может измениться в любую минуту. Но разве эта минута – не самое прекрасное?

Я вслушивалась в ее голос, в слова, обретающие форму лучика света. Саша права. В конце концов, что мы имеем против бесконечности? Только теплое, многогранное «сейчас». И сейчас мы вместе.

– Кстати… Вы говорили с Лео? – Спросила Саша словно невзначай, завесив шторки и натягивая футболку.

– Он приходил. Мы долго разговаривали. Но после этого – тишина. Думаешь, мы сможем когда-нибудь снова общаться?

– Если верить словам Эрика, Лео отходчивый. Хотя вся эта ситуация наверняка выбила его из колеи. Но мне кажется, он не захочет терять тебя.

Я медленно пожала плечами, подыскивая ответ. Но ответа не было. Я почувствовала, что снова начинаю увязать в мыслях, и взглянула на Сашу, все еще пораженная ее возвращением.

– Скажи лучше, как мама? Решили там что-нибудь?

– Она уже пришла в себя, это главное. С работы пока новостей нет… Но даже если ее сократят, она готова идти дальше. А я ее поддержу.

– Ей повезло с тобой. – Так здорово было говорить с Сашей на расстоянии вытянутой руки, а не телефонной сети. Но она все-таки кое-что не договаривала…

Она вдруг поманила меня за собой и остановилась в коридоре. Я закрыла номер и с любопытством последовала за ней, скользя по шелковистому ковру. Конечно, она не забыла, что сегодня исполняется десять лет.

– Ты же знаешь, что лучший подарок – твое возвращение?

Она засмеялась.

– Поверь, это тебе понравится еще больше.

Мы спустились в столовую, где все уже собрались к обеду. Но Саша потянула меня дальше – в небольшую комнатку, соединявшую арками кухонный отсек и общий зал. Здесь приютились у стены несколько столиков, и я в ту же минуту издала звук, напоминающий крик довольного тюленя.

– Ты все же сделала это! Сама? Саша, ты безумна… – Я медленно двинулась к огромной, занимающей весь стол пицце. Она источала такой аромат, будто бы только что спустилась с небес. Я переводила восхищенный взгляд с подруги на пиццу и обратно.

– Это ты безумна, ведь это твоя мечта – съесть что-то подобное. – Она еле сдерживала смех. – Кстати, надо будет ее сфоткать на память. Никогда еще не готовила такую огромную пиццу ночью. Надеюсь, твой подарок так же хорош?

Я хитровато улыбнулась, отрываясь от созерцания пиццы и представляя огромную коробку, поджидающую ее наверху.

– Не сомневайся. Тебе понравится.

41.

Отвечая на его звонок, я волновалась так же, как в первые наши встречи. Телефон теплел в руке под угасающим солнцем. Я вслушивалась в низкий, изредка запинающийся голос – Артур звонил мне с переполненной людьми улицы Милана. С жадностью вникая в каждое его слово, ловя малейший отголосок его эмоций, я словно записывала рассказ на невидимую пленку, чтобы затем возвращаться к нему снова и снова.

– Я сдержал обещание. – Неожиданно сказал он, и, клянусь, я видела, как он с чувством выполненного долга прикрыл утомленные за день глаза. – Дана. Послушай. – Он выдержал паузу. Намеренно или собираясь с мыслями? – Тебя здесь так не хватает.

Пальцы непроизвольно сжались – но нащупали лишь равнодушный металл вместо отзывчивой ладони. Тем ценнее были его мысли, чем реже он приоткрывал завесу над ними. Может, за моим желанием услышать облеченные в слова откровения скрывалось обычная человеческая потребность быть кому-то нужной. Не подлежащей замене.

– Мне тебя тоже. Все кажется не таким. – Мы помолчали.

– Посмотрим что-нибудь интересное, когда я приеду? – Прервал Артур тишину первым. – Посидим у меня.

– Конечно. – Я почувствовала, как расправляются плечи. – Будет здорово. Я придумаю нам какую-нибудь закуску.

– Нет, я сам приготовлю. Что-нибудь особенное. – Улыбнулся он где-то в Милане.

– Вот только…

– О Лео не волнуйся. – Имя мягко, но уверенно прорезало ткань разговора. – Все будет в порядке.

Я напряглась.

– Вы поговорили?

– Да. Не волнуйся. – Повторил Артур. Я хотела узнать больше, но остановилась, отрекаясь от этой идеи. Не в этот раз.

Я обогнула отель, уставившись под ноги и рассматривая идеально ровную дорогу. Артур вернулся к рассказу, и перед глазами был уже не асфальт, а знакомые и любимые лица – его и Мерлина, ожившие в окружении других, неизвестных мне лиц. Клейторн… Кавалли… Я вслушивалась в фамилии, не имевшие для меня никакой ценности. Но ворвавшиеся вихрем в мир Артура.

– Ты теперь работаешь с ними всеми? – Воспользовавшись очередной паузой, спросила я. Жук пролетел куда-то мимо и пропал в напаренном воздухе. Я зашевелилась, удобнее перехватывая телефон.

– Кавалли – помощница Клейторна. Без ее помощи я бы еще долго уговаривал его подписать бумаги. – Признал Артур, и его голос, казалось, потеплел. – Приятно все же, что есть такие люди.

Он продолжал говорить. Перед моими глазами в зависимости от его рассказа бледнели незнакомые образы – но теперь они становились ярче. Становились настоящими. А мне было не по себе. И кто эта женщина, эта помощница, о которой он отзывался с таким трепетом, прежде ему не присущим?

Мы попрощались. Я автоматически нажала кнопку отбоя и еще долго смотрела на безжизненный экран. Ничего не изменилось, я знала – он действительно скучал. Но почему воздух вокруг стал тяжелее?

Я вернулась в комнату, впервые радуясь одиночеству. Ноутбук тихо жужжал у окна, крышка приподнята. Я отодвинула стул и открыла браузер. Я не заходила на Фейсбук несколько дней – сообщения висели, ожидая ответа. Сейчас это неважно. Я даже не проглядела их, выискивая глазами знакомую иконку с фотографией. Страничка Артура, как всегда, пустовала. Список друзей, напротив, был немаленьким. Наверное, сказывались все его рабочие связи.

Я нашла ее без труда по фамилии. Его ровесница, профессиональные фото, красивая – уверенной женской красотой. Темные волосы на всех фото уложены в аккуратную прическу. И, конечно же, не замужем.

Я подперла голову рукой, меланхолично просматривая ее ленту. Я не сомневалась в его чувствах ко мне – несмотря на то, что он так редко выражал их словами. И моя самооценка определенно не была настолько низкой, а эго всеобъемлющим, чтобы ревновать его ко всем женщинам в окружении. К тому же, я была уверена – таких женщин было немало в его жизни…

Было. Образы из его прошлого меня мало волновали – возможно, я просто смирилась. Образы настоящего не были настолько милосердны…

Я доверяю ему. Я действительно доверяю. Но никто не может знать будущего.

«Разве эта минута – не самое прекрасное?»

Прекрасное потому, что больше никогда не повторится. Прекрасное настолько, что желаешь запереть это время в сейфе и спрятать под самым надежным кодом.

Я не хочу думать о том, что может произойти. Я просто хочу, чтобы он вернулся. Я не буду думать…

42.

Неделя тянулась не так долго, как я себе это рисовала в начале. У меня были друзья – и освещенные огнями набережной долгие вечера, и ласковая шерстка Альбертины. И Лео. Лео, сильный настолько, чтобы признать то, о чем не хотелось даже думать, и встретиться с этим лицом к лицу.